Побег из Маутхаузена. Он мне будет сниться до конца моих дней. Предыдущая глава
Единственный шанс из миллиона, возможность обрести свободу, взять в руки оружие и мстить этим сверхчеловечкам с обычными кишками и трусливой задницей. Ведь, когда им приставляешь к затылку у него же отобранный пистолет, они забывают, что назвались арийцами, падают на колени и просят их не убивать, ведь у него дочь, видите ли... Вечная память тебе, мозг наш, командир наш, мыслитель и верный товарищ подполковник Бурмин, я пока буду жив, буду заботиться о твоей семье, ведь столько о них слышал (супруга Татьяна, сын Игорь, проживали в Нижнем Новгороде – прим.автора).
Ты создал этот гениальный план побега. Убежать из концлагеря в центре гитлеровской Европы можно, выжить нельзя, потому что кругом немцы, которые считают тебя недостойным микробом, место которому или на его огороде, или на потолке в виде абажура, мягко рассеивающего своей белой кожей, свет, где-то в спальне над немецким хозяином, который мирно качается в своем кресле–качалке читая на ночь «Майн Кампф» их вождя. Ну и, видя беглеца, считают своим долгом убить его при первой возможности. Но благодаря придуманному плану с захватом, сначала грузовика, потом бронетранспортёра, а после дрезины, мы смогли уйти в сторону гор. Потом долгое путешествие в грузовом вагоне, ну а дальше работал Его Величество Случай. Сначала мы смогли соединиться с бойцами местного Сопротивления, и через какое-то время мы вернулись на Родину. Не все вернулись... Ты всё правильно рассчитал, командир, всё правильно, только сам уйти не смог, потому что первый переход к складам, где стояли на погрузке грузовики, должен был занимать максимум час, пока не подняли тревогу в лагере, а дотащить тебя мы не смогли – дистрофиками были все уже к тому времени...
После Аджимушкайского ада ты не мог ходить самостоятельно, только с помощью самодельных костылей, а с ними, как ты говорил, далеко не убежишь.
Но мы с Созирико, Матвеем, Андреем, Георгием и Валентиной смогли.
Сначала Созирико подменил свои документы и его, на самом деле не его, похоронили. Он воспользовался документами майора из Черкесска, и тогда его перевели вместе с нами на будущее место побега, где всё и случилось... Командир. У нас у всех были позади страшные истории, которые мы пережили, и мы их рассказывали по очереди в полной темноте после отбоя. Но твоя история у всех нас, видавших разное и большей частью мерзкое и ужасное, вызвало такое гнетущее чувство, что замученные заключенные не сомкнули глаз до утра ...
А утром все, кто слышал эту жуткую в своей правдивой простоте историю каменоломен, молча подходили к подполковнику и жали ему руку, и не с первого раза решались посмотреть ему в глаза... Понимая, что они, возможно, не смогли бы выдержать то, что смог выдержать этот обычный с виду, но, по сути, железный и несгибаемый человек... Ранней весной нас ждало маленькое чудо, главным героем которого стал крупный кролик с белым хвостом, который неожиданно для нас вырыл себе нору и начал в ней жить, неподалёку от забора из колючей проволоки. По всей видимости он сбежал от своего хозяина-фермера, да так, что его никто не мог найти. Мы, конечно, мечтали, чтобы он прорыл нору в нашу сторону, которую мы бы смогли расширить, и таким образом сбежать из лагеря. Потом мы увидели, как у него в норе появилась беременная белая собака, а через время оттуда начал доноситься визг малышей. Мы впервые в жизни видели такую странную дружбу кролика и собаки, и очень любили наблюдать за таким странным «общежитием», но через несколько дней белую собаку загрызли овчарки, которые охраняли концлагерь. Мы наблюдали за этим неравным боем (трое немецких откормленных овчарок против бездомной худой белой дворняги), шансов у неё не было. Идиллии пришёл конец. Но, как-то в одно солнечное утро из норы вылез кролик и с ним три разномастных щенка, огляделись и опять спрятались. Следующий раз мы их увидели ближе к ночи. Щенки очень осторожно, полностью копируя поведение папы кролика, вылезли, обследовали окружающее пространство и направились в сторону ближайших кустов и густых деревьев. В той стороне находился блок для офицеров. Там же было и место, куда выкидывали отходы из их столовой (зимой, когда на деревьях не было листьев, мы с трудом, но рассмотрели, что, где находится, когда готовились к побегу). Так продолжалось каждую ночь. Днём они сидели в норе, ночью выходили в поисках пищи, и неизменно папа кролик впереди, трое щенят за ним. Помню твою пламенную речь, в ночь, перед побегом.
