Кинопересказы
52 поста
52 поста
7 постов
6 постов
15 постов
9 постов
Что здесь происходит, что за звездецкий список? В общем, некоторые из пикабушников знают, что я пишу шуточные пересказы фильмов, клипов и внезапно художников. Вот их я и собрал в один пост, чтобы вам долго не листать.
Пересказ — это такой странный жанр: не обзор, не рецензия, а скорее шарж. Многие читали — говорят, забавно. Если вы из них — я рад и спасибо, что прочли! Ваши комментарии греют мне сердце.
Звёздный разум (2021, Егор Корешков)
Кольская сверхглубокая (2020)
Мира (2023)
Непослушная (2023, Александр Петров)
Вызов (2023, Юлия Пересильд)
Повелитель ветра (2023, Фёдор Бондарчук)
Гардемарины 1787. Мир (2023)
Гардемарины 1787. Война (2023)
Пчеловод (Джейсон Стэйтем)
Девушка Миллера (Дженна Ортега, Мартин Фримен)
Международная космическая станция (Мария Машкова)
Мадам Паутина (Дакота Джонсон)
Манкимэн (Дев Патель)
Дева и дракон (Милли Бобби Браун)
Мысль о тебе (Энн Хэтэуэй)
Флэш (Эзра Миллер)
Крушение (Джерард Батлер)
Гипнотик (Бен Аффлек)
Экзорцист Папы (Рассел Кроу)
Солтбёрн (Барри Коеган, Розамунд Пайк)
Последний наёмник (Лиам Нисон)
Дворец (Роман Полански, Александр Петров)
Луна (Корея)
Последние из нас (Педро Паскаль, сериал)
Форсаж 10 (Вин Дизель)
Серый человек (Райан Гослинг)
Самаритянин (Сильвестр Сталлоне)
Икс (Миа Гот)
Ледяной драйв (Лиам Нисон)
Искушение (Пол Верховен)
Гренландия (Джерард Батлер)
Воздушный бой (Хлоя Морец)
Блуждающая Земля (Китай)
Солнцестояние (Флоренс Пью)
Падение Луны (Патрик Уилсон, Холли Берри)
Анна (Люк Бессон, Саша Лусс)
Вивариум (Джесси Айзенберг)
Небесный огонь (Китай)
Бессмертный (Финляндия)
Неоспоримый 4 (2017, Скотт Адкинс)
Костяной томагавк (2015, Курс Рассел, Патрик Уилсон)
Песок (2015)
Спуск (2005)
Земное ядро (2003, Аарон Экхарт)
Долгий поцелуй на ночь (1996, Джина Дэвис)
P.S. Если вы считаете, что всё это неплохо и даже местами прикольно, можете задонатить, черкнуть в комменты любимый пересказ, просто одобрительно хмыкнуть или вообще не делать ничего
До новых историй.
Жизнь маленького Артём Глебыча в семье неприятно усложнилась — в ней появился выбор и теперь он всё время выскакивает из-за угла. А это довольно пугающе.
Возможно, именно поэтому мы, взрослые, жалуемся, что фильмы ужасов стали нестрашные — там просто неправильно выбран персонаж. В моменты пугалок из темного коридора должен выпрыгивать не Чужой, а необходимость принимать решения. По-моему, так будет гораздо страшнее. «Планирование отпуска против Хищника». «Управленческие решения на улице Вязов». Главная героиня истошно вопит и царапает себе ногтями лицо. Зритель тоже — он вспоминает сразу все дела, которые ему надо было сделать вместо того, чтобы пялиться в экран.
Вот и Артём Глебыч открыл для себя волшебный мир точек бифуркации. Не успел проснуться, как тут же: «Тёма, что ты будешь на завтрак, блинчики или кашу?». Руки сначала изображают готовку блинчиков — шлёп-шлёп — но потом к спинному подключается головной мозг и просит кашу.
«А какую? — не отстаёт мать. — Овсяную или…». «…манную!» — неожиданно для всех участников кричит Артём Глебыч новое для себя слово и убегает на кухню за машинкой. Которую ему накануне тоже пришлось выбирать.
Любой предмет и событие в доме, которые раньше были абсолютно понятны, теперь коварно хранят в себе два, а то и больше состояний. Выбери гулять на велосипеде — и придётся надевать шлем и оставить дома большую лопатку. Выбери прыгать с подоконника на диван — и нужно сначала убрать игрушки. Хочешь съесть мороженое — и придётся чистить зубы. Готов идти спать — придётся чистить зубы. Хочешь поскорее идти смотреть на поезда на вокзале — тоже придётся чистить зубы. Чёртовы зубы вообще связаны почти со всем.
Одновременно с выбором в жизнь Артём Глебыча пришли ложь и дурные предчувствия. Они связаны с теми родительскими вопросами, которые начинаются со слов не «что?», а «когда?».
Маленький Артём Глебыч еще ни разу не был в детском саду, а вот я уже был. И несколько дней назад меня добавили в родительский чатик детсадовской группы — мой первый родительский чатик. Но я видимо решил, что если входить, то сразу по локоть, поэтому я теперь ещё и в родительском комитете. Как так вышло — неизвестно. Что делать — непонятно.
Чатик у нас продвинутый — в телеграме, мы не какие-нибудь там отсталые родичи из вотсапов, в которых вечно кому-то душно, а кому-то дует. …Подумал было я, но тут же все стали обсуждать сбор денег на покупку вещей для детсадовской группы, а ещё на подарки воспитателям. Зачем воспитателям ещё какие-то подарки кроме возможности видеть наших детей почти каждый день?!
