«Занимали город Бердичев» Фотограф: А. Устинов. 1944 год. Колоризация
ТГ канал с раскрашенными фронтовыми фотографиями: https://t.me/war_in_color
ТГ канал с раскрашенными фронтовыми фотографиями: https://t.me/war_in_color
Из столовой вышел Гулин и мы пошли в сторону казармы.
Предыдущая часть тут: https://dzen.ru/a/ZcyvsBR9D0Ne6BJm
Совершив уже традиционный обряд "прокуривания" атмосферы перед входом, мы поднялись на свой этаж. В казарме происходило стихийное передвижение большого количества рядовых и сержантов. Непонятным было всё и везде.
Мы толпились у входа и не понимали куда идти. Следом за нами зашел Гулин и выстроив нас у входа сказал ждать. Он прошел несколько метров, остановился напротив телевизора и заговорил с кем-то из участников этого хаоса:
- Саня, ну что, ты рад?
- Ну конечно я рад Серёжа! Я уже год как рад. Вот как заехал в Пакино, только и занимаюсь каждый день тем, что хожу и радуюсь! А чему кстати? - спросил Саня.
- Тому-у! Вон «отцы» стоят у тумбочки, Кержаев сказал твои. Забирай пополнение. Москали или из Подмосковья, хрен знает.
- Так Гулин, чё за....? Москвичи?
- Сань, забирай, я шоль команды такие раздаю? Давай. Эй солдаты, напра-а-а-во-о! Ко мне "шагамарш".
Мы подошли и нам открылся вид на человека, с которым мне предстояло прослужить год.
Сержант Алькин, он же "Алый", он же "Алыч" был среднего роста, худой и немного сутулый. Форма его была какого-то особенного, более яркого цвета. Высота сапог, ремень, кепка на затылке и китель на распашку, намекали о количестве дней проведенных им в армии. Аккуратная чёлка его черных волос, выглядывала из под кепки и придавала ему характер скромной причастности к казачеству. Он был сосредоточен и внимательно нас разглядывал. Гулин принес ему какие-то бумаги и скрылся по своим делам. Алькин проверил нас по списку и сказал:
- И так солдаты! Меня зовут сержант Александр Алькин. С этого момента мы неразлучны на ближайшие пол года, а кому не повезет, останется тут со мной и ещё на пол года и будет произносить такие же слова перед другими новобранцами, но уже без меня. Потому что что? Всё правильно. Потому что "дядя" Саша к этому моменту уже укатит на поезде домой! Расположение нашего взвода будет там! - и указал в нужном направлении рукой.
- Теперь вы в третьем взводе.
- Нале-ево-о, шагом марш!
До ужина нас распределили по трём отделениям во взводе. Теперь у каждого была своя кровать, табуретка и тумбочка, в которой можно хранить мыло, бритвенный станок и дожившую до этой тумбочки зубную щётку. Нас научили заправлять кровати, пришивать подворотничок из белой хлопчато-бумажной полоски на внутреннюю часть воротника кителя, распределили поочередность дежурства и поддержания порядка в каждом отделении, выдали вещмешки, индивидуальные фляги на пояс и нитки с иголками.
В роте было четыре взвода. В каждом взводе состоящем из трёх отделений, в среднем тридцать человек. Получалось, что в роте около ста двадцати военнослужащих и из них примерно двадцать сержантов и такое количество людей в одном пространстве трудно было представить, но....., прозвучала команда:
- Рота-а, на вечернюю поверку становить!
Все начали суетливо завершать свои скромные дела и заботы по приведению себя в порядок. Всюду послышался мат и ругань разных людей подающих команды. Атмосфера всей казармы была наполнена угрозами и оскорблениями. Все строились вдоль центрального прохода на деревянной части пола, не заступая на линолеум и используя его край как ровную линию строя. Лампы в люстрах казармы, светили тусклым желтым светом как в фильмах про тюрьму или концентрационный лагерь и этого хватало осветить только центральный проход. Весь этот мрак, дополняли стены бежевого цвета, оранжевый линолеум и все мы, стоящие на проходе во всём бесформенном и зелёном.
Вдоль каждого взвода, бродили сержанты и ровняли строй:
- Шустрее становимся в строй солдаты!
- Ну кому там особое приглашение требуется?
- Сюда иди солдат! Ты совсем что ли расслабился? Что с ремнём?
Сержант подошел к одному из солдат своего взвода и просунув свой кулак за его пояс сказал:
- Внимание всем, у кого замечу такое, весь взвод будет отжиматься 50 раз. Всем снять ремни и подтянуть по самый "небалуйсь".
После этого он ходил и проверял у каждого солдата, пространство между кителем и ремнем, что всё равно привело к отжиманиям и он скомандовал:
- Взво-од, упор лёжа принять! Делай раз, два-а!
Хозяином этих команд был младший сержант Механошин, он же "Механик", в дальнейшем, как оказалось - вполне нормальный парень, но сейчас, он был заложником неуставных отношений и понятий неписанного армейского закона. Он был новоиспеченным "молодым", да еще командиром отделения, а на это двойное повышение требовалось много сил в союзе с хроническим недосыпанием, что и приводило в свою очередь к истерии, срывам и крикам. Его худоба, рост и веснушки на носу, говорили о его принадлежности к какой-то дремучей деревни в лесу и его причастности к пастушьей плётке. Он командовал, ругался, что-то ворчал, постоянно оглядывался и беспокойно смотрел куда-то в сторону дальней, малоосвещенной части казармы, куда мы еще ни разу не ходили.
