Психологический триллер + Фантастический рассказ

– Эй, ты чего! – его толкнул плечом дерзкий молодой парнишка, шедший позади.

– Извини, приятель, задумался, – Александр не хотел конфликта на ровном месте.

– Задумался он… – огрызнулся парень, видимо тот тоже не хотел продолжения и отправился дальше по своим делам.

Поток людей, как волна, стал обтекать замершего Александра. Он вглядывался в лица чужих, пытаясь увидеть этот взгляд, но они все проходили мимо со своими проблемами и мыслями. В какой-то момент он подумал, что ему показалось, и уже хотел было влиться в человеческое течение, как снова почувствовал, что на него смотрят. Она стояла чуть впереди у уличного фонаря и без выражения просверливала его. Александр нахмурившись, стал подходить к женщине, она продолжала стоять и смотреть.

– Мы знакомы? – он внимательно вглядывался в неё, по мере приближения. Лет сорок, небольшие морщинки, но с приятной фигурой, без лишних «габаритов». Глаза голубые, русые волосы уложены в пышную прическу и носик довольно правильный. Не сказать что красавица, но не без обаяния. Одета в строгий офисный костюм дорогого бренда: тёмная рубашка, чёрная юбка по колено и такого же цвета, туфли.

– Наверно нет, – ответила она, чуть охрипшим, с низким тембром, голосом, не отводя своего безэмоционального взгляда от Александра.

– Но вы так смотрите на меня, будто бы мы знакомы, – не унимался мужчина, остановившись перед ней в паре метров.

– Мы живём в небольшом городе, и кто знает, возможно и пересекались, – в глазах её мелькнула насмешка, – Саша…

Он нахмурил брови пытаясь вывернуть наружу воспоминания из глубин памяти. Совершенно чужая женщина, хотя возраста возможно одного.

– В колледже или универе пересекались? Извини, вообще не могу вспомнить…

– А надо ли вспоминать? Иногда этого не стоит делать, – философски проговорила она и вздохнула, – а ты совсем не изменился, не считая седых волос и пузика, – Александр механически втянул живот и распрямил плечи, – но я тебя именно таким и представляла лет через двадцать – двадцать пять…

– Ну не помню, прости, ну хоть имя то скажи?! – а теперь реально становилось стыдно, Александр аж покраснел, ну не может быть такого, чтоб совсем память отшибло! Ни знакомых черт, ни в голосе интонаций, которые бы навеяли.

– Эх Саша, – вздохнула она и улыбнулась. Несмотря на улыбку, от глаз исходила печаль, – а у мужчин всегда с воображением и памятью плохо… Олеся.

– А-а-а, Олеся! – ну ни фига Александр не вспомнил, и даже немного испугался за свой мозг. Он судорожно перебирал в голове имена женщин и девушек, которые встречались по жизни. И увы, все они превратились в сплошной поток Ольгаленамашанелликлава, без лиц и души, не считая двух бывших, и нынешнюю, жен. Но Олесь он не вспомнил. Надо было срочно выиграть время! – Может кофе попьём, тут рядом кафешка?

– Не Алехандро, давай просто постоим, – ухмыльнулась женщина, – как дела, чем занимаешься?

«Алехандро», боже, это же студенческие годы! Он так представлялся в период мыльных опер в девяностые, а значит точно – колледж!

– Да так, менеджером работаю в продажах, – немного стало стыдно, ведь по профессии после колледжа он химик-технолог, а по университету, вообще инженер углеродной промышленности, – женат, в принципе всё хорошо…

– Сумасшедший! – выругалась рядом проходящая старушка и многозначительно посмотрела почему-то на Александра. Тот развёл руки, как бы извиняясь за бабулю, недоумевая, чем вызвал такую реакцию.

– Весна! – объяснила Олеся поведение старой женщины, – сейчас много таких… А ты молодец! Дети есть?

– Ну как, может где-то и есть… молодость бурная была, – пошутил Александр, но не увидев ответную улыбку, посерьёзнел, – нет, не сложилось, ни с первой, ни со второй, ни с третьей… да так и спокойней, живём для себя.

А ещё он мог бы рассказать, как с женами прошёл кучу обследований в клиниках, потратив много, очень много денег и ничего. «Бесплодие неясного генеза», все врачи лишь разводили руками. Даже несколько ЭКО пришлось пройти, зародыши погибали на третью неделю, как будто кто проклял. Первая жена после развода через пару лет с новым кавалером родила сына, вторая – через год, прям рок какой-то на бездетность именно у Александра. Да! Было что рассказать, но он обошёлся коротким - «живём для себя»… Где-то в пробке завыла сирена, заглушая рокот движущих машин, прохожие стали оглядываться.

– Да, так проще, – вздохнула о своём женщина, – а моей доче уже двадцать четыре года, и кто знает, может скоро сделает меня бабушкой…

– Ранняя бабуля, – сострил Александр, моментально почувствовав собственную же нелепость, – извини… Просто на бабушку ты точно не похожа, слишком молодо выглядишь!

– Ух ты, это комплимент? Зачёт! – на этот раз женщина искренне улыбнулась, и чудо - на щеках проступили милые ямочки, кольнувшие в сердце воспоминанием. Он помнил эти ямочки, да и никогда не забывал. Леся! Вот же дурень! Рядом у дороги остановилась машина скорой помощи, из неё выскочили два медбрата с носилками и молодая девушка с небольшим чемоданчиком в руках. Они почти бегом проскочили мимо и скрылись в офисном здании. Улыбка у женщины пропала. – Наверно кому-то плохо?

– Наверно… – о врачах, или скорой помощи, Александр точно не думал. Он ясно вспомнил Лесю. Первая любовь! Второй курс, точней, летние каникулы. Но она тогда была жгучей брюнеткой, с резким макияжем и пирсингом на носу. Они и познакомились под рок «Агаты Кристи». «Опиум» играл на всю громкость из колонок двухкассетного «Панасоника» на городском пляжу, пожирая кучу батареек. Она с девчонками зажигала в тот день, когда он с другом «подчалил» знакомиться. Леся выделялась среди своих подруг небесной красотой, острым язычком, остроумием и жёсткостью, короче Сашка влюбился в этот коктейль несовместимых ингредиентов. Почти две недели он с ней тусил в её панк-роковом компоте, прежде чем она оттаяла и позволила себя поцеловать в губы. И ещё полтора месяца ушло на то, чтоб провести вместе ночь - её родители с братом уехали на базу. Двадцать пять лет изменили её до неузнаваемости. Нет ни пирсинга, ни чёрных волос, ни макияжа – пред ним стояла обычная женщина, обременённая бытом и обыденностью. Александр посмотрел в её глаза и тихо запел: – Я крашу губы гуталином, я обожаю чёрный цвет, и мой герой, он соткан весь из тонких запахов конфет, – в глазах Олеси сверкнула слеза, – напудрив ноздри кокаином, я выхожу на променад, и звёзды светят мне красиво и симпатичен ад…

– Ты вспомнил?! – всхлипнула женщина и слегка засмеялась, вытирая рукой проступившие слёзы, – в чёрном я, потому что в офисе дресс-код… хм… совпадение, там я и работаю, – махнула рукой с сторону здания, где скрылись медработники.

– Я тебя никогда и не забывал, – мягко заговорил Александр, вплотную подойдя к Олеси, – просто ты тогда была как рыба-клоун, прости… я имел в виду, яркая!

– Я поняла… а теперь я обычная? И серая?

– Нет, конечно, ты сейчас… чёрная! – засмеялся теперь Александр, – ну я-то тоже изменился, не в лучшую сторону… опять что-то не то несу, а ты отлично выглядишь, серьёзно! Ты прямо настоящая леди! Деловая стала, на стиле!

– Пришлось измениться. Когда ребёнок появляется в семнадцать лет, жизнь корректирует, – посерьёзнела Олеся и пронзительно посмотрела на Сашу, – это у мальчиков всё проще, сунул-вынул-побежал!

Веселье, как отрезало. Александр нахмурился от странных намёков. Ну да, когда они провели ночь вместе, уже утром поссорились. Оказалось, что она была девственницей, а он её спрашивал перед этим. Олеся соврала. Да и она у него была первой, не смог разобраться…

– Ох как долго я ждала этой нашей встречи, чтоб тебе всё высказать! А вот сейчас, когда наконец встретила и нечего сказать, – печально вздохнула женщина, и её прорвало, – всё осталось там, в прошлом. Все мои бессонные ночи, слёзы бессилия и ненависть. Я ведь в то лето тебя любила всем сердцем, а ты так и не пришёл больше… Спасибо маме, не позволила сделать аборт, и не было бы у меня моего единственного, родного ребёнка. Моей отрады и радости, самой красивой и умной доченьки…

– Ты гонишь! – вспылил Александр, грубо прерывая Олесю, – такого не может быть! После единственного траха! – как же сейчас с этого слова у него всё сжалось от отвращения к самому себе, а дальше больше, – ты же целкой была, после первого секса не залетают! Это просто бред сивой кобылы…

– Мужчина, посторонитесь, с вами всё нормально? – прервал его вопли чужой голос, это подошли санитары. Они к машине «скорой помощи» несли на носилках тело, прикрытое чёрным пакетом.