Тут стало ясно, зачем нужен родительский комитет. Чтобы сделать ещё один чатик чисто для себя. И мы взялись за составление табличек, потому что какой комитет без табличек? Хотелось бы, конечно, ещё собственную печать, потому что какой комитет без печати, но уж ладно. Я потом из дома свою захвачу, именную, с улиткой.
Почти трое суток в нашем новом, ещё слегка пахнущем Павлом Дуровым, чате царили тишина и благоденствие. Я писал свои длинные сообщения с табличками и голосованиями и совсем уже почти решил, что мы как родительский комитет состоялись. Все с нами солидарны, голосуют в голосованиях и даже деньги плюс-минус начали отправлять куда надо по сколько договорились. Даже как-то тревожно, знаете.
И тут наконец пришла первовозмущающаяся мать. И сказала. Что она в недоумении. И почему она должна. С учетом, что она вообще. И ребенок ее ещё в сад не успел прийти, а они. Тут. Уже. И лично она — лично она! — лично она ничего скидывать не будет.
Слава богу. Сразу перестало быть тревожно.
Всегда восхищался теми, кто готов первым начать возмущение. Внутренняя свобода этих людей — пример для всех нас.
«Началось))» — прозвучала в тишине чата чья-то следующая фраза. Как представителю родительского комитета, мне немедленно захотелось наложить на её сообщение какую-нибудь резолюцию. Или просто начать ответ со слов: «Пасушьте, жэньщина!..»
Но в чем, если подумать, она так уж неправа? Она вообще-то права. Поэтому пришлось отложить пасушьте-жэньщину до следующего раза и констатировать правоту. Ведь мы же не против друг друга, и собрались в родительском чате ради одной общей цели. Отдыхать дома, пока дети в садике. Или на работе отдыхать.
«Добрый вечер, — сказал я ей. — Вообще говоря, вы правы, конечно. Дети идут в сад → в саду должно быть всё, чтобы обеспечивать их пребывание. Вне зависимости от того, новый сад или старый.
Мы сталкиваемся с реальностью в тот момент, когда то, что по плану закупил сад, начинает тратиться быстрее и неожиданнее, чем должно. Контейнеры вне расписания трескаются, ручки сумок рвутся, дети сдувают мячики, откусывают от книжек куски и какают направо и налево.
Должен ли сад всё это предусмотреть? Наверное, должен. Может ли он это в реальности? Ну, очевидно, не совсем. Это часть несправедливости и несовершенства системы. Проживут ли дети в саду, если мы ничего не купим? Проживут. Будет ли им комфортнее, если мы купим что-то дополнительно? Будет.
Мы стараемся думать не столько о саде, сколько о том, как там будет житься лично нашему ребенку. И еще немного о том, чтобы люди, которые теперь будут проводить с нашими детьми много времени, чувствовали себя спокойнее — и могли поэтому спокойно уделять внимание детям, а не вот этим бытовым неудобствам.
Мой ребенок пойдет в сад в октябре, но я бы хотел, чтобы остальным в группе было нормально уже сейчас и весь остальной год».
В общем, отчаянно хочется иметь план и действовать так, будто мы можем со спокойной уверенностью смотреть в будущее дальше, чем на двадцать минут. Да, требования высоки, я понимаю.
С уважением, администрация родительского комитета.
Сели с товарищами в такси втроем. И тот, что попьянее и сел спереди, в ту же секунду поворачивается к водителю, которому явно в полтретьего ночи не хочется от жизни этого разговора:
— А вот вы знаете, что группа Oasis воссоединилась?
— Ну... что-то вроде читал...
— А это, между прочим, событие мирового масштаба. О таком надо знать!
— Это вы группа Oasis?
Вот уже четырнадцать лет я наблюдаю, как парк у нас под окнами переделывают в парк. Очередной этап длился последний год и это было довольно кстати, потому что нам с маленьким Артём Глебычем не надо искать экскаватор, трактор и самосвал по всему району, они всегда под рукой.
История парка полна трагических поворотов. Сначала там просто был кусок дикого леса, а в нем были тропинки для бомжей. Бомжи уходили по таинственным тропинкам вглубь леса, как друиды или лесные эльфы, и что-то там делали.
Потом лес сровняли, а на его месте решили построить парк с деревцами, скамейками, газонами и тропинками не для бомжей. Примерно на середине проекта к архитектору подошли сзади и немного сбоку, передали что-то через плечо и сказали: «Вот, это вам, поставьте это тоже сюда». «Это что?» — опешил архитектор. «Вы дурак? Это бассейн», — сказали ему голосом городской администрации.
Архитектор пытался возразить, что бассейн займет половину парка и весь его проект можно, в принципе, выкинуть, но тщетно. Просто. Поставь. Бассейн.
С тех пор вместо половины парка стоит бассейн. Архитектурное достоинство у него ровно одно — стоящие вокруг старые панельные многоэтажки теперь выглядят изящными.
Ещё чуть позже все вспомнили, что ни единое дерево в городе не должно быть посажено просто так, а не в честь убитых людей.
Поэтому парк стал называться «Парк Боевого братства». И ещё потому, что курирует это все ветеранская организация «Боевое братство». В красном углу парка даже стоит ее логотип в стиле «гарнизонный шик»: жестяной земной шар, на который прикреплена красная звезда, лавровая ветвь и что-то, напоминающее автомат с примкнутым штык-ножом.
