Серия «Истории от моего друга Петра»

Мой друг рассказывал о своём детстве.

Отец у Петьки по национальности мордвин, а мать - немка. И хотя родители батины в основном общались на русском, но батя мог их и по-мордовски понимать, и даже немного вести простой диалог. А у Петькиной мамы от немки осталось только воспоминание о девичьей фамилии и заполненная графа "национальность" в эсэсэровском паспорте.

А дед Петьки, тот, который мордвин, в пехоте во Второй мировой до Берлина дошёл и медаль соответствующую "За взятие Берлина" получил. И 9-го мая всегда перебирал с самогоном, плакал на кухне и бормотал: "Убивец я, убивец". Ну, собственно, на почве его боевого прошлого всё и произошло.

Раз как-то Петька пришёл до бабки с дедом, благо на соседней улице жили. Обычно бабка чем-нибудь угостит, а дед всякие истории смешные травил. Тут чёт бабки нет в доме, а дед на кухне грустный сидит и флакон у него раскупоренный. Петьку увидел и заворчал:
- А, фашист пришёл...
И чёт Петьке так обидно это стало. И пошёл он обиженный домой, тем более бабки нет, а дед пьяный.

Пришёл, бате всё рассказал. А батя только недавно из шахты выехал и грамм 150 уже принял. Услышал он про фашиста, сгрёбся - и к родителям.
А дальше уже Петька на следующий день слышал, как бабушка его маме о событиях рассказывала. Примерно так:

Так вот, Лидок, дед, значит, сидит на кухне, а тут Миколай твой зашедши.
- Здорово, - говорит,- батя! Пьёшь што ли?
- Пью.
- Ну, наливай!
Дед, значится ему налил, Колька внутренний механизм свой самогоном прополоскал и сразу деду в глаз и засандалил.
- Эт, бать, тебе за фашиста, - говорит.

Хорошо, что позадь деда холодильник-то был, а то Колька так зарядил, что он бы улетел далече, а так за холодильник хоть задержался.
Дед сковородку со стола схватил и хотел Коляну ею башку начисто сломать. Но тот увернулся - только картоха жарена на всей кухне и разлетелася. Ну, тогда дед-то сковородкой в Кольку и запульнул. Да всё опять мимо кассы - сковорода-то в шкафчик залетела и все тарелки и чашки вдребезги и мусором на пол посыпались. А деду тут обидно стало, что он кухонный разгром устроил и пол кухни уже разворотил, а в Кольку ещё ни раз не попал. Он за табуретку и схватился. А Колька, изверг такой, нет чтоб кухню до конца уже крушить, так он мне в залу побежал. Родитель его за ним и там в зале хотел Миколая табуретом и прикончить. Да так размахнулся, что тем табуретом люстру в хлам и раскрошил. А потом уже табуретом опять же в Кольку махнул, но тот, как только народился - вёрткий с измальсва был. Увернулся сызнова от той табуреты и эта сидушка кухо́нна прямо в стекло от заграничной мебели и влетела. Колька сам же и хлопотал, чтобы тую мебель нам с отцом с городу притащить, а таперича отправили они еёшное стекло вдребезги. И сцепились потом и стали по полу кататься. Все поизрезались стёклами от люстры и от мебели городской. И катались, пока я ведро воды на них не вылила. Потом встали, Миколай-то говорит, вроде, батя, уже хватит кататься нам по полу-то. А дед с размаху тут ему в глаз и влепил. И теперь, вишь чё, вона - у обеих по синяку под глазом и все попорезанные енти бойцы кухонного фронту. А потом пошли самогонку допивать и орут мне:
- Мать, картошки вдругорядь нажарь, а то енту с полу мы собрать никак не могём.
А я им сразу ответствовала:
- Да хрен вам с грядки, а не картошку, супостаты и изверги! Сколь стекла тут понабили, убирать-то мне таперича.
Так они и жрали самогон с капустой одной.

Петькина мама отводит глаза и очень смущается того, что муж её драку с отцом устроил и пол дома родительского разворотил. А бабушка извиняясь говорит:
- Да ты, Лидок, прости ентово старого мерина. Он ж не со зла на мальчонку-то. У него ж голова два раза искалечена была: на войне контуженна, а в шахте дырку пробило. Он как выпьет, то совсем ничё не соображает.

