Простыня эта изобилует вышеописанными мной характерностями и в основном состоит из концентрированного бомбежа, вызванного исключительно изображением в фильме внутреннего убранства подводной лодки – типа оно нереалистичное и потому фильм глупый.

Сразу же скажу, что все эти претензии шлются прямым курсом нахуй, потому что, если вы изначально решили посмотреть фильм про гигантского осьминога из морских мифов, чтобы увидеть там реалистичное изображение службы на подводной лодке – вы не туда воюете. Для этого есть документалки, просто попробуйте их. И вот если там вдруг найдутся нестыковки, то тогда все подобные предъявы будут и по адресу, и по делу. А иначе – ну так нам там Кракена показывают, а Кракена же не бывает, эти «киноделы» совсем нас за идиотов держат? И да, для обычного зрителя (не подводника) выглядит все вполне складно и не вызывает никаких вопросов.

В остальном же, стоит Эдуарду Анатольевичу отклониться от «своей» темы и начать критиковать непосредственно фильм, он тут же путается в своих сединах, мудрость которых ему, судя по всему, и навеяла в пух и прах раскритиковать этот несчастный фильм.

К примеру, он сначала иронизирует над тем, как в кадре говорят «ходит» вместо «плавает», справляя попутно шутку про достижение за это святости Римского Папы. Но спустя несколько абзацев сам же доебывается, что дальше говорят «опускается» вместо «погружается». Так вам хуй угодишь, батенька. Очевидно, что Папа Римский здесь только вы.

Еще есть момент про буй, который, как написано в отзыве, «всплывает в чистой воде». Ну а вот, как в кино показано, как он всплывает, там кругом лед:

Ну зажало его, блядь, льдом, а потом лед схватился и вытолкнул его наверх. Такой вот буй и такой вот лед. Повезло.

Или вот еще Эдуард Анатольевич нам рассказывает про «самый нелепый за всю историю кинематографа» флешбек, который, как он понимает, должен был показать что-то про конфликт братьев, но внезапно обрывается и в этом заключается его вселенская нелепость. Ну, во-первых, если хоть немного отвлечься от полыхания на тему неправдоподобности деталей в фильме про гигантского подводного монстра, быстро станет ясно, что этот флешбек проводит параллели, как братья в детстве играли в прятки, а теперь один ищет другого на глубине морского дна в смертельной опасности. А, во-вторых, капитан в тот момент не засыпал, он погрузился в воспоминания, но это уже, конечно, мелочи:

И, да, этот флешбек правда может показаться нелепым, но по совсем другой причине – вместо задуманного драматического эффекта он вызывает скорее смех, потому что в контексте происходящего выглядит как чернушная шутка.

Но самое главное, это, конечно, то, что Эдуард Анатольевич выдал про выставление наших подводников «упырями». В фильме есть антагонист, именно он выступает против того, чтобы взять замерзающих полярников на борт. И ему противостоит протагонист, который, вопреки приказу, берет их на борт, чем спасает им жизни. Причем эта сцена дальше еще и на сюжет влияет. Вот этот отрывок, сами посмотрите:

За каким хуем надо было высасывать из пальца историю, что кого-то тут выставили в дурном свете, абсолютно неясно. Видимо, настолько уж сильно захотелось Эдуарду Анатольевичу оскорбиться и возмутиться от лица всех подводников России, чтобы только была причина кинуть типа коллективную претензию проклятым «киноделам».

Притом что если не смотреть фильм жопой, то просто нереально упустить его основной посыл, как раз и заключающийся в том, что наши подводники – это настоящие герои, которые готовы выполнять самые опасные задания и которые даже перед лицом смерти не бросят своих товарищей, да и вообще всех, кому могут помочь. Это буквально то, ради чего снимался этот фильм. Насколько нужно охуеть в своем профессионализме, чтобы умудриться разглядеть тут попытку выставить кого-то «упырями», страшно представить.

Короче, суть, я думаю, ясна. Человек доебался до абсолютно несущественных деталей, важность реалистичности которых, повторюсь, для обычного зрителя (не подводника) находится примерно на том же уровне, что и реалистичность изображения Кракена, и построил на этом всю свою разгромную критику. А фильм, между тем, далеко не такой плохой, каким его зачем-то попытался выставить уважаемый писатель.

