LyublyuKotikov

«V — значит вендетта» — чудесный фильм, после которого нетрудно стать либералом. Даже если вы не согласны с мировоззрением его создателей — режиссёра Мактига и сценаристов Вачовски, — нельзя не признать, что свою точку зрения они проповедуют ярко и убедительно. Идеи не просто проговаривают, но и умело подают, давя на эмоции, нажимая на болевые точки. Трудно усомниться в злодействе диктатора Сатлера, который жестоко расправляется с инакомыслящими. И трудно не восхищаться отважным бунтарём по прозвищу V, который ходит в плаще и маске Гая Фокса, вещает о свободе старомодным языком Шекспира и танцует, взрывая здание парламента.

Кстати, в абзаце выше нет ошибки: убедительность идей и обаяние героя — заслуга в первую очередь создателей фильма. «Вендетту», бесспорно, придумал Алан Мур, сочинивший графический роман. Но почитайте его — и обнаружите, что в оригинале всё не так однозначно. Власти здесь суровы — но у них на то есть причины, в отличие от фильма, где они сами создали все проблемы. И смешная фамилия диктатора, Сьюзен, тут не рифмуется с Гитлером. А книжный V не либерал или либертарианец, он ярый анархист — и к тому же беспощадный радикал. Он не случайно носит маску Гая Фокса — отнюдь не самого приятного исторического персонажа. Кто забыл, это не борец за гражданские права, а террорист XVII века, который собирался взорвать британский парламент не пустым, а вместе с людьми. Вовсе не после комикса его стало модно оправдывать, а ухмыляющиеся маски этого «мушкетёра» стали продаваться на каждом углу. Это началось после фильма.

Культовым персонажем V помогла стать и актёрская игра. Казалось бы, какая разница, кто под маской? Мактиг даже заменил Джеймса Пьюрфоя на Хьюго Уивинга прямо посреди съёмок. Но Уивинг показал высший класс мастерства. В его распоряжении не было мимики, а в дубляже мы даже не слышим его голоса, но одними движениями, жестами, походкой, осанкой он раскрыл персонажа не хуже, чем монологами. Уивинга замечательно оттеняет его напарница Натали Портман. И в комиксе, и в фильме её героиня Иви служит «заменителем аудитории», «Ватсоном», чьими глазами и ушами мы узнаём сюжет и чьи эмоции подсказывают, что надо чувствовать нам. Этот приём не у всех срабатывает — но благодаря Портман эмоции героини кажутся искренними и действительно передаются зрителю.

«Вендетта», конечно, антиутопия чуть-чуть наивная. Создатели не пытались нарисовать реалистичный портрет тоталитарного строя и придумать рецепт борьбы с ним. Режим Сатлера — просто сатира на всё, что не нравилось создателям в современной политике: у Мура — на Тэтчер, у Вачовски — на Буша (а жители других стран легко увидят что-то своё). Поэтому финальная победа над злом выглядит как «революция по-детски», едва ли возможная в реальности. Фильм не даёт советы начинающим борцам с тиранией, а пытается вдохновить их и дать им надежду.

А ещё он подарил им символ протеста и анонимности, который самые разные бунтари легко делают своим, — маску V. Редкая революция теперь обходится без неё.

Автор текста: Александр Гагинский
Источник: fanfanews

Постапокалипсис — это серость, рутина и безнадёга. Постапокалипсис сделает нас похожими на бомжей, а не крутых воинов полураспада. Если мир погибнет, люди не будут гонять на багги в силовых доспехах, отстреливая мутантов. Они будут искать пропитание и грызть друг другу глотки за консервную банку или хорошую куртку. Каждый патрон и каждый литр бензина придётся экономить, потому что новые сделать некому. Погреб со старыми консервами будет величайшим сокровищем, а пачка просроченных лекарств — подарком небес. Потому что умереть от голода или болезни шансов гораздо больше, чем быть убитым супермутантами. Которых нет.

«Дорога» в каком-то смысле не фантастический фильм. Фантдопущение тут лишь одно, и даже оно остаётся за кадром. Какой именно апокалипсис произошёл, нам толком не уточняют. На начало картины человечество на грани вымирания. И не только человечество — вопреки фантазиям некоторых «зелёных», апокалипсис не мог не затронуть всё живое. Последствия катастрофы не менее ужасны, чем она сама. К примеру, создатели не забыли про пожары, которые неизбежно начнутся, когда тысячи домов и предприятий останутся без присмотра.

Крушение мира застало отца и сына в глубине материка. Чтобы выжить, они решают пробиваться к морю: там теплее. Начинается долгий и трудный пеший путь по заброшенным дорогам, из транспорта — только тележка из супермаркета. В пистолете пара патронов — по одному на каждого, если дела пойдут совсем худо... Нельзя сказать, что «Дорога» лишена приключений. Чем больше времени проходит с начала конца, тем мрачнее и безумнее становится мир. Люди превращаются в зверей без всякой чудо-радиации. По пути героев ждут грабители — не рейдеры-сектанты, а такие же отчаявшиеся бродяги, как они сами. Появятся и каннибалы, которые держат пленников как скот.

Но всё-таки и книга, и фильм — психологическая драма, а не просто история о выживании. Главным твоим врагом в мире после апокалипсиса становишься ты сам. Можно не выдержать депрессии, потерять волю к жизни и погубить себя. Можно вообразить, что ты в Fallout, заиграться в крутого — и погибнуть по неосторожности. Можно оскотиниться до такой степени, что выживешь — но перестанешь быть человеком.

А можно найти себе цель и вырастить малыша, не видавшего нормальной жизни, человеком, а не маленьким зверьком. Несмотря на трагизм и безысходность, кончается «Дорога» новой надеждой. Важно не то, сколько героев дожило до титров, а то, что в людях осталось хоть сколько-то человеческого.

Автор текста: Александр Гагинский
Источник: fanfanews

В 2009 году человечество охватила эпидемия бесплодия: женщины перестали беременеть. Лишённый будущего мир охвачен хаосом — анархия, терроризм, вандализм, геноцид, эпидемии. В таких условиях пытается выживать тоталитарная Британия, с границами на замке и разжигаемой ненавистью к нелегальным иммигрантам. В 2027 году бывший политический активист, а ныне тихий клерк Тео получает необычную просьбу от бывшей жены: помочь юной иммигрантке Ки выбраться из Англии. Как выясняется, Ки ждёт ребёнка, — это первая беременная женщина на планете за восемнадцать лет...

Даже минимально образованный кинозритель разглядит в этом фильме Альфонсо Куарона — вольной экранизации одноимённого романа Филлис Дороти Джеймс — евангельские мотивы. Бесплодие охватывает человечество ни с того ни с сего, и так же загадочна причина, по которой Ки удалось забеременеть. Иначе как «волей Божьей» это не объяснить — хотя к религиозным фанатикам герои относятся с иронией.

Террористы, борющиеся за права иммигрантов, называют себя «Рыбами» — рыба была символом первых христиан. Ки не помнит, как звали отца ребёнка, а тайну своей беременности открывает герою в амбаре для скота. Имя Тео означает «бог». Вместо Вифлеема — закрытый лагерь для беженцев, вместо приносящих дары волхвов — обездоленные иммигранты и растерянно опускающие оружие солдаты. И где-то на горизонте — корабль под символическим названием «Завтра», который должен отвезти чернокожую Мадонну с младенцем (кстати, это девочка) куда-то на Азорские острова, где обосновался мифический проект «Человечество»: с его исследованиями связывают надежду на излечение бесплодия...

