Забавно. Перечитываю в очередной раз Стаута, цикл о Ниро Вульфе (кто вдруг не читал - рекомендую настоятельнейше, очень добротные вещи). Так вот, читаю "Только через мой труп" - и с некоторой смесью удивления и ехидства обнаруживаю, что уже в 1940-м году в США был принят и активно применялся закон об иностранных агентах. Соблюдение которого было возложено не абы на кого, а на ФБР. Причём закон не ограничивался финансированием со стороны иностранных субъектов, а применялся при наличии любых отношений с ними. А в качестве субъектов мог выступать кто угодно - вплоть до физических лиц. Полагаю, он и сейчас действует. Борцам с удушением свобод и ущемлением прав личности - рекомендую к размышлению.)
Уже почти два года Россию время от времени сравнивают с Ираном. Страна считается сейчас дружественной, да и санкционные проблемы возникли похожие. Параллельно появляется страх, что отечественные власти могут перенять опыт ограничений прав и свобод у иранских коллег. На этом фоне на полках российских книжных магазинов появилась книга «Читая “Лолиту” в Тегеране» - её выпустили в начале века, а перевели только сейчас. Юлия Фраер вникла в эту работу и рассказала о ней вам.
Я убеждена, что во внешнем мире — а к нему я отношу и литературу как всякое искусство — мы способны увидеть только то, что трогает нас сегодня. То, что важно с оглядкой на собственный опыт. Поэтому, когда я увидела описание этой книги, сразу поняла: я хочу ее прочитать.
«Читая “Лолиту” в Тегеране». Книга о том, как политика вторгается в личную жизнь человека, и о жажде свободы, которую невозможно уничтожить.
Азар Нафиси, дочь бывшего мэра Тегерана, получила образование в Америке и после вернулась на родину, в Иран, чтобы преподавать местным студентам зарубежную литературу. Но исламская революция рушит все планы и привычную жизнь.
Книга охватывает период с конца семидесятых до конца девяностых. От свободной страны через революцию, войну с соседним Ираком, смерть тогдашнего лидера — аятоллы Хомейни — но не его режима, к вынужденной по своей сути эмиграции авторки книги.
Это автофикшн. То есть героиня реальна, как и ее воспоминания. Конечно, она выдумывает новые имена своим героям и героиням, изменяет некоторые события так, чтобы обезопасить друзей и знакомых. И не считая ее семьи, настоящее имя в книге одно — Нафиси сама об этом говорит — ее студентки. Скрывать его нет смысла: ту девушку давно казнили.
Книгу издали в 2003, но перевели на русский совсем недавно — в 2022. Когда опыт чужой диктатуры, а если быть точнее — ее становления, стал уж слишком созвучным с тем, что происходит сегодня с нами.
Конечно, сравнивать Россию и Иран неуместно. Да, цензура есть в обеих странах. Но в Москве или на Сахалине если и придут с обыском, то явно не за копией «Гордости и предубеждения» или «Великого Гэтсби». В России даже литературу неодобряемых правительством авторов все еще можно купить в книжных — и даже найти в государственных библиотеках.
И да, в обеих странах тюрьма — конечно, не лучшее место на свете. Но в России никто не насилует девственниц перед казнью, чтобы лишить их возможности попасть в рай — от этой попытки контролировать людей даже после смерти и смешно (это же так ничтожно, жалко), и в то же время очень жутко (потому что это каким же чудовищем нужно быть).
«Нима рассказал, что сын его друзей, десятилетний мальчик, в ужасе разбудил своих родителей и признался, что ему приснился “незаконный сон”» (с) «Читая “Лолиту” в Тегеране»
Тегеран, фото РИА Новости
Из-за этой степени и страха, и жестокости любое сравнение нашей ситуации и Ирана кажется обесцениванием их проблем, отсутствием такта и главное — эмпатии. Между Ираном и Россией пропасть. Но это лишь фасад разных обстоятельств, а люди по обе стороны абсолютно одинаковы.
