Как-то раз, мы с моим другом Черменом ужинали в одном пафосном ресторане Владикавказа.

Ресторан этот с хорошей кухней, красивым интерьером и с живыми музыкантами, которые, помимо основной программы, играли и на заказ.

В тот вечер своими дивными звуками нас радовал скрипач.

Естественно, живой.

Когда мы уже хорошенько поужинали, уничтожив килограмм мяса и столько же водки, Чермен решил сделать мне музыкальный подарок.

- Братан! Вот чтобы ты хотел послушать, а? Выбирай. Я отвечаю!

Я посмотрел на щупленького скрипача, потом посмотрел на полутороцентнерного друга и сказал, что давненько не слушал 25 каприс Паганини.

Чермен понимающе кивнул, подошёл к музыканту, засунул ему в карман деньги и сделал заказ.

Мне с дивана было видно, как скрипач ржал и отказывался зарабатывать своим талантом.

Но старый друг не сдавался, засунул ему в карман ещё денег и, весело подмигнув, поднял руку, типа, сейчас всё будет.

Скрипач вытаскивал из кармана деньги, делал попытки их вернуть, мотал головой, кричал «Нет. Нет! Я не могу это играть!», а Чермен с улыбкой возвращал гонорар, хлопал его по плечу и приговаривал:

- Ну, давай, дорогой, не выпендривайся. Я знаю, ты можешь. Брательник же попросил. Он давно уже не слушал этот каприс. Сыграй, ну!

Так продолжалось несколько минут.

Наконец, музыкант, прижимая скрипку к груди, с увлажнёнными глазами подошёл ко мне:

- Уважаемый! Вот вы пошутить изволили, а ваш друг не верит мне и считает, что я цену набиваю! Скажите вы ему, что Паганини не успел дописать 25 каприс! Умоляю!

Я отрицательно покачал головой, сказал, что не могу расстроить друга, поэтому лучше бы ему согласиться и начать играть Паганини.

Музыкант понимающе закивал и очень вдохновенно заиграл знаменитый 24 каприс.

Чермен одобряющие похлопал его по плечу и, сев рядом на диван, добродушно приказал:

- Давай, кайфуй, мой брат!

И я кайфовал.

#аланскиехроники

То, что его встречают по одёжке, Станислав понял ещё в самолете Москва – Владикавказ. И еще он понял, что его встретили не очень. Станислав - директор кинокартины, съемки которой начинались в Осетии и куда через месяц собиралась прибыть вся съемочная группа. А пока, мы со Стасом должны были подготовить Осетию к такому непростому делу как производство кино.

Вокруг Стаса, который спускался по трапу, было безлюдно. Хотя на мой взгляд, директор кинокомедии так и должен выглядеть: ярко, весело и немного эпатажно. Правда эти зеленые джинсы… Эти сланцы цвета солнца…. И давайте скажем прямо! Розовая майка с черепом — это слишком. Но розовая майка с черепом и декольте это, уж извините, пиздецовыйпиздец.

На Стаса косились. Но осетины очень вежливый и сдержанный народ. Мало ли, может этот мужчина просто не здоров. Или гей. В любом случае, пока мы не определились, а он не проявился – это гость! Тем более дети, глядя на человека в розовой майке и зеленных джинсах, радостно смеялись, а раз так, то «Велкам ту Владикавказ!»

У нас весьма светский, мультикультурный город. Тут ходят в мини, носят дреды, уличные музыканты играют рок, а художники устраивают перфомансы на центральном Проспекте. Но даже для Владика дресскод Станислава это было слишком. Тем более, некоторые из нас ходят в спортивках, носят лысину, и предпочитают слушать музыку, не выходя из «Приоры». А слово «перфоманс», произнесенное в этих кругах, может стать причиной крупного конфликта. Так вот. Для таких ребят, Стас в своей розовой майке с декольте, был визуализацией слова «перфоманс». За слово «визуализация» тоже можно пострадать, кстати.

Быстро выяснилось, что Стас был совершенно здоров, а к геям не имел никакого отношения кроме отрицательного. Просто позитивный человек, который любит яркую одежду! Однако, я решил не рисковать, и одного Станислава в город не выпускать. Хотя бы первое время.

Но, не успел Владик привыкнуть к Стасику, нам срочно понадобилось ехать в селение Горный Карца. Там мы должны были договориться с главой села о съемках, расселить художников-декораторов и окончательно утвердить натуру.

