Призрак метро. Часть 2
Повезло им или нет, но Петра Сергеевича они встретили уже на второй вечер. Мужчина замахал парню рукой, но, увидев, что тот не один, развернулся спиной к друзьям, направился прочь, ловко лавируя между пассажирами.
- Сдрейфил! - победно произнёс Костя. – Нет, далеко не уйдёт. Надо сказать ему пару ласковых.
- Может, ну его?
- Стой здесь и никуда не уходи. Я просто поговорю, чтобы знал, как до людей докапываться.
Костя поспешил вдогонку, стараясь не упускать из виду фигуру в пальто и шляпе. Расстояние быстро сокращалось, но нагнать мужчину не выходило. Когда, казалось, оставалось сделать всего два-три шага или же вовсе протянуть руку, Пётр Сергеевич неведомым образом ускользал, отказываясь в недосягаемости. Костю эта странность лишь больше разозлила и раззадорила. Боится мужичок? Небось, нагонять страху на одинокого пассажира метро умеет, а как дело коснулось его самого, так сразу в кусты. Ничего, отучим от дурацкой привычки. Вот только догнать.
Но мужчина был неуловим. В какой-то момент Костя вообще упустил его из поля зрения, лихорадочно завертелся на месте. Куда он пропал? Ведь только что его спина маячила прямо перед носом! Не мог же он сквозь землю провалиться. Выходит, прошляпил шизика, пока тот заметал следы?
Холодные сильные пальцы сжалась стальной хваткой на горле Кости, приподняв того на пару сантиметров от земли. Парень заелозил ногами, повиснув в воздухе, кое-как оперся на носочки, попытался разжать смертельные объятия. Напрасно. С таким же успехом можно было попробовать сдвинуть с места бетонную стену.
- Ты не должен ходить за мной, - безразличный тон, как у робота.
Откуда он вообще здесь взялся? Костя мог поклясться, что ещё секунду назад психом и не пахло.
- Ты кто такой? - прохрипел парень. Хватку Петра Сергеевича ослабить никак не удавалось. Поразительно, что в этом невзрачном мужике столько силы.
- Я друг твоего друга, а ты мешаешь нам дружить. Это очень плохо. Не стоит тебе вмешиваться в чужую дружбу.
- Ты припадошный маньяк! - Костя попытался пнуть соперника ногой, но кислорода в лёгкие сразу стало поступать в разы меньше. Пришлось вновь встать на носочки. Блин, обидно! И страшно. Страшно, что никто вокруг не замечает их и не слышит сдавленные хрипы. Или же равнодушие людей достигло своего апогея, и психопаты теперь имеют полное право убивать нормальных граждан? Где же наша доблестная милиция, которая пьяных и бомжей отлавливает с лёгкостью и грацией, а при реальной необходимости быстренько ретируется в кусты? Где все эти въедливые старушки, что по поводу и без повода кричат "караул!"? Всем плевать. Смотрят - и не видят. Или делают вид.
- Вы ошибаетесь, Константин, я не псих и уж тем более не маньяк. С чего вам в голову пришла такая абсурдная мысль? Нет ничего дурного в том, что один человек искренне желает завести дружбу с другим. Настоящую крепкую дружбу. Вспомните, ведь ваша мама часто твердила вам в детстве, что у каждого обязан быть настоящий верный друг. Думаю, она была права. Зря вы её не слушали и хамили ей.
- Больной урод! - Костя буквально выплюнул слова в лицо мужчине. - Я найду тебя! Обязательно найду!
- Вряд ли, молодой человек, вряд ли. Посмотрите, ваш поезд уже прибывает, и вы обязаны на него успеть.