Авторка книги рассказывает, как пьет гляссе в кофейне, ест мороженое, делает записи. Встречается со своим другом — волшебником, так она его называла. Приглашает домой студенток, вместе они создали что-то типа тайного (лишь условного) книжного клуба. Девушки приносят цветы и пирожные, пьют чай. А мама Нафиси заваривает кофе. И все это так буднично и понятно, что роднит героев книги с нами.
Есть миф про Иран. Я имею в виду не одно конкретное заблуждение, а скорее совокупный образ, собранный из разных стереотипов, попыток упростить и ухватиться за то, что понятнее.
Мы либо сводим Иран, целую страну с многовековой историей, наследницу Персии, к одной лишь религии. Но внутри страны даже истинно верующие часто не чувствуют себя победителями. Правительство узурпировало их религию, как и их свободу: заставив всех надеть на себя чадру, они исказили смысл, понизив статус этой одежды до обычной тряпки. И это как описывать Россию только лишь как православную страну, вычеркнув остальные характеристики за ненадобностью.
Либо же все сводится к очень короткому с точки зрения истории периоду — послереволюционным десятилетиям тирании под видом ислама. Что на самом деле так же странно, как свести Россию до сталинского террора, США — до сожжения салемских ведьм, а всю суть христианства — к святой инквизиции. Поверхностно и глупо.
И другая сторона — это объяснять все менталитетом. У них просто так принято. Это религия. Не надо лезть к восточным странам в целом и женщинам в частности со своим феминизмом. Это все западное, а у иранок другие ценности. Будто бы жители США или Европы изобрели свободу и равноправие, будто это не общечеловеческая потребность, а некая особая нужда прогрессивного общества.
Вот только мы не задумываемся, что в Швейцарии (кстати, в Иране она почему-то стала символом западной распущенности) женщины получили право голоса лишь в семидесятых годах прошлого века — пятьдесят лет назад. В то время как бабушка авторки книги жила в Иране гораздо раньше и была при этом свободна. Хотя и носила чадру, но лишь по собственной воле.
И вот этот переход — от свободы выбирать, как жить, что носить, за кого идти замуж, к диктатуре, да еще и прикрытой лживой религиозностью и якобы духовностью, — очень пугает. Если будничные ритуалы роднят этих героев с нами, показывают, что они не какие-то там особенные люди, у которых «свой путь», то что мешает подобному случиться в нашей стране? В любой стране?
Протесты в Иране, фото AP
Все диктатуры по сути своей похожи. Сама авторка и вспоминает Сталина, и делится отсылками к литературе, советской в том числе — и здесь я не имею в виду Набокова с его «Лолитой», фигурирующей в названии книги. Хотя именно эта книга, со слов самой Нафиси, наилучшим образом описывала происходящее с ними в Исламской Республике Иран.
«Гумберт попытался превратить ее свою фантазию, в свою умершую любовь, и тем уничтожил. Отчаянная правда “Лолиты” не в изнасиловании двенадцатилетней грязным стариком, вовсе нет; а в конфискации жизни одного человека другим. Мы не знаем, кем стала бы Лолита, если бы Гумберт не поглотил ее» (с) «Читая “Лолиту” в Тегеране»
Она проводит параллель между аятоллой Хомейни и Гумбертом — иранский диктатор тоже пытался подменить реальность своей личной мечтой о прошлом. Но в то же время не сравнивает с Лолитой ни себя, ни своих студенток. Даже в таких обстоятельствах они не чувствуют себя жертвами. Хотя и советы типа «возьми свое счастье в свои руки, и хватит винить Исламскую Республику Иран» выглядят лишенными эмпатии начисто. Верите ли вы, что счастье человека в его руках? И что оно не зависит от внешних обстоятельств?
