От дальнейшей госпитализации парень отказался, подписав бумаги о том, что снимает ответственность с медицинских работников. Силы возвращались еще быстрее, чем во сне, уже через пару часов Ник свободно ходил по палате и хорошо себя чувствовал, даже головная боль почти прошла.
Он сел на такси и уехал к себе на съемную квартиру, заверив мать, что все нормально и он справится без ее помощи. Естественно, что она даже слушать ничего не стала и поехала с ним, заявив, что проживёт несколько дней в квартире, чтобы убедиться, что все действительно в порядке. Парень понимал, что спорить бесполезно, поэтому махнул рукой и погрузился в свои мысли.
По приезду домой он тут же сел за ноутбук, стараясь найти хоть какую-то информацию по схожим с его проблемой случаям.
Таааак... Москвич проживает во сне вторую жизнь... Что тут у нас... Ага, помещен в психиатрическую лечебницу номер такой-то, найден мертвым с разорванным горлом... Какой п*здец...
Житель Самары утверждает, что во сне был на войне и каждую ночь возвращался и видел "продолжение сна"... Пропал, нашли через четыре месяца за рулем машины, съехавшей в кювет, со следами пулевых ранений, однако ни пуль, ни отверстий в машине не обнаружено...
Опа. Группа в ВК. Бродяги убитого мира. Смотрим... Закрытая группа. В описании несколько слов: подавайте заявку, администратор с вами свяжется... Подать. Ждем...
В животе заурчало. Парень вскочил и поспешил на кухню. Такое он не пропустит, ощущение, будто вечность не ел домашней еды!
Усевшись за стол, с феноменальной скоростью заработал ложкой, съел порцию, добавку... Подоспел чай. А вот и сдобная булка...
После еды разморило и потянуло в сон, но Ник боялся ложиться даже дремать. А если он попадет обратно? Кир говорил, что он там уже второй год. Неужели теперь от этого проклятия не избавиться?! Его объял страх. Почему он, почему именно с ним?
Дзынь. Уведомление. Разблокировав телефон, он увидел сообщение с пустой страницы Админ Админ.
— Сбила машина, был в коме. Во сне был в разбитом городе, меня подобрал бродяга Кир. Порезал мне руку, очнулся в реале — порез остался. Хз че делать.
Ник решил не спать как можно дольше. Начал собираться в магазин, чтобы набрать энергетиков, обулся. На выходе из подъезда его окликнул какой-то мужчина.
— Я брат Алексея, по вине которого вы попали... Кхм... В больницу. Хотел бы поговорить с вами о том, чтобы вы убедили вашу мать забрать заявление из полиции... Мы готовы заплатить за мировую, триста тысяч рублей наличными.
Ник задумался. Деньги ему были не лишними. Да и мать со своей и так небольшой зарплаты отдает немалую часть за кредит. Конечно, платежей осталось не так и много, но почему бы и не сэкономить время... Физически он не сильно пострадал, а сны... Кто знает, может они и без вмешательства появились бы рано или поздно.
— По рукам! — обрадовался мужчина. — Вот пятьдесят... Пусть будет вкладом в наше друг к другу доверие. Остальное после того, как заявление будет аннулировано. Всего доброго!
Странный тип передал ему конверт и быстро скрылся. Ник пожал плечами и направился в сторону ближайшего магазина.
В этот день они много гуляли с Аней, общались, смеялись. На деньги странного типа он сводил ее в ресторан, подарил красивые серьги. А вечер... Вечер был незабываем...
Расслабленно лёжа на кровати у нее в съемной квартире, положив голову ему на плечо, Аня говорила:
— Знаешь... Я так испугалась, когда ты попал в больницу. Мы с твоей мамой места себе не находили. Врачи вообще прогнозов не давали, а ты будто легко отделался, всего вторые сутки с аварии пошли, а ты уже на ногах и... — она игриво улыбнулась. — Довольно бодр.
— Да, все были удивлены, и я в том числе. Но хорошо, что все закончилось без трагедии. Вообще я не планировал помирать, — ухмыльнулся он и тут же получил кулачком по лбу. — Да шутка, шутка.
До полуночи они разговаривали обо всем и ни о чем. Ник курил, пил энергетик и чувствовал цепкие пальцы подбирающейся сонливости. Время на часах уже без пяти час, волнами накатывало желание упасть в кровать. Аня пошла в душ, а парень сидел, погрузившись в свои мысли.
