Пару километров шли вдоль невысокого пологого склона, растянувшегося по правую сторону. Узкая светлая тропинка, хорошо просматривалась под ярким диском полной луны. Долинка становилась все шире и шире. И вскоре, светлые известковые склоны, обильно усаженные ровными соснами, расступились, открыв перед собой - широкое чистое поле. Тонкой лентой свето-серая дорожка, пересекая долину ровно посередине, устремилась к темным громадинам скалистых выступов Баба-дага.
Невысокая растительность поля, приглаживаемая порывами теплого ветра, ровными волнами уходила в темную даль.
Маха шла чуть впереди Алексея. Легкой ходе девушки и полному отсутствию одышки, звуковым сопровождением было, только равномерное шуршание просторной одежды на ее теле.
Длинные волосы, как и в прошлую их встречу, были перетянуты широкой однотонной косынкой вокруг головы. С тем отличием, что густые черные пряди, были полностью заброшены за плечи.
«Видимо так выглядит – доверие, - подумалось Алексею, как-то само собой».
Сейчас Маха, так явно не скрывала перед ним правую, обожженную сторону лица.
Со стороны помогло показаться, что эти двое, удачно оставив позади своих преследователей, спокойно и ничего не опасаясь, вышли к желаемой цели своего пути.
Девушка остановилась, достала из своей «поберушки» красивую емкость, похожую на декоративную фляжку и протянула ее Алексею.
- Холодные травы, от усталости, - сказала она.
Парень сделал крупный глоток. Терпкий вкус, чем-то похожий на настойку из шиповника или калины, легким холодком, приятно распространился по телу.
«И чуть спиртика есть, - вставила память, при этом серьезно добавив, - пей спокойно, травить тебя сюда, точно не звали …»
Маха сделала то же самое. Закручивая пробочку, она вслух усмехнулась:
- Не боишься, студент? Второй раз видимся, а уже и в лес ведут, и водицей поят?
- Тебя – нет, - правду сказал Алексей.
Маха еще раз, уже через длинный выдох посмеялась.
- Идем. Хорошо, что открываешься. Есть тут место, где еще можно побыть – только собой!
Она откровенно рассматривала парня. Излучаемый ею интерес и влечение к студенту - «цивилу», отзеркаливали и на Гурского.
- Тогда вперед, - сказал он, максимально близко приблизившись к Махе. – С таким проводником, и к себе заглянуть не страшно …
Девушка не отстранилась, а только чуть замерла, как будто хотела немного привыкнуть к эманациям исходящим от своего нового знакомого. Что-то по-настоящему натуральное, если можно так выразиться, почувствовал и парень, когда Маха, поворачиваясь всем телом в сторону темных выступов, как бы невзначай коснулась упругой грудью его руки, держащей лямку рюкзака перед собой.
- Идем, уже рядом, - мягко сказала она, и, заканчивая фразу вопросом, добавила: – Слышал о Мангупе?
Приятный тембр голоса Махи, имел очень интересную особенность. Ближе к концу фразы или даже слова, он сменялся стальными нотками, сродни ощущению, когда проводя по бархату мягкой подушечки, ты на краю изделия ощущаешь острую кайму.
- Да, слышал. Заманчивое место, мне показалось.
Маха согласительно кивнула:
- Все так! Увидишь…
Относительно крутой подъем, преодолели быстро. Светлые мергелевые осыпи, вдоль русла естественного стока со склона, отражались в лунном свете, еле уловимыми бликами.
«Видно так и сияет - «сумасшедший мергель», - подумал Алексей, вспомнив им самим же, перекрученную трактовку названия альбома группы «Pink Floyd».
Сейчас он шел, за уверенно подымающейся наверх девушкой. Совершенно ему не знакомой. Даже чужой, во всех смыслах. От социально-бытового, до мировоззренческого. Но, Маха влекла, и это он чувствовал другими, не физическими рецепторами.
