Немного дополню статью информацией о памятнике советским военнопленным в Троденсе Норвегия.
В Тронденсе советских военнопленных использовали для построения оборонительных сооружений из-за ужасных условий более 800 человек погибло от голода, болезней и холода. Первый памятник был установлен на деньги выживших военнопленных.
Мемориал советским военнопленным в Тронденесе был открыт 22 июня 1945 года.
Каждый год 17 мая к мемориалу возлагают цветы, чтобы отдать дань уважения и благодарности советским солдатам, которые освободили Норвегию от немецкой оккупации.
Советские солдаты встречают норвежцев, укрывшихся в шахте. Провинция Финнмарк. 1944 г.
Данный эпизод истории малоизвестен большинству русскоязычных, но мне показалось правильным рассказать о норвежских героях помогавших героям советским в борьбе с нацизмом и в выживании под нацистским гнётом.
Немецкие солдаты маршируют в Осло 9 апреля 1940 года.
Норвегия во Второй Мировой
После нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 и вступления в войну Великобритании и Франции 3 сентября, Норвегия объявила себя нейтральной страной, однако Британия и Франция использовали воздушное пространство Норвегии и заходили в её воды и в целом воспринимали нейтралитет Норвегии как дружественный себе, чего нельзя сказать о Германии которая делая тоже самое воспринимала Норвегию как враждебную страну .В ночь с 8 на 9 апреля 1940 года. Германия совершила вторжение в Норвегию под предлогом "защиты от военной агрессии со стороны Великобритании и Франции". Большая часть вооружений Норвегии была потеряна в первые сутки вторжения, король Хокон VII и его правительство отказались подписать капитуляцию, ему удалось бежать в Великобританию. Война продлилась до 8 июня 1940 года, в рамках битвы за Нарвик к которой присоединились Франция и Британия тогда как основные боевые действия норвежских сил прекратились к маю 1940 года. С 1940 - 1942 гг. действовал режим прямой немецкой оккупации а с 1942 г. по 1945 г. действовал режим Квислинга (Квислинг Норвежский коллаборационист нацистских взглядов, до войны видный политик в стране). Большинство населения не поддерживало нацистский режим и по мере возможностей создавались группы сопротивления оккупационному режиму.
Жители Норвегии на советском военном грузовике. Осень 1944 года.
Как норвежское сопротивление помогало военнопленным красноармейцам
В 1943 - 1945 годах члены Норвежского сопротивления оказывали помощь в помощи советским военнопленным. Сохранилось множество фактов помощи норвежцев советским военнопленным: Анна Ванебу имея проблемы с продовольствием в 1943 году передавала еду одному из советских пленных который за это подарил ей самодельную шкатулку. Вильям Микалсен работая на коммерческую компанию вызвался сделать проводку в доме где немцы разместили военнопленных, как оказалось Вильям жил в СССР в 30-е годы и даже встретил пленных солдат фразой "Добрый вечер, товарищи!" в течении нескольких дней оборудовал проводку и угощал пленных сигаретами за, что они были ему признательны. Готфред Лорентсен в 1944 - 1945 гг. был сторожем у частного подрядчика использующего труд военнопленных на лесопильне, переправлял им продовольствие, сигареты, сообщал новости о боевых действиях и поддерживал сопротивление в стремлении сокрушить нацистов. Эйвинд Андерсен будучи 12-ти летним ребёнком вместе с другими детьми (врослых часто ловили и наказывали либо крупным штрафом либо отправлением в концлагерь) передавал советским пленным еду и сигареты в лагерь Нюгорсмюрен, он отмечал, что всё население его деревни сочувствовало и даже конвоиры (вероятно этнические норвежцы) часто делали вид, что не замечают передачи провизии, Эйвид устроился рассыльным в контору норвежской фирмы, производившей работы в лагере так он смог более скрытно передавать провизию, один из молодых советских солдат даже подарил ему в благодарность кольцо со своим именем - "Ося". Гюстав Юханссон работал вместе с другими норвежцами с советскими военнопленными на стройке бункера, норвежцев кормили супом хорошо а советских пленных нет (временами могли вообще не кормить), норвежские рабочие как показывает Гюстав массово испытывали сочувствие к пленным и отдавали свои порции супа по вечерам пленным пока немцы не увидели, однако их раскрыли, но повезло, что руководил стройкой немец коммунистических взглядов который и спустил всё на тормоза. Юхан Нордвикрассказывал как в 1944 году жители Нардвика помогали сбежавшим и скрывающимся советским военнопленным (которых были сотни), трое из них даже пришли к Юхану 9 мая 1945 года и поблагодарили его за помощь, подарив алюминиевый портсигар с надписью: «Нарвик. 1944». Дагмар Ларсенпередавала советским пленным еду и тёплые вещи, попала в концлагерь на три месяца после истечения 3 месяцев заключения вновь продолжила помогать пленным несмотря на угрозу жизни. Иварь Xегген норвежский коммунист стал свидетелем и участником событий, когда в 1944 - 1945 гг. 6-х бежавших советских военнопленных спасли норвежские жители, обеспечивая их всем необходимым (даже дав им ружьё и радиоприёмник), бойцы норвежского сопротивления сообщали своему правительству в изгнании и британцам о сбежавших пленных, несмотря на обещание прислать корабль для эвакуации этого не случилось, под конец войны красноармейцам выдали форму норвежского сопротивления и те стали помогать разоружать немцев и патрулировать местность. Вилфред Дюбосрассказывал как в октябре 1944 г. бежавшие советские военнопленные массово получали поддержку местных жителей как в плане продовольствия так и в плане предупреждения о действиях немецких оккупантов, Осмюнд Нюгор провёл советских солдат через реку ведущую в норвежский город Киркенес который был под контролем Красной армии. Красноармеец Александр Власов вспоминал как будучи в плену вместе с бывшим владельцем авторемонтной мастерской Кнютсеном он привёл в негодность станок и всё время нахождения в плену Кнюстен передавал ему еду от Сестры Юборы о чём он узнал только после победы, оказалось, что она массово передавала пленным провизию взятую у своих хороших знакомых за, что её один раз задержали (бес последствий), помогала после победы устраиваться освобождённым пленным, благодарила советских солдат за помощь в освобождении Норвегии.
Советский десант в Киркенесе. Октябрь 1944 г.
Помощь Советским войскам во время и после Петсамо-Киркенесской операции (7 октября — 8 ноября 1944 г.) и в часности освобождения Финнмарка
28 октября 1944 г. в послании советскому правительству Король Норвегии и правительство выразило глубокую благодарность советскому народу за освобождение северных районов страны, в том же месяце разработан план дальнейших действий. Во время боев на подступах к Киркенесу норвежские рыбаки М. Генсен, Т. Пало, П. Нильсен и другие на своих мотоботах переправляли воинов Красной Армии через Эльвенес-фьорд (юго-восточнее Киркенеса), рыбак Ф. Муст провел батальон морской пехоты в тыл немцам по тропе, не указанной на карте, предоставил бойцам бот, чтобы обследовать вход в фьорд и установить, нет ли там минных заграждений. В боях в самом городе юноши и девушки под огнем противника оказывали советским раненым воинам первую помощь, выносили их в безопасные места (ссылка). В последние два года войны норвежское правительство в изгнании добилось разрешения о создании военных формирований на территории Швеции («полицейских войск»), набираемых из норвежских беженцев, общей численностью ок. 12 тыс. чел. Часть этих войск участвовало в освобождении Норвегии в 1944 - 1945 гг. При отступлении нацисты устроили принудительную эвакуацию, было выселено свыше 45 тыс. человек, свыше 300 человек погибли. Нацисты уничтожили до 80% жилых домов и объектов инфраструктуры на оставляемых территориях
Советский солдат держит на руках норвежского ребенка в 1944 году вскоре после прибытия Красной Армии в Северную Норвегию.