– Извините, – он отступил в бок, пропуская врачей. Что-то много чёрного цвета сегодня, мелькнуло в голове. Лёгкая заминка успокоила готовый взорваться мозг, и Александр снова повернулся к Олесе. Её уже не было.

«Ах Леся, мать твою! Сначала наговорить, а потом свалить, ну ничего, я ж тебя найду, так просто не сбежишь!» – надо было срочно найти её и не оставлять без ответа такие обвинения. Александр уверенно отправился в злополучное здание, откуда вынесли тело, он там всех на уши поставит, пока не узнает кто она и кем работает! Он ей расскажет, как несколько раз всё же почти дошёл до её дома в то лето, но потом что-то его останавливало.

– Девочки, откройте! – стеклянная дверь была закрыта изнутри, он постучался, – эй, я вас вижу! Мне срочно надо! – он пальцем, через стекло указал на замок. В офисе происходили странные движения, все бегали, суетились, с другой стороны, только что у них произошло несчастье, и явно им было не до посетителей.

– Мужик, тебе чего? – на крыльцо вышел откуда-то с права парень крепкого телосложения в форме вневедомственной охраны, по исходящему запаху табака, видимо курить выходил, – они закрылись! Если по вкладам, то только завтра…

– Слышь… Миша, – Александр вгляделся в бейджик на груди, – мне срочно надо! Олеся, она там работает… она моя, э-э-э, хорошая подруга…

– Как фамилия? – Александр стал судорожно вспоминать, какая-та весёлая фамилия, но столько времени прошло, вылетело, с другой стороны, очень может быть, что она под фамилией мужа, тогда вообще «труба». Охранник немного оттаял, – ну хотя бы отчество?

– Кондратьевна! – выпалил мужчина, вспомнив, как ржал, когда она ему очень давно сказала про своего отца, что он работает в похоронном бюро. Тогда показалось очень забавно – Кондрат обслуживает тех, кого посетил Кондратий. – Олеся Кондратьевна!

– А-а-а, Олеся Кондратьевна Никулина, – с облегчением выдохнул Александр, а она даже с девичьей фамилией и осталась. Лицо охранника изменилось и даже как будто сникло. – ну да, есть у нас такая, зам директор банка… точней была…

– Не понял? – напрягся Александр, предчувствуя подвох.

– Инфаркт, эта, бляха-муха, «скорая», почти час через пробки пробиралась… вот недавно только тело увезли… умерла как минут двадцать назад. Ей мы там сами, и массаж сердца делали, и искусственное дыхание, ну всё по инструкциям… сам понимаешь… Да не смогли спасти… Эй, мужик, ты чего? – Александр побледнел и ноги подогнулись, – тихо, тихо, ну ты чего? – охранник подхватил его за подмышки и подпёр к раме двери, – не хватало ещё тут!

А с кем он тогда разговаривал? Что за мистика? В голове Александра стучали колокола, а вокруг всё помутнело. Вот и старуха его назвала сумасшедшим, ещё бы, разговаривать с пустотой…

– Пш-ш-ш! Эй, Семён, по ходу надо опять вызывать «скорую», тут у нас плохо человеку… Как слышишь? Пш-ш-ш…

Олеся стояла в белом сиянии и протягивала ему навстречу руки. Она добродушно и нежно улыбалась. – Я прощаю тебя…

– Угум… – безучастно промычала Диана.

Даня выехал на длинный и относительно свободный отрезок шоссе и принялся рассуждать:

– А вот интересно, почему правительство…

– Заткнись, ослик, – грубо прервала вопрос Диана, открыла глаза и с силой ударила себя по бедру. – Чёрт. Чёрт! Он жив. Твою мать!

– Кто?

– Он, – девушка вытянула руку прямо в направлении движения УАЗика.

Мерный гул движка нарушил сводящий зубы скрежет. Впереди, в темноте, которую ещё не успели развеять замутнённые фары, вспыхнули два жёлтых огонька.

– Д-дави… – испуганно прошептала Диана.

Давить – так давить. Даня молча нажал на газ и покрепче вцепился в руль. Ремни безопасности Димка давно пустил на жгуты Хирургу, нужно держаться. Через пару секунд он смог различить перед собой силуэт человека в капюшоне с массивной металлической рукой. Она тянулась вслед за туловищем, волочась по дорожному покрытию и высекая искры. За мгновение до столкновения Даниил напрягся и зажмурился. В глазах застыл звериный оскал на искажённом злобой лице мужчины, а в ушах – свинячий визг Дианы.

Удара не произошло, и на мгновение Дане показалось, что силуэт на дороге – лишь наваждение. Но тут же что-то очень тяжёлое приземлилось на крышу буханки, промяв её чуть ли не до середины салона. Стёкла, не выдержав искривления стенок, брызнули градом мелких осколков. В зеркало заднего вида Даниил увидел, как острый металлический нож, больше похожий на меч-катану, вонзился в крышу. Вибрируя с огромной скоростью, меч вскрывал УАЗик как консервную банку.

– Диа! – ревел мужчина на крыше.

– Давид, – сквозь зубы процедила Диана.

Она вынула из-за пазухи шприц, бросила его в бардачок и, перелезая в салон, коснулась виска Даниила. От прикосновения у него по всему телу пробежал холодок. За мгновение он будто бы прослушал длинное сообщение, записанное голосом девушки: «Ослик, я постараюсь задержать его. Гони по координатам, которые я оставила в твоём мозгу. Препарат нужно ввести в чёрное сердце одуванчика. Код – постоянная Планка. Ты всё поймёшь. Ты достоин».

– Кха-а-а! – на выдохе закричал Даниил, почувствовав, как его мозг нагрелся, а голова, кажется, чуть не взорвалась от обилия информации. Согнувшись от боли, выглянул из-за руля и сквозь слёзы увидел, как дорога подсвечивается еле заметным золотистым свечением. Сзади послышалось жужжание вибрирующих лезвий и череда звонких ударов металла об металл.

– За что ты так с нами?! – раз за разом повторял мужчина, хрипя от натуги. – За что ты так с ними?!

После режущего слух перезвона раздался оглушительный взрыв, обдавший жаром затылок Дани и выбивший задние дверцы буханки. Теперь она точно выглядела как вскрытая консервная банка.

В зеркале бокового вида Даня разглядел, как мужчина с полуторным мечом вместо руки осыпает Диану градом ударов, но та лишь уворачивается и отражает удары предплечьями. Выпад, разворот, удар наискосок, выпад. И всё это так быстро, что свист заглушает рёв мотора. Удар сбоку, разворот, выпад в ноги, обманный замах, подсечка, удар. Вот Диана уже с пробитой грудью висит на мече в метре от земли. Парень замешкался, сбросил её на асфальт и пустился вслед за обгоревшим УАЗиком.

Монстр, – Даня не знал, как иначе назвать это существо, – упал в салон и на полном ходу пригвоздил буханку к дороге, пробив днище рукой-мечом, покорёжив заднюю ось и пропахав полотно асфальта. Машину резко дёрнуло назад, припечатав Даню к рулю. Послышался характе́рный хруст костей. Всё тело, каждую его клетку, пронзила невыносимая боль.

Парень в капюшоне вырвал дверь буханки и, вытащив Даниила, бросил того спиной на асфальт. Тяжело дыша, он лезвием снял капюшон, обнажая обугленную кожу. Чёрный гной выливался изо рта через прогалину в щеке. Окровавленные дёсны и зубы подчёркивали дикий оскал монстра, вызывая ужас и отвращение. Даня зашаркал ногами, пытаясь столкнуть своё непослушное тельце в кювет, но Давид схватил его за горло и прохрипел:

– Где шприц?!

«В бардачке!» – думал Сергеич, но после удара спиной сказать вышло лишь: «Кхе-э-хе».

– Не доверяй Магде – она безумна и неуправляема!

– Кхе-е-е! – просочилось сквозь зажатое горло Дани. Давид разжал руку:

– Скажи, где шприц, быстрее! Десять кубиков препарата не изменит ничего, но будущее поколение людей смогут использовать формулу для вывода антидота! Ну же, не будь идиотом!

Даниил заметил, как за спиной монстра мелькнуло светлое пятно и, откашлявшись, выдохнул:

– В бардачке…

Парень резко обернулся, вгляделся в плотную череду хвойных деревьев, стоя́щих вдоль дороги и беззвучно переместился к пассажирскому сидению буханки. Едва он открыл бардачок, бледная кисть Дианы показалась из-за спинки кресла и дотронулась до виска Давида. Тот обмяк и выронил светящуюся салатовую колбочку.

