Я работал фотографом в парке напротив "электротоваров". Так назывался магазин, если мне память не изменяет. Ну недалеко от "Космоса". Утром я пёр страшную куклу матроса и ещё более страшного страуса в парк, там фотографировал смелых и отчаянных односельчан. Они мне платили 10 рублей за 3 фотографии, до того как эти фотографии получили. Вечером я забирал страшилищ и ехал в Парвенту делать фотографии, собственно.

У меня там был конкурент по кличке "Граф". Боялся я его страшно и не в конкуренции дело. Он был похож на маньяка "Чикатило", а я был ребёнком впечатлительным.

Ну да бог с ним. Времена были кооперативные и владелец бизнеса решил как-то окультурить свою компанию, придать ей какой-то официальности что-ли. Так, на общем собрании из двух человек, было решено обзавестись печатью. Ну чтоб на документы ставить и подпись чтоб и, вообще, всё по солидолу.

Так как на собрании нас было двое, за печатью должен был поехать кто-то один. Обсуждали недолго, выбрали лучшую кандидатуру, то есть меня. Ну не скажу же я директору - давай ка дуй за печатью, а я уж тут разберусь. Нет. Собрание было, вообще, коротким. Секунды 3. Завтра едешь в Даугавпилс за печатью. И всё, все разошлись. Кто за, кто против не спрашивали, проголосовали единогласно. Ну, времена были такие.

А я чо-то притомился в этом парке сидеть, а тут поездка. Оплаченная между прочим и по делу особой важности, что придавало мне солидности.

Пришёл домой, доложил гордо маме что еду в командировку. Мама всполошилась, мол, командировка - это не шутка, а за печатью ехать - тем более. Пойду у дяди Володи рубашку попрошу. А ты брюки школьные погладь. Кто в мятых в командировки ездит?! Ты что. Засмеют.

Ну в 5 утра уже позавтракали, сели на дорожку, молчим. У мамы вид взволнованный, она за свои 50 лет ни разу в командировках не была, а тут сыну 16 лет и такая честь выпала. Мама в тишине хлопнула обеими руками по коленям так, что я аж подскочил с чемодана. Ну, пора,сказала мама уверенным дрожащим голосом и мы пошли пешком на вокзал.

Чемодан был не для того чтобы на нём посидеть перед дорожкой, нет. На семейном совете было принято коллегиальное решение, то есть мама решила и я согласился, что по дороге надо будет в Риге зайти на рынок и купить там дефицитов. Ну колбасы полторы палки докторской и пол палки полукопчёной для тёти Азы. Докторская всем соседям по кусочку на новый год, а тётя Аза богатая, ей так, насладиться жизнью. Хлеба кисло-сладкого 4 буханки. Ну этого с дырочками сверху. Тётя Света просила две, но мама сказала что в нашей стране использование детского труда запрещено конституцией. Сказала короче и другими словами, но смысл тот же. Заехать надо в Огрский магазин закупить носков и гольфы для Леночки соседской. Ну с этими весёлыми бантиками по бокам. Чтоб нарядная была на свадьбе. Капусты квашенной бочковой, огурцов солёных, болгарского перцу банку и помидоров в собственном соку.

Это из Риги надо было привести.

А в Риге же брат учится. Ему тоже надо гостинцев отвести. Маме на работе кирзачи выдали 42 размера. Ну положено было по штату. Так то у неё 35 размер, но детские кирзовые сапоги тогда не выпускали. 6 банок сгущёнки, печенье "Selga", связанные за ночь три пары шерстяных носок, и дядя Володя, муж тёти Азы тельняшку достал. Тоже брату.

И вот, сидим мы на вокзале. До поезда полтора часа, "ну зато не опоздали", вибрирующим от холода голосом оправдалась мама. Неподалёку мёрзли ещё три "калеки" с болезненной пунктуальностью. За пол часа до поезда открылся газетный ларёк и мама купила мне газету "Правда", чтоб не скучно было в дороге, хвороста с сахарной пудрой и две бутылочки "Pepsi". Погрузила всё это в вагон вместе со мной и стояла у окна поезда со стороны улицы с глазами на мокром месте.

Когда поезд тронулся, я обернулся а мама уже дала волю чувствам и рыдала так, как-будто отправила сына на фронт.

А мама же связистом всю жизнь отработала на "железке". По этой причине проволока, эта сине-белая, у нас дома не переводилась. Тогда была мания брелки делать из капельниц и проволоки, вот за проволокой все ходили ко мне.

Загодя по междгороду позвонила брату в "учагу" сказала чтоб встретил на вокзале. Он кабенился, конечно, но сгущёнка в чемодане отменила все его планы.

В Риге на вокзале мы встретились. Он ни сказав ни слова распихал сгущёнку по карманам, забрал сапоги и ушёл. Ну любили мы с братом друг друга, в общем. А я со списком и чемоданом поплёлся на рынок.

Через два часа я уже сидел в поезде Рига-Даугавпилс и ел это волшебное мороженое в вафельном конусе с шоколадом и орешками поверх. А что, имел полное право, на командировочные купил.

По прибытии сдал чемодан в камеру хранения и записал код, как наказала мама. Код был 1207 от даты моего дня рождения, но мама сказала записать.

В Даугавпилсе я не был никогда и пошёл искать адрес и наслаждаться серыми кирпичными красотами. С печатью разобрались быстро. Я положил её в пакет и в верхний карман рубашки ближе к сердцу за пазуху. Чтоб не дай бог!

Мобильный телефон я с собой не взял, потому что не было такого словосочетания тогда в русском языке, не говоря уже про сам телефон. А маме надо же было знать, встретил ли брат, не забыл ли сапоги, купил ли носки, попил ли юшки из бочки квашеной капусты из алюминиевой кружки, не украли ли деньги, не опоздал ли на поезд, тяжёлый ли чемодан, не забыл ли записать код, положил ли печать за пазуху, поел ли в столовке гуляша с картошкой, как мама любит...

Маме нужно это всё было знать, но как?! А я повторяю, мама в связи работала на Ж/Д 30 лет к тому времени.

Сижу на вокзале на скамейке. Одной рукой впился в чемодан с дефицитами, второй плотно прижимал печать к груди. Выглядело, как будто я клянусь всеми святыми на чемодане. Клялся я недолго. Эта женщина с противным голосом что объявляла поезда, вдруг сказала: "Дима из Вентспилса, Дима из Вентспилса, срочно подойдите ко второй кассе". Я продолжал сидеть вцепившись в чемодан, уверенный, что это какого-то другого Диму ждут во второй кассе. Кто меня может ждать в кассе в Даугавпилсе?! Никто.

Дальше у меня чуть разрыв сердца не случился. Таким же противным голосом, надрывно, почти плача, из громкоговорителя донёсся голос:

- Дима, да подойди же ты к кассе номер два. Это я, твоя мама! -