Анатолий Писаренко - немного о спорте сегодня
Анатолий Писаренко - многократный рекордсмен мира, трехкратный чемпион мира. Прекрасно описал отношение к спорту сегодня!
Показать полностью
0 просмотренных постов скрыто
«Я махал ручкой бабуле в доме на Интерлагосе из болида Ф1». Баррикелло вспоминает про Сенну, Шумахера и страсть к гонкам
С чего начать, когда ты берешь интервью у человека, который провел 322 Гран-при «Формулы-1», выиграл 11 из них, 68 раз поднимался на подиум, завоевал 14 поул-позиций, проехал 17 самых быстрых кругов – причем большая часть этого великого труда была собрана за рулем «Феррари» – и который даже сейчас продолжает гоняться и даже побеждать? Верно: в августе этого года, за рулем «Форд Мустанг», 53-летний Рубенс Баррикелло выиграл бразильский чемпионат «НАСКАР», и, что еще более примечательно, сделал это с первой попытки.
Несмотря на то, что он ушел из «Ф1» в 2011 году, он никогда не переставал участвовать в гонках. В 2012 году он ненадолго окунулся в «Индикар», затем начал карьеру в бразильском «Сток каре», чемпионат которого он выигрывал дважды, в 2014 и 2022 годах, и в котором он продолжает выступать по сей день. Так с чего же начать, когда твой собеседник сделал так много, так хорошо, за столь долгое время? Есть только один ответ: с самого начала. «Какие у вас самые ранние воспоминания о автоспорте?» – отважился я спросить.
Мечта 6-летнего мальчишки из бедняков
«Первые 20 лет своей жизни я жил в Интерлагосе», – говорит он, улыбаясь по видеосвязи из явно уютного дома, расположенного в гораздо более фешенебельном пригороде Сан-Паулу, чем Интерлагос. «Я родился в Интерлагосе – и, думаю, если ты живешь в Интерлагосе, велики шансы, что ты, вероятно, сядешь за руль гоночной машины, или, по крайней мере, гоночного карта, в какой-то момент. Но, прежде чем я это сделал, я ездил на велосипеде к своей бабушке, а она жила прямо возле трассы. Из ее дома был лучший вид, который только можно получить, между первым и вторым поворотами старого Интерлагоса.
Так что я смотрел, как машины ездят кругами, кругами и кругами, из дома моей бабушки, и мои мечты были вдохновлены этим ранним опытом. А мой дядя, Дарсио дос Сантос, который был гонщиком [а совсем недавно владельцем гоночной команды], очень хорошим на самом деле, чемпионом Бразилии, тогда выступал в Формуле Ви, и каждый раз, выезжая из боксов, он смотрел на окно моей бабушки и махал мне, если я был там.
Моя мечта была: я хочу делать это. Затем, когда мне было шесть лет, дедушка подарил мне собственный карт, и тогда моя мечта стала: я хочу попасть в Формулу-1. И, чтобы это стало возможным, моей мечтой, ставшей тогда навязчивой идеей, стало: я хочу развиваться как гонщик. И, знаете, я перескакиваю через много лет, простите, но когда я впервые начал гоняться в Ф1, в 1993 году, вторым Гран-при, в котором я участвовал, был Гран-при Интерлагоса. Трасса отличалась от той, что была, когда я был мальчиком, и между трассой и домом моей бабушки была построена трибуна, но я все еще мог видеть ее дом из своей машины Джордан, и я все еще мог вспомнить того шестилетнего мальчика, которым я был, который мечтал о великом. И теперь я жил этой мечтой».
Рубенс расчувствовался
«Это необыкновенная и вдохновляющая история», – отвечаю я, но мой собеседник уже в полном разгаре и ему не нужен еще один вопрос, чтобы вызвать новые воспоминания: «Благодаря конфигурации старого Интерлагоса, я мог видеть почти всю трассу из дома моей бабушки. Я мог видеть почти все. Я очень хорошо помню Гран-при Бразилии 1980 года, когда мне было семь лет. Я смотрел на все эти красивые машины Ф1, и у меня есть особое воспоминание о Лотус 81 Марио Андретти, спонсируемом Essex, потому что он вылетел с трассы всего через один круг прямо передо мной, и я сказал бабушке: «Разреши мне слезть и прикоснуться к этой машине», но она не позволила.
Потом, когда я начал заниматься картингом, мой отец возил меня на трассы, и я сразу же хорошо чувствовал, что делает мой карт. Я возвращался в боксы и говорил отцу: «Смотри, пап, он «чихает» (дает пропуски зажигания) на первой стадии открытия дросселя», но он не верил, что маленький ребенок может быть настолько чувствителен к таким тонким вещам. Поэтому он делал вид, что что-то настраивает, но на самом деле ничего не делал, а потом говорил мне, что починил. Я выезжал снова, затем возвращался и говорил: «Папа, ничего не изменилось, он все еще «чихает»». Он был поражен. У меня всегда было это особое чувство того, что делает гоночный автомобиль – и, когда я попал в Ф1, такие суперопытные инженеры, как Гэри Андерсон [в Джордане] и Росс Браун [в Феррари и Браун], говорили: «Рубенс – суперзвезда в настройке машины». И это было у меня с самого начала.
С ранних лет я как бы становился частью своего карта, частью его движения, единым целым с его шинами, амортизаторами и подвеской. И я всегда хотел беречь шины, потому что у моего отца не было достаточно денег, чтобы покупать новые. Это сделало меня гонщиком, который никогда не хотел, чтобы карт – или, позже, машина – скользил. Я хотел ехать на пределе, а не за ним, и сохранять все прямолинейно. И я выиграл пять чемпионатов Бразилии по картингу, сначала будучи ребенком, потом подростком, и одним из моих соперников был Кристиан Фиттипальди. Обыграть кого-то из этой знаменитой бразильской гоночной семьи заставило многих обратить на меня внимание.
Я и сейчас наслаждаюсь картингом. В этом году я прошел квалификацию для участия в мастер-секции Чемпионата мира по картингу в Бахрейне. Я люблю все это. Всегда любил. Например, когда мне было всего четыре года, отец взял меня посмотреть, как мой дядя гоняется на карте, и одним из других картингистов в той гонке был Айртон Сенна да Силва. Айртон лидировал, но его выбил другой картингист. И Айртон сел в свой карт на обочине трассы и стал ждать, пока тот парень снова проедет круг. Когда он это сделал, Айртон выбил его, и после этого начался бардак, как на боксерском ринге.
Потом Айртон начал добиваться успехов, очень больших успехов, в Европе, и мы читали о нем дома. Позже, когда я приехал в Англию, я купил или арендовал все VHS-кассеты с его гонками, которые смог найти, со всеми гонками, которые он провел до Ф1, и просмотрел каждую минуту их.
Айртон всегда был очень добр ко мне. Он был мне как старший брат, потому что знал, что у меня немного денег, поэтому всегда старался помочь мне. Он знакомил меня с людьми. Он делал все, что мог. Но он был героем, а также старшим братом. Я всегда смотрел на его руки на видео, которые покупал или арендовал. То, как он вел машину – вау! – я просто был влюблен в это. Так что, да, с самого начала он оказал очень большое влияние на мою карьеру».
Меня подбодрил сам Джордж Харрисон!
«Кажется, сейчас самое время перевести нашу беседу на Ф1 – в конце концов, нам предстоит обсудить 322 Гран-при», – говорю я. Рубенс оживляется.
«Мне было всего 20 лет, и я тестировал машину Джордана 1993 года на Сильверстоуне, на короткой трассе, и всего после 10 кругов Гэри [Андерсон, технический директор команды] сказал мне: «Рубенс, ты тот, кто мне нужен». Как я уже говорил, это был мой способ передавать то, что делает машина. Гэри сказал другим инженерам: «Мы действительно можем развивать эту машину с этим парнем».
Мой первый Гран-при был в Кьялами, за Джордан, и я помню это невероятное чувство, когда находишься на одном брифинге гонщиков с такими людьми, как Айртон, Ален [Прост], Михаэль [Шумахер], Герхард [Бергер] и так далее. Это было так…» – он ищет подходящее слово, затем останавливается на: «...прекрасно. Это было так наполнено энергией. Но в той гонке, в Кьялами, у меня сломалась коробка передач, и еще одна поломка коробки передач случилась в следующей гонке, дома, в Интерлагосе. Затем была гонка в Донингтоне, когда было очень мокро, и я показал себя хорошо, потому что я всегда был быстр под дождем, но потом у меня закончилось топливо. И в тот уик-энд я встретил Джорджа Харрисона, битла, и он сказал мне: «У тебя музыкальное имя, потому что «бари» – это музыкальный термин, сокращение от «баритон», и «челло» – тоже. Вот почему я хотел подойти и поздороваться с тобой». Это был потрясающий опыт для парня из Интерлагоса».
Трагедия в Имоле и связь с Сенной
В следующем году, 1994-м, Баррикелло остался в «Джордане», но, хотя он начал сезон с четвертого места в Интерлагосе и третьего в Аиде – его первый подиум в «Ф1» – в следующий раз, в Имоле, все пошло ужасно. «Между Айртоном и мной была духовная связь», – торжественно говорит он. «Было что-то, что каким-то образом тянуло нас друг к другу. У меня была эта огромная авария в Имоле, а затем у него случилась еще более страшная. И, возможно, это из-за моего сильного удара, но, хотя я знаю, что нес его гроб на его похоронах, и видел фотографии, где я это делаю, я ничего этого не помню. Я думаю, что потерял часть памяти после своего сильного удара в Имоле, но на самом деле я думаю, что, возможно, Бог защищал меня, блокируя эти воспоминания, потому что, даже сразу после его смерти, когда я думаю об Айртоне, я думаю о нем улыбающимся.
