Миксомицет поворачивает голову к девочке, протягивает дрожащую руку, больше похожую на обёрнутую плёнкой ветку дерева. Чмокает губами.
Осмысленная речь? Странно, ведь трупоиды общаются только языком жестов.
Девчушка бежит на кухню и возвращается с поильником. Увидев раствор глюкозы, миксомицет оживляется, приподнимается на локте и жадно хватает губами трубочку. Девочка смотрит на пьющего с жалостью и какой-то даже любовью.
- Витамины даёте? – это вопрос больше к матери.
В углу коридора стоит открытый мешок комбикорма. Дешёвка минимального качества, чтобы только пройти сертификацию. Миксомицеты дотягивают до предельного возраста и на ней, но в каком состоянии…
Девочка придерживает голову лежащего, гладит его по реденьким длинным волосёнкам.
- Он весёлый был, улыбался, а в пятницу заболел. И не встаёт.
Весёлый? Что-то тут не так.
- Какие антибиотики давали?
Женщина впервые подаёт голос, полный отчаяния.
- Микатриазол. Фунгицидом протирала. Не помогает.
- Ну а что вы от меня хотите? Срок посмертной жизни истёк. Всё. Разрушение, некроз тканей. Утилизируйте. Справку для места работы я вам выдам.
- Ему бы три недели ещё продержаться. А там квартальная премия за ударный труд, мне только кредит закрыть. Куда я с грудничком сейчас?
C грудничком. Судя по состоянию, муж умер три с половиной года назад. Ну так иди к тому, от кого родила второй раз, дура! Слова чуть не срываются с губ. Понятно, материнский капитал. Но его так просто не получить. Спрашиваю другое.
- А где отец второго ребёнка?
Лучше бы молчал. Только слёз мне не хватало. Чего ты постоянно лезешь в чужую жизнь?
Женщина, закрывает мокрое лицо ладонями, через которые доносится бормотание.
- Помогите, пожалуйста, вы же можете…
В такие моменты просто ненавижу себя. «Ты слишком добрый, и от этого страдаешь», - сказала мне моя первая любовь, перед тем, как бросить. Это будет последний раз.
Скидываю сумку с плеча. Сажусь рядом с девочкой у полутрупа, расстёгиваю комбинезон. Кожа на животе надулась пузырём, внутри тёмной мути чёрными змеями пульсирует кишечник. Инвазия плесневым грибком последней стадии. Дотянули.
- Почему сразу не обратились?
- Марганец дома есть? Наполняйте ванну тёплой водой, чтобы рука держала, ложка марганца, стакан сульфата магния, и побыстрее.
Одновременно достаю из укладки набор для реанимации трупов, а из термокармана - самое ценное, модифицированную культуру плазмодии с полным набором антигенов последней версии.
- Тебя как зовут? – обращаюсь уже к девочке.
- Вер, принеси стаканчик кипячёной воды.
Пока девочка бегает за водой, делаю инъекции фунгицидом в лимфоузлы. Колю особо не целясь, тут уже не до точности. На всё уходит почти пятнадцать кубов ценного препарата, за которые я потом буду отдуваться горой отчётов. Опрокидываю раствор с культурой плазмодии в открытый рот миксомицета. Морщится. Извини, старичок, но со сладким придётся завязать. Слишком много глюкозы и мало остальных питательных веществ. Иммунитет просел, а антисанитария открыла вход грибковым паразитам.
Снимаю комбинезон. Запах сирени становится невыносим. Какому-то идиоту пришло в голову, что продукты метаболизма плазмодии будут приятно пахнуть именно так.
Тело висит на руках тестом, вот-вот стечёт на пол. Кажется, даже кости гнутся. Гипокальцемия на фоне отравления.
Розовая вода парит, градусов сорок, хорошо. Пробка привязана цепочкой к решётке перелива – вообще здорово.
Опускаю его в наполненную ванну с головой. Лицо удивлённо смотрит на меня со дна, пускает пузыри, пока я делаю из банного полотенца петлю и накидываю на смеситель. Приподнимаю тело и подвешиваю голову так, чтобы на поверхности оставался только рот.
