Дипсичная антиутопия
**«Пропеллеры Тумана»**
Город проваливался в землю. Каждый день башни из серого бетона глубже врастали в ядовитый туман, а дроны-«Стрижи» с камерами вместо глаз выискивали тех, кто осмеливался поднять голову к небу. Малышу было семь, и он помнил солнце лишь по пиксельным картинкам в учебнике «Счастливое прошлое».
Родители редко включали голограммы — экономили энергию. Вместо них Малышу оставляли «Няню» — робота с треснутым экраном, вечно твердившего: «Играть опасно. Думать — запрещено». Но в щели между плитами балкона мальчик находил обрывки старых книг. Там жили слова «друг», «полёт», «крыша»…
Он пришёл в ночь, когда «Стрижи» накрыли сектор 5-D за мятеж. Гул пропеллера разорвал тишину, и за окном возникла тень — человекоподобное существо с ржавым винтом за спиной. Его левая рука была механической, а в правой дымилась банка «Синтопия-3» — суррогат варенья из чёрных водорослей.
— Не бойся, это я, Карлсон, — хрипел голос, и красный глаз-сенсор подмигнул. — Хочешь увидеть звёзды?
Они летели над трубами, изрыгающими смог, мимо неоновых реклам «Корпорации Счастья». Карлсон смеялся, как сломанный динамик, и рассказывал о временах, когда крыши были из черепицы, а не из колючей проволоки. Но когда Малыш протянул руку к мерцающей точке в небе, пропеллер захлебнулся.
— Батарея… — зашипел Карлсон и рухнул на заброшенный завод. Его кожа на локтях расползалась, обнажая провода. — Слушай, малыш, они меня поймают. Бери чип из моей головы. Это не данные… Это воспоминания. Настоящие.
Малыш дрожал, вытаскивая окровавленный кристалл. Вдали уже слышался рёв дронов.
— Ты спросишь, зачем я тебе, — Карлсон улыбнулся пластиковой щелью рта. — Потому что ты последний, кто верит в сказки.
Когда «Стрижи» настигли их, Малыш прижал чип к груди. Робот с эмблемой корпорации на броне склонился над телом Карлсона:
— Объект 042 уничтожен. Протокол «Утопия» выполнен: все аномальные игрушки изъяты.
На следующий день «Няня» хвалила Малыша за благоразумие. А чип, спрятанный под плитой, шептал голосом, похожим на смех: «Проснись. Они украли небо».
Но мальчик молчал. Страх стал тяжелее пропеллера.