Евангельские параллели, однако, ни разу не проговариваются напрямую — они служат лишь средством рассказать притчу об отчаянии и надежде. Такой путь проходит Тео в великолепном, полном эмоций исполнении Клайва Оуэна — прекрасного актёра, незаслуженно вытесненного на обочину киноиндустрии. Но главное — такой путь должны пройти зрители. Именно за этим режиссёр безжалостно показывает мир без будущего — разруха, грязь, ненависть, обесценившаяся человеческая жизнь. Нужно очень постараться, чтобы заметить в таких условиях луч надежды и идти за ним. А о неоднозначном финале сам Куарон сказал: «Если вы полны надежды, то увидите много надежды в финале, если же склонны к мрачности — то увидите абсолютную безнадёжность».

Помимо Оуэна, в фильме немало ярких актёрских работ — Джулианна Мур, Майкл Кейн, Чиветел Эджиофор... И ещё один «персонаж» картины — кинокамера. В руках оператора-виртуоза Эммануэля Любецки она живёт и дышит, не скрывая своего присутствия, и это создаёт удивительный эффект достоверности. Как будто мы смотрим документальные съёмки, а не художественный фильм. В длинной тяжёлой сцене перестрелки на объективе даже появляются красные капли — и не исчезают до тех пор, пока Тео не находит в этом хаосе Ки с ребёнком...

Визуально и стилистически «Дитя человеческое» — почти артхаус, смотреть его нелегко. Вероятно, поэтому в прокате фильм провалился, — зато получил три номинации на «Оскар» и несколько других наград. Его темы не теряют актуальности: история человека, который обретает веру в хаосе безнадёги, была и будет вечной.

Автор текста: Светлана Евсюкова
Источник: fanfanews

Метрополис. Город будущего, сделанный из фанеры и снятый на чёрно-белую плёнку. На его верхних уровнях, светлых и просторных, живёт знать. Внизу, в промышленном аду, обитают рабочие — придатки огромных машин. Сын одного из самых влиятельных людей Метрополиса встречает девушку с нижних уровней и влюбляется в неё. Он отправляется на «дно», чтобы ознакомиться с жизнью его обитателей.

Тем временем на секретных подземных уровнях под городом происходят полурелигиозные собрания рабочих, ожидающих своего Спасителя («Посредника» между низом — «руками» и верхом — «головой»). А полубезумный доктор Ротванг создаёт киборга, маскирующегося под живых людей не хуже Т-1000, и мечтает ввергнуть весь Метрополис в хаос.

Немой фильм Фрица Ланга считается вершиной немецкого экспрессионизма в кино. Он длится в разных версиях два — два с половиной часа и при этом смотрится как пятичасовая лента. Никакой беготни, всё очень неторопливо, с картинными жестами (настолько выразительными, что фильм можно осознанно смотреть даже с немецкими титрами) и выпучиванием накрашенных глаз. Кино с другой планеты — вычурное, с непрерывной музыкой, клоунской мимикой и шикарными пейзажами футуристического города. Много музыки, передовые для 1920-х спецэффекты и мастерский дизайн — в комплекте. «Метрополис» был самой дорогой картиной своего времени: с учётом инфляции бюджет фильма был бы эквивалентен современным 200 миллионам долларов.

Не стоит судить «Метрополис» строго. Он родоначальник кинофантастики, первый блокбастер с революционными спецэффектами. Представьте, как будут смотреться, например, вторые «Трансформеры» шестьдесят лет спустя. Скажем прямо: смотреться они не будут вовсе, потому что это зрелище на один раз. А в 1927 году кино было в новинку, поэтому его пытались сделать умным, невзирая на бюджет и эффекты. Основная идея (актуальная для того революционного времени) была такой: «Посредником между головой и руками должно быть сердце». Этой фразой фильм начинается и заканчивается.

Влияние «Метрополиса» на фантастику огромно. Вдумайтесь: впервые появившийся в нём образ мегаполиса с мостами через ущелья улиц, над которыми снуют летающие машины (тогда ещё самолёты), и сегодня воспроизводится чуть ли не под копирку! Облик дроида С-ЗРО из «Звёздных войн» был навеян роботом из «Метрополиса». Группа Queen сделала на его основе клип, «вклеив» себя в классическую ленту. А Осаму Тэдзука под впечатлением от фильма нарисовал одноимённую мангу, ставшую позже основой стимпанковского аниме.

Работа Ланга невоспроизводима: он часами держал статистов в ледяной воде и жёг главную героиню настоящим огнём. Чтобы действительно насладиться фильмом, зритель должен смотреть, а думать уже после титров. Снимаем шляпу: перед нами — предтеча всего фантастического кинематографа.

Автор текста: Михаил Попов
Источник: fanfanews

Почти все они умерли молодыми, но Дин и тут в числе первых: он погиб 24-летним, успев сняться всего в трех фильмах, захватив лишь несколько месяцев прижизненной славы. И стать звездой на все времена.

Всем ребятам пример

Посмотрите на лица голливудских красавчиков разных поколений: Роберта Редфорда, Брэда Питта, Джонни Деппа, Колина Фаррелла, Чарли Ханнэма – и вы увидите в их внешности характерные черты Джеймса Дина. Вот уже более 60 лет в кино из поколения в поколение переходит диновский типаж. А разве не напоминал Дина герой русского кино Сергей Бодров-младший? Множество актеров, пусть даже не похожих на Джеймса внешне, пытаются копировать его стиль, его небрежные движения, хмуро-вопросительную гримасу.

Но самое трудное в подражании Дину – быть, как он, нетипичной кинозвездой и непростым для понимания человеком. В середине 1950-х его вольный и непредсказуемый нрав сильно настораживал голливудскую публику. К тому времени в Голливуде уже был один бунтарь – Марлон Брандо, державшийся дерзко и независимо. Но если он казался упрямым, но здравомыслящим человеком, то Дин больше походил на стихийное бедствие. Он стремился к славе, но ни она, ни «Оскары», ни внушительные гонорары не были пределом его мечтаний. Этот человек искал что-то другое, возможно, сам не зная, что именно. И это был новый тип актера, больше похожего на верленовского «проклятого поэта» или бездомного художника, чем на гламурную знаменитость. Одни видели в этом бунтарство и свободу, другие называли Дина психически больным.

Еще только переехав в Лос-Анджелес, будучи никому не известным молодым человеком с провинциальным акцентом, он говорил своему другу Уильяму Бэсту: «Стать самым лучшим актером на свете – даже этого мне мало. Я хотел бы расти и расти, чтобы никто не смог бы меня догнать. Пусть звучит высокопарно, но единственный настоящий успех для человека – это бессмертие».

Под его дудку

В Дине были три вещи, которые, соединяясь, производили эффект динамита: во-первых, талант, во-вторых, внутренняя драма, которая одновременно разрушала его и разогревала харизму Джеймса до вулканической температуры. И, в-третьих, в отличие от многих актеров, особенно молодых и начинающих, он всегда настаивал на своем с такой внутренней властью, что перед ним пасовали даже матерые режиссеры.

Титан Голливуда Элиа Казан, снимавший Дина в его первом фильме «К востоку от рая» (1955), писал своей жене о 23-летнем Джеймсе: «Он относится к кино так, словно это его инструмент, словно он его хозяин».

Фил Стерн, автор многих классических снимков Дина, говорил: «Он всегда управлял фотографами. Они лишь воплощали его идеи. Им – и мне в том числе – оставалось только нажимать на кнопку. Все остальное делал он сам». Напомню, речь идет не о маститом актере, а о молодом человеке, восходящей звезде, которым обычно рекомендуют помалкивать в тряпочку и учиться у старших.

Дин не нуждался в специалистах, которые придумали бы ему имидж. Он вылепил его сам за несколько лет до прихода в большое кино, в том числе во время бесконечных нью-йоркских фотосессий с участием фотографа и друга Роя Шэтта. «Я думаю, снимки Дина даже важнее его фильмов», – утверждала Элейн Шэтт, жена Роя.