До 25 тыс. жителей избежали эвакуации в ноябре 1944 года министр обороны и кронпринц Улав призвал всех избежавших немецкой принудительной эвакуации мужчин-норвежцев присоединиться к норвежским войскам в Восточном Финнмарке, ок. 1 тысячи избежавших эвакуации мужчин Финнмарка вступили в вооруженные силы Норвегии. При колоссальной поддержке авиации, флота и сил СССР и Союзников норвежское сопротивление к маю 1945 г. очистило территорию северо-западного Финнмарка, провинции Нурланн и Тромс от оставшихся немецких войск и формирований коллаборационистов. Советскими орденами и наградами были награждены 16 граждан Норвегии.
Ужин в Киркенесе в июле 1945 г. На втором плане справа полковник Арне Дагфин Даль , кронпринц Улаф и главнокомандующий советскими войсками в Восточном Финнмарке генерал-лейтенант Щербаков.
Напоследок
Как отмечали советские представители отношение норвежцев к Красной армии и СССР было очень тёплым, норвежцы были благодарны за огромную помощь в освобождении от нацизма, так-же как были благодарны тысячи советских военнопленных которых несмотря ни на, что спасали всеми возможными методами жители Норвегии. Важно помнить героев-борцов с нацизмом из всех народов, ведь только объединив усилия они смогли победить избежав больших жертв, память о них и благодарность всегда в моём сердце.
"ОТВАЖНЫМ СОВЕТСКИМ СОЛДАТАМ В ПАМЯТЬ ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ ГОРОДА КИРКЕНЕС 1944 Г." Русский монумент в Киркенесе. Норвегия.
Памятник Норвежским партизанам. Мурманская область. село Междуречье. Россия
Сколько женщин-военнослужащих Красной Армии оказалось в немецком плену, – неизвестно. Однако немцы не признавали женщин военнослужащими и расценивали их как партизан. Поэтому, по словам немецкого рядового Бруно Шнейдера, перед отправкой его роты в Россию их командир обер-лейтенант Принц ознакомил солдат с приказом: «Расстреливать всех женщин, которые служат в частях Красной Армии» [24] . Многочисленные факты свидетельствуют о том, что этот приказ применялся на протяжении всей войны.
Женщины-медработницы Красной Армии, взятые в плен под Киевом, собраны для этапирования в лагерь военнопленных, август 1941 г.
К фото - Форма одежды многих девушек - полувоенная-полугражданская, что характерно для начального этапа войны, когда в Красной Армии были сложности с обеспечением женскими комплектами обмундирования и форменной обувью маленьких размеров. Слева - пленный лейтенант-артиллерист, может быть, "командир этапа".
В августе 1941 г. по приказу Эмиля Кноля, командира полевой жандармерии 44-й пехотной дивизии, была расстреляна военнопленная – военный врач [25] . В г. Мглинск Брянской области в 1941 г. немцы захватили двух девушек из санитарной части и расстреляли их [26] . После разгрома Красной Армии в Крыму в мае 1942 г. в Рыбацком поселке «Маяк» недалеко от Керчи в доме жительницы Буряченко скрывалась неизвестная девушка в военной форме. 28 мая 1942 г. немцы во время обыска обнаружили ее. Девушка оказала фашистам сопротивление, кричала: «Стреляйте, гады! Я погибаю за советский народ, за Сталина, а вам, изверги, настанет собачья смерть!» Девушку расстреляли во дворе [27] . В конце августа 1942 г. в станице Крымской Краснодарского края расстреляна группа моряков, среди них было несколько девушек в военной форме [28] . В станице Старотитаровской Краснодарского края среди расстрелянных военнопленных обнаружен труп девушки в красноармейской форме. При ней был паспорт на имя Михайловой Татьяны Александровны, 1923 г. Родилась в селе Ново-Романовка [29] . В селе Воронцово-Дашковское Краснодарского края в сентябре 1942 г. были зверски замучены взятые в плен военфельдшера Глубокова и Ячменева [30] . 5 января 1943 г. неподалеку от хутора Северный были захвачены в плен 8 красноармейцев. Среди них – медицинская сестра по имени Люба. После продолжительных пыток и издевательств всех захваченных расстреляли [31] .
Двое довольно ухмыляющихся гитлеровцев - унтер-офицер и фанен-юнкер (кандидат-офицер, справа; кажется, вооружен трофейной советской самозарядной винтовкой Токарева) - сопровождают захваченную советскую девушку-военнослужащую - в плен... или на смерть?
К фото - Девушка одета в полный комплект полевого обмундирования РККА обр.1935 г. - мужской, и в хорошие "комсоставовские" сапоги по размеру.
Аналогичное фото, вероятно лета или начала осени 1941. Конвой - немецкий унтер-офицер, женщина-военнопленная в комсоставовской фуражке, но без знаков различия
Переводчик дивизионной разведки П.Рафес вспоминает, что в освобожденной в 1943 г. деревне Смаглеевка в 10 км от Кантемировки жители рассказали, как в 1941 г. «раненую девушку-лейтенанта голую вытащили на дорогу, порезали лицо, руки, отрезали груди...» [32] Зная о том, что их ожидает в случае плена, женщины-солдаты, как правило, сражались до последнего. Часто захваченные в плен женщины перед смертью подвергались насилию. Солдат из 11-й танковой дивизии Ганс Рудгоф свидетельствует, что зимой 1942 г. «...на дорогах лежали русские санитарки. Их расстреляли и бросили на дорогу. Они лежали обнаженные... На этих мертвых телах… были написаны похабные надписи» [33] . В Ростове в июле 1942 г. немецкие мотоциклисты ворвались во двор, в котором находились санитарки из госпиталя. Они собирались переодеться в гражданское платье, но не успели. Их так, в военной форме, затащили в сарай и изнасиловали. Однако не убили [34] . Насилию и издевательствам подвергались и женщины-военнопленные, оказавшиеся в лагерях. Бывший военнопленный К.А.Шенипов рассказал, что в лагере в Дрогобыче была красивая пленная девушка по имени Люда. «Капитан Штроер – комендант лагеря, пытался ее изнасиловать, но она оказала сопротивление, после чего немецкие солдаты, вызванные капитаном, привязали Люду к койке, и в таком положении Штроер ее изнасиловал, а потом застрелил» [35] . В шталаге 346 в Кременчуге в начале 1942 г. немецкий лагерный врач Орлянд собрал 50 женщин врачей, фельдшериц, медсестер, раздел их и «приказал нашим врачам исследовать их со стороны гениталий - не больны ли они венерическими заболеваниями. Наружный осмотр он проводил сам. Выбрал из них 3 молодых девушек, забрал их к себе «прислуживать». За осмотренными врачами женщинами приходили немецкие солдаты и офицеры. Немногим из этих женщин удалось избежать изнасилования [36] .
Женщины-военнослужащие Красной Армии, попавшие в плен при попытке выйти из окружения под Невелем, лето 1941 г.
Судя по их изможденным лицам, им многое пришлось пережить еще до взятия в плен.
Здесь "гансы" явно глумятся и позируют - чтоб им самим поскорее испытать на себе все "радости" плена!! А советская девчонка, которая, похоже, уже нахлебалась лиха полной мерой на фронте, не питает никаких иллюзий относительно своей судьбы в плену...
К фото - На этом фото (сентябрь 1941 г., опять близ Киева - ?), наоборот, девушки (одной из которых удалось сохранить в плену даже часики на руке; небывалое дело, часы - оптимальная лагерная валюта!) не выглядят отчаявшимися или истощенными. Пленные красноармейцы на заднем плане улыбаются... Постановочное фото?