Когда отключаешь обязательный формат, в смысле поведения или общепринятой традиционности, твой внутренний поисковик включается автоматически. Не имея больше фиксатора, он – поисковик, выходит на свободу и если его сознательно не направлять, ранее приобретенными страхами или ожиданиями, он сам тебя приведет туда, где и есть - то самое твое место. Или просто укажет то направление, в котором человеку и стоит следовать дальше, чтобы - не просто питать телесные рефлексы, а иногда - и чувствовать себя счастливее своего тела …
По левую сторону от заросшей змеевидной тропинки, все выше и круче нависала естественная скала. Получалось так, что пара огибала ее, постоянно поднимаясь наверх. Периодически они выходили на вполне проездную дорогу, хоть и с высоким градусом, но та - была вполне пригодна, для какого ни будь «УАЗ-ика» или военного грузовика на полном приводе.
Парень, желая передохнуть, остановил Маху вопросом:
- А по этой «трассе» еще рейсовые маршруты не пустили?
- Есть немного, - ответила Маха, - но пока только туристы, археологи и «мусора»… чаще всего вне графика и без приглашения.
- А, этим с погонами, чего внизу не хватает?
Маха с сожалением выдохнула:
- Нас.
Высокие сосны на склоне постепенно уходили вниз, усыпанное звездами небо открывалось полной безбрежной сферой-куполом, а свежий поток ночного воздуха щедро встретил Алексея и Маху. Они вышли на плато.
Территория древнего города-государства открылась всей своей красотой, под покровом летней ночи…
- А..ба-х..-Ха..а-ба, Баба-даг – тихо сказала девушка, взяв Алексея за руку.
- Что? – не расслышав полностью фразу, переспросил ее Гурский.
- Я поприветствовала живое место, - ответила Маха, - за нас двоих. Так у нас принято.
Идя за своей новой знакомой далее, уже по широкому простору, Алексей всматривался в различные причудливые формы, которые в изобилии здесь представляла ему крымская горная ночь. При поднятии чуть выше, открывались виды на соседние высоты, расположенные за бездонными оврагами, которые могла создать только рука Творца, надежно сопровождающего эволюционные процессы по сотворению планеты Земля.
Вдали, в царстве темных холмов, мерцали огоньки. Толи это были огни людей, толи звезды находили подходящие плоскости, для возможности полюбоваться своим отражением, сразу было сложно определить.
Каменные глыбы и остатки каких-то старинных сооружений, то и дело выныривали из лиственных рощиц, по пути следования пары молодых людей. Иногда Алексею казалось, что его ведут вдоль – очень, ранее красивого, но пришедшего в запустение загородного имения. Уже через несколько поворотов и спусков в небольшие балочки, он перестал понимать - как Маха здесь вообще ориентируется.
Словно почувствовав его мысли, она повернулась со словами:
- Что и где здесь, я тебе обязательно покажу днем. Будет интересно. А сейчас, мы просто идем ко мне.
Потом, с приятным грудным выдохом усмехнулась, и продолжила:
- Не удивляйся, здесь тоже есть «личное пространство», хоть мы на Мангупе и считаем себя – «братьями и сестрами».
Сейчас Алексей, начинал уже привыкать - к ее манере говорить и улыбаться. Приятный смешок в ее исполнении, возможно и чуть более грубый, чем у всех девушек, каких он знал ранее, тем не менее - вызывал доверие и расположение.
И еще, он начал понимать особенности, транслируемой нею речи. Нежное начало слова или фразы, немного «сталило» в конце, как будто она не намерено, сужала губы, при завершении беседы. Но, на данный момент Гурского, эти особенности его подруги, больше влекли к ней, чем настораживали.
В психологии отношений, давно подметили, что в темноте, - вербальное восприятия человека, отличается от дневного, и в большей степени является более истинным, о нем как о таковом, чем при вмешательстве зрительного слайда в обычной ситуации.