Параллельно командам со спортивным уклоном в исполнении Механошина, в другой части роты разворачивались более драматичные события и это шло в ногу с подзатыльниками и подсечками по ногам, в ответ на отсутствие одного из солдат подчиняться. Не смотря на то, что это происходило в одном взводе, совершенно из другого, который уже стоял в строю, внезапно вышел один из солдат. Разбежавшись по кроватям и не останавливаясь, он всем своим телом разбил два стекла в первом попавшемся окне и не теряя инерции прыгнул вниз. Вся казарма замерла и уже через секунду, Гулин с матом и кто-то из сержантов бежали на улицу.
Это был второй день моего отсутствия дома и первый день в роте, где я прослужу все два года. Спустя год, я поеду в город Владимир, забирать этого отчаянного "десантника" из военного госпиталя. В пути до нашей части, он расскажет мне про страх перед службой, который так и не смог в себе побороть. И если бы не тот прыжок, то использовал бы другой способ и сделал бы это наверняка. Ещё он расскажет, что осознает весь груз ответственности, но не почувствует себя виноватым, не смотря на изуродованные при падении кисти рук, которые он инстинктивно выставил вперёд перед"приземлением". Через неделю, после прибытия в роту его комиссуют, это означало, что служба в армии для него закончится на год раньше. За ним приедут родители и в слезах будут собирать его вещи. Перед выходом из казармы он махнёт на прощание в мою честь и скроется за дверью, а я пойду принимать свой первый взвод в качестве заместителя командира взвода, в звании сержант.
А сейчас, после произошедшего, в казарме было неспокойно. В дверь до глубокой ночи заходили разные офицеры и с кем-то обсуждали эту ситуацию. Долго "мусолили" вслух и никак не могли об этом договориться какие-то сержанты и в связи с этим я никак не мог заснуть. На соседней кровати лежал парень и я решил заговорить с ним:
- Как зовут?
- Игорь, - ответил он.
- Я Андрей. Ты откуда родом?
- Да ты всё равно не знаешь, - ответил он.
- И всё же?
- Ну из Подмосковья я.
- А откуда именно?
- Тут ты вообще не знаешь. Руза, Тучково, от туда.
Услышав последние слова, я вспомнил где и когда я слышал этот голос. Вчера, в электричке, между Москвой и Владимиром, он сидел ко мне спиной на другом кресле и именно с ним у меня произошел диалог на тему нашего с ним здоровья, после того как он чихнул:
- Будь здоров, - сказал я не оглядываясь.
- Сам не сдохни, - не оглядываясь ответил он.
А сейчас, я понимал, что все два дня он был рядом и мы не знали о существовании друг друга в качестве земляков. Я с любопытством продолжил диалог, не смотря на его желание поспать и раздраженный взгляд в потолок:
- Ну знаю я Тучково, я вообще-то сам Тучковский.
Голова Игоря повернулась в мою сторону и он приподнялся, уперевшись локтем в кровать:
- Ты из Тучково? - растянул он в любопытстве.
- Да, из Тучково, с Бетонного.
- Ну конечно я знаю Бетонный, мы в спортзал туда ездили с другом в качалку, - оживился он.
- Ну вот. А ты из самого Тучково?
- Я да. Недалеко от станции живу.
- А твоя фамилия? - спросил я.
- Минаков.
- Не слышал, точно не слышал.
Мы долго ещё не могли уснуть в поисках общих знакомых и плюсах, которые шли бонусом к нашему знакомству. После выявления всех связей между нами, Игорь изменился. Он стал своим на долгое время службы и другом по сей день.
Именно с ним, через пол года, мы будем бежать по танкодрому с двухметровыми брёвнами на плече в тридцатиградусный мороз, по маршруту "первого подготовительного упражнения", которое на самом деле выполняется на танке, с преодолением препятствий в виде холмов и рвов. За всем этим, находясь на командной вышке, будет наблюдать в бинокль капитан Кержаев, который и устроит нам этот энергичный выходной день за наши достижения в распитии алкогольных напитков.
Подписаться, чтобы не пропустить момент, когда появится "Муха": https://dzen.ru/magnitus
Нас снова построили на выходе из здания КПП, но уже на территории части.
Вторая часть тут:https://dzen.ru/a/ZcoY_TvE_CHfw85r
Где-то внутри, удобно обосновавшись, основательно поселилось чувство неволи и безысходности. Всё это подпитывало наличие забора, противотанковых ежей и заградительных железобетонных блоков лежащих перед воротами.
Построив, нас неспешно повели в сторону комплекса зданий из бледного серого кирпича. Первым зданием оказался штаб, о чем гордо доложил наш сопровождающий, указав на трехэтажное здание из белого кирпича слева. В глаза бросалась важность этого здания и людей, которые там находились. Около него росли голубые ели, вокруг него был почти идеальный асфальт и ровно уложенный дорожный борт. Козырек входа, лестница к нему и красные полосы выложенные из красного кирпича между окнами - всё это только подчеркивало ту самую важность и незаменимость этого здания.
После мимолётного ознакомления со штабом, прозвучала команда «левое плечо вперед». Это означало что самое время повернуть направо, с чем собственно все мы были согласны, потому что заметили возможность покурить.
Мы шли вдоль четырехэтажного кирпичного здания, и пройдя первый подъезд, нас остановили у второго и как оказалось последнего. Как и ожидалось, нам разрешили перекурить. Затягивая дым сигареты «Тройка» и оглядывая видимое пространство, в глаза бросалось только одно. Весь комплекс из зданий и пространство между ними, напоминало одну большую коробку. Здания были расположены так, что с плаца были видны лицевые стороны зданий с подъездами.
Везде было чисто, всё что можно было покрасить - было покрашено, всё, что я мог разглядеть пока мы стояли у подъезда было исправно, выполняло свою функцию и было аккуратным. Даже заплатки из асфальта на плацу, были идеальной геометрической формы.
