По просьбам пикабушников попробую написать более развернуто, чем просто комментарий на вот этот пост: Землетрясение

Так как я являюсь очевидцем событий, хотя и видел не очень много (а сколько может увидеть простой солдат срочной службы?), то я не собираюсь что-то кому-то доказывать или кого-то в чем-то убеждать, просто мои личные впечатления...

Прибыл я в составе команды в Ленинакан в ночь на 7 декабря 1988 года, примерно за полсуток до случившегося. Нас привезли в часть (танковые войска), временно разместили в казармах на свободные койки (как раз дембеля разъезжались по домам, и койки свободные были во всех ротах). Часть располагалась ближе к окраине города, кругом с одной стороны были жилые пятиэтажки наподобие хрущевок, с другой была промзона (кажется, ткацкий комбинат). В декабре месяце морозы были вполне себе как в России, город, хоть и южное Закавказье, находится на приличной высоте над уровнем моря, по моим ощущениям уж минус 10 как минимум было. Утром после подъема, зарядки, умывания, построения на завтрак и развода на текущие работы в составе команды из 10 примерно человек под командованием зампотеха роты капитана Ф. пешком отправились на т.н. "ближнее стрельбище" в 5 км от части. Там накануне были учения со стрельбой, и надо было (со слов зампотеха) навести там порядок: привести в рабочее состояние мишени и т.д.

Примерно в 11-30 по местному времени (было ли оно московским тогда - не помню уже) мы были примерно в 3 км от части и как раз прошли мимо небольшого села, т.е. шли по дороге на открытой местности. Неожиданно как будто у нас выдернули землю из-под ног, толчок был такой силы, что пара человек не удержалась на ногах, просто сев на землю. Поскольку землетрясения в своей жизни я уже тогда видел и ощущал неоднократно, я крикнул парням, что это оно. Сильных толчка я помню два, с небольшим интервалом между ними. Обернувшись в обратную сторону, мы увидели, как практически на наших глазах просто расселся крайний к нам сарай в селе, которое мы только что прошли. Может, это был и не сарай, а какой-нибудь хлев, но и не суть. Многие строения в тамошних селах были просто сложены из камней скрепленных раствором. Помню небольшой столб пыли от этого сарая. Осознав, что в самом городе последствия толчков могут быть гораздо сильнее, чем в этом селе, по команде капитана бегом рванули обратно в часть. По мере приближения поняли, что некоторых домов просто не видно, т.к. они упали, а других не было видно из-за столбов поднимающейся пыли и дыма... Добежав до части, тут же были откомандированы в парк за машинами. В парке заводили танки, БМП, собирали со всех машин ломы, лопаты, любой шанцевый инструмент, тросы, вскрыли склады длительного хранения, оттуда волокли палатки, которые тут же ставили на плацу и на стадионе в спортгородке. Наши казармы уцелели, где-то пошли трещины, повылетали стекла, но заходить туда командование не разрешало, даже для того, чтобы забрать личные вещи. В общем, примерно через 1,5-2 часа личный состав, выдвинувшись в город на танках, БМП и грузовиках, был на ближайших развалинах... То, что описано у Влада Шурыгина в части поведения местного населения, в части количества гробов, запаха мертвечины, мародерства и т.д. - все так и было, ни слова вранья...

О нас, солдатах, вкратце что рассказать могу? Первые трое суток мы не спали вообще, точнее к концу вторых просто падали на ходу, нас поднимали, теребили, пытались кормить сухпаем, поить чаем, который тут же на кострах и кипятили... Палатки, расставленные на плацу и стадионе, отдали гражданским, нас туда не пускали, мы после трех суток раскопок спали просто у костров, лично мне повезло в том смысле, что я был в зимнем комбинезоне, было терпимо. каково было ребятам в шинелях - можете представить сами, ночью было и до минус 20.

Фишка еще была отчасти в том, что в части служило достаточно много азербайджанцев, причем были те, кто призвался из Азербайджана, а были те, кто призвался из самой Армении. Да-да, не удивляйтесь, в Армении тогда жило немало азербайджанцев, которых потом разными путями эвакуировали частично в Азербайджан и частично в Россию, заставив бросить все нажитое добро в домах. Дома-то с собой не заберешь никак...