Парень не промах

Джеймс Байрон Дин занимался скульптурой, живописью, играл на скрипке, писал стихи. Его мать Милдред была артистичной и поощряла подобные качества в сыне. Они были друзьями не разлей вода. Отец Уинтон Дин, работавший зубным врачом, держался немного в стороне.

Джеймс Дин, 1941 год

В пять лет Джеймс уже играл в спектаклях. Когда ему было девять, Милдред умерла от рака. Ребенок был совершенно потерян, хотя, как вспоминают родственники, внешне старался сохранять спокойствие. Скоро он оказался оторван и от отца: из Лос-Анджелеса, где они в то время жили, Джеймса отправили обратно к родственникам в Индиану.

Тогда-то внутри Дина и зародилась та трагедия, которая будет терзать его и управлять им всю его короткую жизнь. Мир, который для него олицетворяла мать, рухнул, а отец оказался слишком далеко. С тех пор он будет разрываться между обидой и претензиями к отцу и необходимостью найти кого-то, кто заменит ему его. Во многом именно это привело Дина к гомосексуальным связям, одной из которых стали отношения с пастором местной Уэслианской церкви Джеймсом ДеВеердом. Он был первой отцовской фигурой, к которой прилепился Дин. ДеВеерд притягивал подростка и тем, что был человеком, любившим и понимавшим искусство, как его покойная мать.

Впоследствии Дин одним друзьям рассказывал о ДеВеерде как о своем менторе и герое, другим же жаловался на то, что был им вероломно совращен.

Никто из знавших Дина в Индиане не припоминал за ним каких-то странностей или бунтарства. Милейший, остроумный парень, правда, со страстью гонять на мотоцикле. «Скорость была его вторым именем», – вспоминают соседи. В одной из быстрых поездок он выбил себе передние зубы и с тех пор носил вставные. Уже будучи знаменитым, Дин любил удивлять знакомых, неожиданно вынимая протез.

Гонки на большой скорости стали для него способом справляться с тяжелыми переживаниями. В 1954 году, получив аванс за «К востоку от рая», Дин купил спортивный Porsche 356 Speedster, незадолго до смерти поменяв его на 550-ю модель. Начал участвовать и в профессиональных гонках. Уносясь на полной скорости от своих проблем, он мчался прямиком к гибели: 30 сентября 1955-го Дин разбился по дороге из Лос-Анджелеса в Салинас, где собирался принять участие в очередных соревнованиях.

Друзья детства Дина отмечали его способность воздействовать на людей: организовывать и заставлять их делать то, что ему было нужно. Так он обычно справлялся с работой на ферме: собирал мальчишек и командовал ими. Если кто-то начинал чувствовать себя обиженным или ущемленным, Джеймс включал все свое обаяние, и вскоре обиженный уже ощущал себя избранным и одаренным невероятной привилегией помогать прекрасному другу Дину.

Будни секс-символа

В 19 лет Дин переехал к отцу в Лос-Анджелес, чтобы учиться на юриста, но вскоре решил начать серьезно заниматься актерским искусством, что послужило причиной нового конфликта с родителем.

Дин знакомится с Уильямом Бэстом, ставшим его лучшим другом и любовником. Бэст увидел Джеймса в любительской постановке «Макбета» и ужаснулся: так нелепо звучал провинциальный акцент уроженца Индианы, а вдобавок к этому тот попросту не выговаривал многие слова шекспировского текста. В дальнейшем Дин не раз удивит своего друга, – в частности, тем, как быстро и беспощадно он может работать над собой, избавляясь от всех профессиональных недостатков. Он был из тех, кто схватывает все на лету.

Вскоре Дин начал получать небольшие роли в телевизионных постановках, сниматься в рекламе. Охотясь за работой, он скоро узнал о существовании гей-лобби в кино- и телеиндустрии и стал использовать его ресурсы. Биографы Дина долгое время замалчивали это обстоятельство, поскольку оно не вязалось с устоявшимся образом Джеймса Дина – секс-символа, любимца женщин, эталона для мужчин.

Гомосексуальные связи артиста было принято называть экспериментами, следствием его бурной натуры, но, судя по всему, они составляли основную часть его личной жизни. Танцовщица Лиз Шеридан утверждает, что у них с Дином был продолжительный роман, но подобных свидетельств немного, чего не скажешь об иных его увлечениях. Режиссер «Бунтаря без причины» Николас Рей и игравший в этом фильме Платона Сол Минео, партнерша Дина по «Гиганту» Элизабет Тейлор, ставшая его близкой подругой, не скрывали, что Дин был геем.

Однако его визиты в спальни продюсеров меньше всего походили на поступки прагматичного карьериста или похождения эротомана. Здесь была огромная доля гибельного отчаяния, надрыва и ненависти к себе, которые двигали актером. Было ощущение, что он делал это себе назло. Чем хуже, тем лучше; добровольное погружение в ад. Своему другу Бэсту он признавался, что чувствует отвращение к себе после подобного. Но это была часть драмы Джеймса Дина, начавшейся со смерти матери и отчуждения в отношениях с отцом.

Бунтарь и дикарь

В 1952 году он переезжает в Нью-Йорк, где надеется найти среду, более подходящую для своих амбиций. Пережив период одиночества, когда ему приходилось посещать кинотеатры по три раза в день, чтобы как-то убить время в чужом городе, он вскоре попадает в артистическую и интеллектуальную компанию. Приехавший навестить его Бэст снова поражен: «Еще недавно я учил его всему, а теперь видел, что уже мне надо учиться у Джеймса».

Дин посещал актерскую школу Ли Страсберга, преподававшего метод Станиславского. Здесь раньше занимался и главный кумир Джеймса – Марлон Брандо, который в это время находился на пике славы, снявшись в «Трамвае «Желание» и «Дикаре». Дин был одержим Брандо: подражал ему во всех мелочах, искал встречи, оставлял ему послания. Но Марлон избегал назойливого поклонника.

Позже он будет то отрицать личное знакомство с Дином, то говорить: «Он понимал, что болен. Я посоветовал ему психоаналитика и тот, кажется, помог ему. По крайней мере, Дин стал играть лучше. Но обожествление Дина – полная чушь. Он не был героем. Он был потерянным парнем, пытающимся найти себя».

Отцы, дети, любовники

Дин получил несколько ролей в театрах Нью-Йорка, и они привлекли внимание к новому актеру. Его триумфом на бродвейской сцене стала постановка по книге Андре Жида «Имморалист» в 1954 году, – в ней он играл молодого араба, соблазняющего главного героя, путешествующего с женой по Северной Африке. Пробуясь на роль, Дин совершенно покорил режиссера Германа Шумлина. Покорил настолько, что продюсерам стало казаться, что Шумлин потерял бразды управления процессом, а Дин подмял под себя весь спектакль. Игравшая с ним Аделаида Клейн говорила: «Джеймс был жестким во всем, что касалось игры». Другой его коллега, Пол Хубер, сетовал на то, что Дин перетягивал все сцены на себя. В результате лояльный Шумлин был заменен на более жесткого Дэниела Мана, но даже при нем Джеймс не изменил своего асоциального поведения. Но все же за его игру Дину многое сходило с рук.

В это время Элиа Казан искал молодого актера на главную роль в экранизации романа Джона Стейнбека «К востоку от рая». «Просмотрел массу молодых актеров, прежде чем увидел Джеймса Дина, – писал он Стейнбеку в 1954 году. – У него нет стати Брандо, но он хорош, и это парень с яйцами. В нем есть электричество и еще какая-то большая проблема глубоко внутри, не пойму какая. Он немного похож на бродягу, но актер он наверное лучший на всем теперешнем скудном поле. Есть в нем что-то порочное, и в то же время что-то милое».