Но все равно, то, что его не было в 1994 году, было тяжело. Я не думаю, что многие понимали, как мне было плохо, как сильно я страдал. Тогда я решил, и сказал: «Надеюсь, что, хотя Айртон больше не с нами на трассе, я смогу делать на трассе то, что заставит Бразилию гордиться». Я не пытался сравнивать себя с Айртоном, но я хотел показать хороший результат ради него и ради Бразилии. И, когда мы гонялись в Бразилии в 1995 году, это была первая гонка того сезона, горе действительно настигло меня. Когда я посмотрел на всех зрителей, я сказал себе: «Боже, теперь это зависит от меня. Я и [два гонщика Форти] Роберто Морено и Педро Диниз – единственные бразильцы в гонке – как я с этим справлюсь?» И кто-то сказал мне: «Возможно, ты не понимаешь, как сильно Сенна любил тебя, но, поверь мне, он любил, и он присматривает за тобой». И хотя от этого я скучал по нему еще больше, эта печаль была невероятным чувством».
«Джордан» и «Стюарт»: такие разные легенды
У Баррикелло был достойный сезон 1995 года – кульминацией стало второе место в Монреале, за которым последовали хорошие очки в Маньи-Куре, Спа и Нюрбургринге – но 1996 год, все еще с «Джордан», был еще лучше. Он часто хорошо квалифицировался, и финишировал в очках в Буэнос-Айресе, Нюрбургринге, Имоле, Сильверстоуне, Хоккенхайме, Будапеште и Монце. Тем не менее, после четырех сезонов с одноименной командой Эдди Джордана, в 1997 году Рубенс перешел в совершенно новую команду, также одноименную, также основанную яркой личностью «Ф1»: «Стюарт» Джеки Стюарта.
«Эдди и Джеки были оба легендами, но они были очень разными. Люди не понимали Эдди, пока не узнавали его. Но я знал его, и мы с ним всегда обнимались, когда виделись, вплоть до самого конца его жизни. Я был первым гонщиком, который принес ему поул-позицию; я был первым гонщиком, который принес ему подиум; он дал мне мой шанс в Ф1. Затем, в конце 1996 года, когда он подписал Ральфа [Шумахера] и Физико [Джанкарло Физикеллу], я начал говорить с Джеки. Мне понравилось то, что я услышал. Он был очень серьезен в отношении своих планов на 1997 год, очень сосредоточен, и у него были шины Бриджстоун [вместо Гудиер, с которыми Джордан собирался продолжать в 1997 году], что меня привлекло. И в Монако, всего лишь пятой гонке команды, я финишировал вторым, проиграв только Михаэлю и Феррари, и это было фантастически.
И знаете, чем еще я горжусь? Джеки обычно возил почти всех своих гонщиков в Оултон-Парк и тренировал их там, даже гонщиков Ф1. Но он никогда не делал этого со мной. Я очень уважал его – он был великим человеком и великим гонщиком – и мне нравится думать, что он тоже очень уважал меня, и поэтому он не пытался меня тренировать. Я думаю, он видел, что я не допускаю скольжения его машины Ф1, что я не пытаюсь заставить ее делать то, что она не хочет. Я думаю, что наши стили вождения были схожи. Мы оба инстинктивно стремились к плавности. Я вижу это, когда сижу рядом с ним, когда он ведет дорожную машину. Я вижу это, когда мы играем в гольф вместе».
Баррикелло провел три года со «Стюарт» – 1997, 1998 и 1999 – и, помимо того великолепного второго места в Монако в 1997 году, главными достижениями были три третьих места, все в 1999 году, в Имоле, Маньи-Куре и Нюрбургринге. «Та гонка на Нюрбургринге? Ну, я был счастлив за Джеки, конечно, и за Джонни [Херберта – он выиграл ее за Стюарт], но, очевидно, я хотел бы победить. Но я не расстраиваюсь, потому что люблю Джонни».
Возможно, еще одна причина, по которой он не расстроился, заключалась в том, что он знал, что вот-вот получит самый большой приз, о котором может мечтать любой гонщик «Ф1»: контракт с «Феррари». Он провел шесть лет в «Скудерии» и выиграл девять Гран-при (фирменном гоночном красном цвете). «Я начал говорить с Феррари в Монако в 1999 году», – вспоминает он. «Один из помощников Жана Тодта подошел ко мне в паддоке и сказал: «Мистер Тодт хочет с вами поговорить», и дал мне листок бумаги с сообщением: «Встретьтесь со мной в Hotel de Paris». Я поехал, на своем мопеде, и встретился с Жаном Тодтом. Он сказал: «Как бы вы хотели выступать за Феррари?» И я сказал: «Очень хотел бы». Но я знал, что команда строилась вокруг Михаэля [Шумахера], поэтому добавил: «Но только при условии, что в моем контракте нет ничего, что обязывало бы меня уступать дорогу Михаэлю. Но, да, если вам нужен серьезный гонщик, кто-то, кто будет бороться за победу для вас, тогда, да, я бы с огромным удовольствием сделал это.
Жизнь в тени суперзвезды: Баррикелло и Шумахер в «Феррари»
«Они дали мне контракт, и он был написан именно так. В нем не было ничего о том, что я должен уступать дорогу или подчиняться командным приказам, или быть номером два для Михаэля. Так что я его подписал. Я знал, что Михаэль был супергероем, я знал, что Михаэль был чем-то особенным, и я знал, что я всего лишь парень из Интерлагоса, который всегда мечтал о великом. Но я был в восторге, потому что хотел получить шанс соревноваться с лучшими из лучших, и, согласно моему контракту, теперь у меня был этот шанс. Чего я не знал, но узнал позже, так это того, что все эти пункты были в контракте Михаэля, хотя их не было в моем».
«То есть, чтобы он был номером один?» – предполагаю я.
«Да. Да, именно так. Столько раз, когда я хорошо выглядел, мне говорили сбросить обороты, хотя в этом не было необходимости, и другие подобные вещи. Столько раз я мог бы добиться большего, выиграть больше гонок. Ладно, Михаэль, вероятно, был лучше меня, но он, вероятно, был лучше всех. Но насколько он был лучше меня? Мы никогда не узнаем.
Так что все, что я могу сказать, это то, что девять побед в Гран-при за Феррари, в такой ситуации, – это довольно неплохо, но я знаю, что никому нет до этого дела, кроме меня. То же самое: никому и никогда не будет дела до того, что Айртон был великолепен в Донингтоне в 1993 году, конечно, был, но я поднялся с 12-го места на старте до четвертого на первом круге, в то время как он поднимался с четвертого на старте до первого на первом круге. Люди видят то, что видят, но я знаю, что я сделал, и я этим горжусь, и надеюсь, что мои сыновья и их дети всегда будут этим гордиться.
Кроме того, в Феррари я всегда был тем, кто развивал машину, гораздо больше, чем Михаэль. Я был тем, кто тестировал шины, кто тестировал варианты подвески, и мне это нравилось, и инженерам это тоже нравилось, и тот факт, что я был хорош в этом, означал, что в команде на самом деле было много гармонии».
Михаэль Шумахер – это загадка для меня
«Как вы ладили с Михаэлем?» – спрашиваю я.
«Михаэль часто оставался у меня, когда мы гонялись в Бразилии», – начинает он. «Ему нравилось проводить время со мной и моими друзьями в Бразилии. Но он всегда был немного сдержанным, всегда что-то утаивал, если только не выпьет. Если он выпивал, он немного открывался, и тогда он говорил мне: «Рубенс, ты чертовски хорош, знаешь. Ты чертовски быстр». Но даже тогда, даже если он выпил, если ты пытался копнуть глубже, спросить что-то более личное, он менял тему. Но, тем не менее, когда мы так разговаривали, возможно, немного подвыпившие, я чувствовал, что он хотел – нет, возможно, даже нуждался – сказать немного больше. Но он всегда останавливал себя. Таков был Михаэль. Он был очень закрытым человеком.
Михаэль Шумахер – это загадка. Был ли он одним из величайших гонщиков в истории нашего спорта? Да, несомненно. Но, в равной степени, вокруг него есть тайна, и эта тайна, несомненно, никогда не будет раскрыта, из-за того ухудшенного положения, в котором он сейчас находится. Тем не менее, хотя его способности были подобны божественным, в нем также было что-то дьявольское. Иногда он был злобным на трассе, неоправданно».
«Почему?» – спрашиваю я.
Последует пауза. «Ладно, слушайте, я не говорю, что он был плохим. Я вообще этого не говорю. Я просто говорю, что мы с ним были разными...» – еще одна пауза, на этот раз более длинная – «...но, знаете, в тот день, когда эти парни [Михаэль и его брат Ральф] потеряли маму [20 апреля 2003 года], когда мы были в Имоле, они были первым и вторым на старте, и они жестко гонялись друг с другом. Ну, мне это показалось неправильным. Это могло закончиться слезами. Есть время и место для жесткой гонки двух братьев, и, возможно, это было не то время». (К слову, они финишировали первым (Михаэль) и четвертым (Ральф). Рубенс был третьим.)
«Смотрите, я не говорю, что они были неправы. Я просто говорю, что я бы не поступил так, если бы это была моя мать и мой брат. Но вы должны помнить, что Михаэль хотел победить любой ценой – возможно, любой. Просто таким он был. На Хунгароринге в 2010 году, когда он был на Мерседесе, а я на Уильямсе, он не оставил мне места, совсем не оставил. У всех нас была масса возможностей сделать что-то подобное на трассе, что-то...» – он снова ищет подходящее слово, и мне кажется, он выбирает более мягкое прилагательное, чем то, которое, возможно, было у него на уме изначально – «...глупое. Но я не делал таких вещей. Просто это был не мой путь. И я хотел – и хочу – чтобы мои сыновья знали, что я не так гоняюсь, и я хочу, чтобы они гонялись так, как я гонялся и гоняюсь. Вы можете иметь все трофеи мира, но они ничего не стоят, если вы не гоняетесь с...» – он снова задумывается – «...достоинством.