Потом в парке появился монумент выводу войск из Афганистана, сбоку похожий на здоровый эшафот с виселицей. Следом за ним — памятник псковским десантникам, выглядящий как гигантская пятиметровая прищепка. Потом к нему добавили ещё четыре бюста особенно выдающихся десантников. Ни территориальная, ни стилистическая согласованность никого особенно не заботили.
Прошлой осень началось очередное строительство. Всю зиму парк — видимо, поддерживая военную тематику — выглядел, как реконструкция поля битвы: траншеи, грязь, вода, надо всем этим плывёт дизельная копоть. Не хватало только криков раненых, но их заменяли оклики на узбекском.
И вот последние штрихи — на прошлой неделе в парке красили траву... то есть, простите, забор. Его покрасили в самый зелёный из возможных цветов — по такому сразу понятно, что забор ядовитый. Мы с Мариной выглядывали в окно, и там сначала всегда видно этот забор, а потом уже всё остальное.
Только мы за неделю немного свыклись с забором, как вчера его перекрасили серой шаровой краской. Прям поверх зелёной, которая поверх предыдущей зеленой, которая поверх ржавчины. И теперь сквозь серые заскорузлые потёки проступает зелёный яд. Очень красиво, а главное — успели к торжественному открытию 2 сентября.
Ещё в том же углу, где красуется логотип «Боевого братства», залили бетонный постамент, но ничего туда не поставили. Я поискал в интернете, и нашел. Туда поставят танк.
Посмотрел фильм «Затерянные в Рио Браво», в котором люди старательно, но безуспешно симулируют кинематограф. Пересказываю за шесть минут, чтобы вам не пришлось смотреть его самостоятельно.
Главную роль в самом фильме и в том, чтобы он появился на свет, играет Александр Невский — это такой человек, изображающий одновременно качка, актёра, продюсера, американца, русского и ковбоя.
Мы попадаем в городок Рио Браво. Это десяток деревянных строений в пампасах плюс церковь и виселица. Между строениями бродят люди с признаками Дикого Запада.
В салуне идёт обычная салунная жизнь — посетители пьют пиво и уиски, играют в карты, тапёр наяривает на пианино. Тщательно показывают двух посетителей подозрительного вида — всё, на что в фильме обращена камера, показано максимально тщательно, как будто это не фильм, а видеоотчет об использовании реквизита.
Подозрительные посетители встают, один из них берёт и сразу убивает тапёра. Да, это Дикий запад, музыку здесь выключают только так. В общем, становится понятно, что это грабители — они ходят между столами и предлагают посетителям собрать деньги в мешочки. Мешочки грабители предусмотрительно принесли с собой.
Когда вы это читаете, вы представляете стандартную киношную сцену ограбления: крики, выстрелы, испуганные взгляды и мрачные усатые бандиты. А теперь представьте, что люди в кадре никогда не играли в кино. И ещё они никогда не испытывали эмоций, а только один раз прочитали про них в книге и теперь им нужно их повторить. И для оператора это тоже первый опыт. И для звукорежиссера. И для мастера по спецэффектам, который прямо сейчас рисует вишневую кляксу от тапёра.
В общем, грабители грабят салун, пока не натыкаются на мужика в приплюснутой ковбойской шляпе, читающего... нет, закрывающего себе лицо газетой. Нам показывают его аккуратно постриженный затылок с двумя великолепными ушами по бокам.
Грабители обижены и говорят мужику, чтобы он перестал читать во время ограбления. Мужик медленно, мелкими рывками поднимает лицо, до последнего момента (и еще немного после него) скрытое полями шляпы.
Под шляпой обнаруживается Александр Невский с бородкой а-ля Стивен Сигал и выражением лица а-ля он же, то есть вообще без единой эмоции.
Александр Невский сидит ещё секунду, потом резко вскакивает, отбирает у ближайшего бандита пистолет и застреливает сначала его, потом его товарища, а потом еще нескольких запасных бандитов на крыльце салуна. Мастер по спецэффектам спешно подмалевывает брызжущий вишневый компот.
Время от времени показывают лицо Александра Невского и выражение на нём всегда одно — как будто он держит во рту куриное яйцо категории СВ.
Пролог окончен.
На городок опускается ночь. В придавленном покровом ночи домике за столом, сервированным икеевскими стаканами и свечками в подсвечниках, сидят три женщины. Это приезжая пожилая тётушка и две её местные кузины. Одна кузина в свободное от работы официанткой время мутит с шерифом. А вторую играет Ирина Романенко, прекрасная, как сон, а ещё внешностью и манерами максимально далёкая от Восточного Техаса 1874 года. Не настолько далёкая, как сам Александр Невский, но тоже достаточно далёкая.
Обсудив свои тетушкинско-кузинские дела, кузины идут спать, а тетушка расставляет на полке икеевские стаканы. Дремлет притихший дико-западный город. И тут тетушка слышит, что кто-то подошел к дому. Она кричит, чтобы они уходили обратно, но бандит внезапно телепортируется внутрь дома у тетушки за спиной. А за ним и второй бандит.
В этот момент тетушка, одетая в оборки и юбки, внезапно начинает драться с бандитами. Она пробивает им двоечки кулаками, ставит блоки, крутит вертухи ногами и хрипло кричит: «Ну, давай!». Видимо, тётушка знает карате, но только спортивную его разновидность — когда соперник один и он всегда спереди. Поэтому один из бандитов наконец подходит к старушке по-достоевски — сзади, и бьёт её ножом под рёбра.