А в это время Петькин батя вешал в комнате новую люстру, за которой уже с утра смотался в город на автобусе, и толковал деду:
- Бать, ты меня извиняй, что сгорячился я, но нельзя на человека фашист говорить, только потому, что его дед немец. Тем более на пацана. Одни только немцы разве фашистами были? А средь немцев и антифашисты случались, например, коммунист товарищ Тельман. А Лидкиного батю ты ж давно знаешь, он тут же и родился, и на шахте на подъёме работал, и тебя из шахты сколь раз поднимал. Ну какой он фашист?

Дед смотрит, как сын люстру вешает, тянет самокрутку и соглашается:
- Так, сынок, так...
- Тем более, бать, ты ж сам знаешь: там, где мордвин потоптался, там от немца ничё уж не осталось!
Дед аж подпрыгивает:
- Так оно, Колька, точно! Глянь-ка кака у Петьки рожа-то вытянута! Истинная мордовская рожа!
И потом сникает:
- Да война всё треклятая. Я ж как выпью, то меня переклинивает, и всё о войне, всё о войне.
- Так тебе, бать, значит пить нельзя.
Дед аж с дивана опять подскакивает:
- Эт как оно так - нельзя? Ты умеешь што ли вовсе не пить али как?
- Бать, да я то молодой, а ты эван, больной весь.
- Э, Колька, да скока ей, твоей молодости-то ишо быть? На раз-два и конец ейный уже выглядыват из-за угла. Ты мне лучше вона чево скажи, зачем ты нам энти мебеля́ с городу притащил? Двести рублёв ещё выложил за них на кой?
- Бать, ну это ж подарок вам с матерью на годовщину свадьбы. Я ж объяснял: от нас с Борисом подарок.
Дед опять подскакивает:
- С Борькой? А он с какого тут перепуга взялся? Я его тута не наблюдал. Ты ж всё в одного приволок и всё самолично тут расставлял.
- Бать, ну Борис деньги тоже прислал вам на подарок. Это от нас двоих.
- Паразит он, брат твой. Только деньгами от родителев и откупается, а сам глаз не кажет. Так ему и скажи: паразит. Хорошо, хоть вы тут с Лидкой рядом завсегда... Так я вона чево... Где таперича новые стёкла брать для ентой буржуйской мебели?
- Да не буржуйская она, а югославская. Из страны социалистического лагеря.
- А мне енто вопрос десятый и мимо кассы, с какого она концлагеря. Где таперича стёкла такие брать, вопрошаю я тебя? Любые не пойдут, тута эвон какие особливые. А бабка с утра запилила, чуть не до гроба. Как завела свою пилораму, так и кусает мене мозги ножовкой. Дети, говорит, мебель енту подарили, а ты в ей табуретами стекла лупишь.
- Не ссы, батя! Найдём нужные стёкла!
- Матери засвидетельствуй, Коля! Не забудь, сынок, а то мне жизни с ентих стёкол не будет! Она ж как запустит свою бензопилу мне на ухо, то никаким самогоном ейное нытьё не отольёшь!

Тут дед замечает Петьку в дверном проёме и переключается на него:
- Ты, внучёк, не забидься на деда. Дед-то у тебя совсем дурак. Мне ж дохтур половину мозгов с башки вытащил и рельсу туды вставил.

Петька раскрывает рот от удивления. Это ж охренеть - рельса в башке! А батя переводит:
- Да нету у него рельсы, сынок. У него травма была в шахте и трепанацию черепа потом делали. А отверстие в черепе пластиной металлической закрыли.
Дед соглашается:
- Да, Петруха, хотели рельсу сперва вставлять, а потом сказали, что и так проживу, с пластиной только лишь. Ну иди до седа внучёк, дед те чё даст.
Суёт Петьке в карман 3 рубля и наставляет:
- Купи внучёк чё нить себе в сельпо.
Петька смотрит на эту идиллию и радуется: хорошие у него родители и дед с бабкой тоже!

