На Пикабу я известен тем, что с командой волонтеров помогаю семьям, чьи дети столкнулись с травлей в школе. Действуем правовыми методами, помогаем составить обращения, консультируем, как выстроить стратегию переговоров с надзорными органами и добиться результата, публикуем соответствующие инструкции и часть историй, всё на волонтерских началах.
У многих читателей моих постов могло сложиться впечатление, что ключевое в моей деятельности – юридический аспект. Но я считаю, что в моем подходе первичен всё же социальный аспект (в том числе поиск неравнодушных профессиональных взрослых среди сотрудников ведомств, куда обращаемся) и социально-инженерный подход; юридический аспект – просто надежный проверенный помощник. Решают люди.
Также большинство читателей не знает, но "Человек из Кемерова" – это второй мой волонтерский проект. Первый проект (названия не будет, это не реклама) – закрытое сообщество, созданное мной несколько лет назад, в котором мы с единомышленниками (педагоги, предприниматели, активисты) на волонтерских началах выступаем наставниками у группы школьников и студентов. Изучаем эффективные социальные стратегии. Учимся выступать на публике и организовывать свои мероприятия. Разбираем те вещи, "которым не учат в школе" (или те полезные вещи, которым учат недостаточно хорошо, на наш взгляд), начиная с финансовой грамотности, грамотности в вопросах здоровья, заканчивая изучением концепции антихрупкости и разработкой презентаций/простых сайтов на нескольких языках. Делаем ставку на развитие гибких навыков (soft skills), вроде тайм-менеджмента, и в то же время помогаем изучать навыки из профессий, в которых ребята и девчонки мечтают себя реализовать (например, навыки работы с фотошопом для будущих дизайнеров или опыт программирования для мечтающих стать разработчиками игр).
Сообщество небольшое, ламповое, подопечные с самых разных городов и сёл страны, взаимодействуем онлайн.

История будет об одной из таких моих подопечных. Вынужденное вступление.

Дисклеймер: у этой истории 2 важных аспекта, медицинский и социальный. Что касается второго, социального, аспекта, я предоставлю все пруфы, что у меня есть. А вот подробностей или документов по медицинскому аспекту не будет (эти данные составляют врачебную тайну), просто рассказываю историю, как знаю.
Также большая просьба ко всем, кто узнает героев этой истории: пожалуйста, не называйте имен и город.

И, на всякий случай, проговорю вслух: я не занимаюсь сбором донатов (ни с помощью этого поста, ни вообще).

На дворе лето 2022 года. Среди моих подопечных есть удивительная девушка. Ей только-только исполнилось 18 лет и в июне (считанные дни назад) она закончила школу. Она любознательна, инициативна и горячо мечтает стать программистом, писать программы и делать сайты. Мечтает вырваться из своего села, где её больше ничего не держит, и уже наконец стать студенткой.
Мы никогда не встречались лично, взаимодействуем как наставник-ученица целиком онлайн.
Так получилось, что с наступлением совершеннолетия те родные, что у неё были, практически полностью перестали её поддерживать. И я тот взрослый, к которому она в первую очередь идёт за советом.
А ещё у неё ряд проблем со здоровьем, в том числе врожденные проблемы по части кардиологии.
Настоящее имя назвать не могу. Поэтому буду называть её Жар-птица (как Феникс, только с нашим отечественным колоритом) за любовь к жизни, стойкость и ощущение света рядом.

3 июля – она пишет мне во Вконтакте, что её кладут в больницу в областном центре. Во время обследования врачи обратили внимание, что один глаз нужно оперировать. (Подробностей не знаю, но думаю, логика такая: есть проблема, которая сама собой не рассосется, среди очень вероятных последствий потеря возможности видеть этим глазом.) Но вот только девушку предупреждают, что даже в случае проведения операции есть высокий риск того, что она не сможет видеть этим глазом. (Тут смотрите, медицинскую часть истории я рассказываю со слов подопечной, которой тогда было 18 лет и, сами понимаете, для молодой девушки услышать, что она может остаться только с одним видящим глазом – КОЛОССАЛЬНЫЙ стресс, делайте поправку на то, что эта часть неумышленно может быть частично искажена. Но не сильно, проблемы со здоровьем значительные. Что касается того, как проходили операции, уже гораздо более достоверная информация, просто я не могу приложить пруфы.)