И да, очень много было солдат-срочников, призванных с территории тогдашнего Закавказского военного округа и оставленных служить на его же территории. Коррупции в СССР, конечно же, не было, военкоматы и воинские части сами проделывали такое... Сарказм, если чё)))

Рассказывать словами отдельные эпизоды, само собой, проще чем писать буквами, но поверьте: мне до сих порой снится ВСЁ ЭТО...

Не думаю, что многим это будет интересно через столько лет, многие люди уже ушли, а многие и вспоминать про это не хотят...

7 декабря в Армении официально отмечается как День памяти жертв землетрясения.

В этот день в 1988 году подземные толчки за полминуты разрушили целый город - Спитак. Наполовину были разрушены Ленинакан, Кировакан и другие города и сёла Армении - в общей сложности, землетрясение охватило около 40% территории страны. Вызванная землетрясением волна дважды обошла Землю. За эти полминуты под развалинами были погребены десятки тысяч людей и более полумиллиона остались без крыши над головой.

Мы тогда были школьниками и собирали вещи, которые отправляли в Армению. Я помню, как мы всем миром переживали за оказавшихся в беде людей - это было по-настоящему общее горе.

Документальный фильм "Армения: дни и ночи надежд..." был снят вскоре после трагических событий и рассказывает о работе по ликвидации последствий землетрясения правительственной комиссии во главе с Председателем Совета Министров СССР Николаем Рыжковым, о ежедневном подвиге спасателей-добровольцев, о проблемах, возникших в процессе спасательных работ.

Честно говоря, смотреть этот фильм вдвойне тяжело: он рассказывает не только о страшном горе, которым стало землетрясение 7 декабря 1988 года, но и о том, с чем столкнулись все, кто вышел на спасение людей и ликвидацию последствий катастрофы, раскрывая многие неприглядные стороны действительности того времени...

ТО Экран 1989. Источник: канал на YouTube «Советское телевидение. Гостелерадиофонд России», www.youtube.com/c/gtrftv

Мы Евгением стояли на месте бывшего парка «Кольцо Мира», мимо нас проносились грузовики, но стоило нам поднять руку, как один самосвал КамАЗ остановился. Оказалось, это один из русских водителей, отправленный на помощь при восстановление города, абсолютно бескорыстно перевез нас с поклажами до того места, где дислоцировался наш строительно-восстановительный поезд.

Привлеченные для восстановления домов строители из числа местных жителей жили в собранных из блок-секций небольших зданиях, собранных первыми посланцами из Тюмени и Тобольска.

Найдя коменданта общежития Вахтанга, местного жителя, объяснили цель нашего прибытия в Ленинакан, на что получили категорический ответ:

-нет ни одного места.

Разумеется, нас это не устроило, Евгений, который уже ранее бывал здесь, пошел искать партийного босса от нашего Главка, командированного из г Тобольска. разбудив его, привел его к коменданту, у которого, случайно, оказалась целая комната, свободная от жильцов.

Гюмри, бывший Александрополь, был когда-то третьим по величине культурным и торговым центром на Южном Кавказе — после Тифлиса и Баку. В советское время его переименовали в Ленинакан. Он стал вторым по значению городом Армянской ССР. В 1988 году население Ленинакана составляло 290 тысяч человек, работали три десятка заводов и фабрик — в частности, крупнейший в стране мясоперерабатывающий завод, второй, после ивановского, текстильный комбинат. Местных кадров не хватало, и в Ленинакан направляли молодых специалистов и рабочих со всего Союза. Поэтому здесь строили много жилья, причем строили на скорую руку.

В 1988 году, 7 декабря в 11.41 по местному времени, все это за несколько минут перестало существовать.

По подсчетам специалистов, во время землетрясения в зоне разрыва земной коры была высвобождена энергия, эквивалентная взрыву десяти атомных бомб, каждая из которых была подобна сброшенной в 1945 году на японский город Хиросиму. Волна, вызванная землетрясением, обошла Землю и была зарегистрирована научными лабораториями в Европе, Азии, Америке и Австралии.

Погибли 25 тысяч человек, больше ста тысяч получили увечья, 19 тысяч остались инвалидами. Две сотни предприятий и 600 километров автодорог превратились в прах. И 514 тысяч человек стали бездомными в один момент. Большая их часть — в Ленинакане, потому что именно там стояли злополучные, состряпанные наскоро многоэтажки.