Казану как раз и нужен был такой неоднозначный персонаж, ведь «К востоку от рая» рассказывал о сложных отношениях между отцом и сыном, который недополучил родительской любви и считал себя чудовищем.

Следуя своему фирменному методу, режиссер решил детально изучить личную историю актера, с которым работал. Когда Дин сказал, что собирается навестить лежащего в больнице отца, он пошел с ним. Дин-старший принял сына прохладно, и новости об успехах Джеймса встретил безо всякого интереса. Наблюдая за этой сценой, Казан окончательно убедился, что Дин идеально подходит для роли.

Гигант не без причины

Вскоре Дин снимался уже во втором своем фильме, «Бунтарь без причины» (1955). Это самая известная, знаковая картина Джеймса, имевшая большое значение для своей эпохи, но, по большому счету, далеко не шедевр, особенно в сравнении с предшествовавшим ей фильмом Казана. По сути, эти два фильма об одном и том же: об отношениях родителей и детей, о нехватке подлинной любви, о взрослении и прощении. Но если экранизация Стейнбека была более тонка и многомерна, и действие в ней происходило в 1917 году, то «Бунтарь» был ультрасовременен и бил прямо в лоб.

Хотя фильму в целом явно не хватало хорошей драматургии, Дин легко вытаскивал его на своих сутулых плечах. Его актерская харизма ослепляла, закрывая многочисленные недостатки картины. Главное, Джеймсу опять досталась тема, которая разжигала его больше всего: поиск отца.

Героиня «Бунтаря» (Натали Вуд) пытается найти понимание у слишком жесткого и отстраняющегося от нее отца. Герой Дина – у своего, наоборот, слишком мягкого и уходящего от проблем. Платон (герой Сола Минео) хочет найти отца в самом Дине (и опять же с гомосексуальным подтекстом). Подлинного контакта с родителями нет ни у кого, и на вопрос «как жить?» никто не дает вразумительного ответа. В результате юные герои учатся жить самостоятельно, совершая трагические ошибки.

Несмотря на броское и ставшее нарицательным название, в фильме показан не столько бунт, сколько попытка найти связь, достучаться до поколения родителей, обрести любовь и понимание у людей, которые давно привыкли закрываться от всего, и в том числе от собственных детей.

Третьей картиной, в которой Дин успел сняться, была солидная эпопея «Гигант» режиссера Джорджа Стивенса. Изначально его роль была второстепенной по отношению к ролям суперзвезд Элизабет Тейлор и Рока Хадсона. Но ко времени выхода фильма на экран в 1956-м слава Дина была уже столь велика, что публика шла в кино ради него. Джеймс сыграл героя скорее отрицательного, хотя и неоднозначного: бедняка, на чьем клочке земли неожиданно нашли нефть. Внезапно разбогатев, он превращается в деспота, мстящего миру за прежние унижения.

«Живи быстро, умри молодым»

Этот девиз уже набил оскомину, но погибший в 1955 году Дин был одной из первых знаменитостей, вольно или невольно последовавшей ему. Впервые эта фраза прозвучала за шесть лет до его смерти, в фильме «Стучись в любую дверь» (1949) ее произнес герой Джона Дерека: «Живи быстро, умри молодым, оставь после себя красивый труп». Ее также любил цитировать Джим Моррисон, лидер группы The Doors, умерший в 27 лет.

Гибель Дина была сколь случайной, столь и закономерной. Человек с явным внутренним надломом, он заигрывал со смертью, по всей видимости, испытывая тягу к самоуничтожению.

«Бунтарь без причины» вышел уже после смерти Дина. Конечно, уход артиста в расцвете лет делает из него легенду и всегда вызывает всплеск популярности, но потом страсти нередко утихают. Дин же остается объектом поклонения по сей день. В чем секрет?

Он стал одним из первых и главных героев новой эпохи, которая началась в середине 1950-х и продолжается до сих пор. Ее можно назвать эпохой молодых людей: впервые в истории молодежь начала «тянуть одеяло на себя». Рок-н-ролл Элвиса Пресли, Чака Берри, Билла Хейли и фильмы с Джеймсом Дином появились практически одновременно и были частью одной волны. Неожиданно для многих представителей старшего поколения у молодежи появился голос – и довольно громкий. Еще недавно в западном мире доминировала культура взрослых, а целью молодых людей было просто дорасти до нее. И вдруг появилась новая музыка, новое кино – про и для молодых, и это было не нишевое явление, это была большая революция в массовой культуре. То же самое ощущалось и в стане противника США по холодной войне – Советском Союзе. Прошедший в 1957 году в оттепельной Москве Всемирный фестиваль молодежи и студентов стал официальным признанием новой тенденции.

Восстановив силы после Второй мировой войны, мир захотел резко помолодеть, танцевать, веселиться, сексуально раскрепоститься. Со временем это привело к культу вечной молодости, вынуждающему 70-летних старцев одеваться и вести себя, как тинейджеры.

Другой великий бунтарь Голливуда тех времен, Марлон Брандо, не подходил на роль символа нового движения. И дело не в том, что он старше Дина на семь лет, а в том, что он воплощал иной типаж: мужчину, а не юношу. В те годы Брандо играл Цезаря, Наполеона, и даже в легендарной роли байкера в «Дикаре» (1953) он выглядит зрелым и опасным мачо. Любопытно, что Брандо в свое время тоже пробовался на роль в «Бунтаре без причины» – это было в 1947 году, и ему было 23 года. Но тогда Warner Bros. закрыла проект – время его еще не пришло.

В отличие от Марлона, Дин остался вечным юношей, несмотря на взрослую роль в «Гиганте».

Но ни актуальные для своей эпохи фильмы, ни актерский талант не дают исчерпывающего объяснения феномена популярности Джеймса Дина. Он воплотил образ человека новых поколений: свободного, красивого, с трагической тайной внутри, живущего вопреки уставам пуританской Америки.

Он был тем, кто нужен людям той – да и любой другой – эпохи: достаточно отчаянным и смелым, чтобы не скрывать свою ранимость, достаточно упрямым и оголтелым, чтобы делать то, что хочется. И он не был фальшивкой – он довольно настрадался лично, чтобы иметь возможность выплеснуть хоть каплю этого страдания в своей актерской игре. Может быть, он и не знал, куда идет, но он не был избалованным подростком, которому нечем заняться. Его разрывало изнутри. Стейнбек назвал его сопливым ребенком. Еще бы: в его поколении мужественных хемингуэев предполагалось страдать молча, сжимая в руке стакан виски. Дин же кричал и не сдерживал слез и эмоций, – и люди увидели, что это не «слабость», а тоже сила – сила и смелость быть человеком. Кстати, не так уж много актеров с тех пор решились хотя бы попытаться пойти по этому пути. Возможно, они слишком жалели и берегли себя, в отличие от Джеймса Дина.

Автор текста: Александр Зайцев
Источник: postmodernism

М.: МИФ, 2023 год,
Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 288 стр.
ISBN: 978-5-00214-185-2
Серия: Red Violet. Корейский молодежный роман

Аннотация: Пять корейских авторов, лауреатов литературных премий, приглашают вас посетить пять удивительных книжных магазинов. Хотели бы вы когда-нибудь заглянуть в книжный магазинчик, появившийся словно ниоткуда в переулке, который еще вчера пустовал? Или найти место, где продают "книгу дня", и узнать, какое у вас сегодня настроение? А может, поселиться в уютном книжном в качестве призрака? Если ваш ответ "да", то добро пожаловать на аллею волшебных книжных лавок! Вы погрузитесь в атмосферу шелеста страниц, запаха старых или только что отпечатанных томов и уютного чтения с толикой волшебства, которого порой так не хватает в обычной жизни.

