Ссылка

Она против?!!

Разумеется, Камил не знал наверняка, охраняют ли сновидцы Завиду Неманича и князя Младана Дальнича, но он опасался, что те могут подловить его вдалеке от собственного тела точно так же. Конечно, если они знали об этом способе, который хоть и был вполне логичным, но не был столь очевидным, как могло показаться на первый взгляд. Ведь сперва святошам следовало задаться вопросом «что, если», а они вряд ли обладали склонностью мыслить в духе учёных – иначе бы они тогда не были святошами.

Устранить Завиду можно было бы, но это не могло гарантировать полную победу, и то, что власть попросту не возьмут другие – противников некроманта в княжестве предостаточно. В то же время имелся серьёзный риск попасть в ловушку – и кто знает сколько ещё таких же ловушек можно обустроить в мире сновидений?

Отныне следовало использовать метод Дверей крайне осторожно и осмотрительно. Гипотеза подтвердилась – с мгновенной смертью человека душа сновидца, привязанная к его душе, тоже гибнет, ибо единственный мостик, связывавший его с Зазеркальем, оказывается уничтожен. Душа попадает в ловушку и, так как она опирается на чужую душу, с потерей этой опоры – так же сваливается в бездны Изнанки.

Наутро пешая Дружина Смерти догнала конницу, и Камил продолжил путь по дороге, ближе к полудню выйдя к городку Тодоровичей.

Городок потрёпан варварами, а народ, едва увидев орду мёртвых на горизонте, бросился бежать, кто куда. Люди бежали в леса, не желая, чтобы повторились ужасы прошлой недели, когда сюда явились наёмники Дикой Тайги. Но сбежали далеко не все. Камил отыскал местного управленца, оставшегося на своём месте, словно обречённый.

-- Тодорович на нашей стороне, -- напомнил Камил. – Потому ваш городок принадлежит Царству.

На встречу он отправился с Железяками, чтобы не пугать новых подданных кошмарными синюшными покойниками. Управленец же оказался не из трусливых – удивить его после недавних событий было трудно. Ему удалось спрятать своих дочек, но другим жителям повезло гораздо меньше.

-- Надеюсь, вы покараете Неманича и его собак, -- ответил управленец. – А у нас в тюрьме сидит предводитель дикарей. Раненный.

-- Как так? – удивился Миробоич.

-- Неманич с ним чего-то не поделили. Мы нашли Конрада лежащим на площади. Он, кстати, Нойманн. Потому мы и не поспешили с казнью, хотя желающих в нашем городе очень много. Нам столько труда составляло остановить самосуд до вашего прихода.

-- Покажите его мне, -- заинтересовался Камил, и управленец немедленно отвёл его в городские темницы.

Конрад лежал на грязном тряпье. Гигант спал. Мускулы выпирали даже сквозь просторную рваную рубаху. Кажется, этот Нойманн был богатырём.

-- И где же его рана? – спросил Камил. – Он кажется целым.

-- Между ног, -- спокойно ответил управленец. – Говорят, Неманич лично отрубил ему член, наказав за бесчинства.

-- Если это так, то Завида наверняка очень искусен в фехтовании, -- сказал Корнелий. – Ведь Конрад Нойманн – тот ещё ублюдок.

-- Вы с ним знакомы?

-- Я о нём наслышан.

-- Расскажи.

-- Конрад наводил шума по всей Дикой Тайге. Он считается подонком даже среди подонков. Со своим сбродом он вторгался в вампирский Край. Он убивал вампиров и симбионтов.

-- Этот оборванец? Убивал вампиров и симбионтов? – удивился Камил. – Насколько же он силён?

-- Не в одной силе дело, -- сказал Корнелий. – Иначе бы львы, медведи и волки всегда побеждали человека.

-- О, сюда припёрлись даже кровососы… -- вдруг простонал бывший предводитель варваров. Он проснулся и увидел вампиров у своей клетки. – Пришли по мою душу? Убить меня, когда я ослаб? Шакалы поступают так же!

-- С радостью отправлю тебя на тот свет, -- сказал Корнелий. -- Но мне жалко марать об тебя свой меч, отброс Престола.

-- Тогда просто отсоси мой член, зубастый урод.

-- Мы уже знаем, что его у тебя нет.

-- Тогда отлижи мой мохнатый неподтёртый зад!

Корнелий не удостоил варвара ответом. Лишь задрал голову, показывая собственное превосходство и непоколебимость.