Миксомицет согласно булькает. Они умеют читать приказы по губам. Оттягиваю челюсть за нижнюю губу и заливаю десять кубиков хелатина кальция. Опять морщится. Но ведь рецепторы плазмодии никак не связаны с мимическими мышцами, они вообще никогда не показывают дискомфорта или боли. Они, даже гния заживо, никак не реагируют внешне. Возможно, мне просто показалось.
Пока мать в комнате успокаивает хныкающую ляльку, готовлю раствор активатора и болтаю с Верой. После смерти кормильца семье полагается сертификат на одну стандартную плазмодию за счёт государства. Отказываться не стали. Кроме аневризмы, повреждений у тела не было. Да, работа чёрная – грузчик на заводе, но зато и платят хорошо. Мёртвым не нужны перекуры, они не болеют, не хотят в отпуск летом, не устраивают забастовки. На жизнь хватало. Потом мама познакомилась с дядей Володей. Он хороший. Приносил вкусняшки, гулял с ними, на машине катал. Для папы приносил витамины. От них папа начинал улыбаться. Потом у меня появилась сестрёнка. А потом мама с дядей Володей начали ругаться, и он ушёл. А папа заболел.
Тело полутрупа под розовой водой покрывается мелкими пузырьками, от чего он начинает потихоньку всплывать. Зову хозяйку. Протягиваю одноразовую маску. Очки надевает свои, правда, солнечные.
- Готовы к чистке? Хорошо, притопите его посильнее, чем больше он будет в тёплой воде, тем быстрее пойдёт реакция.
Плазмодии Физарум – амёбоподобные симбиоты с гаплоидным набором хромосом. А самый быстрый способ вылечить умирающую амёбу – добавить внутрь носителя вторую особь для размножения. Запустить активный обмен генами и выработку новых антител. Активатор, коктейль из органических кислот, ещё только бежит по пищеводу, а миксомицет уже начинает суетиться. Через минуту он выгибается дугой, пытается вытянуть конечности, насколько позволяет тесное корыто ванны. По телу волнами пробегают судороги, вода пенится и бурлит. Слышу, как сзади подходит Вера, только не сейчас. Приходится грубо крикнуть, чтобы закрыла дверь снаружи. И вовремя. Живот трупа резко сжимается, и мне в лицо выстреливает фонтан рвоты. Я давно уже просил выдать нормальные защитные щитки, но как обычно, денег нет.
Вода меняет цвет на горчичный. От едкого запаха сирени кружится голова. Ещё чуть-чуть и меня самого вырвет. А вот хозяйка сдалась, слышу, как кашляет над унитазом.
Рывком выдёргиваю пробку, включаю душ и, придерживая беснующееся тело одной рукой, второй смываю всё, что вышло из обоих отверстий. Миксомицет заметно полегчал, взбодрился, уже не висит безвольно, а пытается сесть. Это только полдела. Засыпаю вторую дозу марганца, заливаю тело чистой водой. Стаскиваю заблёванный халат, очки, маску, сворачиваю в ком. На сегодня средства защиты кончились.
Хозяйка успела переодеться и умыться на кухне. Она даже как-то посвежела. Перетащила матрас на кухню под батарею. Миксомицет рад бы дойти сам, но ноги не держат, помогаю ему добраться до его новой постели.
- Для восстановления ему нужно тепло. В коридоре сквозняк, да и дрянь всякую с улицы тащите. Не делайте больше так, всё-таки… - запинаюсь, - почти член семьи. К унитазу приучен? Прикажите не сдерживаться до утра.
Беру пункцию эндоплазмы шприцом с длиной иглой. Антитела зашкаливают, это хорошо. Плазмодии быстро адаптируются, но, к сожалению, так же быстро погибают.
Обрабатываю язву под мышкой перекисью, накладываю повязку.
- Завтра к утру должен полностью оклематься, пусть выходит на работу. Меняйте нательное бельё дважды в день, а рабочий комбинезон каждый день. Патогенная микрофлора ему совсем ни к чему. Тем более, что срок существования почти закончился. Ухаживайте за ним, меньше сахара, больше жира и белков – и протянет два месяца, может, полгода, но это предел. Дочка сказала, ваш сожитель приносил какие-то витамины. Ещё остались?
