Малайзия

История эта была мне поведана за рюмкой крепкого чая одним из ветеранов разведки с большим стажем, в порядке воспоминаний об эпизодах нелегкой службы за рубежом. Привожу рассказ ветерана от первого лица.

– Тогда я был совсем молод. После окончания Высшей школы КГБ поработал недолго в Москве, а затем был направлен в свою первую длительную загранкомандировку (ДЗК) в Куала-Лумпур на должность инженера торгпредства.

Куала-Лумпур, если кто-то не знает, это столица Малайзии. Прелестное место в Юго-Восточной Азии. И природа красивая, и погода всегда прекрасная. И цивилизация сюда пришла прямиком из Европы, в обход многих других стран. Коллеги меня уверяли, что работать в торгпредстве очень интересно, а уж под «крышей» торгпредства – еще интересней.

ВСТУПЛЕНИЕ В НАСЛЕДСТВО

С предшественником повезло. Звали его Геннадием. Классный мужик. По работе все толково передал и быстро ввел меня в курс дела. Жена его, Татьяна, моей Елене ближайшие магазины показала и вкратце разъяснила, что, где и как на первое время. Телевизор цветной «Сименс» и гриль-СВЧ нам в наследство оставили.

А еще они нам оставили огромного попугая. Хвалили, говорили, что редкой породы эта птица. Большая умница, говорящая и очень красивая. Да, попугай был просто изумительным. Такого редко где увидишь, даже в самых знаменитых европейских зоопарках. А здесь, в Малайзии, такие попугаи свободно обитают на воле. Перья у Гениной птицы были синие, голубые, желтые, красные, зеленые и фиолетовые, то есть всех цветов радуги.

Жена и дочка Геннадия не хотели расставаться со своим любимцем, даже немного всплакнули перед отъездом в аэропорт, когда прощались. Была задумка взять попугая с собой в Москву, но от нее пришлось отказаться. Официально везти – много мороки, а неофициально – тоже хлопот не оберешься, да и небезопасно.

Некоторые все же ухитрялись нелегально вывозить птиц из страны, вернее, исхитрялись. Для этого птицу требовалось соответствующим образом подготовить, то есть накачать алкоголем до бесчувственного состояния, а затем уложить в металлический чайник.

Через носик воздух поступать будет, и попугай не задохнется. И в такой оригинальной упаковке – прямехонько через границу.

Геннадий, поддавшись на уговоры жены и дочери, поначалу даже немного подпоил попугая русской водочкой, оставшейся после проводов. Но, подумав хорошенько и посоветовавшись с товарищами по службе, от этой затеи отказался. Тем более вспомнился весьма неприятный случай, произошедший пару лет назад с завхозом нашего посольства.

Вылет рейса «Аэрофлота» задержался, потом обнаружились какие-то мелкие технические неполадки в пункте посадки для дозаправки. В итоге потеряли время. И когда пассажиры начали проходить контроль в «Шереметьево-2», птица очухалась и разразилась, видимо, с бодуна несусветной бранью в адрес наших таможенников, высказав им все, что она о них думала.

А у попугая, как известно, что на уме, то и на языке. Завхозу же эта скверная история стоила карьеры: после разбирательства в парткоме своего министерства он стал невыездным и продолжал работать где-то по строительной части. Но за границу больше – ни ногой.

Наступали, конечно, другие времена, начиналась эпоха перестройки и гласности. И резкими высказываниями попугаев никого, пожалуй, не удивишь. Но стоило ли рисковать службой, карьерой? Конечно же, нет! Да и жена Геннадия, Татьяна, сразу все поняла, взяла себя в руки и успокоилась. К тому же моя Лена клятвенно обещала кормить, поить и заботиться о теперь уже нашем подопечном.

Дочка Гены, Тонечка тоже поначалу немного похныкала, а потом попрощалась со своим любимым попугаем, обняв бесчувственно спавшего, но по-прежнему прекрасного представителя пернатого мира южной страны.

– Он не умер? – спросила на всякий случай девочка.

