«Окрашено» — прочитал Лампасов, когда было уже слишком поздно. На отглаженных брюках небесного цвета блестело коричневое грозовое облако, скопированное со скамейки, где мужчина переводил дух.
— Да как же так… — обреченно прошептал Лампасов, крутясь на месте, чтобы получше разглядеть ущерб. Пятно выглядело очень натурально, практически шедевр: Станиславский бы поверил сразу, даже без уговоров.
«Костя, я тебя прошу, ради бога, только не обделайся перед заказчиками. Там серьезные люди будут, они ошибок не прощают. Чтоб одет был с иголочки, пах, как моя теща в день нашего с женой развода, — уверенностью и оптимизмом, а говорил громко и от души, как тогда, когда я тебя чуть не уволил. От тебя сегодня всё зависит. Ясно тебе?» — вспомнил он голосовое сообщение регионального директора, пришедшее утром на телефон.
— Накаркал, сволочь такая, накаркал! — проскулил Костя и, чувствуя, как от волнения кружится голова, снова плюхнулся на скамью, лишив штаны последней надежды.
Всё было кончено. До выступления оставалось десять минут. Штаны он не очистит, другие не купит, позор не скроет и не оправдает. Костя знал: это конец. Тому, кто обгадился до авансового платежа, большие деньги никто доверять не станет.
Мимо неспешно проходили люди, болтали, улыбались, пили свой дурацкий кофе в дурацких картонных стаканчиках. Лампасов наблюдал за миром ― таким спокойным, гармоничным, таким цельным, таким успешным ― и чувствовал, как внутри него разрастается дыра. Он облажался. Нет, не так. Он ОБЛАЖАЛСЯ!
— Слушайте, где тут вход в конференц-зал? Я уже три раза вокруг обежал, вспотел, как лошадь, — раздалось откуда-то сбоку.
Лампасов не сразу обратил внимание на соседа, всё еще размышляя над своей печальной участью.
— Ау, уснул, что ли? Как, спрашиваю, в конференц-зал пройти? — еще настойчивее позвал голос и наконец достиг своей цели.
Потерявший всякую надежду Лампасов резко обернулся, чтобы сказать пару ласковых этому хаму, потревожившему его в столь скорбный час, но тут заметил развалившегося на другой половине скамейки Сомова — главного потенциального инвестора, ради которого сегодня и затевалась вся эта проклятая презентация. Сомов не просто сидел: он буквально лежал на скамейке, раскинув руки в стороны и тяжело дыша, словно выброшенный на берег кит. Его пузо то устремлялось в небо, то снова сдувалось, как будто кто-то нажимал на него невидимой рукой, как на грушу тонометра. Костюм фисташкового цвета стоил, наверное, как весь этот экспоцентр, в котором сегодня намечалась конференция, и теперь он был весь в коричневой краске. Но Сомов об этом пока не знал.
Лампасов просто не верил собственному счастью. Внутри него произошел большой взрыв и буквально зародил вселенную надежды. Важно было не упустить момент. Еле сдерживая внутри себя лавину радости, Костя с совершенно серьезным лицом ответил:
— Да, простите. Повторял речь про себя. Вход вон там, — показал он пальцем на дверь. — Я тоже туда иду, хотите, провожу вас? — еще не договорив последнюю фразу, он встал со скамьи так, чтобы Сомов увидел пятно.
— Хах, не хочу вас огорчать, уважаемый, — начал бодро Сомов, — но вы попали в… — он не договорил и, кажется, начал задыхаться.
Лампасов незаметно улыбнулся и тут же включился:
— Что, что такое? Я на что-то сел, да? — он начал крутиться на месте.
— Дам-с, сел, — трагично вздохнул Сомов и уже без всякой бодрости в голосе добавил: — Вот сволочи, не могли, что ли, ленту натянуть сигнальную? Друг, глянь, пожалуйста, сильно меня? — треща, как январский снег, он еле встал со скамьи, чуть не оторвав ее от асфальта. — Ладно, можешь не смотреть, я сам всё понял, — пожевал губы Сомов. — Ну и что будем делать? Мне в таком виде нельзя… Крокодилов потом лет десять ржать будет и вспоминать мне этот косяк, аллигатор позорный…
— Ну… Тут два варианта: либо искать растворитель, либо новые штаны, — заключил Лампасов.
— Либо не идти вовсе, — добавил вариант Сомов, и вариант этот был отнюдь не самым лучшим.
— Как же не идти, Аркадий Филиппович? Вас же там все ждут!
— Я водителя на ТО отправил, он мне новый костюм никак сейчас не привезет, а в этом я не пойду.
— Слушайте, ну раз такое дело и вы не можете идти на презентацию, то презентация идет к вам! — твердо заявил Лампасов.
— Ты хочешь их привести сюда? — усмехнулся инвестор. — В таком виде? — показал он на зад Кости.
— Все самые важные люди уже здесь!
Лампасов никогда в жизни не говорил так уверенно, как сейчас. Общая с его главным страхом в лице Сомова беда открыла в Лампасове чувство уверенности, и он брал быка за рога, ну или сома за усы ― тут кому как больше нравится.
— Садитесь, Аркадий Филиппович, мы начинаем.
Костя прочистил горло и зарядил речь. Он говорил без запинки, в глазах его был оптимизм и радость, а пах он победой, а точнее, свежей эмалью — всё, как хотел директор.
— Вот так наше производство биметаллических радиаторов собирается перевернуть индустрию и занять нишу, вытеснив из одиннадцати регионов конкурентов за счет высокого КПД и низкой себестоимости всего за два года, — закончил свою пламенную речь для одного зрителя Лампасов и поклонился, представив проходящим мимо людям свое пятно.
— Хорошо, очень хорошо, — вяло похлопал Сомов, затем задал еще пару вопросов и, получив ответы, набрал водителю: — Боря, ты всё там? Заезжай за мной, я на скамейке сижу.
— Ну? Что скажете? — смотрел с надеждой Костя.
То ли устав от всего на свете, то ли надышавшись краской, то ли действительно воодушевившись речью, Сомов улыбнулся.
— Ну а что тут говорить: емко, складно, всё по делу. Коммерческое с собой? Цифры есть?
— Дайте мне пять минут, я сбегаю до шефа!
— Беги-беги и захвати мне кренделек какой, что ли, а то аппетит от этой краски разыгрался.
— Лампасов, дрянь такая, я тебя уволю! Там «Энерговальс» уже выступил и ООО «Печкин», зал аплодировал, мы всё прос… Господи, Костя, да ты и сам, смотрю, уже прос… — брезгливо поморщился директор, заметив пятно на штанах Лампасова и то, как все вокруг от него шарахаются.
— Некогда мне, Сергей Антоныч, с вами тут болтать, у меня Сомов там на крючке ― документы ждет, — выхватил Сергей папку у начальника.
— Не понял. Ты че, головой ударился? Сомов не пришел.
— Сомов пришел, вернее, Сомов прилип. Вон он, — показал Костя рукой на улицу.
— Что ты с ним сделал? — побледнел директор.
— Я не облажался, Сергей Антонович. Вы идите кофе выпейте, а мне некогда, я завод спасаю.
Типичное лицо Лампасова накрыла какая-то нетипичная надменная тень. Он молча и демонстративно опустил купленный в буфете кренделек в карман пиджака и побежал на улицу, сверкая перспективным коричневым пятном.
— Во дает, — почесал затылок директор и на всякий случай проверил свои штаны.
Александр Райн
Подписывайтесь на тг канал t.me/RaynAlexandr Там еще больше рассказов