Да, он совсем не оригинальный, да, при желании, там есть к чему придраться, да, снимать кино про монстров в 2025 году – это сомнительно… Но при всех своих недостатках, «Кракен» вполне себе тянет на одноразовую залипуху-развлекуху. Более того, заметен существенный прогресс по сравнению с тем же «Притяжением» Бондарчука – учатся у нас снимать фантастику и с каждым разом лучше получается. И уж точно не настолько провален этот фильм, чтобы так сильно исходить по нему говном и желчью, как это в очередной случилось с нашими кинокритиками-разумистами. Для ясности – я не пытаюсь быть адвокатом этого фильма, мне он самому не то чтобы понравился, но такой уровень негатива в его сторону абсолютно безоснователен.

А если уж сравнивать «Кракена» с теми же «Морскими Боями» и «Тихоокеанскими Рубежами», которые приводит нам в пример разгневанный подводник, то визуал там может быть и лучше, НО:

А вот как это они там взяли и линкор на полном ходу остановили и развернули, просто бросив якорь? Там что, цепь – из адамантия что ли, а? Ну вы поняли, да? Адамантий, ыхыхых. Или зачем, спрашивается, инженеры из «Тихоокеанского рубежа» начали строить гигантских роботов и устраивать кулачные бои с монстрами? Разве не логичнее было бы вложиться в усиление поражающей силы оружия и маневренности истребителей, чтобы атаковать гигантов небольшими группами, максимизируя ущерб и минимизируя возможные потери? Нет, а вы ответьте!

Как видите, юродствовать и строить из себя клоуна достаточно легко. Обкладывать хуями и смаковать каждую неудачу нашего кинематографа – тоже много ума не надо. Быть знатоком в чем-то одном и на основании этого во всем остальном вести себя буквально как Глеб Капустин, даже не осознавая этого – это ваще модус, блядь, вивенди.

А в итоге что? Самозваные кинокритики затащили всех в свою эхо-камеру с надписью «кино-говно, гы-гы» и уже второй десяток лет с апломбом исполняют свои незатейливые алгоритмы на потеху публике, которая, проржавшись, продолжает вопрошать, почему же ну не снимут-то у нас нормального кина, а потом возвращается к демонстративно гипертрофированной ностальгии по советским комедиям. А надо-то всего лишь хоть раз выбраться за рамки чужой предвзятости, растиражированной неиграбельными персонажами, и отказаться от навязанных стереотипов и предубеждений.

И внезапно получится оценить следующий фильм не по лекалам чужих мнений, а самостоятельно – и вот только тогда уже вполне осознанно и заслуженно смешать его с говном, чтобы, не дай бог, не выбиться из устоявшегося тренда.

Ну и, как говорит народный классик, всего плохого!

Фильм начинается с того, что посреди безжизненных просторов Арктики вдруг столпились сразу все. Двое французских ученых, одна из которых с подозрительно русским лицом, бросают в прорубь глубинные бомбы, и чисто из научного интереса решают взорвать не одну бомбу, а сразу парочку. Вдруг открытие?

Бомбы взрываются, французская учёная с русским лицом смотрит в мониторы и рапортует коллеге: «Коллега, у нас поднимается дно!».

Через секунду вокруг арктических учёных начинает вспучиваться и ломаться вековой лёд. Что-то там снизу рвёт его и кромсает — то ли это гигантский осьминог, то ли новинки отечественного кинематографа.

Очевидный успех науки — бросить маленькую бомбочку и точно попасть ей в голову ужасного монстра. Итак, одной щупальцей осьминог преследует наших ученых, которые убегают от него по льдам на снегоходе. Другой щупальцей осьминог топит большую арктическую станцию, к которой, собственно, и мчится снегоход.

Третьей щупальцей многозадачный осьминог нащупывает в глубине суперсовременную российскую подлодку «Ермак» и лупит её по башке.