После перекура нас построили и по команде «справа по одному» отправили в казарму, предупредив о важности третьего этажа и построения справа после проникновения в дверь. Когда первый из нас перешагнул порог казармы, кто-то прокричал:
- Дежурный по роте на выход!
В дальнейшем, на протяжении всего времени службы, более "палевного" оповещения мне встречать не приходилось. Оно всегда было вестником перемен и непредвиденных забот. Подающим эту команду, был рядовой солдат, стоящий рядом с тумбой, напоминающей комод, на которой покоился черный телефон, аккуратные папки и несколько книг. Всё это хозяйство называлось тумбочкой дневального и было первым, что входящий в роту, видел перед собой.
Пока заходили в казарму и строились в две шеренги, мы заметили стремительно передвигающего в нашу сторону младшего сержанта. Это был светловолосый, обладатель неуклюжей походки, одетый в форму песочного цвета и побрякивающий одновременно штык-ножом от автомата Калашникова на поясе и связкой ключей в руках. Кепка его, каким-то невероятным способом висела у него на затылке и не падала, сапоги были подвернуты внутрь голенища, ремень был максимально ослаблен и всё это указывало на его усталость от службы и дозволенность выглядеть именно так. Когда он подошел, то сказал следующее:
- Таа-к, это чёйта? Эта чёйта у меня за бардак в роте? Я ничё не панимаю! Почему всегда, когда Гулин заступает дежурным по роте, ну вот всегда происходит какая-то х...ня, а?
- Так, вы откель? Кто у вас старший? А ну все шаг вперёд! Где говорю старший ваш? Так значит, по деревянному полу не ходить, видите какая чистота тут у Гулина? Только по линолеуму. И подошвами своими по линолеуму не чертить. Увижу хоть одну полосу, всей толпой будете отмывать. Ну так кто у вас старший я говорю?
-А, вот, здрайжелаю тащ... - сказал Гулин, увидев нашего сопровождающего, входящего вслед за нами.
-Это наши, нам на совсем? Списки, понял, сделаю, командиру.
После этого наш старший покинул нас и мы никогда его больше не видели.
Линолеум действительно был чистым и покрывал собою всю длину казармы на центральном проходе, и в этом расстоянии было минимум метров сто. Пол из досок, который не был застелен линолеумом, был как будто ошкурен наждачной бумагой, до почти естественного цвета дерева.
- Значит так, "вонатам" табуретки, и "телевизер" там. Пока посидите. Дневальный!! Дневальный свободной смены!! Где ты отец? Почему Гулин тебя весь день должен искать!?
-Так, вещмешки их, положи в Ленинскую комнату, пока меня нет - дверь не открывать. Так, ты и ты, а хотя ладно....
-Соберите все мешки и положите вон за ту дверь справа - и указал на остекленные двери, которые были рядом с дневальным.
Из всего услышанного и происходящего мы поняли следующее: Сейчас в казарме он самый главный, не терпит беспорядка и недоволен внезапностью нашего визита. Его фамилия Гулин и он дежурный по роте, о чём поблескивает значок на его груди.
Дневальный и двое наших, справились с освобождением нас от ноши за спиной, рассадил на табуретки перед выключенным телевизором и куда-то скрылся. Так мы просидели в размышлениях до обеда, пока казарма не начала проявлять себя в виде отдельных визитеров и любопытных персонажей.
В какой-то момент к нам подходил высокий старший сержант в тапочках на босую ногу, в глазах которого проглядывалось безразличие к нам и к происходящему вокруг нас. Он только спросил из каких мы городов, и не услышав родного - ушел куда-то за угол, где заскрипела кровать. Спустя пару минут, из этого источника скрипа, вышел другой сержант ростом существенно поменьше, розовощекий, с испуганным взглядом. Поговорив с нами на очередную тему городов и нашей к ним причастности, он подошел к окну и стоял там минут 20, всё время вглядываясь куда-то вниз, так и не пошевелившись за всё это время.
Это был Старший сержант Ермошкин, дембель, которому оставалось служить всего неделю, и осознание этого, на моем опыте в будущем, было невыносимым. Эти самые последние две-три недели, тянулись очень долго, каждый день как будто стоял на месте и с каждым часом время замедляло ход.
- Ну чё ты там, уснул что ли? - послышался голос из-за стены. - Пойдём к «мазуту» сходим, потом от туда в столовку через ЧИПОК - майонез надо взять. Да и Горгун сейчас вернётся - голова от него заболит.
Хозяином этих слов являлся старший сержант Суриков. Он тоже был дембелем и его дни тянулись так же, по резиновому, замедляющему время сценарию. Ермошкин бросив сверлить взглядом пространство за окном, неспешно скрылся за стеной и через минуту прозвучал диалог:
- А «Муха» сегодня будет?
- Он сегодня заступает - ответил Суриков.
- Кем?
- Дежурным по столовке. После вечернего развода зайдёт.
- Фишка! Что там? У столовой движения есть? - спросил Суриков.
Из противоположной стороны лежбища дембелей, послышался положительный ответ. Они вышли в центр казармы, оправились, дошли до выхода и скрылись в тёмном подъезде.
Через минуту, появился тот, который отозвался на позывной «фишка» и стало понятно - он отвечал за визуальную безопасность казармы, и значимые изменения, методом наблюдения за всем, что происходило на улице.
Такие наблюдатели назначались на должность «фишки» из числа дневальных по роте или из любого смышлёного рядового солдата. Ключевой была задача, выявить приближение человека в военной форме к подъезду казармы, на погонах которого, было любое количество и размер звёзд. Как только такое было замечено, ответственный кричал как можно громче - «Фишка»! и все понимали уровень опасности и количество секунд, которых хватит для того, чтобы подготовиться к вероятному визиту гостя. А вероятному потому, что через наш подъезд можно было попасть как в нашу роту, так и в четвёртую, которая находилась над нами. И конечно, всё это при условии, что выявленный гость не имел прямого отношения к нашим казармам. Своих, и офицеров из четвёртой, "фишка" знал в лицо и добавлял к своим позывным фамилию нарушителя тишины.