Алексей снял футболку. Подошел к краю осветленной луной площадки и замер, опершись рукой о поверхность гладкого валуна. Отсюда открывался потрясающий вид на ночную долину и подсвеченный дальними огнями - контур Севастополя.
Разогрев после подъема к Сосновому мысу, еще не ушел из тела, даже после полного обливания родниковой водой. Свежесть ночного ветра приятно ласкала лицо, шею и открытый торс парня.
Мягкое прикосновение женских рук к спине, с последующим поглаживанием боков и переходом выше к груди, запустило в нем многомиллионную цивилизацию бегущих по всему телу мурашек. Касание волос и лица девушки к лопаткам сзади, продлилось несколько мгновений.
Алексей медленно повернулся. Маха стояла перед ним. Верхнюю часть ее тела, покрывали только густые волосы, оставив по бокам, два светлых островка нежных плеч… Она подала ему глиняную пиалу. Приятное сладкое содержимое сосуда, парень с удовольствием выпил.
- Заходи, - тихо произнесла она, указывая на осветленную свечами изнутри пещеру, - я сейчас...
Стало очень легко, легко - телу. Алексей не противился этому чувству. В самом гроте, перед широким ложе, покрытым светлой тканью, он снял оставшуюся одежду – и, с удовольствием опустился на мягкую поверхность. Под ним, что-то нежно захрустело, как бывает при опускании спины прикрытой только тканью рубахи, в стог со свежескошенной травой.
Женский силуэт обнаженной Махи, появился в открытом проеме, сопровождаемый нежно-голубым светом полной луны. Она медленно подошла к полусидящему Алексею.
Сейчас ее формы, волосы и выразительные глаза принадлежали свету нескольких ароматных свечей, мирно играющих своими язычками на телах пары и окружающих их древних стенах.
Точечка огонька в тонкой трубке, стала ярче, когда девушка сделала вдох. Пряный аромат «травки», вперемешку с еще каким-то нежным запахом, заполнил пространство их обители. Алексей принял трубку, и тоже сделал вдох из ее тонкого отверстия. Улыбнувшись, с блеском самки в глазах, который мужчина ни с чем не перепутает, Маха наполнила ароматным дымом свой ротик. Отложила интересную вещь в сторону, и притянула к себе парня, для длинного поцелуя …
Алексей слег. Слег покорно, как человек, получивший предложение, от которого отказаться – невозможно. Так знакомый всем индивидам, употребляющим вещества – 3D эффект, сопровождающий следующие уровни расширяющегося сознания, сейчас овладел им полностью.
«…о-о-о, бл..я … о-о-о, - протянула отъезжающая в стерео-сферы память, - я тут пока рядом прилягу, о -о - о… пока».
Последующее касание низа его живота, двумя бусинками "холмов грез" Махи, увело восприятие молодого студента в сладкое царство – «адамовых реакций».
В ответ он обнял за талию девушку, и, опустив руку ниже, уже с мягким усилием подтянул к себе ее гладкое бедро. Ощущение от прикосновения, было схоже с объятием ласкового, но дикого по природе своей существа. Это, если бы вы, прижали к груди не своего милого котенка, а сильную пантеру, только образно говоря, уменьшенную до размеров домашней кошки…
Уход в царство Морфея, сопровождаемый не просто здоровыми эротическими ощущениями, а ярчайшими панорамными картинами от переживаемых чувств, Алексей практически не помнил…
Ранний рассвет, назойливыми бликами, пробивался сквозь плотную цветастую шторку…
Утреннюю свежесть, сопровождаемую птичьим перезвоном, шумом листвы и звуками рождающегося дня, которые можно услышать, а скорее - почувствовать, только в горах, Алексей встретил один. Виновницы ночной страсти, рядом не было. Приятное соломенное шуршание основания ложе, под его телом, напомнило о реальности всего происходящего.
