Продолжаю рассказ о жизни дореволюционных городов. На очереди уездный город Бузулук. Бузулукский уезд сначала входил в Уфимское наместничество, в 1796 году стал частью Оренбургской губернии, а в 1851 году был присоединён к Самарской губернии.
Весной и летом 1736 года Оренбургской экспедицией, под руководством обер-секретаря Сената И. К. Кирилова, были заложены ряд крепостей по реке Самаре, в том числе «Бузулуцкая». Она была названа в честь реки – притока Самары. Изначально крепость была в устье реки, но эта территория затапливалась в половодье, поэтому её перенесли на более высокое место. Первыми поселенцами «назначены 478 яицких казаков, 19 ногайцев, 12 калмыков, 47 разного звания людей, отчасти ссыльных». По свидетельству П. И. Рычкова «обыватели крепости довольствуются боровым лесом, где много водится лосей… Кроме того, имеется для хлебопашества хорошая земля и хлеба больше других производят…»
Интересные заметки о Бузулуке оставил публицист Константин Григорьевич Евлентьев (1824-1885). Вот что он писал о первых годах существования города:
«В 1781 году в судьбе Бузулукской крепости произошел переворот: Бузулукская крепость названа городом Бузулук. День открытия города был днем торжества для обывателей крепости. Высочайший указ Императрицы Екатерины Великой, учреждающий город, был прочитан в церкви после Божественной литургии в присутствии коменданта и всех обывателей. В последовавшем за прочтением Высочайшего указа благодарственном Господу богу молебствии провозглашено было многолетие Великой Учредительнице городу и всему Ее Августейшему Дому, при чем бузулукские казаки произвели ружейную стрельбу; весь этот вожделенный для обитателей Бузулукской крепости день юные горожане веселились, был колокольный звон, а вечером город был иллюминирован. Комендантом в Бузулукской крепости был в то время премьер-майор Герасим Иванович Мосолов».
«1785 год ярко отмечен в хронике Бузулука. Этот год был тяжелою годиною для города. В Бузулуке ждали главного начальника Оренбургского края, ехавшего из города Оренбурга в Санкт-Петербург. Горожане встретили наместника у Оренбургских или Овечьих ворот, причем из крепости сделаны были в честь его пушечные выстрелы. Любопытные обыватели следовали за генерал-губернатором к его квартире. Наместник остановился в доме заседателя Уездного суда поручика Дмитрия Никитича Спичинского, имевшего двухэтажный деревянный дом у Водяной башни Бомбардир, паливший из пушки, поспешил за любопытными и второпях не погасил хорошенько фитиля, брошенного им в пороховой амбар (амбар этот находился у Овечьей башни, на том месте, где стоял старый угловой дом купца Пудовкина). Генерал-губернатор не переменил еще лошадей как пороховой амбар взорвало и страшный начался пожар.
Наместник вышел из своей квартиры, отдав приказание вывести свой экипаж за город, что и было исполнено руками усердных обывателей. Огонь, усиливаемый ветром, скоро превратил в пепел весь и без того небольшой городок. При этом бедственном событии сгорело до 300 обывательских домов, 2 церкви и 6 человек обывателей, пороховой амбар, от которого произошел пожар, соляной амбар, запасный хлебный магазин и тюремная изба. При этом случае сгорело все деревянное укрепление новой Бузулукской крепости. Даже обывательские гумна за речкой Домашкой и кустарник там растущий не ушли от разрушительного огня. От пожара остался единственный казенный соляной амбар, который существует в городе и поныне. Этот амбар в 1785 году стоял тоже у Овечьей башни. При обновлении города после пожара он был перенесен за черту города, а ныне находится в самом городе у дома А. Племянникова...
После пожара в ожидании нового плана для постройки города обыватели выгоревшего Бузулука жили на родном пепелище. Судебные места на время переведены были в ближайшую к городу крепость Елшанскую. К осени того же несчастного года был получен новый план. По этому чертежу земляное укрепление прежней Бузулукской крепости было уничтожено: вал срыт и ров завален, прежняя площадь упразднена, а кладбище перенесено за город на нынешнее его место. Лес на постройку новых домов большей частью срублен был у подножия Атаманских гор, где произрастал отличный строевой лес… С открытием города и учреждением судебных мест в Бузулуке тотчас явились гражданские чиновники и образовались купеческое и мещанское сословия»
Из наблюдений публициста Е. К. Евлентьева: «Среди обывателей города Бузулука значительно от других отличаются лавочные приказчики. Они больше своей частью не отличаются щеголеватостью и опрятностью в одежде. Как люди торговые они более заботятся о том, чтобы скорее нажить капитал, а не облагообразить свою наружность. Не отличаются также лавочные приказчики ни роскошью, ни даже обыкновенным довольством в домашней жизни. Они стараются жить скромно. Круг своих знакомств они ограничивают родственниками или торговой братию. Эти как равно и другие причины дают им возможность нажить деньги и торговать «от себя». Правда и то, что они не прочь давать товары в долг знакомым, а незнакомым по верному поручительству. Но они всегда это делают с большой выгодой для себя потому, что человек, покупающий в долг, стыдится рядиться о цене товара. Лавочные приказчики не сострадательны к бедным, они не подают копейку нищему и на просьбу о помощи отвечают "Бог подаст".
К чиновникам лавочные приказчики испытывают какое-то нерасположение, не смотря на то, что чиновники являются всегдашними и выгодными покупателями. Но часто и резко проявляются в характере лавочных приказчиков черты еще более непривлекательные. При продаже покупателям товаров лавочные приказчики прибегают к средствам не совсем позволительным. Так, например, они клянутся, что продают товар себе дороже и, что они уступают его по такой низкой цене только по знакомству. Божба и клятвы составляют у лавочных приказчиков самое главное и убедительное доказательство того, что они не собираются обмануть покупателя. Едва ли покупатель сделает покупку, не выслушав бесчисленное количество божбы и клятв от лавочного продавца.