Послышался голос дежурного по роте:
-Дневальный! Строй роту!
-Рота строиться! - скомандовал дневальный, стоящий напротив входной двери.
Появился Гулин:
- Три минуты на туалет. Кому нужно почистить сапоги, при входе слева лавка, банка с ваксой и щётки. Сапоги у всех должны быть чёрными. Только не надо мазать так, чтобы битум стекал по сапогам. Щетки не разбрасывать, стены не пачкать, руки вытирать хоть штанами, но не о входную дверь. Очко после вас чистое. - Разойдись.
Помещение, в котором находились щетки с ваксой, раковины и туалет, было просторным и светлым. Вакса была в трехлитровой металлической банке, рядом с которой, на крючках висели две щётки. Щетки, благодаря частому использованию утратили щетину благодаря которой она и считалась щёткой, теперь это был просто кусок черной доски, с помощью которой можно было только нанести ваксу на сапоги кусками.
Мы вернулись в строй и дежурный скомандовал нам спуститься на улицу и построиться. Спустя пару минут, мы уже шагали в сторону столовой. В процессе передвижения, мы встретили у небольшого здания с табличкой «БУБВиТ», Сурикова и Ермошкина, которые дымили сигаретами и весело общались с какими-то сержантами. Судя по всему, это и были представители того самого загадочного «мазута».
Повернув налево, мы заметили офицеров выходящих из двухэтажного здания, в руках которых были новые пачки сигарет. Это наблюдение позволяло предположить, что это и есть тот самый «ЧИПОК» в котором можно приобрести майонез.
И вот она, столовая, одноэтажное здание, с окнами до пола и кучей бетонных стоек внутри, перед входом в которую, Гулин произнёс:
-Значит! Сегодня, я захожу с вами и выхожу последним. В следующий раз, я захожу первым и выхожу последним.
-Это означает, что на раздаче не тормозить. Едим быстро и когда я выхожу, вы все до одного уже стоите в строю. Справа по одному шагамарш.
Он завел нас и указал на место, которое являлось началом раздачи, где нужно взять поднос и действовать так же, как и в обыкновенной столовой. Сначала два куска хлеба, и за этим количеством в одни руки, наблюдал круглолицый, упитанный и судя по взгляду, о-очень старослужащий представитель срочной службы.
Далее первое - суп, второе гречка и жаркое, компот и за стол. Все рассаживались вместе и с аппетитом начинали есть.
Через 10 минут мы уже стояли в строю и ожидали Гулина, изучая окружающую нас атмосферу. Светило солнце и многие сняли кепки. Вокруг нас строились и уходили в разные стороны взвода из других рот, приходили и пропадали в столовой следующие и все эти перемещения, шли в ногу с туманом сигаретного дыма, поднимающегося облаком над столовой.
За всем этим производством табачного дыма, вглядываясь вдаль, периодически здороваясь за руку или воинским приветствием с сержантами или офицерами, наблюдал прапорщик в форме песчаного цвета. На его груди был значок дежурного по столовой. Видимо именно этого важного усача и должен был сменить сегодня вечером на его посту, какой-то "Муха".
Подписаться, чтобы ничего не пропустить: https://dzen.ru/magnitus
Следующая часть тут: https://dzen.ru/a/Zc8lytHxawyWwjRM
Дистанционное обучение сегодня круче, чем когда-либо. Даже магистратуру теперь можно закончить из дома, да еще и с дипломом государственного образца.
Если вы получали высшее образование онлайн, поделитесь, пожалуйста, своим опытом. Нам интересно ваше мнение.
Нас построили в расположении роты и устроили дежурную перекличку на «первый второй».
Круглолицый старший сержант, держа в руках папку темно-вишнёвого цвета, перебирая в слух наши фамилии, несколько раз указал нам на бардак в строю, неумение строиться по росту и отсутствие всякого понятия о том куда мы попали (характер донесения информации некоторыми действующими лицами, сейчас и далее по тексту, сохранён в оригинале):
- Ну чё там я не понял за разговорчики, кому там служба мёдом показалась а? Каманды пи....ь не было! Вас чё, строиться не учили или чё? Построились по росту бегом!..... Еще-ё бего-омее!!! Слышь тело?, ну куда ты? Он выше тебя. А ты? Ну куда ты? Тебе за ним! Давай, станаись, на первый второй ращтайсь! А хотя зачем? Напра-аво-о, шагама-арш!
Сержант отвёл нас в столовую, и в этот вечер мы первый раз попробовали бикус. На самом деле правильно было произносить "бигос", но...., армейский жаргон не признавал оригинала, так же как и столовая не признавала рецепт этого блюда.
Бигос - это польское блюдо, которое подают на второе, напоминает традиционную солянку и конечно же состоит из капусты и мяса. В рецепте армейского бигуса была вода и капуста рубленая топором. По вкусу это конечно же была всё таже капуста, но с запахом тушенки, которой почему-то в тарелке не было. И всё равно это блюдо не было ужасным, просто оно не было популярным и мы его с удовольствием ели. Тем более что других вариантов с едой уже не было, а бонусом в тарелку попадал кусок сливочного масла, выданный нам на раздаче вместе с двумя кусками белого хлеба и стаканом чая.
После ужина сержант повел нас в роту и перед подъездом остановил на перекур:
-Стой, раз-два! Перекур пять минут! У кого есть сигареты? С фильтром есть у каво? Да-а ладно те, не жмись ты-ы, давай пару-у. Всё равно до Пакино твоя пачка не доживёт, а там вам Приму выдадут. Усманьскую курили когда-нибудь или Погарскую? Усманьская ещё ничего, а вот Погарская - в папиросе два бревна, как затянешься разок, днище вырвет!