Селение Горный Карца, как вы понимаете из названия, расположено в горах. Очень тихое, патриархальное место с традиционным укладом. Там 40 дворов и нет телевидения, интернета и даже сотовая связь не работает. Поэтому, желая сберечь селян от чуждой им культуры в лице Стаса, я попросил:

- Только оденься не так … ярко…

Станислав воспринял просьбу. И утром появился в желтых джинсах, красных кроссовках и в зеленой майке с портретом Королевы Елизаветы. Сказал, что это самое неброское в его гардеробе. И мы поехали.

В Карца нас встретили глава села Эдуард и грустная лошадь. Лошадь, увидев московского гостя, встрепенулась, заржала и испуганно умчалась в глубь ущелья, тем самым опровергнув теорию о дальтонизме своего вида.

Глава села с завистью посмотрел ей в след. Оглядел Стаса, вздохнул обреченно и пригласил в дом. Они сели друг напротив друга: человек в зеленой майке и степенный, усатый мужчина с крепкими ладонями.

Начались переговоры. Всё было очень чинно: «Скажите Станислав….», «Извините, Эдуард….» , «А, как Вам кажется Станислав…» и всё в таком духе. Чувствовалась некоторая скованность сторон. Первым сдался Эдуард:

- Простите, Станислав! А, Вы вообще водку пьете?

- Хуясе! Конечно пью! – так опрометчиво ответил Станислав и тем самым открыл портал в новый, неведомый ему, красивый, но беспощадный мир осетинского застолья.

- Так что же ты молчал всё это время?! – с облегчением возмутился Эдуард и тут же на столе оказались сыр, зелень, помидоры и варенная курица. И конечно пироги. И конечно водка. Было 11 часов.

Примерно в 14:30, Стас, в прошлом Станислав, поинтересовался у бывшего Эдуарда:

- Эдик! Брат! А где бы нам расселить художников? На месяц!

Эдик, широко взмахнув рукой фыркнул:

- Тут! В моем доме! Пусть живут сколько надо,брат!

- А ты?!

- Я в долину уйду… - сурово сказал Эдик. Выпили за художников и изобразительное искусство.

В 15.20 Стас и Эдик пришли к выводу, что современное российское кино в целом плохое. Но! Возможно именно тут, на благословенной горнокарцинской земле и начнется ренессанс отечественного кинематографа! Еще через 15 минут выяснилось, что проблем хватало во всех областях нашей культуры. Беседа всё больше напоминала ток-шоу на канале «Культура», куда случайно позвали Шнура.

А спустя 2 часа, Эдик, закурив спросил то, что его мучило с нашего приезда:

- Стас! Скажи, только честно! Ты еврей?

- Матерью клянусь! Я русский! – закричал Стас и ударил себя в грудь с портретом Королевы Матери.

Эдуард не поверил:

- Не пизди Стас… Только еврей может с такой любовью говорить о русской культуре!

Где-то в ущелье заржала лошадь…

(c)Сос Плиев

Это продолжение. Начало в профиле.

В день когда наши ребята вернулись после взятия Бамута, я попал в госпиталь.

Наша ПРП в очередной раз сломалась и в полк машину притащили танком, зацепив за задние крюки. Пока буксировали, умудрились оторвать одну из дверей десанта. Как на зло, прошел дождь, в результате вся машина внутри, до потолка, была закидана знаменитой чеченской грязью.

К тому времени, уже несколько дней я практически не мог есть и общее самочувствие было весьма поганым. Я не особо обращал, на это внимание, отсутствие аппетита я списывал на однообразное меню. Повар Артем, из разведроты где на довольствии стоял и мой взвод, погиб, отправившись продавать что то местным и угодив в засаду. По этому мы питались макаронами со свиной тушёнкой. Говяжья тушенка нам не доставалась т.к. была востребована как объект торговли А свиная, во первых абсолютно не содержала мяса, а во вторых, всё таки мусульмане вокруг, на кой хер им свинина верно?  Так и получилось, что есть вареные макароны с жиром было уже невыносимо. А плохое самочувствие я считал следствием плохого питания.

Я помогал разгружать и расчищать от грязи ПРП и в какой то момент отошёл по малой нужде, тут и стали ясны причины моего состояния. Цвет мочи больше подходил чифиру. Перед армией в моём поселке была эпидемия желтухи и основные симптомы этой болезни я знал. Предупредив парней, отправился к медикам. 