«Как все великие мифотворцы, Хомейни попытался построить реальность на основе своей мечты, и в конце концов, как Гумберт, уничтожил и реальность, и мечту. Вдобавок к преступлениям, убийствам и пыткам нам предстояло последнее унижение – уничтожение нашей мечты. Впрочем, аятолла убил ее с нашего полного согласия; мы ничуть ему не противились и сами стали соучастниками» (с) «Читая “Лолиту” в Тегеране»
После становления режима эти девушки уже не решаются на открытый протест. Хотя в самом начале митинги были, авторка и рассказывает о них, и сама участвовала. И это еще одна причина, по которой сравнивать Иран и Россию нелепо — такой борьбы и таких рисков у нас никогда не было.
Даже лишившись возможности открыто высказываться, они продолжают тихий бунт: прядь волос, выбившаяся из-под платка; красный маникюр, спрятанный под перчатками, потому что лак на ногтях — преступление, а наказание — порка, штраф и тюремный срок до года; их книжный клуб с литературой «упаднического запада».
Несмотря на внешнюю тиранию, это не Оруэлловская «1984» в реальных декорациях. Нет той гнетущий атмосферы отсутствия всякой надежды.
Это скорее попытка осмыслить происходящее. После 24 февраля многие столкнулись с выбором. И это выбор не 50 на 50 — как уехать или остаться. Это множество оттенков. Остаться, потому что не можешь уехать? Или остаться, потому что можешь делать что-то полезное? Или остаться из чувства протеста: это моя Родина, пусть они уезжают? А уехать, потому что мобилизация? Или потому что сейчас подходящее время для путешествий? Или потому что это самый безопасный способ сказать войне нет?
Личное — это политическое?
Уместна ли коллективная ответственность?
Как цензура влияет на литературу?
Это будто разговор с интеллигентным образованным собеседником или даже посещение того самого книжного клуба. И это отдельное удовольствие — возможность взглянуть на любимые произведения по-новому, переосмыслить их.
Приглашаю вас присоединиться к телеграм-каналу проекта, чтобы не пропускать интересные материалы, а также вы можете поддержать проект донатом или подпиской на Boosty!
Вышедший в этом году роман Ребекки Куанг оказался не менее успешным, чем трилогия «Опиумные войны» и удостоился премии Небьюла. Почему Британия в романе олицетворяет оплот зла и как с этим злом борются главные герои книги попробуем разобраться.
О сюжете
Альтернативная история, ХIX век. Вавилон, давший название роману — высокая башня в Оксфорде. В этой башне группа учёных переводчиков мастерит магические амулеты в виде серебряных пластин. На каждой пластине начертаны два близких по значению слова из разных языков: одно с одной стороны пластины, другое — с противоположной. Различия между парными словами дают магический импульс. Амулеты Британское правительство использует повсеместно: для очистки воды, ускорения карет, создания дополнительной прочности у построек. Англичане активно торгуют с Индией и Китаем, но технологиями пластин делится не планируют. Им выгодно, чтобы их торговые партнёры были технологически отсталыми и оставались исключительно источником сырья и объектом, планируемой в недалёком будущем экспансии.
Противостоит Вавилону общество Гермеса, тайная организация, чья цель сделать технологию пластин общедоступными и пошатнуть влияние Британской империи на мировой арене.
Главный герой, мальчик из китайского города Кантон. После смерти матери его берет под свое крыло профессор Ловелл из Вавилона. Вавилон испытывает нехватку переводчиков с китайского, и профессор решает обучить и воспитать ребёнка. Чуть позже выясняется, что Ловелл его родной отец. По просьбе своего отца мальчик берет себе европейское имя, Робин Свифт.
Впечатления. Со спойлерами!
Робин живёт как бы в двух мирах. В одном он — мистер Андерсон, простой служащий. Шутка. В одном он — примерный ученик Вавилона, скромный трудяга, в другом — член общества Гермеса. В Гермес его вербует числищийся умершим родной брат. Таких роялей в кустах по сюжету будет немало, но все они смотрятся довольно органично.