После перекура мы зашли в роту, нас еще раз построили, провели вечернюю поверку, дали время привести себя в порядок и наказали готовиться к отбою, то есть ко сну. Кроме нас, в роте были два взвода солдат, по хозяйственности и важности некоторых было видно, что они тут на постоянном проживании. Периодически, между местными вечерними перекличками и заботами, к нам подходили некоторые из них с разными вопросами. Кому-то было интересно из каких мы городов, некоторые спрашивали сто рублей, кто-то двести, а кто-то сигарету с фильтром. Мы были для них чужими и временными, потому что все знали что утром нас отвезут в место, которое называется Пакино.
Кто-то из наших разговорился с одним из местных и тот поведал:
-Пакино? У-у ёп...ь! Сорок седьмой. Я там был, меня перевели по духанке зачем-то сюды. Да, сорок седьмой. Нармальна там. Правда комары сука, поймаешь его, так вот пасморишь на руку, а между пальцев его лапы торчат. Лес там вокруг, в лесу будете служить, одни сосны и песок. Зона там рядом, зеки вольные в деревне работают в посёлке.
Громкий голос внезапно для нас прокричал -"Рота-а о-отбо-ой" и кто-то начал выключать свет в расположении. Не спеша все разделись, уложили как смогли свою одежду на табуретки выстроенные вдоль основного прохода и улеглись спать. Наступила тишина во всей роте, и только где-то были слышны разговоры местных, которые обсуждали бытовые казарменные вопросы и грядущие перемены в их жизни, которые скоро произойдут благодаря новому призыву и такими же как мы новобранцами в связи с ним. Некоторые участники этого диалога отмечали явные преимущества этих самых перемен в виде перевода в «черепа», а кто-то отмечал и недостатки в виде перевода в «молодые». Что это за «молодые», «черепа» и шлейф который тянется за всеми этими словами мы отлично слышали и примерно понимали что это значит:
-Э-эх, ё....й рот. Кака-ая вонь. Слоня-яры вонючие! Слыш?, О-о, отец. О-отец ёп, да, ты иди сюда. - сказал кто-то из явных старожилов.
-Я-атащ сержант. - ответил голос.
-Значит так.... Один всегда на тумбочке, если на тумбочке никого нет - рота подъём. Спите по два часа, кто и когда разбирайтесь сами. После 23:00 никакие бренные тела по располаге не шарахаются. Не важно что там у него, в туалет, живот, ж...па, постираться. Всех разворачиваешь назад. Короче, я в штаб на доклад.
Хлопнула входная дверь,послышался звук засова и в другом углу роты послышались другие голоса:
-Съе....я, - слава подушкам. Суетила канкретная.
-Ну ему теперь так, пол года точно скакать. А ещё и нарезы. Я шоль буду? Я своё отскакал. Нам теперь и так, пока присяга, пока то, пока сё, пока стрельбы - ходить через сутки в караул .Народу нет, дальнячку и то еле успевают отп...ь. Да-а, наконец-то теперь хоть вздохнуть можно. Никакого тебе нареза, никакого самохода, палева и прочей суеты. По черепухе тоже конечно не мёд, но всё лучше чем в молодняке. А уж тебе-то теперь, мечта-а, Якорь дед!
Диалог прекратился внезапно, видимо потому что человек по прозвищу «Якорь» просто уснул, убаюканный болтовней соседа. По слухам и просмотру некоторых фильмов ещё до армии, диалог этих двоих был вполне понятен. Якорем, скорее всего был старослужащий, дослужившийся до статуса «деда» по неписаному армейскому закону. Более болтливый оказался новоиспеченным «черепом», всё по тому же закону, и был доволен такими корректировками в его судьбе.
Рота спала и похрапывала, скрипела деревянными полами и пружинами кроватей и изредка оживала редкими фразами произносимыми кем-то во сне.
Уже глубокой ночью, я и некоторые из моих попутчиков, проснулись благодаря звукам и действиям, ожидать и предвидеть которые было сложно. В темноте, вдоль основного прохода, над одной из табуреток с нашей одеждой, нависала тёмная худощавая фигура, которая ловкими движениями разворачивала один из кителей, проходилась по карманам, ловко прощупывала швы и переходила к исследованию брюк и кепки. После этого, фигура приступала к перевороту сапог над полом, и не достигнув видимых результатов, переходила к следующей табуретке. Занимаясь этим, человек всё время поглядывал с осторожностью по сторонам и иногда, видимо на своего соратника в этом действии, потому что жесты проклятия и неудачи, всегда были направлены куда-то в тёмную сторону казармы.
Действия этого человека, воскрешали в памяти недавние истории о людях, которые обязательно должны отобрать у каждого из нас последние деньги, бритвенный станок и зубную щетку. Наблюдая за этим, мы понимали, что затея у этого военного провальная, в связи с тем, что всё что у нас с собой было, лежало у каждого под подушкой.
На третьей табуретке нам надоело наблюдать за этим действием и мы его спугнули вопросом о его успехах:
- Э-э, слыш, дядя! Ты там справляешься или тебе помочь? Ты хоть бы складывал обратно что-ли?
Стартовал этот самый дядя умело. Даже непрофессиональным взглядом, были выявлены его выдающиеся способности в беге и воровстве. На это указывала его сгорбленная фигура исчезающая в темноте и какой-то предмет, который он прижимал у своего пояса. Таких персонажей, и не только в армии, называли крысами. А их действия называли крысятничеством.