Маха стояла недалеко от входного проема. Тонкий свет, раннего солнца очень красиво подчеркивал ее женские формы. Девушка медленно провела руками вниз, по волосам и по телу.
Не позволяя своему восприятию, свалится на уровень - «стыда и приличия», Алексей смело рассматривал свою новую знакомую.
Она была настоящая… Именно так, как он интуитивно и определил ее для себя, еще при первой встрече в Терновке.
Ровный, почти искусственный загар покрывал все ее тело. Ни каких там пробелов и полосок в ответственных местах… только – тело. Здоровое, красивое тело молодой женщины.
Выразительность, ничем не прикрытых форм и изгибов ее фигуры, казалось, совсем не требовали к себе излишка терминологии или «бутафорных» движений по сближению ее хозяйки с кем либо.
Она просто - была.
Так, видимо, не размениваясь на макияж и «декорации» слышит своего потенциального партнера противоположный пол, следуя только зову природы – зову желания, стать частью единения двух противоположностей.
Девушка красивым движением собрала длинные волосы за плечами, открыв полностью лицо. Алексей прикрыл глаза. «… здесь тоже есть личное пространство, - вспомнил он вчерашние слова Махи. – И потому, пусть пробуждение будет таким, как этого захочет она…»
Скоро он почувствовал свежесть мягкой ладони у себя на щеке.
- Новый день – новые возможности! - сказала Маха, прислоняясь к нему всем телом. - Доброе утро, Алексей! Сегодня будет хороший день.
Для того, что бы в этом месте проснуться окончательно, стоило просто выйти - на небольшую площадку перед серым валуном. Зеленое море леса, щедро раскинувшееся под скалами Соснового мыса, растворялось в дымке за много километров, перед бело-синими очертаниями далекого Севастополя.
«Вот за этим, я и ехал, - сказал он про себя, глубоко вдыхая «новый день».
Эта фраза, стала потом личным слово-кодом Алексея Гурского, возникающим практически всегда, когда он посещал места подобные по величию и размаху Мангупскому плато.
Небольшой костер, с удовольствием потрескивая дубовыми ветками, распространил по склону сладковатый белый дымок. Чуть сыроватые чушки, со временем перестали дымить и начали ровным пламенем - выполнять свои прямые обязанности. Обожженный по бокам военный котелок, с изогнутой самодельной ручкой, служил сейчас емкостью для нагрева воды.
Одновременно с излечением продуктов из рюкзака, Алексей с улыбкой вытащил своего красавца - «бассаина».
- Ты что, готовился? – с иронией спросила Маха, когда Гурский развернул пеструю вещь.
- Помнишь классику? – вопросом на вопрос ответил ей Алексей, и продолжил тоном киношного героя: «Ваше кредо? – Всегда!»
Потом он демонстративно, как бывалый мачо, набросил на плечи широкую рубаху, и зазывающе подмигнул своей подруге.
Маха искренне смеялась. Легкость в общении с молодым «цивилом», сейчас была для нее как ожидаемая награда, за скучные дни и ночи, проведенные здесь в одиночестве на древней горе. Случайно захваченная с собой, при быстром сборе ночью, бело-зеленая пачка молотого кофе, окончательно растворила женское сердце «дикарки».
- Боже-е мой! - протянула она, когда сделала первый глоток ароматного напитка. - Я совсем забыла этот вкус…
Алексей покрутил пачку в руке, предположив, что о нем сейчас говорит Женя «Лис»… Это его родители снабдили студентов прекрасным напитком.
«Прости дружище, - сказал он про себя с улыбкой, - на моем месте, ты поступил бы так же…».
Маха улетела на высоты блаженства, видимо, совершено не уступающие ночным.
- Первый сорт, однако, - продолжил не менее счастливый, Алексей.