— Ник, я спать. Ты идешь?
— Не, я попозже. Чето не хочется, — улыбнулся юноша и отсалютировал жестяной банкой. — На допинге.
— Уложишь меня? — сложив бровки домиком спросила девушка.
Они легли в кровать и девушка моментально заснула у Ника на плече, положив руку ему на грудь. Парень же погрузился в телефон и начал читать об очередных необъяснимых смертях во сне. От людей оставались обглоданные скелеты, обугленные трупы без следа возгорания в квартирах, находили умерших во сне с внутренними повреждениями, разорванными органами и многими другими травмами, не совместимыми с жизнью, заставляя оперуполномоченных хвататься за голову и плодить дела, которые обречены пылиться в архивах. И естественно ни одной заметки в крупных издательствах или новостных каналах, вся информация разбросана по трешовым группам в телеге или желтой прессе.
Засопев, Аня перевернулась на другой бок, освободив плечо парня, и тот активно заработал онемевшей рукой, чтобы разогнать кровь. Только сейчас он понял, что, погрузившись в чтение, едва не заснул. Нужно взбодриться и не уснуть, иначе он так ничего и не выяснит. Чувствительность вернулась вместе с белым шумом, тысячами мелких игл бегающим по руке.
Поднявшись, он вздохнул и пошел на кухню, растирая лицо. Не спать.
Щелкнув кнопку электрического чайника, он закурил сигарету, открыв окно. Затянулся, выпустил дым и глянул на время — половина третьего ночи. Часам к четырём пройдет накат сонливости и будет еще часов шесть до следующего. Вода закипела, и Ник навел растворимого кофе, щедро добавив сгущенки. Прихлебывая, закурил еще одну и задумался.
Нужно найти хотя бы одного такого же, как он, чтобы выяснить, как справляться с такой моральной нагрузкой. Это всего одна ночь прошла, а Ник уже не находит себе места и боится просто лечь спать, потому что тогда есть вероятность вернуться в тот сырой вонючий подвал. Придется прорываться через улицы, которые заполонили непонятные мутанты, да он вообще может не пережить следующую ночь! Найдет его Анька в кровати обглоданным и сама башкой тронется. Кстати, надо бы прекращать ночевать у нее, мало ли...
Надо бы погуглить про оружие, сборку разборку и все такое, освежить память, со стрелковой секции прошло лет пять как уж... Видимо придется перешерстить ещё кучу каналов про выживание. Фуууууф, так, спокойно. Может эти порезы вообще просто дурацкое совпадение и он вообще заснет и снова проснется дома?
Дзынь. Парень аж вздрогнул от неожиданного уведомления и взглянул на экран.
"Переулок Рабочий, дом 32. 10:00" гласило короткое сообщение от загадочного Админа. Ник залез в карты, забил адрес. Частный сектор в пригороде и пилить до него часа полтора. Азарт исследователя потихоньку перекрывал страх за последствия, которые могли возникнуть от поездки к неизвестному адресанту.
И тут парень щелкнул пальцами и пробормотал: "То-очно".
Забил в картах "Самара" и начал ковыряться в панорамах. Потратив часа полтора, он таки нашел тот самый гаражный кооператив, в котором они с Киром укрылись от бушующих наверху тварей и то место, где произошла стычка с конгом. Теперь он еще больше уверился в том, что следующей ночью вернется в этот сон. Почесал порез и задумался еще глубже. Он ведь ни разу не был в Самаре, не видел этих пейзажей, как они могли ему присниться, если предположить, что это обычный сон? Вот именно, никак, это невозможно.
Может стоит рассказать родным? Ага, и упекут его в дурку под успокоительные. Что ж делать?.. Неужели его жизнь теперь будет вот так проходить? Ночью выживание в том безумном мире, а днем учеба и тусовки? Тоже бред, он так сойдет с ума, если не сдохнет по пути к охраняемому населенному пункту. Вдруг стало невыносимо обидно. За что ему это всё? Всегда жил по совести, помогал людям чем мог, а по итогу? А по итогу сам теперь в такой глубокой жопе, что просвета как-то и не видать.