Итак, 3-5 июля, когда она не занята обследованиями и подготовкой к операции, а я не занят рабочими вопросами, максимально стараюсь поддержать Жар-птицу. Помогает то, что это не первый раз, когда я помогаю собраться в период стресса тинейджеру (18 лет – формально еще тинейджер, подростком уже назвать нельзя). И то, что она уже продолжительное время занимается в нашем ученическом сообществе, знакома с некоторыми упражнениями, вроде дыхательной гимнастики, и приемами, вроде активизации логического мышления (начать считать в уме арифметические примеры) с подавлением эмоционального. Но главным образом используем 2 способа: первый – в стрессовой ситуации человек должен быть чем-то позитивно занят (условно говоря, если вы с группой людей попали на необитаемый остров, раздайте всем задачи, даже если часть из них будет скорее видимостью полезной работы; у людей будет ощущение, что они приближают выход из ситуации, без этого начнется паника), второй способ – отвлечься на музыку или хороший фильм, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями. Так как глаза Жар-птице напрягать нельзя, мы, в основном, общаемся по телефону, я скидываю ей музыку, и она придумывает и записывает на диктофон идеи для персонажей компьютерной игры (условно позитивная занятость). Также к ней периодически заходят медики, чтобы морально её поддержать.

5 июля (вечер) – пик стресса, операция назначена на завтра. Мы договорились, что она напишет завтра сразу, как только сможет. Нужно что-то особенное, чтобы поддержать подопечную в такой ситуации. Заметив, что ей особенно нравится некоторая музыка из предложенной ранее, я скидываю Жар-птице ссылку на ютуб-версию фэнтези-мюзикла «Последнее испытание» (хорошая история, цельный сюжет, харизматичные персонажи, отличный вокал, в общем, то, что нужно, чтобы включить на ноутбуке и отвлечься, не напрягая глаза; не реклама).
Позже вечером она пишет, что, во-первых, ей очень понравилось. И что, во-вторых, просмотр этого мюзикла в её палате собрал "почти целый зал" (по меркам палат в больнице): к просмотру присоединились 5 человек из медперсонала ночной смены. И им тоже очень понравилось, много обсуждали.

6 июля – день операции. Жар-птица должна уже позвонить, но этого не происходит. И телефон тоже не берёт. Пожалуйста, отнеситесь с пониманием к тому, что иногда я уделяю внимание отдельным деталям и ощущениям. Всё же для меня это не просто текст, а живая история, исход которой был мне неизвестен. Прошло почти 3 года, а я всё еще ощущаю отдельные моменты как сейчас.

7 июля – наконец-то звонок от Жар-птицы. Она расстроена, её голос дрожит.
Операция прошла плохо. К ней утром приходил врач и сказал, что сожалеет.
А еще он рассказал, что операция прошла не просто плохо. Произошла непредвиденная реакция на наркоз [Прим. Ч.: наверное, из-за основной проблемы со здоровьем] и понадобилось привлечение новых врачей, в результате приняли решение делать операцию дальше, но результат плачевный. Прогноз: видеть этим глазом она практически не сможет.
Немного её успокоив (обдумывая в это время варианты), я предложил ей следующую идею: ничего же не удалено, чисто теоретически может существовать метод, который может ей помочь, нужно просто консультироваться с разными врачами. Возможно, в Москве или Питере делают операции другим способом. В общем, нам нечего терять, даже если ничего не получится, мы точно будем знать, что сделали всё, что смогли. Ну, и пошутил, что ношение повязки в стиле пирата может сделать её очень стильной, если у нас всё же ничего не получится.
В общем, она попросила у медсестер листы А4, я скинул ей образец доверенности на представление интересов пациента и скан своего паспорта, чтобы она подготовила документ, который позволит мне уже самостоятельно запрашивать данные о её здоровье, а также консультироваться и искать других врачей. В чужом городе это делать сложно, конечно, но я надеялся, что смогу выйти на решение через знакомых докторов медицинских наук в своем регионе + были мысли, какие еще знакомства можно задействовать. Хорошо помню, что паспортные данные она переписала сама с ноутбука, а дальше доверенность я уже диктовал, так как дальше ей было очень дискомфортно смотреть в экран.