Особенно цинично относилась к женщинам-военнопленным лагерная охрана из числа бывших военнопленных и лагерные полицаи. Они насиловали пленниц или под угрозой смерти заставляли сожительствовать с ними. В Шталаге № 337, неподалеку от Барановичей, на специально огороженной колючей проволокой территории содержалось около 400 женщин-военнопленных. В декабре 1967 г. на заседании военного трибунала Белорусского военного округа бывший начальник охраны лагеря А.М.Ярош признался, что его подчиненные насиловали узниц женского блока [37] . В лагере военнопленных Миллерово тоже содержались пленные женщины. Комендантом женского барака была немка из немцев Поволжья. Страшной была участь девушек, томившихся в этом бараке: «Полицаи часто заглядывали в этот барак. Ежедневно за пол-литра комендант давала любую девушку на выбор на два часа. Полицай мог взять ее к себе в казарму. Они жили по двое в комнате. Эти два часа он мог ее использовать, как вещь, надругаться, поиздеваться, сделать все, что ему вздумается. Однажды во время вечерней поверки пришел сам шеф полиции, ему девушку давали на всю ночь, немка пожаловалась ему, что эти “падлюки” неохотно идут к твоим полицаям. Он с усмешкой посоветовал: “A ты тем, кто не хочет идти, устрой “красный пожарник”. Девушку раздевали догола, распинали, привязав веревками на полу. Затем брали красный горький перец большого размера, выворачивали его и вставляли девушке во влагалище. Оставляли в таком положении до получаса. Кричать запрещали. У многих девушек губы были искусаны – сдерживали крик, и после такого наказания они долгое время не могли двигаться. Комендантша, за глаза ее называли людоедкой, пользовалась неограниченными правами над пленными девушками и придумывала и другие изощренные издевательства. Например, “самонаказание”. Имеется специальный кол, который сделан крестообразно высотой 60 сантиметров. Девушка должна раздеться догола, вставить кол в задний проход, руками держаться за крестовину, а ноги положить на табуретку и так держаться три минуты. Кто не выдерживал, должен был повторить сначала. О том, что творится в женском лагере, мы узнавали от самих девушек, выходивших из барака посидеть минут десять на скамейке. Также и полицаи хвастливо рассказывали о своих подвигах и находчивой немке» [38] .
Женщины-медики Красной Армии, попавшие в плен, во многих лагерях военнопленных (в основном - в пересыльных и этапных) работали в лагерных лазаретах.
К фото - Здесь может быть и немецкий полевой госпиталь в прифронтовой полосе - на заднем плане видна часть кузова автомобиля, оборудованного для перевозки раненых, а у одного из немецких солдат забинтована рука.
Лазаретный барак лагеря для военнопленных в г.Красноармейск (вероятно, октябрь 1941 г.).На переднем плане - унтер-офицер гитлеровской полевой жандармерии с форменной бляхой на груди.
Женщины-военнопленные содержались во многих лагерях. По словам очевидцев, они производили крайне жалкое впечатление. В условиях лагерной жизни им было особенно тяжело: они, как никто другой, страдали от отсутствия элементарных санитарных условий. Посетивший осенью 1941 г. Седлицкий лагерь К. Кромиади, член комиссии по распределению рабочей силы, беседовал с пленными женщинами. Одна из них, женщина-военврач, призналась: «… все переносимо, за исключением недостатка белья и воды, что не позволяет нам ни переодеться, ни помыться» [39] . Группа женщин-медработников, взятых в плен в Киевском котле в сентябре 1941 г., содержалась во Владимир-Волынске – лагерь Офлаг № 365 «Норд» [40] . Медсестры Ольга Ленковская и Таисия Шубина попали в плен в октябре 1941 г. в Вяземском окружении. Сначала женщин содержали в лагере в Гжатске, затем в Вязьме. В марте при приближении Красной Армии немцы перевели пленных женщин в Смоленск в Дулаг № 126. Пленниц в лагере находилось немного. Содержались в отдельном бараке, общение с мужчинами было запрещено. С апреля по июль 1942 г. немцы освободили всех женщин с «условием вольного поселения в Смоленске» [41] .
Крым, лето 1942 г. Совсем молодые красноармейцы, только что захваченные в плен врагом, и среди них - такая же молодая девушка-военнослужащая.Скорее всего - не медик: руки без следов крови, в недавнем бою она не перевязывала раненых.
После падения Севастополя в июле 1942 г. в плену оказалось около 300 женщин-медработников: врачей, медсестер, санитарок [42]. Вначале их отправили в Славуту, а в феврале 1943 г., собрав в лагере около 600 женщин-военнопленных, погрузили в вагоны и повезли на Запад. В Ровно всех выстроили, и начались очередные поиски евреев. Одна из пленных, Казаченко, ходила и показывала: «это еврей, это комиссар, это партизан». Кого отделили от общей группы, расстреляли. Оставшихся вновь погрузили в вагоны, мужчин и женщин вместе. Сами пленные поделили вагон на две части: в одной – женщины, в другой – мужчины. Оправлялись в дырку в полу [43] . По дороге пленных мужчин высаживали на разных станциях, а женщин 23 февраля 1943 г. привезли в город Зоес. Выстроили и объявили, что они будут работать на военных заводах. В группе пленных была и Евгения Лазаревна Клемм. Еврейка. Преподаватель истории Одесского пединститута, выдавшая себя за сербку. Она пользовалась особым авторитетом среди женщин-военнопленных. Е.Л.Клемм от имени всех на немецком языке заявила: «Мы – военнопленные и на военных заводах работать не будем». В ответ всех начали избивать, а затем загнали в небольшой зал, в котором от тесноты нельзя было ни сесть, ни двинуться. Так стояли почти сутки. А потом непокорных отправили в Равенсбрюк [44] . Этот женский лагерь был создан в 1939 г. Первыми узницами Равенсбрюка были заключенные из Германии, а затем из европейских стран, оккупированных немцами. Всех узниц остригли наголо, одели в полосатые (в синюю и в серую полоску) платья и жакеты без подкладки. Нижнее белье – рубашка и трусы. Ни лифчиков, ни поясов не полагалось. В октябре на полгода выдавали пару старых чулок, однако не всем удавалось проходить в них до весны. Обувь, как и в большинстве концлагерей, – деревянные колодки. Барак делился на две части, соединенные коридором: дневное помещение, в котором находились столы, табуретки и небольшие стенные шкафчики, и спальное – трехъярусные нары-лежаки с узким проходом между ними. На двоих узниц выдавалось одно хлопчатобумажное одеяло. В отдельной комнате жила блоковая – старшая барака. В коридоре находилась умывальная, уборная [45] .
Этап советских женщин-военнопленных прибыл в Dulag 241, Симферополь (лето или начало осени 1942 г.)
Пленные несут на себе все свои скудные пожитки; под жарким крымским солнцем многие из них "по-бабьи" повязали головы платочками и скинули тяжелые сапоги.