«Сожитель», самого передёргивает от этого слова, ну а как? Партнёр?
Приносит несколько запечатанных флаконов. Без гравировки. Лишь наклейки с написанными маркером четырёхзначными числами, которые ничего мне не говорят. Могу лишь сказать, что крышки запечатаны не на конвейере. Какой-то китайский полуавтоматический станок для малых партий. Жидкость прозрачная с небольшой белой взвесью на дне.
- Сказал, у знакомого по скидке. Дженерик, но качество даже лучше.
- Паспорта соответствия конечно же нет?
- Помогало же. Это опасно?
Оказалось, уже два месяца пичкает миксомицета неизвестным препаратом. Беременность второй дочерью, нервотрёпка, какие там рецепты для трупа, когда под боком орёт живой человечек? Выпрашиваю себе один флакончик вместе с номером телефона этого Владимира. И пакет под грязную одежду.
- Вот ещё что, - киваю на мешок с кормом, - если хотите, чтобы ваш миксомицет протянул максимально долго, купите нормальный. Я серьёзно. Экономя сейчас, вы потеряете намного больше.
- Хорошо, - смотрит мне пристально в глаза, я отлично знаю, что он означает, - а вы…
- Извините, слишком много работы, прощайте.
- Иииить, - доносится в спину из кухни.
Черная газель с ярко-синим крестом на боку тихо пыхтит. Водитель кемарит в тепле салона. Сегодня мы работаем вдвоём, фельдшер слег с температурой, а замены нет. Запрыгиваю на пассажирское сиденье, замечаю на третьем этаже женский силуэт. Мать одиночка с двумя детьми. Младшую в ясли устроит максимум через год. Слушай, тебе что, своих проблем мало? Ты итак потратил новую плазмодию из личных запасов, а ведь она не бесплатно досталась. Сделал всё, что мог. Забей. Толкаю водителя.
- Чего так долго, - зевает он, - я два вызова отбил, опять объяснительную писать будешь.
- Напишу завтра, на сегодня смена закончена.
Потому что дурак и тряпка. Хотя, не поэтому. Всего для населения доступны четыре версии плазмодии. Стандарт – после инкубации миксомицет определяет хозяина, обычно это близкий родственник, понимает простейшие рабочие инструкции, умеет просить еду и испражняться в указанные места.
Версия “Комфорт” дороже почти в двое. Миксы понимают сложные инструкции, могут общаться между собой звуками или жестами, работать сообща, более чистоплотны. Можно выбрать четыре варианта феромоновой идентификации, а не тошнотворную вонь цветущей сирени, которая пропитала уже весь город. Некоторые хозяева даже оставляют детей под их присмотром.
Инкубация “Элитной” версии дороже на порядки. На порядки и больше выбор аромата жизнедеятельности плазмодии. И отличить задумчивого человека от элитного полутрупа сложно. Такие миксы уже могут руководить другими миксами, исполняют рутинные ежедневные сложные дела вроде уборки по дому или закупки продуктов, требуют хороший корм и уход, но и живут дольше. Обычно их используют по-другому. Да, всё верно, порно вышло на новый уровень. Когда умирает какая-нибудь известная личность, среди студий начинается самая настоящая война за права на тело.
И есть ещё одна версия плазмодий Физарум Молицефалум – “Базовая”. Это рабочий скот, воняющий даже не сиренью, кислой гнильцой, который используют на самой чёрной работе. Компании экономят на еде, так что живут низшие формы недолго. У каждого завода, а иногда и у каждой строящейся высотки стоит на территории мобильный крематорий. Зимой трупов больше, на место обмороженных тут же привозят смену новых безымянных. Если внезапно пропадает родственник, семья первым делом обшаривает ближайшие стройки, потому что чёрный сбыт трупов давно поставлен на поток.
Но ни База, ни Стандарт, ни Элита, никакие версии миксов говорить не умеют. Не умеют смотреть любящим взглядом на дочку. Заселяясь, плазмодия занимает собой большую часть мозга, блокируя нейроны, симбиотируя только с теми областями, от которых зависит её выживание. Никаких эмоций, никакого речевого центра у них быть не может. Жесты, стоны, горловые звуки – да. Но ни разу за мою практику я не видел, чтобы миксомицет просил пить словом. Что-то тут не то.