Проснувшись утром я вышел из общежития и увидел своими глазами ужасные последствия землетрясения. Девятиэтажные панельные и каркасные дома сложились все без исключения и превратились в груду обломков.

Пятиэтажные дома из розового туфа стояли с выбитыми как бойницы с зияющими пустотами в стенах, ни оконных рам, ни стекол там не было. Вполне вероятно, что деревянные рамы были сожжены оставшимися в живых жителями города, гревшимися у костров в морозную зиму, без крыши над головой. Двухскатные кровли из шифера просели подобно седлу.

Город расположен на отметке более 1500 м от уровня моря и зима там суровая. У всех пятиэтажек отпали торцевые стены, оголив внутренности брошенных домов, кое-где на стенах висели настенные ковры. Воздух вокруг был наполнен запахом цементной пыли и известки. Справа, недалеко от нас возвышалась 150 метровая стальная телевизионная башня, которая пережила без последствий стихию.

Чуть ближе к нам и левее лежали руины текстильной фабрики. С южной стороны стояла церковь, разрушенная наполовину ударами землетрясения. Ровно половина купола сохранилась роспись на ней с библейскими сюжетами.

То место, где вчера нас высадили из Жигулей когда-то было парком «Кольцо Мира», но там остались только пеньки от деревьев, местные жители, выжившие после землетрясения, оставшиеся без жилья, были вынуждены по ночам жечь костры и греться возле них и готовить себе еду.

Разобрав, привезенные с собой баулы мы с Евгением достали бумагу, канцелярские принадлежности, настольную лампу, портативную печатную машинку, чертежные принадлежности и пошли в штабной вагон для получения производственных заданий.

В штабе мы познакомились с Борисом Фурмановым, который в ранге заместителя Министра По строительству на Урале и западной Сибири (Минуралсибстрой СССР, ранее Минтяжстрой), который руководил всеми прикомандированными из его министерства подразделениями и решал оперативные задачи.

Было принято решение, что все вновь возводимые дома в городе будут не выше трех этажей.

Получив короткое и однозначное задание, мы с Евгением вернулись обратно в общежитие и соорудив из подручных материалов рабочее место конструктора приступили к проектированию монолитного жилого здания, который надлежало возводить как типовой, нашим строителям в городе.

Мне досталась подземная часть здания, Евгений проектировал сам каркас дома. Дом должен был быть небольшой, в два этажа. Срок нам был определен до утра следующего дня, поэтому нам пришлось трудиться целый день и всю ночь, с перерывом на употребление пищи в здании столовой, расположенной двух ста метрах от места нашего офиса.

Весь наш чертежный арсенал состоял из куска ламинированной фанеры, испрошенного у строителей, рейсшины, карандашей и ластика. Возможности точного расчета сечений арматурных стержней монолитных конструкций не было, принимали по интуиции и наличию профилей на базе у строителей, в данный момент.

К утру следующего дня два десятка листов формата А-3 со спецификациями были переданы в распоряжение строителей.

На следующий день в город прилетел начальник нашего Главка, Гаевский В.П. и нам с Евгением пришлось потесниться и освободить одну кровать для шефа и спать валетом на одноместной кровати.

Через десять дней закончилась моя командировка и я вернулся к себе в трест, заниматься производством и отправкой опалубки для нашего запроектированного в Ленинакане дома.

Продолжение следует.

Летом 1989 года меня совместно с заместителем начальника технического управления Главка Евгением Куниным отправили в командировку в Армению, для оказания помощи строителям нашего строительного Главка на восстановление разрушенного страшным землетрясением города Ленинакан (ныне Гюмри). Вначале нам было необходимо забрать некоторые материалы и документы в г Челябинске, а оттуда уже лететь в Ленинакан.

Там с момента, произошедшего 7 декабря 88 года катострофического землетрясения, в Ленинакане уже работал строительно-восстановительный поезд от нашего Главка. Начальник Главка Валентин Павлович Гаевский, немедленно после получения распоряжения из министерства, сформировал и отправил всю необходимую технику, материальные ресурсы, кадры рабочих и инженерно-технических работников. Начальником поезда был назначен Котюх Василий Яковлевич.

Наша миссия заключалась в оказании инженерных и других услуг немногочисленным линейным производителям работ. Никакая проектная документация не успевала быть выполнена и доставлена на место строительства новых жилых домов в столь короткий период времени.