– Идёт война. Долгая, жестокая, изнурительная война, которая коренным образом изменит наш мир и нашу страну. Я знаю, что мы победим. Кто-то будет ранен, кто-то убит, кто-то пропадёт без вести, но коричневая чума будет побеждена. Мы избавим планету от очередного маньяка у власти, ведь больше не кому, на самом деле.
И построим новый мир, в котором будет место милосердию, доброте и любви, но для этого сейчас нам надо быть сильным и иногда, безжалостным, ведь только с помощью силы мы сможем укротить обезумевших зверей, питаемых гитлеровской пропагандой и наркотиками (первитин–прим.автора), которые пришли сюда только с одной целью – полностью нас уничтожить. Так говорит их пропаганда и так действуют их солдаты. В нашей душе есть главное – правда. Мы с ней родились. Мы знаем, что делать – освободить свою Родину! Значит необходимо найти силы и сломить ненавистного врага! Вырваться из-за колючей проволоки лагеря смерти, дойти до своих, влиться в ряды Красной Армии и Победить!
Там, вдалеке, нас всех ждут дома и с Победой!
Потому, приказываю всем!
Выжить!
KZ Mauthausen
В письме искреннем боль останется,
Я вернусь домой, может станется.
Может и живым – войны жребием,
Если не живым – то жди лебедем.
Концлагерь «Маутхаузен» с 8 мая 1939 года был преобразован из лагеря для неисправимых уголовников-рецидивистов в трудовой лагерь для политических заключенных.
В подчинении «Маутхаузена» (Австрия) находились 52 второстепенных лагеря.
С 1938 года по 1945 год через KZ Mauthausen прошло около 335 тысяч заключённых, включая женщин, детей и подростков.
Последний заключенный под номером 139317 прибыл в лагерь 3 мая 1945 года, а уже 5 мая 1945 года Mauthausen был освобожден союзными войсками. Вскоре, на Нюрнбергском процессе, где среди прочих был допрошен узник Mauthausen – испанский журналист Франсуа Буоа, который свидетельствовал о судьбах русских пленных в KZ Mauthausen:
«Первые военнопленные прибыли в 1941 году. У них была отобрана вся одежда, которой и без того было крайне мало. Им было разрешено сохранить только брюки и рубаху, а дело было в ноябре и в Маутхаузене было более десяти градусов мороза. Через три месяца из 7000 русских военнопленных в живых остались только 30...
Был один так называемый блок номер двадцать. Он находился внутри лагеря. В нём находились русские военнопленные – офицеры и комиссары, несколько славян, французов и даже, как мне говорили, несколько англичан, всего около двух тысяч человек, которые получали менее одной четверти того рациона пищи, который получали мы. У них не было ни ложек, ни тарелок. Из котлов им выбрасывали испорченную пищу прямо на снег и выжидали, когда она начнет леденеть. Тогда русским разрешали бросаться на пищу. Ложек, тарелок им не полагалось. Блок никогда не отапливался.
В оконных проемах не было ни рам, ни стекол. В блоке не было даже нар. Зимой, прежде чем загнать узников в блок, эсэсовцы заливали из шланга пол блока водой. Люди ложились в воду и просто не просыпались».
Именно здесь в KZ Mauthausen был зверски убит генерал Карбышев Д.М. На узниках блока номер двадцать эсэсовцы отрабатывали навыки убийства человека голыми руками и подручными средствами.