Будничным голосом Диана заявила:

– Если бы не знала, что ты меня видел, то подумала бы, что ослик хотел меня предать…

Она оттащила тело Давида к краю дороги за ногу и сбросила того в канаву как груду металлолома, с соответствующим звуком. Затем подошла к Дане, влепила ему пощёчину и, посмотрев в глаза, выпалила:

– Вставай, разлёгся он! Некогда мне титановую шею Дави пилить, а ведь он скоро очнётся и нашинкует нас! – она расстегнула куртку покорёженными металлическими руками и показала кровоточащую колотую рану, в районе солнечного сплетения. – Вот на что я готова, чтобы защитить тебя, ослик.

Даня попробовал аккуратно подняться, но тут же упал на колени:

– Ай-й, с-сука…

Он почувствовал в груди солёный привкус крови и выхаркнул алый сгусток на асфальт перед собой. Мысли путались, а в туловище будто насыпали битого стекла. Каждое движение отдавало в груди колющей болью.

Диана помогла стонущему Даниилу забраться в салон, – или то, что от него осталось, – уложила на прогоревший практически дотла Димкин матрац и уселась за руль. Буханка ещё тарахтела, но при нажатии на газ ехать отказалась. Выверенным движением девушка дёрнула рычажок с круглым чёрным набалдашником, отключив задний привод, и только тогда бедный УАЗик смог сдвинуться с места.

***

Когда адреналин отступил, Даня ненадолго провалился в лихорадочный сон, но Диана поспать не дала. Она крыла буханку отборными ругательствами и с энтузиазмом раз за разом давила на газ, но это не помогало разогнаться. Димкина ласточка доживала последние часы. Через дыру в кабине Сергеич стал всматриваться в проплывающий мимо хвойный лес. Помимо верхушек высоких сосен, на фоне звёздного неба отчётливо вырисовывался силуэт чёрных щупалец ОДУВАНа.

Диана резко свернула с шоссе на грунтовку, но буханка, скатившись с дорожной насыпи, приказала долго жить и просто покатилась вперёд. Через десяток метров машина с чавканьем влипла фарами в толстенный чёрный отросток, лежащий как хвост уробороса. Ни начала, ни конца его видно не было. Он выходи́л из леса и уходил туда же. Диана не теряла ни секунды. Выбравшись из кабины, она проверила – цел ли шприц, перекинула через шею руку Даниила и повела того вглубь лесной чащи, вдоль пульсирующей трубы с чёрным гноем.

– Видишь, ты меня не бросил, так и я в долгу не осталась! Сказала, что пойду за тобой – значит, до конца!

– Чёрт, можно, я в буханке подожду? – процедил Сергеич, скорчив страдальческую гримасу. Каждый шаг отдавал в брюхо колющей болью. – Полежу, пока ты это, мир спасёшь?

– М-м-м… Не выйдет, – протянула Диана. – Есть одна маленькая загвоздка.

Даня закатил глаза:

– Что ещё?

– Видишь эти чёрненькие артерии? – девушка кивнула в сторону гигантского шланга. – Как ты уже понял, они любят излучение, а так уж вышло, что его там предостаточно.

– Ты куда меня тащишь, ведьма?! – воскликнул Даниил и скорчил гримасу от боли.

– Тише-тише, Давид услышит, и нам конец. Он давно уже пришёл в себя и ищет следы. Итак, ослик. Так уж вышло, что мы с Лёшей жили уединённо в небольшом бункере, а электричество не из воздуха берётся.

– Вы чё, атомную электростанцию построили?! Совсем ёбну… – Дианы зажала рот и не дала договорить.

– Тс-с. Да. Маленькую и немножко нестабильную.

– Нмнм-мко?! – промямлил Даня.

Петляя между деревьев и чёрных жил, удавами свисающих с ветвей, ребята дошли до странного гудящего ограждения. Два слоя сетки-рабицы с табличкой «ПОД НАПРЯЖЕНИЕМ» и нарисованный череп с костями напрочь отбивали желание туда соваться. Но Диану это не остановило, с лёгкостью кузнечика перепрыгнув препятствие, она спрятала ладонь в рукав куртки и аккуратно сорвала с верхушки забора оголённый провод. Пока Даниил протирал глаза, девушка переломила толстую жилу и, выдохнув, голыми руками порвала сетку.

– Если коротко – все артерии одуванчика растут отсюда, – продолжила рассказ Диана, помогая Дане пролезть, и вприпрыжку подскочила к старому покосившемуся сараю. – Если не очень коротко – там находится чёрное сердце одуванчика и… после одного неудачного эксперимента оно чересчур радиоактивно.

Даня поморщился и, облокотившись о сарай, рассудительно произнёс:

– И ты тащила меня сюда, чтобы я спустился и облучился вместо тебя…

Диана с прищуром посмотрела в глаза Дани и сунула ему в руки шприц, сухо сказав:

– Подержи.

Она отворила плохо сбитую деревянную дверь. За ней оказалась бетонная стена с небольшим углублением, в котором стоял обычный советский телефон с дисковым набором. Диана оглянулась по сторонам и принялась по одной цифре набирать ей лишь известный номер. Диск смертельно долго возвращался в изначальное состояние, после чего девушка снова раздражённо дёргала его.

– Внутри меня чип. Он чуть не сгорел, когда я пыталась спуститься туда сама, и совершенно не помню ничего до момента, как Дима привёл меня в чувство. Но не беспокойся, тебе малая доза радиации не так страшна. Главное, не вляпайся в артериальную жидкость и не задерживайся, – сказала она и простонала, глядя на телефон. После «нуля» диск возвращался целую вечность.

Даниил поднял указательный палец. Хотел было что-то возразить, но сам себя остановил и усмехнулся.

– Хорошо, – максимально буднично произнёс он, пожимая плечами. – Как скажешь. Чё терять? Всё уже в дерьме… Наверняка дома, в Москве, чёртовы руины. Представляю как моя мачеха грызёт мозг бати, или, для разнообразия, он её. Бизнесу пришёл трындец, и я, генеральный директор АО «Сергеич», стою тут со сломанным ребром и старой охотничьей двустволкой. Не понимая ни правил, ни берегов, ни когда я успел проиграть. Хорошо! Мне уже всё равн…

Договорить не дало лезвие, торчащее из груди. Даня заорал, но крик тут же захлебнулся жалким хлюпающим клёкотом. Что-то подняло его над землёй и отбросило как пушинку. Рухнув на землю, он чуть было не коснулся подбородком оголённого провода. С трудом перевернувшись на спину, Даниил рассмотрел Давида, осыпающего ударами уклоняющуюся Диану. Верней, видны были только силуэты, размытые очертания людей и два красных шлейфа, оставляемых глазами парня. Лезвия его так часто сыпались на бионические предплечья девушки, что буквально краснели на глазах, нагреваясь от трения.

Даня в ужасе взглянул на рану и попытался отползти за забор, но куда уж там. Ноги не слушались. Попытка сделать вдох тоже не увенчалась успехом. Мутнеющим взором он увидел, как раскалённое лезвие Давида впилось в шею Дианы, и та, с жалобным криком схватившись за него, осела на колени. Парень с отвращением пнул девушку ногой в щёку и, высекая искры о титан, выдернул меч. Глядя на упавшее тело Дианы, Даня невольно резко вдохнул, что вызвало дикую боль и маленький фонтанчик крови из груди.

– Где?! – спросил Давид с тем же отвращением, повернувшись. Подойдя ближе, он поднял с земли шприц, присел рядом с Даниилом, и металлическим голосом проскрипел:

– Сожалею, но ты стал жертвой манипуляции. Диа саботировала раскрытие ОДУВАНа, и он появился уже после падения бомбы. Она исследовала препарат ценой жизней миллионов человек, – парень обернулся, и Даня с надеждой взглянул ему за спину. Диана медленно подняла руку и уронила её. – Она сошла с ума и хотела превратить людей в монстров, которых вы называете перешедшие. Она – монстр.

«Но меня проткнул ты, урод!» – сказал бы Даня, если бы мог. Вместо этого он из последних сил привстал, харкнул Давиду в лицо и, пока тот смахивал кровавый сгусток, Даниил одной рукой вцепился обидчику в горло, а другой схватил свисающий оголённый провод.

Тело дёрнулось в последней конвульсии, и он отключился.

***

– Ты как?

Снова увидеть лицо Дианы Даня не ожидал. Он пришёл в себя неподалёку от лесной опушки, на поле из одуванчиков. Девушка сидела рядом и гладила его по голове.

– Лучше, но я чувствую себя странно.

– Я вколола препарат, он быстро поставит тебя на ноги.

Даниил вздохнул и грузно уронил затылок на мокрую от росы траву. Взглянул в рассветное сине-розовое небо. Купол разрушался, образуя тысячи маленьких фиолетовых воздушных шаров. Будто семена одуванчиков, они нестройным потоком поднимались в небо.

