karapuzina

Вечер, фестивальное поле, тишина перед экраном, тайм-аут. Встаёт пьяное тело и возгласает: "Слава украине!".

И тишина. Просто гробовая тишина. Пьяное тело пытается увести его приятель. И вот это "сало хероям" в такой неподходящий момент...

Его даже не побили.

Тишина. Потом смех.

И вот тогда меня отпустило.

Нам не надо никому ничего доказывать.

Потом 2022-й и.... Я понимаю, почему не в 14-м, а теперь.

Всё это так непросто, особенно от тётки, которой за сорок и которая ничего не может сделать.

Сын мой вчера порадовался, мол, Миша приехал. Миша вернулся в Донецк, сейчас там живёт, приехал вот маму проведать. 23 года сопляку, которого я ругала за то, что он моего сына в сугробах валяет. Этот сопляк поля под Донецком разминирует, девушку себе завел.

Из итернетов можно вырезать неудобные моменты. Из памяти вырезать попробуйте? Я на том Майдане была в прямом эфире. Я уже слишком стара, чтоб удивляться тому, что я помню, но чего не было по версии цивилизованных СМИ. И помню не только я, но и вот такие Миши. Нам говорят, мол, не было.

Ага.

А вот в цивилизованных странах....

Мы помним, как эти цивилизованные страны молчали.

Вы можете врать мне о том, что я видела. Вы думаете, что я поверю?)

Миша вырос. Выросли я и мой сын. Это у меня только память, а у Миши и его девушки поля, которые надо разминировать. И где-то этот мужик в форме, который помогал мне слезть с той большой железяки. И ещё есть мой сын, которому жить, хоть он и москаль. Нас так много.

Будем жить!

Так что доказать я ничего не могу. Как, собственно, и свидетели нейросетей. Возможно, реальные пользователи Пикабу давно в бане, а все посты и комментарии пишет иишка. Это многое бы объяснило)

Как говориться, если у вас паранойя - это ещё не значит, что за вами не следят.

Короче, я человек. Не самый умный, не самый приятный. Обычный такой человек. И мне лестно, что меня называют нейронкой. Ведь над созданием человека трудилось всего двое, а нейронку писало, очевидно, больше. И, будучи человеком, я, со всего двумя создателями себя, переплюнула как минимум десяток индусов за клавиатурами.

Сын тяжело отходил от наркоза, а на следующий день гулял по коридорам больницы. Через неделю его выписали. Сейчас дома валяется, швы заживают и заживать им ещё долго. Но они точно заживут.

Потому что эти швы накладывала ему молоденькая врач с уставшими глазами, которая сочла необходимым поговорить с матерью пациента, чтобы объяснить, почему операция затянулась. И у неё была очень довольная и уверенная улыбка. А, значит, всё точно заживёт.

Соседи пытались. В разное время были вызваны и полиция, и администрация, и прокуратура. Бумажки сочинялись, собачки кидались, сервисники курили, жители ходили с камнями и дрынами. Так незаметно пролетели два года. Сын ходил с баллончиком в кармане, его больше не кусали. Соседского паренька покусали, бабульку, что через два дома от меня живёт, покусали. Одним зимним вечером я пинками по пушистикам отбила соседку с тремя карапузиками и подумала, что после двух, сцуко, лет жалоб и переговоров пришло время вспомнить о том, что в человеческих населённых пунктах должны жить человеки. А ещё я вспомнила, что человек эволюционировал не только потому, что был сильным с самыми большими зубами.

В общем, прихворала я, закупилась таблетками, а те возьми да и выпади из кармана.

Один дружелюбный пёсик с автосервиса исчез утром.

И как тепло у меня на душе вот уже полтора года... Вот уже полтора года, когда единственный пёсик кидается встречать меня лаем и рычанием, непричастные работники автосервиса бегут и отзывают его. Один раз не отозвали. Я напомнила этим добрым людям, что и вторая собачка может прихворнуть. И как отшептало, знаете ли. В людях проснулась ответственность за тех, кого приручили. Мы спокойно ходим по маршруту дом-остановка-остановка-дом, даже на велосипедах ездим. Собака надрывает глотку возле автосервиса, работники автосервиса орут, мол, тихо, нельзя, мол. Благодать.

И не стыдно. И не жалко. За этот год никого из моей семьи или из моих соседей не покусали. А если что... ну, я ещё не все таблетки пропила.