А батя не обманул и вскоре выпросил где-то стёкла для югославской стенки. Причём малость другие, так что не одно разбитое только стекло заменил, а все. Но бабке так даже больше понравилось.

Друг мой рассказывал о своей юности.
Когда Петька школу закончил в 90-м - ему даже ещё семнадцати лет не исполнилось. В августе правда уже исполнилось, а из дома его батя чуть раньше увёз - в медицинский поступать. Приехали в областной центр на автобусе. На автовокзале батя сразу спросил у бабок, которые семечки продавали, сдаёт ли кто из их знакомых жильё. Оракулы от семечек вытянули из недр своей справочной службы "БабкаИнформ" такой необходимый Петьке и бате адрес владелицы метража. И батя повёл Петьку парковаться в жилой зоне и становиться временым коренным жителем чудного центра цивилизации, шаурмы, сосисок и высоток.

Бабка с лишними квадратными метрами была 10 года рождения. С начала века стало быть, и две мировые войны пережила. И была у неё резиденция с огородной перспективой недалеко от вокзала и полуподвал под всем этим владением с персональным крыльцом. В этом полуподвале и была оборудована комнатка с отдельным входом под сдачу в аренду - дополнительный бабкин капитал. Окна в комнантушке были под потолком, а снаружи - на уровне земли. В остальной подвальной части - бабкины владения, и вход в них прямо из дома.

Батя договорился об оплате, отдал бабке деньги сразу за три месяца и заторопился на вокзал.
- Ну, давай, - говорит, - сынок, поступай, да нас с матерью потом лечить будешь.

И началась Петькина самостоятельная жизнь. А был он парень деревенский, хозяйственный. Стал сразу разведывать, как и что, и каким образом можно запастись на зиму продуктами. В общаге жить - батя не согласен был. Типа, наберёшься там всяких глупостей и от такого проживания только хуже будет. И сказал, что жильё оплачивать будет и ещё маленько денег подкидывать, сколько сможет. Поэтому нужно было как-то и самому тож крутиться.

А бабка была жутко строгая. Сразу сказала: тут живи, а ко мне в дом не суйся - делать тебе там нечего. И живи, пока учишься. Но если женишься - сразу же выгоню. Почему - не объясняла. Выгоню и всё тут. Сказала, как отрезала.

Ну, Петька, пока жениться не собирался. Огляделся он в своей конуре и на второй день уже половицу в полуподвальной комнатушке с пола отодрал. Поднял - под полом сразу земля.
Ну, думает, я несколько досок сниму и под полом небольшое подполье вырою - картошку на зиму ссыпать можно будет. А батя с кем-нибудь договорится, чтоб из деревни картохи привезли.

А как вырыть? Бабку спрашивать - себе дороже. Бабка вперёд убьёт, чем подполье копать разрешит. Решил - ночью дело сварганит. Втихаря стырил у бабки а сарае лопату и мешки пустые. И в одну ночь решился на этот отчаянный проступок повышенной наглости.
Дождался, пока в огороде свет из бабкиных окон перестал освещать грядки с огурцами. Подождал ещё полчаса и начал проворачивать свой криминальный выкрутас. Поднял половицы и принялся рыть землю, как крот. А вернее глину. Нарытое складывал в мешки, выносил из ограды на дорогу и аккуратно по всей дороге рассыпа́л. В общем-то сильно объёмное подполье он и не планировал. Так, чтобы мешка четыре картохи засыпать. Да ещё приступок там сделал, чтобы банки с соленьями составлять.

В общем, вырыл и глину всю по дороге порассыпа́л. Потом половицы обратно пришпандорил и почти до утра ещё всё отдраивал, чтобы чистоту и порядок в своей конуре навести. Карочь, по его мнению - шито-крыто всё сделал. Типа, никто теперь его криминальный финт не раскроет и тёмный шухер останется под покровом ночи. С тем спать и завалился уже под утро.

Но недолго его сон продолжался. Только малость посветлело, как кто-то долбит в дверь, как дятел на переработке и как будто у него молоток вместо руки. Подорвался Петруха, запрыгнул в штаны - открывает.

