В свежем мартовском воздухе слышался далекий гул орудий. Сгорбленная старуха в цветастых юбках, ведомая фельдфебелем в парадном мундире, осторожно ступала по раскисшим дорожкам между армейскими палатками. Старые солдаты смотрели равнодушно, молодые - с любопытством. "Судьба идет" - шептались они. - "Судьбе дорогу".

У офицерской палатки фельдфебель откинул полог и пригласил старуху внутрь. В душном воздухе смешались запахи карболки и ладана.

- "Проходите, мадмуазель! Николай Герасимович, а я Вам гостью привел" - прогудел фельдфебель, наигранно шутливым тоном. - "Судьбой кличут".

В центре шатра на изысканных персидских коврах лежал молодой офицер. С трудом он поднял голову над подушкой и посмотрел мутным взором на незнакомку.

- "Как Вы желали, господин поручик, отыскал лучшую ворожею в округе. Будущее ей ясно, а прошлое ей поведала долгая жизнь".

- "Чай милок занемог?" - участливо спросила она.

Фельдфебель поспешно ответил: "да, Судьбинушка, ранение в живот-с. Героическая была битва, верно Николай Герасимыч?"

Молодой офицер с опозданием кивнул, слабо осознавая происходящее.

- "Благодарствую, Петр Павлович, подайте лауданума" - прошептал лежащий поручик.

Фельдфебель раскрыл деревянный резной ларец, отмерил 7 капель и поднес к губам больного. Тот торопливо проглотил настойку и снова уронил голову на ковер. На время в палатке установилась гробовая тишина.

Через минуту офицер с трудом приподнялся над своим ложем и проговорил: "Хочу судьбу знать".

Старческие крючковатые руки с удивительной легкостью принялись извлекать разноцветные пузырьки из котомки и расставлять их на деревянном столике.

- "Знамо, знамо" - прошамкала старуха. - "Разведаю судьбинушку вашу, не смущайтесь. Сказывайте только: про себя аль про родимого сердцу человечка ведать желаете?"

Поручик задумался и медленно произнес: "Судьбу Родины знать хочу, что с нею будет через сотни лет".

На секунду руки колдуньи остановились и она казалось застыла в нерешительности, однако в следующее мгновение привычным движением сгребла пузырьки в котомку и проговорила:

- "Эх, милок, хитро это дело. Словно бы отсюдова глядеть за жизнью-то столичною: глядеть прямо не углядишь, а весточка, глядишь, и дойдёт".

- "Не понимаю" - промолвил офицер.

- "А что ж тут тёмного" - ответила старуха сипло - "Во всём мирозданьи порядок водится. Коли в торбочку положишь пять алтынчиков, то и вынешь не больше пяти, а то и меньше!". На этих словах она хитро усмехнулась.

Стоящий по вытяжке фельдфебель встрепенулся, достал портмоне и отсчитал старухе монеты. Та неспеша положила их в карман котомки и взамен достала прозрачный горный кристалл, который тут же заиграл бликами по стенам палатки.

- "Благодарствую, соколик мой, благодарствую! ...Ай, о чём же это я? Так вот: писаное слово крепко. Коли складно сотворено и на бумажку положено, то во всяко время достать можно".

На последней фразе старуха осеклась, как будто сказала лишнего. Фельдфебель напряженно вслушивался в слова гадалки, а больной офицер завороженно смотрел на игру света, исходящего от кристалла.

- "Ладно, давай свою писанную речь"

- "Как прикажете, так и будет! Итак, сотню лет вперёд заглянем, в писание об Империи Российской". Она прикоснулась к кристаллу и медленно двинула его вокруг оси. Выбрав ей одной ведомое положение, она вздохнула и закрыла глаза.

- "Вижу," - прошептала она. - "Вижу Россию через столетия. Вижу поэта, что о ней пишет..."

"Я волком бы выгрыз бюрократизм
К мандатам почтения нету.
К любым чертям с матерями катись
Любая бумажка. Но эту..."
...

Закончив, старуха осторожно убрала чудесный камень в котомку и поклонилась лежащему офицеру. Глаза его были неподвижны, будто сделаны из стекла. Но на лице застыло восторженное выражение мальчишки, который получил в подарок волшебную игрушку. Сейчас он побежит во двор к приятелям и вернется домой лишь к сумеркам. Гордо, как медали, неся на своей одежде пыль окрестных улиц.

Фельдфебель украдкой вытер глаза рукавом.

Старуха вышла из палатки и, старательно переступая лужи, пошла своею дорогой.