-- Не думал, что Нойманны могут возиться с дикарями и вести подобный образ жизни. За что же тебя изгнали из Престола? – поинтересовался Миробоич.

-- За то, что я был там самым красивым, -- Конрад моргнул своими акульими глазами и ухмыльнулся жёлтыми зубами. Черноволосая девица, сидевшая в тёмной клетке, как-то пренебрежительно рассмеялась. Конрад же прищурился:

-- Постой. Неужели ты – тот самый некромант-Антихрист?

-- Тебе есть до этого дело?

– А ты совсем ещё щегол! Даже бороды нет, -- сказал Конрад.

-- Зато у козла есть, но много ли от этого проку?

-- Такой мальчишка надрал задницу вот уже трём князьям и идёт к четвёртому?

-- Именно так.

-- Я представлял тебя иначе.

-- И как же?

-- Я думал, что ты метра четыре ростом, лысый, бородатый, со змеиным лицом, с рогами на голове и копытами вместо ног – примерно так тебя описывали священники.

-- Всем известно, что у них богатая фантазия.

-- А что я вижу вместо сына дьявола? – Конрад горько рассмеялся. – Незрелую малявку!

-- Внешность обманчива, -- вмешался Корнелий – тысячелетний вампир с лицом юноши.

-- Слушай, Миро… как там тебя… лобич?... бобич?.. насрать! -- вдруг почти взмолился Конрад. – А ты и вправду можешь пришить член обратно?

Камил поперхнулся.

-- Могу. Но мне это совершенно неинтересно.

-- А я тебя заинтересую!.. и вправду можешь пришить? Я слышал, что моему племяннику ты сумел… у того даже сын появился потом!

-- Нет гарантии, что орган будет чувствителен. И что вообще будет работать. А ещё я слышал, что ты насиловал всех подряд. Стоит ли тебе пришивать обратно? Чтобы ты принёс в этот уродливый мир ещё больше страдания?

-- Пришей, а взамен я скажу тебе кое-что очень-очень важное! – сказал Конрад. -- Без этих знаний ты можешь потерпеть поражение. Поражение, какое потерпел и я. Из-за своего незнания! Ведь я не был готов к такому...

-- Говори сейчас. Если это и вправду будет что-то важное, то, так и быть, пришью. Но если это будет что-то незначительное или вовсе ложь, то я отрублю тебе и руки и ноги.

-- Завида Неманич обладает ангелом-хранителем, -- сказал Конрад. -- Как и его охранники-Близнецы. Они победили меня только поэтому. Неманич очень сильный засранец… Я даже не видел его меча! Настолько он быстрый. И меч его не свистит в воздухе, а громыхает, как молния. Он сильнее многих вампиров и многих святых воителей – поверь мне. Он невообразимо силён! Я даже не знаю, что у него за «ангелы» такие… Если бы ты не знал этого, то потерпел бы поражение в будущей битве. Сейчас же ты будешь готов.

Камил хмыкнул.

-- Это ещё не всё, -- сказал Конрад. – Возьми меня с собой! Я слышал – ты лучший лекарь-колдун. И хороший вояка… Возьми меня с собой и я принесу тебе много пользы!

-- Но зачем же ты мне нужен?

-- Я – Нойманн… я неплохой воин. И я хочу отомстить Неманичу!.. У нас с тобой общая цель, парень. Я покажу тебе слабости в обороне их крепостей и в обороне столицы. Я тебе пригожусь и в Дикой Тайге, где ты сможешь набрать себе сколько угодно вояк на службу!… Только возьми меня с собой. И, будь добр, исцели. Я даже согласен забрать обратно свои слова насчёт «малявки». Могу называть тебя своим господином, пока не сдохну. До самой старости.

-- Что ж, -- задумался Миробоич. – Ты Нойманн. Говорят, души ваши сильны. И тогда твоя душа мне и вправду может пригодиться.

-- Хочешь её купить? Говорят, что ты дьявол.

-- Почти, -- кивнул Камил. -- Я согласен помочь тебе. Но ты будешь должен мне кое-что. И, поверь, это тебе может очень сильно не понравиться.

-- Неужели есть что-то хуже, чем отрубленный член?! – рыкнул Конрад. – Говори, что ты хочешь!

-- «Ангелы-хранители», -- ответил Камил. -- Мне скоро понадобится человек для моих экспериментов. Я не знаю, как именно святоши делают симбионтов, но у меня есть предположения. И мне нужен доброволец, который будет подвергнут серьёзным испытаниям – а души Нойманнов сильны, чтобы многое выдержать, чтобы простить ошибки.