При продаже товаров лавочные приказчики часто допускают неприличия. Покупатель нередко замечает неудовольствие, выражаемое продавцами, если он пересмотрев товар выходит из лавки без покупки. Нередко бывает, что от досады лавочные приказчики провожают бранными словами покупателей, ничего у них не купивших. Есть и вопиющие примеры нечестного поведения лавочных приказчиков. Например, одна крестьянка купила в лавке ситца. На улице при хорошем свете она рассмотрела, что ситец гнилой. Вокруг крестьянки собрались любопытные. Чего же я, батюшки, делать то буду, заголосила обманутая. Ступай обратно в лавку и попроси приказчика - пусть переменит - посоветовали ей осмотревшие ситец. Между тем все собравшиеся остались ждать, чем все закончится. Женщина отправилась в лавку и через короткое время вышла обратно. На вопрос собравшихся она печально ответила - не поменяли, уже нельзя говорят. И так бедная женщина с горькими слезами отправилась домой».
Из книги Е. И. Рогозина «Путешествие по русским городам»: «Бузулук стоит среди степей и имеет вид вполне степного города. Тотчас близь железной дороги вы встречаете целый город амбаров для ссыпки хлеба, их насчитывают до трехсот. Уже четыре года стоят эти амбары пустые вследствие неурожаев, но родится хлеб – и все они наполняются и еще не хватает места для ссыпки. Самарская губерния имеет большое сходство с южною частью Бессарабии: и там, и здесь делаются огромные посевы, рассчитанные исключительно на удачу, и хозяйство имеет вид биржевой игры. Пойдут вовремя дожди, будет хорошая уборка – и разом составляется состояние. Но будет засуха весной, дожди во время уборки – пропадает вся работа и даже семена. Шансов же на неудачу здесь очень много.
В 1885 году, например, с 14 апреля по декабрь месяц ежедневно шел дождик, и, несмотря на огромный урожай, убрать хлеба не могли. В прошлом и настоящем годах были страшные жары весной, и хлеб вовсе не уродился. Весной бывают иногда такие ужасные ветры, что выдувают с полей сделанные посевы, так что приходится вновь пересевать поля. Ввиду этого здесь принято оставлять на полях комья, которые, защищая от ветров, не дают им сносить семян. Когда слушаешь здешних хозяев о претерпеваемых ими бедствиях, то вчуже становится страшно, тем более что бороться с такими силами природы почти невозможно. Есть одно средство, могущее уменьшить влияние ветров и засухи, – это облесение, но для этого требуется слишком много энергии и времени.
Бузулук, несмотря, однако, на неурожаи и на пустые амбары, начинает прихорашиваться. В городе проводятся мостовые, и на центральной площади можно смело ехать, не боясь потонуть; мостятся подъезды к реке, расставлены по городу чаны с водой, и жители мечтают об обществе взаимного страхования. Жаль, что Оренбургская дорога как бы назло обошла город, и даже станцию устроила не против Бузулука. Говорят, строители поссорились с городом!
Интересная особенность Бузулука, указывающая на безлесие местности и степной ее характер, – это продажа на лесном дворе заготовленных деревянных крестьянских изб, которых я насчитал более 400. Избы эти продаются совсем готовыми, с крыльцами, дверями и рамами, так что стоит только поставить в них печи, и можно жить. Большинство этих домиков построены из осины и имеют по два окна, а часть домов сосновых в три и даже пять окон.
Между железною дорогой и городом недавно возведен женский монастырь, очень широко построившийся. Задумали монашенки выстроить и колокольню, но заложили ее таких громадных размеров, что не могли осилить, и она уже несколько лет стоит недостроенною.
Еду я все по степи и никак не могу понять ее прелести. Я чувствую ее силу и величие, но красоты не вижу. Да и немудрено. Нужно видеть степь во всех ее видах, сжиться с этою природой, и только тогда начнешь понимать ее и любить».
В 1811 году в городе проживало 1 000 человек, а в 1897 году — 14 47, в 1913 — 16500. В Бузулуке ежегодно проводилось три ярмарки. Функционировал колокольный завод. В городе были Богородицкий женский и Спасо-Преображенский мужской монастыри, 5 церквей, городское трёхклассное мужское и трёхклассное женское училища, а также 2 приходских училища.
Начали мы свое исследование с выбора места для ночёвки. Почему-то нам показалось очень важным делом переночевать в отеле с историей - это был Гостиный дом на Банном. Такой маленький гештальт, который, возможно, лучше было и не закрывать.
Отель Гостинный дом на Банном.
При звонке админ подсказал, что остался только номер с джакузи. Ну кто мы такие, чтобы отказываться? Звучит вообще неплохо. Да и время близилось за полночь. Каково было наше удивление, когда на пороге номера, держа в руках рюкзаки, мы увидели эту картину: огромная кровать, приглушенный свет и джакузи в двух шагах от кровати. Я даже фото не сделала, потому что была в шоке. Мне это напомнило какой-то публичный дом. Чтобы далеко не ходить, видимо, сильно не отвлекаться... Ни шторки, ни стекла, ни-че-го. Вот джакузи, вот кровать. Стояли так в ступоре мы минут 5. Решили разговаривать с админом, что нам это не подходит и стоило бы предупреждать о таких локациях подробнее. В итоге дали нам номер на троих, где мы спокойно расположились. Но не переставали задаваться вопросами: а зачем в номере шкаф с мелкими шкафчиками на замках? Наши догадки о назначении отеля все же верны или владельцы тащили в него все, что было? В хозяйстве пригодится. Так и останется загадкой.. А Вы что думаете?
В целом, переночевать - нормально. Мы не прихотливые. Но если вдруг отключат электричество, знайте, что и воды в отеле не будет. :) Сохранили - молодцы. Хотелось бы исторического шарма и внутри. Может, еще удастся где-то посетить подобную локацию.
Город мне понравился. Много жилых домов, которым лет по 200. Диву даешься, что они не просто стоят, но и фору дадут еще новостройкам. Добротные, крепкие, со своим царским шармом. Современные жильцы в таких домах понаделали надстроек, поделили огромные дома на квартирки, даже вход у каждого свой. Так всегда интересно было: а что там внутри? Как реально там «живут». Очень бы хотелось в такие «гости», хоть одним глазком посмотреть. Потолки крутые, метра по 3 точно. Вот строили же тогда!
