kabanovlg

Это история началась четверть века назад. На окраине города горел дом. Полупьяный хозяин Виктор погнал свою жену Веру за самогоном. Полупьяная Вера покорно отправилась за выпивкой. Пятеро детей спали.

Виктор, шатаясь, подошел к печи, подбросил дров. Дверку забыл прикрыть.

Уснул. Дом загорелся. Пожар заметили соседи. Они вышибли окна. Вытащили полуживых двух братьев — Ромку и Петьку. Трое девочек и отец задохнулись.

В это время прибежала хозяйка. Увидев мертвых девочек и мужа, она мгновенно из красивой женщины превратилась в седую старуху. Взвыв, побежала к реке. Ее никто не остановил…

Мы, соседи, собрали для пацанов одежду, еду, помогли с похоронами.

Ромку и Петьку власти отправили в детский дом. Ромка сбежал оттуда через год. Пробрался на свой участок, увидел в уцелевшей бане свет. Открыл дверь и обомлел. На кровати спал чужой дядька.

Ромка попятился, но его остановил окрик:

— Не бойся. Я твой дядька. Ты меня не помнишь. Я сидел в тюрьме.

Дядька накормил Ромку и начал учил его воровать.

Об этом я узнал, когда Ромка оказался в СИЗО. С дядькой они ограбили магазин. И подросток взял вину на себя. Его отправили в спецприемник.

Я с друзьями нашел родственника пацана. Поговорили по-мужски. Вор дал слово больше к племяннику не подходить. Кстати, слово он сдержал.

Закончился дождь. Лужи заполонили неровности дороги.

Из одного дома вышел мальчик лет четырёх, в руках — небольшой кораблик из картона. Он опустил его в воду и руками начал гнать волну.

Кораблик медленно поплыл, а малыш завизжал от восторга.

В эту минуту из-за угла выскочили две здоровенные собаки. Увидев маленького человека, они зарычали и кинулись к нему.

Малыш от испуга застыл, он даже закричать не мог.

Собаки с двух сторон вцепились в куртку ребёнка. Крик разорвал округу. Его услышал Олег, который жил в доме напротив. Он только что вышел из ванной. Времени на раздумья не было. Парень в одних плавках выскочил на улицу, подхватил мальчугана на руки и поднял его над головой.

Собаки бросились на взрослую жертву. Они стали рвать ноги Олега. Он сначала боли не чувствовал, попытался убежать вместе с мальчиком домой. Но озверевшие дворняги преградили дорогу и с ещё большей яростью набросились на человека.

Экзекуция продолжалась недолго. На помощь бежали мужики. Один из них лопатой разогнал собак. Прибежала и мать ребёнка. По её лицу ручьём текли слёзы. Она схватила сына на руки, увидела, что он цел, поставила его на землю и рухнула на колени перед Олегом:

— Спасибо, сосед, век не забуду.

Олег долго лечился от глубоких укусов.

Мы с друзьями Колькой и Толькой учились в пятом классе. Наша предводительница Танька — в седьмом.

Её приказы мы выполняли беспрекословно. Надо — поздней осенью купались в холодной воде. Закалялись. Могли под покровом ночи украсть на бахче арбузы. Их тогда выращивала местная артель. Арбузы на Урале — редкость.

В школу мы ходили через балластный карьер — там добывали песок для строек.

Однажды, по пути в учебное заведение, мы забрались в небольшую пещеру из песка, кстати, там баловались часто. По приказу Таньки скрутили цигарки из махорки, начали курить.

— Я вас научу быть мужиками, — в который раз твердила Танька.

В это время песок пришёл в движение, он посыпался на наши головы.

Танька не растерялась: по одному вытолкнула нас наружу, но её погребло с головой.

Мы заорали и начали руками откидывать сыпучий материал в сторону. Но это мало помогало.

У Тольки портфель был сделан из фанеры. Он порвал обшивку, выкинул учебники, разобрал на широкие дощечки портфель. У каждого из нас оказались небольшие лопаты без черенка. Через минуту показалась голова Таньки. Она матюгнулась:

— Потише, черти, голову расшибёте.

От радости мы заорали ещё сильнее.