И да, я прекрасно понимаю, что вот в этой вот ситуации виноваты безответственные люди, а не животные, которые, конечно, ведут себя как животные. Но кусать-то меня кидаются именно животные. И, глядя на ребёнка, которого валяет по земле зверюшка больше него размером, я настолько проникаюсь любовью к животному миру, что и сама становлюсь его частью.

Классуха моего сына предлагает мне присесть. Ха! Да я ещё тебя перестою! У неё чистое лицо, сияющие глаза и коса до пояса. Я в её годы пешком ходила по пять километров до остановки, а она меня присаживает, ишь. Небось ещё начнёт мне рассказывать как сына воспитывать. Чего его воспитывать-то? Парню семнадцать. Я в его годы свиней разделывала на жаркое и сало. Человек в семнадцать - взрослый. Ну, слушаю. Ну, да, действительно, толковые вещи говорит эта с косой до пояса. Надо учесть.

Взрослый человек семнадцати лет, по совместительству мой сын, меняет сгоревшую розетку в коридоре. Я молчу о том, что он положил шуруповерт не на ту полку. Безответственный сопляк. Весь в мать.

На перекуре на концерте знакомлюсь с замечательной весёлой компанией. Красивые девушки, красивые парни. Особенно хорош вон тот. Мы поём что-то из Сектора, что-то из Кукрыниксов. И они упорно обращаются ко мне на Вы, а вот тот, который особенно хорош, заботливо кидает свою куртку на камень у дороги, предлагая мне присесть. Я смотрю на этого красивого и рассказываю, что, когда он пошёл в школу, я училась ставить ирокез на пиво.

Коллега по кабинету говорит мне, что я совсем не такая как её мать. Конечно, мы с её мамой росли в разных условиях и ещё не понятно, кто из нас адекватнее. И это вообще к чему? Коллега смеётся. Она ко мне по имени отчеству обращается. Нахалка.

Мальчики в форме теперь действительно мальчики. Я их всё ещё люблю, но понимаю, что мальчики в форме плюс-минус моего возраста уже на пенсии. Теперь мне точно ничего не светит с мальчиком в форме. Почти как раньше, но раньше была надежда. Мальчики в форме равнодушно проходят мимо меня, ведь мало ли сейчас татуированных тёток? Трезвая? Не буянит? Хорошо. Эй, мальчики в форме! Мне что в юности, что сейчас моральные убеждения не дают привлечь ваше внимание. Хоть улыбнитесь, что ли.

В автобусе я подрываюсь уступить место седому дедуле с сумками. Дедуля кладёт ладонь мне на плечо, мол, не надо. Я сажусь обратно и понимаю, что дедуля-то старше меня лет на десять, не больше.

Соседские дети обращаются ко мне на Вы. Я этих детей вообще не узнаю. Я недавно каких-то сопляков в песочнице наблюдала. А кто эти девушки и юноши, которые сидят теперь возле этой песочницы и слушают... вообще, что это они слушают? Какой-то кошмар. И почему у этих детей есть дети?!

Почему какое-то юное создание уступает в автобусе место МНЕ? Я что?!

Из зеркала на меня смотрит тётка с хроническими мешками под глазами. У этой тётки морщины и седина в отросших корнях. У неё лишний вес и комплект скучных болячек, поэтому в коридоре стоит трость, а в компьютерном столе лежит тонометр.

С другой стороны эта тётка умеет и знает многое и не пропадёт вообще нигде, кроме как в старости. В конце концов, эта тётка вырастила вполне жизнеспособного человека. И вот эти те, которые младше меня, они тоже, наверное, молодцы. И врач, который назначил мне работающее лечение, и коллеги, которые умеют думать, и детишки, которые приводят в песочницу своих детишек. Просто я теперь старше. Не то чтобы мудрее, но точно старше.

Хм. Интересный опыт.

Будет любопытно посмотреть, что будет там, лет через двадцать, когда я буду в очереди к терапевту ругать молодёжь, которая даже не играла в третьих героев под пиво во время сессии.

Пойду, закажу себе трусы своего пятидесятого размера. Если не смотреть в зеркало, можно всё ещё чувствовать размер сорок шестой, двадцать лет и здоровую спину. Но, когда мне уступят место в автобусе, я обязательно скажу "Спасибо!".