Через минут 15, как доверенность была готова, пришел врач, делавший операцию. Прочитал доверенность, выслушал её о том, что она хочет подключить меня, и попросил Жар-птицу выслушать его предложение. Он связался с каким-то очень опытным врачом и вроде как у того, есть идеи, что можно сделать. Договорились, что завтра будет обследование, по результатам которого будет понятно, можно его способом решить ситуацию или нет.

8-15 июля – приглашенный врач после обследования сказал, что с высокой вероятностью его метод поможет. Также он сообщил, что у него есть идея, как решить проблему с наркозом (какой-то другой метод тоже) [Прим. Ч.: во время подготовки поста я уточнил через Жар-птицу, во второй раз использовалась регионарная анестезия, эпидуральная; но лично мне это ни о чем не говорит]. Несмотря на наличие доверенности, я не вмешивался, документы не запрашивал.
В целом, он как-то сразу успокоил нас. Если первый специалист говорил о высоких рисках, то приглашенный врач говорил уверенно.
Несколько дней на дополнительные обследования и сделали операцию, которая в этот раз прошла полностью успешно. Жар-птица была счастлива! Да и медики из её команды поддержки тоже.
Но эта неделя была примечательна не только подготовкой к операции.
Нам же было нужно положительно настраиваться, справиться со стрессом, просто дотерпеть до операции. И в свойственной нашему ученическому сообществу проактивной манере мы с Жар-птицей решили развить идею с ежевечерним просмотром мюзиклов (а также некоторых фильмов) в её палате для медперсонала. А также сделать подачу более красивой. Концепция позитивной и полезной занятости, ну, вы помните.

Решили назвать это «Театр *в род. падеже имя девушки*» (в рамках этой истории, получается, должен называть «Театр *Жар-птицы*»).
Если мне не изменяет память, первое, на что Жар-птица стала выдавать сделанные руками пригласительные билеты был рок-мюзикл «Орфей» (смотрели ютуб-версию, выложенную в открытом доступе, правообладатели, не ругайтесь).

По словам Жар-птицы, информация о Театре распространилась очень быстро, и на просмотр и обсуждение стало приходить всё больше человек.

А раз так, да и чувствовала себя Жар-птица после второй операции уже хорошо (что проще, когда у тебя всё время хорошее настроение), я решил, что мы готовы к новому эксперименту.

16 июля – я предлагаю к просмотру фильм «Целитель Адамс». Напоминаю, это 2022 год, замечательная клоун Кнопка @AnchelChe опубликует свой приветственный пост только через время, и «Целитель Адамс» – практически единственная известная нам с Жар-птицей история о больничных клоунах. (Медперсоналу, кстати, фильм не очень зашел. В том смысле, что мюзиклы смотрели и обсуждали с большим удовольствием, по наблюдением управляющей Театром *Жар-птицы*.)
Примерно в это же время другие мои студенты из первого волонтерского проекта тоже смотрят этот фильм, устраивают обсуждение по его итогам, и кто-то из будущих дизайнеров создаёт вот такую пост-афишу с цитатами участников нашего ученического сообщества (иногда так делаем после киновечеров):

К этому моменту я уже уточнил, что в больнице есть детское отделение, а Жар-птица не против пообщаться с детьми и помочь разгрузить медсестер в дневное время.

17-24 июля – Жар-птица сначала договаривается с главврачом (с аудиенцией помогает один из медиков, являющихся постоянным посетителем Театра; хорошо, когда есть такие связи) о том, что ей разрешат проходить в детское отделение, развлекать находящихся там детей и даже заниматься с ними уроками (если у нас получится, спойлер: разумеется, получится).
Потом идет знакомиться с детьми и очень быстро находит с ними общий язык.
Медсестры, как я понял, тоже благодарны появлению в отделении такого волонтера.