– Нет, проспится, – успокоил ее отец.

И Антонина, сразу успокоившись, побежала прощаться со своими подружками и кавалерами. Ей все-таки шел уже двенадцатый год.

– Не обижай птицу, – обняв меня на прощание, сказал Гена.

НА КАЖДЫЙ РОТОК НЕ НАКИНЕШЬ ПЛАТОК

Про своего подопечного, честно говоря, мы поначалу как-то забыли. Нужно было немного отдохнуть и прийти в себя после «отходной», которую устраивал для всех мой предшественник, от переездов и прощаний.

События начали развиваться к вечеру. Божья тварь очухалась и, пробормотав что-то невнятное, замахала крыльями, как бы стараясь сбросить с себя груз «вчерашнего». Лена подлила свежей водички, подсыпала корма (предыдущие хозяева предусмотрительно запаслись им, чтобы хватило на первое время). «Огуречного рассольчика бы тебе для полного счастья», – пошутил я, обращаясь к попугаю.

Тот, уже находясь в полувертикальном положении, не очень дружелюбно, как мне показалось, покосился на меня.

«Ну, чего дуешься? Головка болит? Нечего было водку жрать. Напоили? А ты куда смотрел? У тебя своя голова на плечах. И вообще, я, что ли, тебя хотел родины лишить? Мы с Леной, наоборот, согласились взять тебя, дурака. Оставайся, живи на здоровье, наслаждайся жизнью в своей «золотой клетке». Ну чего молчишь, нас твой хозяин уверял, что ты птица интеллигентная, говорящая. Ну, скажи что-нибудь своему новому хозяину».

– Торгпред дурак! – неожиданно прохрипел, собравшись с силами, взъерошенный попугай. Затем пристально посмотрел в мою сторону.

Немного опешив от таких слов подопечного, я попытался взять инициативу в свои руки, отвлечь птицу и перевести разговор в воспитательное русло. «Я еще не торгпред, а только инженер торгпредства, – начал разъяснять глупой птице, – и торгпредом никогда не стану. Старшим инженером или заместителем, и то в лучшем случае и очень не скоро».

– Торгпред дурак, торгпред дурак! – упрямо и уже более громко заголосил попугай.

Было это очень некстати. Поздний вечер, слышимость в доме легкой южной конструкции довольно хорошая. Разнузданный ор птицы не предвещал нам, особенно мне как сотруднику торгпредства, ничего, кроме неприятностей.

Накрыв клетку банным полотенцем, я стал оценивать складывавшуюся вокруг нашей семьи ситуацию в условиях заграницы.

– Ты ошалел? – услышал я голос Елены. – Зачем накрыл клетку? Задохнется бедняга. Ему сейчас свежий воздух как никогда нужен. Погибнет – перед соседями будет неудобно.

Я снял полотенце.

– Торгпред дурак, торгпред дурак, дурак! – тараторила птица, нагло глядя мне в глаза.

Я снова накинул полотенце, и птица заткнулась.

– Может, пусть себе кричит, – начала примирительно Елена. – В конце концов Михаил Сергеевич объявил время перестройки и гласности. Пусть и здесь все привыкают к этому.

– Согласен. Я не против перестройки и гласности. Но не до такой же степени, чтобы орать всякую чепуху на каждом углу и нарушать по ночам спокойствие сотрудников совзагранучреждений и местных аборигенов!

Лена со мной спорить дальше не стала: она все правильно поняла.

– Ладно, давай мы его, этого пакостника, выставим к дьяволу, пока не поздно и пока не успели привыкнуть к нему. Черт с ним! А для соседей придумаем в конце концов что-нибудь: ну не досмотрели, ну забыли запереть клетку, ну улетел и… все такое.

ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАНДАЛИСТА

Я решительно направился к клетке. Схватил птицу на всякий случай все тем же полотенцем (клюв у нее был уж слишком великоват) и швырнул, то есть отправил в свободный полет прямо с балкона. Шумно захлопав крыльями, она тотчас растворилась в темноте.