Загрузившись в городе Челябинске всем необходимыми материалами для работы в военно-полевых условиях , на самолете отправились в Армению. Прямого рейса от Челябинска до Ленинакана или Еревана не было, воспользовались рейсом до Тбилиси, с промежуточной посадкой в Астрахани. Вылет состоялся рано утром. До Тбилиси добрались во второй половине дня.

Часа два простояли в очереди за билетами до Еревана в кассе аэропорта, чем дольше мы стояли в очереди, тем дальше становились от заветного окошка кассира. Перед кассой возникали конфликты между армянскими и грузинскими пассажирами, желающими улететь куда-либо. Между участниками конфликтов возникали яростные склоки, переходящие на язык межнационального общения, тогда мы точно понимали сказанные на русском языке матерные слова. Кассир выбрасывала из окошка паспорт армянина и высказывалась, опять на русском языке по поводу сексуальных отношений с его матерью. В итоге мы с Евгением поняли, что нам тут ничего не светит и поехали в город Тбилиси на автовокзал.

На автовокзале выстояв очередь, купили на следующий день билеты до Ленинакана, сдали вещи в камеру хранения, и пошли что –либо перекусить в кафе, которое располагалось в торце автовокзала. Приняв пищу и по паре кружек пива, стали ходить по перрону автовокзала.

На перроне стоял только что прибывший оранжевый ПАЗик с продольной синей полоской с армянскими номерами, подойдя к водителю, поинтересовались возможности уехать на данном автобусе до Ленинакан, получили положительный ответ.

Забрав все свои поклажи, по 25 кг на каждого, стали ожидать начала посадки на автобус. Вначале на автобус загрузились, те кто имел билеты на руках, следом мы –безбилетники с червонцами на руках. Количество последних, превышало первых в два раза.

Пока мы ехали по асфальту, все было относительно нормально, стоять на одной ноге и держать сумки и свертки с вещами на руках было тяжело, но можно. Но когда автобус свернул на горную дорогу, петляющую между обрывами скал, и где наш автобус, проходя буквально в нескольких сантиметрах от края пропасти, не сбавляя скорости петлял по горным тропинкам для вьючных животных, ехать стало очень весело. За автобусом клубилась желтая пыль, которая через открытые окна попадала в салон и создавала дополнительную трудность для нас. Где-то через час такой поездки автобус остановился возле какого-то горного селения, часть пассажиров покинула автобус, нам стало немного легче, появилась возможность встать на обе ноги.

Через три часа такой поездки наш автобус остановился в горах, и водитель объявил, что он съезжает с дороги и поворачивает налево, в Спитак.

Мы Евгением с поклажей покинули автобус и встали на обочине дороги, в ожидании того, что кто-нибудь подбросит нас до Ленинакана.

Ниже того места, где мы расположились находился когда-то Спитак, но сейчас там были только руины.

Наступала ночь, пролетавшие мимо машины никак не реагировали на нас, пока рядом с нами не появился местный житель, который приветствовал каждый автомобиль и давал нам свои комментарии:

- это Ваграм, он едет в Спитак, нас не возьмет.

-это Сурик он спешит к брату и так далее.

У нас создавалось впечатление о нашем случайном попутчике и его популярности, все его приветствуют, и он большинство автомобилистов знает, включая членов их семей. После часового ожидания остановился водитель на шестерке и за 25 рублей с человека повез нас до центра Ленинакана. Поезда прошла минут за пятнадцать, но мы же не знали таких тонкостей.

Когда мы вышли из машины было 23 часа по местному времени, ни какого освещения в городе, разумеется не существовало, весь свет исходил от  грузовиков, которые перевозили обломки разрушенных зданий, поднимая столбы пыли на не чищенных улицах бывшего города. Вокруг возвышались руины от разрушенных домов, освещаемых проезжающими машинами.

Продолжение последует.

Иногда жизнь словно погружает нас в густой кисель — не шевельнуться, ни вздохнуть, ни глаза открыть. Или в зловонное болото. Или засасывает как в черную дыру и превращает тебя в бестелесную точку. Все вокруг останавливается. Дела не продвигаются, отношения не складываются, магия не помогает, Бог молчит. Только чувствуешь, что часики тикают и время неумолимо уходит. А хочется счастья, любви, активности, востребованности, нужности.