-- Ты пришьёшь мне член, а потом ещё и подаришь силу, при помощи которой я смогу отомстить грёбаному Завиде? – воскликнул Конрад. – И при этом спрашиваешь, согласен ли я на это?! Да ты обезумел! Конечно же – я согласен!

-- Вот и хорошо. Это будет не так просто, как ты думаешь. Возможно, тебе придётся пройти через серьёзные мучения…

-- Ха-ха-ха! Да ты спятил! «Мучения»!.. Посмотри на этот обрубок! – Конрад спустил штаны, показывая свою чудовищную рану. Стражники, стоявшие рядом, поёжились и отвели взгляды.

-- Удивительно, как ты не сдох.

-- Кто жаждет мести – очень живуч! Тебе ли не знать?

Камил вздохнул. Что ж. Главарь дикарей, богатырь, знаменитый убийством вампиров и симбионтов, к тому же ещё и Нойманн… Возможно, дело того вполне стоило. К тому же Конрад показался ему забавным, даже несмотря на все бесчинства, какие он учинил в этом городке. Было удивительно, насколько Камилу везёт на всякого рода отребье в компаньонах, будто он являлся магнитом для ублюдков.

-- И где же, извини за прямоту вопроса, лежит твой член? – спросил Камил.

-- Я спрятал его в сугробе. Заморозил, чтобы не сгнил. Я знал – ты придёшь… Я знал – ты мне поможешь!

Новообращённые вампиры-гвардейцы едва сдерживались от хохота, когда принесли свёрточек. Камил же впечатлялся стойкостью дикаря-аристократа. Конрад скрипел зубами, когда Камил принялся за работу – иногда тот оглушительно вопил, хоть и старался изо всех сил сдерживаться.

Пальцы Камила извозились в крови – пришлось вскрывать старую рану, срезая ороговевший слой, но он всё равно быстро управился с делом. Нервы были рассечены. Камил знал, как соединить сами ткани, но не знал, как можно было бы соединить между собой нервы. Это было, кажется, невозможно. Однако он обработал рану изнаночным отваром, ускоряющим заживление ран – быть может эта дрянь и нервы срастит между собой.

Дикарь ослабел так, что вырубился. Камил удивлялся, насколько же Конрад вынослив и крепок – любой другой бы, может, кроме Савохича или Дылды Грега, давно помер бы.

Помимо варвара и преступников в темнице сидела и девушка с роскошными густыми чёрными волосами – она казалась здесь лишней и явно не вписывалась в местный сброд. Девушка с любопытством наблюдала за исцелением дикаря из-за прутьев клетки, но не раскрывала рта.

-- А ты кто? И за что здесь оказалась? – поинтересовался Камил, когда закончил со всеми делами и собрался уходить. – Такая хрупкая и красивая девушка, а сидишь в городской темнице!

-- Благодарю за комплимент, Царь-чернокнижник, -- сказала она. Стражники тут же грубо вмешались в разговор, не позволив девушке продолжить.

-- Это ведьма! Её хотят сжечь. Она опасна! Она колдует и приносит несчастья!

-- Ведьма? – удивился Камил. – И что же ты умеешь, красавица?

-- Я умею лечить людей, -- сказала она. – От физических и душевных недугов.

-- А за что же тебя посадили сюда? Плохо лечила? Или слишком хорошо?

-- Она колдовала и проклинала людей! – снова вмешались стражники.

-- Заткнитесь. Вас я не спрашивал, -- сказал Камил и те умолкли.

-- Народ суеверный, -- пожала плечами девушка. -- Тебя ведь тоже все хотят сжечь. Только у меня нет мертвецов, какие бы за меня вступились – и не умею я их поднимать. Мёртвые – это не моя стихия... А как разнеслись вести о тебе, Антихрист – начались гонения! Уж немало девок пожгли: и настоящих ведьм и названных – народ бесится и хватает вилы, едва кто-то пустит сплетню... И меня тоже скоро сожгут. Или не скоро – не знаю. Палачам сначала было некогда, а теперь они ушли в ополчение. Инквизиторов проезжих тоже нет – все сбежали в Порт. Некому сжигать. То мятеж, то траур. И приятных собеседников мало. Хоть, ладно, над этим дикарём я посмеялась вдоволь!

-- А ты? Настоящая ведьма? Или тебя привели сюда по ошибке?