Сейчас она практически не скрывала правую сторону лица. Так же легко, как и с левой щеки, отбрасывала длинный волос назад, свободно передвигаясь у своего лесного жилища. Светло-серые штанишки «кимоно», пестрая накидка без рукавов и периодически сверкающие босые пяточки, при наклоне той к расположенному прямо на земле уличному камину, делали похожей ее - на героиню из художественных фильмов с участием Гойко Митича.
«От, ты можешь… - с ехидкой вставила память».
«В смысле? – удивленно отреагировала словесная суть Алексея».
«То у тебя - Аня с поезда, с одним глазом, то Маха обожженная в Крымских горах…Мо-о-жешь!».
«Да, - подумал Алексей, - а, если еще вспомнить и Жанночку, жену старшего товарища из Днепропетровска, то можно понять и корни».
Корни в том смысле, что у него не выработалось по жизни особого блока отторжения, к людям с явными физическими увечьями. Что, на превысокий жаль происходит не со всеми.
Жанна, молодая красивая женщина лет 30-ти, являлась супругой старшего товарища Кости - Руслана. Парень вместе с отцом «Кота», держал кооператив по производству мебели и оконных рам. Алексей часто встречал эту женщину в гостях у своего друга дома и на работе его родителей.
У Жанны, при близком рассмотрении был заметен небольшой дефект рта. С обеих сторон, на месте схождения губ, были заметны шрамы, словно ротовое отверстие женщины, вынужденно сшивали врачи, после какой-то травмы. Потом, стало известно, что данный эффект являлся результатом не совсем удачной операции, по устранению врожденной «заячьей губы», которую женщина пережила в юности.
К чести Жанны, она совершенно не комплексовала в данном вопросе. Была счастлива в браке и растила прекрасных малышей.
Тогда, общаясь с этой взрослой женщиной, Алексей понял, что если, не отвлекаться только на визуальные эффекты, то можно видеть и понимать намного больше в определенном человеке. И особенно в женщине. Эта связь носит вирусно-обратный характер. Когда ты начинаешь видеть, скрытую за броским увечьем другую красоту, не менее возбуждающую и манящую, то она (красота), - начинает сама тебе открывается еще больше.
Легко понять на простом примере: насколько вы зависимый от внешнего эффекта человек.
А, именно: признайтесь (братья-мужчины), что вас больше увлекает в идущей перед вами фигуристой даме? Желание наслаждаться ее формами и дальше, находясь за ней, или желание обогнать ее, что бы по быстрее рассмотреть лицо обладательницы этих красивых форм?
Если второе, то вам нужно подтверждение визуальной радости, а значит, вы - зависимый от внешних факторов человек.
К слову о Жанне. Как-то, при совместном посещении пляжа, на реке Днепр, Алексей возвращаясь «из кустиков», случайно увидел переодевающуюся Жанну…
Больше ни о какой-то там ее губе - «заячьей», при дальнейших встречах, он даже не вспоминал.
Учитывая юношескую пылкость и безальтернативность будущего общения телами (принимая во внимание замужество Жанны), молодой парень, оставил своему восприятию только то, что в ней для него на данный момент, на самом деле было красиво. Хоть это и было, только на физически-влекущем уровне.
С ситуации с Махой, он перестал замечать ее ожог, еще с ночи. И она видимо, это очень хорошо поняла, став – той самой, с кем ему было легко и просто.
Еще небольшой перекус фруктами и сухой лепешкой, недолгие сборы, фляга воды с собой - и парочка в цветастых одеждах, на ходу подкалывая друг друга, выдвинулась на прогулку по уникальному месту с тысячелетней историей.
- Маха? – спрашивал нарочито серьезно Алексей свою подругу, убирая в сторону густые ветки кустарника, - так, это что я теперь тебе – брат? Раз вы здесь, все такие «семейные».
- Ну, типа…
- А можно, я тебя не буду называть – сестрой?
Маха внимательно посмотрела на своего друга. Деланная серьезность студента геофака, передалась и ей.
- Ничего не смущает? - продолжал Гурский, запустив ей руку под свободную накидку. – Родственные связи, генетики еще напрягутся…
- Например? – недоуменно произнесла Маха.