Кто-то впадает в тяжелейшую депрессию, пьет горькую, садится на таблетки, примеряет удавку к шее, плачет по ночам в подушку, отчаянно молится или пускается в поход по гадалкам-магам-экстрасенсам.

И начинается чехарда: в голове – мозг отказывается думать и выходит из-под контроля сознания и духа, в организме – липнут болезни и начинаются признаки старения. А вокруг творится всякая чертовщина: становится еще хуже, хотя казалось, что хуже уже некуда — общество отвергает, ты превращаешься в изгоя, обряды не работают, ясновидцы ничего не видят, карты врут. Да не карты врут, они просто толкуются не всегда верно. Все зависит от конкретного картоманта-дивинатора. Не всякий может разглядеть в тех же картах, что будущее попросту ЗАК-РЫ-ТО.

Это не такое уж редкое явление. О нем надо знать, но его совершенно не стоит пугаться.

У некоторых судьба выстраивается довольно прямолинейно. Не вся, конечно, но хоть какой-то отрезок обязательно оказывается прямым. Тогда и предсказывать легко. Если же на жизненном пути у человека есть разветвления, то с учетом определенных тенденций прогноз с допустимыми погрешностями тоже можно выстроить.

Представьте себя, рассматривающего сверху лабиринт, в котором движется человек. Если вы видите, что он придерживается какой-то одной стороны (правой или левой), вы без труда определите его местоположение через несколько поворотов. Однако бывают случаи, когда путник от точки к точке совершает множество не поддающихся логике движений. Предсказания в этом случае становятся почти невозможными.

Исключением являются некоторые фатальные или, как говорят, судьбоносные события. На примере того же лабиринта: куда бы ни двигался человек, вам становится очевидно, что все дорожки, несмотря на множество поворотов и бифуркаций, ведут в тупик. Или к сказочной лужайке. Кому как повезет. Но должен заметить: то, что сегодня представляется темным тупиком, завтра может оказаться светлым коридором.

А если все же ЗАКРЫТО будущее? Что это за явление, зачем и почему? Неужели «электричество кончилось и кина не будет», как сказал персонаж отечественного киношедевра?

Видимо, иногда нам не следует знать все наперед. Не от всякой информации из вселенского архива есть резон для человека. Или всему причиной пресловутая многовариантность судьбы: может выйти так, а может и этак. Еще одно объяснение: на определенном отрезке пути нам зачем-то дается больше чем обычно свобод для проявления собственной воли. Чем меньше установок, навязанных со стороны, тем лучше. И совсем хорошо, если предугадать наши действия никто не сможет – ни один провидец! Даже мы сами не должны знать, как поступим через минуту. Тогда происходит своеобразный «обрыв ленты» — по аналогии с фильмом, записанным на целлюлозной кинопленке: лента рвется и только белый девственный экран заставляет гадать: «что же там дальше-то?» Как чистый лист бумаги – начинай рисовать или писать свою Судьбу сам.

Когда случается «обрыв ленты», человек может оказаться в болоте, с которого я начал.

Самое худшее в такой момент – опустить руки, смириться с участью, утратить веру в себя, в Бога. И возникает крамольный вопрос: а Он есть вообще-то?

Есть. Только «на Бога надейся, а сам не плошай» – гласит пословица. Чтобы выиграть в лотерею, надо бы хоть билет для начала купить.

* * *

Седьмого декабря 1988 года произошло страшное землетрясение в Армении. За считанные секунды не стало Спитака. На глазах у молодой девушки Ануш, успевшей выбежать на улицу с маленьким больным сыном на руках, под землю ухнул дом с ее родителями, бабушкой, дедушкой и двумя братьями. Муж Карен в эти часы был в Ленинакане и остался жив. А вот его родители погибли тоже в одном из сел близ Спитака.

Так случилось, что Ануш с ребенком на несколько месяцев приютила моя семья. Карен погостил у нас дня три и уехал в Армению. Как строитель он принимал участие в восстановительных работах. Больше мы его не видели: он оказался в зоне крушения самолета со спасателями — одного из двух, так отяготивших трагедию всесоюзного масштаба. Даже тело бедняги не нашли.