-- А ты как думаешь? – ухмыльнулась девица. – Говорят, ты проникаешь в умы людей. Прочитай мои мысли.

-- Я не умею читать мысли.

-- Тоже, выходит, враньё? Жаль, -- вздохнула ведьма.

– Тогда расскажи, что умеешь. И если ты не лжёшь, то я возьму тебя с собой. Мне ведьмы пригодятся. Будешь на почётной службе у некроманта.

-- Чернокнижник собирает всю нечисть к себе в отряд? – спросила девушка.

-- Разумеется. Как тебя зовут?

-- Обычно меня называют проклятой ведьмой. Но ты можешь звать меня Алиной.

-- Красивое имя, необычное. И, будто, когда-то я его уже слышал… А что именно ты умеешь?

-- Запах твоих отваров очень меня заинтересовал. Забавно сознавать, что ты умеешь делать те же зелья, что варила моя бабушка.

-- А ты тоже умеешь?

-- Конечно. Она меня многому научила. Пусть и не всему…

-- Почему не всему?

-- Она рано умерла. Раньше, чем обычно умирают ведьмы.

-- «Раньше»? То есть, ведьмам и вправду известен способ продлять жизнь?

-- Да, но со страшными последствиями, -- сказала Алина. – Ведьма, приносящая в жертву жизни людей ради продления своей собственной – каждый раз будет понемногу терять человечность. Тогда удастся победить смерть на жалкие пару месяцев. Это вынудит её совершать ритуал вновь и вновь. И постепенно та превратится в страшное чудовище. Моя бабушка же хотела умереть человеком.

-- Ты, я вижу по твоей красоте, тоже брезгуешь этими способами?

-- Я не боюсь смерти, -- заявила Алина.

-- Все молодые не боятся смерти, -- сказал Корнелий. – Зато смерти боятся обезумевшие старики. Потому ведьмы обычно и превращаются в чудовищ только к старости, когда им уже нечего терять.

-- То-то ты стал вампиром в юношестве, -- заметила Алина.

-- У меня не было выбора.

-- Хорошо, что у меня он есть, -- девушка сжала прутья клетки своими тонкими пальчиками. – Я могу продлять жизнь, но не делаю этого. Я могу опаивать людей, превращая их в своих рабов, но слишком добра, чтобы так поступать, хотя, может, и стоило. Говорят, что я проклинаю людей? Люди себя проклинают сами! А я могу их исцелять при помощи отваров и даже делать их сильнее. Ещё я могу гадать, проясняя неявное будущее, и могу очищать воду от ядов… Этого достаточно, некромант?

-- Вполне. Но, похоже, с гаданием ты просчиталась – иначе не попала бы в темницу.

-- Будущее неявно. Оно непредсказуемо. Можно предугадать лишь его направление, но не всю траекторию.

-- Это можно сделать и при помощи одного лишь своего ума, -- сказал Камил. -- Научишь меня всему, что знаешь?

-- А ты меня?

-- Если такова сделка, то с удовольствием. Ведь я очень редко встречаю людей, владеющих Изнанкой. Мне казалось, будто только я вовсе один ею владею.

-- Ты далеко не одинок. Остальные прячутся. Ведь инквизиторы всюду. Они не дают нам жизни. А ты единственный на виду у всех. За это тебя и ненавидят.

-- Думаю, скоро мы сделаем так, чтобы церковники больше никогда не убивали подобных нам, -- сказал Камил и приказал стражникам. -- Освободите её!

Суеверные стражники с явной неохотой открыли клетку с ведьмой. Алина вышла на свободу – сладко потянувшись, словно уставшая кошка.

Конрад заворочался и застонал в лихорадочном бреду. Богатырь постепенно приходил в себя. Камил приказал управленцу вернуть Конраду его тяжёлые доспехи и оружие, а так же раздобыть для ведьмы хорошую тёплую шубу. Предстоял путь к крепости Драгана Лисича, захваченной королевскими кондотьерами.

**

Благодарю за донаты спонсоров!) Огромное спасибо!

Аноним Иванович 5000р "Спасибо за книги, душу лечат) имя замаж)" Ответ: поверьте, ваши донаты лечат ничуть не меньше!) я бы даже сказал, обладают некромантическим эффектом

Юрий Ревякин 1000р

Руслан Рубинович 1000р "Спасибо за главки" Ответ: вам спасибо за донат!