Робин со временем разочаровывается в блеске Вавилона, и ему становится все сложнее закрывать глаза на социальную несправедливость. В кульминационный момент книги он узнает о планах Британии напасть на его родину и хрупкий баланс двоемыслия юноши рушится. Вместе со своими друзьями он решает бросить вызов прогнившей системе. Попутно убивает отца, взорвав ему грудную клетку.
Несмотря на то, что само повествование располагает к излишней романтизации и отдаёт юношеским максимализмом, Куанг регулярно бьёт читателя обухом реальности по голове. Загадочное и предположительно могущественное общество Гермеса оказывается на поверку группой незрелых молодых людей без какого-либо четкого плана действий. Всё потуги и подвиги героев, либо ведут их к трагической гибели, либо меняют устоявшийся порядок вещей, но как-то несущественно.
Фабула романа выстроена с потрясающим перфекционизмом. Настоящее искусство развесить по всей книге чеховские ружья таким образом, чтобы читатель о них забыл, и чтобы они бабахнули в самый неожиданный момент. К примеру, в самом начале обучения профессор Вавилона рассказывает Робину, о том, что нельзя наносить слово «перевод» на пластину. Чуда не произойдёт, а пластина испортится. Впоследствии, Робин использует это знание, чтобы уничтожить запасы серебра в Вавилоне.
Есть у истории конечно и свои недостатки. Можно по-разному относится к антиколониальному тренду в мировой культуре, но то, что от него никуда не деться это факт. В романе почти нет положительных персонажей европейцев. Такой подход кажется несколько однобоким. Даже подруга главных героев, англичанка по имени Летти их по итогу предаёт. Некоторые персонажи англичане выглядят настолько карикатурными злодеями, что это даже слегка напоминает индийский фильм RRR.
По итогу можно сказать, что роман получился мрачным, суровым, динамичным и захватывающим. Героям и миру веришь, а жестокость и драматизм развиваются по восходящей и ко второй половине книги достигают своего пика. С интересом почитаем продолжение, когда оно выйдет.
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!
Продолжаем знакомиться с книгой Йохана Норберга "Открытость. Как сотрудничество и любознательность сформировали человечество".
Коротко для ЛЛ: мир раскололся на статистов и динамистов. Первые хотят, чтобы всё было по плану. А вторые, которым причисляет себя и автор - считают, что рынок всё разрулит.
Идеи общей истории и судьбы легко объединяют людей. Американский дипломат Дэниел Фрид писал:
История этнического национализма подобна дешёвому алкоголю: сначала она опьяняет, затем ослепляет, а потом убивает.
Ностальгия по прошлому, которой часто страдает правый лагерь – вполне естественное и даже полезное состояние ума. Ведь трудно жить без якоря. Память о славном прошлом помогает пережить тяжёлые времена. Но она не может быть движущей философией. Прошлое имело свои недостатки, и наша задача в том, чтобы взять из него лишь хорошее. Проблема в том, что люди привыкают к тому, с чем имели дело в молодости, а прогресс неумолим. Люди противились и вакцинам, и велосипедам, и зонтикам. Понятно, что новое несёт с собой риски, но это – не повод для запрета инноваций. Мы, люди, не можем иначе: даже что можно есть и что нельзя, мы узнаём лишь из опыта.
Вслед за Вирджинией Пострел, автор считает, что главный водораздел современных общественных конфликтов пролегает между динамистами, которые считают, что будущее открыто, и статистами, которые уже построили в своём уме маршрут движения к намеченной цели.
Как римляне создавали пустыню и называли это миром, так и статисты создают план и называют его прогрессом.