Я считаю Михаэля сверхъестественно одаренным гонщиком
Итак, подводя итог, Михаэль был сверхъестественно одаренным гонщиком, но иногда он был слишком безжалостен, и он был очень приятным человеком, но становился еще приятнее, если у него в руке был бокал хорошего красного вина. Мне бы хотелось, чтобы он мог ответить, высказать свое мнение, но, к величайшему сожалению, он не может.
Позвольте мне рассказать вам вот что. Однажды я встретил сына Михаэля, Мика, в ресторане в Бразилии. У нас был действительно милый разговор, и у меня сложилось впечатление, что он все время ожидал, что я спрошу его о подробностях физического состояния Михаэля, но я решил этого не делать. Я решил не делать этого, потому что знаю, каким закрытым Михаэль всегда был. И в конце вечера Мик посмотрел мне в глаза и сказал: «Можешь рассказать мне что-нибудь забавное о тебе и моем отце?» И я рассказал ему историю о том, как мы с Михаэлем и Россом [Брауном] подвыпили в ресторане Montana в Маранелло, и мы потеряли Росса. Мы просто потеряли его. Внезапно его больше не было. И когда мы искали его, наш водитель вез нас, и мы нашли его идущим в одиночестве посреди поля, еще в нескольких километрах от его дома. И Мик засмеялся, обнял меня, и мы попрощались».
От «Феррари» до побед на родине: последние главы в карьере
Я решил, что это подходящий момент, чтобы завершить расспросы о Шумахере, но Рубенс хочет добавить еще несколько смежных мыслей: «Возможно, я должен был выиграть больше гонок в моей карьере Ф1. Возможно, я мог бы это сделать, если бы вел себя иначе. Но что с того? Лучшее время, которое у меня когда-либо было в моей гоночной жизни, – это когда я выиграл чемпионат Brazilian Stock Car Pro в 2022 году, а мои сыновья были со мной на подиуме. Вот такие вещи для меня важнее всего».
В 2006, 2007 и 2008 годах Баррикелло выступал за команду «Хонды». Статистика показывает, что это были не самые лучшие сезоны для него: 53 старта в Гран-при; один подиум (Сильверстоун 2008). К концу того последнего года, 2008-го, мир все серьезнее погружался в глобальный финансовый кризис, и члены правления многонациональных автомобильных корпораций, таких как «Хонда», начинали сильно нервничать. «Субару» и «Сузуки» ушли из Чемпионата мира по ралли, а «Кавасаки» – из «МотоГП». В декабре 2008 года «Хонда» свернула свою команду «Ф1», и казалось, что Баррикелло и его напарник Дженсон Баттон останутся без работы.
Теперь мы знаем, что произошло обратное. Росс Браун и Ник Фрай купили команду за 1 фунт стерлингов, и эта цена выглядела еще более выгодной, если учесть, что «Хонда» обязалась покрыть все выходные пособия, фактически предоставив Брауну и Фраю бесплатную, полноценно функционирующую команду «Формулы-1», не обремененную финансовым багажом. Более того, благодаря так называемому двойному диффузору – который также внедрили «Уильямс» и «Тойота», но «Браун» освоил лучше, чем их партнеры по этой технической уловке, соответствующей букве, но не духу регламента – Brawn BGP 001 была победителем прямо из коробки.
«В течение зимы 2008–2009 годов я не знал, выживет ли команда», – вспоминает Рубенс. «Никто не знал. Тем не менее, я часто созванивался с Россом, звонил ему дважды в неделю, и тренировался как сумасшедший в спортзале. Я хотел быть готовым – на случай, если планы Росса и Ника сработают. И в конце концов, они сработали, я прилетел в Англию, подписал контракт – сначала всего на четыре гонки, с гораздо меньшими деньгами, чем раньше – и мы отправились в Барселону тестировать машину. После того теста мы обнялись с Дженсоном, потому что знали, что произошло что-то волшебное. Мы знали, что наша машина – победитель».
Однако для Рубенса та же проблема, с которой он столкнулся в «Хонде» в 2006 году – тормозные колодки, не подходящие его стилю торможения – теперь мешала ему соответствовать скорости Баттона в начале сезона. Его результаты в первых семи Гран-при года были: второе, пятое, четвертое, пятое, второе, второе и сход – довольно неплохо – но Дженсон выиграл шесть из этих гонок, проиграв только в Шанхае, где финишировал третьим.
«Но когда я, наконец, решил проблему с тормозными колодками, я был быстрее Дженсона, и во второй половине года я выиграл в Валенсии и Монце, тогда как он больше не побеждал вовсе. Но к тому времени было слишком поздно оспаривать у него чемпионат мира, потому что Ред Булл и Макларен набрали форму и к тому моменту выигрывали почти все гонки. Что есть, то есть. Но я был рад за Дженсона, когда он стал чемпионом мира, и был абсолютно счастлив за команду».
Последние сезоны в «Ф1»: «Уильямс»
А что насчет последних двух сезонов Баррикелло в «Ф1», 2010 и 2011 годов, с «Уильямс»? «Меня привело туда две вещи: во-первых, история человека, Фрэнка [Уильямса], который был фантастически мужественным, и, во-вторых, уверенность в том, что там не будет командных приказов. Потому что в Феррари у меня были командные приказы, и даже в Браун было ясно, что, после того как Дженсон так хорошо начал сезон, Росс хотел, чтобы побеждал он, а не я, чтобы обеспечить и чемпионат мира среди пилотов, и среди конструкторов. Но Уильямс стал для меня разочарованием, потому что, когда я туда пришел, вскоре стало ясно, что Фрэнк не управляет процессом. Тем не менее, мне понравился первый год, 2010-й, с Нико [Хюлькенбергом], но второй год, 2011-й, с [Пастором] Мальдонадо... ну, им нужны были деньги, вот почему они наняли его, и все стало очень политизированным. Я хотел бы провести еще один год с Уильямс, но они выбрали Мальдонадо и Бруно [Сенну] на 2012 год. Как я сказал, им нужны были деньги. Это был бы мой 20-й сезон в Ф1, что было бы здорово». Он пожимает плечами, затем улыбается.
Жизнь после «Ф1»: семья, гонки и вино
«Но я счастливый человек», – продолжает он. «Я люблю свою семью, я люблю свои гонки даже больше, чем в молодости, и я так благодарен, что не только продолжаю гоняться, но и остаюсь конкурентоспособным. Оба моих сына участвуют в гонках – 'Дуду' [Эдуардо] в WEC в этом году, а 'Фефо' [Фернандо] в Euroformula Open и «Формуле-3». У них обоих все хорошо. У меня также есть мои собаки, и у всех них имена, связанные с гонками. У меня есть Энцо [Феррари], Скип [Барбер] и Стоки [стоковые автомобили]. Я люблю музыку, и когда мои друзья приходят ко мне домой, мы все вместе поем. И я даже кое-чему научился у Михаэля: любви к хорошему красному вину».
Ставим лайки и подписываемся!
Показать полностью
24
Дэвид Култхард вспоминает, как заменил Айртона Сенну в «Уильямсе», свою борьбу с Дэймоном Хиллом: провал или успех?
Тридцать лет назад, в сентябре 1995 года, Дэвид Култхард одержал первую из своих в итоге 13 побед на Гран-при всего лишь с 21-й попытки, и эта победа оказалась единственной для него в составе команды «Уильямс». Их могло — и должно было — быть больше в главной команде десятилетия. Но всего после одного полного сезона 24-летний тогда шотландец ушёл от, возможно, лучшего автомобиля, которым он когда-либо управлял (FW17, безусловно, до сих пор является его личным фаворитом), и отказался от шанса побороться лицом к лицу с Дэймоном Хиллом за титул чемпиона мира 1996 года. Кто знает, как всё могло обернуться?
С другой стороны, у Култхарда была веская причина. На самом деле, можно утверждать, что у него практически не было выбора, поскольку он перешёл в команду «Макларен», которая не выигрывала два года и которой ещё предстояло пройти долгий путь, прежде чем она восстановит свою прежнюю форму, позволяющую бороться за титул чемпиона мира.
Его взяли бить машины
Сегодня, в свои 54 года, «Ди-Си» (DC), как его повсеместно знают, остается на удивление скромен в отношении своего времени в «Формуле-1», и, будучи одним из лучших и наиболее красноречивых телекомментаторов автоспорта, вспоминает большинство своих приключений с трогательной честностью и ироничной усмешкой. Но в тот день в Эшториле, на Гран-при Португалии 24 сентября 1995 года, он не только оставил Хилла далеко позади, но и полностью заслуженно опередил «Бенеттон» Михаэля Шумахера с таким же мотором «Рено», стартовав с поул-позиции и используя ту же стратегию с тремя пит-стопами. Мы уже говорили это о «Ди-Си»: вот если бы он мог чаще добиваться таких дней.
Воспоминания Култхарда о «Уильямсе» 1990-х годов преломляются через призму теплой привязанности, но они также проливают свет на целеустремленный, часто жесткий подход Фрэнка Уильямса к управлению командой — и на ту яростную независимость, которая в конечном итоге способствовала краху команды в следующую эпоху, связанную с моторами «БМВ». Это падение, от которого эта великая команда так и не оправилась полностью.
«Фрэнк дал мне возможность стать тест-пилотом, — говорит «Ди-Си». — Но в первый год тестов [1993] я никогда не был официально тестером, мне ничего не платили. Я говорю это не из неуважения или неблагодарности, но в те дни ты был манекеном для краш-тестов. Когда они разрабатывали подвеску из карбонового волокна, они устанавливали ее на стенд, но главным стендом была тестовая трасса, и ты выезжал, пока она не сломается. А она никогда не ломается в шпильке на скорости 80 км/ч, она ломается на скорости 300 км/ч на прямой…
Думаю, причина, по которой они не сделали меня официальным тест-пилотом, заключалась в том, что «Рено» или «Эльф» хотели [Эммануэля] Коллара или [Жана-Кристофа «Жюля»] Буйона. Фрэнк их не хотел. Я тестировался в своем собственном гоночном комбинезоне и шлеме, я даже не носил официальную экипировку в тот момент. Так что я чувствовал, что меня не полностью пригласили на вечеринку».