Тётушка, неестественно ахая, оседает на пол и извивается там, пока бандиты уходят.
Утром вокруг её дома собираются жители, а из-за угла на лошадях выезжает шериф Вернон. За ним выезжает Александр Невский, который сидит на лошади огромной покатой кучей. На пороге дома их приветствует городской похоронщик и мы узнаём, что Александра Невского зовут Иван. Иван смотрит на шерифа взглядом мужчины, который только что снял очки, то есть беззащитным и тупым.
Иван с шерифом Верноном заходят в дом убитой тётушки и вдруг выясняется, что она ещё живая. Просто к ней никто не заходил — все стоят снаружи, а она там лежит одна.
Шериф начинает теребить тетушку за плечо и спрашивать, где кузины, с которыми она вчера разговаривала. Но тетушка булькает и не отвечает. Шериф настаивает и прям спрашивает ее снова и снова, как будто она просто из упрямства не говорит.
Тут сзади подходит Иван и говорит: «Дай я!». Почему-то кажется, что он начнет трясти тетушку, тыкать ей пальцем в рану и хрипло рычать «Где детонатор?!», то есть, простите, «Где кузины?!».
Но он просто садится с ней рядом и делает то же самое, что шериф, то есть спрашивает: «Где кузины? Кто это совершил?». А потом прикладывает своё великолепное ухо прямо тётушке к лицу, чтобы ей легче было ответить. И она отвечает.
«Головорезы».
Под подозрение немедленно попадает весь Дикий Запад.
Потратив все силы, тётушка умирает, слегка придушенная ухом Ивана. Через секунду в дом входит городской доктор с фразой: «Я приехал так быстро, как смог», раскладывает вокруг тётушки вещи, по-деловому щупает пульс и констатирует: «Она скончалась».
— Что она сказала? — без эмоций спрашивает Ивана шериф Вернон.
— «Головорезы», — без эмоций отвечает Иван.
Они поворачивают головы друг на друга и некоторое время смотрят. В кадре очень не хватает жужжания пчелы или звука модемного соединения. Вообще все действия и разговоры происходят так медленно, как будто на фильм напал кинематографический дементор и высосал из него душу.
Иван с Верноном решают, что нужно найти головорезов и отбить у них женщин назад. Мы заценили отсылку к фильму «Костяной томагавк». Отныне Иван и Вернон называют кузин исключительно «наши женщины».
Под ковбойскую музыку Иван и Вернон седлают коней и выезжают за женщинами. Они скачут по пампасам, Иван периодически смотрит в подзорную трубу, делая выражение лица, как будто яйцо всё еще у него во рту. А потом наконец говорит, что за ними следят — он так чувствует.
По пути они заходят в заброшенный городок и разделяются буквально на десять секунд. Когда Иван в следующий раз видит Вернона, тому уже связали руки местные бандиты. Персонажам постоянно вяжут руки, но это всегда просто два оборота бечевки без узла.
Иван, преодолевая инерцию своего большого тела, выхватывает пистолет и расправляется с бандитами. Всё в компоте.
Вернувшись к лошадям, они видят, что там копошится какой-то индеец, похожий на сильно пожилого Марка Дакаскоса, переодетого пиратом. Это он следил за Иваном и Верноном.
Но Иван знает индейца — это его старый боевой товарищ. Дело в том, что Иван был генералом в гражданскую войну, а индеец был разведчиком. Дальше они едут вместе.
Периодически нам показывают головорезов. Это бывшие солдаты конфедератов. Головорезы то связывают, то развязывают, то снова связывают руки захваченным девушкам и везут их на продажу в рабство. Типичные конфедераты. Главный среди головорезов — долговязый сутулый индеец Ватуку, похожий на бабушку. Нижняя половина индейца в штанах, сапогах и пистолете говорит нам, что это мужской главарь банды. Но верхняя половина продолжает твердить, что это бабушка, просто злобная. У него даже цветастая рубашка выглядит как халат.
Иван и Вернон тем временем, вдоволь настрелявшись бандитов в заброшенном городе, уехали дальше и устроили привал в кустах. Они сидят у костра, пьют кофе и разговаривают по-мужски. Вернон говорит, что Ивану нужно перестать корить себя за прошлое и жить настоящим. «Я вот раньше был солдатом, а потом грабителем и убийцей, но, видишь, перестал себя корить и теперь я шериф!» — хвастается Вернон осознанностью. Выяснилось, что лучшее в жизни Ивана и Вернона случилось из-за женщин. Поэтому они и едут сейчас за женщинами, чтобы опять случилось что-то хорошее.
И тут из-за куста выходит как раз женщина с лошадью, в помаде, шляпе и длинном кожаном плаще. Женщина представляется охотницей за головами, получает гостевой кофе, льёт туда уиски из собственной фляжки, выпивает и уходит в кусты, но уже без лошади. Серьезно, она просто уходит в Дикий Запад, слегка пыля по земле клешами.
«Эта местность становится всё более странной — говорит Вернон. «Сто процентов» — отвечает Иван. Путники выезжают дальше — снова играет героическая музыка, нам в слоумоушне показывают троих всадников то с одной, то с другой, то с третьей стороны, особенно эффектен длинный кадр с жопами лошадей. Иван продолжает держать во рту яйцо и расфокусированно смотрит вперёд.