- Ну, мне вчера ночью все и так подошло. Не «по-братски», короче…
Девушка остановилась, когда поняла, что он имеет в виду. У нее плохо получалось сдерживать открытый смех.
- Ты, что им уже звонил? Генетикам своим.
- А, надо было?
- Нет. Обойдемся, - сказала Маха, ответив на объятия, - а если что, скажем, что жадных до тела, здесь просто – нет.
- Могут не поверить. Придут проверять еще.
- Без такой рубашки как у тебя, их сюда никто не пустит, - смеясь, проговорила девушка, запустив в ответ свои нежные руки под «бассаин» Алексея.
Сейчас, солнечным днем, высокое плато открылось Гурскому, с самой яркой стороны. Ночные тени, ухабы с камнями, очертания странных сооружений, некрасивые крючки колючих кустов и деревьев превратились, словно в доброй сказке – в единую мозаику, сотканную из природной гармонии.
Широкие поляны, сменялись густыми сосняками и лиственными дубравами. Каменистые склоны дополнялись сочными коврами из разнотравья, панорамы горы-останца переходили в заворажующие по своему величию - долины и соседствующие высоты. Периодически, у крутых склонов возникало ощущение, будто ты на огромном острове, надежно защищенном от всех бурь и невзгод.
До обещанных архитектурных ансамблей, которые и были основной целью выхода на прогулку, Маха провела Алексея по уникальным чаирам…
Сады в лесу. Ученые люди говорят, что подобные явления можно встретить только в Крыму и на Кавказе. Чаир – это сад, из ароматнейших яблок, груш, слив или другой какой фрукты, отдельными участками, расположенный среди лесного массива. Здесь есть свой смысл. Именно в лесу, древние люди находили места, где несущие съедобные плоды деревья, себя прекрасно чувствовали.
Естественная ассимиляция плодоносного дерева в природные условия, приносила свои щедрые урожаи. В горных условиях, деревья - как и люди, живут не на "понт" или на показ, они живут так, что бы им было хорошо. Солнце и естественная влага, защищенность от резких климатических воздействий, необходимая минимальная забота человека - вот простые по своей сути приоритеты, для уникального сада.
Алексей понял еще с самого начала их пути, что его спутница старается максимально избегать других людей. Так они обошли стороной группу немногочисленных туристов, потом лагерь археологов и поющих «хиппи».
Время и обстановка для общения сформировались сами собой. Парень робко, стараясь ничем не вспугнуть свою новую знакомую, интересовался ее бытом и жизненным укладом как таковым.
- Я с Инкой «Крейзой» знакома еще с Москвы. Потом они сюда приезжали, когда еще «Ник» был здесь, - отвечала Маха Алексею, на его интерес, как ей о нем сообщили.
- А здесь все просто, они в «Мустанговой» остановились пещере, и дали слух о тебе. А наши «бразеры», на роднике мне все и рассказали… - закончила она.
- А, «Ник», прости, если лишнее спрошу, кто? – максимально корректно поинтересовался у своей спутницы Алексей.
- «Ник», - прямо ответила Маха, - мой парень. Почти год назад его посадили… Драка возле Симферопольского вокзала. Там, после тех событий, мент калекой остался. Вот им и «впаяли» с тем «прибалтом» по полной…
Маха перевела взгляд в сторону крутого мыса, потом достала фляжку из сумки, сделала глоток и сказала:
- Все, что ты видел, там - на Сосновом, это его руками сделано … Мы даже ребенка хотели здесь родить.
Алексей взял из рук Махи сосуд и просто выпил сладковатую настойку после нее.
Девушка вернула взгляд из пустоты. Красивые глаза, в окружении еле заметной паутинки морщин, остановились на Алексее.
- Прошлое и будущее, существует только в уме. Я пребываю сейчас, - сказала она, смотря прямо в глаза молодому студенту, - так говорил … и жил, мой - «Ник».