Дебют в гонках с «особенностями» в контракте
То, как Култхарда стремительно посадили на место основного гонщика, в качестве замены одного из величайших гонщиков в истории, перекликается с заменой Джеки Оливером Джима Кларка в «Лотус» в 1968 году. «Ди-Си» был официальным тест-пилотом «Уильямса» в 1994 году с зарплатой 20 тысяч фунтов, когда Айртон Сенна погиб в Имоле. Его вызвали на Гран-при Испании, но место не было полностью его: Дэвид должен был делить его с Найджелом Мэнселлом, который вернулся из «Индикара» для четырех (как всегда, сенсационных) выступлений, последнее из которых в Аделаиде он выиграл после профессионального фола Шумахера на Хилле, решившего исход титула.
«Ди-Си» смеется над собственной наивностью тех времен, но задним числом у него возникают вопросы. «Когда Фрэнк сказал мне, что я буду гоночным пилотом в Барселоне, я ответил: «Большое спасибо, мистер Уильямс». Он сказал: «Ты не собираешься спросить, сколько тебе будут платить?» Мне это не пришло в голову. Мотивация была не в деньгах. Он сказал, что я буду получать 5 тысяч фунтов за гонку».
На своей второй гонке в Монреале он набрал свои первые очки в «Ф1» за пятое место. «В Канаде был налог, который я должен был заплатить. Я спросил Фрэнка, покроет ли он разницу, — и он отказал! Так что я, по сути, заплатил за участие в Гран-при Канады 1994 года! Я полагаю, Найджел получал несколько сотен тысяч фунтов стерлингов за гонку, а я провел восемь гонок и заработал 4- тысяч, минус налог в Канаде. В то время это не имело значения, но когда я оглядываюсь назад, я задаюсь вопросом: почему? Это было как-то странно».
Переход в «Макларен»
В 1995 году Култхард стал полноценным гонщиком «Уильямса», в то время как Мэнселл совершил свой злополучный (и в прямом смысле не подходящий по размеру) переход в «Макларен». «Я пошел подписывать двухлетний контракт на 1995/96 годы, но когда контракт уже был готов, Фрэнк сказал: «Я передумал, я хочу заключить сделку только на один год». Фрэнк был удивительным человеком, но иногда он придирался к мелочам. В итоге, вместо того чтобы подписать контракт на два года, мы изменили его у него в офисе, я подписал на 1995 год, а затем в тот же день поехал в Уокинг и подписал двухлетний контракт на 1996/97 годы с Макларен».
Можно ли его винить? Рон Деннис звонил, давая ясно понять, что он не просто хочет Култхарда, но и может предложить ему степень уверенности и безопасности, которой явно не хватало в подходе Фрэнка. В итоге «Ди-Си» провёл в «Макларене» девять лет.
В течение 1995 года, пока чемпионские амбиции Хилла рушились в борьбе с превосходящей связкой Шумахер / «Бенеттон», «Ди-Си» выступал стабильно — как для новичка. Помимо победы на Гран-при Португалии, он завоевал ещё семь подиумов, взял пять поул-позиций (четыре подряд) и лидировал в 11 гонках. Да, были и ошибки, включая неловкое столкновение со стеной пит-лейн в его последней гонке за команду в Аделаиде. Но к тому времени его будущее в «Макларене» было обеспечено.
«Дэвид, несомненно, был талантливым гонщиком, но, казалось, у него не было той бойцовской жилки и решимости, как у Мэнселла или Хилла», — говорит сооснователь «Уильямса» Патрик Хэд. «Я помню, как был разочарован в Хоккенхайме, когда Дэймон сошел с трассы в конце первого круга [из-за отказа карданного вала, заблокировавшего задние колеса], а Ди-Си не смог угнаться за Шумахером, хотя до этого Дэймон доминировал».
Битва за контракт и человечность Фрэнка
Култхарда заменил Жак Вильнев, победитель «Индианаполис-500» и чемпион «Индикара» 1995 года, занявший его место в 1996 году. Хэд вспоминает, как Фрэнк Уильямс «подчинился» давлению со стороны Берни Экклстоуна, чтобы взять Вильнева, но это произошло лишь после того, как Фрэнк не смог удержать «Ди-Си».
«Когда Фрэнк захотел, чтобы я остался, я не мог, — объясняет «Ди-Си». — Он оспорил мой контракт с Маклареном, и единственный способ подтвердить, что он не имеет права на мои услуги, — это обратиться в Совет по признанию контрактов (CRB). В середине 1995 года я прихожу в офис CRB в Женеве и сажусь за стол на стороне Макларена с людьми, которых я не знаю. На другой стороне сидит Фрэнк со своим адвокатом. У Уильямса был многолетний технический контракт со мной, но не многолетний гоночный контракт. CRB постановил, что контракт Макларена является доминирующим. Затем я сажусь в самолет с Фрэнком и лечу на следующий Гран-при. Насколько это странно? Фрэнк сказал: «Я не буду держать это против тебя, Дэвид, и мне очень нравится, когда меня перекрёстно допрашивает Джордж Карман, королевский адвокат...» Я говорю об этом, обладая «образованием Университета Жизни». Тогда я был просто деревенским парнем, не разбирающимся в мире контрактов».
Но Култхард также подчеркивает другую сторону Фрэнка Уильямса. Чтобы профинансировать своё восхождение в «Ф1», Дэвид и его семья накопили личные долги, которые он был полон решимости погасить как можно быстрее. «Я был должен 320 тысяч фунтов, которые мой отец обеспечил своей транспортной компанией. Поэтому, отдавая должное Фрэнку, с контрактом на 1995 год на 500 тысяч, я попросил у него аванс в 320 тыс. Он спросил: «Почему?» Я сказал: «Это мой долг, и я хотел бы начать 1995 год без долгов. Да, у меня не будет денег, но, по крайней мере, я смогу сосредоточиться на том, чтобы быть гонщиком Гран-при». Он выписал чек».
Никаких сожалений
На первом Гран-при Мельбурна в 1996 году Вильнев совершил свой сенсационный дебют в «Ф1», вскоре начал выигрывать гонки и стал чемпионом мира в 97-м году. Но Култхард не жалеет о выбранном им пути, тем более что Эдриан Ньюи последовал за ним, чтобы привести «Макларен» с моторами «Мерседеса» обратно к вершине, а команда «Уильямс» потеряла свои заводские двигатели «Рено» V10 в конце 1997 года — своего последнего чемпионского года. «Я вырос в Уильямсе, я твердо верю в то, что нужно пройти обучение, поэтому я никогда не чувствовал неуважения, — говорит «Ди-Си». — Но в Макларене к тебе относились как к профессионалу, и от тебя ожидали, что ты будешь вести себя соответствующе».
Лишил ли Култхарда его звонок с подписанием контракта с «Маклареном» лучшего шанса на победу в чемпионате мира? Вероятно. Но опыт задним числом — удивительная штука. В то время и на его месте мало кто из гонщиков поступил бы иначе.
Ставим лайки и подписываемся!
Показать полностью
6
Ирина Винер: «Я не политик» (про Маргариту Мамун)
Ирина Винер меня заверила, что она не политик (в эфире интервью было весной 2017 года). Я не стал дискутировать (в той же беседе Ирина Александровна мне сказала: "Я интересуюсь политикой, и поэтому Украина всегда была для меня родной страной").
Фото Никиты Симонова.
Показать полностью
1
Про футбол, медиафутбол, ФК «Урал» и Полдневую
Уроженец Полевского Павел Завьялов уже тринадцатый сезон работает в пресс-службе ФК «Урал». В интервью для газеты «ТАЙМАУТ» Павел рассказал о разных сферах своей жизни. (Интервью от июля 2024 года, раньше, к сожалению, опубликовать не получалось)
- Павел, привет! Давай начнём издалека – расскажи, как и когда тебя жизнь связала с футболом?
- Футбол в моей жизни основательно появился в 9 лет. Был Чемпионат Европы 2004 года. Я помню по Первому каналу была реклама с фразой «футбольная лихорадка». У родителей спросил, что такое лихорадка. Они мне объяснили, что это «когда все заражены». И в тот момент я действительно заразился футболом. Очень хорошо помню, как я смотрел все три матча нашей сборной в группе. Первые два с португальцами и испанцами в прямом эфире. С дедом в Полдневой. Третью игру смотрел уже в Полевском у родителей. И очень хорошо помню тот матч. Наши забили на тот момент самый быстрый гол на Чемпионатах Европы в ворота сборной Греции, и мы обыграли греков 2:1. Еще помню, как греки тогда выиграли Чемпионат Европы.
До футбола я занимался разными видами спорта: плаванием, айкидо, но, в итоге, начинал больше любить футбол и хотел заниматься им. Почему-то стеснялся об этом сказать папе, поскольку он увлекался единоборствами гораздо больше, чем футболом. Но когда я ушел из айкидо, он мне сказал: «Может, ты хочешь что-то другое попробовать, давай отведу тебя на футбол. Я знаю тренера Алексея Федоровича Фарнина». Четыре года я занимался футболом, с 6 по 9 классы. Мне не хватало «физики» («физической подготовки». Прим.ред). Нужно же было еще дома работать, а было очень сильно лень. Поэтому, все претензии по поводу того, что я не стал футболистом стоит предъявлять только себе. Но есть что вспомнить. На чемпионате области мы занимали призовые места. На одном из турниров стал лучшим защитником области в 2006 году. В общем, приятные впечатления остались. Удалось вырасти до Премьер-лиги, но с другой стороны.
- Так или иначе, но жизнь твоя связана с футболом. Расскажи, как и когда ты попал в пресс-службу ФК «Урал», а затем и стал пресс-атташе?
- В один момент, после девятого класса, я сделал выбор, что буду поступать на факультет журналистики и стану футбольным комментатором, спортивным журналистом. Хотел свою жизнь так или иначе связать со спортом, хоть и не получилось стать профессиональным спортсменом. Меня в этом выборе поддержали родители.