Фельдшер выслушал меня и пошёл за банкой, что бы помочившись в неё, я мог подтвердить свои слова и предполагаемый диагноз. В каждом подразделении полка были свои часовые и пока я ждал доктора с банкой, местный часовой стрельнул у меня покурить, мы курили и болтали пока не пришёл доктор, с банкой от той самой свинины( ну не нашлось другой посуды).

Желтуха подтвердилась, доктор сказал что отправляет меня в госпиталь. Как раз ожидали вертушку за двухсотым. Парня нашли в одной из сгоревших во время первого штурма  Гойского, БМП. Первый раз, штурмовали Гойское четвертого апреля, т.е. прошло около двух месяцев. Собственно, после того как боец сгорел вместе с машиной, остался только торс и голова. Носилки с телом, завернутым в фольгу, стояли рядом, запах просто пиздец, такой вот попутчик. Возражения мои слушать никто не стал. По связи попросил своих, что бы притащили вещмешок с главным моим сокровищем, новым камуфляжем и новыми ботинками - горками. Оперативно подготовили бумаги. Прибыл борт, мы погрузили носилки с двухсотым. В его компании я отбыл из полка. Как показало время в Старые Атаги я больше не вернулся... Кстати, часовой так неудачно покуривший со мной, ещё раз стрельнул у меня сигаретку, примерно через месяц, в госпитале, с тем же диагнозом.))) Я не узнал его, но он напомнил.

С того момента когда я увидел цвет своей мочи прошло не более двадцати минут, никогда прежде, в армии, я не встречал такой оперативности, в прочем и позже тоже не встречал. Такая поспешность была понятна(болезнь очень заразная), но вышла мне боком. Двухсотого везли в аэропорт Северный, а мне нужно было попасть в Ханкалу, т.к. в госпитале рядом с Северным не было инфекционного отделения. Кроме того был уже вечер, и до утра больше вертушек не предполагалось. Всё это я узнал уже по прилёту. Передо мной отчётливо замаячила перспектива заночевать на взлётке в аэропорту, что делать и куда податься я не знал...

К счастью кто то из аэропортовских всё же проявил понимание и связался с госпиталем, объяснив мою ситуацию.

Начальник госпиталя сказал, что найдет для меня койку до утра и я отправился туда. Ночью в этот госпиталь постоянно поступали раненые, все пациенты, кто имел возможность двигаться помогали, кто таскать носилки кто ещё что... Я тоже порывался, но мне запретили, гепатит всё таки.

На утро меня отправили  вертушкой в Ханкалу, там я провел ещё сутки о которых толком ничего не запомнил, кроме двух моментов. Во первых, по пути с вертолётной площадки в госпиталь встретили казака (тогда их много служило в Чечне). Казак на лошади с шашкой и крестами, всё как положено, но, помимо шашки он был вооружен ПК. Что то тут явно было лишнее, либо лошадь, либо ПК. Либо сам казак вместе с шашкой и крестами.

Вторым моментом поразившим меня, были чисто армейские атрибуты, такие как плацы  строевая подготовка, строевые песни и т.д. Я как будто в учебку опять попал. Это было настолько не похоже на ту армию к которой я привык за последние шесть месяцев! Мы в Чечне! Как тут сроем ходить!? Да ещё и с песней!!?

Мы жили в поле, в горах или спали прямо в машине когда не было возможности разбить палатку. Ходили в грязном рванье и это не всегда была военная форма, чаще гражданские вещи, а тут наверное даже бельевых вшей не было!

В общем, после всех моих похождений, перевалив через горный хребет на "корове" Ми-26, я оказался в госпитале во Владикавказе. Пока меня и других страдальцев везли через город, мы обратили внимание на следы боёв, оказалось, что осетины успели порубиться с ингушами, в РФ, на сколько я помню этот конфликт прошёл незамеченным.

Инфекционное отделение как и любое другое было забито под завязку. Что бы как то решить вопрос с размещением больных, сотрудники госпиталя своими силами расчистили бывшую кладовую, туда меня и положили. Неофициально место называлось: "Пещера", лежали там в основном старослужащие, молодые по понятным причинам старались это место обходить.

Интересным был контингент "Пещеры". Два погранца с Мурманска, подхватившие малярию в Таджикистане, а в Чечне схватившие очередное обострение. Азамат, срочник казах из Актау, каким то непостижимым образом оказавшийся в Чечне в составе ВС РФ, Вася огромный деревенский увалень с руками ковшами, как и я схвативший желтуху в ЧР. Совершенно уникальным человеком был Петруха Быкадоров, срочник, возрастом двадцать пять лет(после института), если не ошибаюсь с Ново-Черкасска Ростовской обл. Этот товарищ знал неимоверное количество анекдотов, а старослужащим не смотря на возраст не был, по этому рассказывал анекдоты практически непрерывно и ни разу не повторился.