4:30. Ник сходил в душ, постоял под напором воды, попеременно включая то холодную, то горячую, чтобы выгнать остатки сонливости. Вышел, сделал зарядку, поотжимался, поприседал и начал готовить завтрак. Сосиски, яйца, зелень, мечта студента. Поел, потом, подумав, сделал вторую порцию для Ани, снова быстро глотнул чашку кофе и начал одеваться. Ему не терпелось узнать, что же ждет на том адресе, который скинул Админ. Ключи, сигареты, наушники, зажигалка. Вроде все взял.
Спустившись по лестнице, Ник направился на остановку, проверив, какие маршруты ходят напрямую. В наушниках врубил блюза в рок обработке и опять сунул в рот сигарету. Подкурил и зашагал решительнее. Что может случиться? Он довольно крепкий, вполне способен дать сдачи, ну а на совсем крайний случай можно и дёру дать.
Дорога заняла меньше часа, и в семь утра парень уже стоял напротив дома, номер которого был указан в сообщении. Старый деревянный покосившийся домишко, небольшого размера, Ник даже затруднялся ответить, какого года постройки было строение. Деревянные рамы, отслоившаяся краска, крыша укрыта поржавевшими металлическими листами, а брус, из которого сложен дом, уже почернел от старости и погоды. Если бы не новые провода и красная спутниковая тарелка, он бы вообще решил, что постройка давно заброшена.
Утренняя прохлада пробиралась под одежду, заставляя периодически вздрагивать.
Заросший участок был обнесен забором-штакетником с выбитыми досками, слева от калитки установлена лавочка, будто еще старше дома, на которой аккуратно и примостился юноша, открыв приложение для чтения книг. Выбрал начатое произведение и, закурив, углубился в чтение.
ПЕРЕВОРАЧИВАНИЕ ЛИСТОВ 3-5 СЕК
— Шо уселся? — раздался скрипучий старческий голос прямо над головой.
Ник подпрыгнул и ошалело уставился на сухого, но крепкого дедка, который с прищуром смотрел на гостя. Торчащая в стороны борода, лысеющая голова, майка-алкоголичка, негода белая, но застиранная до серости, с невыводимыми пятнами, и надутые на коленях треники с дырками на бедрах, явно оставленными незатухшими угольками сигарет — все атрибуты типичного старика были при нем. Даже папироса во рту была словно одного с ним возраста — мятая, желтая и не особо приятно пахнущая.
— Здравствуйте! — выпалил он и замолчал, собирая мысли в кучу, не понимал, как продолжить диалог. И это он то админ?! Да ему лет семьдесят, он и с телефоном-то кнопочным ходит, наверняка, не то, чтобы вести группу.
— Ну, язык проглотил? — продолжил дед. — Шо надо, тебя спрашивають!
— Я... Мне сказали придти сюда к десяти, я хочу узнать про сны! Ну в разрушенном мире, там умереть можно, и тут, и я не знаю... — затараторил Ник, испугавшись, что старик его прогонит и придется возвращаться домой, так ничего и не узнав. — Я засыпать боюсь, уже сутки не спал и не знаю, что мне делать!
— А-а-а, так эт ты шоль писал? А на кой ляд приперся спозаранку? Шило в жопе не дает на месте усидеть? Да заходь уже, раз принесло, разговор длинный будет, один чёрт!
Все еще не веря тому, что этот дед и есть тот самый Админ, Ник проследовал за ним в дом. Обстановка внутри ничем не отличалась от внешнего вида жилища. Отклеенные и свисающие у потолка обои, скрипучий пол. Обстановка спартанская — прихожей не было, с улицы попали сразу на кухню. Слева прямо в деревянную стену вбиты гвозди на примерно равном расстоянии, на которых висела потрепанная ветровка и старый бушлат с заплатами на локтях. Разувшись, Ник отставил в сторону кроссовки, оставив их на краю половой тряпки, исполняющей роль придверного коврика. Из обстановки на кухне стояли три табурета с облетевшей краской, советский белый стол слева, который уже стал серым и газовая плита посередине и рукомойник в правом углу. Недалеко от стола по левую сторону дверной проем, ведущий в комнату, который был занавешан застиранной уже шторой с несколькими дырками.
В доме пахло потом, нестиранными вещами и какими-то благовониями.
— Садись вон, щас чай достану и будем разговор разговаривать, — указал дед на табурет в левом углу у входа в комнату.