Марат Ирикович 1000р "От бывшего собрата по перу, темнотосу"

Степан С. 500р "На темнейшего! Спасибо, очень интересно. Вторая часть гораздо качественнее. Ещё бы убрать вездесущие многоточия" Ответ: Да, вторая пизже. Это хорошо -- что не хуже. С другой стороны первая не такая ахуенная, чтобы соответсна привлечь больше аудитории на вторую... с многоточиями же... сложна...

Грач 500р

Алексей Владимирович 500р "Малый донатик на поддержку вдохновения"

Константин Викторович 300р "темнейшему"

Данил Е. 250р "На темнейшего"

Дмитрий Владимирович 200р "Крайняя главка как на духу" Ответ: да, сам перечитал раз сто, одна из лучших наверное

Татьяна Власова 100р

Алексей Сергеевич 100р "здорово Миробоич от старика избавился"

На некоторых книгах мы можем обнаружить, что бумага тонкая, пожелтевшая и разваливается на части. Эта хрупкость стала результатом производства бумаги с использованием древесной массы. К сожалению, древесная масса содержит много кислот, и книги, сделанные из такой бумаги, со временем портятся и становятся практически невозможными для сохранения или восстановления.

Старые книги, напротив, печатались на высококачественной бумаге, изготовленной из лоскутов ткани, а не из древесной массы.

Вот как делали эту бумагу:

Во-первых, собирали старые льняные тряпки и изношенную одежду. Затем рабочие сортировали тряпки по цвету и видам ткани, чистили их, снимали швы, пряжки и пуговицы, а затем разрезали ткань на более мелкие кусочки.

Лохмотья белого льна высоко ценились за их использование для изготовления тонкой белой бумаги, но другие цвета и типы хлопчатобумажной ткани также использовались для изготовления более грубой и дешевой бумаги.

После очистки и сортировки тряпки бросали в жидкий раствор воды и извести, который помогал изолировать примеси и начать процесс, называемый «реттинг». Эти тряпки складывали в кучу и накрывали брезентом на срок от недели до одиннадцати дней для брожения, после чего они начинали разлагаться в тканевую массу, из которой в конечном итоге делали бумагу.

Затем тряпье сбрасывалось в желобчатую систему, наполненную чистой водой, а водяное колесо приводило в действие несколько тяжелых пресс-машин, которые измельчали его в густую, разжиженную «кашицу» из волокон. После двух-трех этапов измельчения, лучшие бумажные фабрики могли получить однородную по текстуре кремообразную массу без дефектов.

Когда жижа была тщательно взбита, ее переливали в большой деревянный чан, нагреваемый снизу. Затем в чан опускали проволочную форму с деревянным каркасом — почти как поднос из медной сетки.

Затем осторожно вынимали форму из густой теплой кашицы, и слой тряпичной целлюлозы равномерно покрывал верхнюю часть плотно сплетенной проволочной сетки. Форму встряхивали из стороны в сторону и сверху вниз, чтобы сгладить и соединить волокна целлюлозы. Делали это примерно 100 раз в час, 1000 раз в день

Сегодня мы можем увидеть свидетельства этой стадии процесса изготовления бумаги, замечая видимые тонкие линии проволоки и более толстые линии цепи, которые были тонко отпечатаны формой.

Водяные знаки, которые были сделаны из серебряной проволоки, вплетенной в линии формы, также видны на этом этапе процесса. Эти водяные знаки служили удостоверяющим клеймом для бумажной фабрики, отличая работу одной компании мастеров от другой.

После того, как форма убиралась в сторону, чтобы вытекла лишняя жидкость, ее переворачивали, опускали лист для сушки и спешили вернуть форму для следующего погружения в суспензию. После того, как на фабрике сохло около 250 листов в таком состоянии, рабочие складывали их с помощью войлока, наслаивающегося между ними, помещали стопку под деревянный шнековый пресс и поворачивали ее, чтобы выжать больше воды.

Затем отделяли листы бумаги от войлока, и снова сжимали, чтобы выпустить еще больше влаги. Наконец, листы бумаги переносили на чердак под открытым небом и вешали для просушки.

Заключительным этапом процесса изготовления бумаги было нанесение на бумагу слоя желатина для ее укрепления и подготовки к правильному приему чернил. Затем листы снова высушивали, складывали под грузом для расплющивания и, в конце концов, упаковывали для транспортировки. Мастера бумажной фабрики работали по 9-12 часов в день, производя от 700 до 1500 листов в день в зависимости от размера предприятия.