До цитадели шли молча.
Неровные очертания последнего рубежа сопротивления феодоритов, начали вырисовываться на горизонте. Сильно разрушенное укрепление, так же гордо, как и в древние времена возвышалось над широким плато и крутыми обрывами.
Если бы кто-то попросил Гурского, представить застывшего в камне воина: растерзанного, израненного стрелами, огнем и с вырванными пушечными ядрами частями тела, но с гордо поднятой головой, он бы указал - на последний форпост защитников города-крепости…
Здесь изможденные люди, зная: что впереди их, так же как и за ними ждет – только смерть, сражались до конца. Впереди муки, насилие и смертельный огонь - от разъяренных османов, а за ними только скалы, ставшие для них последним оплотом. Они выбрали последний бой…
«Умираю, но не сдаюсь…- серьезно вставила память Гурского, увиденную еще в юности надпись в Брестской крепости».
Дальше Маха провела Алексея, по всевозможным гротикам и пещеркам, видовым площадкам и остальным, еще более разрушенным достопримечательностям Мангупа.
Группы людей, они так же обходили. Как туристов с археологами, так и местных «индейцев».
Ближе к вечеру, молодые люди возвращались к себе на Сосновый. Весь день, проведенный в русле узнавания чего-то нового, завершался легкой неторопливой беседой обо всем. У Алексея создавалось впечатление, что знающая здесь каждый уголок Маха, еще раз сама с удовольствием прониклась глубиной и уникальностью этого места.
«Будь-то мешок золота, будь-то мешок горя - это одинаково тяжелая ноша, пока ты не поделишься этим с кем-то другим, - вставила, что-то из индийской мудрости разомлевшая память».
Шум и крики за холмом справа отвлекли Маху и Алексея. Девушка замерла. Ее почти звериной осанке, сейчас бы позавидовала любая актриса из жанра пантомимы. Мат и крик, только усиливались…
- Йобан..ые бичи, бля..ть, - орал мужской голос, - все сука растащили!
Звуки перебранки, ударов и шума, которые могут присутствовать только в лютой драке, сейчас доносились к поднимающейся паре.
- Это эти, сука, пида..ры весь стог у меня спизд..или, - вопил тот же голос.
Картина, которую сейчас увидел Алексей, напоминала схватку бородатых лесных троллей и молодых любителей рока из 60-х…
До десятка подпоясанных 50-ти летних мужиков с удалью повзрослевших казаков, набросились на пяток-шесток, волосатых худощавых парней, среди которых, точно определялась одна девушка.
Палки и кулаки мужиков, видимо понимая свое превосходство или преимущество внезапности, не щадя никого на своем пути, обрушивались на головы и спины мангупской молодежи. Робкие попытки отбиться, от сокрушительных ударов, только усугубляли гнев нападавших…
«Ни ху..я себе – б-б-ратья и с- с-естры…- заикаясь, отчиталась память Гурского».
По ходу, чьи-то земельно-травные интересы, кем-то были очень жестко нарушены. Позже Алексей узнал, что неравные схватки между: косарями из Залесского и местными хиппанами, носили постоянный и не продуктивный характер. Одни трудились и складывали скошенную траву в стоги сена, а другие просто «тырили» чужие запасы и спали на этом.
Видя, как все это превращается в простое избиение, Алексей посмотрел на Маху, и сказал:
- Не Бог весть чем, но я помогу им…Так не правильно… Я это увидел!
- Стой, дурак! – одернула его девушка. – Они сами разберутся…
Маха рывком тела, преградила ему путь к жестокому конфликту. Уверенность, с которой она это сделала, не подразумевала иного развития событий.
Такую степень заботы о себе, парень почувствовал сейчас впервые, после отъезда из дома. Так искренне и самоотверженно, может оберегать только очень близкий человек …Что-то сродни такого чувства, посетило сейчас его возбужденный ум.