Там же, Dulag 241, Симферополь
Узницы работали в основном на швейных предприятиях лагеря. В Равенсбрюке изготавливалось 80% всего обмундирования для войск СС, а также лагерная одежда как для мужчин, так и для женщин [46] . Первые советские женщины-военнопленные – 536 человек – прибыли в лагерь 28 февраля 1943 г. Вначале всех отправили в баню, а затем выдали лагерную полосатую одежду с красным треугольником с надписью: «SU» – Sowjet Union. Еще до прибытия советских женщин эсэсовцы распустили по лагерю слух, что из России привезут банду женщин-убийц. Поэтому их поместили в особый блок, огороженный колючей проволокой. Каждый день узницы вставали в 4 утра на поверку, порой длившуюся несколько часов. Затем работали по 12–13 часов в швейных мастерских или в лагерном лазарете. Завтрак состоял из эрзац-кофе, который женщины использовали в основном для мытья головы, так как теплой воды не было. Для этой цели кофе собирали и мылись по очереди [47] . Женщины, у которых волосы уцелели, стали пользоваться расческами, которые сами же и делали. Француженка Мишлин Морель вспоминает, что «русские девушки, используя заводские станки, нарезали деревянные дощечки или металлические пластины и отшлифовывали их так, что они становились вполне приемлемыми расческами. За деревянный гребешок давали полпорции хлеба, за металлический – целую порцию» [48] . На обед узницы получали пол-литра баланды и 2– 3 вареные картофелины. Вечером получали на пятерых маленькую буханку хлеба с примесью древесных опилок и вновь пол-литра баланды [49] . О том, какое впечатление произвели на узниц Равенсбрюка советские женщины, свидетельствует в своих воспоминаниях одна из узниц Ш. Мюллер: «…в одно из воскресений апреля нам стало известно, что советские заключенные отказались выполнить какой-то приказ, ссылаясь на то, что согласно Женевской Конвенции Красного Креста с ними следует обращаться как с военнопленными. Для лагерного начальства это была неслыханная дерзость. Всю первую половину дня их заставили маршировать по Лагерштрассе (главная «улица» лагеря. – А. Ш.) и лишили обеда. Но женщины из красноармейского блока (так мы называли барак, где они жили) решили превратить это наказание в демонстрацию своей силы. Помню, кто-то крикнул в нашем блоке: “Смотрите, Красная Армия марширует!” Мы выбежали из бараков, бросились на Лагерштрассе. И что же мы увидели? Это было незабываемо! Пятьсот советских женщин по десять в ряд, держа равнение, шли, словно на параде, чеканя шаг. Их шаги, как барабанная дробь, ритмично отбивали такт по Лагерштрассе. Вся колонна двигалась как единое целое. Вдруг женщина на правом фланге первого ряда дала команду запевать. Она отсчитала: “Раз, два, три!” И они запели:
Вставай страна огромная, Вставай на смертный бой…
Я и раньше слышала, как они вполголоса пели эту песню у себя в бараке. Но здесь она звучала как призыв к борьбе, как вера в скорую победу. Потом они запели о Москве. Фашисты были озадачены: наказание маршировкой униженных военнопленных превратилось в демонстрацию их силы и непреклонности… Не получилось у СС оставить советских женщин без обеда. Узницы из политических заблаговременно позаботились о еде для них» [50] .
Советские женщины-военнопленные не раз поражали своих врагов и солагерниц единством и духом сопротивления. Однажды 12 советских девушек были включены в список заключенных, предназначенных для отправки в Майданек, в газовые камеры. Когда эсэсовцы пришли в барак, чтобы забрать женщин, товарищи отказались их выдать. Эсэсовцам удалось найти их. «Оставшиеся 500 человек построились по пять человек и пошли к коменданту. Переводчиком была Е.Л.Клемм. Комендант загнал в блок пришедших, угрожая им расстрелом, и они начали голодную забастовку» [51] . В феврале 1944 г. около 60 женщин-военнопленных из Равенсбрюка перевели в концлагерь в г. Барт на авиационный завод «Хейнкель». Девушки и там отказались работать. Тогда их выстроили в два ряда и приказали раздеться до рубашек, снять деревянные колодки. Много часов они стояли на морозе, каждый час приходила надзирательница и предлагала кофе и постель тому, кто согласится выйти на работу. Затем троих девушек бросили в карцер. Две из них умерли от воспаления легких [52] . Постоянные издевательства, каторжная работа, голод приводили к самоубийствам. В феврале 1945 г. бросилась на проволоку защитница Севастополя военврач Зинаида Аридова [53] . И все-таки узницы верили в освобождение, и эта вера звучала в песне, сложенной неизвестным автором:
Выше голову, русские девочки! Выше головы, будьте смелей! Нам терпеть остается не долго, Прилетит по весне соловей… И откроет нам двери на волю, Снимет платье в полоску с плечей И залечит глубокие раны, Вытрет слезы с опухших очей. Выше голову, русские девочки! Будьте русскими всюду, везде! Ждать недолго осталось, недолго - И мы будем на русской земле [54] .
Бывшая узница Жермена Тильон в своих воспоминаниях дала своеобразную характеристику русским женщинам-военнопленным, попавшим в Равенсбрюк: «...их спаянность объяснялась тем, что они прошли армейскую школу еще до пленения. Они были молоды, крепки, опрятны, честны, а также довольно грубы и необразованны. Встречались среди них и интеллигентки (врачи, учительницы) – доброжелательные и внимательные. Кроме того, нам нравилась их непокорность, нежелание подчиняться немцам» [55] .
Женщин-военнопленных отправляли и в другие концлагеря. Узник Освенцима А.Лебедев вспоминает, что в женском лагере содержались парашютистки Ира Иванникова, Женя Саричева, Викторина Никитина, врач Нина Харламова и медсестра Клавдия Соколова [56] . В январе 1944 г. за отказ подписать согласие на работу в Германии и перейти в категорию гражданских рабочих более 50 женщин-военнопленных из лагеря в г. Хелм отправили в Майданек. Среди них были врач Анна Никифорова, военфельдшеры Ефросинья Цепенникова и Тоня Леонтьева, лейтенант пехоты Вера Матюцкая [57] . Штурман авиаполка Анна Егорова, чей самолет был сбит над Польшей, контуженная, с обгоревшим лицом, попала в плен и содержалась в Кюстринском лагере [58] . Несмотря на царящую в неволе смерть, несмотря на то, что всякая связь между военнопленными мужчинами и женщинами была запрещена, там, где они работали вместе, чаще всего в лагерных лазаретах, порой зарождалась любовь, дарующая новую жизнь. Как правило, в таких редких случаях немецкое руководство лазаретом не препятствовало родам. После рождения ребенка мать-военнопленная либо переводилась в статус гражданского лица, освобождалась из лагеря и отпускалась по месту жительства ее родных на оккупированной территории, либо возвращалась с ребенком в лагерь. Так, из документов лагерного лазарета Шталага № 352 в Минске, известно, что «приехавшая 23.2.42 в I Городскую больницу для родов медицинская сестра Синдева Александра уехала вместе с ребенком в лагерь военнопленных Ролльбан» [59] .
Наверное, одна из последних фотографий советских женщин-военнослужащих, попавших в немецкий плен, 1943 или 1944 г.
К фото - Обе награждены медалями, девушка слева - "За отвагу" (темный кант на колодке), у второй может быть и "БЗ". Бытует мнение, что это летчицы, но навряд ли: у обеих "чистые" погоны рядовых.
В 1944 г. отношение к женщинам-военнопленным ожесточается. Их подвергают новым проверкам. В соответствии с общими положениями о проверке и селекции советских военнопленных, 6 марта 1944 г. ОКВ издало специальное распоряжение «Об обращении с русскими женщинами-военнопленными». В этом документе говорилось, что содержащихся в лагерях военнопленных советских женщин следует подвергать проверке местным отделением гестапо так же, как всех вновь прибывающих советских военнопленных. Если в результате полицейской проверки выявляется политическая неблагонадежность женщин-военнопленных, их следует освобождать от плена и передавать полиции [60] . На основе этого распоряжения начальник Службы безопасности и СД 11 апреля 1944 г. издал приказ об отправке неблагонадежных женщин-военнопленных в ближайший концлагерь. После доставки в концлагерь такие женщины подвергались так называемой «специальной обработке» – ликвидации. Так погибла Вера Панченко-Писанецкая – старшая группы семисот девушек-военнопленных, работавших на военном заводе в г. Гентин. На заводе выпускалось много брака, и в ходе расследования выяснилось, что саботажем руководила Вера. В августе 1944 г. ее отправили в Равенсбрюк и там осенью 1944 г. повесили [61] . В концлагере Штуттгоф в 1944 г. были убиты 5 русских старших офицеров, в том числе женщина-майор. Их доставили в крематорий – место казни. Сначала привели мужчин и одного за другим расстреляли. Затем – женщину. По словам поляка, работавшего в крематории и понимавшего русский язык, эсэсовец, говоривший по-русски, издевался над женщиной, заставляя выполнять его команды: “направо, налево, кругом...” После этого эсэсовец спросил ее: “Почему ты это сделала?” Что она сделала, я так и не узнал. Она ответила, что сделала это для Родины. После этого эсэсовец влепил пощечину и сказал: “Это для твоей родины”. Русская плюнула ему в глаза и ответила: “А это для твоей родины”. Возникло замешательство. К женщине подбежали двое эсэсовцев и ее живую стали заталкивать в топку для сжигания трупов. Она сопротивлялась. Подбежали еще несколько эсэсовцев. Офицер кричал: “В топку ее!” Дверца печи была открыта, и из-за жара волосы женщины загорелись. Несмотря на то, что женщина энергично сопротивлялась, ее положили на тележку для сжигания трупов и затолкали в печь. Это видели все работавшие в крематории заключенные» [62] . К сожалению, имя этой героини осталось неизвестным. ____________________________________________________________
[24] Архив Яд Вашем. М-33/1190, л. 110.