Я помню, как я приехал на сборы в лагерь «Лесная сказка». Там были, так скажем, разгильдяи, старшие ребята, но они приехали с книжками. А я в тот момент вообще не любил читать. Но понимая, что надо поступать на журфак и читать литературу все больше, я все-таки начал читать и готовиться к экзаменам. В итоге, очень сильно полюбил литературу, прочитал всю школьную программу.
Поступил на факультет журналистики платно. Родителям большое спасибо, финансовую сторону закрыли они, хотя у нас далеко не какая-то богатая семья. Отцу пришлось много работать на подработках, чтобы Паша поступил в институт.
После первого курса нам надо было куда-то идти на практику. И мне однокурсники, которые не интересовались футболом, подсказали попробовать пойти в «Урал».
У меня были небольшие сомнения, но ребята заставили меня в себя поверить. Сказали: «Давай, у тебя все получится!». Я пошел в «Урал». Связался с Никитой Медведевских, пресс-атташе «Урала» на тот момент. В дальнейшем он стал моим близким другом и учителем. Два года стажировался в клубе и, официально спустя два года, устроился в «Урал».
У меня получается, сейчас 12-й сезон уже пошел. Сколько лет мы играли в Премьер-лиге, так я все и работал в «Урале». Сейчас первый раз работаю в статусе пресс-атташе команды Первой лиги.
- Как говорят: самая лучшая работа – это оплачиваемое хобби. В твоем случае так можно сказать? За время работы наверняка было много забавных случаев, расскажи какой-нибудь.
- Сто процентов - я люблю свою работу. Чем больше я работаю здесь, тем чаще друзья спрашивают, как мне не надоедает одно и тоже? У нас очень разнообразная работа, про нее долго можно говорить, даже путешествия чего стоят. Много всего вокруг нас происходит, футбол это не только спорт. Вокруг футбола очень много людей из разных сфер, много событий городских, областных.
Никого обманывать, конечно, не буду, что я бесконечно кайфую, тоже устаю. Но люблю свою работу — это однозначно, и это мне очень сильно помогает.
Про забавные случаи. Лет 6−7 назад одни из первых моих зарубежных сборов были с главной командой на Кипре.
Я снимал влог про Романа Емельянова и ему надо было Ахилл морозить после тренировки, у него проблемы были, травма. Мы пошли на море, а там на Кипре довольно прохладно зимой, в районе 15 градусов средняя температура, то есть не жарко и море холодное. Он стоял в воде, я этот момент снимал. Вроде бы вода спокойная была, но волна ударилась об скалу и накрыла меня полностью.
У меня был GoPro в руках и телефон в кармане. По сути, сам виноват, что залез в воду с телефоном, но в итоге Рома предложил ребятам купить мне телефон. Большую часть, я знаю, что Рома сам скинул. И вот так мне команда купила тогда Айфон. Это первый в моей жизни действительно дорогой телефон. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
С тех пор Рома вообще стал моим другом. Он много раз у меня в гостях был и, надеюсь, к нему в Нижний Новгород тоже как-нибудь доберусь.
- Уже работая в «Урале» ты начал развивать детский футбол в родной Полдневой. Расскажи, как пришла идея? Знаю, что футболисты и даже президент клуба Григорий Иванов помогали тебе в этом?
- На самом деле, я еще раньше начал. Еще когда в школе учился. Этому футбольному движению уже больше 15 лет. Просто возможности поддерживать это движение, делать что-то самому, турниры проводить, призы организовать, с кем-то из спонсоров договариваться, появились именно в «Урале». Вот мы 9 лет назад провели первый турнир.
Я в клубе скромно сначала спонсорскую помощь какую-то просил. Постепенно это все наращивалось, Григорий Викторович Иванов нам кубок купил. Рядом с нашим офисом магазин был антиквариата, и он предложил купить кубок «советского плана», тридцатых годов, действительно раритетный. Он заплатил за него 20 или 30 тысяч, сказал, что это нам в деревню. Администратор нашей главной команды Сергей Ертов очень много раз мне помогал с экипировкой. Ребята из Академии тоже не так давно поддержали - форму нам дали, мячи. Артем Фидлер в этом всем участвовал. Нет стабильной поддержки, но она бывает массовая, и на протяжении какого-то времени нам этого хватает.
Раз в год мы стараемся провести летний детский турнир. На его фоне тоже происходят такие активности и поддержка.
- Как сейчас обстоит дело с футболом в Полдневой?
- Знаете, у меня в последнее время совсем очень мало свободного времени, плюс ещё в моей жизни теперь есть жена. Анастасия - прекрасная девушка, я её очень сильно люблю! Давно к этому шёл и наконец-то стал семейным человеком. Поэтому не очень часто бываю в деревне. А в деревне же мне еще нужно на огороде работать, у нас же там с бабушкой хозяйство, на это тоже уходит нужно время.
Тем не менее, всегда ребятам что-то даю в плане экипировки. Мячи у нас всегда есть, поле скосить можно с кем-то договориться и еще что-то в этом направлении. Очень жду инициативу от ребят. Вот, например, Федя Кочнев только вернулся из армии, уже очень много сделал для поля.
Есть мой близкий товарищ по Полдневой, Никита Лубенец, который сейчас, так скажем, перехватил у меня эстафетную палочку и больше там командует и все организовывает, за что ему тоже очень большая благодарность.
- Минувший сезон получился для «Урала» непростым и, наверное, самым сложным за твоё время работы в клубе. Расскажи, как внутри переживали неудачи команды?
- Изначально, если весну брать, она мало чем отличалась от предыдущих сезонов. Были у нас яркие моменты, когда мы занимали восьмое место, или позапрошлый сезон был более-менее спокойный в концовке. Но вот такая нервозность, она для нас уже не первый раз. Я говорю, что сейчас у меня 12-й сезон пошел, поэтому я, по крайней мере, морально точно к этому был готов, да и в целом люди в клубе тоже уже опытные. Никак нам не удавалось стать таким крепким середнячком Премьер-лиги. Мы часто боролись за выживание. И после каждой неудачи, казалось, что в следующий раз всё исправим. И до последнего казалось, что всё будет хорошо.
Но я вам скажу на простом языке, почему мы вылетели. Просто в этот момент считанное количество эпизодов сложились не в нашу пользу. Что-то сложить по-другому немножко, мы бы сейчас начинали опять работать в Премьер-Лиге, говорили бы с вами, что «Урал» молодец, спасся. Конечно то, что произошло потом в «Акроне», особенно было тяжело. Лететь морально на выезд после 0:2 после первой игры, там уже, конечно, настроение было неприятное. Но мне понравилось, как сказал Эмерсон - кто не верит, может не лететь! Поэтому верили все, кто ехал и почти отыгрались. Не надо было, конечно, до этого доводить. Будем откровенны, что клуб сам виноват в том, что произошло. Здесь больше некого винить.
- Состав «Урала» изменился, часть футболистов покинули команду. Какие задачи стоят перед командой на следующий сезон, как шла к нему подготовка?
- Межсезонье летом маленькое в силу того, что у нас и сезон задержался. У нас и у тульского «Арсенала» меньше всего была пауза, потому что мы играли в стыках и при этом играем в первой лиге в этом сезоне. Мы успели провести всего лишь два матча, но еще двухсторонка была между собой.
Кстати, хочу сказать, что год назад мы тоже начинали предсезонку игрой с «Тюменью» и проиграли в ней. Сейчас мы начали с победы над «Тюменью». Может быть, это знак. Как начнёшь, так и пойдёт.
Всё было в такие сжатые сроки, но, тем не менее, команда в спокойном режиме. То, что запланировано, всё было сделано. Ну, а цель - выход в Премьер-лигу 100%, это у нас и президент уже сказал, и губернатор такую задачу поставил. Это все спонсоры ждут, все болельщики, весь город ждет, живет этим.
Обязаны выходить, тут другая задача просто не может стоять.
- В Первой лиге, где теперь предстоит выступать «Уралу», игр больше, у тебя, как у пресс-секретаря, работы тоже добавится. Какой у тебя настрой на новый сезон?
- Я думаю, что с одной стороны, да, но у нас теперь меньше матчей, учитывая Кубок России. Сейчас мы в Кубке стартуем только в сентябре. До этого уже РПЛ сыграет больше матчей, чем у нас, хотя они начинают позже. Поэтому здесь все условно.
Нужно было привыкать к этой новой лиге. Тут много других требований. Например, команда хозяев должна проводить текстовую трансляцию для сайта лиги. Мы в пресс-службе должны были это организовать. В РПЛ такого не было. То есть, сейчас много других обязанностей и работы не то, что стало меньше, но она стала другой. Но не менее интересной.
- В ФНЛ не нужен паспорт болельщика, как считаешь – на домашние матчи «Урала» будет больше зрителей приходить? И как относишься к Fan ID?
- Я к нему отношусь так: с ним нужно было работать и других вариантов нет. Поэтому задачей нашего отдела было, чтобы как можно больше людей ходило на стадион, чтобы им было интересно на трибунах. Я считаю, что мы удачно в этом плане работали, потому что посещаемость у нас увеличивалась и были приятные цифры.
Сейчас его нет, опять другая реальность. Нашему отделу не приходится что-то оценивать, комментировать. Мы работаем с тем, что есть. Фанаты у нас очень хорошо умеют поддерживать, болеть за команду. У них там тоже много традиций своих, кричалок, которые они не просто так кричат, а давно написаны и произносятся в определенном порядке.
Я думаю, что если команда будет давать результат, то посещаемость будет хорошей.
- Как часто в последнее время удаётся самому поиграть в футбол? Раньше, например, ты и в Сельской лиге за Полдневую выступал и даже нам с тобой удалось поучаствовать в Спартакиаде СМИ.
