Подиум

Дженни-Ванда Баркманн родилась 22 мая 1922 года в Гамбурге в семье местного докера.

В 1940 году ее снимки появились в немецких журналах мод. Крест на карьере модели поставила начавшаяся война с СССР.

В 1944 году несостоявшаяся моделька устроилась надзирательницей в концлагерь Штуттгов под Данцигом, ей нужны были деньги, острые ощущения и наркотическое чувство всевластия над изможденными от страха и лишений людьми.

От простого избиения узников Баркманн очень быстро перешла к их убийству. Максимальное наслаждение, которое было намного ярче сексуального она получала отправляя в газовые камеры женщин и детей. При этом гадина всегда выглядела и улыбалась так, словно участвовала в фотосессии модной коллекции «Весна-лето 1944-1945».

В начале мая 1945 года за считанные дни до освобождения концлагеря войсками 3-го Белорусского фронта она бежала из «Штуттгова» и постаралась залечь на дно.

Баркманн задержали в конце мая на железнодорожном вокзале Данцига, когда она садилась на поезд идущий в Австрию. В тюрьме надсмотрщица соблазнила польского капрала-еврея Иосифа Ляса. Любовник начал готовить ей побег, но однажды утром увидел фото доказательства преступлений кровавой «модели» в лагере, и проклял ее.

На суде адвокат назначенный Беркманн попытался доказать, что его подзащитная совершала доказанные показаниями вышивших узников преступления будучи невменяемой.

Услышав эти слова убийца громко рассмеялась и крикнула: «Вы сами сошли с ума раз несете тут такую ересь».

Когда судья дал кровожадной твари последнее слово она очаровательно улыбнувшись, сказала: «Жизнь действительно большое удовольствие, а удовольствие, как правило, длится недолго».

4 июля 1946 года вместе с другими 14 военными преступниками ее привезли к эшафоту на грузовике. Перед казнью Баркманн улыбалась, ей нравилось что на площади собралось 200 000 зрителей. Когда ей накинули петлю на шею и грузовик должен был отъехать от виселицы, у машины заглох мотор. Минутная заминка… внезапно на борт вскочила бывшая узница концлагеря и проворно столкнула свою надзирательницу вниз.

В Польше долго ходил слух, что прах Баркманн узница-палач выбросила в гамбургскую канализацию.

Много лет и килограмм сорок тому назад, я был молодой красивый и подтянутый парень. Это сейчас я стал просто красивый, а тогда в пору молодости я, можно сказать, был неотразим. По крайней мере моя мама говорила именно так.

Энергия била во мне не то что ключом, я мог сам вырабатывать эту энергию и питать маленький ПГТ. В то время я, будучи студентом участвовал во всех массовых мероприятиях жизни родного института. Я пел песни, участвовал в конкурсах, играл в КВН, ходил в театральный кружок и даже ходил на танцы. Типа бальные, румба, чача и свободный стиль.

Дрыгался я задорно. Меня заметили. И пригласили принять участие в показе. Я тогда сам не понял показе чего, просто нам сказали что нас за это не только накормят, но даже дадут денег купить еще столько же еды. Для голодного студента, это была просто умопомрачительная сделка.

В условленный день я явился на репетицию. Нас было четыре пары. Один парень был черный, второй европейской внешности, третий похожий на араба, ну и я - ускоглазый азиат. И к каждому по одной шикарной девушке в партнёрши.

Неделю мы разучивали непонятно что. Что-то из 70-х. Во зале ДК где проходили репетиции было душно, пыльно и темно. Наша хореограф постоянно обмахиваясь веером ставила нам шаг, походку, движения и прочее. Мы работали. Близились выступления.

В день "Ч" мы явились в свой ДК и нифига его не узнали. Огромная толпа людей, иностранцев, техники. Мы пытались пройти но куда там. Вдруг к нам подбегает сумасшедшая итальянка, и жестами спрашивает, не мы ли танцевальная группа. Мы ответили. И нас за руку, проталкивая сквозь толпу ввели в помещение.

Очумевших нас тут же рассадили по кресла и начали наводить марафет, прически, крема и на каждого участника по несколько иностранных стилистов. Когда я посмотрел на себя в конце, я просто офигел что из меня сделали. Короче выглядел я так как-будто сбежал из клипа Валерия Леонтьева. Прическа была в виде каких то шипов. Кожа была гладкая с бронзовым отливом. На шее деревянные бусы а брови подведенны так, как будто я злой. А потом завезли чемоданы. Огромные. Блестящие. Дорогущие. А в них... мама дорогая, мы таких шмоток от родясь не видели не то что в своем городе а даже в журналах или телевизору. Настоящия Италия, последняя коллекция очень не дёшевого брэнда. У нас официально запускалась фабрика этой самой фирмы, в честь чего и решили устроить показ коллекции.
Нас стали одевать. Мы стали похожи на самых настоящих звёздных артистов. Мы вышли на сцену и начали исполнять программу. Но. Во время репетиции, мы не учли время на переодевания. То есть ты плавно заходишь за кулису и выходишь через секунд пятнадцать в другом наряде. За это время нужно было полность переодеться. Если перед первым выходом мы все, мальчики и девочки, переодевались раздельно скромно и стесняясь, прикрывая друг друга. То в момент выступления мы залетали внутрь и начинали кувыркаясь стряхивать с себя всё в сумашедшем ритме не обращая друг на друга вообще никакого внимания. Именно мне штаны у которых ширинка не стандартная, а уходит по ноге вниз почти до колена. И все на пуговицах. Плюс ремень с четырьмя язычками!
Потом обтягивающие джинсы и такая же футболка. И потом еще и еще.
У каждого по четыре сета.
Сцена была просто офгеть какая. А свет. Это было настоящее дорогущее иностранное освещение. Мы шагали по подиуму, ослепленные софитами и постоянными вспышками камер, кружились, потом делали позы и так же галантно шли назад и все это под песни Бони М, так как тогда возвращалась мода 70х.

Выступили мы круто. Деньги нам заплатили, и мы после выступления поехали на море чтобы отпраздновать свой дебют.
Вот такая у меня была короткая карьера модели.