[25] Там же. М-37/178, л. 17.
[26] Там же. М-33/ 482, л. 16.
[27] Там же. М-33/60, л. 38.
[28] Там же. М-33/ 303, л 115.
[29] Там же. М-33/ 309, л. 51.
[30] Там же. М-33/295, л. 5.
[31] Там же. М-33/ 302, л. 32.
[32] П. Рафес. Тогда они еще не каялись. Из Записок переводчика дивизионной разведки. «Огонек». Спецвыпуск. М., 2000, №70.
[33] Архив Яд ва-Шем. М-33/1182, л. 94– 95.
[34] Владислав Смирнов. Ростовский кошмар. – «Огонек». М., 1998. №6.
[35] Архив Яд ва-Шем. М-33/1182, л. 11.
[36] Архив Яд Вашем. М-33/230, л. 38,53,94; М-37/1191, л. 26
[37] Б. П. Шерман. …И ужаснулась земля. (О зверствах немецких фашистах на территории города Барановичи и его окрестностях 27 июня 1941– 8 июля 1944). Факты, документы, свидетельства. Барановичи. 1990, с. 8– 9.
[38] С. М. Фишер. Воспоминаний. Рукопись. Архив автора.
[39] К. Кромиади. Советские военнопленные в Германии… с. 197.
[40] Т. С. Першина. Фашистский геноцид на Украине 1941– 1944… с. 143.
[41] Архив Яд ва-Шем. М-33/626, л. 50– 52. М-33/627, л. 62– 63.
[42] Н. Лемещук. Не склонив головы. (О деятельности антифашистского подполья в гитлеровских лагерях) Киев, 1978, с. 32– 33.
[43] Г. Григорьева. Беседа с автором 9.10.1992.
[44] Там же. Е. Л. Клемм вскоре после возвращения из лагеря, после бесконечных вызовов в органы госбезопасности, где добивались ее признания в предательстве, покончила жизнь самоубийством
[45] Г. С. Забродская. Воля к победе. В сб. «Свидетели обвинения». Л. 1990, с. 158; Ш. Мюллер. Слесарная команда Равенсбрюка. Воспоминания заключенной №10787. М., 1985, с. 7.
[46] Женщины Равенсбрюка. М., 1960, с. 43, 50.
[47] Г. С. Забродская. Воля к победе… с. 160.
[48] Голоса. Воспоминания узниц гитлеровских лагерей. М., 1994, с. 164.
[49] Г. С. Забродская. Воля к победе… с. 160.
[50] Ш. Мюллер. Слесарная команда Равенсбрюка… с. 51– 52.
[51] Женщины Равенсбрюка… с.127.
[52] Г. Ванеев. Героини Севастопольской крепости. Симферополь.1965, с. 82– 83.
[53] Г. С. Забродская. Воля к победе… с. 187.
[54] Н. Цветкова. 900 дней в фашистских застенках. В сб.: В Фашистских застенках. Записки. Минск.1958, с. 84.
[55] Голоса, с. 74–5.
[56] А. Лебедев. Солдаты малой войны… с. 62.
[57] А. Никифорова. Это не должно повториться. М., 1958, с. 6– 11.
[58] Н. Лемещук. Не склонив головы… с. 27. В 1965 г. А. Егоровой было присвоено звание Героя Советского Союза.
[59] Архив Яд ва-Шем. М-33/438 часть II, л. 127.
[60] А. Streim. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener… S. 153.
[61] А. Никифорова. Это не должно повториться… с. 106.
[62] А. Streim. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener…. S. 153– 154.
Фотографии, на которых изображены сербские пленные, прибывшие с очередным транспортом узников в нацистский концлагерь Маутхаузен-Гузен в 1943 году.
Большинство из этих людей принадлежат к сербскому националистическо-монархическому движению четников, официально имевшему статус подпольно-партизанской "Армии Югославии на родине" (Југословенска војска у отаџбини). Для формы одежды четнических формирований было характерно сочетание элементов сербской крестьянской одежды и довоенной югославской униформы. Широко известно, что движение четников на протяжении 1941-45 гг. колебалось между Сопротивлением и коллаборационизмом, фактически рассматривая в качестве своего основного врага коммунистических партизан Иосипа Броз Тито (после недолгого и непрочного союза с ними летом-осенью 1941 г.), в боевых действиях против которых они нередко блокировались с оккупантами. Однако немецким оккупационным властям в Югославии это не мешало регулярно захватывать четников в плен, расстреливать или отправлять в концентрационные лагеря. На переднем плане, скорее всего, трое рядовых четников в характерных головных уборах - шайкачах (кстати, австро-венгерского происхождения, затем - солдатская полевая шапка армий Сербии и Югославии, а также излюбленная одежда сербских крестьян). Шайкача стала одним из символов четнического движения. Эти трое одеты в расшитые сербские национальные куртки и армейские брюки:
На втором плане - группа пленных, большинство из которых носят сербские меховые шапки - шубары (род папахи):
Двое одеты в югославские офицерские шинели - скорее всего, это четнические воеводы (предводители, старинная балканская традиция именовать так командиров партизанских отрядов) из числа офицеров Армии Королевства Югославия. Остальные в большинстве своем тоже похожи на полевых командиров. Исключений из общего стиля в этой группе - два. 1. Пожилой человек в темных очках на заднем плане. Представитель сербской интеллигенции, поддерживавшей партизан-монархистов? Здесь остается только гадать, пока нет более детальной информации. 2. Офицер, стоящий в строю первым, одет в полную полевую форму Королевской Гвардии (Краљева гарда) Югославии и сапоги с гусарскими розетками, которые носили офицеры кавалерийских и артиллерийских гвардейских частей. Кокарда и знаки различия с погон сняты. Для сравнения - группа военнослужащих Королевской гвардии, сфотографированная в Белграде не ранее 1936 г.:
Сербские военные историки Чедомир Васич и Душан Бабац, авторы книги "Гарда у Србиjи" (Гвардия Сербии) предполагают, что среди поднявших в ночь 2-3 февраля 1945 г. героическое восстание узников Блока №20 ("Блока смерти") концлагеря Маутхаузен, преимущественно - советских офицеров, мог быть артиллерийский поручик Королевской Гвардии Югославии Милутин Игрутинович. Найти его портретную фотографию, по которой можно было бы идентифицировать с ним офицера в строю военнопленных, пока не удалось. Гвардеец мог попасть в плен к гитлеровцам как в качестве участника четнического движения, так и во время скоротечной и катастрофической для Югославии Апрельской войны 1941 г. Югославские военнопленные, неоднократно совершавшие попытки побега или проявлявшие неповиновение лагерной администрации, направлялись немцами из обычных "оффлагов" и "шталагов" в "лагеря смерти" - это была их обычная "практика".
Подборка фотоматериалов - гитлеровские военные, оказавшиеся в плену у Войска Польского в ходе Германо-Польской войны (иначе: Сентябрьской кампании) 1939 г.
К фото - Солдаты вермахта, захваченные 10-й механизированной кавалерийской бригадой Войска Польского. Интересно, что раненого сопровождает "жолнеж" в стандартном пехотном шлеме М1931, в то время как бойцы этого соединения отличались тем, что имели "адриановские" шлемы ("танковый" вариант), либо старые германские каски М1916.