Мужчина повернул Костю так, чтобы тот увидел, как на станцию вкатывается состав, а потом швырнул парня прямо на пути. Нарастающий грохот колёс заполнил собой все пространство, по глазам резанул яркий свет. Костя успел ещё рассмотреть, как чёрная фигура машиниста подалась вперёд, будто желая убедиться, что человек никуда не денется из-под колёс, а затем стальная лавина поглотила его. Он уже не видел, как засуетились люди на платформе. Не слышал, как кричат в истерике женщины, как дежурная, заикаясь от волнения и ужаса, пытается с кем-то связаться по внутренней связи. Ему уже не было никакого дела до появившейся на станции милиции, деловито распихивающей любопытствующих зевак. Есть такая категория людей, которых хлебом не корми, но дай узнать, что происходит, даже если стряслось нечто ужасное. Именно их и отгоняла милиция, призывая проявить благоразумие и уважение к погибшему. То, что парень погиб, было очевидно ещё до приезда медиков. Никто не сможет выжить, если в него врежется электропоезд и отбросит в глубь туннеля на добрый десяток метров.
- Нелепая смерть, не находите? - мужчина появился рядом с Павлом, словно материализовался из воздуха.
- Там Костя?! - прохрипел парень, чувствуя, как начинает задыхаться. Он не видел, что произошло с другом, но был уверен, что раз появился Пётр Сергеевич, то жди беды или как минимум неприятностей.
- Да, да. Там бедный несчастный Константин. Представляете, он собирался помешать нашей с вами дружбе. Грозился убить меня, между прочим. Непозволительное обращение со старшими, как вы считаете?
- Я считаю, - сглотнул Паша, - что вам следует держаться от меня подальше. И если я сейчас позову ментов, то вам придётся не сладко. Думаю, они с радостью задержат вас и тщательно проверят. И мне спокойнее будет.
- Не позовёте, - сказано это было неизменным бесцветным тоном, но звать кого бы то ни было Паше перехотелось. - Не позовёте, потому что боитесь. Не меня. Проблем с, как вы выразилась, ментами. Ведь вы единственный знакомый убиенного на этой станции. Я, наверное, не ошибусь, если предположу, что они вцепятся в вас, как собака в сахарную косточку. Конечно, такой хороший вариант быстро закрыть дело. Именно дело, потому как на шее Константина будут обнаружены следы удушения. Мне обрисовать вам, каким образом порою доблестные стражи порядка получают признания? О, вижу, вы и так в курсе. Лучше постойте, подождите, пока восстановится движение, покурите в конце концов. Сейчас вам все равно никто и слова поперёк не скажет. Успокойтесь. Мы поговорим с вами позже, когда вы будете способны нормально мыслить. Я не прощаюсь, молодой человек. До скорого.
Паша и моргнуть не успел, как Пётр Сергеевич исчез, как если бы его и не было здесь никогда. Лишь лёгкий терпкий запах дешевенького одеколона напоминал о его недавнем присутствии. Подавленный и обескураженный, парень как-то автоматически достал сигарету, закурил. Действительно, никто к нему не подошёл, не сделал замечания, не выписал штраф и не влепил пятнадцать суток за хулиганство. Для всех он был пустым местом, бесплотной тенью, безликой вещью, на которой и внимания заострять не следует. Что ж, на данный момент его это вполне устраивало. Равнодушие людей, наверное, заразно. Ещё неделю или две назад он бы переживал по поводу гибели друга, не находил бы себе места. Сейчас он не ощущал ничего. Хотя, нет. Пожалуй, одно чувство все же имелось. Маленькое такое, гаденькое, подлое чувство радости от того, что на рельсах лежит не он. Разве такое может считаться нормальным? Выпустив струю дыма, он решил сам для себя - может. Жестокое время требует жестоких решений, хладнокровия, бездушия, если не сказать больше - малодушия и коварства. Нет ничего плохого в том, чтобы радоваться своей собственной жизни. Если бы ему предложили быть героем или вечно живым, он бы выбрал второе. Потому что каждый герой - потенциальный покойник. И наглядный тому пример - Костя, медленно остывающий на рельсах. Или его уже достали? Наверное, достали, потому как в жерле туннеля зажглись два ослепительных огня. Значит, пора ехать домой. Значит, жизнь продолжается.