Жилой дом, поделенный на квартиры, вид со двора
Да и в целом, у города история интересная. Его переносили аж трижды. И только настоящее местоположение Оренбурга устроило всем критериям, чтобы город остался там, где стоит сейчас. А люди.. Люди прям другие. Простые и беззаботные. Звучит как клеймо после Москвы и москвичей, но так мне почувствовалось. Легко все как-то. В парках все пляшут, гуляют, какая-то самодеятельность кипит. Лица, по крайней мере, счастливые у них. И места на улицах, в парках - ходи не хочу! Никто не толкается, не мешает. Такое раздолье. Это замечаешь только когда вот так уезжаешь из Москвы и начинаешь дышать полной грудью. Когда прогулкой и правда наслаждаешься, никуда не летишь.
Парк развлечений «Тополя»
Вид на мост «Европа - Азия»
Впервые здесь заметили и пытливый ум архитекторов, смекалку и воображение. Вы когда-то видели лепнину на деревянном срубе? До Оренбурга мы тоже не видели. Видимо, город был очень вдохновлен Питером и выкручивался, как мог. Разглядеть «по-полной» такой объект получилось напротив классного «Фи ка фе». Напротив здания, где мы отлично позавтракали, стояло полуразрушенное, полусгоревшее историческое. Мы подошли рассмотреть ближе. Вот и та самая лепнина на срубе. Такими домами «под богатство» Оренбург прямо полон.
Дом напротив «Фи кафе» по адресу: Южный пер., 35, Оренбург
Забавно и как история пытается ужиться с современностью. «Вот эту сторону историческую не трогайте, обязаны оставить, как есть, а двор дома делайте, как хотите», - как-то так звучал этот проект? Очень бы хотелось поинтересоваться у хозяев.. Достался же кому-то алмаз! Жаль, сделали из него «как у всех». Я бы отреставрировала и уж точно бы не перекрывала дешевым кирпичом. Но пока все это мечты, остается лишь лицезреть чужое. Улочка, в целом, классная! Не экскурсионная, а настоящая, живая, будничная, я бы сказала.
И точно что хотелось бы выразить с неким недовольством - любовь к шпаклевке. Вот просто взять и перекрыть всю красоту зданий, прям толстенным слоем дешевой штукатурки и краски. И эти рекламные пестрые таблички.. Не дают никаких шансов ни рассмотреть, ни погрузиться в эпоху. Оренбург, учись у Арзамаса и Рыбинска. Красиво же, когда и в ногу со временем, и из общих ценностей никто не выбивается :)
г. Арзамас (пример вывески)
Много старых пазиков, очень-очень много девушек за рулем непривычных нам машин (по большей части жигули). Одни стояли, чинили что-то сами, другие просто ехали по своим делам. Ну непривычная для меня картина.
Денег бы в Оренбург. Зданий и истории много, ухаживать некому. Такая красота на глазах сыпется, как всегда. Ему быть чуть холености, заиграл бы новыми красками. 💔
P.S. Если меня увидят оренбуржцы, КБ до 22:05 - я такого еще нигде не видела 😂 Это для вечно опаздывающих?
Выше видео-обзорная экскурсия, которую сделал, когда бродил по мужскому монастырю. Она поможет понять, что и где находится.
И так, начнем. В Свердловской области есть два знаковых "царских места": дом купца Ипатьева, где расстреляли последнего императора РИ Николая II, его семью и приближенных и урочище "Ганина Яма", куда привезли тела и "сбросили" в шахте №7.
На месте дома купца сейчас стоит Храм-памятник на Крови во имя Всех святых в земле Российской просиявших, а на месте урочища "Ганина Яма", находится мужской монастырь святых царственных стратотерпцев.
Около Храма на Крови я побывал аккурат в "царские дни" - это ежегодные праздничные дни в Екатеринбургской епархии, посвящённые памяти царской семьи и о самом событии напишу, возможно позже, в другом посте, там есть о чем рассказать.
А к Монастырю приехал на следующий день.
Раньше, в урочище был рудник, на котором добывали железную руду и жгли уголь. Он мало, чем отличался от подобных. Но «всемирную известность» это место получило после того, как 17 июля 1918 года, сюда привезли тела расстрелянной царской семьи и сбросили в шахту №7.
На текущий момент на территории монастыря действует семь храмов - по количеству расстреляных членов царской семьи. Большинство из храмов закрыты для посещения, но открываются в памятные и праздничные даты. Когда я сюда приехал, работал всего один (спойлер - но попасть в него не получилось).
В сам храм не заходил, там было закрыто. Здание, которое слева на фото - это одно из административных зданий, внутри которого расположился буфет. Открыт для всех. Там же можно купить монастырский чай и другие съестные сувениры.
Если стоять лицом к храму и развернуться практически на 180 градусов, то в кустах можно заменить бюст последнего императора РИ - Николая II. (В видео - это будет последний кадр).
От бюста есть "два путя", идем налево и там будут установлены плакаты с представителями "царской семьи" и подчиненными с их краткой биографией. Прочитал за Боткина, думал, что тот самый, оказалось, что нет - его сын.
От храма идет деревянный мостик. По нему доходим до памятника "Царским детям".
Можно в комментариях подискутировать, насколько правильно, с точки зрения политики и гуманности, расстреливать царских детей. Но пост не об этом, так что, идем дальше.
А дальше вход, я назвал бы, галлерею в виде подковы, которая опоясывает ту самую шахту №7. Здесь также установлены плакаты-портреты царской семьи.
Секретный, т.к., он не располагается на основном туристическом маршруте, про него не знают туристы, а для самых интересующихся стоит табличка "только для братии". Если ее проигнорировать, то можно увидеть храм, который закрыт для посещения. Как мне объяснил один из монахов, это храм только для монашеской братии. Зайти мирянам в него не получиться.
Возвращаемся обратно к галлереи. Собственно, вот она - Открытая шахта №7, в которую в 1918 сбросили останки царской семьи. Если перейти по ссылке выше, то можно почитать историю этого места. А возле шахты установлен поклонный крест. Идем дальше.
На поклонном кресте весит икона с царской семьей. Т.к.. я был в этом монастыре во время "царских дней", то к этому кресту и иконе подходило много паломников - читали молитвы и совершали различные религиозные ритуалы.
А вот этот Храм святых ЦарственныхСтрастотерпцев, мне понравился больше всего. Возможно потому, что я нашел для себя идеальный ракурс для съемки. К слову, вход в него был открыт.