Общую численность гитлеровских солдат и офицеров, которые были взята поляками в плен с 1 сентября по начало октября 1939 г., установить сложно. Многие польские авторы упоминают случаи пленения военнослужащих вермахта, особенно частые в период битвы на Бзуре (9-19 сент.), однако точного подсчета пока ни у кого не встречал. "Википедия" предлагает цифру в примерно 4 тыс. только в вышеупомянутом сражении, однако источник не указан. Но, скорее всего, в польском плену оказались многие сотни "гансов". При этом отношение Войска Польского к военнопленным (имеются в виду именно военнослужащие вермахта, а не участники вооруженных формирований, созданных нацистскими спецслужбами из представителей немецкого меньшинства, проживавшего в Польше - последних поляки могли "шлепнуть" на месте) было, как правило, вполне соответствующим законам войны. Вот что пишет об этом американский журналист Харрисон Форман, работавший в сентябре 1939 г. в Варшаве: «Офицерам были предоставлены отдельные камеры и оказывалось надлежащее их чинам уважение. Должен признаться, поначалу я думал, что значительная часть этих мер была принята специально для снимавшейся мной кинохроники. Но все подозрения быстро развеялись, когда в один прекрасный день я увидел отделение польских солдат, ведущих по улице двух немецких пилотов, только что сбитых во время воздушного налета на Варшаву. Их сопровождали крики и угрозы толпы, шедшей позади, размахивая кулаками и осыпая пленных проклятиями. От того, чтобы наброситься на летчиков и расправиться с ними, людей удерживали штыки их собственных солдат.
Вероятно, фотография описанного выше эпизода.
Я последовал за пленными на территорию тюрьмы. Особенно запомнился эпизод, когда польский капрал помог одному из раненых пилотов снять сапог с поврежденной ноги» (Harrison Forman. (1939). "Filming the Blitzkreig." Travel. December 1939. Vol. 74 No. 2.). Многие из приведенных фотографий сделаны именно Х.Форманом, остальные - различными польскими военнослужащими.
К фото - Общее построение немецких военнопленных во дворе военной тюрьмы в Варшаве. Конвой - вероятно, резервисты Войска Польского во главе с младшим командиром, для случая облачившимся в парадно-выходную форму с характерными петлицами, украшенными позументом.
Их личина.
На "гансе" с перевязанной головой, кажется, форма штурмовых отрядов SA? Интересно, как "штурмовик" мог оказаться на ТВД?
Пленные пилоты люфтваффе. Вероятно, экипаж какого-то сбитого бомбовоза или разведчика.
Еще пленные "стервятники".
Тот самый эпизод со сниманием сапога с раненого. Кажется, речь идет скорее об обыске, а не об осмотре подбитой конечности. В охране - польские военнослужащие и полицейский (в круглой фуражке). Узнаваем бравый капрал с медалями с первого фото.
Эти ребята не боги, Не ангелы даже на треть, Всё, что они умеют - Летать, стрелять и гореть...
"Как про нас написано!" - мог бы сказать об этих строчках, посвященных британским военным пилотам Второй мировой, экипаж бомбардировщика Королевских ВВС (Royal Air Forces) Bristol Beaufort MI из 217-й эскадрильи (No. 217 Squadron), на рассвете 29 июля 1942 г. вылетевший на боевое задание с авиабазы Лука на Мальте.
"Особенно актуально про гореть," - обязательно добавил бы кто-нибудь из летчиков с мрачным британским скептицизмом. Времена для них были скверные. Мальта, ключ к Средиземноморью, "непотопляемый авианосец" Британской империи на морских путях снабжения Северной Африки, где сошлись в смертельной схватке Союзники и итало-германские войска "лиса пустыни" Эрвина Роммеля, переживала самые черные дни. Этот каменистый остров, отчаянно обороняемый британским гарнизоном и местным ополчением, вот уже два года непрерывно бомбила германская и итальянская авиация. Волна за волной накатывались бомбовозы с тевтонскими черными крестами или фашистскими фасциями на крыльях, и стены старинных соборов и палаццо Ла-Валетты рушились в прах. Счет жертвам среди мирных жителей давно шел на многие тысячи...
Стволы зениток раскалялись от бешеной стрельбы, серые от пыли и усталости "томми" едва успевали подносить боеприпасы. А ведь каждый снаряд, каждый галлон топлива, каждый ящик медикаментов приходилось доставлять на осажденный остров морскими конвоями, которые безжалостно топили в пути авиация и подлодки противника... Один за другим погибали в воздушных боях и падали, словно пылающие кометы, в бирюзу средиземноморских волн защищавшие Мальту "Спитфайры" и "Харрикейны". А ведь каждая доставка замены сбитым истребителям превращалась в рискованную боевую операцию с тяжелыми потерями... И все же колыбель древней славы рыцарей-крестоносцев, которой за свою беспрецедентную оборону еще предстояло заслужить почетное прозвище "Средиземноморского Сталинграда", держалась с непоколебимым упорством.
Экипаж уходившего на бомбардировку итальянского конвоя "Бристоля" был типичным для обороны Мальты. Их было четверо, и все они были очень молоды. Командиру, cт. лейтенанту ВВС (Flying Officer) Теду Стреверу (E.T.(Ted) Strever), "натикало" всего 24 года, и он был самым старшим, а младшему, воздушному стрелку Джозефу Велла, едва исполнилось девятнадцать. Все они были представителями разных народов Британского содружества, объединенных общей борьбой: южноафриканец (командир), англичанин, новозеландец и мальтиец (возд. стрелок). Еще недавно у всех них были другие экипажи и другие машины, но бомбардировки и "мессершмитты" катастрофически быстро сокращали число британских самолетов на острове и численность летного состава...
Бомбардировщик Bristol Beaufort из 219-й эскадрильи готовится к вылету. Лука, Мальта, 1942 г.
Боевая задача, назначенная экипажу Теда Стревера на 29 июля, стала роковой и для этого бомбардировщика. Заметив атакующий "Бристоль", зенитчики итальянского конвоя поставили над ним плотную завесу огня. Дойдя до того предела отчаяния или усталости, когда самого себя уже не жалко, британские летчики атаковали на предельно малой высоте, добились попадания в один из транспортов (согласно их собственным рапортам) и - были сбиты! Искалеченный снарядами "Бристоль" плюхнулся на воду в виду у итальянского конвоя. Пилоты, двое из которых были ранены (сам командир легко - в голову, а бортстрелок серьезно - ему раздробило руку осколком), помогли друг другу выбраться из быстро погружающегося фюзеляжа и набились в крошечный спасательный плотик.
Атакует Bristol Beaufort 219-й эскадрильи
- Мамма мия, какие все-таки живучие скоты эти "томми"! - изумился итальянский вахтенный офицер, наблюдавшей за агонией британского самолета в бинокль, и обернулся к радисту, - Джузеппе, передай на базу, пусть пришлют за этими мерзавцами летающую лодку. Их счастье...
Пока итальянское командование принимало соответствующее решение и "спускало" задание морской авиации, пока готовился к вылету за пленными спасательный борт, средиземноморское солнце успело подняться высоко и начало немилосердно палить лучами болтавшихся по волнам в своей надувной лодчонке британских летчиков. Тяжелее всего приходилось раненому бортстрелку Велла, которого, кроме сильной боли, мучила жажда. Итальянский конвой, спешивший уйти из зоны поражения британской авиации с Мальты, давно растаял на горизонте, и бедолагам-пилотам предстояло только гадать, сколько еще продлится их безнадежное плавание. Поэтому воду из фляг цедили по капле, и только раненому. Раздробленную руку ему кое-как перевязали индивидуальными пакетами, но было понятно, что у парнишки мало шансов выжить, если вскоре он не окажется на операционном столе.
Появление в небе итальянского гидросамолета Cant-Z-506B Airone, который, кружась над ними, начал снижаться, было воспринято сбитым экипажем с ликованием. Пожалуй, не найти человека, которому в таком положении даже самый тяжелый плен не показался бы спасением. А "макаронники", надо сказать, несмотря на отдельные имевшиеся проявления жестокости, вообще отличались довольно сносным отношением к пленным. Особенно по сравнению с "гансами"!