- Крайне редко. Сейчас семейная жизнь и работы очень много. Но я сильно не грущу. На самом деле, уже и не тянет там шибко играть на каких-то турнирах. Знаете, и здоровье тоже уже не то. Оно меня, конечно, не беспокоит, но лучше лишний раз его поберечь. Мне лучше с женой прогуляться вечером, чем пойти с кем-то в футбол поиграть. Для меня такое времяпрепровождение гораздо ценнее. Единственное, где я играю в футбол, это в своей родной Полдневой с детьми. Меня все устраивает в этом плане.
- Не могу не затронуть тему медиафутбола – в Екатеринбурге появилась новая команда «СиндЕкат», в которой играют в том числе и полевчане и экс-игроки «Урала». Твой взгляд на эту идею? Сам бы не хотел поучаствовать?
- Я позитивно отношусь к тому, что у нас появляется такая команда в Екатеринбурге, потому что очередная футбольная движуха в нашем городе — это хорошо. Видно, что это вызывает интерес, особенно у молодежи. Любые мероприятия, события, матчи, обсуждения, тем более футбольные, конечно, я поддерживаю.
Не вижу, в какой роли я бы мог там находиться. Как минимум, я точно не какой-то супермедийный человек, чтобы повысить статус команды.
В целом, я не очень позитивно отношусь к медиафутболу по одной простой причине - там нет какого-то порядка. Может быть, как старый дед сейчас выскажусь, но там попросту люди часто не отвечают за свои слова и поступки. И шоу делается за счет каких-то конфликтов, причем таких специальных, натужных, публичных. Герои всех этих матчей выражаются матом, а ведь все это смотрят дети. Надеюсь, что наша Екатеринбургская команда в этом плане будет другим хорошим примером.
- Могут ли в ближайшее время в Урале снова заиграть футболисты из Полевского, как это было несколько лет назад?
- У нас есть из ближайшей перспективы Иван Любухин. Он, кстати, играл в финале Кубка ИННОПРОМА. И очень приятно, что парень из Полевского принял участие в таком статусном матче. Историческое событие для молодых ребят, при своих болельщиках, это дополнительная сейчас мотивация и возможность расти вперед еще дальше. Ваня Любухин - человек, который тоже делает себя сам. С выпускных классов каждый день ездил после школы из Полевского до Екатеринбурга, а потом еще нужно было добираться до Уралмаша. Дай Бог, чтобы у него получилось, чтобы все эти старания были не напрасны.
- В минувшем сезоне произошло радостное для тебя событие – ты женился. Во-первых, от души поздравляю! Расскажи, супруга связана с футболом? Как прошла свадьба и какой был самый необычный подарок?
- Спасибо за поздравления со свадьбой. В декабре мы с моей женой официально создали семью. Естественно, это одно из главных событий в моей жизни.
Супруга до знакомства со мной никак не была связана с футболом. Сейчас, конечно же, она превратилась в болельщика, в болельщика футбольного клуба «Урал». Всегда спрашивает у меня как день прошел день, что нового случилось. Переживала вместе со мной неудачи, которые были в прошлом сезоне. Так что я очень благодарен Насте, что она разделила со мной моё увлечение и тоже стала этим увлекаться.
Свадьба прошла в ресторане в семейном кругу. Большой свадьбы не организовывали, только близкие родственники. Подарки в целом были очень полезные и при этом душевные. Все с большим вниманием отнеслись к выбору подарков и нам с Настей было очень приятно.
Наверное, самый главный свадебный подарок, это было то, что на ней присутствовала моя бабушка. Свадьбу отмечали в Екатеринбурге.
В день нашей свадьбы было минус тридцать с лишним градусов, самые лютые морозы. Несмотря на все эти погодные трудности, моя бабушка Ира была рядом. Я вот, наверное, больше всего был счастлив, конечно, после самого момента, что я стал мужем и у меня появилась жена.
Конечно, и всех других родственников мы тоже были безумно рады видеть.
- Заключительный вопрос: если бы тебе предложили исполнить три желания – что бы ты загадал?
- Первое и главное желание, чтобы у всех моих близких и друзей все было прекрасно, хорошо во всех отношениях абсолютно. Потому что для меня это самое важное, и душевный покой у меня тогда, когда я знаю, что у моих близких все хорошо. Когда все здоровы, радостные и делятся какими-нибудь позитивными, положительными эмоциями - главное желание. Второе — это чтобы наша Родина, моя страна, тоже процветала, и всё в её истории было хорошо и беспроблемно. Мы со всеми трудностями справлялись. Ну, а третье желание, давайте посвятим «Уралу». Чтобы «Урал» стал чемпионом России и обладателем Кубка России, чтобы клуб превратился в топ-клуб нашей страны!
Максим Исаенко
Показать полностью
10
Андрей Мазурин: благодаря спорту я сумел встать на ноги
Мастер спорта по лыжным гонкам Андрей Мазурин всю свою сознательную жизнь занимается спортом. В 2022 году он получил серьезную травму, участвуя в соревнованиях по маунтинбайку. О жизни до и после травмы, реабилитации и своей мечте Андрей рассказал в специальном интервью для нашей газеты.
- Андрей, добрый день! Расскажи, как прошло твоё детство, кто были твои родители, чем увлекался?
- Привет, Максим! Детство хорошо прошло. В основном я всегда был в пионерлагере «Лесная сказка» на Глубочинском. Мама там работала поваром, поэтому меня всегда на три смены отправляли туда. Папа работал шофером.
Занимался разными видами спорта, в основном футболом. Но потом, в классе втором или третьем, мне запретили заниматься футболом. Как-то собирались на Первенство области и меня врач не допустил, потому что у меня до этого были простужены почки. В общем, мне запретили заниматься физкультурой, не дали справку, и я не поехал на область. В итоге, до 7 класса я потихоньку ходил в разные секции и занимался боксом.
- Вспомни, как ты попал в лыжные гонки, кто был твоим первым тренером, сколько тебе было лет и почему тебя до сих пор это не отпускает?
- В 7 классе к нам в 14 школу, где я учился, пришел тренер Бояркин Сергей Степанович. А у нас как раз был «Осенний кросс». Он посмотрел и позвал меня в секцию лыжных гонок. И вот с того момента я стал заниматься лыжами. Не стал слушать врачей, ушел в спорт и не пожалел.
Тренировки тогда проходили возле ФОКа, в общежитии на Максима Горького. Там были комнаты на первом этаже, в которых мы занимались. Почему до сих пор не отпускает? Не знаю, уже видимо привык или стиль жизни такой сложился. Мне даже сам Бояркин, когда не стал тренировать и я ушел к Кочешеву Михаилу Александровичу, сказал: «Сколько можно бегать? Ты уже там всего достиг. Когда завяжешь?». Я говорю: «Пока неохота завязывать и пока не знаешь, чем заняться». В общем, так и продолжил.
- Расскажи о своих первых соревнованиях? Как готовился, сильно ли волновался, и как они в итоге для тебя прошли?
- Первый старт, я вот помню, что было Первенство области. Не знаю, с каким тренером мы поехали, но, по-моему, не со своим. И мы два дня жили в Свердловске в гостинице «Олимпия» возле Центрального стадиона и ездили бегать на Химмаш.
Там я занял далекие места. Было около 250 участников, я занимал 50-70 места оба дня. «Коньком» бежал чуть получше, «Классикой» чуть похуже. Это было очень давно. Сейчас уже не помню, волновался или нет, но, наверное, волновался. А так - всё прошло в штатном режиме, всё нормально было.
Тогда я ещё не понимал, как я могу бежать, только год или полтора занимался всего. Но сам факт, что я попал в сборную города Полевского на Первенство области, было престижно. Я даже не помню, кто какие места занял, и не помню, какой год. Главное, что я остался в спорте!
- Вспомни о первой победе, какие это были эмоции, как к ней пришел?
- Самую первую победу, честно говоря, не помню. Но помню, я выиграл Первенство области по системе Гундерсена. После первой гонки я был лидером и надо было удержать преимущество и в коньковой гонке на следующий день. Это было на Химмаше. Там ребята отыграли, конечно, у меня немножко, но буквально секунды. Но я все-равно выиграл в оба дня - и коньком, и классикой.
Соревнования по системе Гундерсена - это догонялки. То есть, сколько ты проиграл в классике в первый день, на следующий день с таким отставанием от лидера стартуешь коньком. Если выиграл, то выиграл. Сейчас уже не проводят такие.
Когда победил, было радостно - я же первый раз выиграл область. Не зря тренировался. Я тогда не осознавал, сейчас больше понимаешь, какой это был труд, какое вложение собственных сил, переживания, волнения. Заставлять себя пойти на тренировку, сделать и то, и другое, и что-то ещё, а не просто прийти на базу. Ну, как-то даже не задумывался. Жизнь идет, и ты с происшествием времени начинаешь понимать.
- Расскажи, как выполнил норматив Мастера спорта по лыжным гонкам?
- Мастера спорта я выполнил, когда бежал открытое первенство Челябинской области и там дистанция была «Сверхмарафон 70 км». Я занял четвертое место. И вот по четвертое место включительно давали как раз мастеров спорта.
- Бегал марафоны, и вообще длинные дистанции. Почему выбрал для себя, что будешь не стайером, а марафонцем?
- Нет, я как бы не выбирал. У нас такая тенденция была, что все ветераны стремились бегать марафоны почему-то. А такие дистанции, как 10-15, 20-30 километров были тренировочными. Мы все готовились к закрытию сезона – 50 км классикой, 70 км коньком. В общем, как-то зародилось оно так, что вот надо съездить, пробежать, выполнить «мастера» на этой дистанции. И так и тренировались, и готовились весь сезон к этому.
Когда я поступил в Сургутский педагогический институт, мне пришлось переучиваться на короткие дистанции бегать. То есть, я их бегал и до этого, но быстро их бежать не мог. И мне пришлось с марафонов переходить на 10−15 километров. То есть, делать более специальную работу, чтобы быстрее бежать в дистанции. Ведь там начинаешь побыстрее и заканчиваешь побыстрее. На марафоне это все размеренно. Идешь - там чай попил, там перекусил, там еще что-то как-то (улыбается). Потерпел немножко и все - марафон закончился. А тут надо пахать, ускоряться, бежать, где-то убегать, где-то догонять.