Недалеко от госпиталя находился местный футбольный стадион, ФК Спартак -Алания в 1996году был действующим чемпионом. Вечерами стадион было слышно (упомянул просто так, мне близка эта тема).

Во Владикавказе, по моим ощущениям, удивительно быстро наступает ночь, как будто выключили свет. 

Лечение от гепатита А, это бесконечные капельницы и диета. Длится примерно 30суток. Ничего интересного. Но, как говорится, был нюанс, по завершении лечения, ВВшников (МВД) из госпиталя, отправляли туда откуда они прибыли, а вот солдат ВС РФ, как тогда называли - "Федералов" отправляли на реабилитацию, а потом, по истечение ещё трёх недель, если солдат прибыл из ЧР его отправляли только в ЧР и никуда более. Даже если его части уже физически нет в Чечне.

Реабилитацией, по не понятной причине, считалась ВЧ соседствующая с госпиталем.Там излечившийся от страшного недуга воин, должен был восстановить силы и отдохнуть. Это в теории.

На практике это был пиздец. Командованию этой части мы нах не уперлись, кормили нас после всех, тем что осталось, натурально объедками. Офицеров я там не видел вообще ни разу, всем заправляли местные солдаты-осетины, служившие в этой части. Периодически мы получали нехеровых пиздюлей. Ботинки-горки у мня спиздили ещё в госпитале, а новый "комок" отняли здесь, что было особенно обидно учитывая начавшуюся стодневку. Нужно сказать, что многие, из тех, кто "отдыхал" с нами в реабилитации, работали. По утрам, местные, отбирали рабочих и уводили на стройки либо на кирпичные заводы. Ещё находясь в госпитале, я знал о этой ситуации, никакого контроля не было, те кто выписался ранее и попали туда, приходили в отделение и рассказывали об этом пиздеце. По этому, при поступлении в реабилитацию, я не стал сдавать свой "воееник", сказал, что потерял. От туда бежали многие, я решил что в случае побега, наличие военного билета будет плюсом.

Через несколько дней после поступления в реабилитацию, я сидел в располаге и смотрел телевизор. По ТВ показывали вывод мотострелкового полка из ЧР. 

ЭТО бЫЛ МОЙ ПОЛК!

Знакомые морды, знак полка на машинах(Полк Гранёного Стакана) Я просто охуел! они сейчас уйдут, а меня потом отправят в Чечню. Не понятно в какое подразделение, учитывая как относятся к "не своим" солдатам в армии, перспектива жуткая.

Короче, я решил бежать. Но не в РФ а в свой полк.

Это была авантюра, первых на Кавказе, Русских, воровали ещё до Лермонтова и Осетия в этом смысле не сильно отличается от Чечни или Дагестана.

С нами в госпитале лежал парень, который решил бежать из своей части во время стрельб на танковом полигоне под Владикавказом. Восемь месяцев пас овец в горах, удачно бежал збс! Освободили случайно, подробностей сейчас уже не помню.

Во вторых, как попасть в Чечню?

Я знал, что во Владикавказе есть вертолётная площадка "Спутник" и от туда летают вертушки в Ханкалу.

Этого знания(плюс паника после инфо о выходе моего полка из ЧР) мне было достаточно. Я взял с собой ещё одного парня, который тоже давно собирался свалить.Татарин Ринат или Ильдар, сейчас уже просто не вспомню.И мы пошли. Через весь город, просто спрашивая дорогу до вертолётной площадки "Спутник". Никто нас не похитил, спустя пару часов (по ощущениям) мы добрались.

На площадке стоял Ми Восьмой, экипаж балдел рядом. Поскольку документы (не сданный военник) были только у меня, легенду мы озвучили следующую: Я контрактник из 324го полка, т.к офицеры все бухают, меня отправили забрать нашего воина (Ринат/Ильдар) из госпиталя, т.к. полк выводят и мы не хотим оставлять на кавказе своих. Шито белыми нитками, тем более мы были одеты как бомжи, но Летуны, даже не удивились. Сказали: -"Да, пьют ваши уже неделю в Ханкале, всех заебали, щас отправляемся, заскочим в Беслан, по пути, и в Ханкалу." 

АВтостоп никогда не был таким экстремальным.....

Мы прибыли в Ханкалу, до сих пор не верю, что таким не хитрым способом можно попасть в центр группировки ведущей боевые действия.