- Тима, ты что завис? Ты там плазму не подхватил часом?
- Я сам думаю, что давно уже стал трупом, только мне об этом не говорят, чтобы не расстраивать. Да микс обдристался, как обычно, грибок намотал, поехали уже в контору, спать охота.
Труповоз, как называют нашу скорую некропомощь, поворачивает на улицу. Закрываю глаза. Подголовник Газели лучше любой подушки, когда работаешь двое через двое суток. Но вместо сна накатывает оцепенение. Блики фонарей и встречных машин отбивают на закрытых веках тошнотворный разноцветный ритм. На ощупь вытаскиваю из нагрудного кармана пузырёк с капсулами антидота. Помимо сомнительной защиты от инвазии плазмодии эти колеса побочным эффектом ненадолго увозят в страну Лёгкой Эйфории. Все мои коллеги катаются на них. Начальство в курсе, но иначе какой стимул вообще разгребать это дерьмо? Возвращать мёртвую плоть к жизни, зная, что она окончательно разложится через пару месяцев? Знаю пару врачей, которые по дешёвке скупают подобный неликвид, отмывают, ставят на них Базу и сбывают на стройки. Я – один из них.
Телефон вибрирует под боком. Сглазил!
Такой красивый номер даже записывать не надо.
«Брат, ты где? С товаром проблемы», не здороваясь, Заур переходит сразу к делу. Чёрт, проблемы - это плохо, неужели инфекция в партию попала?
- Я на смене. Завтра освобожусь, подождёт?
«Срочно надо, Вага подскочит, привезёт-увезёт куда скажешь, двойной тариф за беспокойство», только сейчас замечаю, как дрожит его голос. По телефону подробностей он никогда не говорит, но и просто так никогда звонить не будет.
- Сверни на Куличи, там меня оставишь, - говорю это уже водителю. Рома молча кивает. У каждого свои секреты.
Поворачиваем на северное направление. На одной из второстепенных улиц бурлит ночная жизнь. Вернее, слегка колышется. По тротуару бродят в светоотражающих жилетах муниципальные миксы. Кто метёт улицу, кто вываливает мусор из урн в мешки чёрными от грязи руками и оттаскивает их к грузовику с оранжевой мигалкой. Прямо на дороге стоит один полутруп в каске со светодиодным фонарём, шатаясь из стороны в сторону тяжело делает взмахи рукой. Позади него ещё двое обновляют белой краской зебру.
Обруливаем по встречке. Свет фар выхватывает лицо миксомицета - половина покрытой бархатом чёрной плесени головы ввалилась внутрь, уцелевший глаз смотрит на свет не моргая. Это тело уже не спасти, если черная Аспергилла выпустила споры, значит уже проникла в плазмодию и пожирает её изнутри.
Через пять метров находим ещё одно заражённое тело. Микс лежит лицом вниз на брусчатке в луже чёрной жижи. Плесень выела весь коллаген и, от падения, скорее всего, лопнула кожа на животе. ЖКХ использует только базовую версию и миксов практически не кормит, экономя на любой крошке. По-хорошему, я обязан осмотреть, а потом доставить тело в городской крематорий, предварительно переписав информацию с клейма на шее трупа, и заполнить ещё пару десятков форм. Но я и Рома, оба делаем вид, что ничего не заметили.
По радио мешанина рекламы и попсы сменяется блоком новостей. Космическая программа по созданию высокоорбитальной перегрузочной станции, сорванная из-за внутренней утечки охладителя и повлекшая гибель большей части членов экипажа, спасена благодаря героизму двух оставшихся в живых астронавтов-генетиков. В момент катастрофы они занимались исследованиями влияния космического излучения на выживаемость плазмодий в изолированной среде. Наш соотечественник Дмитрий Петелин и китаянка Чэнь Дун рискнули инкубировать тела в экстремальных условиях, после чего покинули станцию в спасательной капсуле . Сегодня несколько часов назад станция вышла на связь. Бывший капитан экипажа передал символьным способом, что им удалось устранить повреждения. Станция продолжает работу и готова к приёму новых распоряжений.
