Если бы я внезапно оказался в 1800 году, сохранив свои современные знания об астрофизике, я бы сначала постарался быстро адаптироваться и понять, как устроен мир вокруг. В ту эпоху уже знали законы Ньютона и пользовались телескопами, но представления о Вселенной оставались очень ограниченными: никто не подозревал о расширяющейся Вселенной, о природе звёзд или о том, что Млечный Путь — лишь одна из бесчисленных галактик. Это давало бы мне огромное преимущество. Я бы попытался войти в научные круги, например в Лондонское королевское общество или к европейским астрономам, и доказать свою полезность точными предсказаниями астрономических явлений — затмений, прохождений планет, орбит комет. Такая поразительная точность сразу привлекла бы внимание и открыла двери к серьёзным учёным. Постепенно я начал бы делиться своими знаниями: рассказал бы, что Солнце — это звезда, а звёзды — такие же Солнца, только удалённые на немыслимые расстояния; объяснил бы идею ядерного синтеза как источника их энергии; описал бы строение галактик и намекнул на существование планет за пределами Солнечной системы, пусть даже доказать это было бы пока невозможно. Я бы предложил использовать спектроскопию, чтобы показать, что свет звёзд хранит сведения об их химическом составе, ведь это уже тогда можно было бы реализовать с хорошими призменными приборами. Чтобы ещё сильнее поразить современников, я заранее предсказал бы открытие Нептуна, объяснил бы перспективу радиосвязи и намекнул на возможность космических полётов. Всё это сделало бы меня не просто необычным гостем из будущего, а настоящим пророком науки, человеком, который способен ускорить развитие астрофизики и физики на целое столетие и обеспечить себе место в истории и покровительство сильных мира того времени.