– Он покроет всю страну, а после десятки ОДУВАНчиков разлетятся по всему миру! – восторженно прохрипела Диана. – Планета очистится от людской ненависти, и мы станем у порога нового мира вдвоём, как Адам и Ева! Я буду идти за тобой, как за светочем! Станем новыми Иисусом и Магдалиной! Я буду направлять перешедших, а ты – меня!

Мимо шагали толпы живых мертвецов со склизкими, полупрозрачными конечностями. Они шли из купола. Все, кто остался в Москве, когда упала бомба, теперь оказались на свободе, и восход им явно не нравится. Даниил отчётливо чувствовал это. Из-за леса слышались автоматные очереди, истошные крики громкоговорителя, а фоном какофонию звуков разбавляла далёкая сирена.

Но не это беспокоило Даню. Он думал о товарище, прошедшем с ним этот путь почти до самого конца.

– Мы не смогли всё исправить… – простонал Даниил. – Димка умер напрасно…

– Исправить?! Я потратила препарат на тебя, вместо того, чтобы спасти мир от загрязнения! А всё из-за того, что ты, ослик, постоянно пытаешься убить себя!

– Дура! Ты испортила всё! Всё-ё! Димка погиб, не дождавшись буквально несколько жалких часов! И всё из-за того, что по твоим следам на нас вышла перешедшая. Там, на стоянке в Кратовском лесу, вспомни!

– Её пригласила я. Ты пугал меня, – ухмыльнулась девушка.

– Ты?! Получается… Димка умер из-за тебя?!

– Технически, в смерти товарища виноват только ты и твоё недоверие. Не вынь патрон из ружья – шансы на выживание Димы возросли бы на 32,5 процента, – сказала девушка, сорвала одуванчик и сдула семена в лицо Даниила.

– Пошла к чёрту, бездушная машина!

Диана вскинула брови:

– Машина?! Я-то машина? – она покачала головой. – А кто тогда человек? Ты, что ли, со своим правилом «трёх Д»?! «Девочки, Дискотеки, Дороги»... Или, может быть, нелюдимый научный сотрудник Лёша? Который заменил мне отца и наставника. А после, когда ему надоело ставить на мне опыты с чипом – с лёгкой душой отдал в «Светлое Будущее». Который буквально заменил мне мать, усыпив её как беспородную суку. Он, по-твоему, человек? Знаешь ли ты, ослик, каково это вдруг осознать, что твой мир – ложь? Что самый близкий тебе человек – предатель?! Ни черта ты не знаешь! Как не знаешь, что в этот момент может чувствовать бездушная машина, когда эмоции разрывают её на тысячу осколков и… развеивают по ветру словно одуванчик. Но не беспокойся, людей больше не останется. Последнюю дозу препарата я потратила на тебя. И не жалею ни о чём. Я разрушу этот мир так же, как разрушили мой!

Даниил стеклянными глазами глядел небо. Аккуратно, чтобы Диана, – или, правильнее сказать, Магда, – не заметила, положил руку на рукоять двустволки. Резко направив ствол себе в подбородок, он нажал на спусковой крючок.

Левый. Теперь не перепутал.

Тонкий бордовый ручеёк, тянущийся ото рта до заляпанного грязью уха бывшего моряка, и открытые глаза, залитые дождевой водой, безмолвно заявляли, что товарищ мёртв.

В первую секунду Дане хотелось выть волком, рыдать, проклинать всё, как это делают герои фильмов в эмоциональные моменты. Но он лишь сглотнул, вырвал ружьё из руки Дмитрия и быстрым шагом отправился искать обратную дорогу к УАЗику. Собрать остатки вещей, если вояки их ещё не разворошили, и найти где-нибудь местечко поукромнее, чтобы про себя считать секунды до следующего утра.

Напоследок окинув поляну взором, полным тоски, Даниил вдруг застыл. По спине пробежал холодок. Тело Дианы исчезло. Даня рванул к буханке, чувствуя, как в кровь попал адреналин. Добежал быстро, не прошло и пяти минут, но Диана его опередила. Забравшись в кабину, она стала судорожно крутить ключ зажигания, но машина не заводилась.

– Стой, тварь! – рявкнул Даня. Он кинулся к водительской двери, рванул дверь на себя и сорвал девушку с водительского кресла. Та взвизгнула, упала на спину и, прикрыв лицо руками, быстро прокричала:

– Мне срочно нужна подзарядка!

– Чёрта с два! Свалить хотела, падла?! – Даниил наставил двустволку на Диану и без промедлений клацнул по правому спусковому крючку. Вместо выстрела послышался тихий звон. Даня судорожно переломил ружьё и заметил, что патрон почему-то в левом стволе.

– Пожалуйста, я хочу помочь! – жалобно простонала девушка, выставив перед собой ладонь и медленно отползая от Сергеича. – Хочу всё-всё изменить!

Жалобный голос поумерил пыл Даниила. Сердце всё ещё бешено стучало, но до мозга парня только сейчас дошло, что он чуть не убил человека. Беззащитную девушку. Снова ярость и обида бились в смертельной схватке в голове, но сейчас он чувствовал ещё и безысходность. «Всё изменить» – ключевые слова раскалённым клеймом отпечатались на сердце Дани. Закинув ружьё за спину и задрав нос, он сказал:

– Димку не вернуть, но последнего патрона ты не заслужила.

– С-спасибо, – Диана перевела дух и стала тараторить: – Буханка не заводится, а мне срочно нужна подзарядка! Быстро!

Даниил лишь поднял бровь и мотнул головой. Диана продолжала:

– Ох! Не веришь?! Ладно, вот посмотри, – она оттянула воротник и указала на металлическое кольцо с отверстием, вшитое в кожу чуть выше ключицы. – Это разъём для зарядки кардиостимулятора. Он почти на нуле, и если не зарядить его сейчас же – я могу отключиться и больше уже в себя не приду.

– И чё ты предлагаешь? На заправку ради тебя я не полезу.

– Боюсь, от прикуривателя мы его и не зарядим, – пожала плечами Диана и, схватив Даню за руку, повела в противоположном от ОДУВАНа направлении. – Идём, я знаю, где здесь ещё есть электричество.

– За дурака меня не держи, где есть электричество, обязательно ошиваются бандюки. Да и откуда тебе это знать?!

– Это я надоумила Димку поехать в Цаговский лес, потому что я когда-то жила здесь. Уверяю, там сейчас ни единой живой души.

– В лесу?!

Диана поджала губы, приложила палец к венам на запястье и нетерпеливо сказала:

– Пошли-и, по дороге расскажу! Ты же хочешь отомстить за Диму?!

Даниила будто бы окатили ледяной водой, он промолчал и задумчиво поплёлся за девушкой. Кажется, она попала в самое сердце. Хочет ли он отомстить за товарища, что стал ему практически отцом?! Да, конечно, чёрт побери! Но кому мстить… и как? Второй вопрос остался без ответа, а предоставленная возможность мести манила как морковка на верёвке, что манит осла. Самое противное, Даня понимал: осёл сейчас он. Только какое это имело значение? План “спрятаться и ждать” – хорош, если не учитывать один момент: судя по разговору вояк, внутри купола все уже мертвы. Да что там купол – всему миру настал конец. В данной ситуации быть хотя бы ослом – не худшая перспектива.

Диана выдохлась на первых же минутах бега, – носиться с кардиостимулятором не лучшая идея, – и Дане не осталось ничего, кроме как крякнуть и взвалить её тяжеловесную тушку на себя. Полчаса показались вечностью, и когда Диана попросила остановиться возле невысокого холмика, окружённого зарослями кустарника, Даниил свалился на землю.

Девушка сощурилась, глядя на холмик, и протиснулась сквозь кустарник. Даня отдышался, с трудом встал, поплёлся за ней и увидел в земле круглый люк, закрытый на две распахивающиеся дверцы. Диана шмыгнула носом, подняла массивные двери люка, открывая вид на ржавую лестницу, и без промедления прыгнула внутрь. Пришлось догонять. Не успел Даниил спуститься, как в нос ударил слабый запах протухшего мяса. Оглядевшись, заметил на стенах тускло светящиеся красные лампы.

– Аварийка, чёрт. Надо запустить реактор, – сказала Диана.

– Реактор?! – воскликнул Даниил и прикрыл уши, чуть было не оглохнув от эха.

Девушка подошла к двери, больше похожей на лифт, закатала рукав и, с металлическим звуком вытащила из запястья тонкий провод в гофрированной оплётке с круглым разъёмом. Пошарив по стене рядом с лифтом, Диана нашла панель с отверстием и воткнула в него провод.

Из панели послышался синтетический голос:

– Демиург номер один. ДНК опознан. Уровень доступа – творческий. Активность нейронного модулятора снижена до двадцати процентов. Вход разрешён.

Двери отворились. Диана махнула рукой, жестом приглашая в просторную кабину, украшенную больши́м пожелтевшим плакатом с изображением космонавта, машущего Земле из космоса, и вдохновляющего лозунга: «Привет, Светлое Будущее!»