Впервые в истории миксомицеты высшей версии работают в открытом космосе. По информации с борта станции атмосфера в модулях непригодна для существования людей, охлаждающий реагент не удалось вытеснить кислородом и миксомицеты перешли в анаэробный режим. Отсутствие патогенных организмов позволит им прожить максимальный срок службы, если температура на станции не опустится ниже критической. В настоящее время руководство проектом обсуждает вопрос полной замены человеческого персонала на гаплоидноподобных симбиотов. Через три недели на спасённую станцию отправляется автоматический шаттл с пищей и водой для мёртвых астронавнов. А теперь о погоде…
Рома переключает станцию. Новость его заметно оживляет.
- Херня! Я слышал, не было там никакой утечки. Двое агентов экипаж отравили для того, чтобы официально миксов оставить, им ведь платить не надо, всё равно работают по указке с Земли. Прецедент создали, мол смотрите, зомби уже станцией управляют, ну-ка давайте увольняйтесь по собственному. У власти одни уроды, ничего святого не осталось.
- Тебе бояться не чего, Газелью управлять – это тебе не в космосе рычаги дёргать. Тут думать надо.
- Да я тебе глобально говорю, Тимоха. Посмотри, как безработица выросла, люди скоро с голоду будут дохнуть, а им только это и надо, сырьё для биороботов бесплатно поступает. А мы ещё рожаем. Разуй глаза, неужели ты этого не понимаешь?
- Сейчас я вообще уже ничего не понимаю, башка раскалывается, - пора закруглять эту беседу, - Давай завтра потрещим. Высади тут.
Вылезаю на остановке, лучше пройдусь пешком, чем в сотый раз слушать ещё одну теорию заговоров. Я давно уже плюнул на все теории. Встроился шестерёнкой в систему и спокойно исполняю свою задачу. Голова и правда раскалывается. Глотаю ещё одну капсулу и сворачиваю в знакомый переулок.
Даже не удивляюсь картине под одиноким фонарём. Пятеро подростков обступили микса, судя по длинным убранным в пучок волосам, женщину. В одной руке палка для сбора мусора, в другой – зелёный строительный мешок, наполовину полный. Самый наглый подросток кидает ей в лицо банку из-под пива.
- Хау ду ю ду, Валентина Петровна?
Миксомицет наклоняется за банкой, получает удар коленом в лицо и падает на задницу. Из разбитого носа стекает чёрная жижа. Толпа пьяно гогочет.
- Ну давай, поставь мне двойку за поведение, сука!
- ЫЫыы! – Микс глядит на обидчика, тянет руку к смятой банке, получает ещё один удар в лицо. Самые бесправные существа уже не животные. Ни одного закона в защиту, ни административной ответственности. За десять лет ввели только правила утилизации отработанных тел.
Пинаю стеклянную бутылку. Подростки оборачиваются на звон. В мутных глазах ни капли сознания. Пьяные или обдолбанные. Пять зверёнышей. Один вожак, два прихвостня, один сделает всё, если другие полезут, и последний, чуть в стороне, за компанию. Классика. На меня им плевать, главарь вновь поворачивается к жертве, усмехается.
- Валентина Петровна, давайте помогу, - нагибается за банкой, приставляет к паху, и трясёт перед лицом полутрупа.
Микс мычит, смотрит осуждающе, тянется руками под дружных хохот.
- Хочешь отсосать, старая грымза? Ну давай, сак май дик, битч!
Парень шлёпает её по щеке, размазывая сукровицу.
- Братиш, лучше не трогай её, - слышу вдруг собственный голос.
- Что? – поворачивается ко мне. Ну почему я просто не прошёл мимо? Может, позвонить Зауру?
- Видишь, кровь чёрная и воняет кислым. Это стафилококк, попадёт в рану или на слизистые и хана тебе. А микс скоро сам сдохнет от инфекции.
- А ты кто вообще такой? – всё внимание теперь на мне, вижу, как альфа незаметно вытирает руку о джинсы. Испугался. Надо бы не растерять преимущество.
Показываю на сумку с чёрным крестом. Достаю смарт.
- Сейчас позвоню в службу зачистки, чтобы убрали её.
- Слышь, так ты некрофил что ли? Твоя подруга? – так просто от развлечения они не откажутся.