Наконец путники настигают бандитов в их лагере. Осмотревшись, они решают не планировать ничего особенного, а просто войти в лагерь всех там убить. Вернон и индеец идут по дуге, в Иван просто идёт по дороге до лагеря в полный рост и стреляет по всем выскакивающим врагам один раз. Он демонстрирует стопроцентную боевую эффективность.
Индеец-разведчик доходит до лагеря, но оружия с собой у него не оказывается, поэтому он просто некоторое время дерется, пока его не пристреливают.
Вернон освобождает «наших женщин», но затем его ранят. А злодей Ватуку с остальными двумя женщинами сбегает, по дороге прячась от огня Ивана за заборчиком из кактусов. Иван говорит нашим женщинам, чтобы они везли Вернона к врачу, а сам он пойдёт дальше и всех спасёт.
Временно оторвавшийся от погони Ватуку с прихвостнем ведут женщин на продажу. По пути Ватуку спрашивает женщин, не хотят ни они пить, потом льет им в рот воду из фляжки, а потом заставляет выплюнуть воду. Видно, что женщины — ни как персонажи, ни как актрисы — не понимают, что это было.
Ватуку с недоспасенными женщинами приходят на встречу с работорговцем, но работорговец не рад качеству и количеству женщин и требует позвать менеджера. Ватуку омерзительно жеманничает, но в результате говорит, что менеджер скоро подъедет, оставайтесь на связи.
Догнавший их Иван наблюдает из кустов, как на сделку прибывает начальник головореза Ватуку полковник Кроули в жилетке на голое тело. Его играет актер Маттиас Хьюз, который в принципе за 25 лет своей карьеры ни разу не снимался одетым выше пояса. Кроули — старый противник Ивана. Иван пощадил его в прошлой части фильма и сдал в тюрьму, а Кроули не стал сидеть в тюрьме. Закадровый голос из флэшбека говорит, что Кроули — пожилой качок с сальными блондинистыми патлами — самый безжалостный головорез по эту сторону кинематографа категории С.
Не дав Кроули и Ватуку заняться с работорговцами клиентским сервисом, Иван начинает издалека палить по ним из винтовки.
Далее персонажи начинают двигаться и убывать с ужасной скоростью. Игнорируя обстрел Ивана и даже немного помогая ему, Кроули пристреливает троих работорговцев и мгновенно исчезает.
Только что находившийся на расстоянии дальнего винтовочного выстрела Иван резко оказывается в трех метрах от Ватуку. Он говорит, что обещал другу его убить, делает лицо яйцом и стреляет Ватуку в лоб. Мастер по спецэффектам ловко подставляет на лоб Ватуку раздавленную вишню.
Революция... то есть, простите, Иван освобождает товарищей женщин и отправляется в следующий заброшенный городок. На прощание женщины спрашивают, как Ивана зовут. «Джон Бэзил Турчин», — говорит Иван.
В салуне посреди заброшенного городка сидит Кроули с четырьмя приспешниками, и пьёт уиски. Но тут к ним нагло входит Иван и говорит, что сейчас их всех убьет.
Кроули отвечает, что вряд ли, потому что у них на пять револьверов больше, чем у Ивана. Видимо, у кого-то из бандитов два револьвера. Иван не парится считать и убивает всех, а последним убивает Кроули.
Кроули босс, и это выражается в том, что на него Иван тратит не одну, а две пули, чего с ним вообще ранее не случалось.
Иван забирает у бандитов сумку с грязными деньгами, чтобы отдать их на постройку школы в городке, и выходит из салуна. На крыльце он осматривается, медленно ворочая головой и отдельно глазами туда-сюда и перекатывая яйцо во рту.
В следующей сцене Иван возвращается в городок и получает от раненого, но живого Вернона в подарок значок шерифа. Через тридцать секунд после предыдущего раза Иван выходит на крыльцо и осматривается, медленно ворочая головой и отдельно глазами туда-сюда и перекатывая яйцо во рту.
Однажды давным-давно ты заходишь в Lineage II на модеме рано-рано утром — пока у тебя ещё бесплатный ночной тариф, а на серваке еще мало народу и всё не так тормозит, и персонаж-маг кастует заклинание с фразой, которая звучанием невероятно похожа на «Хуй-нанэ!». И ты запоминаешь это навсегда.
Посмотрел и пересказываю главный летний блокбастер «Сто лет тому вперёд». Ну, вперёд так вперёд. Если вы в какой-то момент поймёте, что ничего не понимаете — это так задумано режиссером, на это брошены лучшие силы российского кинематографа и Фёдор Бондарчук.
Фильм начинается с того, что продолговатый школьник Коля Герасимов пересказывает нам краткое содержание будущих серий, пока его бьёт одноклассник Витька.
Витька бьёт его из-за неразделенной любви — Коля и Витька не смогли разделить свою одноклассницу Алтухину. Алтухина же выглядит совершенно как женщина. Знаете, есть такие трепетные девочки, в которых мальчики влюбляются в младших классах, а потом к старшей школе они вырастают в огромных женщин с каблуками и ляжками. Но мальчики влюблены уже просто по инерции и даже не уверены, хотят ли они такой первой любви или лучше не надо.
В ближайшем будущем, как рассказывает влачимый по полу Коля, на Землю прилетят пришельцы и установят контакт. Пришельцы представлены ушастым многоруким межгалактическим курьером, который просто зашел не в ту галактику. Но из-за поворота орбиты на него вылетела говорящая планета Земля и очень скоро влилась в Звездную Федерацию.