Татарин отправился в свою часть, а у меня дилема,  куда податься, в Старых Атагах, понятно, уже никого нет, но здесь то в Ханкале, куда идти?

Пошёл к штабу группировки, просто спрашивая дорогу( как во Владикавказе). В Штаб меня не пустил часовой, но разрешил воспользоваться ТА-57 который стоял у него в будке. Связь у него была непосредственно с дежурным по штабу. Тот, выслушав меня, объяснил, что мой полк находится на погрузочной площадке (пиздуй боец туда). Часовой - золотой человек! Объяснил где находится искомая погрузочная площадка.

И вот, спустя 1.5 месяца, я вижу свою машину, с оторванной дверью десанта. Весёлого Роджера на антенне. которого я нарисовал в Гойском. Нашу палатку рядом, правда кривую(ставили временно, никому дела не было).

Напиздил новому взводному- пиджаку (старый летёха - пиджак сменился), что меня отправили из госпиталя, в сопровождении какого то прапора. который нажрался в пути и съебал по прилёту. Документы мои якобы остались у него. Старался в общем то зря, всем было похуй.

Следующий день мы грузили технику на эшелон.

Через сутки мы уже в Моздоке. Ещё через сутки уже в ЕКБ, там получение денег и проездных и поезд домой.

Из реабилитации я сдернул в последних числах июля 1996го года. Если бы я остался до конца срока реабилитации, меня отправили бы назад в ЧР.

Учитывая известные события августа 1996 в Грозном, я попал бы в самый распиздос.

Ангелы- Хранители существуют, верьте наитию.

Когда наша легендарная рок-группа «Ка фехста дор? Дор фехста бандит!» прекратила своё существование после первого же концерта, мы, конечно, остались друзьями-братьями, но каждый из нас ушёл, так сказать, в свой жизненный проект.

Я стал заниматься интересной работой в области физики полупроводников, мой двоюродный брат Алан занялся зарабатыванием денег в строительстве, а наш брат по жизни Алик твёрдо решил перебраться на историческую Родину, в Израиль.

Его решимость ввергала нас в глубокое уныние, потому что за много лет дружбы нам было трудно даже представить, что мы могли не видеться несколько дней.

Но у нашего друга, как говаривал Нельсон Манделла, появилась мечта, и мы обязаны были помочь ему воплотить её в жизнь.

Рассудив трезво, после пары бутылок некошерной водки, мы решили, что Алик должен жениться, и только потом переезжать.

Алик согласился и даже сообщил об этом раввину.

Надо сказать, что Марк Борисович Петрушанский, председатель Северо Осетинского еврейского общества «Шалом» и раввин по совместительству горячо одобрил решение нашего друга.

Естественно, и мы не осуждали за это старика, Марк Борисович очень хотел, чтобы избранница Алика была еврейской девушкой из нашей общины.

Надо сказать, что общество, благодаря усилиям его председателя, энергично развивалось, восстанавливало исторические здания, открывало музеи и постоянно устраивало мероприятия в честь многочисленных еврейских праздников.

В то время у нас было неплохое звуковое оборудование: мощный усилитель, качественные колонки, электретные микрофоны и даже шестиканальная цветомузыка собственной конструкции.

Мы были востребованы и частенько зарабатывали неплохие деньги, устраивая грандиозные дискотеки по разным учреждениям Орджоникидзе, но для друзей из «Шалом» мы работали бесплатно, чем ощутимо поднимали авторитет нашего друга среди членов общины, особенно среди девушек.

Евреи очень жизнерадостные люди.

Многие считают евреев чересчур продуманными и, в общем-то, довольно скучными людьми.

Но мы, перезнакомившись, практически, со всеми представителями этого древнего народа в нашем городе, убедились в том, что они умеют, когда надо, хорошенько отдохнуть.

Каждое мероприятие превращалось в настоящий праздник с большим количеством различных весёлых конкурсов, песен и танцев до упада.

Мудрый Марк Борисович точно знал, что для сплочения народа нужно чаще встречаться и больше общаться, не забывая про свои исторические корни.

Через некоторое время на очередном мероприятии «Шалом» Алик познакомился с замечательной девушкой. А ещё через пол года он сделал ей предложение.

Свадьба гремела на весь город.

Многочисленные гости разных национальностей искренне радовались вместе с молодой семьёй. Алкоголь лился за столами бурной рекой, а кошерные и не очень закуски килограммами под эту реку закусывались.

Наш друг стал семейным человеком и у него не оставалось никаких препятствий для эмиграции из России.

