Да, щепотка соли. Без нее не обошлось. Но, впрочем, сегодняшний рассказ не о ней. Отгремела битва при Метавре и Ганнибал уже получил голову своего брата. Рим ликовал.

Целых три дня народ не выходил из храмов: матроны, одетые как можно богаче, вместе с детьми благодарили богов так, словно война уже окончена и бояться нечего. Тит Ливий. XXVII, 51

Не только народ, но и сенат чувствовал и действовал точно также. Марк Ливий посчитал, что теперь, после разгрома карфагенской армии, гибели ее полководца и бегства оставшихся в живых галлов, ему и его армии более нечего делать на севере Италии и повел свои легионы в Рим. Туда же сенат вызвал и второго консула, правда без легионов, те остались сторожить Ганнибала в Бруттии. Прибыв в Рим, а они по договоренности, сделали это одновременно, полководцы, как было принято, отчитались в своей деятельности, после чего попросили для себя триумфа. Это было справедливо. Сенат назначил молебствие от имени обоих консулов, и обоим был дарован триумф.

Тут произошло нечто невероятное. Оба полководца сошлись на том, что коли они воевали вместе, то и триумф должны провести вместе. Читатель, вероятно, помнит, что Ливий и Нерон были врагами, что именно Нерон сыграл главную роль в изгнании Ливия. Поэтому такое единодушие было странно. Тем более, что триумф Марка Ливия был усеченным. Поскольку сражение произошло в провинции Марка Ливия, и в день сражения ауспиции совершал именно он, и войско его приведено в Рим, то пусть Марк Ливий въезжает в город четверней и в сопровождении солдат, а Гай Клавдий – верхом и без войск.

Таким образом, формально Ливий получал большую славу и большую честь. Однако все знали, что главная заслуга в победе была заслугой Клавдия. Вот как об этом писал Тит Ливий в своей истории:

Этот совместный триумф прибавил славы обоим, но особенно тому, кто заслугой опережал сотоварища, а почетом ему уступал. Этот вот всадник, говорили вокруг, за шесть дней пронесся вдоль всей Италии с войском и вступил в сражение с Газдрубалом в Галлии, а Ганнибал в это время думал, что он рядом, в Апулии, стоит лагерем. Так, один консул в двух областях Италии противостоял двум военачальникам: одному – своим опытом, другому – своей отвагой. Достаточно было имени Нерона, чтобы Ганнибал сидел у себя в лагере. А Газдрубал? Стоило появиться Нерону, и Газдрубал был уничтожен. Пусть другой консул впрягает в свою торжественную колесницу сколько ему угодно лошадей; настоящий триумфатор – Нерон, въезжающий верхом в город. Войди он хоть пешком, он будет жить в людской памяти своей славой, которую стяжал в этой войне и которой пренебрег в этом триумфе. Так говорили зрители, провожая Нерона до Капитолия.

Как увидим далее, это была последняя их совместная акция, и отношения между ними не исправившая, а скорее наоборот, их обострившая.

В 204 году до н.э. судьба вновь столкнула героев нашего рассказа. Оба были избранны цензорами. Была в Риме такая интересная магистратура. Цензоры следили за общественной нравственностью, распределяли подряды на общественные работы, осуществляли собственно ценз, т.е распределение по имущественному признаку по центуриям, и наконец в их ведении было составление списков сенаторов.

Началось их цензорство беспроблемно, были утверждены списки сенаторов, которые не вызвали ни у кого возражений. Затем они занялись благоустройством города и закончили устройство улицы, которая должна была идти к храму Венеры, и также постройку храма Великой Матери на Палатине. А затем разразился скандал. Вот тут то на арене и появляется соль. Был повышен налог на ее добычу, продажа была отдана на откуп, причем цена соли в разных городах была разной и более высокой. Все это вызвало раздражение в народе. Вновь Тит Ливий:

Люди были уверены, что эту доходную статью выдумал цензор в отместку народу, несправедливо когда-то его осудившему, и что самая высокая цена была установлена для триб, когда-то постаравшихся его осудить. Поэтому Ливий и получил прозвище Салинатор.

Что ж, весьма возможно, что Марк Ливий решил отомстить своим согражданам за годы проведенные в ссылке. Далее начались уже личные дрязги. Цензоры приступили к переписи всадников. Тут следует напомнить, что еще со времен Сервия Туллия конники получали от государства деньги на покупку коня и его содержание. Однако за какой либо проступок коня могли отобрать, и это было величайшим позором.

Во время инспекции трибы Поллии, к которой был приписан Марк Ливий, Нерон, то ли не забывший старой вражды, то ли в припадке неуместной строгости вспомнил, что Марк Ливий был осужденному народом, и ему велено было продать лошадь. Ответ пришел скоро. Когда дошла очередь до Арниенской трибы, трибы Нерона, то и тому пришлось расстаться со своим конем, ибо коллега обвинил его во лжесвидетельстве. Это уже было некрасиво, но дальше случилось уже из рук вон выходящие. Гай Клавдий включил имя своего коллеги - врага, в списки эрариев, уж неизвестно как это обосновывая. Вероятно тем же осуждением и изгнанием.

Эрарии - это низший разряд граждан, не имеющих никакого имущества . Соответственно они стояли вне ценза, не имели права голоса, не могли занимать никаких должностей и не призывались в армию.

Тит Ливий ответил еще круче. Он отправил в эрарии 34 трибы , все кроме Мециевой трибы, которая его не осудила, а по осуждении не выбирала его ни в консулы, ни в цензоры. Тут уж народ возмутился подобным поведением должностных лиц. Гней Бебий, народный трибун, вызвал обоих на суд народа. Только сенат смог остановить это судилище. Словом все вздохнули с облегчение, когда срок полномочий этих ребят подошел к концу.