Трое мужиков на него с матами. Типа того, ты чё это, мелкий, устроил нам на дороге персональную трассу для грязевого ралли? Ты, чёрт такой, динозавров на утилизацию что ли водил? С какого перепугу ты расширил нам на проезжей части ореал обитания глиняных комьев?
Петька с ходу в отказ пошёл. Ничего, мол, не знаю, не видел никакой глины и динозавров не утилизировал.

Нет, - говорят мужики, - абитур ты деревенский. Это ты, и только ты превратил нашу дорогу в натуральный керамический цех. И ведут Петьку осматривать следы преступления. Карочь, Петька потом рассказывал, что сам от своей махинации века малость охренел. Ему казалось в ночной темноте, что он глину аккуратно рассыпает по всей дороге. А при дневном свете он с ужасом увидел нехилую кучу глины прямо среди проезжей части. Хотя и действительно, не очень сконцентрированную в одной прям точке плоскости, но тем не менее ужасающе возвышающуюся. Как он сам позднее охарактеризовал свой греховный загиб: УАЗ проедет, Жига - нет. Но и это ещё не всё. В комнате то он всё отдраил. А вот от глиняной кучи натоптал он по ночи целую дорогу глиняных следов от галош, которые вели прямиком ко входу в его апартамент. Так что мужикам долго не пришлось гадать, кто это асфальтировал им грунтовку методом рассыпчатой кладки.

Подступают, черти такие, к Петрухе и наседают на него. И красноречиво так объясняют, что глина на дороге нынче совсем не модный тренд. И надо всё это ему теперь убирать к чёртовой матери.

Тут бабка вылупилась на месте событий без предупреждения. Чего, типа, малохольные, тут глотки рвёте?
Мужики предоставляют ей вещественные доказательства Петькиного глиняного правонарушюшения - куча на дороге и натоптанная глиной дорожка от этой кучи через весь её огород и прямиком к двери полуподвальчика, который она использовала для пополнения купюрами своего кошелька.
Бабка чёт походила по огороду, чего-то понюхала, заглянула в Петькину конуру и ну давай орать на мужиков:

- А ну, геть отседа супостаты такие! Вы што эт тут удумали? Да разве могёт такое дитё енту кучу наворотить? Да вы посмотрите на него! Эт ж веточка супротив вас, дубов! Ентот мальчонка малохольный приехал в енституте на дохтура учиться. Он только книжки дохтурские читать могёт, а не кучи енти ворочать! И давайте уже, делайте свободный воздух мне в огороде. Я на вас тут влюбляться не собиралася!

Мужики пытаются парировать:
- Бабка Мария, так от кучи ж глиняные следы прямиком к его квартире идут! Кто же ещё это мог сделать? Это же прямой сюжет для прокупора и раскрытый криминальный финт века.

Бабка орёт ещё больше прежнего:
- А вот енто я не знаю, кто тут из вас до полночи мерином скакал и весь огород мне уханькал! Всю ночь бегали по моей загородке, а таперича на мальчонку накинулися! А его хвартера полностью чистая! Такая чистая, что ваши бабы сроду так у вас не начистют. И бежите отсель, ироды, пока метлой не отходила! Ишь, нашли под силу себе, окаянные!

Мужики, недовольно ворча, разошлись. Бабка сразу к Петрухе приступила:
- Ты чёй ента, подполь что ль вырыл?
Куда деваться Петьке? Признаваться надо. А бабка ему:
- А ну ка, открой для моих глаз.
Петька половицы поднял. Бабка поприседала, покряхтела, осмотрела и ощупала Петькины труды. Оценила приступок:
- Ента ты так подрыл, штоб банки составлять? Ну, молодца, молодца. Сразу видно, что деревенский пацан. Ну, будет, будет, закрывай свою подполь.

Ещё чёт понюхала и запричитала:
- Да нешта я б тебе подполь штоль не дозволила нарыть? Да я б тебе ещё б показала, куда глину склада́ть. А так мучился, бессильный по ночи! А мужикам то не говори ничё. Нечего их поважать. Захотют ехать - очистят себе дорогу-то.