А это Храм в честь иконы БожиейМатери Державная, его можно было увидеть ранее, где была фотография с "царскими детьми". Слева от основного храм есть музей, посвященный царской семье. Когда я был там, то и музей, и храм были уже закрыты.
И последний храм - Храм преподобного Сергия Радонежского. С обратной стороны храма весит икона "преподобного Сергия Радонежского". Храм был тоже закрыт=)
Дальше, если идти по дороге, то можно дойти до бюста супруги Николая II - Александры Федоровны.
И в завершении обзорной экскурсии - часовня. Не знаю почему, но возле нее было особенно спокойно.
Вместо послесловия: Как к последней царской семье, так и РПЦ, можно относится по-разному. Но в этом месте было какое-то странное, но в тоже время приятное умиротворение. И даже тот факт, что практически ни в один храм я не попал, нисколько меня не огорчил.
📍Мужской монастырь во имя Святых царственных Страстотерпцев.
Свердловская область, г. Верхняя Пышма, урочище Ганина Яма.
56.944908, 60.479065
Больше про путешествия по стране в telegram Ссылка на пост про "Ганину Яму" в telegram и VK.
Видео-обзор (прогулку) можно посмотреть на Rutube, Youtube, VK Мини-фотоотчет с фотографиями, которые не вошли в пост.
Здорово, что общественные пространства моего родного города преображаются.
Я помню, какая депрессивная атмосфера царила в этом месте в последние годы. Позитивные преобразования в столице Крыма уже носят системный характер.
Пока в комментариях не появились люди с вопросами о том, почему парк не переименовывают и памятник Тарасу Шевченко не сносят, хочу сказать следующее.
Во-первых, мы не упоротые, как бандеровцы на Украине, которые борются с памятниками Александру Сергеевичу Пушкину. Во-вторых, лично я возле памятника поставил бы небольшую информационную табличку, может быть, с QR-кодом для удобства, где указал бы некоторые автобиографические факты о Шевченко:
Он творил не на Украине, а в Российской империи.
Его проза написана на русском языке, а на Украине её стыдливо переводят на украинский и делают вид, что так и было.
Тараса Шевченко выкупили из крепостничества русские люди.
Его литературные труды помогали издавать русские люди.
Массовое издание его стихов и драматургии — заслуга советской власти.
От этих фактов неонацистов на Украине просто выворачивает. Когда им об этом говоришь, они либо начинают ругаться, либо ведут себя в стиле «Вы всё врёте».
А вообще парк отличный — приходите, убедитесь сами.
Что мы думаем о жизни людей 140 лет назад? Как-то жили, но с гораздо меньшим уровнем комфорта, чем сейчас. Но это иллюзия. Конечно, антибиотиков, мобильных телефонов и телеграм-каналов у жителей Петербурга в 1880-х годах не было. Зато, например, была живая рыба.
Как часто вы видите в продаже и тем более покупаете живую рыбу?
Да, иногда в супермаркетах можно увидеть тесные аквариумы, в которых плавает несколько видов рыб. Но на этом всё. Если вы не рыбак или если у вас на даче нет пруда, в котором вы разводите форель, живая рыба вряд ли часто бывает у вас на столе.
А вот в Петербурге 80-х годов XIX века, если верить известному писателю и краеведу тех лет Анатолию Бахтиярову, было около 30 живорыбных садков на одной только Неве. А ведь такие садки были ещё и на Фонтанке!
Кстати, подписывайтесь на мой канал в Telegram (там можно записаться на интересные и бесплатные прогулки по Питеру):https://t.me/nbrzh
В большой барже с надстройкой располагались жилые помещения для персонала, склады для солёной, вяленой, копченой, а зимой и мороженой рыбы. Здесь же располагался и магазин, где покупатель мог выбрать себе товар по вкусу - множество видов икры, лещ и осетр, корюшка и ряпушка, миноги и снетки, огромные полутораметровые замороженные белуги. Удивительно, но такие баржи даже отапливались, и очень необычен был вид валящего из возведенной на барже кирпичной трубы дыма.
Живорыбный садок на Фонтанке у Аничкова моста. 1903 год.
Рядом с большой баржей стояла одна или несколько поменьше, это и были садки, в которых круглый год «жила» живая рыба. Такая баржа имела прорези посередине, а в них решетчатые стенки и дно для протока речной воды.
Разнообразие живой рыбы тоже было фантастическим: астраханская и северодвинская стерлядь (рыба, о которой мы можем лишь читать в произведениях классиков XIX века), сиг, щука, судак, форель и ерш.
Живорыбный садок на Фонтанке. 1897 год.
Живорыбные садки на Фонтанке. Между 1900 и 1910 годами.
Да, часть этой рыбы ловили в окрестностях Петербурга - в Неве, Финском заливе и в Ладоге, но как живая стерлядь попадала в невскую воду из Волги или Северной Двины?!
Живорыбные садки на Фонтанке у Симеоновского моста. 1906 год.
Живорыбные садки по двум сторонам Фонтанки. Между 1896 и 1900 годами.
Объясним на примере волжской стерляди. Сначала целый месяц она шла от Астрахани до Рыбинска в специальных баржах, подобных описанным выше живорыбным садкам. Такие баржи называли «водовиками». Затем в Рыбинске её перегружали в открытые платформы с водой, чтобы отправить в столицу по железной дроге. Но даже здесь всё было очень непросто. Стерлядь чувствительна к свежести и чистоте воды, поэтому по пути до Петербурга, воду приходилось менять 3 раза в сутки! Колоссальный труд, чтобы посетители модных столичных ресторанов Палкин и Малый Ярославец могли полакомиться деликатесом!
Зал ресторана Палкин. Между 1910 и 1914 годами.
Кстати, известен случай, когда в 1886 году по заказу банкира Блейхредера из Петербурга в Берлин было доставлено 6 живых стерлядей. Во время этой фантастической операции воду, в которой везли стерлядь, меняли 6 раз в сутки! К сожалению, история умалчивает, в какую сумму обошлась такая транспортировка, зато мы знаем цену, которую немецкий гурман заплатил за саму рыбу. Каждая стерлядь стоила ему 100 рублей! Для понимания масштаба цены: по данным «Вестника финансов» (издан в 1911 году) чернорабочий в 1886 году получал 64 копейки за день работы, а слесарь (самая «денежная» рабочая специальность тех лет) - 1 рубль 14 копеек. То есть, у чернорабочего на одну такую стерлядь ушло бы 156 дней труда, а у слесаря - 88.
