Глава вторая (1\2). Предикат воли (1), или Errare Humanum est. (2)
Илья Андреевич Чернов, больше известный в узких профессиональных кругах как Чернокнижник, привычно сидел в своем офисе на Невском проспекте и курил сигару, глядя сверху вниз на людскую суету и бессмысленную сутолоку.
Жители Петербурга в своей основе уныло текли серой лентой по своим никчемным делам, зябко кутаясь в плащи, пальто и пуховики. Но липкий, цепкий холод проникал всюду, составляя основу туманного влажного воздуха, напитанного смогом, отчаянием и усталостью пополам с безнадежностью. Тщетные прятки в игре со смертью, нищетой и позорной смертью! Вероятно, чуть комфортнее было автомобилистам в теплых салонах, где по радио крутили отупляющую, но веселую попсу. Но и те – такие же винтики в слепом и бездушном механизме большого города, меланхолично и методично пережевывающего людскую массу. Чернов сплюнул в приоткрытое окно, выдав этим своё раздражение.
Владелец букинистической лавки, начав как простой уличный торговец, - Илья Андреевич приобщился по счастливому стечению обстоятельств к миру магии и, благодаря своим исключительным талантам, довольно быстро достиг вершин.
А вот дальше был тяжелый и кропотливый труд по созданию своей невидимой империи: прижать к ногтю всех колдунов, поставить себе на службу ведьминский ковен, даря им взамен за протекцию иллюзию свободы воли. Последних, к слову, он, можно сказать, купил тем, что почти полностью с помощью своего подручного колдуна Голощекина вырезал под самый корень секту Инквизиторов, взявшихся со всем тщанием истовых фанатиков за уничтожение и искоренение ереси. Невдомек было ведьмам, что Чернов тем самым убивал двух зайцев, что называется, помогая и самому себе и своим людям.
Немало сил и времени потратил самый сильный питерский колдун Чернов на то, чтобы найти и привлечь на свою сторону нужных людей, часть из которых была занята поисками редких магических книг, а другая обеспечивала защиту всей его империи. «Кадры решают всё!» - этот постулат Илья Андреевич впитал с молоком матери и читал про себя как молитву, давно убедившись, что один человек большого таланта стоит десятков, а то и сотен простых обывателей. И что гораздо удобнее иметь не армию, а всего-навсего несколько персон, но персон с исключительной силой. Кого-то он спасал от проблем, кого-то покупал, а прочих и вовсе запугивал, благо имел к этому все основания, давно перейдя воображаемую грань, якобы разделяющую добро и зло. Да, и чего уж: как показала практика, большинству просто необходимы комфортные условия для проживания и реализации своих возможностей, какая-никая уверенность в завтрашнем дне и сопричастность интересному нестандартному делу.
С этим не было трудностей – с нестандартными делами-то. Обычно. Да, пару раз поцапались с Виконтом, решившим в своё время, что в Питере для его амбиций самое то, чтобы развернуться с размахом. И Чернокнижник, и Виконт не связывались с криминальным миром. Оба имели возможности устроить всё так, чтобы две стороны незримой власти в северной столице не соприкасались и выказывали друг другу видимое уважение.
Но это были мелочи – все их давние проблемы. Как правило, решаемые с помощью некоторых сумм денег и подарков. Пока не появился Алхимик, некто Артур Волонтир. И если Виконта интересовало золото и возможность производить его в любых количествах – как банально! – то Чернов жаждал заполучить знания этого европейца, видя в них ключ к управлению людьми. Вот только Волонтир ни с кем не шел на контакт, - не то, просто не понимая, с кем связался, не то просто издеваясь, очевидно надеясь на свою армию телохранителей.
Илья Андреевич подошел к бару в углу офиса и налил себе на два пальца дорогого бурбона. Сделал глоток, покатал во рту. Проглотил. Выдохнул. С возрастом начинаешь ценить дорогой алкоголь, подумал он.