Старик одной рукой снял две эмалированные кружки с крючков над рукомойником, дунул в них и брякнул на стол, а другой, ловко выудив спичку из коробка и чиркнув об бок, зажёг конфорку, поставил чайник со свистком на решетку плиты и плюхнулся на табуретку напротив Ника, заставив ту жалобно скрипнуть. Приоткрыл мини-холодильник, стоящий под столом и достал оттуда небольшой сервизный чайник, судя по свисающей из-под крышки ниточке с картонным квадратиком на конце — с заваркой.
— Так, ну давай по порядку. Звать меня Матвей Иваныч, ты, значит, Колька. Рассказывай все с самого начала, а я поспрошаю, коли надо будет, — начал дед.
И Ник рассказал. Все от пробуждения, скитаний, встречи с бродягой и их спешным побегом в схрон. Про разговор с Киром после, про крестовидный порез. Ник разволновался, сбивался с мысли и начинал запинаться, а дед кивал, слушал, не перебивая, и разливал заварку из небольшого чайника по кружкам, разбавляя ее подошедшим кипятком. Запахло мятой и травами, видимо кроме чайного пакетика, в чайнике присутствовал еще и сбор.
Когда парень закончил, Матвей Иваныч спросил:
— А нашивки были у троицы этой? — задумчиво почесывая бороду, старик хлебнул из кружки. — Или повязки на рукавах.
— Нет, — ответил Ник. — Комбезы типа рабочих, да пыльники, вот и вся одежда. Из оружия в основном Калаши "укороты".
— Эка тебе не фартит, ребятенок... — протянул дед, качая головой и вздохнул. — Значится смотри сюда. Слухай, верней. Запомни четко и навсегда — друзей там нету. А те, кто тебя не убьёть и не сторгует кому, носют три цвета: красный, черный и синий. В любых сочетаниях, но повязки или нашивки у них с красным, черным, синим.
— Не перебивай! Ишь ты, прыткий, етить... Нонче так сложилося, что остальныя лепют себе разныя другие, значит, цвета. Белый, желтый — те рабами торгуют. Ищут, крутют и в клетки. А потом на каторги всякие, пахать до смерти, да в яму. Шо еще... А! С черепами — тех вобче стороной обходи, бандюги это, сначала шлепнут, а потом уж поглядят, есть шо грабить или нема ничего. А без опознавательных знаков... — Матвей Иваныч вздохнул. — Те людоеды, сынок. И наворачивал ты супец, сам понимаешь...
У Ника подкатило к горлу.
— Ну или, мож быть, ловцы. Шо то, шо это — нихера хорошего. Одни сожрут, другие отведут либо к работорговцам, либо к к тем, кто сожрет... Так шо при первой возможности — тикай оттедова, а лучшее шлепни Кира ентого своего. Как он тебя звал-то? Свежак? Не понял ещё, к чему погоняло такое навесил?
— Да он-то, вроде, нормальный. И общался, накормил... Как же так-то, а?
Ник начал задумываться. А ведь действительно, Кир ни слова не сказал о погибших товарищах, не грустил и не упомянул даже вскользь, хотя бы "за упокой". Только "сними ботинки, ему больше не нужны". Как-то не по-дружески все это, а ведь, судя по рассказам о сложностях вступления в отряд бродяг, они должны были быть в тройке давно и за это время точно стали бы близки.
Размышляя, парень немного успокоился. Начал думать о том, как ему быть.
— А куда ж мне идти тогда? Да и не смогу я, наверное...
— Эх, сынок. Научишься. Или помрешь.
И таким спокойным тоном проговорил это дед, что Ник понял — научится. Потому как помирать он совсем не хотел.
— А идти куда... Тебе надо из городу бежать — эт я тебе точно говорю. А там по деревням найдешь, где притулиться, наврал тебе с три короба хрен этот, много людей живет и огородами, и поселениями. Кучкуются, да, по другому от тварюк-то не отбиться, но тут вишь какая штука. — старик почесал затылок. — Чем боле людей в одном месте, тем боле мразей всяких к ним прут на каждом закате. Потому больших-то поселений немного. В основном разбросаны жилища, да укрепления, их не пропустишь. Видишь дом с забором высоченным да кольями вокруг — знать живут тама. Большие поселки-то еще проще отыскать — после закату от них такие канонады, да вой иной раз услыхать можно, кровь в жилах стынет! О, да! Ночами не броди, сожрут. Там и днем на зуб к кому-нибудь попасть — как два пальца обмочить, а ночами вообще беда. Дневные твари в норы забиваются, а вот ночные вылезают... И там одна такая иной раз фору даст десятку тех, кто посветлу шарится. Уооот...