Возможно, именно из-за того, что в те времена каждый год в один только Петербург доставляли около 25 000 стерлядей, сегодня эта рыба и занесена в Красную книгу как вымирающая.
Мы привыкли как будто бы свысока смотреть на жизнь людей прошлого. Однако, оказавшись в Петербурге конца XIX - начале XX веков, мы поразились бы разнообразию продуктов и их географии, что понятно даже на примере рыбы, которую в Питер везли с Урала и Волги, Белого и Каспийского морей, из Шотландии и Норвегии.
Продолжаю цикл рассказов о жизни дореволюционных городов. На очереди Ставрополь (Ставрополь на Волге). В Российской империи было два города с идентичным названием, поэтому может быть путаница. Ставрополь на Волге позже переименовали в Тольятти. Ставрополь-Кавказский сейчас просто Ставрополь.
Казанская улица
Город Ставрополь был основан известным политическим деятелем начала XVIII века Василием Татищевым в 1737 году. 20 июня 1737 года императрица Анна Иоанновна жаловала грамоту крещёной калмыцкой княгине Анне Тайшиной, в которой было записано об основании города: «Для пребывания твоего с зайсангамивыше Самары (реки) и близь Волги реки построить крепость… и на то означено место собирать всех крещенных калмыков, которые около этой крепости имеют по обыкновению кочевать… как при крепости живущим, так и около кочующим крещенным калмыкам в отведенным и показанным им местам и урочищам зверей ловить, и леса и дрова рубить, и скотом траву травить, и сена косить, и хлеба сеять, в реках и озёрах рыбу ловить свободно, и для того из русских мужиков с пашпортами в работы наймовать позволяется». Строительство крепости началось весной 1738 года. Руководил строительством крепости ее 1-й комендант полковник Андрей Змеев. Планировалось переселить в будущий Ставрополь и окрестные сёла более 2 200 калмыков. Однако значительная часть калмыков предпочитала вести кочевой образ жизни, поэтому город рос относительно медленно и в том числе за счёт русских переселенцев. Уже в 1742 в городе русских было больше, чем калмыков.
Купол Троицкого собора
Из описи крепости: «Крепостное строение состоит из иррегулярного земляного шестиугольника с палисадом, построено в 1738 году. Крепость длиною 313, шириной 198, в окружности 779 сажен; в ней батарей четыре, редутов два, ворот трое: Оренбургские, Симбирские и Водяные; улиц отменных пять: Троицкая, Водяная, Симбирская, Базарная и Оренбургская, впрочем, все они прямые». 21 февраля 1739 года Указ Сената о наименовании основанной крепости Ставрополем, что в переводе с греческого означает «город Креста».
Высокопоставленный чиновник А. М. Фадеев работал в этом городе и окрестностях и упоминал Ставрополь в мемуарах. «Пробыв в Ставрополе недель около двух, я поехал для обозрения сперва русских государственных имуществ той губернии, а потом калмыцких степей, на коих кочевали калмыки обоих Дербетовских улусов. Я взял с собою и Корниса, и вместе с ним проехал оттуда вдоль Маныча и Кумы, близ границы земли Войска Донского, чрез всю калмыцкую степь, лежащую в этом направлении, и имел ночлеги в их кочевьях. В этих кочевьях я нашел калмыцкого зайсанга, т. е. дворянина, Джамбо-Гелюнга, замечательного тем, что, не быв нигде кроме своих степей, он успел себе составить понятие об оседлом хозяйстве, построил домик, завел мельницу и хлебопашество, но примеру его прочие калмыки не последовали, хотя там было много мест, очень удобных к поселению». Также автор отмечал, что чиновники при желании без получали здесь землю, и земля стоило относительно недорого, правда, и дохода в тот момент особо не приносила. «Наконец в этом году последовал мне отвод земли, 1500 десятин в Ставропольской губернии, пожалованный мне еще тогда, когда я был главным попечителем над калмыками, в 1838-м году. Следовательно, ровно чрез двадцать лет после пожалования. Земля эта приносит мне пользы очень мало; но все же впоследствии времени, по смерти моей, может служить подспорьем детям, к тем небольшим средствам, кои могу я им оставить».
Также Фадеев отмечал, что даже к 1860-м территории были заселены недостаточно плотно. «Данное мне поручение в Ставропольской губернии, о сборе всех предварительных сведений к приготовлению в ней освобождения помещичьих крестьян, я окончил довольно успешно. Да это и не представляло особых затруднений по небольшому числу таковых крестьян в губернии; их было всего с небольшим семь тысяч душ, из коих почти половина принадлежала трем помещикам: князю Воронцову, Калантаровым и Скаржинскому. Крестьяне тогда же, или вскоре, были отпущены помещиками, частью безвомездно, а частью посредством выкупа. Правда, что, по местным обстоятельствам, положение помещичьих имений представляло некоторые затруднения, препятствовавшие подвести все предположения под один общий уровень; но при несколько ближайшем соображении оказалась возможность их преодолеть».
Из книги Е. И. Рагозина «Путешествие по русским городам» (1891): «Рано утром 14 сентября приехал я в Ставрополь. Накануне была чудная ночь, а сегодня превосходное утро. В июне месяце каждого года главное русло Волги уходит от города за пять верст, оставляя ему небольшую Воложку, а потому Ставрополь, хотя и стоит при Волге, но только во время половодья. Недавно отстроенная гостиница, в которой я остановился, была, к моему удивлению, вполне опрятна и даже удобна. С балкона, расположенного на краю города, близь Воложки, открывался такой вид, что я не мог оторваться от него. Предо мною была вода и далее Жигулевские горы. Тишина в городе и гостинице, где не было никого приезжих кроме меня, непривычная в России чистота и чудный, открывшийся предо мною вид, - все это сразу перенесло меня в Швейцарию, в которой я путешествовал раз позднею осенью и так же, как и теперь, не встречал туристов. Иллюзия была так полна, что я вспомнил мельчайшие подробности моего путешествия!