Необычный случай произошёл на реке Тогузак, что в Костанайской области Казахстана.

Мой дядька, Егор Гриднев, с товарищем Николаем пошли в пойму реки жечь камыши. Когда огонь разгорелся, на горку поползли ужи и змеи.

Стояла жара, и Егор с другом прикорнули на пригорке. У Николая была привычка — спать с открытым ртом.

Дядьку потянуло курить. Он полез за кисетом с махоркой в карман и застыл от ужаса: во рту напарника увидел хвост змеи.

Секунда, и змея полностью скрылась внутри Николая, который продолжал спать.

Дядя Егор прытью кинулся в деревню, нашёл отца Николая и рассказал об увиденном.

Отец приказал младшему сыну запрячь коня в двуколку и гонять его по деревне до тех пор, пока под животом, где передние ноги, не появится пена. А сам с Егором поспешил к спящему сыну. Он тихо разбудил его и повёл к дому.

Николай чуть ли не с обидой сказал отцу:
— Не дали сон досмотреть. Я пил холодное пиво.

Отец промолчал, и они пришли в деревню. Тем временем домочадцы собрали в литровую банку скребком пену у коня, добавили туда молока. Всем, кто был там, налили жидкость в кружки и попросили выпить.

Егор и ещё трое, не морщась, проглотили содержимое, а Николай заупрямился, мол, не хочет, во сне напился пива. Отец настоял на своём, и Коля выпил разбавленное молоко.

Сосед мой, дядя Гриша, лет шестидесяти, угрюмый, со мной здоровается сквозь зубы. Рядом усадьба тётки Зины, её он вообще не замечает.

У дяди Гриши — сын Ваня. Не чета отцу: весельчак, играет на баяне, чуть ли не на руках носит жену Валю. Она красавица, скромница. Выйдут с мужем на улицу, с доброй улыбкой им вслед смотрят, молодые мужики, как коты, облизываются.

Я в деревне месяц. Домик достался от умершей бабушки.

У меня отпуск, выдался скучным, невесёлым.

Однажды взял бутылку водки и направился к соседу.

Дядя Гриша исподлобья взглянул:
— С кем пришёл, касатик?
— С водкой.

Сосед вдруг расхохотался и пригласил к столу.

Когда бутылка опустела, я осторожно спросил:
— Дядя Гриша, говорят, вы когда-то были главой сельсовета?
— Был и за это сел в тюрьму.
— Разве за должность сажают?
— За растрату сел в неволю. Послушай историю, сынок. Собирали мы деньги на дорогу, хотели заасфальтировать.

Когда сумма была внушительной, ко мне пришла директор детского дома Вера Дикопольцева.

Нам, пацанам, было лет по двенадцать. Возраст хулиганистый. Мы любили устраивать бабулькам фильмы ужасов: вырезали из тыкв мякоть, мастерили глаза, нос. Внутрь совали горящие свечи и стучали в окно. На бабуль смотрели страшилища, и некоторые из старушек падали в обморок.

За это отцы нещадно стегали нас ремнями. Как и все пацаны, обожали животных. У дяди Пети был конь. Ему могли день и ночь вычёсывать гриву. У нас жила овчарка. Звали её Кадрус. Зимой она катала нас на санях, летом вместе носились по лужам, траве.

Её, наверное, обожали больше коня. Кадрус терпелива. Иногда кого-то обижали родители или старшие братья, слёзы лились ручьём, и Кадрус тихо скулила, облизывала мокрые щёки, гладила лапой плечи.

Отмечу ещё вот что. В далёкие шестидесятые годы на стенах каждого дома висели ружья. Отцы учили нас, пацанов, из них стрелять по бутылкам. Говорили, мол, в жизни пригодится.

К тому моменту Кадрус была немолода. Однажды она серьёзно заболела.

Отец вызвал ветеринара. Полупьяный дядька обследовал собаку и вынес вердикт:

— Стара, неизлечимо больна. Пристрелить.

Выпил стакан водки, закусил огурцом и отбыл.

Мы, четверо друзей, застыли от страшных слов.

Отец ушёл в избу, взял в руки ружьё, нацепил на Кадрус самодельный ошейник.