Вскоре начались сборы к отъезду.

Репатриация - так грамотно назывался отъезд нашего братана.

Мы, конечно, всячески помогали Алику, но где-то там, в глубокой пропасти, в душевных катакомбах, надеялись, что он останется.

Он не остался.

Кровь - не вода!

В дни подготовки к отъезду даже наш город изменил название и стал Владикавказом, как будто наша жизнь была специально поделена на «жизнь с Аликом» и «жизнь без Алика».

Провожали молодую семью очень достойно, по всем осетинским традициям с тремя пирога и сердечными тостами.

Мы с Аланом держались, как могли.

Только улыбки.

Только одобрения.

Только хорошие пожелания.

Последние «пока», замутнённые, выступившими от нахлынувшей грусти слезами, глаза и беспорядочные прощальные взмахи ладонями.

Бездушный электропоезд, лязгая своими тяжёлыми железными колёсами, с лёгкостью отрывал от нас громадную часть беззаботной жизни в Орджоникидзе, оставляя двух из трёх неразлучных на пустеющем перроне Владикавказа...

#аланскиехроники

Наверное, во Владикавказе нет ни одной семьи, которую бы не коснулся сезонный грипп.

Не знаю, может быть и остались где-то нелюдимые, которые запираются в своих квартирках, тоннами жрут чеснок и лук, возносят молитвы разным святым, даже Будде, и пытаются не заболеть, но большинство сограждан решили не бороться с неизбежным и переболеть в пик эпидемии, чихая на меры предосторожности и во все стороны.

Наша семья тоже долго и безуспешно отбивалась, поглощая овощи со всякими "арбидолами" с "циклоферонами", но переболели всё равно все.

Кстати, вы заметили, нам кажется, что чем закрученнее название лекарства, тем оно полезнее?

- Циклоферон - это же наверняка сестра адронного колайдера, - думаете вы - он-то точно придушит проклятый вирусняк!

Но со временем вы понимаете, что "кручёные" препараты душат лишь наши кошельки, а старая советская поговорка о том, что грипп при лечении проходит за семь дней, а без лечения за неделю - становится очень актуальной.

На днях, как говорится, "трухануло" и меня. Причём, в самом прямом смысле этого слова: я встал с постели и озноб практически сбил меня с ног.

Вы представьте себе картину: стоит человек 190 см 110 кг., которого знобит с заносом в 1 метр по всем частям света.

Дети первыми заценили моё удивительное состояние и с криками:

- Мама, мама, а папа дребезжит! - силой привели её под руки поглазеть на диковинку.

Матерь, правда, особой радости от увиденного не испытала, но, отогнав неблагодарных детей от источника заразы, распорядилась одеть на меня маску.

Развела фервекс в горячей воде, приказала его выпить и, презрительно посмотрев напоследок в мою сторону, ушла жаловаться по телефону своей подруге на то, как вирус скосил кормильца.

Я редко болею, поэтому часто представляю себе, как в окружении любящей семьи буду "самым больным человеком в мире", преодолевая легкий недуг, типа сезонного гриппа.

Полумрак.

Моё тело лежит под толстым одеялом и слегка постанывает.

Телевизор с утра показывает только футбол или старые советские фильмы.

Дети, периодически заглядывающие ко мне в комнату и с грустными мордашками интересующиеся, не нужно ли что-нибудь любимому папочке, с беспокойством смотрят в своё мрачнеющее будущее.

Я медленно поднимаю измождённую руку и с трудом машу ею, типа, нет, ребятки, не надо ничего... Может позже, глоток воды...

Они, всхлипывая, уходят.

За ними входит их мать.

Она приносит чай с лимоном и завтрак. Кормит меня с руки и кладёт на лоб мокрое полотенце. Уходя, супруга роняет слезу и тихо, но чтобы я слышал, причитает:

- За что мне такое испытание?

Мдаа...

А в реальности всё происходило совсем не так.

Прошло три одинаковых серых дня и две идентичные тёмные ночи, полные отчаянной борьбы организма с инфекцией. Я теряю с вышедшим пОтом пару-тройку килограммов, все ещё продолжаю кашлять, но перестаю дребезжать и уже могу ходить.

Семья по визуальным признакам решает, что я здоров, даёт поручение купить продуктов и совершенно теряет ко мне всякий интерес.

Бездушно.

Ну, да ладно.

Чего уж.

Не помер - и то хорошо!

Попробую как-нибудь ещё раз.

#аланскиехроники