Я понимаю, что я нежить, я не человек, но если вы думаете, что ютиться в холодном сыром углу, укрываясь одеялом из гнилой соломы это нормально для такого как я, вы глубоко, очень глубоко ошибаетесь! Многие сравнивают домовых с крысами, называют приживалками, но, разве мало мы делаем для вас, люди? А кроме того мы тоже привязываемся, привязываемся и любим. Ведь, согласитесь,  в этом мире не так много духов, которые могут ужиться с человеком. И вот теперь я замерзаю у столетней стены под обвалившейся крышей, расчистив от снега место в углу погибшего дома. Смотрю на мертвую печь, за которой еще совсем недавно я грелся и нежился в сухости и спокойствии, и сам медленно погибаю в полном забвении на краю заброшенной деревни.

Когда у хозяев родилась дочь, отец – работящий и справный мужик, срубил большой новый дом.В колхозе ему, как почетному труженику, выделили сорок кубов леса, правда, председателя потом сильно ругали в сельсовете за самоуправство, но, в конце концов, все согласились поощрить фронтовика и ударника труда премией в виде лесоматериала для нового дома. Так отец маленькой Насти вместе с товарищами за лето поставили и дом, и печь. Все сделали правильно, и закладочные пили и монету под угол положили.

Из старой избы меня переманили, а в новом доме хозяйка сразу краюху хлеба под печь положила, и я прижился. Настя росла на моих глазах.
Как-то ночью пришла в дом лихорадка, чтобы уморить семью. Я прогнал старуху, но, убегая, она задела девочку своим саваном. Что делать?! Я взял немного сажи из печи, намазал девочке лицо и стал выть. Семья проснулась, и мать сразу все поняла. Раз домовой воет, а у Настеньки лицо испачкано, значит, беда с ней случится. Вези, говорит она мужу, утром девочку нашу в районный центр к врачу. «Как же так, ведь не болеет она»  – отвечает отец. Но, все же, повез - попробуй  ей перечить! А на полпути у Настеньки жар и случился. Повезло во время приехать, спасли ее. Да и лошадка наша Звездочка резвая была. Я ведь и за ней присматривал.

Потом Настенька повзрослела и пришли в наш дом сваты, подошли к печи, под которой я спал, и стали заслонкой греметь, потом уселись на положенное место. Вышел к ним хозяин, и начали они Настеньку торговать. Потянулся я, зевнул, прокрался под стол и связал им шнурки на ботинках – нечего в деревне форсить. Сваты потом упали оба, но не обиделись на мою проказу. Так и пристроили Настю к хорошему парню, родился у них сынишка, а назвали его Степаном. Очень часто приходила Настя с сыном в родительский дом.

Вот тогда то и стали появляться в деревнях телевизоры, которые показывали крестьянам городскую жизнь. И когда вырос Степан, отправился жить в город. А спустя несколько лет и Настя пришла прощаться – «Сын человеком стал, мать не бросил, в городе жить будем». С тех пор они приезжали редко, в последние разы уже на машине вместе со Степиной женой Леной. Помогали старикам. Потом умер дед ветеран – хозяин моего дома, а потом и бабка его. Дом заперли, и я остался один. Но я знал, что Настя, Степан, и Лена вернутся. И они действительно приехали через несколько лет, но Насти с ними не было, а была маленькая девочка очень похожая на Настю. Звали ее Лиза.