Комментарий: Пять повестей о волшебных книжных магазинах.

Оуэн Кинг
Куратор

М.: АСТ: Neoclassic, 2023 год,
Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 512 стр.
ISBN: 978-5-17-153862-0
Серия: Вселенная Стивена Кинга

Аннотация: Город в мире Америки стимпанка. Конные экипажи соседствуют с трамваями, жители обожествляют кошек, в трущобах свирепствуют эпидемии холеры и ветрянки. Только что произошла революция, и теперь страну раздирает гражданская война. Девушка по имени Ди просит назначить ее на пост куратора Общества исследований связей с иными реальностями, чтобы попытаться разыскать умершего старшего брата — если не среди живых, то среди мертвых... или в других мирах. А тем временем в соседнем полуразрушенном музее сами собой появляются странные экспонаты, таинственный чернобородый обитатель бывшего посольства до смерти пытает неведомо кем преданных ему на муки людей, и мрачный Корабль-морг собирает по ночам команду мертвецов....

Лаура Лабас
Сердце ведьмы

М.: АСТ, Mainstream, 2023 год,
Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 448 стр.
ISBN: 978-5-17-147221-4
Серия: Mainstream. Фэнтези

Аннотация: Дарсия Боннет хочет стать повелительницей Порочных, самых зловещих колдовских душ, чтобы использовать их силу и вернуть свою сестру из загробного мира. Но для этого ей нужно убить тринадцать ведьм. Пока Дарсия неустанно охотится на ведьм на извилистых улицах Нового Орлеана, на ее пути оказывается Валенс Маркиз, на которого обрушивается жестокое проклятие. Дарсия становится его последней надеждой. Два проклятых заключают договор и вынуждены признать, что их судьбы теперь связаны между собой. Но приведет ли эта связь к успеху или гибели?..

Комментарий: Первая книга цикла "Повелительница порочных".

Ли Хиëн
Настоящий я

М.: АСТ: Mainstream, 2023 год, 5000 экз.
Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 192 стр.
ISBN: 978-5-17-153810-1
Серия: Хиты корейской волны

Аннотация: Удивительная история случилась со старшеклассниками Хан Сури и Ын Рю. После автомобильной аварии души и тела молодых людей разделились и стали жить самостоятельно. Но если тело может продолжить спокойно существовать без души, то душа исчезнет через неделю.Душам ребят нужно найти способ преодолеть невидимую стену, преграждающую путь к их телам. В этом им помогут напутствия Проводника Душ, таинственного посланника из потустороннего мира. Теперь они могут лучше понять себя и свои проблемы. Хан Сури изо всех сил старалась быть лучшей во всем, Ын Рю глубоко прятал свои страдания, чувствуя себя покинутым семьей.Успеют ли души молодых людей вернуться в тела или уйдут вслед за Проводником в иной мир? Смогут ли Хан Сури и Ын Рю, пережив все эти страшные испытания, изменить свои взгляды на жизнь, принять и простить себя и людей вокруг?

Рати Мехротра
Ночь ворона, рассвет голубя

М.: Эксмо, Freedom, 2023 год, 3000 экз.
Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 608 стр.
ISBN: 978-5-04-186905-2
Серия: Young Adult. Пробуждение магии. Тёмное фэнтези

Аннотация: Средневековая Индия. В раннем детстве королева Шанделла спасла Катьяни, после чего на теле девушек магическим образом появились одинаковые татуировки. Связь душ позволила им чувствовать друг друга на расстоянии. Катьяни выросла в королевской семье и оправдала возложенные на нее надежды: стала лучшим стражником королевы и советником наследного принца. Долгие годы длится противостояние между двумя династиями и после очередного покушения принцы в сопровождении Катьяни вынуждены отправиться в гурукулу – школу посреди леса. Девушка должна не только защищать братьев, но и оттачивать свои навыки, чтобы стать достойным противником и опорой своему государству. Но Катьяини выпала роль пешки в смертельных играх между двумя королевствами, кишащими демонами. И даже Дакш, привлекательный и скрытный юноша, не в силах помочь, когда девушку обвиняют в предательстве. В попытках избежать смертельной участи, Катьяини бежит на земли демонов яту и веталы. Теперь ей необходимо заглянуть в свое прошлое, чтобы спасти все что дорого в настоящем.

Лора Таласса
Война

М.: АСТ, Mainstream, 2023 год,
Формат: 75x100/32, мягкая обложка, 608 стр.
ISBN: 978-5-17-157727-8
Серия: Легенды молодежного фэнтези

Аннотация: Четыре Всадника пришли в наш мир, чтобы уничтожить человечество. Вслед за Мором, явился его брат – Война. Все кончено. Город в огне, улицы залиты кровью, и вряд ли Мириам удастся выжить, особенно после того как ее замечает Война — тот, кто разрушает города и несет гибель всему живому. Тот, кто послан, чтобы стереть род людской с лица земли. Всадник настигает Мириам, но… вместо того, чтобы убить, называет ее своей женой и открывает ей свое сердце. Однако любовь и смерть — плохие соседи. Мириам придется сделать выбор: уступить Войне и стать свидетелем гибели человечества, или пожертвовать всем и остановить катастрофу.

Комментарий: Второй роман цикла «Четыре всадника».

Чарли Хольмберг
Избранница звёзд

М.: Эксмо, Freedom, 2023 год, 4000 экз.
Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 416 стр.
ISBN: 978-5-04-179596-2
Серия: Freedom. Покровители небес

Аннотация: Первая часть масштабной мистической фэнтези дилогии «Избранники небес»!Завораживающая, пленительная и трогательная история любви бога и смертной от автора бестселлеров «Wall Street Journal» Чарли Н. Холмберг! Сказочно, метафорично и свежо! Бог Солнца ищет среди людей жену, способную выносить его ребенка. Рождение звезды всегда приводит к гибели матери, но быть избранной богом Солнца — большая честь для любой девушки. Церис Венден — смертная, готовая пожертвовать собой, чтобы обеспечить безбедную жизнь семье. Но после рождения звезды девушке удается выжить. Церис возвращается домой и узнаёт, что за время ее отсутствия на Земле прошло семьсот лет и никто из ее близких не выжил. Отчаявшаяся девушка мечтает отыскать потомков. Она встречает полубога Ристрэля и сближается с ним. Но союз влюбленных не по душе богу Солнца, и он пойдет на все, чтобы их разлучить…

Комментарий: Первый роман дилогии "Покровители небес".

Переиздания

Жюль Верн
С Земли на Луну. Вокруг Луны

М.: АСТ, Neoclassic, 2023 год,
Формат: 76x100/32, мягкая обложка, 480 стр.
ISBN: 978-5-17-156815-3
Серия: Эксклюзивная классика

Аннотация: Вскоре по окончании Гражданской войны в Балтиморе собирается группа энтузиастов — "Пушечный клуб", его лидер Импи Барбикен намерен создать пушку, снаряд которой мог бы после выстрела достигнуть Луны. Поначалу экипажа у странного аппарата не планировалось. Однако смелый путешественник Мишель Ардан внес корректировки, и в итоге в космос отправились трое: сам Ардан, Барбикен и капитан Николь. Все ли вернутся живыми из дерзкого невообразимого полета? И какие чудеса предстоит увидеть бесстрашной троице на Луне? Фантастическая дилогия Жюля Верна о путешествии группы астронавтов-любителей на Луну и по сей день находит своих увлеченных читателей по всему миру. Конечно, ее техническая часть сейчас не может не вызывать улыбку, но, как ни странно, автору удалось предугадать расположение космодрома на мысе Канаверал и множество деталей будущих космических полетов.