Потом, само собой, Земля нарвется на космических пиратов под предводительством Юры Борисова и Александра Петрова. Юра выглядит так, будто его год держали в помещении с занавешенными окнами, в тесном горшке и не поливали. Александр Петров выглядит так, будто его год держали в помещении с Капитаном Джеком Воробьем и Дрекслом Спайви и поливали психотропами.
Но это потом, а пока где-то в будущем девочка Алиса с розовыми волосами умирает от скуки на уроке непонятно чего. Она выходит из школы и идёт, шагает по Москве домой, в ветеринарную клинику доктора Селезнёва. Москва будущего похожа на очень пологий Хоббитон или на холмистое поле для гольфа с тремя домами от Захи Хадид.
Дома её ждут папа профессор Селезнёв и робот Вертер. Папу играет Хабенский с такой прической, как будто парик Кобзона все эти годы продолжал расти. Робот Вертер более не стройный блондин в фольге, а летающая керамическая голова Чебурашки с выдвигающимися ушами.
Алиса с папой скучают по маме Кире, лихой спасительнице космоса и хранительнице времени. Мама Кира улетела в прошлое, чтобы там сразиться с космическими пиратами Юрой Борисовым и Александром Петровым, почти победила их, но в результате всё-таки застряла где-то в эпохе засилья китайского автопрома и борьбы с электросамокатами. В память о маме Алиса стала шибко умная и готовит себя для битв с пиратами, тренирует подъем переворотом, фляк, подсечку и хай-кик.
Алиса собирается в кадетское училище, чтобы там натренироваться в прыжках во времени и спасти маму Киру из старой Москвы. А Хабенский против этого как отец — то есть, как вы понимаете, совершенно бессилен.
Тем временем сто лет тому назад Колю продолжают бить, но драку останавливает школьная физичка. Это та самая Кира Селезнева, она загримирована под физичку и работает под прикрытием. Она оставляет Колю после уроков стирать с доски обидную надпись про любовь, которая и стала причиной драки.
Но Коля написал надпись не мелом, а каким-то надежным фломастером. Поэтому он лезет в учительскую каморку, чтобы найти там ацетон. А находит космион! Это такая гравитационная аномалия, которую спрятала физичка. В наши времена в школе гравитационной аномалией была разве что сама физичка, а тут эвона как получилось.
Коля, который, как вы поняли после нестираемой надписи и взлома учительской, отличается повышенной сообразительностью, немедленно трогает гравитационную аномалию прямо рукой.
А она вгрызается ему в спинной мозг и отправляет в будущее.
Образовавшись в будущем посреди идеального московского газона, Коля тут же натыкается на розоволосую Алису и требует от неё вызвать ему скорую по телефону. «Чи-иво, бть?!» — восклицает Алиса архаичному колиному вокабуляру, а затем щупает Колю за хлопковый лацкан пиджачка. По пиджачку Алиса понимает, что Коля прилетел из прошлого и тут же сообщаем ему об этом. Коля падает без чувств.
Далее нас поближе знакомят с полупобежденными пиратами. Далеко за полярным кругом, на планете Титан, сидит в одиночной камере с очень толстыми прутьями Юра Борисов по имени Глот, бывший пиратский капитан. Он весь худой, костистый, медлительный и землистого цвета, но зато с развитым затылком — там у него хранится мозг, который может управлять человеческой волей.
Шутя преодолев охрану, к прутьям решетки подходит Александр Петров, скрипя кожаной курточкой и позвякивая сережками и прочими висюльками. Он Весельчак У и нынешний командир космических пиратов. Александр беспрестанно всхохатывает, поскольку весельчак, трясет бородкой и продолжает звенеть, как пакетик с шайбочками. На голове у него аккуратно зачесанный ирокез.
Цель пиратов проста — завоевать галактику. Потом ещё одну. А потом ещё. Но без космиона — гравитационной аномалии — галактики завоевывать долго и трудоемко, а Александр не может счастье по частям получать, ему всё сразу надо.
Глот же ему нужен как компас, который чует космион и идёт на него, как лозоходец на грунтовые воды. Поэтому он заключает с Глотом честный пиратский договор, поклявшись на специальной монете. Монета работает как оберег и исключает friendly fire. Теперь Глот и Весельчак работают сообща, не в силах друг друга убить.
Весельчак освобождает Глота, а тот в качестве разминки для мозга заставляет двух живых охранников застрелиться. На фоне суицида переливчато хохочет Александр Петров.
Коля приходит в себя. Алиса кормит его бутербродом, слегка показывает будущее, хихикает над тем, какой Коля тупенький, а потом знакомит его с папой.
Папа Хабенский тут же сканирует засранца и находит у него в спинном мозге космион. После чего папа с треском проваливается как отец и как хранитель тайн жены: он всё знал про Киру, а от дочери скрывал. Проблема в том, что Кира не могла использовать космион и вернуться назад в будущее, потому что Глот чувствует космионские флюиды. И тут же приведет пиратов в Москву, а они там затопчут все газоны, которые прогрессивное человечество косило и поливало сто лет.
Поэтому Кира в прошлом притворяется физичкой и хранит в подсобке машинку времени.
Алиса узнает, что её обманывали, расстраивается и убегает в слабо освещенный московский лесопарк. Коля идёт за ней, но вдруг из-за дерева на него выходит Александр Петров, хохоча и позвякивая. А порыв Коли сбежать тут же останавливает Юра Борисов, завладев колиной волей и заставляя его пасть на колени. Александр Петров намерен вырезать у Коли космион мечом прямо из спинного мозга, не беспокоясь о косметической стороне вопроса.