Было немного грустно смотреть на опустевшую клетку, и мы с женой решили ее тоже выставить пока на балкон – с глаз долой. А потом пошли спать.

Наступала первая ночь в новой квартире, которой предстояло стать нашим домом на ближайшие два, а то и три года. От этой мысли стало вдруг спокойно и хорошо.

– Торгпред дурак, торгпред дурак! – неожиданно резко раздалось среди ночи на балконе. Да, он самый! Явился – не запылился! Попугай сидел, как будто не улетал, на перилах балкона и истошно орал.

– Птичка кушать захотела, вот и прилетела, – попыталась успокоить меня Елена. – Дадим поесть – и замолчит.

– Замолчит? Жди! Уж чего-чего, а жратвы здесь кругом полно. Как же другие попугаи, которые живут на воле? Избаловался, скотина. Я ему сейчас устрою! Я ему такую «гласность» покажу – на всю жизнь запомнит!

Я решительно направился к попугаю, намереваясь огреть полотенцем. Но не тут-то было: он изворачивался, подпрыгивал, хлопал крыльями. Когда же удавалось схватить его за хвост, безбожно клевался.

Наконец мне удалось как следует огреть полотенцем наглую птицу. Непрерывно размахивая им, я дал ей понять, что не позволю осуществить посадку на наш семейный «аэродром». Сделав несколько кругов в воздухе и отчаявшись успешно приземлиться, попугай набрал высоту и скрылся за красивыми силуэтами таинственных южных деревьев.

Но не успели мы с Леной сомкнуть глаз, как эта тварь опять вернулась. Таким образом, сражение с птицей продолжалось с переменным успехом до утра.

Под утро уже отчетливо слышалось ворчание соседей по балкону: мол, не успели приехать, а уже шумят, скандалят, людям спать не дают, допускают незрелые высказывания в адрес руководства торгпредства и так далее.

«Вот так стукнут послу, а потом придется объяснять, что не верблюд», – подумалось мне.

На наше счастье с рассветом птица исчезла. Но оперативное чутье подсказывало мне, что эта подлая тварь от нас теперь так просто не отстанет и придется проводить против нее «оперативные мероприятия».

Вечером я сидел в кабинете у своего мудрого шефа. Он сразу же «просек» ситуацию. Мой план состоял в том, чтобы прикончить зарвавшуюся на волне перестройки и гласности птицу. И я твердо настаивал на своем, вплоть до применения духового ружья.

Шеф, в целом одобрив мой план, отверг насильственные методы устранения пернатого негодяя, тем более с применением какого бы то ни было оружия. Он сказал, что если убитую птицу найдут, то будет скандал: попугай здесь считается почти священным созданием, как корова в Индии.

– И вообще, здесь тебе не Европа и не Америка, – отрезал шеф.

ДРАМА НА БАЛКОНЕ И ТЕЩИНЫ ДОМЫСЛЫ

После недолгого обсуждения родился вполне приемлемый вариант с использованием «втемную» третьего, привлеченного со стороны участника мероприятия в лице крупного серого кота – любимца Ольги, молодой сотрудницы референтуры посольства.

В конце рабочего дня хищник был доставлен к нам в квартиру. Немного освоившись и слегка перекусив с дороги (досыта мы его специально не кормили в соответствии с разработанным планом «операции»), он занял свое место на балконе, в засаде у птичьей клетки.

Интуиция нас не подвела. Как только стемнело, затих шум на городских улицах и не были уже слышны шорохи в парке нашего жилого комплекса, вдруг отчетливо послышалось: «торгпред дурак, торгпред…» – по всей видимости, птица не успела выговорить свои сакраментальные слова.

Раздался шум, возня, истошный крик проклятой нами птицы, шелест и треск веток за балконом. И вдруг резко наступила жуткая, гнетущая тишина. При такой тишине, оказывается, тоже нелегко заснуть.

Кое-как в полудреме дотянули до утра, и как только появились первые лучи ласкового южного солнышка – сразу на балкон.