Комментарий: Дилогия из цикла "Приключения участников «Пушечного клуба»".

Натаниель Готорн
Легенды губернаторского дома

М.: АСТ, Neoclassic, 2023 год,
Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 320 стр.
ISBN: 978-5-17-150143-3
Серия: Зарубежная классика

Аннотация: Натаниель Готорн — автор не только "Алой буквы", признанной классики XIX века, но и множества рассказов и новелл в жанрах мистики и ужасов. Его произведения "Молодой Гудман Браун", "Мастер красоты", "Огненное очищение Земли", "Опыт доктора Хейдеггера", "Маскарад у генерала Хау" сравнимы с такими шедеврами, как "Маска Красной смерти" Эдгара Аллана По, "Случай на мосту через Совиный ручей" Амброза Бирса, "Рип ван Винкль" Вашингтона Ирвинга. В сборник вошел весь цикл новелл "Легенды губернаторского дома", а также еще полтора десятка рассказов.

Комментарий: Весь цикл новелл «Легенды губернаторского дома» и рассказы в жанре мистики и ужасов.

Джордж Оруэлл
1984. Скотный двор

СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2023 год, 5000 экз.
Формат: другой, твёрдая обложка + супер, 448 стр.
ISBN: 978-5-389-23681-3
Серия: Азбука-бестселлер

Аннотация: Джордж Оруэлл, английский писатель, критик и публицист вошел в историю литературы прежде всего благодаря своему последнему роману «1984». Книга увидела свет в 1949 году, многократно переиздавалась и была переведена на 60 языков. Наряду с «Прекрасным новым миром» О. Хаксли и «Мы» Е. Замятина, роман Оруэлла стал одной из главных книг-антиутопий ХХ века. Изображенное автором общество будущего основано на тотальной несвободе личности, пропаганде и открытом насилии, которые победили, согласно горькому и грозному предсказанию автора, в вымышленном государстве Океания к 1984 году, однако в устройстве этого государства легко угадываются черты любого тоталитарного режима. В настоящий сборник включена также знаменитая сатирическая сказка-притча «Скотный двор», которая тематически примыкает к роману "1984". Животные в сказке, изгнав с фермы хозяина, пытаются создать справедливое общество по законам всеобщего равенства. Но это оказывается не таким уж легким делом, ибо, как сказано в романе: «Все животные равны. Но некоторые животные равны более, чем другие».

Фредерик Пол
Хичи: Встреча с хичи. Анналы хичи

М.: АСТ: Neoclassic, 2023 год,
Формат: 60x90/16, твёрдая обложка, 544 стр.
ISBN: 978-5-17-145513-2
Серия: Мастера фантазии
омнибус

Аннотация: Вот и явились те, кого человечество надеялось встретить, в то же время страшась этой встречи. Представители высшего разума – хичи. Существа, располагающие технологиями, помогающими землянам во многих сферах, но при этом и поставившими Землю на грань катастрофы. Нас ждут волнующие рассказы о Большом взрыве и черных дырах, о сталкивающихся фотонах, о других измерениях и населении чужих планет, о терроризме и искусственном разуме, о мертвых, которые не вполне мертвы, и о том, что движет человечеством в его устремлениях…

Комментарий: Два романа из цикла «Хичи».

Источник: fanfanews

Донской казак, монах в миру, арестант и строитель Беломорканала, рано ослепший, но плодовитый философ-долгожитель с острым и дерзким умом даже в глубокой старости, Лосев из тех ученых, чья личность не менее интересна, чем их труды. Он по праву мог говорить: «Если уж обязательно нужны какие-то ярлык и вывеска, то я могу, к сожалению, сказать только одно: я – Лосев!»

«Разгул и размах»

Алексей Лосев родился в Новочеркасске, столице донского казачества. Его воспитывали мать и дед, настоятель храма Михаила Архангела протоиерей Алексей Поляков. Наталья Алексеевна подрабатывала в библиотеке, так как ее муж Федор Петрович Лосев оставил семью, когда их сыну Алеше было три месяца.

Федору Петровичу жилось неспокойно. Он преподавал математику и физику в школе, работал архивариусом в Духовной консистории, но его страстью была музыка, и он был блестящим музыкантом, скрипачом и дирижером. О нем пишут как о человеке ветреном, гуляке, но при всей своей житейской легкомысленности Федор Лосев был знатоком и ревнителем церковной музыки, получив в итоге высокую должность регента хора Войска Донского. Тронутый его искусством, Александр III даровал ему золотой перстень с бриллиантами. Возможно, Лосев-старший заболел звездной болезнью и решил, что в браке ему тесно.

Брошенный отцом, Алексей не таил на него обиды. Наоборот, не без гордости подчеркивал, что унаследовал от родителя «разгул и размах, его вечное искательство и наслаждение свободой мысли и бытовой несвязанностью ни с чем». Лосеву всегда претил мещанский образ мысли, поэтому он, в отличие от своих биографов, не спешил называть Федора Петровича непутевым, а любовался его мятежностью и широтой интересов, которыми впоследствии славился и сам.

Волшебная гимназия

Настоящим подарком судьбы для Алексея стала классическая Новочеркасская гимназия. Казалось бы, что такого – гимназия провинциального города? Но уровню этого учебного заведения могли бы позавидовать многие столичные учреждения. В ней царили строгая дисциплина и в то же время свободный дух. Что говорить, если даже учитель Закона Божьего, традиционно самый консервативный педагог, священник Василий Чернявский был знатоком литературы, устраивал дискуссии о поэтах-символистах.

Обо всех преподавателях Лосев вспоминал с теплотой, говоря, что они были истинными учеными, «не чета нынешней профессорне». Но особенно благодарен он был учителю греческого и латыни чеху Иосифу Микшу. Именно он «заразил» будущего философа античностью.

Лосев стал лучшим учеником гимназии, но не сразу – первые классы он плелся среди отстающих, пока одним утром с ним не случилось какое-то волшебное прозрение – он вдруг ощутил в себе жажду знаний. Позже Лосев рассказывал, что томился на каникулах и ждал 1 сентября, как праздника.

За отличную учебу он получил от директора гимназии необычный подарок – восьмитомное собрание сочинений Владимира Соловьева. С тех пор этот философ, мистик и поэт стал одним из кумиров Лосева.

Театр и скрипка

Влюбчивый гимназист, Лосев писал девушкам многостраничные письма, некоторые из них достигали 40 страниц. Даже в этом проявлялась знаменитая лосевская основательность.

Влюбившись в юную скрипачку, Алексей и сам захотел стать скрипачом. Учился у итальянца Фредерика Стаджи, виртуоза и певца-тенора, некогда знавшего мировую славу. Во время гастролей в России Стаджи заболел, потерял голос, да так и остался тут, на юге страны, открыв частную музыкальную школу. Был он еще невероятным силачом, чем также завоевал уважение новочеркассцев. Учениками Стаджи были многие знаменитые русские артисты. Музыкальное образование впоследствии позволило Лосеву стать профессором Московской консерватории.

Еще одним увлечением юного философа был театр, куда он ходил почти каждый день, а по воскресеньям аж дважды, имея на эту вольность специальное разрешение инспектора гимназии.

При всей любви к античности краеугольным камнем жизни и творчества Лосева с юности была православная вера. Он не считал, что она сколько-либо противоречит научному познанию, скорее, наоборот, делает познание полноценным. «Верую, потому что максимально разумно», – любил повторять Лосев, переворачивая тертуллиановское «верую, ибо абсурдно».