Очевидно, что Виктор Контель пошлет своих лучших людей – братьев Боргер. Чернокнижник прекрасно знал, что братья были представителями древнего клана ульфхеднаров, «волкоголовых», наряду с берсерками составлявшими элиту войска норманнов. Из тех еще славных времен, когда по скандинавской земле бродили асы и ваны (3). Серьезные противники, уже стоившие Илье Андреевичу немало денег, потраченных в своё время на скупку ворованных запчастей с секретных заводов, разрабатывающих новые виды вооружения, а также на отступные Виконту, когда волкоголовые убили толкового инженера.
Слава и хвала темным силам, у Чернова не было кадрового голода. Он присел на диван, отставил бокал с кукурузным виски и, достав из ящика журнального столика продублированный блокнот с именами и телефонами, принялся задумчиво и хмуро листать странички.
Вот Жертва – молодой парень с аналгезией. Редкое генетическое отклонение, лишающее владельца возможности чувствовать боль (4). Чернов немного усилил его тело, увеличил возможности, но против Боргеров, увы, парнишка жидковат будет.
Штангист? Победитель конкурса силачей Санкт-Петербурга, садист и конченый ублюдок, обожающий решать все вопросы с помощью увесистой кувалды – неплохо, весьма неплохо. Клоун-ниндзя-психопат? Веселый и перспективный молодой человек, в прошлом гимнаст цирка, которого Чернов вытащил из психбольницы. Психопат возомнил себя наследником древних традиций японских шпионов и убийц, и успел даже поднатореть в этом ремесле. Жаль, в запое уже месяц. Но можно будет его послать на крайний случай – пусть плюется отравленными дротиками или по веревочке спускает яд в ухо спящей жертве (5).
Леонид Карлович, о! Благообразный пенсионер, еще в советские времена увлекшийся йогой и гипнозом, и развивший в себе удивительный талант телекинеза такой силы, что бедная Нинель Кулагина с её спичечным коробком – просто ребенок с горсткой фантиков, пришедший в модный бутик. Но слишком редкий кадр, чтобы им рисковать.
Свой выбор господин Чернов оставил на Леночке по прозвищу Крыса. Мужчина даже тихонько рассмеялся от удовольствия. Вот это будет сюрприз братцам!
Заново раскурив сигару, букинист и колдун, Илья Андреевич откинулся на спинку дивана с видом хозяина жизни. Мелодично тренькнул мобильный телефон. Мужчина бросил взгляд на входящее сообщение. Агент Хлыст писал, что вышел на след древнего артефакта, который называли Оскверненная Чаша. Прекрасно! Просто превосходно! Чернов не выдержал и засмеялся в полный голос. До чего приятный день!
В небе, как это иногда бывает, среди разошедшихся буквально на час тяжелых хмурых облаков, показалась полная луна. Ночное светило пристально всмотрелось в то, что происходит в городе, выискивая своих детей, сейчас взявших след – тот след, который ни с чем не перепутать: запах адреналина и норадреналина, кортизола, дофамина и серотонина (6), бьющий через раскрывшиеся от возбуждения поры насильников и убийц. Тот след, что однозначно приведет к местам, где творятся непотребства и зло.
Первую кровь Эйнар учуял буквально за своим домом. Там трое ублюдков, как воронье, черными тенями падальщиков застыли над жертвой, лежащей неподвижно в темной луже. Эйнар тихим шагом неторопливо приблизился к троице, один из которых обшаривал карманы человека у своих ног.
Мужчины повернулись, будто учуяли приближение опасного противника. Волчий был раздет по пояс – так повышалась чувствительность на раздражители, на бедре в чехле висело мачете, а нечеловеческий глаз слегка флуоресцировал.
- Съебался, придурок, - тот, что сидел на корточках перед распростертой жертвой, вернулся к своему занятию.
- Погоди, Толян, - произнес глухо, судя по голосу, молодой парень. – У него нож.
- Ну дак отбери и воткни ему в жопу! – отреагировал, видимо, главарь. – О, мля, гля, пацаны: полный лопатник (7)! Повезло!
Подручные начали обходить нежданного свидетеля своих ночных похождений. К ним присоединился и тот, кто только что рылся в вещах жертвы. Он же и начала разговор:
- Заблудился, дядя? Ты откуда такой красивый, с клуба, поди? Всю ночь плясал, ужарел, а теперь устал? Проветриться вышел? – Это замечание было отчасти к месту. На улице хорошо если было плюс восемь-девять градусов. Переохлаждение особо не грозит, но и ходить по пояс раздетым довольно странно.