Лифт с заунывным скрипом покачнулся и медленно поехал вниз.

– Кто-то говорил, что этот лифт нужен для технических работ в самом дальнем уголке НИИ. Но это наглая ложь, – рыкнула Диана, оперевшись о стену. – Лифт – чёрный ход для руководства. Секретный институт расположен аккурат под аэродромом Раменское Лётно-исследовательского института имени Громова. Учёные и техника попадали в НИИ через замаскированные ворота на территории аэродрома, но нам туда и не нужно. Реактор находится здесь.

– Откуда ты обо всём этом знаешь?!

– Дело в том, что я – первый образец Демиурга. Как и головной центр, и самая большая переговорная во всём институте. Многие из высшего руководства хотели воспользоваться этим лифтом, но я не разрешила.

– Образец... Что..? Что-то ты разболталась, – заметил Сергеич и, невольно поёжившись, проверил ружейный ремень.

– У тебя набралась, – ухмыльнулась Диана. – Там, в Кратовском лесу, где меня нашёл Дима, я пролежала слишком долго, мозг стал медленно умирать. Нейронный модулятор поддерживал меня как мог, но часть воспоминаний оказалась утрачена потому что... Не важно. Как только Дима дотронулся до меня, я смогла впитать его чувства и немного словарный запас. Он был очень добрым человеком и постоянно думал о дочке. Раньше я никогда не встречала доброты как у Димы и самоотверженности, как у тебя, ослик.

– Ослик? – задумчиво произнёс Даниил. Он почесал подбородок, пряча недоумение, но предпочёл отмахнуться от навязчивых мыслей. – А я-то здесь при чём?

– Когда ты решил свести счёты с жизнью, выскочив на военных, подоспела я и выключила тебя. А вместе с микроамперами обратного тока вспомнила много забытых слов. Кроме как много говорить, ничего ты больше не умеешь, но порыв защитить друга был искренним, самоотверженным и бесстрашным – я это уважаю. Возможно, именно эмпат вроде тебя был бы достойным правителем мира светлого будущего.

– Ах да, вояки! – Даня решил не заострять внимание на бреде о мировом правительстве. – Я же тогда кричал, чтобы они Димку не трогали. Но… я же должен был привлечь их внимание? Неужели они меня не услышали?

– О, ещё как услышали! Погоди-погоди, отмотаю в памяти. М-м-м… – протянула Диана. – Да, есть! Один безоружный идиот и пятеро вооружённых военных. Хи. Они так забавно дёргались, пока кожа на их лицах плавилась!

– Ч-чего?!

– А что? Надо было позволить им сделать из тебя решето? Командир среагировал быстро, и если бы не я – ты остался бы лежать рядом с Димой.

Даня застыл, потрясённо рассматривая окрашенное красным светом бледное лицо девушки.

– Спасибо… Но как..?

Голос погряз в какофонии металлического грохота. Лифт остановился, двери распахнулись, и при первом вдохе Даню чуть не вывернуло наизнанку. Отплевавшись, он прижал рот воротом жилетки и осмотрелся. Впереди ребят ждал длинный, узкий коридор с вращающимися лампами на потолке. Лучи тусклого красного света выхватили силуэты четверых трупов с оторванными нижними конечностями. Седые мужчины в дорогих костюмах лежали вытянув руки, будто пытались выцарапать путь к лифту ногтями.

Диана вышла и капризно прокомментировала:

– Я не разрешила. Сами виноваты, тоже многое запрещали! Главный постулат СБ – равноправие. А они решили, что равнее других.

Даниил сглотнул ком, отлип от задней стенки лифта, скинул двустволку с плеча и, держа палец на спусковом крючке, сделал осторожный шаг. Пульс участился, ноги тряслись как на первом свидании, а руки невольно направили ствол ружья на девушку. Стараясь не наступать на размотанные кишки престарелых жертв, Даня проскочил мимо и вляпался в чёрную смолянистую жидкость.

– Что здесь произошло?! – выдохнул он, с трудом поспевая за девушкой.

– Правосудие! – довольно воскликнула Диана.

– Твою же мать! Ты можешь ответить нормально?! – взревел Сергеич, ускорился, чтобы догнать Диану и схватить её за руку. Та дёрнулась и за мгновение переместилась вперёд метров на пять, в конец коридора.

– Настоящий демиург не рассказывает, а показывает! – хохотнула она и налегла на длинную ручку массивной скрипучей двери.

От резкого перемещения девушки у Дани задрожали руки. Он приложил ладонь к сердцу и обернулся. С одной стороны, ужасно хотелось сбежать, а с другой, что-то влекло его внутрь комплекса.

– Надо включить свет… – задумчиво сказала Диана и скрылась в тени. Даниил нервно последовал за ней.

Толстая дверь вела в просторное помещение. Света там не было, но, благодаря лампочкам из коридора, получилось примерно оценить антураж. Огромный овальный стол стоял посреди высокого просторного кабинета. Проскользнув кабинет по кромке стола, Даня выглянул из-за двойных резных дверей. Он будто бы снова попал в поликлинику с её светлыми крашеными стенами, за тем лишь исключением, что коридоров здесь было куда больше и они переплетались, как нити паутины.

Диана нацепила Димкин налобный фонарь, судорожно дёргала ручки каждой двери и негромко звала: «Лёша! Я чувствую, что ты здесь!». В проходе то и дело мелькал луч света, освещающий обезглавленные тела в белых халатах и запёкшуюся на кафеле кровь.

– Здесь есть кто-то ещё? – прошипел Даня в надежде, что девушка услышит его, но ответ пришёл откуда не ждали. Сзади раздался звук «Кхар-р», и чья-то ладонь легла на плечо, заляпав жилетку. Даниил застыл, выпучив глаза. По телу пробежал мороз. Волосы встали дыбом, когда Даня взглянул на костлявые посиневшие пальцы. Изо рта вырвался девичий визг:

– Диана-а-а!

Рука сильнее вцепилась в ключицу. Даня, продолжая визжать, вывернулся и ударил прикладом в бок нападавшего.

– Хш-ша! – прошипела тварь, и на поношенную жилетку Сергеича попала дымящаяся клякса. Он вновь ударил тварь прикладом, но та никак не хотела отпускать жертву. Тогда Даниил стиснул зубы, подогнул ноги и упал на спину, увлекая за собой тушу воскресшего мертвеца. За секунду падения он сумел направить ствол ружья в перешедшего, зажав приклад под мышкой. Тварь не позволила нормально сгруппироваться и, упав, Сергеич с глухим звуком приложился затылком о кафельный пол коридора. Зрение затмила вспышка света, а во рту появился металлический привкус. Даниил откатился, судорожно дёргая ногами и размазывая шипящую чёрную жидкость по паркету.

С опаской раскрыв один глаз, рассмотрел повисшего на двустволке. Мужчина. В жёлтой выцветшей рубашке и лабораторном халате. Большие квадратные очки, казалось, на минус тысячу. Из улыбающегося рта мертвеца с порванными до шеи щеками вывалился и упал на кафель позеленевший язык.

– Ты опять пытался себя убить, ослик?

Даня отполз от смердящего трупа, скинул с себя прожжённую насквозь жилетку и, заметив краем глаза диван, залез на него, как в спасательную шлюпку.

– Пи… фуф... Пиз... уф! Дец… Фу-уф! – сказал он тяжело дыша, прикрывая глаза ладонью. – Чёрт, от страха чуть сердце не остановилось…

– М-м, – пожала плечами Диана, подошла к трупу, вытащила из него ружьё и бросила его Даниилу. – Я смотрю, вы с Алексеем Евгеньевичем уже познакомились.

Она сняла с шеи перешедшего ленту с пластиковой картой и лёгким движением руки стряхнула с плеча трупа невидимую пылинку.

– Принеси Юнитор, Лёш.

Пока Даня, вжавшись в диван, наблюдал, как тварь встаёт, наматывает на руку язык и, хромая, ковыляет к выходу, Диана что-то колдовала у терминала рядом со стеной. Напротив мягкого кожаного дивана, с обратной стороны от овального стола, опустился изорванный лоскут белой ткани.

Беззвучный чёрно-белый фильм под названием «Дети Светлого Будущего» показывал будни детей лет семи. В чёрных, будто бы тюремных робах, они ходили строем; послушно, практически не двигаясь, слушали лекции о вещах, непостижимых для мозга Дани – судя по зубодробительным формулам на доске; тренировались в стрельбе и боевых искусствах. В одной из девочек, самой взрослой и высокой, узнавалась Диана. Болезненная худоба и мешки под глазами не могли затмить в её взгляде непробиваемую уверенность.

– Итак, коротко, – она ткнула пальцем в терминал и принялась вещать:

– Создание сверхсекретного проекта «Светлое Будущее» инициализировалось правительством из-за страха когда-либо потерять власть ещё во время СССР, но они были ограничены технологиями своего времени. Исследования возобновились в двухтысячных, под чутким руководством премьер-министра.