Мне тяжело описывать, как Ануш пережила все это, как она в безумном исступлении рвалась домой… Домой, где никакого дома больше не было. Да еще ребенок никак не мог выздороветь, лежал в больнице. Говорят: время лечит. Лечит, конечно, но сколько его нужно порой, этого времени, чтобы боль утраты хотя бы притупилась.

Мы года два переписывались и перезванивались с той несчастной девушкой, все-таки уехавшей к себе в Армению. А потом потерялись. Я только знал, что она намеревалась перебраться в Волгоград к каким-то дальним родственникам по мужу.

Прошло одиннадцать лет (!), и вот мне звонит незнакомая женщина, не знаю, каким чудом разыскавшая мой рабочий телефон, и сообщает, что Ануш в психиатрической клинике после суицида в связи с потерей сына. В банальной дворовой драке его пырнули ножом. Опущу подробности тех событий, но я поехал и встретился с моей давней знакомой.

Благодаря помощи совершенно чужих людей, врачей, моих друзей и по воле Всевышнего Ануш вернулась к жизни, к работе (она занималась в те годы редким ремеслом – инкрустированием мебели). Однако она уже была другая. Волнами накатывали душераздирающая тоска, боль, отчаяние и паника. Психика то и дело оказывалась на пределе срыва. Ездить в Волгоград я часто не мог, но возобновилась переписка, на сей раз очень активная. Что только я не перепробовал, чтобы оказать действенную помощь, удержать 31-летнюю женщину от пропасти, в которую она себя сталкивала, от самоубийства, от сумасшествия. На нее навалились мыслимые и немыслимые болезни, человек старел и увядал на глазах…

Все мои методы психологического, биоэнергетического и магического воздействия терпели неудачу за неудачей. Будущего я не видел, Таро и Руны не работали или роняли бланку и wyrd. Ануш отказалась от помощи психотерапевтов, врачей (они были бессильны) и просто слегла. Закрылась на съемной квартире (на свою так и не успела заработать, а с правительственными компенсациями вышла проволочка) и стала ждать смерти. Друзья неизвестно куда испарились, единственный родственник (какой-то непутевый троюродный внучатый племянник мужа, седьмая вода на киселе, ко всему прочему наркоман) отвернулся, погрязший в своих проблемах. И так случилось, что я остался у Ануш один. Крайний. Беспомощный, но страстно желающий во что бы то ни стало сотворить чудо. Я понимал, что лечить ее болезни дело второстепенное, была необходима кардинальноя ликвидация первопричины. Но как возродить человека, вернуть интерес к жизни? Вот когда я понял в полной мере поговорку «Нет пророка в своем отечестве». Для Ануш я был свой и потому мои чары не действовали. Ни с глазу на глаз, ни дистанционно.

Интернет был еще в зародыше, компьютер и мобильная связь – большая редкость и роскошь. Переписывались по традиционной почте. Я чувствовал, что этого недостаточно. Приехал. Трое суток, не сомкнув глаз, я находился рядом. Кормил, поил, разговаривал, медитировал. А уезжая, почти признав победу фатума, в состоянии долгожданного инсайта начеркал и оставил записку, которая сработала впоследствии как детонатор. Процитирую ее почти полностью и дословно.

«Я уверен и знаю, Ануш, что начать новую жизнь никогда не поздно. В своей практике я имею реальные подтверждения этому. У стольких людей внезапно открываются глаза, столько случаев прозрения и переосмысления собственной жизни… Независимо от возраста и тяжести проблем. Ты признаешь, что мой опыт трудно переоценить, так вот знай — существуют ситуации куда более сложные, чем твоя, и люди находят в себе силы выкарабкаться. Я знаю, тебе сейчас это не интересно, но если спросишь, я расскажу, что может быть страшнее потери самых близких людей.

Да, их не вернуть… Их уже не будет во плоти рядом с тобой, но есть Бог, хоть ты уже и не веришь в него. Твоих родных нет, Бога нет, жизни нет и веры ни во что нет. Ошибаешься! Ты сможешь доказать обратное САМА!