Внутри подлодки суперсовременные российские подводники экстренно командуют сами собой и не понимают, что происходит. Надо сказать, что две трети фильма вообще все персонажи усиленно делают вид, что не понимают, что происходит и кто там на них напал. Они мучаются догадками и рационализируют, даже когда гигантский осьминог уже нагло танцует у них перед перископами. Мучительнее этого наблюдать только ужасный рассинхрон озвучки и артикуляции.

В общем, пока что все гибнут. Гибнет подлодка, гибнет арктическая станция, гибнет снегоход. И только двоё французских учёных, половина из которых с подозрительно русским лицом, остаются одни на льду. Из глубин всплывает аварийный буй, выброшенный подлодкой, и застревает во льду.

Мы переносимся из Арктики в Петербург.

По Адмиралтейству ходит главком Гармаш и командует. Он командует организовать спасательную операцию — отправить за пропавшей подлодкой ещё одну подлодку, посадив в неё какого-нибудь свежего капитана. Выпускайте Петрова! А ещё он командует в ту же лодку посадить старого опытного замкомфлота в виде актёра Гуськова, чтобы они с Петровым всё время срались и вырабатывали сюжетное топливо.

А ещё капитан пропавшей подлодки — брат Александра Петрова. А ещё на пропавшей подлодке есть секретное российское оружие, которое не должно достаться никому, включая гигантского осьминога, потому что а вдруг он американский.

Итак. У нас было два брата, один из которых Александр Петров, две подлодки, включая пропавшую, пара французских учёных, семьдесят пять ампул мескалина для съемочной группы, а так же секретное оружие, гигантский осьминог и целое море бессвязных пафосных реплик. Не то, чтобы всё это было категорически необходимо в фильме, но если уж начал собирать приключенческий боевик, то к делу надо подходить серьёзно.

Мы переносимся в Мурманск. Там на пирсе тихо в час ночной, и только Петров уже начал сраться с Гуськовым перед трапом подлодки «Заполярье». Гуськов говорит Петрову: «Я вам боевое задание принёс, но я вам его не отдам, потому что рано вам ещё его смотреть. Выйдите в море сначала, а потом смотрите».

Петров выходит из себя и в море.

Когда лодка отходит от берега достаточно далеко и погружается достаточно глубоко, чтобы снаружи никто ничего не увидел в боевом задании, Александр Петров вскрывает пакет и узнаёт, что им нужно доплыть до Арктики, найти там подлодку, в ней брата и секретное оружие, спасти брата, уничтожить секретное оружие и ничего не перепутать.

«Полный пи... то есть вперёд!» — командует Петров, и лодка бросается в глубину.

Тем временем двое одиноких французских учёных ходят по Арктике с фонариками, натыкаются на аварийный буй и решают не отходить от него далеко.

Через некоторое время к лодке Александра Петрова приплывает стая китов и начинает стучаться внутрь с криками: «Пустите!». Но Петров не впускает китов и пикает на них гидролокатором, чтобы киты уплыли. Киты уплывают, а на место китов приплывает гигантский осьминог.

Петров тем временем бегает по лодке и пристаёт там ко всем. Командует боцману рулить, хотя тот и так рулит, а акустику слушать, хотя тот и так исправно слушает и рапортует, что у них вокруг что-то есть. Где? Везде!

Замкомфлота Гуськов теряет терпение и предлагает незамедлительно бахнуть, потому что ему мерещится противник. Где? Везде!

Александр Петров, не ищущий лёгких путей, командует всплыть повыше и красться подо льдом. Он находит узкий длинный канал между подводными льдинами и проникает в него своей подлодкой. Боцман рулит как в последний раз. Акустик никогда не слышал в своих наушниках таких ужасных звуков. В морях под льдиной сонной плывут в воде сырой Петров на «Заполярье» и осьминог большой.

Гигантский осьминог накатывает на них сзади, но путается во льдах, теряет лодку и интерес и временно отступает. Каждое появление осьминога в фильме настолько точно сопровождается тревожной органной музыкой, что кажется, это играет сам осьминог.