Может быть сказалось нервное напряжение, может накатила усталость, но только он сел на сиденье, как моментально провалился в непродолжительный тревожный сон. Очнулся Павел оттого, что хриплый голос диктора едва ли не матом требовал покинуть вагоны нерадивых пассажиров. Неприятно кольнуло сердце - в вагоне он вновь оказался один. Выйдя наружу, парень сдавленно застонал. Ну за что ему это?! Опять "Комсомольская"? Что этой чёртовой станции нужно от него?! На сей раз что-то было не так. Присмотревшись, он понял, что станция лишилась всей своей отделки. На серых бетонных стенах, усыпанных обильными трещинами, вкривь и вкось висели выщербленные буквы названия. Правда, букв не хватало и получилось непонятное "... моль...ая". Моль. А я человек, подумалось парню. Человек ли? Возможно, уже тоже псих, утративший свою человеческую сущность и лежащий где-то на кушетке, связанный по рукам и ногам, накачанный успокоительным, а это всего лишь его качественный красочный бред? Нет, это не так! Он жив, он здоров, он в здравом уме и при светлой памяти. Пусть сильно устал и вляпался в какую-то дикую историю, но уж он точно не сумасшедший.
Сделав несколько шагов, Паша остановился, покосился вниз. Под ногами хлюпало, вода стояла по щиколотку - холодная, грязная, вонючая. В ней плавал мусор, обрывки бумаги, смятые денежные купюры старого образца. "Зайчики", как их называли раньше. Медленно вращаясь, проплыла кукольная рука. По крайней мере он очень хотел верить, что кукольная. Нужно выйти на поверхность. Хоть в не менее странный район библиотеки, но лишь бы не находиться здесь, в этой бетонной коробке, давящей на плечи могильным камнем. Вот только ступеней, ведущих в вестибюль, не обнаружилось. Парень заметался в панике. Выход обязан быть! Это же та самая станция. Ободранная, лишенная облицовки и украшений, но та! Или же дьявольский поезд привёз его куда-то в другое место?
Вздымая мутные брызги, Паша носился по платформе, как зверь в клетке. Он до конца не верил, что это в очередной раз происходит с ним. Ловушка, капкан, поставленный специально на него. Но если он дичь, то кто же тогда охотник? Словно прочитав его мысли, за спиной прозвучал громкий всплеск. От противоположного края платформы к нему приближался мальчик лет десяти. Интересно, он все это время под водой что ли прятался? По спине пробежал холодок. В свое время Паша посмотрел достаточное количество фильмов ужасов, чтобы накрепко усвоить одно нерушимое правило - ребёнок, встреченный в месте, где его быть не должно, к несчастью.
Мальчик приблизился. В нем не оказалось ничего ужасного или отталкивающего. Обыкновенный мальчуган, каких тысячи в школах: русые волосы, чуть вздернутый нос, яркие зелёные глаза, худощавый. Одет, конечно, для зимнего времени не подходящее - шорты веселенькой расцветки и маечка с изображением человека-паука. Призраки такие не бывают. Им положено быть злыми, агрессивными, внушающими страх одним своим видом. Мальчик же стоял в метре от Павла и с интересом его разглядывал. От такого излишнего внимания тому стало не по себе. Нехороший это был взгляд - оценивающий, изучающий. Так можно смотреть на кусок мяса на рынке, выбирая более сочный и с наименьшим количеством жира.
- Ты кто, мальчик? Как тебя зовут? - Павел решился нарушить молчание и удивился, что его слова прозвучали чуть ли не громовым раскатом.
- Я Пашенька, - спустя долгую минуту ответил мальчик.
- Тезка, значит, - парень позволил себе улыбку, несмотря на то, что делать это пришлось через силу. И опять повисло тягостное молчание. Павел пока не обзавелся собственной семьёй и не знал, как общаться с маленькими детьми. Тем более с детьми, очутившимися на несуществующей станции.
- Что ты здесь делаешь? Ты один или пришёл с кем-то?
- Один. Я всегда один. И ты тоже один. И все люди вокруг одиноки, хоть и боятся признаться себе в этом. Здесь я пытаюсь найти себе друга. Ведь только настоящая дружба не иллюзорна, а все остальное мираж, фата-моргана.
Откуда маленький мальчик мог знать такие слова, оставалось только догадываться. Понятно, что в наше время дети развиваются стремительно и для этого есть все предпосылки, но все же... И говорил он с чересчур серьёзным видом. Такой больше подошёл бы депутату, обещающему поднять зарплаты, отремонтировать дороги и улучшить здравоохранение. Таким серьёзность необходима, как воздух, чтобы хоть кто-нибудь поверил. А можно ли верить мальчишке? Страшная догадка посетила парня, и он задал один волнующий его вопрос.