Моя ученица время от времени советуется со мной, какую еще активность предложить детям. Многие варианты предлагает сама.
Организовать игру или рассказать историю для Жар-птицы дело несложное.
Но ведь наш амбициозный план предполагает, что мы еще и обучение там будем устраивать (если кратко, то это соответствует принципу нашего ученического сообщества, где студенты часть занятий проводят сами и это позволяет усваивать некоторые полезные в жизни навыки на качественно ином уровне). Плюс мы решили, что Жар-птице тоже нужно подтягивать русский язык, а учить кого-то – один из лучших способов изучить материал самому. Без шуток.
В общем, просто так нельзя подойти к детям летом и сказать: "Всё, будем заниматься уроками". Даже если они в больнице и им некуда бежать. Нужна легенда.

Хех, хорошо помню, как мы это обсуждали :)
В общем, девушка пришла к ним со следующим сообщением:
– А вы знаете, что я на самом деле секретный агент Жар-птица? Просто еще молодой агент.
В будущем я хочу работать программистом, делать сайты, а для этого нужно уметь грамотно писать. Давайте позанимаемся русским языком?
Потом обсуждали, кто кем хочет стать, и выяснилось, что всем будет полезно грамотно писать. В итоге, несколько дней занимались, не только играли.

Потом у нас с Жар-птицей возникла еще одна идея, которую тоже пришлось согласовать с администрацией больницы. Предложили вместе с детьми сделать галерею рисунков. Под эту художественную выставку Жар-птице выделили место (стенд или типа того). Единственное, сразу поставили условие, что если будут фотографии рисунков, то нельзя чтобы на кадрах (в том числе на рисунках) были фамилии и имена детей, и нельзя фотографировать самих детей.

Предлагаю вам заочно посетить эту выставку (по крайней мере, фото некоторых рисунков у меня есть):

Должен сказать, что Жар-птица не рвалась возвращаться в село (где нужно было еще месяц с хвостиком ждать, пока не получиться уехать на учебу с заселением в общежитие). И врачи шли навстречу, позволяя находиться в больнице максимально возможное время, хотя уже были показания к выписке. И это хорошо, потому что...

25 июля – день-сюрприз. Пока Жар-птица занималась своим волонтерством и творчеством, я через знакомых знакомого передал просьбу записать для неё видео со словами поддержки Евгению Егорову (рок-музыкант, солист группы "Эпидемия" и актер театра, исполнитель значимых ролей в мюзиклах), который очень понравился Жар-птице. Евгений откликнулся (см. закрепленный комментарий).

Жар-птица была в восторге. Показывала видео врачам, которые приходили вечером на просмотры.

Еще написала: «Большооооооооооооооое вам спасибо от *лечащего врача* и медперсонала».
Как я понял, сотрудники больницы тоже были ̶в̶ ̶ш̶о̶к̶е̶ приятно удивлены: не каждый раз так, что ты с пациентом смотришь мюзиклы, а исполнители потом твоему пациенту здоровья желают.

После такого аккорда уже можно было и выписываться.

На этом история не закончилась. Едва Жар-птица стала студенткой, еще в общежитие заселиться не успела, получилось так, что ей экстренно понадобилась операция по основной части (как я понимаю, прогнозировали, что можно будет позже её сделать). И хоть дело было в этот раз гораздо сложнее (в тот момент Жар-птица находилась за несколько сотен километров от областного центра, показания не позволяли транспортировку, приняли решение оперировать в местной больнице), на интуитивном уровне я был спокоен: знал, что все врачи, которые познакомились с этой замечательной девушкой лично, сделают всё возможное, чтобы ей помочь. Собственно, так и получилось, в сжатые сроки организовали командировку для группы опытнейших кардиохирургов и других врачей, операцию провели успешно.

Да и это еще не конец. У этой истории вообще не может быть киношного хэппи-энда или типа того, глобально-то проблемы со здоровьем никуда не делись. Мы просто стараемся играть теми картами, что выдала жизнь (разумеется, добавляя собственноручно нарисованные пригласительные билеты и другие интересности, это тоже часть социальной стратагемы «Будьте состязательны, будьте интеллигентны»).
Благодаря тому, как мы организовали июль 2022, Жар-птица не только легче прошла через период оздоровления, но и сформировала достаточно серьезные (особенно для девушки её возраста) связи в сфере здравоохранения региона, это помогает ей и по сегодняшний день.