Фашистская норма на смерть в этом блоке – не менее десяти человек в день. «Капо» постоянно перевыполняли её в три раза. За время существования блока было уничтожено пять тысяч человек. К концу января в блоке осталось в живых около шестисот человек. В блок номер двадцать KZ Mauthausen направлялись узники, представлявшие собой угрозу Третьему Рейху вследствие своего военного образования, или иных качеств и организационных способностей. Все они были взяты в плен ранеными или в бессознательном состоянии, и за время своего пребывания в плену были признаны «неисправимыми».
Это было летом 1942 года. В сопроводительных документах каждого из них стояла буква «К», означавшая, что заключенный подлежит ликвидации в самые короткие сроки. Поэтому прибывшим в блок номер 20 (двадцать) не присваивали номер, поскольку срок жизни такого заключенного не превышал двух–трёх недель.
ИСТОРИЯ ОДНОЙ ФОТОГРАФИИ
С этой крутой стены в каменоломне были сброшены многие сотни заключённых. Они разбивались у подножия стены...Своих жертв эсэсовцы называли «парашютистами».
Первыми погибли евреи из Голландии.
Из воспоминаний старшего лейтенанта Б.:
«...Чтобы вы хоть немного себе представляли, что такое жизнь в двадцатом блоке, я вам расскажу, как начиналась ночь... После того, когда мы закончили делить и поедать объедки, которые нам достались «со стола» узников других блоков, наш капо полил из шланга место, где мы спим – самый теплый (южный) угол блока. В эту ночь мороз опустился до минус шести, потому лужа воды, налитая капо быстро замерзала. Те, у кого была одежда снимали её и клали на землю (в блоке не было пола, впрочем, как и окон), потом ложились на одежду, сверху вторым слоем ложились те, кто был болен, как правило болезнь была одна – воспаление лёгких, чуть реже встречался туберкулёз. Сверху них в полу сидячем положении ложились самые лёгкие по весу из нас и укрывались снятыми полосатыми концлагерными куртками–робами. Капо не успокаивались и на прощание перед сном поливали нас ледяной водой ещё раз. Вода стекала вниз и уже не замерзала. Та вода, что намочила одежду, которой мы были прикрыты сверху, оставляла полосатую униформу узников влажной до утра. Кашель раздавался со всех сторон. Крики, предсмертные проклятия, стоны, вопли и судороги умирающих, которым мы ничем не могли помочь. Молитв мы не знали, да и помогли бы они в аду – я не знаю. Когда умирал очередной узник, а понять было просто – он переставал дышать, и как правило мочевой пузырь покойника опорожнялся перед смертью и быстро коченел. Мы вытаскивали бедолагу из нашего муравейника и относили ко входу.
В особо сильные морозы ждали до утра.
За ночь умирало несколько десятков человек.
Это происходило каждую ночь.
Каждую фашистскую, будь она проклята, ночь ... Снились ли нам сны, не помню. Скорее сплошной и непрекращающийся полубред, полусон, полуявь. Хотя в ночь перед побегом, я отключился на несколько минут и мне на самом деле приснился полноценный сон, как говорится, в котором я шёл по ячменному полю и гладил созревшие хлеба своей рукой...»
В январе 1945 года узники блока номер двадцать, зная, что Красная Армия уже вступила на территорию Польши и Венгрии, а англичане и американцы перешли немецкую границу, стали готовить побег. Каждый из этих узников был боевым офицером.
Приведу несколько фамилий заключённых блока номер двадцать из пятьсот семидесяти:
Подполковник Николай Власов – Герой Советского Союза, лётчик. Сбит и взят в плен в 1943 году.
Три попытки побега.
Лейтенант Виктор Украинцев – артиллерист, бронебойщик. Уличен в актах саботажа.
Семь попыток побега.
Капитан Иван Битюков – лётчик-штурмовик. В воздушном бою, расстреляв весь боезапас, совершил таран. Ранен и взят в плен.