– Он хотел жить вечно?!

– Не совсем. Такие эксперименты тоже проводились, – Диана коротко взглянула в сторону дверей, куда ушёл оживлённый труп. – Но с переменным успехом.

– А что значит не потерять власть?

– Перенос сознания в машинный код. Что-то вроде внедрения нейронного отпечатка в компьютер, управляющий всем на планете через интернет.

– Чёрт, как может один человек управлять всем на планете, будь он даже подключён к интернету?! А как же закрытые сети?

– Ты прав. Практически невозможно. Для этого и придумали нас – Демиургов, или, по-другому, «Детей Светлого Будущего». Мы должны были стать наместниками «Отца» в отдалённых уголках нашей необъятной родины, а впоследствии и всей планеты. Генералами и судьями нового мира.

Даню чуть не вывернуло наизнанку, когда показали, как подросткам заменяют конечности, органы и, частично даже скелет, на титановые протезы.

Диана присела на диван, вытянула из-за спинки толстый провод и воткнула в зарядное отверстие в ключице. На секунду откинув голову и выдохнув с облегчением, она протянула перед собой руку, жестом показав на экран. Глаза Даниила поползли на лоб. Проектор показывал подростков, соревнующихся в беге на скорость, но на деле они буквально телепортировались, оставляя за собой еле заметный шлейф. Далее на экране показали огромный полигон, уставленный разного рода препятствиями, имитирующими закрытое пространство здания, и надувными куклами в камуфляже. Рекорд по устранению сорока кукол составил менее минуты.

На следующих кадрах Даня узнал подросшую Диану. Девушка стояла у стены, неподалёку от шеренги вооружённых солдат и нервно оглядывалась. Короткий взмах руки в углу экрана, – из-за рваного полотна не удалось разглядеть, чьей, – и автоматные пули устремились в безоружную девушку, но остановились в паре сантиметров от неё. Упав на колени, Диана задрожала всем телом и принялась яростно трясти головой. Весь свинец, плотной стеной зависший перед девушкой, стал летать по кругу и набирать скорость, будто попав в маленький, но мощный торнадо. Пытаясь увернуться от града пуль, солдаты рванули к двери, сбив камеру, чей объектив тут же залила кровь. Комната превратилась в человеческую мясорубку.

Сглотнув образовавшийся в горле ком, Даня покосился на сидящую рядом девушку. На следующих кадрах показали семерых подростков, лежащих на креслах с откинутой спинкой. Из затылков торчали толстые провода, подключённые к единому шкафу с десятками мигающих лампочек.

– Вот как-то так… – сквозь зубы процедила Диана, когда плёнка резко оборвалась. – Они делали из нас демиургов, но давили любые творческие проявления. Вместо созидания нас учили убивать и выполнять приказы. Жалкие лицемеры. О, как иронично, что чип в моей голове не подчинялся премьеру. И я не позволила операции завершиться.

Даниил растерянно почесал бровь.

– Так ты… э-э… робот, что ли?

– Технически – я человек. Когда-то была им. По легенде, буквально через три дня после рождения, мать бросила меня. Я осталась совершенно одна, и пока руководство роддома решало, что со мной делать – ушлая уборщица продала мою трёхкилограммовую тушку некоему Алексею.

Даниил поёжился:

– Ужас какой-то! Что за извращенец покупает новорождённых детей?

– На удивление Лёша оказался неплохим человеком. Нет, конечно, некоторые его взгляды на мир были, мягко говоря, радикальны, но...

– Твою ж… Погоди, Лёша – это тот крендель?! – Даня показал на дверь.

– Да. Нужно отдать ему должное. Он вырастил меня в укромном бункере в Кратовском лесу, неподалёку от того места, где мы встретились с Димкой.

– Отдать должное?! Подожди, ты чё серьёзно?! Тебя из роддома какой-то мужик украл! Он что, менял тебе подгузники, поил из бутылочки, пел колыбельные?

Диана опустила взгляд в пол:

– И снова да, но только первое время. Он через темечко внедрил в мой младенческий мозг чип, где хранились алгоритмы обучения украденной у военных программы. Пока росла я, развивалась и программа, обмениваясь определёнными последовательностями нейронных импульсов с мозгом, обучаясь, а после… принялась обучать меня.

– Чему? – Даниил слушал Диану с раскрытым ртом.

– Всё, что видела, слышала и ощущала я – шло в программу, после чего та на нейронном уровне помогала строить наименее короткие нейронные связи. Простыми словами: объясняла мне, что есть что в этом мире, и тем самым увеличила эффективность каждого действия для достижения поставленной цели.

– Ничего не понимаю. Какой ещё цели?

– В четыре месяца я сделала первый шаг. В полгода освоила горшок и произнесла первое слово. В год научилась самостоятельно готовить себе каши и чётко выговаривала «папа Лёша». К трём годам стала совершенно самостоятельным ребёнком. К четырём изучила школьную программу алгебры, геометрии и русского языка и приступила к химии и физике.

– Это чип сделал тебя вундеркиндом?

– О, но на школьном курсе я не остановилась, и к семи знала всё о ядерных и термоядерных реакциях, а неорганические полимеры стали моей любовью!

– А какая цель-то? Для чего тебя лишили детства? – терял терпение Даниил.

– После Алексей Евгеньевич привил мне интерес к нейробиологии, и это была настоящая эйфория. Ведь уже к десяти годам я смогла синтезировать сложную структуру нейронных связей, частично копирующую отдельные участки мозга взрослого человека, – сказала Диана и прикрыла глаза ладонью.

– Бред сумасшедшего… – протянул Даниил.

– С самого начала он готовил меня к проекту, но, что важнее, оставил возможность проявлять эмпатию! – всхлипнула девушка. – Я делала всё, что мне говорили, но знала, что могу сопротивляться их командам! Знала, что смогу не допустить катастрофу!

– Диан… – начал было Даня, но та перебила его суровым металлическим голосом.

– Ты забыл: атипичный.

– Что, чёрт возьми, ты несёшь? – не выдержал Даниил. Его не покидало отчётливое ощущение, что девушка либо неадекватна, либо просто водит его за нос.

Она продолжала:

– Диана – это не имя, а аббревиатура. Демиург Иррациональный Автономный-Нестабильный-Атипичный. Сокращённо – ДИА-Н-А. А зовут меня – Магда.

– Очень интересно, но ни черта не понятно! А теперь давай сваливать отсюда, пока тот монстр не вернулся.

Даня встал с дивана и направился к лифту, но Диана схватила его за руку и посмотрела глазами, полными слёз.

– Что ещё? – Даня приподнял руки и мотнул головой.

Она стала лепетать:

– Всю жизнь Лёша учил меня не доверять никому. Говорил: люди не достойны любви, и одному всегда будет легче. Но кому мне было не доверять? Я знала только его, а за пределами того бункера мы лишь изредка упражнялись в стрельбе из Макарова. Когда я попала в НИИ «Светлого Будущего» и они подключили меня к всемирной сети, не составило труда найти копии газет, выходивших после моего рождения. Оказалось, что никакой уборщицы не было. Мать просто отравили, а меня похитили. И за всем этим стоял старший научный сотрудник исследовательского отдела при военном предприятии – Алексей Евгеньевич Швецов. Он вырастил меня, да. Но предал гораздо раньше, чем я назвала его «Папой». Тогда я поняла, о чём он говорил. Люди не заслуживают банального сострадания.

– Для чего ты мне это рассказываешь?!

– В ноябре, во время заключительного этапа переноса сознания на съёмный носитель, премьер приказал проредить население страны и ударить по ключевым точкам страны ядерным оружием. Выжить должны были только те, кто оказался за пределами ОДУВАНов. Купол предназначался для сдерживания ионизирующего излучения бомбы.

– И какой в этом смысл?! – Даня выдернул ладонь из рук Дианы. И направился к приоткрытому книжному шкафу.

В комнату ввалился мычащий «Лёша». В одной костлявой руке он держал язык, а в другой – шприц со светящейся ярко-салатовой жидкостью.

Диана выхватила шприц, упала на колени перед Даней и взмолилась:

– Это Юнитор – препарат, изменивший структуру ОДУВАНа! Один маленький укол, и ты преобразишься! Отринешь человеческое, почти как Лёша, но станешь бессмертным и сохранишь сознание!

Даню передёрнуло от отвращения. Он рявкнул:

– Спасибо, конечно, но как насчёт “нет”?! Я, пожалуй, пойду, пока ты ещё что-нибудь не придумала, сумасшедшая!

– Но ты же не такой! Ты готов был пожертвовать собой ради друга! Стой, я пойду за тобой!