- Пашенька, а кто твой папа?
- Он бросил меня!!! - закричал мальчик, да так, что звуковая волна заставила парня сделать несколько шагов назад. С такими способностями маленькому Пашеньке только демонстрации разгонять.
- Но кто он? - продолжал допытываться Павел. Ему во чтобы то ни стало хотелось расставить все точки над "и" в этой истории.
- Он сволочь!!! - со стен посыпалась бетонная крошка. - Папа обещал всегда меня любить, а сам бросил, бросил, бросил! Так же, как и твоего друга Костю бросил! Мне одиноко здесь. Ты не знаешь, каково это жить в месте, которое не существует! Не знаешь, как бывает, когда слои реальности разрывают тебя на части! Боль, боль, боль! Она мой вечный спутник, мой палач. А я хочу дружить с обычным человеком, с не с ней! Мне холодно, мне здесь очень холодно!
- Держи, - парень дрожащими руками протянул Пашеньке свою куртку. Пусть согреется, может, успокоится, разъяснит все нормально и без истерик. Ловким движением мальчишка сцапал куртку, набросил на плечи, кутаясь, благодарно улыбнулся. Вернее, оскалился, потому что назвать улыбкой поистине волчий оскал язык не поворачивался.
- Дурак!!! - проревел Пашенька и выбросил руки в сторону своего тезки. Боль скрутила все тело, каждый нерв буквально кричал, прижигаемый раскаленным железом. Парень не выдержал, рухнул на колени прямо в воду. В ту же секунду что-то обвилось вокруг лодыжек, усилив стократ и без того невыносимую боль. Он согнулся пополам, обхватив голову руками, заорал что есть мочи.
- Молодой человек, что с вами?!
Кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, он обнаружил себя стоящим на коленях прямо посреди перехода, соединяющего "Октябрьскую" и "Купаловскую". Рядом стояла девушка с выражением искреннего беспокойства на лице.
- Спасибо, - прохрипел Павел, поднимаясь с пола и чувствуя, что боль улетучилась. - Все... Все хорошо.
- Точно? Может, скорую вызвать?
-Нет, все в порядке. Мигрень... Приступ накатил. У меня это бывает. Правда, все хорошо. Только люди иногда пугаются.
- Ну, вы аккуратнее как-нибудь. Если хотите, я могу проводить вас до дома, мне не сложно.
- Спасибо, но не стоит, - парень вымученно улыбнулся. - Я доберусь сам.
- Как знаете, - девушка с лёгкой обидой пожала плечами, застучала каблучками по переходу. Павел смотрел ей вслед. Хорошо, что ещё встречаются люди, не остающиеся безучастными при виде чужой беды. Жаль, что ему чужая помощь, что мертвому припарка.
На следующий день он сделал то, на что не пошёл бы ни при каких других обстоятельствах - отправился в церковь. Наверное, вспомнилось предложение Кости. Между знахарками и храмом Паша, не раздумывая, выбрал последний. Кто его знает, чем там занимаются все эти ведуньи, гадалки и ясновидящие, среди которых большая часть шарлатаны и вымогатели, а к церкви доверия всяко больше, там люди знающие служат. От собственного решения за версту разило цинизмом, ведь он никогда не верил ни в какие высшие силы, а как прижало, так побежал. С другой стороны, церковь должна помогать всем нуждающимся и наставлять на путь истинный неверующих. Из окна его дома был хорошо виден костёл, но для себя он почему-то решил, что ему ближе православный храм, а таким являлась церковь Андрея Первозванного. К тому же находилась она в его районе, нужно было лишь проехать несколько остановок на троллейбусе.
Перед входом он несколько замешкался, потом вспомнил, что, вроде бы, принято креститься перед тем, как войти. Ощущая, что краснеет от нахлынувшего стыда, он быстро перекрестился и вошёл внутрь. Тишина окутала, мягко обволокла. Со всех сторон на него взирали лики святых с неким укором и сочувствием. Повинуясь мимолетному порыву, парень купил в церковной лавке несколько свечей и крестик, в ящик для пожертвований опустил пару монет. На душе как-то сразу полегчало. Хорошо бы ещё свечу зажечь и поставить.