Никогда я не забуду Ставрополя и всегда останусь ему благодарен за пережитые мною воспоминания на балконе его гостиницы. Если вы любите Швейцарию, а в особенности если вы любите Россию, то приезжайте сюда пожить и отдохнуть. Не знаю, хорошо ли здесь весной, когда пред глазами несется многоводная Волга и по ней снуют пароходы, но осенью прелестно.
Ставрополь замечателен не одним видом, он сам по себе премилый городок и со всех сторон окружен сосновым и дубовым лесом, идущим вглубь на несколько верст. В одной стороне обширного соснового леса, среди деревьев, построены шестьдесят домиков для слабых и больных, которые съезжаются сюда каждый год, в сосновый лес, дышать и пить молоко и кумыс. Недавно зародилась эта маленькая колония, всего восемь лет тому назад, но уже и теперь приезжающих насчитывают до ста семейств в течение лета.
Дачный курзал (курзал - курортный зал, нечто вроде дк в дачных посёлках и не только, где проводились общественные мероприятия)
Домики состоят из двух, трех и четырех комнат с мебелью, и отдаются они от 60 до 150 руб. в лето с 1 мая по 15 сентября. Обед из трех блюд можно иметь от владельца дач по 12 рублей в месяц и 6 рублей для прислуги. Многие предпочитают готовить у себя, и это должно стоить недорого, судя по ценам на провизию: говядину от 6 до 10 к. фунт, курицу 25 к., масло чухонское 25 к. фунт, молока горшок в 2Ґ бутылки 10 к., стерлядь аршинную около двух рублей и т. д. Система отдельных домиков имеет свой смысл, но, бесспорно, было бы удобнее, если бы кто-нибудь решился построить большой дом и устроить в нем нечто вроде швейцарского пансиона. Тогда можно было бы поручиться, что съезд болеющих значительно увеличился бы, так как в таком пансионе можно было бы устроить все с полным комфортом и жить было бы веселее. Против такого общежития можно одно только возразить, что русские люди любят как-то обособляться или сторониться друг друга, хотя по природе весьма общительны. Но насколько я мог наблюдать, это стремление к обособленности является у нас скорее делом привычки, нежели потребности, и стоит только сделать первый шаг -- и чувствуешь себя уже хорошо, а потому я вполне уверен, что швейцарский пансион мог бы иметь здесь успех и привлек бы в Ставрополь новых людей, приезжающих сюда провести несколько дней или недель.
Главный корпус кумысолечебницы В.Н.Климушина
Ставрополь, расположенный почти рядом с бойкою Самарой и с испорченным населением Сызранского уезда (это общее убеждение на Волге), сохранил патриархальность и гораздо большую чистоту нравов. Не говоря о том, что город производит самое приятное впечатление, но и жители отличаются приветливостью, а по уверению старожилов, здесь не помнят ни поджогов, ни грабежей, хотя поездки на пароходы по ночам на расстоянии пяти верст и вызывают на размышление. Интересно, что здесь почти все деревянные дома очень мило и богато изукрашены резьбой, которой я не встречал вовсе в других городах. В Ставрополе я натолкнулся на двух оригиналов, которые немножко отравили мое счастливое настроение духа. Один из них ужасно надоел мне своими расспросами о Петербурге и министрах, о числе немцев и поляков в столицах и т. п.»
аптека
Даже в начале 20 века Ставрополь-на-Волге был тихим маленьким городком. В нём проживало примерно 7500 жителей. В прилегающем Ставропольском уезде проживало более 250 тысяч человек. Работала одна земская больница, 6 учебных заведений, 2 гостиницы, 6 фабрик и заводов, 1 водяная и 4 ветряных мельницы.
Ставропольская женская гимназия
крестьяне, приехавшие в Ставрополь-на-Волге
Собор Троицы Живоначальной
Жигули
Имение в Ягодном
Ставрополь-на-Волге, 1917 год, из фотофонда СОГАСПИ
Пикник ставропольцев в Жигулях, 1913
Семья банковского служащего. Николай Иванович Жильцов и Мария Алексеевна Панафидина, 1915
Преподаватели и выпускники ставропольской ремесленной школы, 1912
Продолжаю цикл постов о дореволюционных городах. На очереди губернский город Симбирск (сейчас Ульяновск).
Из «Иллюстрированного путеводителя по Волге 1898 года (от Твери до Астрахани)» Г.П. Демьянова: «Мало найдётся в России городов, настолько бедных историческим прошлым, как Симбирск. Причина этого явления будет понятна, если мы скажем, что Симбирск принадлежит к самым юным русским городам, возникшим на берегах Волги. На том месте, где теперь стоить город, была татарская деревушка, называвшаяся Симбирь. Основанию Симбирска, как города, относится к царствованию Алексея Михайловича, в 1648 г.
Осада города Стенькой Разиным (1670 г.) может служить выдающимся событием в исторической жизни Симбирска. Войска, выступившие из Казани на помощь симбирцам под предводительством Барятинского, сначала отступили, а чрез несколько дней, с помощью подкреплений, на берегу р. Свияги разбили разинцев, которые после того бросились вниз по Волге. Описанная победа празднуется ежегодно 21 мая. Затем в 1671 г. Симбирск подвергался нападению Федьки Шелудяка. Когда к городу подступили с своими проходимцами Пугачев, на предложение со стороны последнего сдаться симбирцы категорически отказали ему в выдаче ключей. Несмотря на угрозы и т. п., Симбирск остался верным государыне, за что Императрица Екатерина Великая пожаловала герб (на синем фоне белый столб, на верху которого золотая корона).
В 1708 г. из Симбирска был образован провинциальный город и приписан к казанской губернии. В 1780 г. Симбирск переименован в наместничество, а в 1798 г. преобразован в губернский город. Выдающимся событием последних годов был пожар (1863 г.), истребивший почти весь город».
В 1860-х в городе 9 дней бушевал страшный пожар, уничтоживший большую часть городских построек, поэтому достопримечательностей к 1898 году было не так уж много. Автор путеводителя отмечает несколько соборов, монастырь, памятник Карамзину, библиотеку: «Кафедральный собор основан в 1812 г. и в 1844 г. назван Николаевским. Из церковных предметов, замечательных по историческим воспоминаниям, обращает на себя внимание напрестольный крест с св. мощами. С этим крестом обходили войско во время осады города Разиным; на ковчеге и теперь виден след от пули.