Утром, на утренней поверке мы узнали эту тёмную фигуру в одном из местных солдат. И как бы нам не хотелось найти истину и справедливость в этом ночном действии, мы решили оставить эту историю на волю судьбы. Тем более, одному из нас уже подготовили и вручили лично в руки поношенную камуфлированную, с разводами от пота кепку, взамен той новой, песчаного цвета, которую так ловко присвоила себе эта ночная крыса.
После спешного завтрака, который состоял из картофельного пюре со шпротами, хлеба и компота, нас построили и повели через город на главный вокзал города Ковров, чтобы наконец попасть в тот самый загадочный сорок седьмой, о котором вчера вечером рассказывал один из местных. Загрузившись в вагон с деревянными креслами и стенами обшитыми коричневыми листами тонкой фанеры, мы проехали всего одну остановку «253-й километр» и на следующей, которую я запомнил на всю жизнь, мы вышли на платформу, а точнее её отсутствие. Станция «Федулово» - известна всем, кто знает где находится город Ковров, поселок Пакино и загадочный «сорок седьмой». Станция действительно не имела привычной платформы и из вагонов нужно было спускаться. Этот факт придавал нашему передвижению в сторону пункта назначения некий шарм надежды на то, что в итоге нас ждёт такой же скромный и загадочный, как из далекого прошлого - сорок седьмой.
Невзрачный одноэтажный домишко, с вывеской «Федулово», напоминал гараж и в этом была его прелесть. Нас построили и сказали завернуть рукава кителя до локтя, объясняя это летним вариантом формы одежды. И после команды «шагамарш», мы выдвинулись в сторону соснового леса, в глубину которого вела тропинка.
Сосновый лес мы видели первый раз, так же как и сплошной песок под ногами. Воздух был пропитан смолой и свежестью, солнце грело руки даже сквозь сосновые кроны, отовсюду размахнув свои хвосты, буйно разрастался папоротник. Становилось жарко. Те, кто шли впереди - пылили и с этим ничего нельзя было поделать. Приходилось затаивать дыхание и хватать воздух со стороны менее запылённой или вилять в стороны. К моменту, когда сапоги уже были желтыми от пыли, и наши спины начинали промокать от пота, на одном из перекрёстков тропинки с асфальтированной дорогой, мы заметили дорожный знак, на котором красовался силуэт танка и рядом стоял указательный знак «осторожно танки».
И когда примерно через 10 минут, мы вышли из леса к какой-то автомобильной стоянке, справа от нас, в далеке, мы увидели памятник - танк, который в последствии оказался одним из танков ИС-3, успевших принять участие в военных действиях в 44-45 годах.
Слева были большие ворота с красными звездами - это был контрольно-пропускной пункт и основной вход и въезд на территорию части, в которой я прослужу два года. Наш строй подвели к одноэтажному кирпичному зданию КПП и скомандовали проходить в здание справа по одному. Подходя к двери здания, справа я заметил красную табличку и с учетом скорости нашего передвижения, успел запомнить только информацию, состоящую из набора слов и цифр. И для анализа происходящего, этого набора было вполне достаточно:
Ордена красного знамени, гвардейский, 47866, танковый, 30616, мотострелковый, имени, гвардейский и ещё что-то, связывающее весь этот набор слов.
Очень часто при просмотре фильмов о войне, об армии СССР и армии России слышу от бывших и действующих танкистов, солдат и офицеров претензии к создателям кино по поводу качества работы военных консультантов и других специалистов. Мол, где они вообще взяли такую форму? Откуда эти комбинезоны? Почему вооружение экипажа не соответствует уставу?..
Претензий множество. Действительно, странно слышать от специалиста, который иногда прослужил не один десяток лет в танковых войсках, такие выражения. Особенно где-нибудь на даче или в гараже, где на каждом крючке висит что-то, полученное от родной армии. От шлемофона до старого комбинезона с ромбиком и желтым Т-62 на груди.
Чтобы как-то успокоить критиков военных консультантов, пришлось мне закопаться в военную историю. Оказалось, что простой вопрос об одежде солдата или офицера может быть не менее интересен, чем хороший детектив. Даже открытия были.
Мы привыкли к тому, что в советских фильмах о довоенном и военном времени танкисты выглядят одинаково. Черный комбинезон, шлемофон и пистолет на поясе.
Увы, разочарую вас, первые комбинезоны были синими. Точнее, темно-синими. И назывались они так: комбинезон механика-водителя. Просто потому, что выдавались водителям практически всего, что могло ездить. Экипаж же носил обычную полевую форму.
Куртка и брюки были просто пришиты друг к другу по поясу. Соответственно, застегивался такой комбинезон на пуговицы сверху до низу. С тканью промышленность тоже не особо экспериментировала. Обычная х/б ткань. Да и предназначен был этот элемент военной одежды просто для того, чтобы уберечь форму механика от технической грязи при ремонте техники.
Отсюда некоторые особенности этого элемента одежды. Прежде всего клапаны. Это специальные накладки на пуговицы и карманы, которые прикрывали пуговицы на груди и поясе и карман сверху. На карманах клапаны застегивались на пуговицу. Дальше затяжные хлястики на рукавах и внизу брюк. Они использовались для утяжки одежды на запястьях и щиколотках. Третий элемент — наколенники. Несколько непривычные для современного военнослужащего — ромбовидные.
Карманы. У комбинезона было всего два кармана. Один на левой стороне груди и второй на правом бедре. В отличие от более поздних советских комбинезонов карман на груди был действительно карманом, а не кобурой для пистолета.
В принципе, комбинезон был достаточно удачным. За исключением некоторых деталей. Прежде всего цвет. Темно-синий не скрывал пятен от масла и смазок, которые появлялись при ремонте машин. Поэтому достаточно быстро темно-синий цвет был заменен на черный. Однако даже в начальный период Великой Отечественной войны в армии было достаточно много и темно-синих танкистов.