Не зная, куда и как ему эту свечу ставить, он робко подошёл к ближайшему подсвечнику. Вроде, ставят свечи за здравие либо же за упокой. А ему что нужно? И не будет ли это вопиющей ошибкой. Десятки свечей кругом горели ровным умиротворяющим светом, и он все же достал одну из своих, поднёс к яркому огоньку. Фитиль корчился, сопротивлялся, не желая загораться. Внезапно свеча затрещала, полыхнула кровавым пламенем, от неё повалил густой смрадный чёрный дым, как от подбитого самолёта. От неожиданности Паша уронил свечу. Она покатилась, чадя, по полу, оставляя за собой огненный след. Откуда ни возьмись появился батюшка, принялся затаптывать огонь ногами.
- Извините, пожалуйста, это случайно вышло!
Батюшка хотел что-то ответить, но, посмотрев на Пашу, принялся креститься. Глаза его при этом выражали неподдельный испуг, граничащий с ужасом.
- Проклят, проклят, - шептал священнослужитель еле слышно.
- Мне нужна помощь, - Паша неосознанно повысил голос, чем вызвал ещё больший страх батюшки. Да что же это происходит в конце концов?!
- Уходи, сын мой. Не место тебе в храме нашем. Проклят ты и нельзя тебе помочь, потому как жив ты, но души нет уже на земле. Невозможно спасти душу несуществующую. Проклят... Проклят...
С ума все сошли, думал парень, удаляясь от храма и крепко сжимая в кармане оставшиеся свечи. Если все живое обладает душой, значит, и у него она обязана быть. И даже если он проклят, то не является ли первостепенной задачей церкви спасти такого человека? Несуществующая, иллюзорная. Эти два слова в последнее время он слышал слишком часто и уже потихоньку начинал их ненавидеть. Как же хочется, чтобы все было глупым чудовищным розыгрышем! Увы, если это чей-то розыгрыш, то он явно затянулся.
Дома Павел попытался зажечь свечи, но все получилось точно так же, как и в церкви - они коптили, искрили, источая отвратительное амбре. Плюнув, он отправил их в мусорное ведро. С крестиком вышло ещё хуже. Тот прямо в ладони рассыпался почерневшим серебряным порошком. Отчаявшись, Паша залпом осушил пол стакана водки. На практически не пьющего человека алкоголь оказал стремительное действие: в голове зашумело, во всем теле появилась лёгкость и эйфория, страхи притупились. И вместе с тем захотелось спать. Он включил гирлянду на елке, отметив, что разноцветные огоньки похожи на подмигивающих фей. Глупо хихикнув этой мысли, он свернулся калачиком и уснул.
В дверь настойчиво трезвонили. Трель от звонка, наверное, в ночной тишине была слышна на весь подъезд. Павел глянул на дисплей мобильника - пять минут второго ночи. Кого же это принесло в такое время? А звонок все надрывался, требуя, чтобы хозяин поднялся и открыл дверь. Гирлянда на елке не горела, пришлось подсвечивать фонариком на телефоне, чтобы влезть в тапочки. Бормоча под нос ругательства, он успел сделать всего несколько шагов в сторону коридора, как трель замолкла, сменившись негромким царапаньем. Идти к дверям перехотелось. Если звонок хоть как-то можно объяснить - алкаш забрел или соседям срочно приспичило чего -, то вот этот звук был, мягко говоря, неуместным. Кошек у них в подъезде отродясь не водилось. Да и скреблись, судя по всему, чем-то более твердым и острым, чем кошачьи когти. Вдруг, его хотят обокрасть и пытаются вскрыть замок? Идея неожиданно понравилась. Не потому, что он мечтал быть обворованным, а ввиду своей обыденности и материальности. С вором можно справиться если не самому, то с помощью милиции. Все же стоит проверить.