Мужики потом подцепили к мотоциклу Урал сзади самодельную тележку и всю глину перевезли в овраг. Батя точно договорился с дядькой, и тот привёз Петьке четыре мешка картохи.
А под осень, когда капусту срубили, бабка до Петьки заглянула:
- Эй, терупевт, ты капусту квасить могёшь аль нет? В деревне-то чай квасили? Иди, выбери качаны поболе и насоли себе. Приступок то для банок не зазря ж сделал, теперь заставлять чем то надо.

И насолил себе Петька капусты и с морковкой, и со свёклой, и заставил банками приступок, и всю зиму с удовольствием хрустел. И пока учился - всё у бабки так и жил.

А после обучения, как работать начал, сразу и женился на Галюне из своей деревни. Только бабка, даром что Петька ей полюбился - всё сделала, как и обещала. Как только Петька с Галюней после свадьбы из своей провинции в областной эпицентр светофоров и суеты заехали, то бабка сразу заявила:
- Женился что ль, Петруха? Ну так надобно тебе другую хвартеру искать. Доживай месяц и съезжай.

Петька предлагал денег больше платить, да бабка конкретно в отказ пошла. Петруха сразу сильно огорчался, а потом очень даже хорошо всё понял: это бабка по своей доброте так сделала. Хоромы там были только на одного и кота. И не резон было в этот сарайчик с амбициями тащить молодую жену. Это Петька по молодости и глупости своей думал, что можно там в подвале у бабки с женой вместе жить. А вообще то в плане семейной жизни конура была не заточена под комфорт и существовала лишь как хоромы в режиме выживания. Так что пришлось искать более достойное жильё. Карочь, бабка-то по уму всё сделала.

В начале 90-х Петька учился в меде в областном центре. На каникулах кантовался дома в деревне у родителей.

Раз ночью проснулись от того, что кто-то едет вдоль деревенской улицы, нажав на сигнал клаксона и не отпускает его. При этом ещё с бешеной скоростью моргает дальним светом. Ну, и понятно, что это грузовик катится.
Батя Петькин подскочил и в окно старается чего-то там рассмотреть. А когда водитель доехал до конца улицы, развернулся и с тем же озвучиванием и иллюминацией продолжил движение в обратную сторону, то Петькин батя сказал жене:

- Всё, Лидка... Выиграли мы сейчас конкурс на самую худшую ситуацию в жизни. Борька это...

Петька знал, что батиного брата зовут Борис, и что живёт он где-то в Подмосковье. Но совершенно не помнил его, так как приезжал дядя Борька в последний раз, когда Петька ещё совсем мелкий был.
Мама со слабой надеждой в голосе спросила:

- Может не он всё-таки?
- Да нет, кроме Борьки, больше такого идиота на всей земле, чтобы так о своём приезде сообщал. Ты глянь, Лидк, во всех домах же по улице свет повключали. Встречают...

Грузовик действительно остановился у их дома. Батя с тоской зажёг свет и раскрыл дверь. Через минуту в дверь ввалилось нечто...

Петькин батя работал в шахте. Батя мог мешок муки 50 кг тащить от автобусной остановки до дома 3 километра без передыху. Батя имел завидную фактуру. Но по сравнению с тем, который вошёл, батя казался просто каким-то мелким иужичком. В дверь протискивалось нечто...

Когда Петька взглянул на вошедшего дядю Борьку, то ему показалось, что дяде Борьке голову от коровы пришпандорили. В смысле, лицо, конечно, было человеческое, если об этом вообще можно было так говорить. А рармер - от коровы, не иначе.
Войдя, дядя Борька сразу начал орать:

- Здорово, братуха! Вот и свиделись! А я вот проехался вдоль деревни, чтобы не забывали тут про нас с тобой! Как ты тут, напоминаешь им, кто в деревне хозяин?
- Борис, здорово! Ну радости-то! Брат родной приехал, - старался изобразить восторг батя с кислым лицом.
- Как ты тут, Колька? Лупишь их сволочей, как мы с тобой их раньше лупили?
- Да, Борис, ну зачем лупить-то? Мы же уже с тобой совсем не молодые мужики. Вона, седые уже все.
- Это ты, Колька, зря. Зря, тебе говорю! С утра пойдём всем морды бить!
- Борис, ну какие морды? Мы с тобой сейчас уважаемые люди. Нам не стоит...
- А вот чтоб больше уважали, вот для этого мы им морды-то и набьём!