Второй недостаток достаточно пикантный. Комбинезон был совершенно не приспособлен для отправления естественных надобностей танкиста. Если «по маленькому» ещё как-то можно было сходить, то «по большому»… Именно поэтому ещё в предвоенный период сзади был сделан отстегивающийся клапан.
Кстати, прыжковые комбинезоны в Советской Армии копировали танковые и тоже пошиты были с клапанами. Ветераны-парашютисты помнят тот «комфорт», который предоставлял комбинезон для оправления этих самых надобностей. Особенно на площадке перед посадкой на борт многие испытали такое «наслаждение» на личном опыте.
Самым узнаваемым элементом танкиста и, как мне кажется, самым любимым элементом, является танковый шлемофон. Хотя сегодня такими шлемами пользуются не только танкисты, но и пехотинцы, артиллеристы, моряки и даже десантники. Правда, в последнем случае шлем несколько упрощен.
Шлем, точнее, шлемофон, имеет очень удачную конструкцию. Именно потому и практически не меняется до сих пор. История данного аксессуара танкиста началась в середине 30-х годов прошлого века. Необходимость разработки специального головного убора была вызвана бурным развитием танковых войск.
Шился шлемофон из кирзы. Правда, к сапогам солдатским эта ткань имеет отношение только по наименованию завода-изготовителя. Обычная ткань, прорезиненная каучуком. На шлем нашивались валики, набитые конским волосом или другими компонентами. Прямо напротив ушей нашиваются специальные клапаны для наушников. Подкладка плисовая (лето) или натуральный мех (зима). Регулировка по размеру головы танкиста производится с помощью ремешков сверху и на затылке.
Иногда в комплект шлемофона включали специальные очки. Единой конструкции очков не существовало, но в большинстве случаев они представляли собой полумаску с двумя боковыми и двумя передними стеклами. В РККА очки были достаточно редким явлением просто потому, что стекло постоянно разбивалось.
И ещё один интересный факт. Связан он с личным оружием экипажа. Пистолеты, в начальный период револьверы, а затем ТТ были у всех членов экипажа. Кстати, кобуры были специально созданы как комбинированные. Для ношения обоих пистолетов. Носились они поверх комбинезона на ремне. Однако при посадке экипажа в машину часто случались заминки из-за того, что кобура застревала.
Именно тогда и появился особый шик советских танкистов. Кобура с ремешком для ношения через плечо. Внешне этот способ ношения не особо отличался от поясного, но давал огромные преимущества во времени в случае застревания. Дело в том, что поясной ремень выполнял совсем другую функцию. Он прижимал ремешок кобуры к телу танкиста. И в случае застревания достаточно было расстегнуть ремень.
И последний интересный факт. Советским танкистам никогда не выдавались кирзовые сапоги! Согласно приказам наркома обороны, танкистам выдавались только яловые или юфтевые сапоги! Никаких кирзовых сапог или ботинок танкистам не выдавали.
Великая Отечественная война внесла некоторые коррективы в одежду танкистов. Прежде всего комбинезон стал обязательным для всех членов экипажа. Вызвано это было желанием сохранить экипаж при поражении машины. Дополнительный слой ткани теоретически должен был уберечь тело танкиста от ожогов. Что, в принципе, вполне логично.
Однако на практике дело выглядело полностью наоборот. В ремонте и обслуживании боевых машин участвовали практически все члены экипажа. Естественно, при такой работе обмундирование пропитывалось каплями горючего и масел. Получалось, что через определенное время комбинезон не только не спасал от огня, а наоборот, становился дополнительным фактором гибели танкистов. Особенно страдали механики-водители.
Немногие знают, но эту проблему попытались решить уже в ходе войны. В 1943 году был создан специальный огнезащитный танковый костюм. Он состоял из куртки с капюшоном, брюк, маски и перчаток. Создан он был из двухслойной кирзы, пропитанной ОП. На испытаниях костюм показал достаточно серьезную защиту. От 10 до 20 секунд.
Однако в боевых условиях костюм мешал экипажу выполнять боевую работу. Потому и не любили его танкисты. Но костюм не «потерялся». По крайней мере, в советское время такие костюмы часто использовались при работе сварщиков. Даже сегодня найти такой костюм не проблема.
А что же танкисты? Танкистов военной поры спасало тоже средство, что спасает сегодня от коронавируса и поноса. Хозяйственное мыло! Комбинезоны стирали при любой возможности. Насколько это было эффективно, сказать не могу, исследований не проводилось, но, думаю, солдата не обманешь. Если он вместо отдыха стирает обмундирование, это что-то значит.
Послевоенное время характеризуется частыми экспериментами с формой одежды. Танкисты наконец-то отказались от классического комбинезона. Танковый комбинезон стал костюмом. Брюки и куртка стали самостоятельным элементом одежды. Плохо это или хорошо, сказать не могу. В определенных случаях лучше костюм, в других — комбинезон.
Главное, что было сохранено для танкистов, — это черный цвет. Куртки и брюки периодически меняли фасон, количество карманов, пуговицы на молнии, но оставались черными. И продолжалось это до 1980 года. То есть до начала активных боевых действий в Афганистане.
Дело в том, что танкисты и механики-водители боевых машин и САУ были хорошо воспитаны Советской Армией и гордились своими черными комбинезонами. Однако после того как противник стал активно использовать ПТС, выяснилось, что даже практически целый экипаж или механик после покидания подбитой машины становился чуть ли не главной мишенью душманов. Черный цвет не особо маскировал его среди других солдат.
Механики-водители боевых машин уже в 1981-82 году практически отказались от черных комбинезонов и воевали в обычной полевой форме. Танкисты же оставались верны своему цвету.