Чертыхаясь, Даниил протиснулся в щель и, побежав к лифту, уверенно перепрыгнул через изуродованные трупы и поднялся на свежий воздух. Мечась как раненый зверь с затуманенным рассудком, Даня бегал от дерева к дереву в надежде убраться подальше от прокля́того бункера. Казалось, что чем дальше от него убежать – тем слабее станут воспоминания, но рассказанное Дианой бередило душу. Увидев стеклянные глаза Димки, Даня не до конца осознал происходящее… Но чёрт возьми, если в куполе миллионы перешедших, то никакой кордон их не остановит!

«Бежать! Твою мать, надо бежать!» – думал он.

И бежал. Верней, плутал, потому что не мог сориентироваться в темноте. Дважды выходи́л ко спрятанному в пригорке люку, но тут же разворачивался и нёсся вперёд, мужественно встречая лицом ветви деревьев и сосен.

– Ослик! – прозвенело в голове, и Даня споткнулся, распластавшись на мокрой земле. К нему подошла Диана, включила фонарь на голове и поставила на землю металлическую канистру. – Умереть ещё успеешь! Смотри, что я нашла в гараже среди канистр с соляркой!

На зелёной канистре красной краской кто-то небрежно вывел «АИ92». Судя по всплеску, топлива осталось немного.

– Чё… Чё те от меня надо?! – взревел запыхавшийся Даня.

– Я придумала! – радостно выпалила девушка. – ОДУВАН можно перенастроить, чтобы он не раскрылся.

– Не думал, что в твоей чипованной башке могут появиться умные мысли, – съязвил Даня поднимаясь.

– Нам нужно назад! Туда, где вы с Димкой меня нашли! Быстрей к машине! – сказала Диана, потрясая канистрой, и рванула куда-то в кусты.

***

Продолжение

– Где был?! Не слышал, что ли?! – прохрипел он.

Димка сидел с кислым выражением лица.

– Я…

– Ты! Единственный с ружьём и где-то прятался, пока нас чуть не поубивали!

– Моя вина, но…

– Где тебя черти носили, Дим?!

– Нашёл флакончик спирта, – тихо сказал он, виновато опустив голову. – Капнул немного на ожог, стало невыносимо больно, и я… Короче, глотнул для храбрости, а потом залил руку и от шока отключился.

– Идиот! – взревел Даниил.

– Очнулся от звука выстрела, а как дошёл до вас, так застал только лужи крови и трупы. Диана сказала: те двое были братьями…

– А остальные?

Димка покосился на девушку, но та промолчала и принялась рассматривать что-то в окне. Он переспросил:

– Остальные?

– Ну, два вертухая с лицами как у ДЦП-шников? Ты их не заметил?!

– Нет. Видел мальчонку молоденького с пробитым сердцем, да того, что Диана успокоила, в плаще…

Девушка усмехнулась, будто бы речь шла не об убийстве, а о розовых единорогах. Она ткнула пальцем в стекло и тихо произнесла:

– Одуванчик. А можно к нему поближе подъехать?

Даня выглянул из окна салонной двери, широко распахнул глаза и выдохнул:

– Ты куда нас привёз, Дим?!

Весь горизонт затмил купол ОДУВАНа, неподалёку от которого проезжал Димкин УАЗик. Восходящее солнце бликовало в желеобразном покрытии гротескного оборонительного устройства, очерчивая расходящиеся чёрные щупальца. Одно из них сейчас простирался над крышей буханки на высоте девятиэтажного дома.

– Я знал, что ты не поймёшь, – пожал плечами Димка. – Куда ещё мне оставалось ехать? В городе оставаться нельзя – нагрянут перешедшие, но и уехать я не могу, бензина осталось на пару километров. Объехал ТУшку, покрутился по кругу, косясь на заправку, плюнул да и запоролся в лесок.

– Так мы всё ещё в Жуковском?!

– Ага.

– А на кой чёрт ты к куполу поехал?

– Етить, Сергеич, думай головой! Переждём здесь денёк, ночью сунемся на бензоколонку, что рядом с ТУшкой. А завтра…

Даниила вдруг осенило, и он вдохновлённо, смакуя каждое слово, закончил фразу за товарища:

– А завтра это дерьмо закончится, и мы окажемся первыми, кто въедет в Москву! Димка, ты – гений!

Бывший моряк улыбнулся, мягко крутанул руль, заезжая поглубже в чащу, и заглушил двигатель, бормоча что-то про бензонасос. Лес тут не то, что в Кратово, конечно – так, лесок, – и машину видно издалека. А запрокинешь голову – застывшая жижа чернеет над кронами. Жуть.

– Не должно быть так… – протянул Даниил и заметил насмешливый взгляд Дианы.

Девушка хохотнула и с улыбкой сказала:

– Одуванчик хороший! И работает как часы!

– А ты чё такая радостная? Тебя недавно чуть не пристрелили.

– Я никогда раньше не видела одуванчика. А ведь он очень красивый!

– Эта хреновина мешает войти в город, и мы уже полгода шарахаемся от одной стоянки до другой! – вспылил Даниил. – Я не знаю, как эта штука работает и почему толща желе выдерживает даже выстрел из танка в упор, но одно знаю точно – её придумал сам чёрт.

Димка осадил Даниила и обратился к Диане, выдав той маленький кулёк:

– Кот, разбери-ка КЛМН-шки. Надо хорошенько позавтракать и отдохнуть. Меня клонит в сон и ужасно болит рука. А ты, Сергеич, найди-ка нам немного хвороста для буржуйки.

Даниил заглянул в уставшие глаза Димы и махнул рукой:

– Отдыхай, старый.

Тот сел на водительское сидение, приладил ружьё между ног и, буркнув что-то невразумительное, запрокинул голову, чтобы мгновенно уснуть.

Диана наклонилась к Даниилу и шёпотом спросила:

– Что такое КЛМНэшки?

– Кружка-Ложка-Миска-Нож, – недовольно скривившись, ответил Даниил. – Так говорят старые походники и любители проводить часть жизни в лесу или какой-то другой необитаемой области нашей необъятной.

– А-а-а… Мой папа тоже любил уединение. Это он придумал ОДУВАН, представляешь!

Даня медленно свёл брови и повернул голову набок, внимательно разглядывая спутницу.

– Ты знаешь, как он работает?!

– Конечно, – пожала плечами Диана и подняла палец, указывая наверх, на нависающую чёрную жилу, и стала вещать так, будто читает с учебника: – ОДУВАН о-очень быстро развёртывается, покрывая гигантские площади, благодаря своим полимерным свойствам. В считанные часы он находит для себя подпитку в виде органических соединений, разрастаясь до оптимальной толщины, и предотвращает проникновение любых неорганических субстанций!

В глазах девушки читался неописуемый восторг. Она прижала руки к груди и вжала шею так, будто сейчас подпрыгнет и разразится звонким смехом. В сложившейся ситуации это выглядело так неестественно, что Даниил машинально, следуя инстинкту, слегка попятился.

Диана продолжала:

– Дальше происходит самое интересное! Милые отростки, которые ты видишь – это искусственно созданные ОДУВАНом каналы для сбора загрязнений! Он собирает всё плохое вокруг, очищая воздух и воду в окру́ге! И то, чем папа гордился больше всего: полимер задерживает тяжёлые заряженные частицы даже с энергией, превышающей сотни мегаэлектронвольт!

Даня посмотрел на девушку как на умалишённую, почесал голову и отобрал у неё посуду. Достал из загашника предпоследнюю банку с фасолью в томатном соусе и принялся ковырять её проржавевшим складным ножиком. Диана, видимо, догадалась, что собеседник ничего не понял, стала объяснять спокойнее, не заламывая руки:

– Простыми словами: одуванчик защищает от радиации. Он её накапливает и не отдаёт.

– А причём тут вообще одуванчик?

– Ну, как же… Сначала бутон раскрывается в виде цветка со множеством лепестков, затем он цветёт, вбирая в себя тепло и радиацию солнца. После, когда лепестки опадут, он превратит накопленную энергию в пушистые зонтики, привязанные к семенам, и разнесёт их по ветру. Вот и купол работает так же. Когда придёт время – его ячейки соберутся в воздушные шарики и улетят, унося за собой накопленную грязь.

– Э-э… – брови Даниила оказались на середине лба. Сказанное Дианой действительно имеет смысл. Впрочем, как бы эта махина ни работала – выглядит это мерзко. – Ну, ладно, как скажешь.

– А ещё… одуванчик встречается на всей территории России! – Диана мягко улыбнулась и поставила на пол салона УАЗика две тарелки. Даня спохватился и помог ей разложить складной стол, прилаженный к стене.

***

Диана уплетала фасоль за обе щёки. Даниил, сославшись на тошноту, отдал девушке свою порцию. Решил сходить к дороге и проверить, не слишком ли буханка наследила, заезжая в чащу.

Заметя следы, чтобы троицу наверняка оставили в покое, – если у кого-то ещё хватит храбрости устраивать пикник на обочине возле купола, – Даниил вернулся к стоянке. Диана обрадовалась, увидев его, и пролепетав что-то про «изобретение всей жизни», отправилась в чащу. Даниил не стал останавливать её.