Кстати, на момент публикации поста она является студенткой, учится на программиста, как и хотела, и даже совмещает с работой, занимаясь разработкой приложений.

Большое спасибо всем врачам, кто занимался здоровьем героини этой истории в 2022 году, в 2023-24 годах и занимается сейчас.
Спасибо Евгению Егорову и его коллегам из творческих коллективов за их проекты (и отзывчивость).

Вдруг эта история вдохновит хотя бы 1 человека. Если это случится, будем с Жар-птицей только рады.

P.S. Что касается меня... Именно тогда я впервые всерьез подумал, что могу назваться Человеком из Кемерова. (Окончательное решение я принял уже после другой истории, где напрямую удалось разрулить серьезную жесть с помощью социальных стратагем. В силу ряда особенностей история не подходит для публикации.)

P.P.S. Поделюсь еще. Недавно одна из волонтеров моей антибуллинговой команды спросила меня, почему я начал помогать детям, столкнувшимся с травлей в школах.
Отвечу: во многом совершенно случайно.
Я, в целом, склонен к волонтерской деятельности и некоторый ресурс свободного времени у меня был (было возможно найти, если сформулировать точнее). И у меня подходящий склад ума (впрочем, ничего особенного, на самом деле; Человек из Кемерова = человек). Просто взлетел мой пост-ответ на описание ситуации с жестким буллингом, свыше 14 000 человек сохранили его, и я увидел, что есть отклик на эту тему. Думаю, если бы этого не случилось, мог сосредоточиться на другой проблематике.
Я к тому, что я полон исследовательского энтузиазма, посмотрим, к чему всё это приведёт (а в процессе будем помогать людям и слушать хорошую музыку).

Теперь я живу не одна, а с медбратом Кирби, он переехал в мою комнату, на ту кровать, где раньше жила Лена. Переехал, потому что его попросили освободить комнату для группы американских врачей, которые приехали сегодня.

Хирург Ричард, его дочь медсестра Шарлотта, его невестка переводчик Сара. Так как они прямо все родственники друг другу, поэтому их решили разместить не на свободные места в разных комнатах, а всех вместе, в одной комнате. Тем более, что на испанском из них всех говорит только Сара, так, и правда, лучше.

Я рада жить с Кирби. Во-первых, он всегда аккуратно застилает кровать. Почти все волонтёры не находят на это сил и просто по утру бросают скомканное одеяло, а он нет – он расправляет все складочки, уголки подтыкает по каркас и кладёт подушку ровно. Во-вторых, теперь мы можем болтать не только в паузах между приёмом пациентов или там на прогулках, но и утром, и перед сном.

Сегодня шушукаемся о несправедливости этого мира, немножко ноем и даже негодуем. Негодуем, что мы оба специально для этой поездки учили не родной нам испанский, занимались с репетитором, сдавали экзамены и только после этого оказались здесь. А эти, гляньте-ка, ни слова на испанском, ни единого! И тоже тут, приехали.

Ну, мы так, недолго и беззлобно. Головой мы отлично понимаем, что приезд этой хирургической бригады – единственная возможность для местных жителей получить бесплатные операции прямо здесь, в нашей клинике. Понимаем, что местные ждали хирурга несколько месяцев, записывались в очередь на специальный листик, приходили спрашивали – когда же уже он прибудет. И вот, прибыл. И это важно для пациентов. Но нам обидно. Чуть-чуть, но всё ж таки обидно и не убрать это.

Зато, благодаря этой ситуации с переселением Кирби ко мне, ещё раз убедилась – какой же у меня хороший друг есть теперь. И я сейчас не про вечерние шушуканья даже. Вот, к примеру, за ужином все говорили на английском – ради гостей, которые не знают испанского. И Кирби единственный, кто регулярно приостанавливал беседу словами:

— Давайте переведём для Роси, ведь она не понимает английский!

И переводил всё, о чём говорили вокруг меня. Такой лапушка.