Статисты бывают как левые, так и правые. Они даже находят общее дело. Берни Сандерс был бы рад сотрудничать с Трампом по поводу возведения торговых барьеров, а Такер Карлсон хвалит Элизабет Уоррен за её экономический план. Но далеко не всё в этом мире происходит по плану. Это демонстрируется историей появления персонального компьютера, которого не запланировало ни советское Политбюро, ни Atari, ни Digital Equipment, ни Hewlett Packard. Microsoft не верили в успех своих же Windows и поставили сразу на нескольких лошадей. В 1994 году Билл Гейтс не видел возможности делать деньги на Интернете. Если бы будущее создавалось на основе экспертных оценок, мы бы далеко не ушли. Однако наличие одной только открытой для идей платформы включило процесс бурного развития.
Прогресс по природе своей неожидан и непредсказуем. Им нельзя командовать.
Современные компьютерные гиганты процветают сегодня, полагаясь на платформы-экосистемы для миллионов инноваторов со всего мира. Плоды их творчества можно найти на Google Play, Amazon Market или Alibaba.
Экономический взлёт Китая случился, по мнению автора, не по инициативе его правителей. Они лишь создали свободные экономические зоны (из личной прихоти?). И, начиная с 1978 года, частники создали 250 миллионов рабочих мест. В 1995 году они обеспечивали всего треть китайского экспорта, сегодня – уже свыше 90%. Но трудоустроить на фабриках миллионы крестьян – не бог уж весть какое достижение. Это удалось даже (!) Советам. Вот заставить постоянно импровизировать многие миллионы занятых в секторе услуг – это Китаю может оказаться не по зубам. Под руководством Си страна идёт назад в прошлое с госконтролем и культом личности. Китайская промышленная политика игнорирует рынок и бюджет и потому потворствует дотационным низкоприбыльным отраслям. КНР в погоне за престижем создала огромные избыточные мощности, например в судостроении, она слишком много обезьянничает, вместо того, чтобы разрабатывать своё, новое.
Предпринимательский гений сможет преодолеть бюрократическую инерцию, подобно FedEx, которые обошли почтовую монополию с помощью наклейки “Extremely Urgent“ на каждое отправление (хоть это, скорее всего, байка). Или подобно Uber, которому приходится бороться с запретами всё в новых городах.
Главная проблема в том, что люди боятся неопределённого будущего. Мы сильно реагируем на плохие новости, но эта реакция включает в себя и долю облегчения на фоне снижения неопределённости. Раковый диагноз – это и возможность начать адаптироваться к новой реальности. Потому человек естественным образом ищет некий компенсаторный контроль, чтобы сгрузить ответственность с себя на Господа или сильного лидера. Другим способом получить этот контроль является вера в заговор могучих врагов. Когда все беды объясняются происками Сороса и других глобалистов – на душе становится как-то легче.
Мы все хотим определённости, но мир таков, что приходится вертеться и принимать непростые решения без гарантий на успех.
Прогресс – это всегда два шага вперёд и шаг назад, потому что всегда есть противодействие, и мы должны противодействовать этому противодействию.
Неизбежным следствием этого является то, что мир становится менее предсказуем. Популисты же отказываются признавать его сложность, они предлагают простые доступные решения. Но именно потому, что проблемы, стоящие перед нами, очень сложны, мы должны сопротивляться навязыванию простых идей сверху, а стараться подключить как можно больше идей и знаний, откуда бы они ни исходили. Проблему изменения климата автор предлагает решать не прямыми запретами, а установлением стимулов, таких, как углеродный налог. Взамен он предлагает снижение других налогов или даже прямую материальную компенсацию. Спрос и предложение на рынке сделают всю работу. Они приведут к генерации новых идей об источниках, хранении и распределения энергии.
Вся эта либертарианская мишура не нова, конечно. Я не буду долго спорить, упомяну лишь, что большие вещи требуют больших денег, а большие деньги – больших планов. Банк не даст денег под простое обещание, ему подавай бизнес-план, пусть это даже завалящий стартап. Этим всё сказано.
Предсказания о грядущем экономическом коллапсе Китая, который, якобы, способен лишь на копирование, я встречаю регулярно уж третий десяток лет. Что уж говорить о нашем авторе, стенания которого об избыточных мощностях в судостроении оказались пшиком уже через три года после выхода книги. Сегодня эти мощности загружены на полную в процессе переделки глобальной логистики на фоне украинской войны.