Потом братья сели пить водку на кухне. Из их разговора стало ясно, что у дяди Борьки был рейс в город N, что за семьсот км от родного села. Оттуда дядька дал телеграмму в администрацию своей автоколонны о том, что сломался и запросил деньги на ремонт. Дождался в гостинице перевода, купил в авторемонтной базе фальшивые документы о произведённом ремонте и погнал на родину. Лишние полторы тысячи километров на спидометре отмотал там же, на базе авторемонта.
А так как он всё это спланировал заранее, то понавёз кучу подарков для всей родни.

И, наконец, несколько захмелев, дядя Борька начал орать:
- Колька, брат, давай поборемся! Как мы бороться-то любили! Давай щас вот с тобой поборемся, как в детстве!
Батя старался отмазаться, но дядя Борька продолжал наседать:
- Хоть на локотках, Колька! Давай хоть на локотках!

В общем сгребли всю посуду со стола и устроили армреслинг. Сначала на правых, потом на левых, а потом загремело всё к чёртовой матери. Стол перевернулся, кастрюли и чугунки с полок полетели, стаканы вдребезги - борьба пошла уже не на шутку. Батя Петькин, даром что в меньшей весовой категории, но не поддаётся. Дядя Борька хрипит, как хряк двухгодовалый. В общем, как не упирался батя, но массой своей дядя Борька не хило насел на него. Бате бы закричать, что сдаётся, да не хочет он сдаваться, тянется изо всех сил, чтоб Борьку с себя скинуть. И тоже хрипеть начал. Но не как хряк-производитель, а как старый трактор, завязший в грязи. И чёт понимает Петька, что наступила для бати чёрная полоса с бесконечным повтором и гастроль неудач по всем фронтам. А дядя Борька приговаривает:

- Щас мы Колька с тобой потренируемся, а завтра вместе всем морды набьём!

А батя уже хрипит с присвистом, и понимает Петька, что прям сейчас может его родитель войти в тоннель без намёка на свет и выиграть джекпот для патологоанатома. В общем, Петька попытался дядю Борьку с бати стащить. Да где там. Дядька его ещё и ногой лягнул. Карочь, батю спасать надо, а как спасать - хрен его знает. Борьку не стащить, он как будто фашистский танк: катится, хоть и без гусениц, но с таким же напором.

А надо сказать, что Петькина мама фельдшером работала. И в тот самый момент, когда батя стал уже как старый телевизор почти что уходить в режим ожидания, мимо Петьки на кухню врывается мама, да так молниеносно, как штраф за парковку. А задница дяди Борьки как раз вверх торчала, совсем, как флаг на ветру - гордо и бессмысленно. Карочь, мама стягивает с Борькиной жопы треники вместе с трусами, втыкает в его задницу шприц и давит на поршень. Дядя Борька аж замер. И видать хватка его ослабела, потому что батя перестал умирать и проходить тест-драйв на прочность. Выбирается из под дяди Борьки и радуется, что жизненная версия без тормозов на этот раз сказала "гейм овер". А мама Петькина как закричит:

- Борька, я тебе яд вколола, цианид! Если в пять минут противоядие не введу, смерть твоя настала!

Батя, пытавшийся встать на ноги в тот момент так и сел на пол. Охреневший Петька разинул рот: откуда у мамы цианид? А так как он сам всё ж таки в медицинском учился, то сразу заорал:

- Тиосульфат натрия нужно внутривенно!