- Гони телефон и бабки, и чеши! – присоединился молодой. – Тебя не тронем. Ты, видно, нормальный мужик.
- А ножичек тебе зачем такой, а? – это уже последний из троицы внес свою лепту в увлекательную беседу. – Спиздил где или купил?
Эйнар прекрасно понимал, что на уме у этих ребят: его просто забалтывают, примеряясь, как бы поудобнее и побезопаснее подступиться к очередной жертве. Поэтому не удивился шороху одежды сзади и легкому клацанью раздвигающейся телескопической дубинки. На спине слегка вздыбились волоски. Пришла едва ощутимая волна разгоняемого воздуха. Вся троица начала движение, слаженно и четко – явно ребята давно сработались. На голову Эйнара опускалась дубинка, сбоку блеснуло лезвие выкидного ножа, главарь просто замахнулся рукой, метя в челюсть. Мягким движением, будто играя с ребенком, Волчий ушел с траектории удара раздвижной классической 53-см. ASP, левой рукой выбил нож, а правым локтем на подшаге отправил в нокаут заводилу этой пляски. Мачете само будто выскочило из ножен. Поворот – удар в ключицу, сталь пропарывает кости и мясо с легкостью разделочного ножа при готовке цыпленка. Еще один поворот и первая треть кукри глубоко входит в череп второго ублюдка. Эйнар ухмыльнулся. Хорошее начало.
Ульфхеднар подождал, пока придет в себя главарь, сидя напротив на корточках. Его позабавила быстрая смена выражений лица лежащего на земле подонка, заозиравшегося в поисках поддержки своих дружков и обнаружившего их мертвыми. Вот он сконцентрировал взгляд на окровавленном лезвии, и тут же в кровь надпочечники выбросили ему порцию адреналина: бей, беги или замри, как сложилось эволюционно за многие тысячелетия – мужчина попробовал отползти, барахтаясь как младенец, но страх едва его не парализовал. Так бывает, когда ты вдруг, после многих вроде бы как побед (над беззащитными противниками) уверяешься в своей силе, но оказываешься в незавидной роли загнанной дичи. Но жить ему хотелось, и мозг подсказал выход: главарь трясущейся рукой достал кошелек с деньгами. Эйнар брезгливо выбил его кончиком кукри, отрицательно покачав головой.
А потом резко на выдохе нанес колющий удар в живот. Смерть будет мучительной и долгой. Ублюдок завыл, закашлялся кровью, согнулся дугой. Эйнар засмеялся и тоже завыл, но завыл мощно, встав во весь рост и откинув голову, – славя ночь, луну и ритуалы обновления крови. Откуда-то издалека ему ответил Арнбьерн.
Арнбьерн в это время из тени наблюдал за компашкой крепких молодых людей, вольготно расположившихся во дворе нескольких жилых домов. Парни пили пиво и слушали ритмичную танцевальную музыку, включенную в одном из двух джипов на полную громкость. С балконов им кричали «неблагодарные» за бесплатный концерт жильцы, грозя вызвать полицию.
Патруль и правда вскоре приехал. Но ребята просто выключили магнитолу, о чем-то пошептались с прибывшими сотрудниками. Скорее всего, дали денег и пообещали уехать. Однако, подождав минут десять, они снова врубили свою шарманку, откровенно смеясь над едва задремавшими местными жителями.
Восемь крепких парней. Возможно, чем-то вооружены – травматическими пистолетами, газовыми баллончиками, ножами. Вряд ли что-то серьезнее. Но неплохое начало. Добрая разминка. Арнбьерн спокойной прогулочной походкой направился к компашке. Остановившись в паре шагов от машин, ульфхеднар дождался, пока на него обратят внимание. Один из молодых людей убавил звук. Раздались смешки.
Ульфхеднар не выдержал и засмеялся. Едва ли не до слез.
- Хуила? Не спится? – Мужчина покачал головой. – Какое запоминающееся начало нашего разговора!