Углеродный налог и последующее перераспределение средств как средство борьбы с изменением климата – типичное решение из арсенала Клауса Шваба, который известен своим высказыванием:
Сегодня в моём любимом "ленивом" формате радиопостановки, когда интересные истории нас рассказывают замечательные артисты, предлагаю послушать страницы романа Чарльза Перси Сноу (1905-1980) "Коридоры власти". Любопытно, что автор, уроженец Англии, был не только писателем, но ещё физиком, химиком и государственным деятелем. И тем интереснее его литературные произведения, сюжет которых связан с политикой.
Итак. Молодой честолюбивый министр Роджер Куэйф пытается провести законопроект о ликвидации заказов на новые виды атомного оружия. Но его проект неприемлем для тех, кто фактически управляет страной.
Продолжаю делиться с вами хорошими старыми фильмами, которые теперь очень редко оказываются на ТВ-экране.
Сегодня - экранизация рассказа "Западня" американского писателя Теодора Драйзера.
Итак. Предвыборная кампания мэра большого города. Эд Грегори, талантливый и успешный журналист, на свой страх и риск ведёт расследование о махинациях с земельными участками, на которых обнаружена нефть. У него есть улики, которые на предстоящих выборах могут принести массу неприятностей мэру и его партнёру Тилни, а они твердо решили, что никто ничего не должен об этом знать. И для этого расставлена западня, которая должна скомпрометировать Эда, чтобы полностью опорочить его честное имя. Он становится предметом тайных интриг...
ТО Экран, Мосфильм по заказу Гостелерадио СССР 1965. Источник: канал на YouTube «Советское телевидение. Гостелерадиофонд России», www.youtube.com/c/gtrftv
Сегодня исполнилось бы 87 лет яркой, замечательной актрисе театра и кино Инне Ульяновой (1934-2005).
Инна Ивановна родилась в Горловке Донецкой области, где её отец был крупным горным инженером, а мама работала строителем. Однако уже вскоре судьба в буквальном смысле привела юную Ульянову в нужное время в нужное место: её семья переехала в Москву и поселилась в доме Совета Министров, три подъезда в котором были отданы известным кинематографистам, так что Инна почти каждый день встречала Герасимова и Макарову, Ладынину и Пырьева, и в её жизни появилась мечта стать актрисой.
Театральная жизнь Инны Ульяновой была достаточно активной и разнообразной, а кинематографическая, к сожалению, менее удачной. Телезрители узнали и полюбили актрису, прежде всего, по эпизоду в легендарном телесериале «Семнадцать мгновений весны», где Инна Ивановна появилась в образе пьяной Дамы с лисой. А уже вышедший в 1982 году на экраны фильм "Покровские ворота" сделал актрису безумно популярной благодаря колоритной роли Маргариты Хоботовой. Увы, есть в этом некая несправедливость, поскольку Инна Ульянова, бесспорно, была одной из ярчайших комедийных актрис современности.
Следуя нашей традиции, предлагаю посмотреть телеспектакль из числа редко попадающих в наши дни на экран. Сегодня это "Джентльмены из Конгресса" по пьесе американского драматурга Максвелла Андерсона "Чума на оба ваши дома", где одну из ролей исполняет Инна Ульянова.
В своё время пьеса «Чума на оба ваши дома» в жанре остроумной, едкой сатиры, вскрывающая коррумпированность американских политических кругов, была удостоена Пулитцеровской премии.
Молодой конгрессмен Аллен Маклин, выбранный в комиссию по ассигнованиям Конгресса США, узнаёт о многочисленных финансовых махинациях членов этой комиссии. Наивно полагая, что он сможет их разоблачить, Аллен сам попадает в ловушку...
1982. Источник: канал на YouTube «Советское телевидение. Гостелерадиофонд России», www.youtube.com/c/gtrftv
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.