«Высший синтез»

Часто говорят, что душа верит, а ум сомневается. «У меня все наоборот: душонка пищит, сомневается, а разум неумолимо свидетельствует – Бог есть!» – признавался Лосев. Он разделял в человеке рассудок и разум: «Я только и живу разумом. Он выше всякой логики, он не признает капризов душонки, рассуждений рассудка. Разум видит непосредственно, он созерцает». Термин «душонка» Лосев употреблял часто: так он пренебрежительно называл эмоциональную, поверхностную, шаткую сторону человеческой природы.

Одной из гимназических работ юного философа был очерк, в котором атеизм критиковался с научных позиций. Для Лосева это было одним из первых шагов к его утверждению синтеза – единства наук, религии, искусства. «Современность возжаждала синтеза более, чем всякая другая эпоха» – первые строки ранней работы Лосева «Эрос у Платона» актуальны и сегодня, столетие спустя. «Высший синтез как счастье и ведение» – так называлась статья 17-летнего Алексея Лосева, написанная накануне поступления в Московский императорский университет.

В университете Лосев учился сразу на двух отделениях историко-филологического факультета – классической филологии и философском. Одним из его товарищей-студентов был Борис Пастернак. «Очень симпатичный, добродушный человек. Хорошо знал языки», – вспоминал ученый.

Лосев также занимался в Психологическом институте у философа и психолога Георгия Челпанова, который привел его в Московское религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьева. Здесь Лосев встретил цвет русской мысли начала ХХ века: Вячеслава Иванова, Николая Бердяева, Семена Франка, Льва Шестова, Павла Флоренского.

Собеседник всеблагих

Послереволюционную разруху Лосев переживал по-философски: словно бы не придавая значения внешним помехам, погрузился в любимую античность. Это было не бегство от реальности: Лосев считал, что в период всеобщего краха возвращение к основам культуры жизненно необходимо. Тем более когда большинство ученых занимались мешочничеством, то есть торговлей ради выживания.

Он любил повторять стихи Тютчева: «Блажен, кто посетил сей мир/ В его минуты роковые! / Его призвали всеблагие / Как собеседника на пир».

К середине 1920-х религиозно-философские страсти, бушевавшие в России с начала века, стихли: многие мыслители покинули страну, в том числе в принудительном порядке на так называемом «философском пароходе» (на самом деле пароходов было несколько). Лосев же еще не был настолько знаменит, чтобы «удостоиться» высылки. Государственное «признание» в виде ареста пришло несколько лет спустя.

А пока, в 1920-е, Лосев – профессор Нижегородского университета, Московской государственной консерватории и 2-го Московского университета, сотрудник Государственного института музыкальной науки и член Государственной академии художественных наук. Это внешняя сторона, а внутри он вынашивает свои концепции философии имени, символа, мифа.

Космическая любовь

Молодой Лосев платонически любовался многими женщинами и даже педантично заносил их имена в особый список, но на счастливый брак не рассчитывал – столь высоко установил он для него планку: только возвышенный союз единомышленников и ничто другое. Даже написал в 20 лет небольшой трактат о невозможности, за редкими исключениями, «космической любви» на Земле. Подобный идеализм чаще всего либо заканчивается семейной катастрофой, как у Блоков, либо просто испаряется по завершении периода юношеского максимализма. Но Лосеву повезло: он встретил по-настоящему близкую душу.

В 1917 году он снял комнату в доме на Воздвиженке. Дочь владельца квартиры Валентина Соколова сразу влюбилась в рослого и уверенного в себе молодого интеллектуала. Сама она была красива и образованна – астроном по специальности, но голова Лосева была так занята научными и духовными проблемами, что прошло несколько лет, прежде чем он понял: перед ним та единственная, найти которую он даже не надеялся. Их интересы совпадали полностью: от веры до высшей математики. Летом 1922-го в Ильинской церкви Сергиева Посада их обвенчал о. Павел Флоренский.

Лосевы смотрели на свой союз как на «умную пристань в скорби и хаосе жизни». Попав в начале 1930-х в заключение, философ писал жене: «Мы с тобой за много лет дружбы выработали новые и совершенно оригинальные формы жизни: то соединение науки, философии, духовного брака и монастыря, на которые мало у кого хватило пороху и почти даже не снилось никакому мещанству из современных ученых, философов, людей брачных и монахов. Соединений этих путей в один ясный и пламенный восторг, в котором соединилась тишина внутренних безмолвных созерцаний любви и мира с энергией научно-философского творчества, – это то, что создал Лосев и никто другой, и эту оригинальность, глубину, жизненность никто не может отнять у четы Лосевых».

Валентина безоговорочно верила в мужа. «А.Ф. все определит. За ним я пошла бы на что угодно», – писала она в дневнике.

Необычность их союза состояла и в том, что в 1929 году, после семи лет брака, они приняли тайный монашеский постриг. Мысль о монастыре как о высшей степени духовного подвига они развивали давно, но к концу 1920-х почти все монастыри в стране были разогнаны, поэтому они решили создать «монастырь в миру». Почти никто не знал об их обетах, не знал и их монашеских имен – Андроник и Афанасия.

Семья монахов

Этот шаг был следствием напряженных духовных исканий, в которые Лосев погрузился примерно с 1917 года. В ту пору он сблизился с о. Павлом Флоренским, математиками Николаем Лузиным, Дмитрием Егоровым и другими людьми, которые, как и он, видели правду в соединении точных наук и религиозного опыта.

Все они проявляли интерес к имяславию – мистическому учению «о незримом присутствии Бога в Божественных именах», распространившемуся в начале ХХ века на Афоне и в 1913-м признанному ересью Святейшим Синодом российской церкви.

Считая, что это учение было неверно трактовано церковными аналитиками и примитивно подано некоторыми его адептами, Лосев и единомышленники хотели реабилитировать имяславие. Духовным наставником Лосевых был архимандрит Давид (Мухранов) – имяславец.

Религиозное напряжение было так сильно, что одно время Лосев думал даже оставить науку ради духовной работы. Но о. Давид сказал: «Ты лучше страсти свои брось, а науку не бросай».

Вместо реабилитации имяславия Лосеву и соратникам пришлось, наоборот, самим уйти в подполье: в 1927 году они присоединились к так называемым «непоминающим», то есть не признающим официальную Русскую православную церковь, возглавленную митрополитом Сергием (Страгородским), подписавшим декларацию о лояльности советской власти. Компромисс, на который митрополит пошел ради сохранения церкви, казался им недопустимым. Так до конца жизни монах Андроник Лосев и не ходил в церковь, потому что считал ее «сергианской». А ведь когда-то и регентовал, и звонил в колокола, и пел в храме на Воздвиженке.

Диалектика ареста

В конце 1920-х случился впечатляющий взрыв активности Лосева-автора: за три года он опубликовал восемь книг, пользуясь форматом «издание автора». Этот временно принятый в те годы формат позволял еще не справлявшемуся с объемом рукописей Главлиту выпускать часть книг под ответственность писателя, хотя и не без цензуры. Среди тех восьми книг Лосева – «Философия имени», «Музыка как предмет логики», «Античный Космос и современная наука», «Очерки античного символизма и мифологии». Андрей Белый писал, что, появись «Очерки» в Европе, все признали бы, что это более мощное явление, чем знаменитый «Закат Европы» Шпенглера.

Активность Лосева не осталась незамеченной наверху, тем более что автор порой позволял себе откровенную «антисоветчину». Лосев недвусмысленно иронизировал над идеей построения социализма в отдельно взятой стране, а в сталинские времена сажали и за более невинные тексты. Чашу терпения «бдительных органов» переполнила история с изданием книги «Диалектика мифа»: Лосев самовольно вернул в типографский набор выброшенные цензором резкие высказывания. Большевикам показалось оскорбительным описание их идей как очередного набора мифов.