Первую операцию проводили уже буквально на следующее утро. Ричард готовил полевую операционную, из того, что было в клинике. Инструктировал свою медсестру Шарлотту и нашего врача Лизу – как именно нужно будет ему ассистировать при операции.

Мы с Кирби снова работали в паре. Он вынимал из шкафчиков нужные для проведения операции перевязочные материалы с надписями на русском – из России привезли. Я читала и переводила ему на испанский состав бинтов, салфеток и антисептиков. Он переводил уже Ричарду на английский. Тот кивал и после этого материалы раскладывались по категориям вокруг операционной кушетки.

Удаляли липому в районе плеча маме донны Глории – ничего сложного. Хирург и ассистентки занимались непосредственно операцией, а мы с Кирби поочерёдно, не сговариваясь, держали женщину за руки и шептали ей на испанском – о чём говорят сейчас говорят между собой врачи и что сейчас происходит с её плечом. Она кивала, иногда сжимала наши руки чуть сильнее, когда было особенно больно.

Где-то в середине операции Шарлотте стало плохо и она потеряла сознание. Оказывается, это была её первая в жизни операция. Привели её в чувство водой и спиртом, нашатырь весь закончился. Заканчивали операцию Ричард с Лизой, больше даже Лиза – она накладывала швы и накладывала на рану повязку.

Теперь у меня есть много снимков операции и опыт синхронного перевода.

Иногда, мы с Кирби прогуливаемся по дебрям вокруг клиники – разгружаем мозг после тяжёлых диалогов с пациентами. Заодно ищем, чего съедобного или полезного можно притащить в клинику. И разговариваем. Много разговариваем друг о друге, восполняем то, чего так не хватает в оторванности от близких людей.

Кирби говорит о себе, что он – словно лягушка. Лягушка, потому что прыгает с места на место, скачет по миру, нигде не задерживается. Родился в США, работал волонтёром в Мозамбике, в Гане, сейчас вот со мной в Гватемале. После окончания контракта здесь съездит в Штаты на три-четыре денька, с мамой повидаться и снова в Африку – госпиталь Свазиленда ждёт его изо всех сил, там нужна помощь. Спрашивает меня:

— По дому скучаешь или нет?

По дому… А какой он, это мой дом? Какой из всех?

Тот ли деревянный пятистенок, стоящий на улочке маленького сибирского городка, в котором прошли первые четыре года моей жизни? Тот ли каменный домик в кавказской степной станице? Внутри него каждую ночь мыши падали на всех уснувших, тонули десятками в тазиках с водой, а вокруг него расхаживали тоскливо подвывающие волки в поисках добычи. Та ли кавказская же, но уже городская квартира, в которой лопнула лампочка, оставив на потолке чёрное звёздчатое пятно? Из этой квартиры отец впервые выгнал мать и она гуляла с орущей сестрёнкой в коляске по двору. В эту квартиру принесли четвёртого брата. Из этой квартиры мы бежали в Центральную Россию, потому что взрывы на Северном Кавказе не собирались стихать. Или один из обшарпанных деревенских домов этой самой Центральной России? Каждый был обшарпанным , в каждом что-то скрипело – словно не положено семьям священника выдавать целые дома при переводе на новое место, для проверки прочности, быть может. Или купчинское общежитие железнодорожников, в которое я сбежала сразу после совершеннолетия? Или вот эта петербургская квартира, в которую меня принял муж со своей мамой? Где он, мой дом? Я не нахожу, что ответить Кирби и говорю:

— По мужу скучаю – это точно бывает.

P. S. Решила, что буду периодически показывать вам фрагменты из книги, которые тут ещё не появлялись. Не в хронологическом порядке уже получится, конечно, но буду складывать каждый фрагмент в соответствующую ему серию: Гватемала или же Никарагуа.

По порядку всё в книге изложено, ну, вы уже знаете.