Внизу дворник-мулат, чертыхаясь и матерясь на смеси русского и малазийского языков, смахивал с аккуратно подстриженных кустов и ухоженных газонов под окнами нашего дома разлетевшиеся во все стороны яркие разноцветные, как радуга, перья нашей птицы. Кота и останков попугая видно не было.

– Чисто сработано, – оценил я итог операции, выполненной котом. Минутная жалость сдавила горло. У Лены, казалось, вот-вот брызнут слезы. Я нежно обнял жену за плечи и тихо, чтобы невзначай не услышали соседи по балкону, произнес: «Ну вот, пожалуй, самое трудное испытание нашей командировки уже позади. В субботу организуем прием гостей, будем «прописываться». Пусть хоть сам торгпред приходит – никто нам теперь не помеха».

Вскоре, когда прекрасным, как всегда теплым, куалалумпурским вечером я возвращался с работы, то услышал уже ставший знакомым голос тещи нашего соседа, сидевшей в парке на скамье.

Обращаясь к своей подруге, она говорила, кивая в мою сторону: «Этот тот самый жлоб. Не успел приехать, а уже в целях экономии валюты сожрал попугая, которого Геннадий ему оставил. На гриле приготовил и сожрал бессовестный. Так перья по всему двору и летали. Хорошая была птица. Умная, красивая. По-русски говорила. Правду говорила».

Автор - Борис Федорович Миланов – ветеран Вооруженных сил, полковник в отставке.Борис Федорович Миланов – ветеран Вооруженных сил, полковник в отставке.

https://nvo.ng.ru/notes/2013-11-01/16_parrot.html?id_user=Y

Город, построенный как административная столица Малайзии, привлёк нас не столько красивой архитектурой, сколько атмосферой: так как основа и смысл существования этого места - административная работа, в выходные здесь очень и очень безлюдно.

Шикарные мосты, дороги, парки - и полное отсутствие людей! Мечеть красивая и большая:

Вот там люди как раз были, но всё равно не очень много (сравнивая с Куала-Лумпуром) и общая атмосфера была очень доброжелательной.

Виды от мечети:

Офис премьер-министра:

Город очень зелёный: 38% площади отдано под парки.

А самое главное: в этих парках можно гулять, не встречая людей по 20-30-40 минут! То есть, вообще никого!

Пошли мы и в ботанический сад: то же самое. Восхитительная тропическая растительность, чистые, ухоженные дорожки и одиночество!

Только у самого входа в парк теплилась какая-то жизнь: кафешка, касса, два-три человека туристов...

Ещё одно "людное" место - что-то вроде фудкорта недалеко от мечети.

Подкрепившись там, мы двинулись вдоль главной улицы:

Нам с женой это место очень понравилось, весьма необычный опыт.

Турция, Катар и Малайзия при поддержке Ирана в декабре 2019 года в Куала-Лумпуре провели первый в своем роде масштабный Исламский саммит, на который пригласили свыше 450 мусульманских представителей со всего мира.

Участники мероприятия ставили целью ни много ни мало «возродить цивилизацию Ислама, обдумать и найти новые, действенные решения проблем, затрагивающих мусульманский мир, а также сформировать глобальную сеть, объединяющую исламских лидеров, интеллектуалов, ученых и мыслителей».

В частности, на саммите было предложено рассмотреть использование золотого динара, мусульманской криптовалюты и бартерной торговли для защиты от экономических санкций, а также реформировать состав Совета безопасности ООН, чтобы среди его постоянных членов были представители исламского мира, население которого составляет 1,7 миллиарда человек.

Напряжение вокруг саммита в Куала-Лумпуре было заметно еще до его начала из-за позиции принимающей стороны относительно целей мероприятия. Примерно за месяц до встречи премьер-министр Махатхир Мохамад объявил, что его страна примет «узкий исламский саммит» пяти стран — Малайзии, Катара, Турции, Индонезии и Пакистана, — который станет ядром для более широкого сотрудничества и обсуждения новой стратегии решения проблем мусульманского мира.