В голове роились разные неприятные домыслы и тут же обрастали ещё более пугающими подозрениями. Почему-то, несмотря на смерть двух рейдеров, из головы не шла их с Дианой связь. Не просто же так они там оказались? А куда бесследно исчезли двое бугаёв?

– Что с тобой не так? – прошептал себе под нос Даниил, мягко спрыгнул с подножки УАЗика и, стараясь не шуметь, пошёл следом за девушкой. – Что ты скрываешь?

Боясь спугнуть, он шёл далеко позади, метров за двадцать. Белую куртку было отлично видно – можно не бояться потерять из виду. Диана пару раз останавливалась и стояла с запрокинутой головой, глубоко дыша, после чего продолжала идти глубже в лес. В какой-то момент девушка скрылась за кустами. Даниил ускорился и почувствовал, как его пульс участился. Выглянув из-за кустов, мгновенно раскрыл рот. Перед ним в паре десятков метров пульсировал купол.

Так близко к ОДУВАНу Даниил ещё не подходил. Полупрозрачное желе, похожее на студень с вкраплениями растёкшихся кровавых пятен. Словно капля красной краски, выпущенная из пипетки в прозрачный резервуар с водой, алым туманом расходится по всему его объёму, так и здесь багровые прожилки в теле купола расползались по всей поверхности. Чёрные пульсирующие вены, – такие же, как в поликлинике, но гораздо толще, – спрутовыми щупальцами обхватывали близстоящие деревья.

От увиденного по спине, от затылка до копчика, пробежали мурашки. Картина одновременно приковывала внимание и вызывала отвращение. Глядя на неё, хотелось нестись прочь, вытаращив глаза.

Неподалёку послышался искажённый противогазом голос:

– Вахта-Север вызывает Кремль-Первый. Ожидаем дальнейших указаний.

Даниил нырнул за кусты, у которых стоял, лёг на живот и прикрыл рот рукой. Сквозь заросли с трудом проглядывались чёрные берцы. Вдоль периметра ОДУВАНа шёл вооружённый отряд военных. Камуфляжная одежда бойцов при каждом шаге еле заметно меняла раскраску и рисунок, подстраиваясь под местность. Впрочем, когда они подошли поближе, то на фоне кровавого купола стали более заметны. Один из бойцов нёс на спине большой рюкзак с торчащей из него антенной.

– Повторяю, Кремль-Первый, ожидаем указаний!

– Тащ капитан, та мож, гадость эта мешает волнам? Прострелить её, и дело с концом?

Вопрос повис в воздухе. Мужчина остановился, поставил рюкзак на землю, снял с пояса рацию и, присев на корточки, вызвал «Чижа». На той стороне ответил возбуждённый голос:

– Север, вам удалось установить связь с Москвой?! Какие указания от президента?! У нас полный звиздец!

– Никак нет, – устало произнёс капитан. – Придётся дождаться отключения ОДУВАНа.

Из рации выплеснулся поток отборной солдатской ругани, какой Даниил никогда в жизни ещё не слышал и не понимал значения большинства слов. Когда собеседник закончил материться, Север уточнил:

– Можем возвращаться на вертолётную позицию?

– Хрен там плавал! Продолжай вызывать, пока голос не сорвёшь! Купол спадёт только через день, но у нас его нет! Ни одна ядерная база не отвечает! Только что сработал «Периметр»! Дождались, Сука!

– Чё ты мелешь, Чиж, в Москве же есть база. По радио постоянно передают, как у них там всё ровно.

– Везде, где были базы, накрыло ОДУВАНом, и ни одна не ответила. Протокол «Мёртвой руки» в действии.

– Так это дерьмо и внутрь купола просочилось?

– Да-да! – ревел голос из рации.

– Но мы же ещё вчера получили приказ…

– Захлопни хлеборезку и слушай внимательно: у Самары тоже есть ОДУВАН и там такая же шляпа происходит. Задроты из НИИФИ в шутку сыграли с радистом в Китайскую комнату по закрытому каналу. По радио вроде бы вещает человек, но он теряется, если вразнобой задавать даже простые, но несвязные вопросы. Кажется, это какой-то искусственный интеллект, созданный для успокоения гражданских вне купола.

– Клять, Чиж, а кто голосом президента отдал приказ выставить кордон на ЦКАДе?

– А хер его знает! Ядерные боеголовки стартовали со всех секретных баз. Последний, сука, сюрприз от матушки России всему миру.

– Чиж, это не смешно.

– А вот мне очень смешно! Смотрю в бинокль, как летят ракеты. Весь мир в труху, как ты и шутковал…

– Твою же…

Даниил выпучил глаза, зажал рот кулаком и затаил дыхание. В паре метров от него хрустнули ветки.

Послышался знакомый голос:

– Диана? Данька?! Отзовитесь!

На поляну вывалился Димка. В трясущихся руках он крепко сжимал ружьё и, увидев группу военных, в удивлении раскрыл рот. Щёлкнули предохранители, вояки прицелились. И тут Димка совершил ошибку. От испуга он резко взмахнул руками, поднимая ружьё над головой, но в этот момент нервы кого-то из военных сдали.

Капитан только и успел рявкнуть:

– Отста..!

Умиротворяющую тишину лесопарка оглушительными раскатами пронзила автоматная очередь. Одна пуля попала в бедро чуть выше колена и прошла навылет. Вторая прошила подол полурасстёгнутой куртки и застряла где-то в переплетении кишок. А третья оторвала кусок мяса от плеча и с треском вонзилась в дерево. Димка согнулся, протяжно ухнул и упал на землю раньше, чем командир успел закончить фразу «Отставить огонь!»

Даниил выпучил глаза и из его рта вырвался звук сдавленного вдоха. К счастью, вояки не расслышали его, оглушённые выстрелами, стонами Димы и трёхэтажной бранью командира.

– Твою мать! – подытожил тираду военный, но остался на месте и отрапортовал в рацию: – Чиж, у нас раненый гражданский. До базы не дотянет. Какие указания?

– Никаких гражданских, – заскрипел металлический голос, но что-то отвлекло Чижа. В динамик попали лишь обрывки фраз. – Что?! Э-э… Так точно. А вы кто? Какой Давид? Как убили?! Север, полковник убит. У нас самоволка с кражей оружия. Вы сами по себе до следующего сеанса связи. Отбой.

– Чиж?! Чи-иж! – взревел командир и в сердцах, с размаху швырнул рацию в ОДУВАН. Та, войдя в желеобразный купол на пару сантиметров, застряла в нём, но спустя всего пару секунд накалилась добела и с шипением выстрелила в сторону вояк. Один из них принял снаряд в живот и, громко охнув, отшатнулся.

Раньше Даниил только слышал об этом, но теперь убедился воочию – неорганические предметы ОДУВАН не пропускает. Сквозь него, в теории, могли пройти животные, некоторые виды одежды и люди. Но и те, как правило, получали несовместимые с жизнью увечья.

– Уф-ф-ф… Братики… – простонал Димка. – Зацепили вы меня…

Даниил прикусил кулак, оставив на коже кровавые следы, и стал молиться, чтобы вояки оказали раненому помощь и, возможно, помогли ему добраться до полевого госпиталя. Надежда умерла, как только командир достал из кобуры пистолет и передёрнул затвор. Димка, услышав знакомый щелчок, сглотнул образовавшийся в горле ком. Покряхтывая, он поднял голову:

– Братики… Я тоже служивый, на подлодке ходил в Баренцевом.

Вояка подошёл на расстояние трёх шагов, прицелился лежачему в голову и с досадой в голосе сказал:

– Прости, отец. Такое сейчас время. Если военный, знаешь, что не могу иначе.

– Знаю, облегчить участь хочешь, – всхлипнул Дима. – Ты только скажи, братик, там, за куполом, все в безопасности? Дочурка моя в Москве, а пожилая мама – в Ростове.

Даниил видел, как на лице военного заходили желваки.

– Прости, – вырвалось изо рта командира.

Дима всё понял. Даня впервые увидел, как навзрыд плачет бывший моряк. Не один день они провели вместе, голодая и скитаясь по заброшенным магазинчикам. Не одну смерть видели, убегая от разборок с бандитами. Не одним патроном накормили прокля́тых перешедших. И каждую ночь Дима засыпа́л с улыбкой, пряча где-то у сердца сложенную вчетверо фотографию. А сейчас он взвыл волком и потянулся ко внутреннему карману куртки. Видимо, хотел в последний раз увидеть тех, ради кого выживал.

Услышав щелчок предохранителя, Даня вскочил и выкрикнул:

– Не-ет!

В этот момент что-то очень холодное коснулось висков Даниила Сергеевича, и по всему телу прошёл электрический разряд, будто он сунул пальцы в розетку. Ноги подкосились, а глаза от напряжения закатились за веки. Свет отключили. Сознание мгновенно покинуло Даню.

***

Продолжение