Последний раз раз на страницах истории Клавдий Нерон появляется в 201 году, как член посольства сената в Египет.

История сурово обошлась с Нероном. Хотя современники и античные историки весьма высоко оценивали его вклад в победу над Ганнибалом, однако последующие поколения забыли о нем, и сегодня его имя известно лишь специалистам.

В истории Древнего Египта есть удивительный эпизод, изменивший ход развития этой могущественной цивилизации. Около 1650 года до н. э. через Суэцкий перешеек в страну вторглись гиксосы — кочевые племена из среднеазиатских степей, мастера коневодства и создатели передовых военных технологий своего времени.

Их появление стало настоящим шоком для египтян. Армия гиксосов, оснащенная боевыми колесницами и состоящая из искусных всадников, представляла собой невиданное зрелище для местных жителей, никогда прежде не встречавших лошадей. Египетские воины, столкнувшись с этими "кентаврами", были настолько потрясены, что не смогли оказать эффективного сопротивления.

Последовавшее затем почти двухвековое правление гиксосов (около 1650 — 1550 годы до н. э.), несмотря на свою драматичность, принесло Египту неожиданную пользу. За это время египтяне не только освоили искусство коневодства, но и значительно усовершенствовали технологию боевых колесниц. Когда фараоны вернули власть, эти навыки стали основой военного могущества Нового царства, позволив Египту создать одну из сильнейших армий древнего мира.

Аланы, кочевой скотоводческий народ иранского происхождения, оставили неизгладимый след в анналах истории благодаря своим миграциям, завоеваниям и культурному влиянию на обширных территориях Евразии. Аланы, происходящие из региона Северного Кавказа, достигли известности в древности и сыграли значительную роль в формировании геополитики своего времени. В этой статье мы попытаемся углубиться в многогранные аспекты истории алан, включая их происхождение, внешность, генетику, археологию, язык, религию и культурное наследие.

Происхождение и ранняя история алан переплетены со сложным гобеленом древних миграций и взаимодействий между различными народами евразийских степей. Хотя точное происхождение алан остается неясным, ученые в целом сходятся во мнении, что они появились как отдельная этнокультурная группа в регионе Северного Кавказа в течение 1-го тысячелетия до н. э.

Аланы были частью более широкой сарматской конфедерации, свободной коалиции ираноязычных кочевых племен, населявших Понтийско-Каспийские степи и прилегающие районы. Они, вероятно, произошли от более ранних иранских племен, таких как скифы и массагеты, которые населяли этот регион с древности. Кочевой образ жизни алан характеризовался выпасом крупного рогатого скота, лошадей и овец, а также сезонными миграциями в поисках пастбищ и источников воды.

В течение 1-го тысячелетия до н. э. аланы постепенно расширяли свою территорию и влияние, утверждая себя как грозное присутствие на Северном Кавказе и за его пределами. Они занимались торговлей и войной с соседними народами, включая скифов, сарматов, а позже — Римскую империю и Византийскую империю. Аланы были искусными наездниками и воинами, известными своим мастерством в конной стрельбе из лука и своими грозными кавалерийскими отрядами.

Стратегическое расположение алан на перекрестке Европы и Азии сделало их ключевыми игроками в геополитике своего времени. Они служили посредниками в торговле между Черноморским регионом и землями Центральной Азии и Ближнего Востока. Кроме того, они часто конфликтовали с соседними державами, включая Римскую империю, Византийскую империю, а позже — гуннов и готов.

В 4-м веке н. э. аланы сыграли значительную роль в событиях, приведших к падению Западной Римской империи. Они сформировали союзы с различными варварскими группами, включая вандалов и свевов, и участвовали во вторжении в Галлию и Испанию. Военная доблесть и стратегические союзы аланов позволили им основать королевства и поселения в различных частях Европы, включая современную Францию и Испанию.

Несмотря на свои военные достижения и культурный вклад, аланы сталкивались с многочисленными проблемами на протяжении всей своей истории, включая конфликты с соперничающими племенами, вторжения кочевых народов с востока и давление со стороны расширяющихся империй, таких как Римская и Византийская империи. Со временем аланы постепенно ассимилировались с окружающим населением, переняв языки и обычаи своих завоевателей, оставив после себя богатое наследие искусства, архитектуры и фольклора.

Одним из самых устойчивых наследий аланов являются их художественные и архитектурные достижения, которые отражают их кочевой образ жизни, культурное разнообразие и творческую изобретательность. Аланские ремесленники были искусными мастерами, известными своей сложной металлообработкой, текстильным производством и гончарным делом. Они украшали свои вещи, одежду и церемониальные предметы сложными узорами, мотивами и символами, которые отражали их культурное наследие и религиозные верования.

Аланская архитектура, хотя и менее хорошо документирована, чем другие аспекты их культуры, также свидетельствует об их архитектурном мастерстве и эстетических чувствах. Археологические раскопки аланских поселений и мест захоронения выявили следы укрепленных сооружений, жилищ и погребальных памятников, построенных из местных материалов, таких как дерево, камень и глиняный кирпич. Эти архитектурные останки дают ценную информацию об аланской социальной организации, моделях поселений и методах строительства.

Аланы занимают уникальное и захватывающее место в гобелене евразийской истории. Как кочевые скотоводы и искусные воины, они пересекали огромные пространства земли, оставляя после себя наследие культурного обмена, военной доблести и стойкости перед лицом невзгод. Благодаря дальнейшим исследованиям и изысканиям мы можем продолжить разгадывать тайны алан и глубже понять их вклад в богатый гобелен человеческой цивилизации.