Осьминожная опасность миновала, зато подлодка теперь плывёт прям в ледяную стену. Акустик кричит, а Петров командует «Стоп турбина!». Все хватаются за лодку изнутри, ожидая разбиться в лепёшку, но лодка тормозит как-то сама за три метра до стены. Фух. Удобно, не пришлось давать даже малый назад.

Посидев немного в остановившейся тишине, экипаж обмякает, слушает нытьё замкомфлота Гуськова, который говорит, что они все неправильно плавают, а потом Петров командует плыть дальше. В смысле, сначала вниз, чтобы обойти лёд, а потом дальше.

Французские учёные, которые уже почти замёрзли, вдруг слышат хруст. Это хрустит подлодка Александра Петрова, всплывая рядом с ними сквозь лёд.

Из лодки высыпают моряки, высыпает Петров и за ним неспешно высыпает Гуськов. Петров подходит к учёным вплотную и сверлит их своими стальными военно-морскими глазами. Особенно женщину с русским лицом.

Потом Петров спорит с Гуськовым, взять иностранных учёных на борт или не брать, и Гуськов, конечно, говорит, что не брать, потому что буржуины немедленно украдут могучий секрет у крепкой Красной Армии.

А Петров берёт учёных с собой. И, конечно, быстро узнает, что француженка эта международная — вполне себе родилась в Омске и зовут её Юля. В общем, она хоть бывшая, но подданная русская, она такая же из Омска, как была.

Затем подлодка погружается и отплывает немножко в сторону. Во-первых, чтобы все на ней могли вдоволь поспорить на разные темы: плыть или не плыть, искать или не искать, найти ли не сдаваться.

Во-вторых, акустик опять слышит в наушниках органные переливы. Мимо лодки, пыля по дну огромными щупальцами, проползает осьминог и набрасывается на норвежскую буровую платформу, которая, казалось бы, совсем здесь ни при чем.

Петров смотрит в перископ, а там всё в щупальцах. Осьминог доедает платформу и оборачивается на подлодку. Петров командует уплывать оттуда к чёртовой матери.

И тут долго сдерживавший себя Гуськов больше не может. Он отстраняет Петрова и берёт командование на себя. Он приказывает бахнуть по осьминогу! «Боевая тревога! Торпедная атака!» — азартно орёт он и сразу видно, как истосковалась душа его по подводным взрывам.

Они стреляют по осьминогу и поражают цель. Ура! Но осьминог вообще не впечатлен... то есть не поражен их торпедами. Гуськов снова командует стрелять торпедами и снова попадает, но не поражает осьминога.

Гуськов сникает. Он вообще не ожидал такого отношения к подводному флоту. Поскольку других идей, кроме бахнуть, у замкомфлота в запасе нет, он переходит в режиме тремора конечностей, а командование обратно перехватывает Петров.

Это происходит как раз в тот момент, когда осьминог начинает бить лодку по башке. Бум. Внутри всё искрит. Бум. Внутри всё горит. Бум. Внутри всё падает, продолжая искрить и гореть.

Петров догадывается, что осьминог их слышит, и командует всем заткнуться и не жужжать. Все не жужжат, только, тихонько потрескивая, горит торпедный отсек.

Мятая лодка висит в глубине, над ней висит осьминог, и они прислушиваются друг к другу. Осьминог правда довольно большой — подлодка размером примерно с ноготок осьминога, если бы у осьминогов были ноготки. Петров шепотом командует растопырить всё, что можно растопырить у подлодки, и подводное течение медленно уносит их из под осьминога.

Случается передышка, во время которой подводники тушат отсеки и перевязывают друг другу раны, а Петров то и дело сталкивается в коридорах с женщиной Юлей. Она даже нежно гладит его спиртовой марлей по царапине на лбу.

У Гуськова прекращается постторпедный тремор и он опять начинает ныть, что надо возвращаться на базу и не искать пропавшую лодку. Но тут в себя приходит потерявший сознание младший радист и говорит, что в пылу атаки осьминога расслышал стуки по корпусу. Это стучал по корпусу экипаж пропавшего «Ермака».

Пока подводники всё ещё гадают, что это за штуку они встретили и кто бил их лодку щупальцами по башке и топил норвежскую буровую, учёная Юля приходит и говорит, что это был Кракен и что у него есть гнездо. И туда он тащит всё, что в океане не приколочено.