Молодежь нутром почувствовала, что здесь что-то не так. Нестройная разрозненная толпа начала сплачиваться в единый кулак - всё просто: вместе они сила, направление силы – один странный низкорослый крепыш в кожаной жилетке на голое тело. До ушей Арнбьерна донесся характерный музыкальный звук доставаемой из багажника биты.
- Спокуха, ребята! – Боргер поднял обе руки вверх. – Я просто заблудился, хотел дорогу спросить. Смотрю, не спят люди – дай, думаю, подойду, поинтересуюсь. Чё, может по пивку, а?
Вперед выступил высокий мощный парень, ростом больше двух метров. Явно в спорте не последний товарищ, подумал Боргер. Волейбол или баскетбол?
- Дорогу, да? Дак тебе, чел, вон туда – иди на хуй! – Компашка ожидаемо взорвалась смехом. – А пива? Да на! – «Баскетболист» протянул руку и взял с капота недопитую бутылку. – Хлебни и уебывай.
Краешек дна этой самой бутылки и прилетел в переносицу юмористу. Брызнула кровь, брызнуло пиво. Парень согнулся, но попытался рукой достать коротышку напротив.
Арнбьерн легко ушел от замаха и ударил пяткой сбоку в колено баскетболиста, заставляя того расстаться со спортом очень надолго. Хруст ломаемого сустава прозвучал в ночной тишине как откровенный призыв к насилию. Семь парней напротив пришли в движение, мешая друг друга, стремясь поскорее реализовать на практике полученный карт-бланш на то, чтобы буквально втоптать в землю мужичка, только что вырубившего их приятеля.
Вот только Боргер первым начал движение, ворвавшись в толпу противников разъяренным волком. По его венам тек жидкий огонь. Время замедлилось. Семь пьяных дурачков вскоре прилягут рядом с баскетболистом – туда им и дорога, пусть скажут спасибо, что их никто не станет убивать.
Удар тренированным кулаком в солнечное сплетение первому, ногой в пах второму. Уходя от явно поставленного в секции бокса свинга, Боргер бьет встречный в челюсть. Пляска началась! Жаль, что их так мало!
Один чудик, явно пересмотревший китайских боевиков, попытался достать ульфхеднара в высоком красивом прыжке. Боргер просто отпрыгнул в сторону, оббежал джип и, используя капот как трамплин, по большой дуге нанес удар армированным ботинком в голову зазевавшегося парня. Того будто ветром сдуло – не простыл бы! Но это меньшая из его бед: как отойдет от сотрясения мозга, придется изрядно потратиться на стоматолога.
Кто-то на нервах запустил биту в полет. Арнбьерн легко увернулся. Легко и свободно рассмеялся. Осталось всего трое. Теперь они будут осторожнее. Потеряно самое главное в таких боях: внезапность и инициатива. Мужчина скользящим шагом дернулся им навстречу. Финт влево, резкий кувырок вправо – и вот снова инициатива перехвачена. На подъеме схватить одного из парней за ноги, опрокинуть и свернуть ступню набок – быстро, легко и надежно.
Над головой свистит пролетающий кроссовок еще одного спортсмена. Красивый круговой удар с разворота. Явно множество раз повторенный на тренировках, вероятно не единожды принесший победу. Но не в этот раз. Боргер на подскоке вдавил пятку в колено спортсмена, не жалея, жестко и сильно, полностью сокрушая сустав, обеспечив спортсмену инвалидность.
Последний парень дернулся в машину и даже успел достать пистолет. Но, когда он обернулся, ища на кого навести ствол, противник, ухмыляясь, уже стоял за спиной. Хлесткий удар локтем в челюсть положил незадачливого стрелка на землю.
Арнбьерн услышал победный вой брата – как синхронно сегодня они работают! – и ответил тем же, давая понять, что ночь не проходит даром.
С балкона кто-то зааплодировал. Боргер рассмеялся, слегка поклонился, куражась, и поспешил дальше. Его безошибочно вёл нюх: там уже насилуют женщину, дальше двое пьяных отморозков избивают припозднившегося работягу… Ночь играла красками – было так красиво, как если бы обычный человек съел галлюциногенных поганок. Ночь, особенно в полнолуние, полна ярких фантастических красок. Просто не всем их дано видеть.