Кафедральный собор: Никольский (зимний) и Троицкий (летний) считались единым кафедральным собором. Начало XX века. Фото М. П. Дмитриева
Троицкий собор основан в 1812 году, в память войны с французами. В Вознесенском соборе находится образ св. Германа с мощами. Этим образом в 1677 г. казанский митрополит Маркелл благословил Симбирск.
Самые древние храмы в городе: Успенская церковь (единоверческая), существовавшая в Успенском монастыре ныне упраздненном) при основании города, и церковь Ильи Пророка, основанная в 1725 г.
Спасский монастырь (женский) находится в центре города. В монастырском храме хранятся чудотворные иконы: Нерукотворенного Спаса и Иверской Вожией Матери. Храмы, находящиеся в этом монастыре: во имя святого Алексея, основан в 1799 г., и во имя Спаса Нерукотворенного, основан в 1691 г.
В центре города, на площади воздвигнут историку Карамзину памятник по своей идее очень неудачный; сама площадь названа именем этого историка. Памятник воздвигнут по повелению Императора Николая I.
В городе существует одна так называемая Карамзинская библиотека, открытая 18 апреля 1848 г. Эта библиотека, пользующаяся пособиями от Высочайших Особ, от министерства народного просвещения и от городского общества, имеет собственный капитал; книжное богатство её заключается в 30000 том»
Также автор отмечает, что провели свои молодые годы Языков, Гончаров, Дмитриев и Минаев, умерший здесь в 1888 г. Рядом с городом находится опустевшая барская усадьба с деревушкой Киндяковка, которая находится рядом с обрывом. По словам Демьянова, Гончаров не раз там бывал и название «Обрыв» навеяно именно этим местом. В 1895 году в Симбирске открылась библиотека имени И. А. Гончарова. Сейчас Киндяковка — микрорайон Железнодорожного района Ульяновска. Находится в южной части Железнодорожного района Ульяновска. Горожане земляком гордились. В июне 1912 году в городе прошли торжественные мероприятия по случаю столетнего юбилея великого писателя Ивана Александровича Гончарова: 6 июня, на бульваре Новый Венец, был заложен краеугольный камень будущего Дома-памятника Гончарову, улица Большая Саратовская была переименована в Гончаровскую, 18 июня, в Винновке, была установлена Мемориальная беседка Гончарова.
Демьянов упоминает других известных жителей Симбирска – братьев Языковых, а также дом Языковых в Карсуни недалеко от города. «Сохранившийся в малоизмененном виде барский деревянный дом красиво господствует над окружающей местностью и с террасы его открывается обширный вид на соседние поля и перелески. Внешностью Языковский дом напоминает довольно общий его времени основания тип построек начала нынешнего столетия. В два этажа, он построен отцом поэта, Михаилом Петровичем, в форме покоя с коридорами и 2 просторными флигелями для служб и приезда гостей. Со стороны сада фасад украшен 4 колоннами дорического стиля и каменною лестницею. Двор обнесён решёткою с каменными столбами и, параллельно постройкам, обсажен вязами, образующими внутри тенистую площадку. Внутреннее расположение комнат и частью сохранившаяся обстановка гармонирует ещё с общим характером здания и теми воспоминаниями, который он хранить в своих стенах. Из прихожей посетитель входить в довольно обширный зал и направо из соседней комнаты дверь ведет в комнату, где останавливался Пушкин. «Здесь ночевал Александр Сергеевич Пушкин», пояснил нам сопровождавший по дому, за отсутствием хозяина, молодой сын его управляющего.
Усадьба Языкоых, господский дом
Определение это было, по-видимому, правильно и подтверждено тут же моим спутником по поездке — И. Ф. Беляковым. Г. Беляков, неоднократно бывавший в доме своего дяди, В. П. Языкова, прежнего его владельца, всегда слышал, что за этой комнатой сохранялось название „Пушкинской". Комната эта средней величины с одним большим окном в сад, обставлена мебелью красного дерева, домашней работы, черною деревянною кроватью и в углу типичным для того времени украшением камина в формы усеченной колонны. Единственное изменение внесено в этот священный уголок — это обращение камина в обыкновенную печь. По сохранившемуся в дом и семье Языковых преданию известно, что Александр Сергеевич, не застав в первый раз Н. М. дома, на память вырезал ему на одном из стекол окна своей комнаты алмазным перстнем свое имя. К сожалению, стекло разбилось, и этот редкий автограф навсегда потерян. Говорят также, что на камине долго сохранялось много интересных надписей и эпиграмм, которыя теперь все забелены. Из письма, писаннаго Пушкиным к своей жене из Языкова 12 сентября 1833 г, мы знаем, что, проезжая в Оренбург, он нарочно заехал к Языкову и, не застав его дома, переночевал и обратно вернулся в Симбирск.
Спасская улица на открытке 1900 г., справа — Дом Языковых.
За хозяина гостя принимал старший брат поэта, Петр Михайлович, которого Пушкин называет человеком чрезвычайно замечательным и собирается его полюбить, как Плетнева и Нащокина. В конце того же месяца Александр Сергеевич, собрав на месте материал для своей „истории Пугачевскаго бунта”, возвращался тем же путем в свое нижегородское имение, лукояновскаго уезда, в с. Болдино и вторично заехал в Языково. На этот раз, как он сообщает в письме к Наталье Николаевне, он застал „всех трех братьев, отобедал с ними очень весело" и, переночевав, уехал к себе в деревню”». Господский дом сгорел в 1922 году. Сама усадьба открыта для туристов.
В путеводителе также упоминается крупная ярмарка — Сборная, продолжается первую неделю великого поста. Обороты ярмарки достигали 15 млн рублей.