Еще раньше, в июле 2019 года, на совместной пресс-конференции с Реджепом Эрдоганом Махатхир заявил, что активные контакты между Малайзией и Турцией, а затем и Пакистаном могут «оживить исламскую цивилизацию».

Все это было воспринято как попытка создать альтернативу Организации исламского сотрудничества (ОИС), которую возглавляет Саудовская Аравия, что закономерно вызвало негативную реакцию со стороны Эр-Рияда. Рассматривая саммит в Куала-Лумпуре как попытку подрыва собственных позиций в мусульманском мире, власти Саудовской Аравии напомнили, что ОИС является единственным подходящим форумом для продвижения целей, связанных с решением проблем Уммы. За несколько дней до саммита саудиты оказали политическое и экономическое давление на Пакистан и Индонезию, вынудив их в итоге отказаться от участия в мероприятии. В то же время, стремясь максимально преуменьшить важность встречи в Куала-Лумпуре, король Салман провел телефонный разговор с Махатхиром, который сразу же заявил, что Исламский саммит «не предназначен для формирования нового блока, который заменит ОИС».

Однако вслед за решением индонезийского и пакистанского руководства не ехать на встречу организаторы объявили, что их место займут иранцы. Таким образом, саммит был проведен с участием лидеров Малайзии, Турции, Катара и Ирана, что наглядно отразило появление антисаудовской исламской оси. При этом составляющие ядро зарождающегося объединения Доха, Анкара и Куала-Лумпур тесно связано с международной религиозно-политической организацией «Братья-мусульмане» (запрещенная в РФ террористическая организация).

В своих выступлениях на саммите главы государств критиковали ОИС и, косвенно, Саудовскую Аравию, а также политику Соединенных Штатов Америки. Премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад посетовал на кризисы и проблемы исламского мира и подчеркнул, что некоторые страны, располагающие богатыми ресурсами, «слабы и не могут защитить мусульманскую нацию». Президент Турции Эрдоган призвал к реформированию ОИС, заявив, что самая большая проблема совместных исламских форумов — это неумение реализовывать принятые решения. Он также предложил изменить состав Совета Безопасности ООН, потому что среди его постоянных членов нет представителей 1,7 миллиарда мусульманского населения планеты.

Президент Ирана Хасан Рухани призвал исламские страны бороться с «экономическим террором» США и гегемонией доллара на мировом рынке, в том числе путем создания мусульманской криптовалюты. Эту линию поддержал Махатхир, который предложил рассмотреть возможность использования дружественными государствами золотого динара и бартерной торговли для защиты от санкций.

СМИ Катара и, в целом, арабские издания, поддерживающие «Братьев-мусульман», особенно широко и позитивно освещали саммит в Куала-Лумпуре, активно разгоняя волну в социальных сетях. Авторы, оценившие идею новой исламской оси в позитивном ключе, — в том числе и советник Эрдогана Ясин Актай — также прямо заявили, что главная цель мероприятия — бросить вызов политике Саудовской Аравии и найти альтернативу ее ОИС.

Инициатива проведения подобного саммита принадлежала руководству Малайзии и была согласована с лидерами Пакистана и Турции во время встреч в кулуарах Генеральной Ассамблеи ООН всего за несколько месяцев до форума в Куала-Лумпуре. Немного позже предложение получили Индонезия и Катар. Главы всех этих государств подтвердили свое присутствие. Предполагалось, что на начальном этапе членство в новом форуме будет эксклюзивным для того, чтобы определить его основные направления и выработать повестку дня. Расширять формат, приглашая другие страны, планировалось уже после решения базовых установочных вопросов на первом саммите.

Продолжением линии на укрепление нового исламского альянса стал официальный визит в Малайзию Исмаила Хании, главы палестинского «Исламского движения сопротивления» (ХАМАС), которое непосредственно связано с «Братьями-мусульманами».