Четыре попытки побега.
Подполковник Александр Исупов – лётчик-штурмовик, командир авиадивизии.
Сбит, ранен, взят в плен в 1944 году.
У всех узников была выстрижена полоска посреди головы (Гитлерштрассе – улица им. Гитлера – прим.автора), в случае побега она выдавала узника.
Побег, о котором пойдёт речь, был назначен на ночь с 28 на 29 января 1945 года. Но произошла утечка информации (доносчики нашлись и там) и 27 января эсэсовцы отобрали и увели 25 наиболее физически крепких человек. Среди них были и несколько руководителей побега.
На следующий день узники узнали, что товарищей сожгли живьём в крематории. Новой датой побега была назначена ночь со 2 на 3 февраля. После того, когда уснули «капо» – старшие по бараку (три поляка и один голландец, которые по ночам обливали зимой и летом спящих на полу советских офицеров), их задушили голыми руками.
Перед атакой на вышки, в полной темноте все услышали голос командира:
– Большинство из нас сегодня погибнут. Давайте поклянемся, что те, кому посчастливится остаться в живых и вернуться на Родину, расскажут правду о наших страданиях и о нашей борьбе, чтобы это никогда больше не повторилось!
Достав из тайников своё «оружие» – булыжники, куски угля, обломки разбитого на куски умывальника и два огнетушителя, сформировали четыре штурмовые группы. Три из них должны были атаковать пулемётные вышки, одна в случае необходимости – отбить внешнюю атаку со стороны лагеря.
И вот час пробил. Узники с криками «Ура!» бросились на вышки. Пулемёты нацистов открыли огонь по нашим.
В лица пулемётчиков на вышках полетел град камней и черенков от лопат, а по угловой вышке ещё и ударила пенная струя огнетушителя, которая сыграла в этой маленькой победе свою основную роль. Один пулемёт захлебнулся.
Первая вышка взята! Угловая вышка!
Завладев пулемётом, наши офицеры открыли огонь по соседним вышкам, справа и слева, тем самым приняв основной огонь на себя, давая возможность безоружным узникам лагеря закоротить (замкнуть) проволоку забора, с помощью намоченной одежды, которая круглосуточно находилась под напряжением..
И вот система выключилась с громким хлопком и искрами, и оставшиеся в живых офицеры вырвались на свободу за пределы концлагеря. В блоке номер двадцать осталось примерно семьдесят человек, которые были просто неспособны на побег – истощение, голод и болезни забрали у них последний шанс. Все оставшиеся узники были абсолютно голые – свою одежду они отдали ушедшим в побег товарищам. Прибежавшие поднятые по тревоге эсэсовцы их тут же расстреляли.
В ту ночь был мороз под минус десять. Ночь была лунной. Лежал глубокий снег. Четыреста девятнадцать наших офицеров разбились на несколько групп и бросились в разные стороны. Самая большая группа бежала к лесу. Когда её стали настигать эсэсовцы, несколько десятков человек отделились и бросились навстречу преследователям, чтобы принять свой последний бой и задержать врагов хотя бы на несколько минут. Задержали. Остальные смогли рассредоточиться. Группа полковника Григория Заболотняка наткнулась на немецкую зенитную батарею. Сняв часового и ворвавшись в землянки, беглецы голыми руками передушили орудийную прислугу, захватили оружие и грузовик. Но убежать, к сожалению, они не смогли. Были окружены и погибли в бою. Они и ещё около сотни вырвавшихся на свободу узников погибли в первые же часы, потому что все были истощены и физически не могли пройти более десятка километров.
Но оставалось ещё три сотни храбрецов, которые смогли уйти от преследования и спрятались в окрестностях. Планируя побег, советские офицеры рассчитывали на поддержку местного населения, предполагая, что Австрия была оккупирована нацистами и что местные жители ещё не забыли об этом. Плюс приближение Красной Армии, которая со дня на день должна была освободить и эту землю от нацизма. Они заблуждались.