Они протопили сырой дом и, хоть Лену не устраивали условия, решили провести здесь отпуск. Я ликовал, снова грелся у печки и заботился о людях.
И вот однажды, когда Степан и Лена были на реке, я услышал крик Лизы, выглянул в окно и увидел, как двое мальчишек, что приезжали к старикам из соседнего дома на лето, догоняют нашу девочку. Подбежав к дому, она запустила руку под старое ведро, где обычно хранился ключ от замка, но, поняв, что не успеет открыть, бросилась в сарай, запахнула ворота и стала тянуть их на себя. Но хулиганы оказались сильнее, они прижали девочку к сеновалу и стали угрожать: «Кого это ты обозвала дураками?! Сейчас мы тебя закопаем в этом вонючем сарае».  Они заломили Лизе руки, повалили на землю, а один из юных садистов поставил свою грязную ногу прямо ей на лицо. И тут я показался, хотя обычно нам этого делать нельзя. Один из мальчишек заорал так, что услышали в соседней деревне и кинулся бежать, а второй не смог сойти с места. Пару мгновений он стоял и смотрел мне в глаза, а потом потерял сознание. Его привели в чувство вернувшиеся Степан и Лена. Лиза убежала, но потом я увидел у печки блюдце с молоком. Я жадно пил, ведь нет ничего вкуснее хозяйского угощения. Лиза все поняла, ведь баба Настя, когда была жива,  поведала  историю о домовом, который спас ее от смерти.

Рассказ одного из хулиганов: «Мы просто стояли в сарае с Лизой, а потом наверху что-то зашипело. Я посмотрел туда и увидел огромного отвратительного извивающегося червя с руками, всего покрытого шерстью. У него были зеленые глаза, которые светились в темноте и страшный рот с языком. Это чудище было похоже на огромную толстую мохнатую змею, которая вылезла из сарая, чтобы нас укусить. Больше я ничего не помню, все вдруг стало темно».
Через месяц они уехали. Загружая вещи в свой красивый автомобиль, они решили, что приедут снова через пару лет, потому что следующий отпуск Лена хотела провести за границей.
И я стал ждать. Через три года старая крыша по весне обвалилась от тяжелого снега, и дом принял нежилой вид. А летом Степан, Лена и подросшая Лиза приехали в деревню. Они посмотрели на несчастный дом, и Лена решила, что больше приезжать сюда не стоит, ведь у них есть новая хорошая дача. К тому же в деревне уже почти никто не живет. Последней в машину села Лиза. Она долго смотрела в окна нашего дома, а я смотрел на нее. Все… Их новый автомобиль скрылся за поворотом, и я понял, что остался один.

Прошло несколько лет, и наша деревня полностью опустела. Но как-то летом я увидел во дворе людей. Все мое существо возрадовалось: «Неужели у меня будут новые хозяева!» А они отодрали с окон наличники, вытащили из сарая прабабкину прялку и еще кое-какие вещи, погрузили все это в свою машину, потом прошлись по другим домам и уехали. И тут я завыл, и такой же вой раздался из соседних домов.
Посмотрите на меня – я расчистил от снега угол и сижу, укрывшись соломой. Я понимаю, что я не человек, но почему тогда мне кажется, что я умираю. Почему?

Владимир Шамов

Я давно изучаю славянскую мифологию и в поиске ответа на свой вопрос прочитала немало трудов учёных-фольклористов, историков и этнографов.

Итак, можете ли вы вспомнить хоть одну русскую народную сказку про Домового?

На ум приходят, конечно, Домовёнок Кузя и Нафаня.

Только вот повесть-сказка Татьяны Александровой, которая легла в основу всеми любимого мультика, выходившего с 1984 по 1987, на народную сказку не тянет. Молодая слишком. К тому же, у неё есть автор, поэтому и не народная, а авторская.

Нам бы что-то из сборника Афансьева, к примеру. Или Даля. Волшебную сказку про то, как Домовой помог герою, загадал ему загадки, наградил, научил чему-то нерадивых хозяев. Но ни в одном сборнике мы ничего подобного не найдём.

Почему так?

На этот вопрос нам ответит Эрна Васильевна Померанцева, доктор исторических наук, советский фольклорист и этнограф. В её труде «Мифологические персонажи в русском фольклоре» в главе «рассказы о Домовом» сказано:

В рассказах о Домовом совершенно нет того священного трепета, который так ощутим в быличках и бывальщинах о духах природы. Обыденностью, будничностью этих представлений, объясняется и то, что образ Домового остался чужд народному изобразительному искусству и таким жанрам как песня, сказка и былина. Он живёт лишь в несказочной «деловой» прозе, то есть в информациях, утверждающих несомненность его существования, рисующих его поведение, отношение к людям и скотине.