В этот момент робот Вертер замечает ситуацию и включает в лесопарке тревогу. На тревогу к Коле с двух сторон бегут боевая Алиса и профессор Селезнёв в домашнем кимоно. Алиса успевает первая и начинает драться с Александром Петровым ногами.
Она почти пристреливает его из его же собственного пистолета, но тут Глот отпускает волю Коли и захватывает волю Алисы. Алиса не может стрелять и двигаться, поэтому Александр Петров безнаказанно дает ей оплеуху.
Глот отпускает волю Алисы и захватывает волю Коли. Коля подбирает пистолет и стреляет в левое кимоно как раз вовремя подбежавшему профессору. Алиса кричит. У Коли скачет адреналинчик и от этого он рывком отправляет всех присутствующих, за исключением оседающего в палую листву профессора, в прошлое.
Вместо лесопарка они оказываются посреди автомобильной эстакады, где начинают направо и налево наносить владельцам транспортных средств страховые случаи, нарушать ПДД, административный и даже уголовный кодекс. В результате Коля и Алиса сбегают в кусты, временно отрываясь от преследователей.
Коля приводит Алису к себе домой, знакомит с мамой, стелит ей постель, обещает техническую помощь, моральную поддержку, даже читает ей рэп собственного сочинения, а потом, видимо, чтобы загладить вину за рэп, пытается поцеловать. Но Алиса даёт понять, что не целуется в первый же вечер с тем, кто подставил её мать и застрелил, хоть и невольно, отца, и из-за кого разрубили мечом пополам робота Вертера. Надо как-то, ну, подождать, Коль, попыхтеть космионом, я не знаю.
Пока межпространственные вневременные школьники спят, по дождливому городу рыщет и хохочет Александр Петров.
На следующее утром Коля с Алисой приходят в школу, чтобы обнять мать-физичку. Туда же приходит готовая ко всему физичка, которая с утра смотрела новости, а там показывали Александра Петрова. Ну и Александр Петров тоже приходит в школу, чтобы хохмить, позвякивать, а ещё всех убить и поработить.
Случается драка.
Физичка Кира бьёт Александра Петрова руками и ногами, Александр не несёт большого урона, а ещё отпускает какие-то странные реплики, намекающие на былую романтическую их с физичкой связь. Ничего непонятно. В драку вступает Алиса, не забыв обменяться с мамой семейственным взглядом.
Не переставая дегенератски шутить, Александр Петров выбивает мамой дверь, а дочерью окно и в целом начинает постепенно одерживать верх. Требуется тепепортационная помощь Коли, но у него не выходит, космион не работает. Такое бывает у мальчиков, когда они волнуются.
Чтобы резко поднять Коле адреналин и в целом всех спасти, Алиса целует Колю. У Коли тут же — а-ах! — срабатывает космион. Коля, Алиса, Кира и еще трое околосюжетных школьников переносятся в будущее. А Александр Петров остается в прошлом, как дурак.
Но в этот раз будущее не радует их газоном и новаторской архитектурой. Наоборот, над руинами улиц и остовами автомобилей нависают мрачные чёрные дома, а простым людям можно только работать на пиратских фабриках день и ночь ради миски супа. В общем, вся Земля превращена в замкадье и провинцию.
Так получилось потому, что в будущее с Колей перенесся ключевой одноклассник, колин приятель Ефим, который должен был в прошлом принять сигнал от Звездной Федерации. Но Ефим сигнал не принял, сигнал принял Глот.
В мрачном будущем компанию путешественников во времени встречают криво заклеенный наискосок робот Вертер и... и Александр Петров. Но он уже не воинственный, а смиренный и даже кроткий. Он даже приготовил гостям лазанью. Александр прокуковал сто лет до нового будущего, практически не попортившись, но вот только уже не пиратским капитаном, а изгнанником и бобылём. Глот бы давно его убил за ненадобностью, но не может — мешает честный пиратский договор.
Обиженный на Глота Александр Петров переходит на сторону Киры и школьников. Он говорит, что придумал план, и задорно — возможно, впервые за прошедшие сто лет — хохочет.
Александр рассказывает всем детали плана. Вкратце: нужно сначала идти сквозь врагов, а потом летать во времени, точно рассчитав тайминг, извините за каламбур.
Все готовятся к битве. Кира выбирает себе кнут из запасов Александра. Александр собирает расползшиеся по всей голове волосы обратно в ирокез. Алиса с Колей целуются на крыше.
Остальных школьников в бой не берут.
Герои выступают по направлению к финальной битве. Они крадутся по грязным, замусоренным улицам, стараясь не попасться на глаза... а вот и агрессивная толпа в лохмотьях.
Рейтинг у фильма 6+, поэтому вместо кровавой битвы получается избиение фигур в пыльных балахонах угольными поленьями.
Посреди драки появляются остальные школьники — они не стали сидеть и ждать, а решили вылезти и мешаться, как и подобает третьестепенным персонажам. Коле приходится поднапрячь свой космион и быстренько плюнуть школьниками обратно в прошлое, потому что ну их уже раскрыли, чего теперь прятать от Глота свои гравитационные волны.
Избавленные от балласта одноклассников, главные герои рвутся к сюжетной точке. По дороге героически погибает Александр Петров — прихвостни Глота протыкают его мечами и копьями в пяти местах, а он дерется и хихикает из последних сил. Фильм по-прежнему 6+, поэтому вместо крови из Александра Петрова вытекает какая-то мерзкая сине-зеленая дрянь.