Гидросамолет Cant-Z-506B Airone Итальянских ВВС
Многоцелевой поплавковый гидросамолет Cant-Z-506B Airone из 139-эскадрильи (139 Squadriglia) Итальянских ВВС с военно-морской базы в Таранто ловко сел на воду неподалеку от терпящих бедствие британских летчиков. Предусмотрительные итальянцы сначала приказали спасенным выбросить личное оружие в море, а затем с великодушием победителей принял их на борт. Победно ухмыляясь во всю ширину своего оптимистичного итальянского характера, "макаронники" помогли британцам поднять раненого в транспортный отсек и щедро вручили им бутыль с водой: - Лакайте на здоровье, файф-о-клоки несчастные!
Итальянский Cant-Z-506B Airone садится на воду
Взревели двигатели, тяжелый "Аироне", рассеивая веера соленых брызг, взял длинный разбег и оторвался от воды. Впереди у пленных был перелет в Таранто, допросы в итальянской военно-морской разведке и долгое унылое существование за колючей проволокой.
Дальнейшие события, ненадолго привлекшие внимание британской прессы военных лет, описываются разными источниками по-разному. Официальная версия гласит, что энергичный имперский дух британцев возмущенно кипел при мысли о перспективе позорного плена, и они с ходу замыслили дерзкий план захвата неприятельского воздушного судна. Под бдительными взглядами итальянского экипажа. С ограниченной возможностью общения (где гарантия, что кто-нибудь из "макаронников" не понимал по-английски?). В жалком изможденном состоянии и с тяжело раненным товарищем на руках. Втроем (раненый бортстрелок Велла изначально был не в счет, хотя, как оказалось, сыграл свою роль в захвате) против четверых здоровых и не робких (летчики - смельчаки по определению) итальянцев. Версия несомненно героическая, но выглядит мало реалистично. Скорее всего, к дерзкому броску на итальянских летчиков пленных подвигла случайность, резко повернувшая ситуацию в их пользу. По распространенной русскоязычной истории, одного из итальяшек (матроса-конвоира) в полете укачало и он, шатаясь, отправился в дальний конец фюзеляжа "покормить средиземноморского Ихтиандра". Британцы навалились на него, отняли пистолет, а дальнейшее было уже делом техники. История драматическая, но маловероятная хотя бы потому, что итальянцев на борту было четверо, а именно столько (как минимум) насчитывал штатный экипаж гидросамолета "Аироне". Так что никакого конвоира просто не было, и британцев стерегли коллеги-пилоты, привычные к "качанию на волнах эфира". Наиболее правдоподобный и, увы, выглядящий не совсем по-джентельменски рассказ приводит сам командир британского экипажа Тед Стревер в своих мемуарах "На серебряных крыльях" (On Laughter-Silvered Wings).
Издание книги мемуаров Теда Стревера с изображением автора на обложке
Какой-то добродушный Марио или Винченцо из итальянского экипажа, видя, как страдает молоденький раненый пленный, решил помочь ему - дать обезболивающее из аптечки, поправить повязку, угостить крепкой граппой из фляги - не важно, как именно. Вложив свою пушку в кобуру и с чисто итальянской безалаберностью не застегнув ее, он наклонился над бортстрелком Велла. В эту минуту тот как раз пришел в себя и увидел над собою человека во вражеской форме. Надо сказать, что жители Мальты, на головы которым два года падали фашистские бомбы, ненавидели захватчиков примерно так же, как и советские люди. Не долго думая, твердый до конца мальтиец здоровой рукой схватил итальянца за горло. - Ты что, охренел, ростбиф?! - ошалело пробормотал "макаронник", грубо стряхнув руку раненого, - В чем душа держится... Раненый, которому этот в общем-то несильный агрессивный жест причинил мучительную боль, застонал, и в ту же минуту на итальянца с яростным криком: "Damn you, bastard!!!" бросился штурман, у которого просто не выдержали нервы. "Макаронник", надо сказать, оказался крепким и решительным парнем и так "прислал" англичанину с локтя в лицо, что тот отлетел к переборке (потом выяснилось, что у штурмана был сломан нос). Но в борьбе личное оружие итальянца выпало из кобуры и загремело по полу. Упустить такую возможность было бы непростительно, и Тед Стревер молниеносно подхватил пистолет. - We'll take the plane, lads!!! (Берем самолет, парни!) Британский второй пилот и хлюпавший кровавыми соплями штурман навалились на "жалостливого" итальяшку и принялись его "забивать" (beat him down). А командир одним прыжком оказался возле вражеского бортрадиста и "вырубил" его, только пытавшегося встать, мощным ударом рукояткой пистолета... Дослав патрон в патронник, ст. лейтенант Стревер взял на мушку пилотов... и столкнулся с встречным взглядом зловещего черного глазка. Молодой итальянский второй пилот успел выхватить оружие и направил его на восставшего пленного. Несколько секунд противники отчаянно удерживали равновесие в шаткой кабине, целясь друг в друга и угрожающе крича каждый на своем языке: - Брось пушку, гад!!! Брось, говорю!! Стрелять буду! Но выстрелить первым не решался ни один из них. Переломил ситуацию британский второй пилот, прибежавший на помощь с пистолетом оглушенного бортрадиста, после чего у "томми" появилось численное и тактическое преимущество. - Опусти пистолет, идиот, мы сдаемся! - приказал своему второму пилоту итальянский командир, все время краткого поединка пытавшийся удерживать управление воздушным судном. Молодой офицер, раздраженно поминая католических святых, всю родню коварных пленных и лично мистера Черчилля, прекратил сопротивление.
Самолет теперь был в руках британцев. Итальянцев, в мановение ока превратившихся из победителей в пленных, за исключением командира (проявлявшего здравый смысл и сотрудничавшего), загнали в транспортный отсек. Несчастного бортрадиста, у которого была сильно разбита голова, и "жалостливого", которого измордовали до полусмерти, пришлось тащить волоком. Тед Стревер занял место второго пилота и попытался оценить обстановку. Ситуация на борту была аховая. Всех раненых и пленных пришлось предоставить под надзор британского второго пилота. Штурман был мало адекватен и оставлять его с пленными было опасно: парень впал в бешенство, лупил итальянцев ногами и грозился поубивать. Пришлось вызвать его в кабину и, максимально жестко одернув, заставить проложить курс до Мальты. Штурман сосредоточенно покапал красным из разбитого носа на карту и доложил малоутешительно: - Тед... Сэр, не уверен, что хватит горючки. Мы слишком далеко улетели с этими макаронниками. К счастью, итальянский командир совершенно не собирался умирать, и любезно уведомил британцев, что можно перекачать топливо из резервного бака. Под дулом пистолета это выполнил бранившийся на чем свет стоит пленный молодой летчик.
Трофейный "Аироне", натужно покачивая плоскостями, на которых были изображены фашистские фасции, приближался к берегам Мальты. Желтая полоса побережья уже вплывала в остекление кабины... И тут Тэд Стревер серьезно обеспокоился другим обстоятельством: патрульные британские истребители были не в курсе, кто на самом деле "рулил" итальянским гидросамолетом и могли запросто сбить его... Им еще и воздушную победу бы записали! - Так, сеньор, сажаем эту летающую калошу на воду, пока наши ее не разнесли! - деловито приказал Тэд коллеге-итальянцу. - Си, мистер...
Британские "Спитфайры" на защите Мальты
"Аироне" приводнился в нескольких милях от входя в бухту Св. Павла как раз вовремя. В небе появились стремительно приближавшиеся темные точки - патрульные "Спитфайры". Вполне резонно полагая, что от встречи с ними ничего хорошего ждать не приходится, все, кто мог двигаться - и британцы, и итальянцы - наперегонки попрыгали за борт, спеша отплыть подальше от самолета. Только Тэд Стревер, вступивший в командование "Аироне", не имел права бросить машину и раненых - своего и чужих. Сорвав с себя белую майку с пятнами крови, он принялся размахивать ею в иллюминатор, надеясь, что истребители заметят этот импровизированный флаг капитуляции. И, тем не менее, "Спитфайры" все же "причесали" гидросамолет из пулеметов, повредив плоскость и один из двигателей, но, к счастью, не задев никого из людей. Вскоре появился британский катер, выловивший из воды и победителей, и пленных, а также взявший поврежденный трофей на буксир. Командир судна, видавший виды мальтийский моряк, призванный из запаса, не скрывал своего изумления: - А мы-то думали, что это сам старик Муссолини прилетел сдаваться, - шутил он. - Ну вы, парни, даете! Бывали у нас на море случаи, когда команда пленного судна разоружала призовую партию и опять поднимала свой флаг, но чтоб вот так - самолет!
