У меня в раннем позднесоветском детстве было остро ощущаемое мной чувство несоответствия реальности, меня окружавшей и литературной действительности. Я читал про активный детей пионеров, про их приключения, а жил в серой скучной тягомотине. Дело не только в том, что я хотел быть восьмилетним капитаном или мочить белых, как Макар следопыт. Мне не хватало простого тимуровского движения, фехтовального клуба Каравелла, гаража с мопедом, всяким барахлом и друзьями. Ничего даже такого не было. Серые, незажигательные педагоги. Убогая база внешкольных кружков с бесконечными лекциями под запись о чем угодно: о морских узлах, о повадках бобра, об аэродинамике планера. Жизнь, скрашенная только запойным чтением.
Однажды я пришёл с очередного больничного в класс и был огорошен новостью: Мы ставим спектакль! Волшебный новогодний спектакль со злодеями лисой и волком, с говорящим лесом и, главное, с волшебным вороном. Мы будем выступать перед первоклашками и даже в детском саду поблизости. Ну в смысле «мы»… Они... Без меня…. Вороном будет Булка, он лучше всех читал роль на прослушивании.
Я расстроен был неимоверно. Пришел домой в слезах, пожаловался папе. Он был в отпуске между рыбацкими рейсами. 3 месяца зимний, 4 месяца летний. Представляете, как моряк видит своего ребенка? Мне кажется, что короткими вспышками, как таймлапс, где ребенок быстро растет. Вот и папа загорелся идеей помочь мне, поучаствовать, раз так совпало, что у меня проблема, а он не в море. Он весело процитировал своего любимого Ершова, которого вообще знал наизусть и цитировал к месту: «Это – службишка, не служба» и уехал в порт.
Я тоже ушел. Особо не веря, что папа справится, я пошел в районную библиотеку и в журнале толи «Начальная школа», толи «Литература в школе» выучил всю пьеску наизусть. Она была короткая и рифмованная. Все остальные дети выписали свои реплики из журнала у училки, а я добыл всю. Надеялся, что вдруг кто откажется или заболеет, и мне достанется хотя бы роль дерева, отвечающего мудрому Ворону.
Я лег раньше, чем папа приехал. А утром офигел. И радостный понес его подарок в школу. Класс тоже офигел. Отношения к вещам вообще было тогда другое. Помните пелевинские кроссовки и «инфляцию счастья»? Но эта вещь и сейчас бы стала сокровищем любого ребенка. Два огромных, почти в рост восьмилетки, черных как ночь крыла альбатроса. Папа привязал к ним веревочки. Я и одноклассники по очереди надевали эти крылья на руки и махали. Поднимался офигенный ветер!). Все были уверены и подтверждали это со стороны: если удачно взмахнуть в прыжке, то задерживаешься в воздухе!
Это уже было время бархатных революций в Восточной Европе. Когда в класс пришла учительница, ее ждал бунт: «Партия, дай порулить! вороном должен быть Крокушев! Выступать мы будем только с ним, вернее с его крыльями». Мнение Булки никто не слушал, я не смотрел на него. Но учительница не могла на такое пойти. Она уговаривала меня поделиться крыльями с товарищем. Я был непокобелим: «Крылья достались мне от моряков тралфлота как сыну рыбака и баста». «Но ты не знаешь роли!». «Знаю!» и зачитывал все с начала с выражением. В учительской она попробовала воздействовать на мою маму, преподавателя старших классов, но та самоустранилась: «Там все решено, против семьи мне не пойти». Ну и она выкрутилась, хитроумно, но не очень красиво. Она объявила, что на первую репетицию сегодня надо принести костюмы. Мол, сходите домой пообедать и с костюмами на репетицию. Булка заволновался: «Но ведь вы не говорили! Я не знал. Мои крылья покрашены и сохнут!». «Near the bird», ответила училка на языке видеосалонов и вероятного противника. Андрюха прибежал на репетицию в слезах. Надо сказать, его родители инженеры справились талантливо. Крылья были аккуратно вырезаны из тонкой фанеры, с ручками, как у щита, перья выкрашены в русском народном стиле. Но он опоздал, смазал краску с крыльев на себя и был с позором отстранен. Я стал мудрым вороном.
Мы выступали со спектаклем 3 года, во 2, 3 и 5 классах. Для младшеклассников и в детском саду неподалеку. Один раз даже на елке в районном Доме Культуры. Я получал от представлений огромное удовольствие. Когда в финале ворон превращал волка и лису в елочные игрушки, я делал особо остервенелые взмахи крыльями и все ряды зрителей подавались вперед на встречу этому ветру перемен. После выступления меня звали «помахать на нас» на бис.
С Булкой, Андреем Коврижкиным, мы позже стали хорошими друзьями. Нас скрепил ZX Spectrum. На кассетах с играми мы вместе замутили первый «бизнес» в 10 классе. Но я 30 лет не спрашивал его, что он думает про эту историю. Я, честно сказать, думаю, что правильно поступил. Этот спектакль и крылья, одно из самых ярких событий моего детства. Тут как на войне или в любви нельзя было отступить. Но не всегда даже правильными поступками стоит гордиться
Это не «ответ на пост», а скорее просто навеяло, постом про несоответствие отражения советской действительности в воспоминаниях и фильмах Как оно было
