Швейк заметил, что в трактире он никогда о политике не говорит, да вообще вся политика — занятие для детей младшего возраста.

В конце 1970х москвичей и гостей столицы одно время развлекал человек в форме армейского майора, читающий стихи Маяковского возле памятника Маяковскому на бывшей площади Маяковского. Читал хорошо, люди собирались и слушали с одобрением. Что немогло не вызвать беспокойство советских властей. Милиция, хотя и недолюбливала военных, вмешивалась вяло. Поэзия в СССР была делом почётным и, к облегчению милиции, не в ведении их министерства. Просто позволяли сослуживцам увести майора. Вмешалось то самое 'а кагбэчего', еще больше нелюбившее этих 'сапогов'. Майор оказался слушателем военно-политической академии им.Ленина, что была неподалёку. На хорошем счету, партийный, со стажем службы в дальних гарнизонах. Это после стакана вечером с однокурсниками его клинило и он шёл читать любимые стихи к памятнику любимому поэту. Употребляли тогда все, употребляли регулярно. Алкоголь в 70х был советским культурообразующим явлением. Потому этот момент не вызвал вопросов. А вот что делать с неформальным вожаком культурных масс, вызвало затруднение. Поскольку ничего нового не смогли придумать, то обратились к старому, проверенному. Сослали майора опять в дальний гарнизон, в дикий край, где никто стихов не ведает. И влепили выговор по партийной линии за то, что не решения очередного съезда ЦК КПСС в массы доводил, - ну что за замполит?

Это реальная история из жития слушателей ВПА им.Ленина 1970х. А послесловие, - как кому нравится.

В душном купе катившего куда-то в сторону дружественной Монгольской Народной республики поезда майор-политработник отрешенно перебирал чемодан с книгами. Вот эту книгу он забыл вернуть в библиотеку Академии и у него удержали её стоимость из денежного довольствия. Это был роман 'Уловка-22' Джозефа Хеллера. Военное издательство Министерства обороны СССР, 1967г. Майору вспомнился пыльний полковой плац с выцветшими щитами наглядной агитации. Первый щит гласил, что 'народ и армия - едины!' Второй щит был многословнее:

Партия - армию нашу взрастила!

В верности Партии - армии сила!

Майор с силой захлопнул чемодан. Ему срочно захотелось в вагон-ресторан.

"Быть женщине любимой"

Не сахарно быть дамой
В мире для мужчин...
Так сложно быть собой,
Ещё сложней быть мамой.

Не заменить мужчине,
Хоть прыгай из штанин,
Богиню из богинь,
Ценнейшую святыню.

Для выгоды притворна,
Но может тут же стать
Наивности полна,
Но никогда – свободна.

На милость и коварство
Сменима ипостась.
И будь доволен, "Марс",
То ядом, то лекарством.

Прекрасны Аэлиты
Спускаются с небес
И каждая горит
Без ласки и защиты.

Весь мир в руках мужчины,
И дабы не исчез
Без хрупких берегинь –
Быть женщине любимой.

Я говорю тебе прощай.
Сегодня и увы отныне
Забудь мои лицо и имя,
Своей меня не называй.

Зажги костёр погорячей
И в очищающее пламя
Швырни улыбки на бумаге
Любви наполненных очей.

Я худшая из всех людей
(Твои друзья конечно правы).
Почище, чем твои шалавы,
Но буду в их речах грязней.

Не тужься больше доверять,
Теперь доверия не нужно.
Не притворяйся всем наружно,
Что я в твоих глазах не блядь.

Как хорошо, когда есть правда,
И не осталось прежних чувств,
Что сердца угол нынче пуст,
И что скрывать теперь не надо.

Глотать обиды уж не мне,
Не срать на собственную гордость,
Не видеть, как срываюсь в пропасть
В тревожном полуночном сне.

Не ждать и не сходить с ума
В стенах твоей железной клетки
За недостойные отметки
Неоценимого труда.

Так жутко, что найдётся та,
Кто вдруг и не такое стерпит.
Что будет с ней, в какие дебри
Её запутает судьба.

Без совести не дёргай нити
Из дорогущего ковра!
Чужие чувства – не игра,
А целый мир цепных событий.

Так срежем этот острый угол...
Пусть ты ответственнее вдруг,
Не гадь в сердца своих подруг –
Останься им всего лишь другом.

Ищу и верую настырно,
Держась за призрачный мираж.
Уже в глазах темно и пыльно,
В барханах падаю от жажд.

Взываю о минуте встречи,
Бредя в пустых седых песках
Своих часов, ведь я не вечен,
Моим вопросам жизнь мала.

Я время сыплю беспощадно
На жалкий шанс всего на миг
Твоей любви напиться жадно,
Узреть Твой всемогущий лик.

Дай мне понять, что не напрасно
Я занят поиском Тебя.
Я сомневаюсь, мне неясно,
Не верую ли я зазря.

Что есть пред вечностью Твоею
Моё мгновение в слове "жизнь"
Я трепещу и благовею,
Всё также погружаясь в зыбь.

Моё Прибежище, я каюсь
И уповаю на Тебя.
Не первый я, кто сомневаясь,
Себя в неверии уличал.

Пройдя долиной смертной тени,
С Тобой не убоюсь я зла.
Ты Пастырь мой, моё спасение,
В Твоих ладонях жизнь моя.

Направь меня стезями правды,
На злачных пажитях покой,
Я буду верить безоглядно,
Надеясь встретиться с Тобой.