Петров спускается к предполагаемому гнезду, но лодка ниже не может — глубина предельная, а до гнезда ещё пилить и пилить. К счастью, у них с собой есть спасательный батискаф, который прикреплен к корпусу лодки. Он может глубже.

Петров лично лезет в батискаф, потому что там нужен второй пилот, а штатный второй пилот ранен. Петров не ранен и на батискафах он плавал — вот это удача. Если бы он не плавал на батискафах, то кто знает, как бы повернулся фильм.

Глубоководный батискаф отрывается от лодки и ныряет в страшную глубину. Жутко скрипя и каждую секунду грозя сплющиться, он доплывает до гнезда Кракена. Кракена в гнезде нет, он ушел куда-то по делам. Гонять китов там или хрустеть норвегами, мы не знаем.

Гнездо Кракена выглядит как типичная хата одинокого мужика — грязно, неуютно, кругом валяются корочки недоеденных кораблей. Среди них лежит откусанная половина «Ермака».

Батискаф с трудом пристыковывается к ней, открывается люк — а там тридцать девять моряков, включая брата Александра. Тут надо дать пояснение, что Александра Петрова по сюжету зовут Витька, а брата его зовут как раз Сашка. Это специально, чтобы мы тут все запутались!

Моряки из «Ермака» начинают набиваться в батискаф, как в маршрутку, но набивается их ровно половина, больше не лезет. Поэтому нужно их отвезти, а потом сплавать ещё разок. Петров остается с братом в «Ермаке», потому что так драматичнее, а ещё им надо уничтожить суперсекретное оружие, чтобы оно не досталось осьминогу.

После того, как решены все мелкие сюжетные неполадки вроде того, зачем Петрову оставаться в «Ермаке», как пилотировать батискаф без второго пилота и как поскорее к ним привлечь внимание осьминога, батискаф уплывает и возвращается за второй партией моряков, а Витька с Сашкой лезут в отсек с супероружием.

Они уже долезли и начали его самоуничтожать, как тут домой вернулся осьминог. А кто-то ворует его моряков! Осьминог начинает давить на подлодку, пристыкованный батискаф и нервы зрителей. Играет орган.

В результате Витька с Сашкой решают не просто уничтожить суперсекретное оружие, похожее на огромный аппарат Илизарова, а сначала бахнуть из него по осьминогу. Тот как раз сидит верхом на подлодке, так что можно даже не целиться.

Витька и Сашка одновременно жмут на нужные кнопки, оружие загорается мелкими молниями. Из корпуса лодки вертикально вверх ударяет здоровенный огненный луч, сначала нагревая Кракена до предельных температур, а потом разрывая на кальмаровые кольца. Луч продолжает бить, пронзает толщу воды, испепеляет лёд на поверхности, пугает облака и вырывается в космос. Крутое оружие. Жаль, что стрелять можно только вертикально вверх.

Теперь нужно быстро спасаться, потому что перед смертью осьминог расшатал лодку и теперь она сползает в ещё более глубокую глубину. Петров с братом карабкаются по отсекам к батискафу, попеременно крича: «Витька! Сашка! Витька!».

Батискаф, который до этого еле дышал на такой глубине, проваливается вместе с лодкой еще метров на двести, а потом кубарём отстыковывается. Где-то позади окончательно взрывается подлодка «Ермак» — это самоуничтожилось секретное оружие.

Экран темнеет.

Поверхность. Подлодка «Заполярье» всплыла и вентилируется в атмосферу. Экипаж и Юля стоят на внешнем корпусе и тревожно смотрят вдаль. Лодка вся поцарапанная — по ней по дороге в гнездо прополз осьминог, царство ему небесное.

Когда все уже теряют надежду, поверхность пузырится и из под воды показывается батискаф. Над люком батискафа встает Александр Петров, а над Александром Петровым встаёт солнце.

Все устало перебираются из батискафа, устало жмут друг другу руки, Юля устало и многообещающе смотрит на Александра Петрова, и усталая подлодка из глубины идёт домой.