Весной 1930-го Лосева арестовали, рукописи и книги конфисковали. Летом того же года на XVI съезде компартии Лазарь Каганович подробно рассказал о возмутительных сочинениях «философа-мракобеса», «реакционера и черносотенца» Лосева, позволяющего себе открыто превозносить монашество, критиковать марксизм и посмеиваться над диалектическим материализмом.

Вождь заговорщиков

Летом была арестована и Валентина Лосева, так как философу решили вменить не антимарксистские высказывания, а нечто посерьезнее: участие в «церковно-христианской монархической организации «Истинно-православная церковь». Подразумевался круг духовных друзей семьи Лосевых, за которым давно следили. Следствие пыталось придать всему больший масштаб и преподнести богословские беседы как контрреволюционный заговор, а Лосева назначить его идеологом. Философу дали 10 лет лагерей, его жене – пять.

Когда ученый вместе с другими зэками надрывался на строительстве Беломорканала, в декабре 1931-го сразу в двух главных газетах страны, «Правде» и «Известиях», появилась заметка Максима Горького «О борьбе с природой», в которой писатель обвинял Лосева в пропаганде христианства, называл его идиотом, безумным и малограмотным.

Зэка-философа, скоро получившего на Беломорканале инвалидность из-за работы в ледяной воде, эти нападки любившего греться на итальянском солнышке пролетарского писателя расстраивали куда меньше, чем разорение его домашней библиотеки. Кажется, именно это, а не перспектива физической смерти казалось Лосеву самым страшным.

«До последней минуты я надеялся на сохранение библиотеки и научного архива, уповая, что Бог не тронет того, на что Сам же поставил и благословил… Что мне теперь делать?.. Можно ли остаться спокойным за более высокие ценности, которые делают возможным такое безобразие и возмутительное попрание всего святого и высокого?! Не нахожу слов, чтобы выразить всю глубину своего возмущения и негодования, и готов, кажется, бунтовать против всего, во что всю жизнь веровал и чем жил…» – писал он жене. Но тут же спохватывается: «Что же я был бы за монах и философ, если бы жаловался тебе на страдания и лишения?»

Один идеалист

Освобожденного от тяжелых работ инвалида Лосева назначили сторожем склада древесины. Среди соседей по бараку появились не только уголовники, но и такие же, как он, ссыльные ученые – математики, физики, филологи. Появилась возможность пополнять свои знания, и Лосев начал работать над новыми книгами, складывая их в уме. Такой способ работы над текстами стал для него привычным и после освобождения – в лагере философ начал терять зрение.

Помощь пришла, по иронии судьбы, почти оттуда же, откуда наказание: за Лосевых начала ходатайствовать жена Горького Екатерина Пешкова, первая советская правозащитница, возглавлявшая Политический Красный Крест и спасшая многих репрессированных. По ее просьбе Валентину Лосеву сначала перевели из алтайских лагерей к мужу на Беломорканал, а вскоре произошло и нечто невероятное – снятие с Лосева судимости «за самоотверженную работу на строительстве Беломоро-Балтийского канала» с восстановлением в гражданских правах. Затем была освобождена и Валентина. Осенью 1933-го супруги смогли вернуться в Москву.

По одной из легенд, Лосеву почему-то благоволил Сталин. Якобы, когда вождю доносили, что в советских институтах работает философ-идеалист, он отвечал: «У нас все материалисты, пусть хоть один идеалист будет для разнообразия».

В лагерях Лосев осознал, что он все еще у порога настоящей философской работы, а все, созданное им ранее, можно считать лишь подготовкой. Он сокрушался, что умрет, так и не сделав главного. Но, как оказалось, это был не конец и даже не середина его жизни: Господь даровал 40-летнему ученому еще 54 года для работы, о которой он мечтал, а трудился Лосев до самой смерти.

Свой и чужой

Формально Лосеву запретили заниматься философией, предложив идеологически безопасную замену: история античной культуры. При этом никаких публикаций в течение 20 лет – до смерти Сталина, – кроме пары научных переводов. Недавний лагерник, он согласился с этими правилами игры, более того, даже стал делать вид, что принимает некоторые положения марксизма. Писал «в стол» – распространенный метод работы для советских инакомыслящих.

На жизнь Лосев зарабатывал, читая лекции и преподавая в институтах разных городов. В 1941 году немецкая бомба разрушила дом на Воздвиженке, второй раз архив ученого был потерян. В 1954-м от рака крови в мучениях умерла его супруга, единомышленник и лучший друг. По ее просьбе аспирантка Лосева Аза Тахо-Годи стала новой формальной женой ученого-монаха: 60-летний Лосев почти лишился зрения, и ему нужен был не просто секретарь, а человек, способный заботиться о нем, что Аза Алибековна и делала до конца его жизни, став впоследствии главным биографом философа.

С середины 1950-х Лосева начали публиковать: сначала статьи в журналах, а потом и монографии – «Античная мифология в ее историческом развитии», книги о Гомере, Платоне, Аристотеле, Диогене Лаэртском, Владимире Соловьеве, эстетике Возрождения. Много писал для «Философской энциклопедии» и Большой советской энциклопедии.

Но для советских чиновников Лосев всегда оставался чужим, подозрительным, опасным осколком дореволюционного мира. Основным местом его работы во второй половине жизни стал Московский государственный педагогический институт. С кафедры философии МГУ его изгнали еще в 1940-е за идеализм.

Впрочем, власть понимала, что Лосев – величина мирового масштаба, и на 93-м году жизни дала ученому Ленинскую премию за «Историю античной эстетики».

«Уходя в бездну»

В арбатской квартире Лосева почти ежедневно собирались гости – те, кто считал себя его учениками, и те, кто считал за счастье возможность побеседовать с большим мыслителем: филологи Сергей Аверинцев, Владимир Бибихин, математик и богослов Сергей Хоружий и другие.

Гостями были не только «избранные». «Что я любила в нем и все реже встречаю вокруг себя – это удивительный интерес к чужой личности, к чужой мысли, мнению. Часто встречаются крупные ученые, замкнутые в мире своих идей. Стоит их «рядовому» собеседнику, допустим, студенту, начать повествовать о своих изысканиях или попросить прочесть свой текст, как они зачастую тут же гаснут – весь интерес исчезает. А Алексей Федорович просто зажигался, когда видел, что человеку что-либо интересно, он с большим энтузиазмом начинал в это вникать», – вспоминала филолог Елена Тахо-Годи, племянница ученицы и наследницы Лосева.

О своих трудах Лосев иногда говорил как о «славословии разуму». А о жизни – с горечью: «Меня многие считают счастливым: профессор, доктор наук, печатается, а я считаю прожитую жизнь неудачной. Я хотел быть настоящим монахом, а стал не поймешь кем: два раза женился; я хотел заниматься одним – работаю над другим. Бог наделил меня различными дарованиями: я был звонарем, регентом, хорошо знал церковный устав, литургию. Наиболее постоянной моя любовь была и остается к богослужению, но даже этого я был лишен… С чем предстану перед Богом?»

Лосев умер в 1988-м – в год тысячелетия крещения Руси, 24 мая – в день памяти святых Кирилла и Мефодия, великих просветителей, которых он очень почитал. Телевидение и пресса не интересовались ученым, но его последние дни жизни успел запечатлеть Виктор Косаковский, в то время начинающий документалист, и это единственные съемки Лосева. Фильм так и называется «Лосев».

Незадолго до смерти философ писал: «Уходя в бездну истории и подводя итог, могу сказать, что самое интересное я видел в жизни. Самое ценное для меня – живой ум, живая мысль, такое мышление, от которого человек физически здоровеет и ободряется, психологически радуется и веселится, а ум ответно становится и мудрым и простым одновременно».

Автор текста: Александр Зайцев
Источник: postmodernism