Всё это время из тени за действиями Эйнара, а позднее и его брата, внимательно, прячась от любого взора, наблюдала неприметная безвозрастная (ей можно было дать на вид и двадцать лет, а приглядевшись, и все пятьдесят) хрупкая женщина. Она подмечала каждое движение будущих противников, учитывала скорость реакции, силу, манеру ведения боя. Крепкие ребята, не поспоришь!
Что ж, подумала Крыса, видывали и похуже кое-что. Перво-наперво необходимо будет лишить братцев превосходства в скорости – на то у неё имелись свои способы. А дальше видно будет, чего они стоят, лишившись преимуществ.
Женщина скорчила личико, и впрямь став похожей на грызуна. Скоро волки и крыса вступят в бой. Очень скоро.
Подъезжая к Таллину, Инге чувствовала себя просто отвратительно. Снова накатила тошнотворная усталость. Шум людей в поезде начал раздражать – так же, как ипохондрика с больной печенью задевает жизнелюбие и неиссякаемое здоровье заядлого выпивохи. А чуть позднее и вовсе эта бессмысленная суета и болтовня начала вызывать гнев. На что люди тратят силы? Уму непостижимо! Бездумно проживать свою жизнь – так это называется. Но это осознаешь, лишь подойдя к той грани, что навсегда тебя вычеркивает из мира здоровых. Больше всего женщине хотелось сейчас одиночества и покоя. Но она держалась.
И отложила до лучших времен прогулку по старому городу с его очаровательной атмосферой Средневековья и ганзейских дней. С удовольствием бы прошлась вдоль стен с башнями крепости, поднявшись на холм Тоомпеа (Вышгород), и побродила бы по переплетению извилистых мощеных улочек, любуясь архитектурой и готическими шпилями церквей.
Но пришлось с Балтийского вокзала брать такси и сразу ехать по нужному адресу.
Инге не раз бывала у своей тети Марты Липпмаа, давным-давно зарабатывающей себе на хлеб продажами целебных травяных сборов и всевозможными гаданиями вроде Таро и кофейной гущи. Дело шло. На хлеб хватало, и на масло с икрой – тоже. Именно у неё Инге приобрела начальные знания о свойствах лекарственных растений. Давно это было. Но с тех пор, казалось, ничего в квартире не поменялось.
Дверь открыла помощница гадалки Анастасия, русская девушка удивительной скромной красоты. Казалось, она не идет, а ступает как пава (8), плавно и величественно. Инге едва не упала в её объятия, настолько её утомила поездка. Настя поспешила помочь гостье раздеться. Провела её в кабинет Марты, где та принимала посетителей, а сейчас лежала на софе (9), укрытая толстым пледом. Обстановка в помещении соответствовала профессии хозяйки: большой хрустальный шар, множество свечей, какие-то картины мистического толка – всё устроено так, чтобы сразу было понятно, куда попал человек.
Инге обессилено рухнула в кресло, прикрыв глаза. Тетушка внимательно на неё посмотрела. Она, в отличие от племянницы, вид имела вполне здоровый.
- Настенька, завари-ка девочке чаю того, с корнем мандрагоры (10)! А мне с мятой.
Пока ждали чай, Ингерид молчала, глубоко и часто дыша, постепенно приходя в себя. Марта же всё это время водила по ней изучающим взглядом.
- Кто это тебя так невзлюбил, родная? – наконец прервала молчание гадалка. – На работе кто? Или родня со стороны мужа? Хм, второе более вероятно. Это кто-то, кто имеет прямой доступ к вещам. Где вы с мужем живете? У его родителей?
- У его мамы, - тихо ответила гостья.
Вошла Анастасия с подносом, заставленным чашками, чайником, розетками с несколькими видами варенья и печеньем. Три женщины чинно приступили к чаепитию, изредка переглядываясь и улыбаясь.
Уже после первой чашки Инге заметно полегчало. Безжалостная хватка боли и слабости разжалась, позволив вдохнуть полной грудью. На щеки вернулся румянец. Марта и Настя подмигнули друг другу.
- Вот, Настя, смотри: классический пример одновременной порчи и проклятия. Что бы ты сделала в такой ситуации?
- Осмотрела бы всю одежду, - мгновенно ответила помощница.