Вот и получается, что Домовой был тем, в чьём существовании не сомневались, поэтому и сказок не рассказывали. Для человека того времени это было бы все равно, что сказку по своего дедушку рассказывать. Да не о его приключениях, а так, о быте.

Зато про Домового полным-полно быличек и меморантов. Не путать с былинами! Былина-это героический эпос, быличка же-рассказ. И только на основе таких рассказов мы можем воссоздать образ домового.

Например, в книге Шумова «Былички и бывальщины: Старозаветные рассказы, записанные в Прикамье» читаем:

Вот Первого мужика в армию отправила. Ночью было. Вижу, сшумело только за печью, испужалася, чую, как копна катится ко мне. Дак вдруг чё-то надавит на колени, на ноги-то, и в рот мне дунет. А я-то: «К худу ли, к добру ли?» Мне в рот-то и дунуло: «К худу». И вот похоронка пришла.

И вот таких историй собрано немало. Проанализировав их, мы можем ответить на множество вопросов: почему Домовой предупреждал об опасности? Зачем и кого душил? Почему его звали хозяином? Как он связан с культом предков?

Об этом я расскажу вам в подкасте "Домовой: взгляд ученых" на своём канале "Сказочная наука".

Вы можете посмотреть его

На YouTube

Или БЕСПЛАТНО на Boosty

(Полностью бесплатно. Для тех, кто хочет узнавать новое, но не может попасть на YouTube)

P.S.: Привет, Пикабу! Меня зовут Дарья. Я изучаю славянскую мифологию с научной точки зрения и считаю важным донести эти знания до всех. Ведь наша культура и мифология гораздо глубже, интереснее и величественнее, чем думают многие.

Комментарии открыты для вас, буду рада любому отзыву.

От жары у меня кружится голова.
В седьмом всегда так, даже зимой. Кажется, здесь и лампы не нужны: люки на печах, расплавленный алюминий, свежие отливки — всё светится так, что больно глазам.
Вообще-то мне стоит надеть средства защиты, как и другим работникам цеха. Оправдываюсь тем, что забежала всего на пару минут. Для отчёта: я проверяю планы эвакуации.
На деле — осматриваю гнездо, спрятанное за печью.

Она выключена, поэтому можно спокойно заглянуть за металлический бок. Тут у нас одеяло, пара еловых веток и шишки. Ткань выглядит чистой, иголки не пожелтели и не осыпались.
Делаю пометку в таблице и иду в следующий цех.

В двенадцатом тоже жарко, а ещё шумно. Штамповочные станки превращают листы металла в детали будущего самолёта. Гнезда здесь нет, и я могу это понять — кто сможет уснуть под бесконечный звон, стук и гул гидравлики?
Оставляю несколько монеток в углу, около стеллажей с заготовками. Очередные галочки в таблице: план на месте, таблички тоже, подношение оставлено.
Время зайти в столовую.

Я дружу с работницами кухни, поэтому получаю не только тарелку каши, но и бесплатный компот. К еде не прикасаюсь: она не для меня. Хотя выглядит аппетитно, особенно наполовину растаявший кусочек масла...
Так, нужно вернуться к работе.

До обеда ещё далеко: я одна сижу в зале, пью вишнёвый компот и просматриваю заметки. Тут у меня и противопожарка, и план презентации к совещанию. Хочу показать начальству статистику за последние полгода. У нас резко снизилось количество несчастных случаев.
Только вряд ли я могу сказать, почему.

Конечно, я что-то придумаю. Изобрету запутанное многословное объяснение — это мы умеем. Но всё началось с того, что я взяла в столовой ломтик хлеба и, пока никто не видел, закопала его рядом с седьмым цехом.
Ритуал призыва домового, который я знаю с детства.

Вообще-то так делают с новыми домами — а нашему заводу уже лет тридцать. Но я надеялась, что домовой поймёт.
Ведь заводу тоже нужен защитник.

Тяну компот и любуюсь цифрами. Число ожогов значительно меньше, жалобы на удары током снизились на треть — где ещё такое можно увидеть? В третьем, где у нас сборка, рабочие почти не падают с лесов и лестниц. И, пусть это уже не моя работа, оборудование реже ломается.
Будто за ним тщательно следят.