- Лыжники, особенно марафонцы, в большинстве своём философы. О чем обычно думаешь, когда бежишь по трассе?
- Да по-разному, смотря какая гонка, смотря какой ход, если легко идется, может быть, о чем-то вообще неземном думаешь. А если тяжело, то думаешь о гонке, как тут пройти, где попить, поесть, где правильно ускориться. Иногда и такие ситуации бывают. Бывало и опытные ветераны с нами бежали - смотришь, как они питаются, где кушают, что кушают, у кого-то что-то спрашиваешь, потом сам применяешь, что-то нравится, а что-то нет.
Есть молодежь, которая бесшабашно бежит-бежит, сломя голову, никому не уступая, потом раз «отлетели», а ты идешь, думаешь: «Блин, я не готов, а они уже сдулись». Чаще всего о гонках думаешь.
- У тебя в карьере множество стартов и в России, и за её пределами, как на юношеском, так и на взрослом и ветеранском уровнях. Какая гонка стала самой запоминающейся и почему?
- Самая запоминающаяся гонка в России — это, наверное, на 100 километров, когда я выиграл. Мы бежали на стадионе РТИ в 1999 году. Я ее иногда пересматриваю, она есть в открытом доступе, называется «Уральская Сотня -2», снимал Иннокентий Шеремет. Я ее два месяца назад смотрел, интересно на себя молодого поглядеть.
Вроде бы и не очень сильный состав был, но ты же никого не знаешь, кто как на 100 километрах побежит. В общем, я там выиграл, так что хочется посмотреть.
За границей я, честно говоря, был только в Италии в 2013 году и все. Это было в Азиаго. Чемпионат мира среди любителей.
Ну я там пару раз был в призах, но выиграть не получилось. Было интересно. Там бежал итальянец ДеЗольт, он старше меня лет на пять, и выступал в другой группе. Он показал очень хорошие результаты в абсолюте и выиграл свою группу с отрывом.
- Дай несколько советов начинающим лыжникам, как сохранять мотивацию и оставаться в спорте столько лет?
- Наверное, надо любить этот спорт. Где-то прислушиваться к мнениям. Кто-то, может быть, в шутку скажет, но кто-то всерьез. По крайней мере можно сопоставить данные и чему-то у них научиться. Самое главное - полюбить этот спорт, чтобы отдаваться ему полностью, заниматься им полностью.
- Расскажи о своей семье, как я понимаю, она полностью спортивная?
- С женой познакомились в 1996 году. Через три года мы завели первого ребенка.
И так получилось, что я ходил всегда на лыжную базу тренироваться, и дети всегда со мной, сначала старшая Анастасия, а потом и младшая Анжелика.
Старшая Анастасия говорит: «Я хочу попробовать на лыжах». Поставили на лыжи, она покаталась. Когда подросла, начала участвовать в соревнованиях. Ей все нравилось, а я помогал, чем мог. И до сих пор помогаю. Она сама даже, наверное, не заметила, как пришла в спорт. Я ее не заставлял, но поскольку она со мной ходила, то видела, как я катаюсь и тоже начала. Сперва по стадиону, потом один подъем, другой, так и привилась любовь к лыжным гонкам. И до сих пор она так и выступает на соревнованиях. Сейчас учится в МВД. Кстати, на практику приехала в Полевской. Полгода практики будет проходить в нашей полиции.
И Анжелика также ходила со мной. Где-то придет, где-то не сможет, где-то я ее уговорю - давай пойдем. Она сперва по базе просто бегала, а там Тихонов Александр Иванович тренировки проводил в спортзале. Она говорит: «Пойду мячик покидаю в корзину». Я говорю: «Сходи». Она спрашивает: «А потом буфет пойдем?», я говорю: «Пойдем!». В итоге она стала заниматься у Михаила Александровича Кочешева лыжными гонками. Вот так потихоньку у неё тоже появилась любовь к спорту. Больших достижений не было, но главное, что она ходит и ей нравится. Нынче в институт поступает, так что будет учится в Екатеринбурге. Главное, что им это нравится, они занимаются и это помогает в жизни.
И я не буду настаивать, заставлять их заниматься и дальше. Как закончится этот запал, так и все. А пока будет у них желание, я буду помогать, чем могу, и лыжами, и парафинами, и палками. Пока они горят лыжными гонками, глаза у них горят, относятся к этому виду спорта хорошо - я буду помогать.
- Никогда не хотелось всё бросить и заняться чем-то другим?
- Нет, как-то даже не думал об этом. Был один год у меня, по-моему, в 96-м. Я выполнил как раз мастера спорта в 95-м. И в 96-м хотел закончить карьеру. Вроде мастера выполнил, а что дальше-то? Я как раз тогда на завод устроился. Вроде и тут карьера, и в институте учился. Михаил Александрович Кочешев мне говорит: «Да ты, Андрюха, занимайся, оно пригодится!».
Переборол себя и не стал бросать, остался в спорте. Это было почти 30 лет назад. Очень мне всё пригодилось и понадобилось.
- Со временем ты стал заниматься не только лыжными гонками, но и ездить на велосипеде, участвовать в соревнованиях по дуатлону и триатлону. Для чего это тебе? Что тебе это дало и как к этому пришел?
- Велоспортом начал заниматься, когда лет 40 мне уже было. Да как-то в лыжах все немножко стало приедаться. Вроде кажется, что соперники не растут и надо чем-то другим заняться. Ну вот, выбрал. Друзья еще тут триатлонами начали заниматься, велогонками.
Я попробовал и начал заниматься этими видами спорта, чтобы побольше соперников было, ну и чем-то себя мотивировать надо было. Чтобы не одни лыжи, а уже триатлон. Стал ходить в бассейн, велосипед купил, сперва подешевше, потом подороже, чтобы какие-то результаты показывать.
Просто видимо жизнь так сложилась, что я не мог уже без спорта и надо было как-то себя мотивировать, разнообразить, чтобы жить дальше. Ну и чем-то интересным заняться. Это же тоже интересные виды.
- Андрей, не можем не затронуть трагичную тему твоей серьёзной травмы. Давай вернемся на несколько лет назад. Расскажи, как это всё произошло?
- Сейчас уже получается два с половиной года прошло. В мае 2022 года только приехал с соревнований с Хвалынска и поехал на местные соревнования по велоспорту. Маунтинбайк, то есть в лесу, не по шоссе. Размялся, всё нормально. Поехал гонку. Раз. И всё.
Потом уже в больнице очнулся, был месяц в коме. У жены Натальи спрашиваю: «Мы почему в больнице-то? У меня руки-ноги вроде целые. У меня уже скоро соревнования в августе. Что мы тут?». Она говорит: «Вот когда в себя полностью придешь, тогда и поговорим». Я упал так крепко, что получил серьезные травмы - и ключицу сломал, и лопатку, и мозги у меня где-то в куче были.
В общем, в кому впал на месяц. Потом уже начал потихоньку приходить в себя. Но все равно не помню тот день. Не то что день, а тот эпизод не помню. Как стартанули – помню, и все, дальше провал в памяти. Я до сих пор не знаю, что произошло. Получается, что мы летели на спуске и в поворот входили. Я то ли хотел обогнать, то ли мне что-то неловко было. Я с тропинки свернул, а там дерево. Надо было еще правее, я бы снова на эту же трассу выехал. Но я почему-то принял решение - нажал на оба тормоза, перевернулся и спиной в дерево. Ребра сломал и в кому впал.
Как врачи говорят, вероятно, что сперва был инсульт. Симптомы на это похожи. До сих пор еще восстанавливаюсь потихоньку. Еще даже бывает, западает речь.
- Какие прогнозы вообще были у врачей?
- У врачей были прогнозы - либо «овощем» будет, либо выживет. Но давали всего 10 процентов, что я нормальным человеком буду, что вернусь в норму. Самые худшие опасения.
Врачи говорили: «Ты сильный, ты должен выжить!». Но за счет чего и как это получилось - не знаю. Большая благодарность жене за то, что она ходила за мной, выхаживала и так далее. От меня не отходила, спала на кушетке кое-как, когда и где придется. Наверное, потому что спортом занимался, была такая мотивация у организма и у меня - жить, выжить.
- Как проходила реабилитация, восстановление? Через какое время снова встал на лыжи/сел на велосипед? Когда снова стал участвовать в соревнованиях, не было ли страха?
- Нет, страха не было. Реабилитация прошла, в общем-то, хорошо. Мы ездили в тот же год, в августе месяце, в санаторий «Руш» в Нижний Тагил, там месяц побыли. И уже в декабре встал на лыжи. Сперва непривычно, как будто вообще никогда не стоял, и пройти не мог нисколько. Пока я был в коме, у меня в легкие попала жидкость и была двусторонняя пневмония легких. Я еще задыхался, идти не могу, сил нет. Думаю: «Да как я жить-то буду дальше?». В общем, перебарывал себя. К концу сезона 2023 года, уже в марте, я заставил себя пробежать первые соревнования в Камышлове на любительском уровне. Все убежали, конечно, от меня. Я лидеру минут 15 проиграл на 15 километрах. Но я специально дошел, думаю, надо заставить себя как-то еще мотивировать. Чтобы проиграть, чтобы мне было обидно, больно, чтобы я начал тренироваться еще сильнее.
Пытаюсь участвовать в соревнованиях по велогонкам. Меня не отпускают, нравится. Единственное, что рука до конца не поднимается вверх и не даёт рулить, не восстановилась еще. Хочу съездить проконсультироваться. Может операцию надо делать.
Еще с координацией немножко бывают провалы. Зимой едешь на лыжах, раз - потерял координацию, упал, отряхнулся, встал - и то еле-еле упираешься, весь как инвалид ползаешь.
