С громким шелестом его окутало ворохом осенних листьев. Медленно опустившись на корточки, мальчик начал водить по воздуху руками, и когда наконец нашарил перед собой на шершавом асфальте лист, осторожно, как драгоценность, взял его в руки и приступил к «осмотру».
На ощупь лист оказался почти невесомым, сухим, с уплотнениями прожилок, и тоже шершавым. Не таким грубым как асфальт, скорее как старая бумага или пергамент. Держать его в руках было очень приятно, а в голове при этом возникал эфемерный образ чего-то рыжего.
На лице Мая невольно появилась беззаботная улыбка и он весело рассмеялся. Несмотря на то, что он с самого рождения был абсолютно слеп, ему всё равно каким-то образом удавалось «видеть» окружающий его мир. Он был полон звуков, запахов, ощущений и вспыхивающих во тьме цветных образов, свечения и пятен.
Поднявшись на ноги, держа одну руку перед собой и слушая, он, не почувствовав впереди препятствия, двинулся дальше. Под ногами всё ещё шуршали листья, а сквозь тонкую подошву кед чувствовались выступающие из старого асфальта округлые камни.
Прохладный осенний ветер имел сложный, пьянящий сладковато-терпкий запах и вкус, ласково прикасался к щекам и трепал длинные тёмные волосы четырнадцатилетнего мальчишки.
Май прекрасно ориентировался в городе, хотя на прогулках его всё же сопровождала собака-поводырь. Он почему-то всегда был уверен, что у его четвероногого друга тёмно-рыжий, каштановый окрас. Пятно именно такого цвета всплывало перед его внутренним взором. И он был абсолютно прав. С ним ходил элегантный ирландский сеттер.
Глаза парнишки, не видяще смотревшие на мир, имели невероятно красивый глубокий синий цвет.
Где-то высоко над головой слышался протяжный гул самолёта. А вблизи, на расстоянии нескольких шагов, улавливался тихий шелест и щебет птиц. Вероятно, там росло дерево. Возможно рябина. Которую, судя по звукам, стая пичуг активно опустошала перед зимовкой, переругиваясь с товарками. И это снова заставило Мая улыбнуться.
Последовав дальше по тропинке вглубь парка, он остановился возле заброшенной деревянной беседки. Прикасаться к дереву, покрытому облупившейся от времени краской, оказалось тоже приятно, оно пахло... стариной.
Устроившись на пыльных деревянных ступеньках беседки, Май извлёк из висевшего на плече рюкзака скрипку, и начал самозабвенно на ней играть.
Однако спустя полчаса, неожиданно, где-то совсем рядом, за спиной, послышался странный шипящий звук, которого Май ещё никогда не слышал.
Птицы смолкли и моментально вспорхнули со своего места. Спину обдало холодом и ощущением чего-то нехорошего. Словно к ней прикоснулись влажными щупальцами, скрытыми в тумане. Перед внутренним взором парня возникла полупрозрачная мерцающая стена серого цвета, со сгустками болотного и вкраплениями тёмно-коричневого. Запахло плесенью.
Собака-поводырь отчаянно залаяла и дёрнула мальчика вперёд, но тот не смог даже сдвинуться с места. Его руки обмякли. Скрипка упала на мшистую почву, кожаный поводок соскользнул с худенького изящного запястья.
Испуганный умный пёс с надрывным лаем рванул вперёд в поисках помощи. Но было уже слишком поздно. Маленький слепой хозяин побледнел и рухнул на усыпанный цветными листьями густой подлесок. Он был мёртв. Невероятно красивые синие глаза безжизненно смотрели в голубое небо, перекрытое золотисто-розовыми кронами деревьев.
***
Май прогуливался по парку наслаждаясь погожим осенним днём. Его горячо любимый спутник Фанк – молодой ирландский сеттер, носился от одной кучи разноцветных листьев, к другой. Шуршание и аромат сухих прелых листьев приводили пса в неописуемый восторг. Впрочем, и юного хозяина тоже.
В наушниках парня играл какой-то уютный инди-рок, а с лица не сходила лёгкая улыбка. Сегодня на душе у него было как-то по-особенному хорошо и спокойно.
Подобрав крупный оранжевый кленовый листок, он начал крутить его в тонких пальцах, про себя восхищаясь его цветами и затейливым узором. «Пожалуй, стоит его забрать с собой и положить в книгу.» — подумал он.
Где-то над головой, с протяжным гудением, пролетел в неизвестном направлении самолёт, оставив за собой в воздухе полупрозрачный белый след. И было в этом что-то такое, от чего сердце в груди начинало биться чаще и захватывало дух.
На большой, усыпанной оранжево-алыми листьями и гроздьями спелых ягод рябине, стая свиристелей шумно делила ягоды. Заметив приближающегося парня с собакой, хохлатые птахи тут же взмыли в воздух и скрылись в неизвестном направлении, будто их и не было.
Добравшись до побитой временем деревянной беседки, находившейся в глубине парка, Май поудобнее устроился на деревянных пыльных ступенях у входа, и достал из наплечного рюкзака скетчбук и коробку с разноцветными маркерами. Выбрав нужный оттенок, парень начал рисовать на чистом листе звёздное небо.