Спустя месяц после встречи в Куала-Лумпуре Хания прибыл в Малайзию в рамках своего первого турне за пределы сектора Газа в качестве главы ХАМАС, в ходе которого он также посетил Турцию, Катар, Иран и Оман. Но начавшаяся в феврале пандемия COVID-19, а также политический кризис в самой Малайзии заставили на время приостановить процесс дальнейшей интеграции.

В результате смены власти в Малайзии поста премьер-министра лишился 94-летний Махатхир Мохамад, который многое сделал для организации и проведения Исламского саммита. Но в то же время неожиданно для многих в новую правящую коалицию вошла «Всемалайская исламская партия» (ВИП), исторически тесно сотрудничающая с «Братьями-мусульманами».

Исламистская организация, которая практически все 70 лет находилась в оппозиции на периферии общественных процессов, вдруг стала одним из ключевых участников политической жизни страны. Представители ВИП получили должности в новом кабинете, а лидер партии Абдул Хади Аванг был назначен специальным посланником на Ближнем Востоке — пост, соответствующий уровню главы министерства. Учитывая его взгляды и международные связи, неудивительно, что Малайзия теперь еще больше отдает приоритет развитию отношений с Турцией и Катаром.

Попытка привлечь к участию в Исламском саммите в Куала-Лумпуре Индонезию и Пакистан, несмотря на их открытые связи с Саудовской Аравией и ее союзниками, диктовалась необходимостью получить поддержку двух самых крупных по численности мусульманских стран. Если учесть, что та же Турция пытается бороться за умы порядка 200 миллионов мусульман в Индии, то участники мероприятия и аффилированные СМИ могли бы говорить, что выражают интересы свыше трети всего исламского населения мира.

Больше всего разговоров и споров вызвал отказ Пакистана участвовать в исламском форуме. Премьер-министр Имран Хан отменил свой визит в Куала-Лумпур после срочной поездки в Саудовскую Аравию всего за три дня до саммита.

Для Исламабада встреча в Малайзии предоставляла крайне значимую возможность обсудить проблемы Кашмира. В политических кругах Пакистана давно убеждены, что ОИС практически ничего не сделала для того, чтобы призвать Индию к ответу или, по крайней мере, обеспечить пакистанцев реальной поддержкой мусульманских стран в этом вопросе.

Саудовская Аравия и ее союзники в регионе Персидского залива не встали на сторону Пакистана в основном из-за растущего экономического влияния Индии. Хотя Эр-Рияд проявил солидарность с Исламабадом и выразил озабоченность по поводу односторонних действий Нью-Дели в Кашмире, Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) назвали это внутренним делом Индии.

Объясняя, почему Имран Хан не смог присутствовать на саммите в Куала-Лумпуре, Эрдоган публично заявил, что Пакистан уступил требованиям Саудовской Аравии, поскольку Эр-Рияд пригрозил вывести из страны миллиарды долларов, а также отправить на родину четыре миллиона пакистанцев, работающих в королевстве.

Кашмир также представляет особый интерес для президента Турции в его желании сблизиться с Пакистаном и стремлении представить себя панисламским лидером.

За месяц до саммита, 21 ноября 2019 года турки провели на эту тему специальную международную конференцию, на которой присутствовали официальные лица из Исламабада. Во время визита Эрдогана в Пакистан в начале 2020 года президент Турции шесть раз упомянул Кашмир во время 25-минутной речи в пакистанском парламенте.

Малайзия с 2019 года также заняла более резкую позицию по данному вопросу. Махатхир незадолго до своей отставки заявил, что Индия «вторглась и оккупировала» Кашмир и «предпринимает действия по лишению некоторых мусульман гражданства».

Несмотря на отсутствие Пакистана на первом Исламском саммите в Куала-Лумпуре, Исламабад по-прежнему рассматривается в качестве одного из ключевых участников будущего альянса.

Если Малайзия предоставляет площадку для нового альянса, а Турция рассматривается как политический двигатель, то Катар делает ставку на финансы.

Еще в конце 2018 года Катарский финансовый центр (QFC) разработал амбициозный план по взаимодействию с Малайзией и Турцией с целью создания своего рода консорциума для исламской финансовой системы.