Алексей, еще с самого начала местного «кипиша» увидел: как один из «волосатиков», очень практично уходя от нападавших, на ходу завивал светлый волос на затылке. Потом, легко перемещаясь в боксерской стойке с ноги на ногу, он длинными «джебами» встречал желающих его ударить. Вторые, как говорят боксеры - «прямые короткие», уверенно отключали всех, кто к нему имел неосторожность приблизиться. Худой и высокий «хиппарь», определенно имел хорошую боксерскую подготовку. Парень нырял под палки и руки, выбрасывая точные встречные удары, уверенно перемещаясь на полусогнутых ногах, словно был на ринге.
Один из нападавших так и сел на колено, перед худым визави. Его нос сейчас кровил сильнее, чем напор воды из любой сельской колонки.
- Это Димка, ну «Уралец», по-нашему. Отобьются…- сказала Маха, очень сильно удерживая Алексея за руку. – Он мастер по боксу, с ним здесь даже местные «урлы» не связываются. Это видно, какая-то далекая «гопота» нарисовалась, не сведущая, кто он.
Так и вышло. Все закончилось очень быстро. «Волосатики» успешно, благодаря боевой подготовке своего товарища, и знанию местности, отвалили в ближайшие кусты. При этом, их прощальные крики состояли из, казалось бы, не со всем подходящих к данному событию слов, типа: «… мы не желали этого, или – добро должно быть с кулаками…»
Маха и Алексей, перекусив разогретыми пакетами с кашей, которую Маха снабдила ароматными сухими грибочками, сидели на обрыве недалеко от своей пещеры.
Южная ночь, разбавленная красивыми огоньками расположенных внизу селений, утешала взор и настраивала на лирический лад.
В течении дня молодые люди вскользь делились друг с другом, каждый о своем. Маха больше, о жизни здесь и о своем мироощущении на этом месте, не сильно упоминая о прошлой «цивильной» жизни. Алексей о студенчестве, и о сопутствующих времени перемен – метаморфозах.
- Я здесь больше трех лет, - говорила Маха Алексею, - не именно здесь, на Сосновом, а вообще на Мангупе.
Парень, принимая у нее красивую фляжку с крепкой настойкой, просто слушал. Задавать лишние вопросы не хотелось. Как он понял, это тот типаж женщины, которая сама о себе все расскажет, если посчитает нужным конечно же.
После крупного глотка, память важно закивала всем своим естеством:
« - Привет бабе Тоне, знакомый продукт, самое – то!»
- Москва и учеба, родители и родственники… Это все у меня было, даже есть и сейчас, - подкуривая сигарету, вела она дальше. – Только я для них всех, взрослея, постепенно закончилась…
Дальше Маха запнулась. Молчание, нарушаемое только глотками из фляги и сопением ее затяжек с длинными выдохами, были единственными звуками:
- Сначала, я перестала бояться своих мыслей, а потом и желаний… - сказала она, переведя взгляд в сторону студента. – И, это - вот! - тут она откинула волос назад с правой части лица. - Только «бодрило» …
Девушка привстала, посмотрела по сторонам, словно что-то искала. Потом молча пошла к пещере. Назад она вернулась уже с клетчатым пледом. Алексей с удовольствием, набросил его себе и девушке на плечи.
- Расскажи мне об Одессе, пожалуйста, - после небольшой паузы попросила Маха.
Парень, принимая эстафету исторической справки, не жалея красок, поведал о лучшем городе на планете – Земля.
Через полчаса, максимально живого повествования, Маха, во все руки, сбоку обняла своего друга со словами:
- Алексей, пожалуйста, поехали завтра к - морю.
- Да, Саша конечно, - ответил студент, поворачиваясь к Махе и задумчиво добавил, - море моет все болезни …
Истинна древнего грека Платона, сейчас здесь на высокой горе, получила свое видимо, - сто миллиардное словесное воплощение.