В июне 1887 года на страницах «Самарской газеты» появился цикл материалов под названием «Как мы живем? Дневник Симбирского обывателя». Автор – Аполлон Аполлонович Коринфский. До этого он сетовал, что в Симбирске жизнь тянется «мертвенно однообразно», но в 1887 он отметил некоторую активизацию местных властей: «”Дума” и “Управа” во главе со своим «головой» начинают проявлять свою деятельность не только в «думании», в затыкании прорванных мельничных плотин рогожками (своего рода уфимская “кулевая” плотина!), да в заваливании оврагов, находящихся в центре города, навозом и нечистотами. Нет, наш городской муниципалитет, сиднем сидевший, подобно сказочному Илье Муромцу, тридцать лет и три года (а, может быть, и меньше!), начинает “ползать” и даже пытается «вставать на ножки». Скоро ли он выучится “ходить”, одному только Богу известно…
Одним из самых первых признаков того, что наше «городское самоуправление» вздумало перестать «сиднем сидеть» и наслаждаться, подобно Буддийским мудрецам, созерцанием кончика своего носа, было “обновление” вывесок на здании самоуправления… наш достопочтеннейший лорд-мэр задумав обновить свою деятельность, решил, собрав предварительно экстраординарное заседание ареопага (думы-управы), выкрасить свежей масляной краской старые вывески (городского банка и управы), красовавшиеся на фасаде здания и обновить облезшую и совершенно слинявшую краску букв, которые гласят всякому прохожему и проезжему, что “здесь-де наша управа”».
Также Коринфскийотмечает, что в городе появилосьОбщество взаимного страхования. «Членами правления общества были избраны трое местных тузов: И.С. Балакирщиков, Я.Н. Попов и Мих. Вас. Андреев». Руководством их автор был недоволен, так как это были занятые люди, у которых было много других дел. Но в любом случае это было полезно для горожан, так как другие страховые общества требовали от домовладельцев более значительных взносов.
Колоритное описание Симбирска оставил Е. И. Рагозин в «Путешествии по русским городам» (1891): «Симбирск стоит на очень высоком берегу, до 80 сажен поднимающемся над меженным уровнем реки Волги, и чтобы добраться до этой горы, приходится объезжать четыре версты. Симбирск с первого раза поражает своею опрятностью, прекрасно шоссированными улицами и каким-то уютным характером, невольно вас успокаивающим. Гостиница, в которой я остановился, дополнила первое впечатление, так что я почувствовал себя в Симбирске как будто в гостях у хорошего приятеля…
При этом объезде я еще более был поражен тишиной и спокойствием, царствовавшими в городе. Полное отсутствие жизни на улицах, какая-то мертвая тишина в городе невольно озадачивали нового человека, и если бы не гимназисты, пробиравшиеся с сумками за спиной изучать классические языки, я мог бы подумать, что в городе вовсе нет жителей. Действительно, Симбирск необыкновенно тихий город, и его можно серьезно рекомендовать как курорт для нервнобольных…
Тишина города до такой степени поразительна, что я часто забывал, что я живу в губернском городе, в котором обитают губернатор и архиерей и существуют губернское правление, губернское акцизное управление, удельная контора, казенная палата, земская и городская управы и банки: Государственный, Дворянский, Крестьянский, Волжско-Камский, Городской и Взаимного Кредита, и, кроме того, гимназия, кадетский корпус и проч. Когда представишь себе все эти учреждения с массой служащих в них чиновников, то покажется просто невероятным, как ухитряется вся эта масса людей не ходить вовсе по улицам и каким способом сообщаются они с местом своего служения»
Рагозин также отметил дружелюбие и оптимизм местных жителей, которые, в отличие от уроженцев других осмотренных им губерний, ни на что не жаловались: «В Симбирске же я встретил такое спокойствие и удовлетворение, что мне даже хотелось бы послушать о неурожаях, так как исключительные разговоры об охоте с собаками и без оных, о винте с прикупкой или без оной и о женщинах просто озадачивали меня. Каким чудом Симбирск выделился из русской земли и образовал на высокой горе оазис, населенный счастливыми людьми! Я всюду толкался, чтобы проникнуть в этот заколдованный мир и везде встречал спокойствие: все были довольны начальством и товарищами, все хвалили друг друга, и эпитеты "прекраснейший", "добрейший" не сходили с уст. Городской голова, по словам моих приятелей, имеет один недостаток – скуп на общественные расходы. Но это – достоинство, а не недостаток. Секретарь статистического комитета не давал мне статистических сведений без разрешения губернатора и потребовал, чтоб я продиктовал ему, в каких обществах я состою членом, что я писал, и аккуратно занес все это на бумажку.
Но это опять не недостаток – и указывает лишь на строгую подчиненность и сознание своих обязанностей. Словом, как я не добивался отыскать дурные стороны в некоторых людях или хотя недостатки, но от всех слышал один ответ: прекраснейший, добрейший. И думалось мне: уж не потомки ли Манилова заселили этот город и задались мечтой построить мост через Волгу, чтобы заключить оба берега в свои объятия? В дополнение к этим впечатлениям, укажу еще на одну особенность Симбирска. В Самаре дворяне называют себя земцами, а в Симбирске земцы называют себя дворянами, что очень характеризует Симбирскую губернию – это старое дворянское гнездо».
Через год Симбирскую губернию постигли бедствия, явно испортившие настроение жизнерадостным жителям. В 1892 – 93 из-за неурожая в регионе случился голод, к которому добавились эпидемии тифа и холеры.
В отличие от многих губернских городов, упоминаний Симбирска в мемуарах и публикациях не так много. Причину этому можно увидеть в уже упомянутом путеводителе 1898 года: «Начать с того, что в Симбирске нет газеты, а следовательно, нет того оживляющаго фактора, который может вносить в общественную жизнь живую струю. В этом случае Симбирск представляет поражающее исключение. Но этого мало. Вследствие каких - то, трудно объяснимых причин, о Симбирске так мало появляется корреспонденций, или каких -бы то ни было печатных сведений, что подумаешь: этот приволжский город, находящийся чуть-ли не в центре Российского государства, стоит где -нибудь на далекой окраине России. Изредка кто-нибудь из пишущей братии, проехав мимо Симбирска и даже не заглянув в него, напишет что-нибудь вроде того, что „нам удалось видеть одну из красивейших местностей всего Поволжья, местность, на которой раскинулся Симбирск.... Самый город спит непробудным сном ".... Внешний вид города напоминает скорее большой уездный город; только самый центр, украшенный лучшими зданиями, где расположены гимназия, садик, где стоить памятник Карамзину, имеет характер губернского города».
P.S. Пытливый читатель может удивиться, что в посте не упоминается, вероятно, самый известный уроженец Симбирска, в честь которого город переименовали в Ульяновск. Но это уже совсем другая история.