Согласно предложенному плану, Турция покроет потребности исламского финансирования в Европе, Катар будет обслуживать Большой Ближний Восток, включая Северную Африку, а Малайзии достанутся азиатские рынки. Такой подход позволит замкнуть все транзакции в данном сегменте на три центра — Доху, Стамбул и Куала-Лумпур.

Эта инициатива стала частью усилий Катара по диверсификации своей экономики после того, как в 2017 году Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Египет обвинили Доху в спонсировании терроризма и ввели против нее полную блокаду, продлившуюся до января 2021 года.

Катарские официальные лица охарактеризовал такой шаг как «скрытое благословение», которое позволит им стать более самодостаточными. Если до блокады эмират импортировал почти все свои продукты питания через соседей, то в новых обстоятельствах Дохе пришлось значительно нарастить торговлю с Турцией, Ираном и Оманом, что также послужило основанием для нового альянса.

Исламская финансовая система считается одним из быстрорастущих сегментов мировой фининдустрии и предлагает альтернативу традиционному банковскому делу. Подъему отрасли способствовали крупные инвестиции в инфраструктуру, сукук (эквивалент облигаций) и внедрение новых технологий. Исламские финансы общим объемом порядка 2,2 триллиона долларов сконцентрированы по географическому признаку и направлениям бизнеса. При этом на страны Персидского залива, Иран и Малайзию приходится около 80% активов.

Сам Катар располагает исламскими финансовыми активами на сумму более 127 миллиардов долларов, включая свыше 100 миллиардов в банковском секторе и сукук в размере 20 миллиардов. Подключив Турцию и Малайзию, Доха рассчитывает стать доминирующим игроком на глобальном рынке фининструментов, соответствующих принципам шариата.

В настоящее время главной мировой площадкой по выпуску сукук является Лондонская фондовая биржа, в то время как Гонконг и Люксембург также пытаются получить свою долю. Но в Катаре настаивают, что рынок исламских финансов должны возглавлять мусульманские страны.

Что касается Малайзии, то здесь ее интересы во многом сходятся с катарскими, так как страна уже является одним из крупнейших в мире эмитентов сукук — на ее долю приходится порядка 34% мирового рынка. При этом выпуск исламского эквивалента облигаций превосходит все другие традиционные финансовые инструменты.

Несмотря на противоковидные ограничения, которые не позволяют проводить масштабные форумы по типу саммита в Куала-Лумпуре, а также улучшение отношений Дохи со своими соседями, сама идея создания исламской оси Турция — Катар —Малайзия — Пакистан никуда не делась и не утратила своей актуальности.

Во время последнего обострения израильско-палестинского противостояния в мае текущего года Эрдоган по телефону обсуждал ситуацию с монархом Малайзии и эмиром Катара, особо подчеркивая важность «сплочения перед лицом угнетения палестинцев из-за нападений Израиля на мечеть Аль-Акса».

Перед этим в начале апреля заместитель министра иностранных дел Малайзии Камарудин Джаффар совершил ряд официальных визитов в Турцию, Катар и Иран. Турне прошло на фоне самой масштабной в стране волны заражений COVID-19, когда все внутренние и внешние передвижения строго ограничивались. Это лишний раз подчеркивает, что Куала-Лумпур придает особое значение своим отношениям с указанными странами.

«На повестке дня стоит укрепление и без того прочного многогранного сотрудничества, включая восстановление после пандемии COVID-19, а также обмен мнениями по региональным и международным вопросам, представляющим взаимный интерес», — говорится в заявлении МИД Малайзии.

Анкара, Доха, Исламабад и Куала-Лумпур сегодня представляют собой зарождающуюся связку сил, ориентированную на консервативный, суннитский политический ислам, в той или иной форме завязанный на «Братьев-мусульман». Эту коалицию укрепляют как общие соперники, в лице, прежде всего, Саудовской Аравии, которая традиционно доминирует в ОИС, так и общее стремление повысить свой статус в исламском мире и на международной арене.