Пять пар глаз смотрят теперь только на меня. Даже не заметил, как меня обступили.
Оглядываю крыши зданий. Под козырьком одной на нас смотрит камера. Слабая надежда. Ввести номер не успеваю. Удар в висок валит с ног. Второй удар по руке выбивает телефон. Прикрываю голову руками, пытаюсь встать и смотаться отсюда, пока могу ещё ходить. Удар под-колено - и я снова на земле. Главарь наклоняется.
Это риторический вопрос. Про наркотический эффект капсул антидота знают все.
Голова подростка резко дёргается в сторону. На щеке набухает красная полоска рассечённой кожи. В удивлённых глазах проскакивают крупинки разума, прежде чем раствориться в кипящей ярости. Он оборачивается.
Трупоид занёс палку для второго удара.
- Ты чего творишь, сука!?
У меня в голове тот же вопрос. Миксомицет напал на человека. У них нет никаких высших эмоций. Никакой агрессии. Не заложено в плазмодии таких шаблонов поведения вообще. Они себя не способны защитить, не говоря уже о том, чтобы за кого-то заступиться.
Главарь настолько удивлён, что пропускает второй удар. Алюминиевая палка сгибается пополам.
- Дииии, - воет миксомицет, когда на него набрасываются все пятеро.
Поднимаюсь на ноги и вижу, как в темноте блестят полоски светоотражающих жилетов. Миксы выходят из темноты бесшумно, у каждого в руках либо палка, либо метла. Тела загораживают возню на асфальте. Ближайший ко мне микс, в каске, с серо-зелёным поеденным лицом машет рукой в сторону пустой дороги.
- Дииии, - в голосе слышится приказ.
Сквозь месиво тел пробиваются крики подростков. Подбираю сумку. Я всё ещё не могу поверить в то, что сейчас происходит за моей спиной, но и возвращаться не буду. Трясущейся рукой отправляю в рот ещё одну капсулу.
Знакомые ворота. Колючка по периметру. Стучу условным стуком и смотрю в камеру над воротами. Через мгновение открывается калитка. Меня уже ждут. Широкий бородатый Вагиф ведёт мимо заполненного внедорожниками двора. Вокруг необычно много людей, кучкуются, болатют, кому-то что-то толкуют в телефон на нерусском. Явно что-то произошло.
Внутри здания бывшего слесарного цеха, переделанного под инкубатор, приторный запах сирени смешивается со сладким металлическим ароматом. Коктейль настолько силён, что в глазах мутнеет, а кожа покрывается липким потом. С трудом различаю в толпе Заура. Улыбается, но по взгляду понятно, что произошло то, чего он сам разрулить не способен.
Обнимает. От него пахнет каким-то дорогим одеколоном, которые вытесняет тошнотную вонь и создаёт что-то вроде защитного поля. Сразу становится легче.
- Миксы твои с ума сошли. Кидаться начали, как собаки…
Слушаю, а сам смотрю на занавеску из толстой плёнки, которая разделяет зону контроля от «стерильной» зоны инкубатора. На зацарапанной поверхности по-диагонали - длинный коричневый росчерк, словно обдали струёй краски. Под ней смазанный след ладони. На полу блестящая, подсыхающая лужа, разнесённая по бетонному полу чьими-то ботинками. Автоматически отмечаю, что кровь надо было замывать сразу, но больше всего меня пугает фраза «миксы сошли с ума»
- Заур, ты хочешь сказать, они НАПАЛИ на человека? Это ты с ума сошёл.- Иди сам посмотри!
Кричит своим близким, чтобы расступились, поднимает полог плёнки. Защитное поле Кензо не справляется. Теперь понятно, почему кровь на полу никто не убирает – изнутри инкубатор похож на блендер, в который нечаянно упала морская свинка. В кровавых брызгах всё, а между ними, как у спятившего художника-импрессиониста, жирными мазками лежат трупы. В конце зала под ультрафиолетовыми лампами на кушетках шевелятся двадцать пять полиэтиленовых мешков-коконов. Вторая партия. Во что я ввязался? Эйфория капсул с антидотом позволяет с трудом сохранять каменное выражение лица. Говорю так, словно я каждый день вижу разбросанные по полу кишки.