Сюжетная точка, в которую бегут наши герои, находится дома у школьника Ефима. В прошлом он должен был во время зарубы в компьютерную игрушку принять первый инопланетный сигнал.
Домой к Ефиму бегут герои в будущем и одновременно школьники, выплюнутые в прошлое, в прошлом. Школьники прибегают первыми, а там сидит Глот в наушниках, и шпилит в комп.
Глот отвлекается и начинает управлять волей школьников, заставляя их делать друг с другом всякое.
Одновременно с этим в будущем герои тоже прибегают в дом к Ефиму, только не уютный с компом, а страшный и полуразрушенный, и Коля начинает переносить их в прошлое. Он успевает перенести Киру, но тут приходит Глот из будущего. Он завладевает волей Алисы и бьёт Колю Алисой по голове, а потом начинает его душить. Тоже Алисой.
Алиса говорит Коле, что не хочет его душить, но не может не душить. Коля в ответ ничего не говорит, потому что у Алисы очень сильные пальцы.
А пока в прошлом Глот душит физичкой Кирой одного из одноклассников. Остальные одноклассники пытаются воспрепятствовать, но не могут, а только комично прыгают и падают на окружающую мебель.
Алиса додушивает Колю, а Глот вытягивает из него космион, как Чумак негативную энергию. После чего Глот временно отвлекается на личное всемогущество, а Алиса пытается реанимировать Колю, делает ему искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Коля оживает.
Ожив, Коля задвигает Глоту такую телегу про Фигаро тут, Фигаро там, время назад, все разделилось вокруг на чужое и наше, в календаре преднамеренно спутались числа, тянутся долго и долго секунды, тянутся долго и долго секунды... В общем, он выбешивает Глота настолько, что тот говорит в сердцах: «Да сам посмотри, как я там в прошлом всех победил!» — и переносит всех в прошлое.
А там тоже Глот. И Глот смотрит на Глота. А по негласным правилам пространственно-временного континуума смотреть на самим себя из разного времени нельзя, можно схлопнуться.
Поэтому время берет Глота, комкает его, как магазинный чек, и выбрасывает в корзину вечного небытия, а космион резко засовывает обратно в Колю. Коля кричит. Он кричит одновременно от резко всунутого космиона и еще оттого, что обещал Алисе свидание, а теперь время опять рассоединится и они останутся каждый в своей эпохи.
На мгновение Коля зависает где-то в середине вселенной, а потом всемогущее время грубо выплевывает его к одноклассникам. А Алису с мамой Кирой — на идеальный московский газон будущего. По газону навстречу им бежит в расхристанном домашнем кимоно папа Хабенский. Спасибо Коле, что он живой.
Кажется, я немного скучаю по детской безжалостности к миру. Как будто доверие к жизни в детстве выражается не в том, что ты выдержишь этот мир, а как раз наоборот — в том, что мир выдержит тебя. Особенно это проявлялось в деревне, в окружении таких же... естествоиспытателей — вот, оказывается, что на самом деле означает это слово.
Мы были бесцеремонны до крайности ко всему, что нас окружало. Мы били бутылки, оставляя грязные осколки в траве там, где сами будем ходить. Мы вбивали гвозди в стволы деревьев и сдирали с них кору, если нам было это нужно и даже если можно было без этого обойтись. Мы воровали с соседских грядок горох, воровали огурцы и жрали их прямо тут же, лёжа в сыроватых межах, а чужую вырванную молодую морковь если и вытирали от свежей земли, то об футболку, которая была ещё грязнее.
Найдя дохлого крота, мы играли им в футбол, потому что подземный хомяк сам виноват, что похож на набитый гречкой носок, и сам виноват, что пришел умирать на поверхность.
Найдя дохлую птичку, мы хоронили ее со всеми почестями, потому что детская душа жаждала ритуала, и потому что птица — это не крот. Но через день мы раскапывали птичью могилку, чтобы посмотреть, что происходит, когда после ритуала все расходятся по домам. И громко крича от притворного омерзения, по очереди тёрли пальцы о кожаную заплатку на моих штанах, потому что кто-то из нас авторитетно заявил, что только так стирается запах разложения.
Мы раскачивались на верхушках молодой ольхи и с любопытством проверяли на себе, согнется ли на этот раз деревце, упруго опустив нас до земли, или сломается посередине, дав тарзану-испытателю преодолеть остаток пути в свободном падении.
Мы поджигали банки с бензином — конечно же, тоже ворованным — не думая о том, как мы потом будем его тушить. Мы трясли яблони изо всех сил, а потом хватали с земли только двадцатую часть опавших яблок, оставляя остальное гнить, или бросаясь ими друг другу в голову. А когда не было под рукой яблок, мы бросались камнями и железками от трансформаторов, и кто не спрятался, тот был не виноват так же, как тот, кто бросил.
Мы рассказывали друг другу страшные истории про тех, кто поступал так же, как мы, но кому не повезло — и он остался без глаза, или руки, или его вообще больше не видели. И тут же смеялись над ними, потому что у них не было с нами ничего общего.
Мы обзывали друг друга, не боясь обидеть, а сами обижались яростно, не боясь вызвать у обидчика чувство вины.
Мы никогда не прощались по вечерам, потому что вместо этого всегда обсуждали, что будем делать завтра. Просто однажды наступило утро, когда мы не сделали того, что вместе запланировали. И не сделали этого до сих пор.