- Верно. Проверь-ка её, будь добра, девочка моя, - говоря это, Марта (к слову, имевшую вид классической профессорши на пенсии: благообразная старушка в золотых очечках с венчиком едва тронутых сединой когда-то ярких пшеничных волос) одновременно делала странные фигуры из затейливо сложенных пальцев. Инге позднее узнала, что это мудры (11).
Между тем Настя поводила руками вдоль тела племянницы своей учительницы. А потом принесла маникюрные ножницы и деловито, уверенными быстрыми движениями вспорола ткань в нескольких местах, достав какие-то небольшие волосяные узелки. Инге почему-то сразу затошнило.
- Что это? – спросила она недоуменно.
- Твои волосы, - ответила Настя. – На них наложена порча. Я их сожгу. Тебе станет легче. Но…
- Но, - продолжила за неё Марта Липпмаа, - к сожалению, это полностью не уберет твои хвори. Работал дилетант. Можно сказать, бил наудачу, но сразу по всем площадям. Тебя, поди, подпаивала сука эта чем-то?
- Да, компот, - произнесла Инге ошарашено. Вид она имела совершенно потерянный. У неё возникло чувство, что она не только приехала в другую страну, а и вовсе попала в иной мир.
- Ну, вот. Еще и подтравливала. Порчу, девочка моя, мы тебе снимем. А вот с проклятием куда как сложнее. Оно, считай, уже вросло в тебя. Если вынуть эту сущность, ты просто умрешь. Тупо, но надежно сделано – как удар кувалды, заплющивающий две горячих детали в одно целое.
- Но за что мне это? За что?
Гадалка всплеснула руками. Анастасия вышла сделать еще чаю и чтобы сжечь узелки.
- Кто ж знает? Скорее всего, материнская ревность. Что увела сыночку-корзиночку. А муж её где? В разводе они, поди?
- Ну, видно еще женщина там была. Была измена и всё такое. Не простила. На тебя перенесла обиду. Сама потом с неё спросишь, со старой бляди. Она, может, просто отвадить тебя хотела, да обратилась к какой-то шарлатанке, только и умеющей, что проклинать. Это, запомни, - ведьмы низшего пошиба уровня образования «три класса, два коридора». Мясники.
В кабинет вошла Настя с чайником. Вид она теперь имела утомленный. Марта понимающе на неё глянула.
- Терпимо, - помощница слабо улыбнулась. – Давайте пить чай.
По комнате, перебивая въевшиеся запахи благовоний и свечей, плыл аромат душистых трав, даря чувство покоя и умиротворения. Будто лето во всей своей благодатной красе пришло, когда всё вокруг цветет и радуется жизни. Инге и впрямь почувствовала себя значительно лучше, настроение улучшилось. Женщина с удовольствием подкрепилась печеньем с вареньем. Настя широко улыбнулась, душевно так, как любимой сестре, которой смогла помочь в трудную минуту.
- Смотрю, аппетит проснулся? Пойду в духовку курочку поставлю. Пообедаем. А вы тут поговорите.
- Спасибо, Настена, - сказала гадалка с благодарностью. - Я рада, что в тебе не ошиблась.
Марта повернула голову в сторону племянницы.
- У нас мало времени, родная. Так что, слушай внимательно. Во-первых, тебе всю жизнь придется жить с проклятием. Будешь держать его на привязи с помощью трав. Я научу. Подарю тебе Книгу Трав. Это не сборник для пионеров-натуралистов. Это древняя и сильная книга. Разберешься потом. Во-вторых, я хочу передать тебе свой дар. Я скоро очень уйду за кромку. Слава Богу, с даром я совладала, и не позволила тьме взять верх, так что уйду спокойно.
Инге растерянно поводила глазами по комнате, будто ища в привычных вещах поддержки. К такому она точно не была готова.
- Кого держать на привязи? Какой дар? Я ничего уже не понимаю!
Тетушка понимающе улыбнулась.
- Твоя мама, моя сестра, считала и считает мои практики антинаучными бреднями. Однако, это не так. Далеко не так. Я ведьма, девочка моя. Самая настоящая. В своё время мне также передали дар. Своими детьми я не обзавелась, так что хочу, чтобы ты дальше несла свет этого знания. А Насте я квартиру и клиентов отдам, она заслужила. Она тоже кое-что может. Хватит на то, что нормально прожить.