Рука легла на дверную ручку. За дверью как будто ждали этого и перестали скрестись. Услышали, что хозяин квартиры проснулся? Если так, то ночной посетитель уходить не спешил, шагов слышно не было. Мысленно парень обматерил себя за то, что схватился за ручку, вместо того, чтобы посмотреть в глазок. Непростительная беспечность. Следует быть осторожнее.
Павел осторожно глянул в глазок, какое-то время вглядывался в полумрак лестничной площадки. И тут вновь оглушительно позвонили, а затем на уровне глазка возникло бледное лицо мальчика Пашеньки. Парня прошиб холодный пот, ноги стали предательски ватными. Он оперся рукой о дверной косяк, не в силах отлипнуть от глазка. Как этот мальчуган очутился здесь? Что ему нужно?! И почему его лицо на высоте лица взрослого человека? Мальчишка, казалось, смотрел прямо в глаза, точнее, в глаз, парня, демонстрируя безукоризненно белые острые зубы. Из уголка рта на пол тянулась ниточка слюны. Язык у парня буквально присох гортани, но он все же испуганно проблеял:
- Чего тебе?
- Тебя ждёт твоей поезд, - глухо ответили из-за двери. - Нам пора начать дружить.
- Убирайся! - Паша постарался, чтобы его голос прозвучал, как можно более грозно. - Я тебя не пущу!
- Хорошо, - легко согласился малец. - Тогда я войду сам. У меня ведь имеется твоя вещь. Я чую твой запах и твой страх. Тебе не отсидеться и не спрятаться.
Паша в исступлении застонал. Ну зачем он тогда помог этому... Кому? Мальчику, демону, призраку? Все из-за куртки? Но отчего же тогда это чудовище не вошло сразу? Наверное, чтобы напугать. Такие, как он, питаются страхом.
Парень заметался по квартире, ища спасения. Окно? Нет, не вариант. Шутка ли, одиннадцатый этаж! Шансы выжить измеряются отрицательными величинами. И до водохранилища метров триста, не меньше. Будь оно под самым домом, он бы рискнул. Бред, конечно, но все лучше, чем этот жуткий мальчишка. Кухня. Что он мог противопоставить существу за дверью? Вилка, нож, топорик для разделки мяса? Вряд ли поможет. Если уж свечи и крестик не помогли...
Дверь начала содрогаться от могучих ударов. Тараном он что ли её вынести пытается?! Хорошо, что она открывается наружу, но даже так долго не выдержит. Вместе с дверью заходили ходуном стены, по обоям зазмеились трещины, задребезжала на кухне посуда. Резко запахло паленой хвоей. Вбежав в комнату, Павел в ужасе увидел, что елка весело полыхает. К запаху хвои примешался едкий запах горящей гирлянды. С громкими хлопками лопались елочные украшения. Бежать, нужно бежать! Не соображая, что делает, он с силой пихнул от себя дверь и, зажмурившись, бросился прочь. Пробежать удалось, наверное, пару метров. Тело наткнулось на преграду. Резкое шипение, пол под ногами шатнулся, раздалось все нарастающее гудение. Очень знакомое гудение.
Павел открыл глаза. Состав, стремительно набирая скорость, мчался по туннелю. На соседнем сиденье, забравшись с ногами, расположился мальчик, запрокинув голову и трясясь от безумного смеха. Парень взвыл в голос, ничуть этого не стыдясь, попробовал открыть форточку но та не поддавалась. Тогда он рискнул на ходу раздвинуть двери, но добился только того, что изодрал руки и сломал несколько ногтей. В приступе паники Павел замолотил кулаками по стеклу, не чувствуя боли, желая во чтобы то ни стало выбраться, спастись. На костяшках пальцев проступили алые бисеринки крови, оставляя на стекле зловещие разводы, а демонический хохот Пашеньки заглушал теперь все остальные звуки.
Выдохшись, парень прекратил тщетные попытки выскочить через окно. Только теперь, изможденный и потерявший всякую надежду, он увидел, что поезд уже не летит стрелой по мрачному туннелю, а взмывается вверх, в небо, подобно птице. Оставалось лишь удивляться, как получается сохранять вертикальное положение. Состав же возносился все выше и выше, его окутало яркое пламя, превратив в своеобразный метеор, который по чьей-то странной прихоти несся не вниз, к земле, а обратно в глубины космоса.