Дядя Борька, услышав такие умные слова, видать понял, что шутки кончились и что он прямо сейчас может запросто припарковаться в тупике жизни. И тоже заорал:

- Лидка, да ты на всю голову звёзды посчитала! У тебя башню прям с мясом сорвало, что ли? Тебя ж посадят!
- За тебя, Борька, мне только премию выпишут и ещё знак почета дадут! Ты ж катастрофа реального времени! Ты Кольку-то чуть вконец не задавил! А мне-то чего делать было? Дальше любоваться, как ты меня без мужика оставляешь, танцор ты боевого слона? И ложись, скотина такая, на диван, пока тебя финишная прямая без шансов на поворот на кладбище не вывезла! Стягивай труселя, я тебе сейчас скорую помощь вколю!

Дядя Борька послушно плюхнулся на диван и оголил задницу. Мама стала набирать в другой шприц препарат, а Петька отчаянно подсказывал:

- Внутривенно, мама, внутривенно! Внутримышечно не будет толку, нет толку!
А мама всаживает дяде Борьке во второе полужопие второй шприц и бормочет:
- Вы, Петька, это ещё не проходили. Ты пока ещё поучись дальше. Как диплом врача получишь, то тогда мамку будешь учить.
И дяде Борьке:
- Лежи теперь, Борька, полчаса минимум, не вставай. А то противоядие не подействует.

Через минут пятнадцать Борька уже знатно храпел.
- Чё ты ему вколола-то, Лидок? - спрашивал батя, - Надеюсь, что не яд?
- Снотворное. Теперь будет дрыхнуть.
Батя уточняет:
- Две дозы что ли? Мож многовато?
- Одну дозу и дозу цианокобаламина.
Батя снова охреневает:
- Дак цианид всё ж таки?!!!
А Петька бесконечно шокирован от такой мудрости мамы и поясняет бате:
- Да не, бать. Это витамин такой, В12. Полезно тем, кто много алкоголя употребляет.
Да, таких подходов к успокоению разбушевавшегося дяди Борьки Петька в институте точно не проходил!

А на другой день дядя Борька смотался к родителям, отвёз им подарки и получил от деда палкой по холке за то, что долго не приезжал. А после обеда сел на грузовик и почти около каждого двора в деревне останавливался и орал, что он, Борька, их земляк, рождённый здесь, будет им, своим землякам, два дня бесплатно возить всякую хрень, кому чего надо. И два дня потом действительно возил. И дрова, и пиломатериал строительный, и бочки металлические, и старые рамы для постройки теплицы, и чего только ещё не возил. Навоз только отказал возить. Не той кондиции его автомобиль был. А вечерами пили с батей водку и дарёный соседями самогон, и дядя Борька всё кричал, что набьёт морду Клопу, Сеньке Кривому и Рукодельнику. Но так никому и не набил. И бороться больше не предлагал.

Через два дня сгрёбся и уехал. Сказал Петьке, чтобы, как диплом врача получит, то приезжал к нему и он его пристроит в крутое место врачём работать. Больше его Петька не видел, потому что в областном центре остался после института жить и работать. А дядя Борька потом уже на поезде в деревню к родителям приезжал Наверное, потому что GPS технологии позднее развиваться стали.

Когда за вонючие половики платишь, как за паркет.

Когда Петька с Галюней снимали бабкину квартиру, они думали, что худшее в ней - это вонь от старого ковра. Но ошиблись: хуже оказалась бабкина племянница. Бабка уже не вполне самостоятельной была и племянница её к себе забрала - ухаживать. А с помощью квартиры от своей тётки решила проводить реанимацию семейной финансовой подушки безопасности.

После бабки квартира её выглядела вполне себе апартаментами постапокалипсиса, поэтому цена аренды была для молодёжи приемлемой. Петька купил дешёвой водоэмульсионки и вкруговую все стены и потолки валиком закатал. Сразу светлее жить стало. Галюня превратила бабкин свинарник в музей чистоты. А всякое барахло старое и вонючее они выкинули. Ну и вляпались, карочь, по самые уши.

Приходит бабкина племянница через месяц за деньгами. И видит, что из хлама и пыли квартира превратилась во вполне уютный уют. И стены вздохнули полной грудью, и тараканы возвращаться не решаются. И поняла алчная бабкина кровинушка, что с помощью такой квартиры вполне можно входящий краник семейного денежного ручейка немного приоткрыть. Пусть Петька раскошелится. Карочь, решила озолотиться и задрала ценник.
И логично всё так даже пояснила:

- Раз смогли сделать ремонт, значит, и платить сможете!