Все говорят: «Если бы ты не был таким спортсменом, ты бы так быстро не восстановился». Был бы я жив или овощем был бы - не знаю. Я считаю то, что я занимался спортом всю жизнь, повлияло на то, что я смог встать на ноги.
- Выскажи своё мнение: должны ли российские спортсмены выступать под нейтральным статусом или вообще не выступать на международных соревнованиях?
- Жизнь спортсмена коротка. Сегодня ты на пике формы, завтра ты завязал или получил травму. Поэтому, моё мнение - ездить надо. Надо показывать себя, надо соревноваться. Потому что век спортсмена очень короткий.
Это кажется, что 20, 30 лет - это много, а проходит это очень быстро. Тем более, у профессионалов пик формы, может, раз в жизни бывает. Я считаю, что должны ездить на соревнования. Особенно Олимпиады, чемпионаты мира и Европы. Любые, на какие пускают, если есть возможность, то надо ехать.
- 3 июля ты отметишь 50-летний юбилей, с чем тебя и поздравляем! Какое достижение в своей жизни за полувековой период можешь назвать самым главным и почему?
- Наверное, семья и дети. А такого-то ничего достигнутого не было особо.
- Какая сейчас у тебя цель, мечта?
- Цель - вернуться в спорт в своем возрасте. Самое главное – восстановиться. И по возможности участвовать в соревнованиях.
Максим Исаенко
Показать полностью
10
Эндуро увлечение или болезнь? Рассказывает полевской эндурист Кирилл Терентьев
В последнее время всё больше набирает популярности такая дисциплина мотоспорта, как эндуро, предполагающая агрессивный стиль езды по бездорожью и на специализированных спортивных трассах, начиненных бревнами, валунами и другими препятствиями, в зависимости от сложности соревнований.
В Полевском тоже есть любители этого экстремального вида спорта. Один из них – Кирилл Терентьев – гость нашего выпуска.
1.Кирилл, привет, для начала расскажи немного о себе.
1. Привет! Родился я в Полевском, в обычной семье. Женился в 2019 году на самой прекрасной девушке на свете! У нас растет прекрасная дочь Мелания, очень активная девочка, вся в маму (улыбается). Семья у нас спортивная, мама - бывший профессиональный футболист и бывший тренер по тайскому боксу, так что посуда дома помыта всегда вовремя (смеётся).
2. Как давно занимаешься эндуро, и как вообще пришел в этот вид спорта?
2. Конкретно эндуро занимаюсь 2 года. Пришел в этот спорт совершенно случайно, на мотоциклах езжу давно, раньше, можно сказать, больше путешествовал по местным далеким местам, и как-то узнал случайно, что проходят такие гонки как ЭНДУРО. Много думал о них, хотел попробовать, посмотреть, что это такое, так как думал, что хорошо катаюсь по лесу. Познакомился с парнями с такими же интересами, как мотоцикл, у них уже был опыт эндуро гонок. Поехали прокатиться и приехали на большие горки, там и был старт на преодоление препятствий. Сначала было страшно заезжать в такие подъемы, но потихоньку страх уходил, ребята подсказывали, как работать с мотоциклом во время подъема и как вести себя во время падения с мотоцикла. И вот объявляют о соревнованиях в Екатеринбурге, гонка называлась «Эндуро Уралмаш» в лесах за Екатеринбургом, приехали, зарегистрировались, получили номера участников, готовились к старту и, конечно же, был предстартовый мандраж.
Ехал я, конечно, в самом лёгком классе, в том классе, в котором участвуют ребята, у которых почти нет опыта. Как помню трек был 2 круга, длиной не помню какой, но проехать эти два круга было не просто. Я даже умудрился заблудиться, но потом нашел разметку и вернулся на трассу. Гонка забрала все силы, приехал как будто двухдневный марафон пробежал. Финишировал я тогда вроде 14 примерно из 50 человек в моем классе. Замученный, но получил столько эмоций, что дня два потом всем друзьям рассказывал, как там круто на гонке и какая там заряженная атмосфера. С этого и началось мое путешествие в мир ЭНДУРО.
3.Достаточно дорогостоящее хобби, сколько тебе это обходится в месяц? Не было желания всё бросить и тратить на что-то другое? Что было самое сложное на первых порах?
3. Хобби на самом деле не дорогостоящее, все зависит от частоты катаний и от качества падений, ну и обслуживание техники своевременное, личных потребностей и на сколько ты готов в это вкладываться. На качественной экипировке не стоит экономить, так как это твоя защита.
Желания бросить даже не возникало (смеётся), так как это приносит огромное удовольствие.
Самое сложное было на первых порах это преодолевать эту дикую усталость во время заездов, дожидаться, когда откроется второе дыхание (улыбается). Так как эндуро прировняю скорее всего к кроссфиту, потому что тут играет роль твоя выносливость и насколько технично ты работаешь мотоциклом. Тюфяков в этом спорте не встретишь, там все едут в первую очередь на характере.
4.Гонки проходят по очень сложным трассам, люди без специальной подготовки не смогут проехать до конца, да и подготовленные не всегда финишируют. Расскажи, как ты готовишься к заездам? Какими-то видами спорта еще занимаешься?
4. К гонкам готовимся по-разному. Походы в спорт зал, каждое утро отжимания и приседания. Постоянная разминка. Лично я занимаюсь воркаутом и гирями. Тут больше чувствуешь свое тело на спортивных снарядах, больше взрывных тренировок, чтобы попотеть и размять все тело.
Есть много упражнений, которые прямо помогают на гонке справится с тяжестью соревнований.
5. Кирилл, что дает тебе занятие таким специфическим видом мотогонок, как эндуро?
5. Дает свободу эмоциям, адреналин, постоянное соперничество не дает расслабиться.
Езда в горах - самое крутое в этом! Едешь, смотришь по сторонам, слева облака, справа озера поля, аж дух захватывает, хотя совсем недавно ты был внизу и смотрел вверх этой горы, и она казалась тебе непреодолимой.
Допустим, как будто у тебя куча проблем, все навалилось на тебя сразу, работа проблемы, нет настроения и т.д. Надеваешь шлем и все пропало, ты как будто отключился от этого мира, забыл сразу про всё, и тут только ты и мотоцикл, и газ в палас.
6. Вид спорта очень красивый, но при этом достаточно травмоопасный, как можно свести вероятность травмы к минимуму?
А какие ошибки чаще всего совершают на трассе?
Были ли у тебя травмы?
6. Да, этот вид спорта очень травмоопасный, как и любой другой (смеётся). Тут без защитной экипировки даже не стоит выезжать, даже если ты просто хочешь прокатится в лесу по тропинке. Обязательно нужно размяться при выезде, разогреться.
Частые ошибки на трассе - скорее всего техника езды, зимой она одна, летом уже другая. Мотоцикл нужно чувствовать в балансе, управлять мотоциклом нужно ногами, а рулить руками, всегда держать его ногами, локти подняты всегда вверх, так мотоцикл можно оттягивать вперед/назад быстрее и легче.
На каждом препятствии всегда разная техника заезда. И самое главное не смотреть под переднее колесо, а вперед на метров 15-20.
Травмы были, к сожалению, много. Ломал ключицу, частые сильные ушибы, растягивал суставы на обоих руках и на ногах, вывихи и т.д. Много ходил хромал, все это из-за моих же ошибок на трассе.
7. Тренировки – тренировками, но и без соревнований тебе, наверное, уже скучно. Вспомни свою первую гонку, эмоции от нее, сильно ли волновался перед стартом?
7. Первая гонка, как и говорил была в Екатеринбург, волновался, но не особо сильно, но мандраж был.
Стартанул я сразу же первый, но первый ехал не долго (улыбается), но это было незабываемо.
8. Назови топ-3 самых запоминающихся гонок, в которых принимал участие и чем именно они запомнились.
8. 1 место — это ГУБАХА. 2-х дневная HARD ENDURO Гонка по турецкой Системе SEA TO SKY. В Пермском крае, это был самый лютый Хард, там я не доехал из-за поломки на последнем КП.
2 - Кыштым. Двухдневная гонка. Кубок Урала по HARD ENDURO. Ехали по одному треку с чемпионами России, Беларуси, ребята гоняют на мировом уровне.
3 место - это Light enduro racing. Лайт Эндуро рейсинг Солнечная Долина в Миассе. Самая легкая гонка - но это всего лишь название. Очень разнообразный трек на горнолыжном курорте.
9. Были ли какие-то забавные или смешные случаи во время гонок?
9. Забавных случаев как таковых нет на гонках, так как сосредоточены все проехать без поломок и происшествий.
10. В Полевском ты не единственный эндурист, расскажи – на трассе вы всё еще друзья или уже соперники?
10. Как только мы выезжаем на трек начинается борьба, друзей уже нет (смеется). Соперничаем сразу же перед стартом.
Пока у меня главный соперник — это Александр Громов, всегда хочу с ним зарубится, но никак не могу его догнать, ездит очень хорошо. Кстати, он меня и учил эндурить эти годы, так сказать тренер мой по технике.
Когда-нибудь ученик превзойдет учителя!
11.Эндуро, ну и вообще мотоциклы – это что болезнь, смысл жизни или что по-твоему? Что тебе дало эндуро?
11. Эндуро — это болезнь, тут раз попробовал и все, это на всю жизнь, больше не остановится.
Эндуро дало мне новых идейных друзей и больше целеустремленности наверно, много путешествий по Уралу.
12. Можешь дать несколько советов начинающим или тем, кто собирается начинать свой путь в эндуро?
12. Не бойтесь пробовать! Лучше что-то делать, чем вообще ничего не делать.
Всегда повышайте навыки езды.
Без защиты никогда не выезжайте, это ваше здоровье!
Выезжать чаще, чем можешь, хотя бы даже на час — это уже что-то даст.
Главное стремление
Хороший мотоцикл и все получится
13.Какая у тебя мечта?
13. Пока моя мечта сбылась: есть дочь, жду сына.
Показать полностью
12