- Двое пошли кормить, охрана услышала крики и побежали на помощь. Четверых загрызли насмерть, один умер у меня на руках, моего племянника в неотложку отвезли. Если бы снаружи не прибежали, то и его бы съели. Перестреляли всю партию. А это убытков на месяц работы.
Даже в такой ситуации он умудряется думать о выгоде.
- В этой партии было двадцать тел, а я вижу только пятнадцать.
Я лично заселял культуру плазмодий. Лично проверял каждую ампулу, препараты, активаторы, программная сыворотка – всё чистое, сертификат, пломба. Что же пошло не так?
Плазмодии, у которых полностью отсутствует высшая нервная деятельность, которые примитивные инструкции, вшитые в геном, исполняют через раз. Эти медлительные немые биороботы организованно напали на людей, да ещё и пять из них бегают где-то по району. Если миксы низшего уровня разорвут человека днём на глазах у прохожих, хотя бы просто набросятся – это будет началом конца.
Да, в СМИ проскальзывали репортажи про трупоидов, заказных убийц, про подпольные бои мертвецов. С помощью них даже пытались грабить банки, но всё это были изначально запрограммированные высшие версии. Тут же группа безымянных напала сама. А это означает, что миксы стали небезопасны. Дело попадёт прямиков в ФСБ, если не выше. Трупы быстро опознают, найдут концы, выйдут на Заура. Ведь это он главный поставщик работников в городские фирмы.
Я смотрю на хозяина инкубатора и в голове крутится только один вопрос.
- Заур, почему ты ещё здесь?
Тот тычет пальцем в сторону коконов.
Прошло всего три дня после инвазии второй партии за этот месяц. Клетки плазмодий ещё не полностью встроились в структуру хозяина. Убить культуру, простерилизовать, заселить заново, пусть и с некоторыми потерями качества – жить будут. Но.
- Ты серьёзно? Заур, по улице бегает пять трупов-убийц. Ты посмотри на эту бойню. Сжигай тут всё и уезжай, пока не поздно.
Заур смотрит на меня чёрными масляными глазами. Неужели он тоже на препаратах?
- Ты же сам их оживлял, да? Мои люди только кормили.
Усмехаюсь. Старый пердун в любом случае будет валить всё на меня.
- Но всю химию доставал ты. Ты же сам всё видел, я просто залил нужную ампулу и вколол нужное лекарство, которое ты мне лично дал в руки.
- Тима, брат, сделай. Партию заберут сегодня, дозреет в другом месте. Потом разбежимся.
Называю сумму. Заур при мне переводит деньги со своего левого счёта на мою левую карту, зарегистрированную на одного алкаша несколько месяцев назад как раз для такого случая. А что он наступит, я не сомневался. Называю список необходимых препаратов.
Мне выделяют двух помощников и костюм «снежок». Белая ткань почти сразу же покрывается слизью и тёмными разводами сукровицы, когда вскрываем первый мешок. Инкубация шла полным ходом, но вот труп не лежал смирно, мычал и дрыгал конечностями, даже умудрился прорвать толстый пластик отросшими ногтями.
Несколько уколов, и труп снова стал трупом. Пока один помощник брезгливо обмывает тело от эпителиальной защитной слизи, усыпляем второго. Две капсулы антидота в желудке делают своё. Работ идёт споро, на автомате, сам я мысленно в другом месте, подальше от этой вони, от этой жизни. Не знаю, почему я ещё не сошёл с ума. А может быть, я уже давно спятил, действительно превратился в такого же биоробота?
Заливаю в тела свежую культуру. Заур по моим рекомендациям купил спец-холодильник для фармы с резервным питанием и кучей датчиков. Где он достаёт препараты он не говорил. Да я и не спрашивал. Я сам беру у него антидот и некоторые вещи в счёт работы. К концу первого этапа инкубации костюм полностью пропитан потом и слизью. Осталось добавить «витамины» - коктейль из ферментов и микроэлементов. Трупы не буянят, поэтому залить несколько кубов в ротовое отверстие каждому – дело десяти минут, и я свободен.
Беру первый бутылёк, и меня прошибает током.
В помещение заглядывает хозяин. За его спиной суетятся подельники с канистрами.
