Я не скрываю, что в большинстве жизненных ситуаций встаю на защиту женской правды. Отчасти потому, что выросла во врачебной семье и знаю много и гинекологических и психиатрических историй о том, как девочки любят сильно, искренне, а порой и до смерти. Но сегодня будет без трагизма, хотя и про вечное мужское: «Это не от меня».
Итак, жили во времена всеобщей половой безграмотности двое влюбленных. Обнимались, миловались, но до свадьбы, как было тогда принято, ни-ни. И все-таки обнимались порой чересчур - как бы мы грамотные сейчас сказали - петтинг был страстный. Настолько страстный, что хотя непоправимое и не случилось, но влажные салфетки тем влюбленным в одно из самых горячих свиданий очень бы пригодились, а их, как и секспросвета, не было еще даже в проекте. Ну да бог с ним, невеста, ругаясь на нетерпеливого жениха, вытерлась юбкой, и, сократив в будущем пылкость свиданий наедине, стала ждать свадьбы.
Но увы, раньше, чем подошла дата государственной регистрации бракосочетания, невеста почувствовала тошноту и прочие недомогания. Не без труда и не сразу (потому что половую жизнь она отрицала, и осмотр на кресле это подтверждал!) была установлена причина плохого самочувствия - беременность.
Разгневанный жених тут же отрекся от неверной и, как водится в традициях деревенской грусти, немножечко запил: «Ведь у нас же ничего не было, а значит такая-сякая все с тобой понятно!». Несостоявшаяся свекровь каждый раз плевала в окна, проходя мимо дома сватьи - вся улица судачила про «нагуляла», только вот не могли никак разобраться от кого, вроде бы все на виду в деревне, а не заметили.
Вот так под сплетни и пересуды в слезах и печали носила свой большой живот еще недавно счастливая невеста, но что ж тут исправишь - в положенный срок отправилась она рожать в город.
Роды принимала моя мама вместе с молодым, но уже пропитанным медицинским цинизмом, акушером, который, держа в руках скальпель перед рассечением девственной плевы, никак не мог успокоиться: откровенно ржал и предлагал вызвать все-таки отца, чтобы без пяти минут мать стала «женщиной» естественным путем.
Роженице, понятно, было уже не до его шуток, и все прошло по плану - гименотомия, роды, и возвращение в родную деревню с двумя малышами (да, по иронии судьбы, беременность оказалась еще и многоплодной).
«Опозоренная» девушка с помощью своей мамы скромно растила деток, не требуя ни от кого ничего. А по деревне поползли новые слухи - «ну ты посмотри какой козел» - подрастающие мальчики были вылитый отец - темные, кудрявенькие. А отправившиеся следом из села в городской роддом (всех направляли в одно место) неизменно возвращались с байкой, как молодой врач успокаивал теперь рожениц «чего кричишь, тебя хоть дефлорировать не надо».
И то, и другое дошло до ушей свекрови. Плевать в сторону дома, где, возможно, росли её внуки, она перестала. И теперь, проходя мимо, старалась пристальнее рассмотреть играющих во дворе мальчиков. И однажды, наконец, выпытала из сына всю правду - как проходили свидания и могло ли у них что быть. А потом решительно отправились в дом к отвергнутой невесте. Долго наблюдала за мальчиками, попросила даже раздеть, чтоб поискать «фамильные» родинки, а когда такие, к счастью, нашлись, заговорила о свадьбе. Мы не знаем, легко ли далось столько испытавшей девушке прощение горе-жениха, но скоро близнецы уже гуляли по улице с мамой и папой, ставшими официальной семьей - эту новость врачи в Костромском роддоме узнали от очередной беременной, приехавшей «по плану» рожать из области.