Те, кто в начале 80-х побывал за речкой, помнят, сколько «эксперименталок» было тогда. Форму испытывали в боевых условиях практически постоянно. Испытывали все. И пехота, и ВДВ, и танкисты в том числе. Тогда-то и появились первые камуфлированные танковые комбинезоны и первые песчанки. Кстати, песчанки прижились именно тогда. Увы, простое решение, которое просто напрашивалось тогда, найдено не было.
Есть ли решение проблемы выживания танкового экипажа при поражении боевой машины? Что бы ни говорили конструкторы, какие бы системы защиты ни устанавливали на танки, боевая машина заведомо находится в проигрышной ситуации перед ПТС. Просто потому, что в бою танк должен быть в первом эшелоне, на самом острие атаки. Да и действует он чаще всего против хорошо подготовленной обороны противника.
Если сейчас спросить танкистов, служивших в последние 10-15 лет, о форме одежды в танковых войсках, картина получится не хуже калейдоскопа. Советские комбинезоны, камуфляж, черные российские комбинезоны. Кто-то расскажет о «ковбоях». И все скажут правду.
Я уже написал выше о простом решении, к которому мы должны были прийти ещё в 80-90-е годы прошлого века. Вполне возможно, что к этому решению тогда и пришли, но катавасия в стране, все эти перестройки, гласности и прочие переломы общества через колено не позволили реализовать задуманное.
Нельзя объять необъятное! Нельзя соединить в одной, даже идеальной форме все нужные качества. Что, танкисты прекратят заправлять и обслуживать свои боевые машины? Или не будут на себя капать горючим, вытирать промасленные руки о комбинезон? Конечно, нет. Танк — это не только боевая машина экипажа, это его дом. Но это и машина, которая всегда требует внимания.
Разве грязь, пыль и погодные условия изменились? «Танки грязи не боятся» отменили? Или болотины и поломки в дороге больше не встречаются? Значит, нужен комбинезон. Именно для ремонта и обслуживания машин нужен. Для маршей нужен. Для повседневной боевой учебы нужен. И будет этот комбинезон немногим отличаться от тех, что были на танкистах в 1941-1945 годах. И гореть будет так же.
Только почему танкист должен учиться, обслуживать технику, проходить марши и стрельбы и воевать в одном и том же обмундировании? Черный цвет танкисты выбрали не от собственных амбиций, а просто потому, что он самый практичный при учебе и обслуживании танков. А в обычную песчанку в бою они переодевались просто потому, что это дает дополнительный шанс выжить.
NNNmengmeng
"Почему-то осторожно обходим вокруг танка, осматриваем — люки закрыты. Под крылом пробоина.
— Совсем маленькая! — удивляется Сережа. — Даже палец не проходит.
— Подкалиберным ударили.
— Хорошо, что не большим.
— Этот тоже был не маленький. Но пострашнее большого. Стерженек прожигает броню.
Сережа поежился, будто этот самый раскаленный стерженек прошел сквозь его сердце. Я положил ему руку на плечо:
— Тебе, Сережа, не придется иметь с ними дело. Расти спокойно.
Осматриваю окрестность — нигде не видно никаких холмиков. А мне очень хотелось, чтобы оказалась могила, — все-таки можно поклониться праху. Ведь за этим мы и ехали сюда.
Трогаю люк механика-водителя. Закрыт изнутри. На башне люки тоже задраены намертво. Лезу под танк — аварийным люком в днище не пользовались.
А Марина встала как вкопанная и глядит, глядит на броню.
Спрашиваю у Сережи, всегда ли люки так были закрыты. Оказывается, всегда.
Невольно запускаю руку в карман куртки, где, бывало, носил свой ключ от танка.
Может быть, запасные ключи целы? Они обычно хранятся в ящике от инструментов. Но ящики на замке. Хотя открыть их ничего не стоит. Отстегиваю лом и подсовываю его под крышку, она отгибается, можно запустить руку.
Я не ошибся, один из запасных ключей оказался в ящике. Открываю башню, заглядываю внутрь. Покореженное железо, змейками свисают концы сгоревшей проводки, на самом днище светится белый порошок.
Снимаю пилотку. Извините, ребята, что потревожил ваш покой. Все равно он у вас долгим не будет. Придут еще тягачи… Металл потребуется. И забрызжет автоген.
— Что там? — сдавленным голосом спрашивает Марина. — Что вы там видите?
— Они погибли… Держались до последнего.
— Мне можно взглянуть?
— Можно. Но вы ничего не увидите.
— Вы же увидели?
— Может быть, вам все же не надо…
Но она уже протягивает мне руку, и я помогаю ей подняться на танк.
Смотрит на башню, нет ли на ней каких-нибудь знаков.
— А как узнать, кому принадлежала эта машина?
— Трудно… Пока невозможно.
Она горестно вздохнула и наклонилась над люком:
— Я ничего не вижу.
— Присмотритесь.
И вдруг она отшатнулась, опустилась на жалюзи, закрыла лицо руками и заплакала.
— Марина, может быть, это и не его танк.
— Не все ли равно!
Прежде чем захлопнуть люк, я еще раз заглядываю в башню. И мне показалось, что среди белого, как перемолотая вата, порошка что-то сверкнуло. Спускаюсь на днище и поднимаю — слиток. Но видно, что это был орден Красного Знамени. Марина взяла его в руки и, теряя сознание и обнимая башню, зарыдала."
Владимир Осинин. Повесть "Полк прорыва"
Экипаж советского тяжелого танка ИС-2 у здания поверженного Рейхстага.
1 мая 1945 год.
Автор фото Марк Редькин.
Онлайн-курсов становится все больше, и нам интересно собрать статистику. Пожалуйста, пройдите небольшой опрос и поделитесь своим мнением!