Племянница не выдержала и нервно рассмеялась. Но быстро взяла себя в руки. У неё был очень острый ум. Не составило труда сложить два плюс два: и подозрения насчет компота, и узелки эти, и улучшение самочувствия – всё одно к одному!
- Я попробую, - наконец сказала она, приняв для себя единственно верное решение. Если это всё правда, то она устроит свекрови танцы на углях. – Но как это всё делается?
- Умница, молодец. Да всё просто: возьми меня за руку. И всё.
В ту же секунду, как Ингерид коснулась тетушкиной руки, её тут же прошил электрический разряд. Женщина почувствовала, как в неё вошла сила. Вошла, поозиралась и улеглась. И всё это в один буквально миг. Её окрылил восторг. Из глаз непроизвольно выступили слезы.
А вот Марта тут же как-то сникла, побледнела и тяжело захрипела, дрожащей рукой указав на чайник. Инге всё поняла и поднесла к губам тети чашку с чаем.
- Слушай дальше, родная… времени мало. С проклятием разберешься. Демоненка тебе подселили, он тебя грызет. Поищи сильного колдуна, быть может на йдешь такого - выгонит. А вот с ДАРОМ куда всё как сложнее. Он так хитро устроен, что будет внушать тебе чувство превосходства над людьми и давать ощущение власти над небывалой силой. Тьма позовет властно, обещая многое и быстро. Но дар должен служить людям. Многие и многие не выдерживают этого напора, начиная, в итоге, ненавидеть людей: мол, почему я должна служить этим никчемным слабым созданиям?
Гадалка отхлебнула еще чаю и бессильно откинулась на подушках, прикрыв глаза и замолчав. С кухни донеслись запахи готовящихся кушаний – запеченной курицы и картошки. Инге взяла руку тёти и подсознательно, желая той выздоровления, передала ей каплю энергии.
- Славная девочка, спасибо! – тетушка улыбнулась. – Но вот так, напрямую, не отдавай Силу. Потом сложно восстанавливать будет. Ну, разберешься. Доверяй себе, слушай Дар, избегай соблазнов, и всё будет хорошо. И уезжай из Ленинграда, нечего тебе там делать!
- Я не смогу вот так сразу. Там муж, родители, работа, друзья. В планах Чехия, правда, но…
- Понимаю. Но хотя бы избегай матери мужа. Она постарается тебя снова достать. Как утопающий хочет глотнуть воздуха, так и она, почувствовав ответное действие от сбитой порчи, снова побежит к проклятым и нечестивым служителям тьмы. – Инге в ответ просто кивнула. – Настя тебе даст телефон. В Ленинграде живет моя подруга детства, экзальтированная особа, но, думаю, сможет подсказать и помочь. А сейчас сходи поешь и возвращайся к себе. То, что будет дальше, никто не должен видеть. Скоро за мной придут Трое и будут судить. Прощай, хорошая моя. И ничего не бойся.
Полностью сбитая с толку, словно в тумане, Инге прошла на кухню. Автоматически поела курицу, что-то выслушала утешающее от Насти. Взяла Книгу Трав, какой-то старый потрепанный блокнот и визитку. Попрощалась, ощущая себя столь же размыто, как персонаж похмельного сна.
И уже идя по узкой улочке, прижав руки к груди, вспомнила и удивилась невероятному спокойствию в глазах что тетушки, что Насти. Инге едва не расплакалась. Как же так? Марта сегодня умрет? Дар, порча, тьма, книга – что со всем этим делать? Ноги сами собой понесли её к старому костелу, где служил невероятной духовной силы пастор Ильмар, но, к сожалению, оказалось, что он уже покинул этот мир с полгода назад.
Покидая столицу Эстонии, женщина чувствовала, что теперь нескоро попадет в Таллин. Две крепких ниточки оборвались. Ей стало горько и обидно, что она пропустила часть жизни близких для себя людей из-за плохого самочувствия. Она грешила даже на питерскую болотную хмарь, а оно вон как всё оказалось!