А ты сам-то вообще как, драке обучен? Стрелять как, могешь?
— Да я так... Ходил на самооборону чуть, немного на ножевой бой. В тире был, огнестрел в руках держал, но не более того.
— Ну уже ничего, там быстро и вспомнишь, че позабыл, и новому обучисся..
— Матвей Иванович, а как вы-то там вообще справляетесь?
— Просто Иваныч. А я уж лет десять как сны смотрю, сынок. Попривык. — Покряхтев и скрипнув табуретом, дед поднялся и скрылся в комнате, недолго пошуршав, вышел с засаленной школьной тетрадкой, которую и вручил Нику.
— Вот, держи. Хорошенько запомни, а лучше перерисуй несколько раз. Я тама много набродил. Полезно тебе будет. Сегодня ознакомься! Хер знает, когда проснёшься другой раз. Там пометок много. По ним сможешь выбраться и людей правильных найти. Красный, черный, синий! — повторил он.
Долго еще дед объяснял про устройство мира, как опознать, где укрепленный схрон, как в открытом поле спрятаться от тварей под ночь и много, много другой полезной информации. Ник даже включил диктофон, чтобы не забыть и не упустить ничего важного.
Разговор действительно выдался длинный, дед не соврал. Только после полудня, поблагодарив Матвея Иваныча за напутствия и советы и пообещав придти после пробуждения, Ник выбрался из дома.
Пожал крепкую ладонь и хмуро кивнул на шутливую фразу: "Не подохни тама, тетрадку чтоб вернул" и поплёлся на остановку. В голове роились мысли и снова накатила сонная слабость.
Скрипнув уставшими тормозами, подъехал его маршрут — длинный пассажирский автобус большой вместимости.
Забравшись в салон, парень пробрался на задний ряд сидений и плюхнулся на свободное место. Достал тетрадь.
От руки нарисованная карта с различными пометками красными чернилами. Часть страниц исписана кривым почерком, на части какие-то зарисовки. Ник так углубился в изучение, что проехал мимо своей остановки и, выругавшись, вышел на следующей. Направился в сторону своего дома, желая поскорей приступить к перерисовке и переписи всей тетради. По пути зашел в небольшой магазинчик и закупился очередной партией энергетиков. В киоске купил три школьные тетради и уже подходил к дому, как его окликнули:
— Здрасте. Помню про уговор, уже иду домой.
— Не забудьте, пожалуйста, прошло уже больше суток, а заявление все еще лежит в полиции и грозит серьезным сроком хорошему человеку. Всего доброго и до встречи.
Последнюю фразу он особенно выделил. Ник подумал, что влез в какую-то мутную историю, но быстро отбросил эти мысли. Есть дела поважнее.
Пообедав и немного поговорив с матерью, честно рассказав о встрече с типом и предложив ей подумать, он взял рюкзак и проследовал в комнату.
До позднего вечера Ник с тщательностью первоклассника копировал записи и пометки, уничтожая банки с шипучим бодрящим напитком, которые уже особо не помогали, он всё чаще клевал носом. Первую копию тетради закончил уже после полуночи и никакой допинг уже не помогал. В глазах все чаще становилось мутно, слабость сковывала тело и четвертый накат сонливости одержал победу над уставшим и измученным тяжелыми мыслями юношей. Упав на кровать, он свайпнул в сторону сообщения девушки, обиженной его ранним уходом и молчанием в мессенджере. Глубоко вздохнув, он закрыл глаза.
В этот раз первым вернулся запах. Запах остывающего металла, пота и затхлой сырости, царивший в том самом подвале. Ник сжал зубы, стиснул кулаки и едва не выругался в голос. От вернулся в этот проклятый сон! Осознание пыльным мешком ударило по голове, дыхание участилось, в груди застучало. Теперь он будет ночами выгрызать себе право увидеть родных, принять душ и прожить сутки в спокойствии, не опасаясь за свою жизнь.
До ушей донесся шорох, приглушенные шаги, тихое рычание и взволнованный шепот:
— Слышь, свежак! Ну-ка, вставай! Кажись у нас гости...