И может быть как-нибудь и получилось бы от неё отбиться, но тут ходячая фамильная жаба обнаружила пропажу половиков, которые ещё до исторического материализма были сотканы какими-то неандертальцами.
Чё тут началось! И хотя Петька объяснял, что половики были вонючие, валялись в кладовке и были безнадёжно заражены блохами - зря ломал копья. Его слова производили лишь пшик вместо эффекта.

Поэтому был приглашён на следующий день к бабке на пояснение этого своего безответственного отношения к чужому имуществу. Петька купил фруктов и на другой день пришёл на экзекуцию к бабке. Бабка лила слёзы и рассказывала, что эти половики ей были дороги, как память. Что её какой-то близкий родственник от этих половиков тифом заразился, но всё же не выкинул их. Петька сильно офигевал, но радовался, что половики всё же выкинул. Но как не крути - а чужим имуществом он распорядился без разрешения, поэтому поднятый ценник аренды пришлось проглотить.

Через месяц снова подошло время для бабкиной родни клеить пластырь на финансовую рану. Приходит она к Петьке за пополнением своей заначки. И между прочим спрашивает, типа того, а где тут у моей тёти горшок ещё был? Он нам сейчас вдруг очень нужным оказался. Прямо не можем нынче без горшка существовать.

Горшок действительно был. Эмалированный, с ручкой, как тот, к которому Вицин тянулся в фильме "Операция Ы".
Только у горшка этого была во многих местах отколота эмаль, от чего он безнадёжно ржавел. И кроме того, тот, кто им пользовался, не очень старался его мыть. В общем, выкинул Петька и засраный горшок вместе с половиками. И этим поставил себя на тонкий лёд между жизнью и смертью.

На следующий день Петька гонял по всем магазинам в поисках нового горшка. Но получил ноль на выходе. Горшки исчезли, как утренний сон. К счастью, удалось ему выпросить горшок у своего бывшего однокурсника, который ещё на первом курсе дитём обзавёлся. В то время горшок дитём уже не использовался и выглядел почти, как новый. Бабка жрала фрукты от Петьки и плакала по своему горшку. Но делать нечего, другой горшок она получила и даже ещё и с крышкой. Поэтому повышение арендной платы в этот раз не наступило.

Но обязали Петьку теперь приходить каждый раз к бабке, чтобы деньги передавать. Потому что понравилось, что Петька бабку ещё и фруктами кормит. А Петька по простоте своей душевной, да по дурости, приносил не только деньги, но и фрукты, и шоколадку или конфетки. А бабкина наследственная пиявка, видя такое, приговаривала:

- Ой, мы себе такого позволить не можем! Хорошие вы деньги стало быть получаете!

Карочь, вскоре Петька со своими шоколадками нарвался ещё на одно повышение арендной платы. И, хотя и хлопотно это, времезатратно и вообще не просто, но решили они бабкины хоромы сменить на что-то другое. И не в хоромах вообще дело, а в бабкиной родне по крови, которая тянет в себя как пылесос. И не просто тянет, а со знатной нервотрёпкой для квартирантов.

В общем, нашли себе частный домик на окраине, что для Петьки с Галюней, деревенских жителей, было даже привычнее. И расстались с прежними хозяевами с милыми улыбками на лице. Не стали высказывать своего негатива и причины смены адреса.

А через время Петька случайно встретился с алчной бабкиной кровинушкой. Та очень Петьке обрадовалась, прямо как родному. И пожаловалась, что въехал в бабкину жилплощадь какой-то бандюган. Сначала приличным показался, а теперь одни проблемы с ним. И соседи на шум жалуются, и деньги вовремя не отдаёт, да и вообще она его боится. И хвалила Петьку:

- Ах, какие же вы было хорошие жильцы!

Карочь, племянница жадничала до посинения - и в итоге вместо нормальных жильцов получила бандюгу, которого теперь боится даже сама. И теперь у неё самой появились проблемы с нервами, деньгами и головная боль в придачу. А вот не надо было хапать и ртом, и жопой.