Детская рука с несвойственной для ребёнка силой обвила шею Павла. Тот дёрнулся было, но понял, что это не имеет никакого смысла. Смысла больше вообще не было ни в чем.
- Теперь ты согласен дружить? - горячо дохнул в ухо мальчик.
- Да, - коротко ответил Паша. Лишние слова теперь тоже не нужны.
- Замечательно. Папа потом ещё приведёт нам друзей. Он, конечно, порядочная сволочь, но про меня не забывает.
Сперва парень ощутил неимоверный жар, словно его запихнули в доменную печь. Захотелось кричать, но ладонь маленького мерзавца крепко зажимала рот. Затем жар сменился обжигающим холодом абсолютного минуса, а ещё спустя минуту тело Павла скользнуло на пол, напоминая собой тряпичную куклу. Пустая оболочка, лишенная какого-либо наполнения.
Маленький Пашенька плотоядно облизнулся, обтер губы рукой, довольно и раскатисто отрыгнул, после чего преспокойно уселся на свое место. А поезд в огне уносился в неведомые заоблачные края, расчерчивая небо оранжевой полосой, которую никто из людей не видел. Ведь существующее иногда не замечают.
Дежурная по станции всхлипывала, вытирая глаза белым платочком, который ей любезно предложил кто-то из медиков, унесших тело молодого человека. Чуть поодаль стоял машинист электропоезда, в котором обнаружили труп. Рядом с ним угрюмо хмурил брови немолодой мужчина с посеребренными сединой висками и тяжёлым взглядом. На путях в ожидании замер состав, последний на сегодняшний день.
- Опять мелкий засранец лютует, - процедил седой после продолжительного молчания.
- Ты о чем, Василич? - несмотря на разницу в возрасте, машинист называл седого на "ты", потому как другого обращения тот не признавал.
- Да Пашка погибший парня к себе прибрал.
- Не пил бы ты, Василич, в конце смены. Ну какой ещё Пашка? Сердце у парня не выдержало и все, никакой мистики.
- Ты у нас, Витя, недавно, так что не говори о том, чего не знаешь. Сердце? А ты хоть заметил, что парняга этот на высохшую мумию похож, как будто из него все соки высосали? От сердца такого не бывает.
- И что это за Пашка такой? - машинист приготовился выслушать очередную метрошную байку, коих успел уже собрать приличную коллекцию.
- Лет семь или восемь назад это было. Не знаю, что конкретно произошло, но мальчугана на рельсы родной отец сбросил, скотина пьяная. Сбросил и наблюдал, смеялся. Недолго наблюдал, понятное дело. Не успели ребёнка вытащить, поезд уже входил на станцию. В общем, с той поры иногда непонятные смерти происходят, мальчишку этого периодически видят. Мстит людям. Непонятно только по какому признаку жертв выбирает, но уж если вцепится, то от него не скроешь я. Отец его, говорят, с ума сошёл, долгое время в психушке лежал. Потом часто на место гибели сына приходил, выл зверем, волосы на себе рвал. И Толик, машинист того поезда, что мальца сбил, тоже погиб, руки на себя наложил. Не выдержал, видимо, груза такого. Напился как-то и сиганул прямо с обзорной площадки библиотеки. Ребята божились, что иногда видели призрачный красный поезд, а в кабине кто-то, очень похожий на Толю. Вот так-то, салага. А ты говоришь сердце...
Витя ничего не ответил. Такие истории встречаются сплошь и рядом. Если же Василич хочет в неё верить, то это его личное дело, разубеждать его он не станет. Повернувшись в сторону своего состава, машинист увидел маленького русоволосого мальчика, пристально смотрящего на него. Он моргнул, протёр глаза. Наваждение исчезло. Надо же, как байка Василича влияние на сознание оказала.
Электропоезд двигался в депо. В его вагонах не было пассажиров. Только один мальчуган сидел, забравшись с ногами, на сиденье и смотрел в окно, в беспросветную темноту туннеля. Папа скоро приведёт нового друга. И в этот раз им должен быть машинист. Ведь он так похож на него, а дружба крепче среди тех, кто схож между собой. И тогда призрачный поезд вновь загромыхает...