Директор позвонила нам сразу же после того, как мы отпустили последнего пациента. Рассказала о настоящих причинах увольнения коллеги, расспросила, как мы себя чувствуем после произошедшего. Оказалось, уволили В. за прямое и тяжёлое нарушение волонтёрского контракта – харассмент. Говоря по-русски, за приставания к коллегам женского пола. Оказывается, не раз и не с одной он пытался установить нерабочие отношения. С кем-то ограничилось тонкими словесными намёками, с кем-то перешло в агрессивный шантаж, а с кем-то и вовсе дошло до насильственной попытки физического контакта. Хорошо, что только попытки.

Собственно, после именно этого случая начали процедуру расследования, все остальные девочки до этого молчали. Считали, что ничего критичного не произошло. Подумаешь, о попу несколько раз как бы случайно шоркнулся и вопросы попытался позадавать слишком личные. Подумаешь, перед сном в общей комнате жаловался на то, что его мужские потребности не удовлетворяются здесь и было бы неплохо, если бы коллега проявила сочувствие. Подумаешь, выход из аптеки как бы в шутку перегораживает. Не жаловаться же из-за такого. И, вообще, может быть сама чем-то повод дала. Может зря при всех рассказывала, что в какой-то прежней жизни любила на танцы ходить. Может зря помочь аптеку разобрать попросила.

Не выдержала Лиза. В один из вечеров, В. зажал её в тёмном углу и пытался поцеловать. Она долго молчала. Но, неприятные намёки с его стороны продолжились и она, боясь повторения, всё ж таки обо всём рассказала директору клиники. В ходе внутреннего расследования выяснилось, что с другими девушками тоже происходили подобные ситуации, почти с каждой из команды. По этому поводу в контракте чётко прописано – расторжение одним днём. Вот и расторгли.

Когда все мы узнали подробности – стало легче. Во-первых, потому что поняли причины увольнения. Во-вторых, потому что теперь каждая смогла поделиться с другой тем, чего стыдилась и о чём боялась говорить. Пожалуй, в этом было самое хорошее из возможных завершение этой плохой истории – каждая поняла, что нужно было сказать сразу, так как правда могла бы защитить других коллег от подобного опыта. Хорошо, что поняли. Плохо, что никарагуанская клиника оказалась вынуждена чуть дольше работать с одним-единственным врачом, пока не нашли замену уволенному медику. Ну, ничего, в итоге все справились.

Примерно через час такой агрессивной уборки и изматывающего диалога, Лиза с красным лицом идёт в душ. Минут через пятнадцать нахождения там, она включает громкую латиноамериканскую музыку. Минут через тридцать она выходит из душа, с нормальным уже белым лицом, завивкой и улыбкой.

Мы привыкли. Привыкли, что примерно раз в неделю нужно потерпеть один час, после чего мы получим идеально чистую стерильную клинику и улыбающуюся Лизу ещё на одну неделю.

Но сегодня, закончив уборку, Лиза не пошла в душ. Она села на кухне, уронила руки по обеим сторонам стула и смотрела в стену стеклянными глазами. Сидела так, пока Лена собирала на стол. Сидела так и после звонка к ужину. Сидела, когда все уже пришли за стол и начали есть.

Первой не выдержала Лена, они как-то ближе всего сдружились тут:

— Лиза, ты чего? Есть-то будешь?

Лиза шевельнула зрачками, повернула лицо в сторону голоса Лены и уронила:

— Я так больше не могу, понимаешь, не могу…

Лена попыталась сформулировать что-то поддерживающее, но замолкла. Мы даже не пытались, молчали.

Все мы знали, что мама Лизы категорически против выбора своей дочери. Нет, не так даже. Мама Лизы убеждена, что уехав в гватемальскую деревню лечить диареи и простуды, вместо московской ординатуры и последующей карьеры – вот этим поступком дочь сломала себе жизнь. И она не просто в этом уверена, она считает необходимым каждый звонок напоминать дочери о её ошибке и уговаривать вернуть всё, как было. Лиза пытается держаться. Пытается оставить за собой право распоряжаться своей жизнью.

P. S. Решила, что буду периодически показывать вам фрагменты из книги, которые тут ещё не появлялись. Не в хронологическом порядке уже получится, конечно, но буду складывать каждый фрагмент в соответствующую ему серию: Гватемала или же Никарагуа.

По порядку всё в книге изложено, ну, вы уже знаете.