Комендант лагеря штандартенфюрер CC Франц Цирайс призвал население окрестных деревень принять участие в поисках беглецов. Бургомистры окрестных населенных пунктов собрали на сход всё местное население и объявили бежавших опасными преступниками и «вооруженными монголами», которых нельзя брать живыми, а нужно уничтожать на месте. На поиски смертников были мобилизованы: фольксштурм (народное ополчение), члены нацистской партии и беспартийные добровольцы из местного населения, гитлерюгенд и даже аналог гитлерюгенда для девушек. Так как многие из этих добровольных преследователей и большинство эсэсовцев были страстными охотниками, а свои жертвы они не считали людьми, то данная акция получила цинично-шутливое название «Охота на зайцев в округе Мюльфиртель».
Австрия. Европа.
О том, как она происходила, оставил запись местный жандарм Йохан Кохоут:
«Люди были в таком азарте, как на охоте. Стреляли во все, что двигалось. Везде, где находили беглецов – в домах, телегах, скотных дворах, стогах сена и подвалах – их убивали на месте. Снежный покров на улицах окрасился кровью. Убивали ножами, вилами, палками, в общем, чем придётся. Все были в большом восторге от этого мероприятия».
Когда говорят о том, что во всём виновны нацисты, фанатики, забывают об охотниках Мюльфиртеля. Забывают о том, как во дворе ратуши Швертберга владелец продуктового магазина Леопольд Бембергер лично застрелил семерых беглецов. Для подсчета количества жертв (число пойманных и убитых должно было составить 419), трупы свозили в деревню Рид-ин-дер-Ридмаркт, и сваливали во дворе местной школы, на стене которой были нарисованы несколько сотен палочек. Их постепенно зачёркивали – одну за другой, пока в один из февральских дней не объявили, что счёт сошёлся, живых беглецов больше нет.
«Охота на зайцев» возле австрийского городка Мюльфиртель стала одной из страниц обвинения на Нюрнбергском процессе. Но девятнадцать бежавших так и не были пойманы. Имена одиннадцати из них известны.
Восемь из них остались в живых и вернулись в Советский Союз. Через несколько месяцев эта деревня и Австрия была занята нашими войсками, но никто из австрийцев не был наказан. Никто. Вообще. Почему? Может, потому что в каждой семье этого города были солдаты, которые или воевали на Восточном фронте, или уже пришли домой калеками, ну или в виде похоронок?
Политическое соображение? Больше объяснений нет.
Я не знаю, как вам, но мне жутко смотреть на веселящийся персонал, который убил несколько миллионов ни в чём не повинных людей, большинство из них дети, совсем маленькие дети, подростки (девочки и мальчики), женщины и старики. Были и мужчины..
Фото датируется 29 мая 1943 года и гуляет по интернету давно, но мало кто знает имена этих мразей, запечатлённых на снимке.
На тот момент (май 1943 года) в Освенциме было зверски замучено около миллиона человек – четыреста тысяч из них дети от одного года до 16 лет (о Господи это же количество людей, которые сейчас живут в Брянске или Симферополе!).
Итак, поименно, слева, направо:
ADLER Wilhelm, Ilza Koch, APOLONIA Appel, WIWCZARUK Marian, ZAHN Rudolf, WEBER Maria, QUAST Emma, HNIDEY Emili, WOLF Hans и три мрази остались неизвестными.
Прокляните их, пожалуйста..
--------------------
Отрывок из документального, военно-исторического романа "Летят Лебеди" в двух томах.
Том 1 – «Другая Война»
Том 2 – "Без вести погибшие"
Сброшу всем желающим пикабушникам на электронную почту абсолютно безвозмездно, до Дня Победы, включительно..
Пишите мне в личку с позывным "Сила Пикабу" (weretelnikow@bk.ru), давайте свою почту и я всё вам отправлю (профессионально сделанные электронные книги в трёх самых популярных форматах).
Есть печатный вариант в твёрдом переплете.