Трофейный гидросамолет, пригнанный экипажем Теда Стревера на Мальту и получивший в Королевских ВВС новые опознавательные знаки и название RAF’HK977
Дальнейшая история слишком напоминает "хэппи энд" не самого лучшего военного кино, но, тем не менее, имела место в действительности. Раненых доставили в госпиталь, откуда итальянцев вскоре выписали - прямиком в лагерь для военнопленных, где уже дожидались их товарищи. Отважному бортстрелку британского экипажа Джозефу Велла врачам удалось спасти руку, но с действительной службы он все же был уволен по ранению. Через несколько месяцев, попивая отменное мальтийское пиво в пабе своей деревеньки, он рассказывал восторженным черноглазым девушкам о том, как своими руками (и раненной тоже) задушил итальянского летчика и захватил самолет. Ст. лейтенант Тед Стревер и его друзья вскоре уже сидели в кабинах новых бомбовозов и торпедоносцев, защищая Мальту. Несмотря на короткий, но оживленный ажиотаж, который вызвали их приключения в британской прессе, награды "догнали" их только через год. Тэд Стревер получил высший орден Королевских ВВС - "Крест за выдающиеся летные заслуги" (Distinguished Flying Cross). В 1944-45 гг. он успел повоевать на Тихом Океане с Японией и после войны продолжил службу в южноафриканских вооруженных силах. В отставку герой-летчик вышел в скромном звании подполковника и занялся писательским трудом.
Подполковник Тед Стревер в послевоенные годы и его награда
8 февраля 1945 г. группа советских военнопленных во главе со старшим лейтенантом ВВС Михаилом Девятаевым совершила бесстрашный воздушный побег из плена на угнанном у гитлеровцев бомбардировщике "Хейнкель" Не111. _____________________________________________________________________Михаил Кожемякин.
Раненые русские фельдфебель (на погонах шифровка "9", литеры сибирских частей отсутствуют - 9-й пех. Староингермаландский полк?) и нижний чин, попавшие в плен, вероятно, под Ляояном.
От себя: нахождение русских солдат, матросов и офицеров в японском плену отнюдь не было легким, как может показаться из некоторых нижеследующих фото. Были зафиксированы и многочисленные жестокие наказания пленных, и коррупция японской лагерной администрации; до 2 300 человек погибли в плену. Однако в общем условия содержания русских военнопленных были сносными, для офицеров - скорее хорошими. Япония демонстративно соблюдала действовавшие тогда Гаагские конвенции и декларации 1899 г., принятые, кстати, по инициативе России.
Прибытие русских пленных в порт Такахама, город Мацуяма, где в 1904 г. был создан первый в Японии лагерь для военнопленных (РГАКФД).
Группа матросов из Порт-Артура с кораблей «Баян», «Бобр», «Варяг», «Гиляк», «Забияка», «Паллада», «Пересвет», «Победа», «Полтава», «Ретвизан», «Отважный». Лагерь в Кандзэнсе, Мацуяма (РГАКФД).
Пленные в лагере для временного содержания русских военнопленных в Нарасино (РГАКФД).
Русские раненые в госпитале для военнопленных в Мацуяме (РГАКФД).
Раненный подполковник 145-го Новочеркасского полка М.М. Клингенберг с японскими военными медиками и сестрами милосердия, госпиталь в Мацуяме (РГАКФД).
Похороны скончавшегося в плену командира эскадренного броненосца «Пересвет» капитана 1-го ранга В.А. Бойсмана, Мацуяма, 10 (23) сентября 1905 г. (РГАКФД).
Похороны лейтенанта Яссевича (возможно, фамилия записана неверно, в списках погибших такого офицера найти не удалось) в Кумамото. Интересно, что на многих участвующих в погребении моряках - японская общевойсковая форма, выданная в плену (РГАКФД).
Священник Японской православной церкви Московского патриархата о. Константин (Судзуки), окормлявший русских военнопленных в Мацуяме (РГАКФД).
Православная часовня в лагере в Кандзэнсе, Мацуяма (РГАКФД).
Русские военнопленные и японская лагерная охрана в лагере № 1 в Фукуоке (РГАКФД).
Групповое фото русских пленных солдат и унтер-офицеров, а также их конвоиров в Такасаки (РГАКФД).
Вид лагеря в Тидзякуине, где содержались командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой адмирал З.П.Рожественский и офицеры его штаба (РГАКФД).
В период Русско-японской войны в плену у Российской императорской армии и флота оказались, по разным данным, от 1 973 до 2 104 японских военнослужащих, включая около 70 офицеров и "приравненных к ним некомбатанов" (военных врачей, журналистов и др.), и даже одну женщину - армейскую сестру милосердия, жену также попавшего в плен офицера. Из этого числа 1 776 чел. содержались в единственном на территории Российской империи лагере военнопленных в селе Медведь под Новгородом, а 197 чл. - в Харбине. Репатриация японских военнопленных из России началась довольно поздно - в декабре 1906 г.
Группа пленных японских офицеров и военных журналистов, собранных для отправки в Россию, Манчжурия. Тот, кто слева, примеряет папаху российских сибирских частей.
После заключения мирного договора между обеими странами первая группа японских пленных в европейской части России начала передвигаться поездом в немецкий порт Гамбург, из которого была отправлена в японский порт Кобэ. А вторая, размещенная в Харбине, доехала до маньчжурского г. Чанчуня, где была выдана уполномоченному японской армии. Не всем удалось вернуться домой на родину: не успев снова увидеть родную страну, некоторые из них заболели по дороге и умерли или в России, или в Берлине, или на борту корабля. У нас тоже оставались очевидцы и свидетели жизни в плену в России. Большинство из этих записок или воспоминаний не очень резко отличается от тех, которые написаны русским пером. То есть на этих страницах везде можно встретить похвальные слова, чувства благодарности. Таким образом, можно сделать вывод, что в период русско-японской войны, сознательная и постоянная забота о положениях военнопленных также наблюдается в России, как и в Японии." (Федорова Т.В. Российские военнопленные в Японии в период Русско-японской войны 1904-05 гг.) Ниже собраны фотоматериалы, на которых японские солдаты и офицеры запечатлены русскими фотографами непосредственно после попадания в плен на театре военных действий или в местах содержания военнопленных.
В конвоирование русский командир, похоже, выделил своего самого рослого солдата, для контраста...
К фото - Пленные японские кавалеристы. Согласно данным военного историка А.А.Керсновского (История Русской армии, Т.3), за время войны произошел всего один кавалерийский бой, в котором 2 японских эскадрона рубились с казачьими сотнями. В итоге один эскадрон японцев был "изрублен", второй смог вырваться и отступить. Возможно, это все, кто уцелел от "изрубленного" эскадрона.
Воспитанные в духе кодекса самурайской чести, многие японские военнослужащие, хоть и простонародного происхождения, попали в русский плен только после ранений. Справа - армейский санитар, разделивший судьбу раненых.
Но были случаи, когда японцы сдавались и целыми подразделениями.
Зима в Манчжурии была суровой - и пленные, и допрашивающие закутаны по самые глаза...
"Редкая рыба" в русском плену - японский военно-морской унтер-офицер. Российский фельдфебель (слева) и его товарищи угощают моряка пивом.
Пленные японские офицеры в Харбине.
Групповое фото русских офицеров и солдат "на фоне" довольно угрюмых пленных японских пехотинцев.