Любопытный Фанк, тем временем, с интересом обследовал изнутри беседку. И выбрался из неё только спустя полчаса, держа в зубах какой-то медальон на цепочке, с ярким переливающимся лабрадоритом, насыщенного синего цвета. Такого же, какими были необычные глаза парня.
Взяв в руки находку друга, Май почувствовал, как по телу растеклось приятное тепло, а в следующее мгновение глаза застила тёмная пелена. Но тут же рассеялась, как ни в чём ни бывало, и перед глазами возник всё тот же тихий умиротворяющий осенний парк.
Покрутив крупный кулон в руках, повинуясь какому-то сиюминутному глубинному желанию, Май надел его на шею.
***
В осеннем парке стояла гробовая тишина. Не было ни шелеста листьев. Ни щебета птиц. Ни малейшего дуновения ветра. Было настолько тихо, что казалось, будто звуки исчезли вовсе.
Между деревьями клубился молочно-белый туман, пахнущий прелой листовой и влагой, сквозь который проникали тусклые солнечные лучи, и от этого всё вокруг выглядело каким-то иллюзорным и нереальным.
Май испуганно озирался по сторонам, чувствуя, как на него волнами накатывает первобытный ужас. Это запустение и безмолвие невыносимо давили. Хотелось в панике убежать отсюда как можно дальше.
И тут могильную тишину нарушила тихая размеренная поступь. Из глубины парка, с той стороны, где, как подсказывала память, находилась заброшенная деревянная беседка, кто-то медленно приближался.
— Ну, что? Каким будет твоё решение, Бог Полуночи?
С лёгким эхом произнёс негромкий властный голос, прозвучав так, словно говорил не человек, а сам воздух вокруг того места, где стоял Май.
Парень испуганно попятился, но запнувшись за какую-то корягу, засыпанную листвой, мягко приземлился на пятую точку. От удара, из кармана джинсов на влажный асфальт выпал мобильник, и Май тут же схватил его и начал лихорадочно вытирать подолом своей тёмно-синей футболки.
Из тумана раздался сдержанный смешок и ему навстречу вышел молодой мужчина в летящем светлом одеянии, напоминающем исторические китайские костюмы.
— Ну, так что, юный небожитель? Ты наконец примешь свою силу и станешь тем, кто ты есть на самом деле? Или так и будешь притворяться человеком? Ты делаешь это уже слишком долго. Ни прошлое, ни настоящее, больше не могут поддерживать твою человеческую форму. Прошлое, даже убило твою оболочку...
— Отец, я...
Май виновато потупился и сглотнул, после чего поднялся на ноги, стряхивая с одежды прилипшие мокрые листья и мелкие ветки.
— Если ты вернёшься обратно в таком виде, то умрёшь окончательно. У тебя только один вариант остаться в живых: стать тем, кем ты и должен быть. В таком случае одно из твоих воплощений умрёт, но его воспоминания и способности, сольются с твоими воедино. Твои воплощения станут единым целым.
— А по-другому никак?
— Нет, дитя. – голос мужчины был строг и непреклонен, — Выбирай. Какое из твоих воплощений переродится в Бога Полуночи, станет бессмертным, и сможет наконец-то нормально существовать. В прошлом ты слепой музыкант, в настоящем талантливый художник подающий большие надежды...
— Я... Хорошо.
Май внезапно помрачнел и посерьёзнел, и тихо, словно слова давались ему с неимоверным трудом, произнёс.
— Выбираю прошлое.
— Неожиданный выбор... Ты точно уверен?
— Да.
Припечатал Май, несвойственным для четырнадцатилетнего мальчишки тоном.
— Да свершится сказанное!
Мужчина подошёл к Маю, прижал ладонь к его солнечному сплетению и их окутало ультрамариновое сияние.
***
Ресницы парня дрогнули. Он открыл глаза. И вскрикнул от неожиданности. Потому что вместо привычной темноты, его встретило буйство осенних красок и ярко-голубое небо над головой. И солнечные лучи, пробивающиеся сквозь золотисто-розовые кроны деревьев. И это было непередаваемо красиво.
В своих руках он обнаружил странный массивный кулон с красивым насыщенно-синим камнем, и недолго думая, тут же его надел.
Рядом с упавшей на землю скрипкой, на деревянных ступеньках беседки, лежал из ниоткуда взявшийся скечбук и стояла коробка с маркерами. На коробке покоился крупный оранжевый кленовый лист. А на верхнем листе блокнота, красовалось недорисованное звёздное небо.
При виде этого рисунка Мая не покидало ощущение, что он был нарисован им самим, и никак иначе. А ещё в голове всплывал непонятный разговор с каким-то представительным мужчиной о том, что он, Май — бог Полуночи, который очень долгое время отказывался от своих сил и притворялся обычным человеком. Так долго, что миры, в которых обитали его воплощения, больше не могли принимать его в виде простого смертного.
В наушниках негромко играла уютная музыка. Невдалеке раздавался знакомый громкий и заливистый лай Фанка, и чьи-то быстрые, приближающиеся шаги...
Два мира. Два воплощения слились воедино. Но Бог Полуночи не чувствовал разницы. Он стал единым целым, и чувствовал себя собой. Но при всëм при этом, отчего-то совсем не чувствовал себя богом.