Если ничего экстренного не предпринять, так и случится – не будет ни того, ни другого, ни третьего, ни четвертого. НИКОГДА! ЕСЛИ ТОЛЬКО волевым решением не изменить мир, окружающий тебя. И начать нужно с себя. Ты хочешь умереть? Так умри, но не телом. Умри и возроди себя вновь. Трансформируйся из неподвижной уродливой куколки в красивую и свободную бабочку. Встань, оглядись, разозлись и беги — от себя прежней, от опостылевших стен, бросившего тебя окружения псевдодрузей. Забудь к чертям свою работу и все, чем ты занималась раньше, никого и ничего не хули, не поминай недобрым словом, не гневи Бога, гневайся лучше на себя! Бросай все и иди по дороге куда глаза глядят. Или сорвись в путешествие по городам и весям, отправляйся в монастырь, на Тибет, на войну в Чечню, к черту на кулички. Найди это место и отправляйся немедленно… Я ничего конкретного тебе не навязываю. Мало ли способов существует в мире, чтобы совершить в себе революцию? Ты должна найти свой. И только сама!

Тебе надо сильно разозлиться. Ты не в том положении, чтобы добиться радикальных перемен умиротворяющими мантрами, молитвами и жизнеутверждающими розовыми установками под медитативную музыку. Не помогут гадалки, медиумы, колдуны, таблетки и врачи. И депрессия не поможет, и петля.

Нужна ярость, но не разрушающая, а созидающая. Как это? А вот так: когда что-то нужно сделать, но страшно не хочется, мы заставляем себя. Через не могу, через не хочу. Когда терять нечего и ты не знаешь, что именно надо предпринять, остается только двигаться и действовать. Хоть вслепую, но действовать. Представь себе такую картину: человек долго крадется по тонкой жердочке через пропасть и в каких-то двух метрах от заветного края теряет силы и равновесие. Что он делает? Мобилизует все внутренние ресурсы, чтобы совершить стремительный и отчаянный рывок вперед. Он делает это и… успевает. Пусть расшибается в кровь, сносит локти и ломает ногти, но избегает непоправимого — полета в пропасть. Или вот еще пример: падение с нераскрытым парашютом – только тряпка, скрученная жгутом, полощется на ветру… Человек шестым чувством или с помощью холодного расчета в последнее мгновение группируется, не щадя связок и мышц, подтягивается рывком на стрекочущих стропах и врезается костями в землю. Бывает, остается живой. Потому что не впадает в панику и имеет волю к жизни.

Так вот и тебе, Ануш, надо совершить такой отчаянный рывок. С чего он начинается – с осознания, что ничего уже не будет, если остаться на месте, уповая на чудо или смерть. Не будет никакого чуда и спасительной смерти не будет. Потому что за ней последует ад. Ты фактически убиваешь себя и становишься самоубийцей. Более тяжкого греха нет, веришь ты в это или не веришь. Но если такое случится и я окажусь прав, ничего изменить уже будет нельзя. И никто не встретит тебя Там из твоих – ни сын, ни муж, ни мама, ни папа. Их души будут вечно страдать за тебя, непутевую. Для этого они тебя оставили здесь?! Думаешь, им радостно видеть тебя такой – полусумасшедшей, утратившей человеческий облик?!

Ты как-то сказала, что хотела бы вновь обрести интерес к жизни, родить двоих сыновей и дать им имена Карена и Анушавана [Анушаван — погибший сын — прим. автора].

Ну так разозлись и вставай! Ждать у моря погоды — бессмысленная трата времени. Чем больше его проходит, тем больше разочарований, промахов, напрасных надежд, тоски и боли.

Я бы ничего этого не говорил, если бы четко не увидел, на что ты способна.

Хочется, чтобы ты ПРАВИЛЬНО разозлилась, моя дорогая Ануш.

С уважением, твой Алекс».

И вот что сделала моя героиня.

Она поменяла имя, фамилию, вероисповедание (никто не в праве ее судить), уехала в Израиль, работала там волонтером в хосписе, потом вернулась в Россию, в Питер, оказалась в числе добровольцев и чуть ли не организаторов одного из филиалов НРО (Немецко-Русский обмен) и BAGFA (федерального рабочего сообщества волонтерских агентств) в Берлине. Ввышла замуж за русского вдовца, имеющего взрослых детей, усыновила вместе с мужем двоих мальчиков, дав им имена Анушаван и Карен. Живет и работает в Санкт-Петербурге. Мы тесно дружим.

Я вижу, как она безмерно счастлива. А вместе с ней счастлив за нее и я.

Примечание: имена персонажей изменены по просьбе героини.

19 октября 2011