С привкусом вишни на губах выхожу с тарелкой на улицу. Нужно спешить, чтобы каша не слишком остыла. Путь неблизкий.
Завод — это целый город внутри города.
В конструкторском есть кухонный уголок — и я оставляю тарелку на столе, рядом с тремя упаковками разномастного чая. Рядом никого, все погружены в работу. Домовой легко сможет её забрать.

Закрываю дверь и снова бегу через весь завод, в административный корпус. Нужно заполнять отчёты, проверять памятки по охране труда, писать бесконечные напоминания про средства защиты.
Они, кстати, не заканчиваются на касках, очках и прочем. Есть и другие, совсем не очевидные. Еловые ветки для гнезда домового. Горячая каша из столовой. Монетки и другие подношения.
Жалко, начальству про это не расскажешь. Я бы не отказалась получить премию.

175/365
12/31
И ещё одна дополнительная тема: «Домовой на производстве»

Мои книги и соцсети — если вам интересно!

#БЕЗДНИАРИЙ

На самом деле, история домового или суседки начинается задолго до славянских сказок. В далеком неолите, около 7400 лет назад на территории современной Турции стоял первый (ну или по крайней мере, древнейший из обнаруженных) людской город – Чатал Хююка. Для сравнения – древнейшая египетская пирамида Джосера построена всего лишь около 4700 лет назад. По сути, люди пытались создать искусственные пещеры, а потому не было никаких улиц и площадей – люди ставили мостки между крышами и ходили по ним. А, когда жилище приходило в негодность, его рушили «внутрь», разравнивали, а поверх строили новый. Такой же принцип перекочевал и в ритуалы захоронения – умерших «ховали» прямо под полом, надстраивая этаж. Таким образом, каждый дом одновременно был и храмом, и семейной усыпальницей, отсюда же и выросла связь между очагом и «домашними духами». Их угощали по праздникам, просили у них защиты и удачи, а кости и зубы перетачивали в подвески и передавали как фамильный талисман. Уже здесь можно увидеть связь с славянской традицией хоронить «родителей» - благостных, добрых мертвецов – под порогом или голбцом.

Античный Рим оформил эту древнюю привычку в культ, понятный и прагматичный. У очага римляне устраивали ларарий — домашнее святилище, первый прообраз «красного угла». На полочке стояли фигурки ларов. Их кормили хлебом, молоком и вином, надевали венки, просили оберегать семью, благословлять, а также у ларов просили защиты от лемуров – «жаждущих», неблагих мертвецов. Забавен тот факт, что лемуров на Мадагаскаре (чье наименование как раз и позаимствовано у древнеримских духов) местные почитают как воплощения духов предков. И, собственно, понятие дома на себе держали не стены и крыша, а именно духи предков. Ах да, в Риме ларов также называли «spiritus familiaris». Знакомое слово?

Христианство многое поменяло в отношениях европейцев с метафизикой. Еще император Август пытался искоренить культ ларов, заменив его на культ имени себя. Но церковники справились лучше. Считалось, что вся мистика, кроме божественной, происходит от дьявола, и, соответственно, те, кто с ней взаимодействует – еретики. Эта парадигма быстро отделила ассоциацию с духами предков – ведь на земле им делать нечего, все в раю, у Боженьки за пазухой. Духи же, еще со времен анималистских культов, согласно верованиям, часто обитали в облике животных. Таким образом, с точки зрения церкви, тесное общение с животным, особенно с теми, кто считался «maleficent animals» - кошки, жабы, змеи – считалось ересью и каралось соответственно. Не везло и животным. Мало кто знает, но «кошачий фестиваль» в бельгийском городе Ипр – Каттенстут – имеет свою весьма темную историю: раньше в этом городе специальный «катценмейстер» сбрасывал кошек с городской колокольни. Все это, кстати, привело к бесконтрольному росту грызунов в Ипре. А вот в древней Сирии фамильяров-джиннов иметь не возбранялось, но их приходилось ловить самим: для этого использовались глиняные сосуды с магическими письменами, которые закапывали на перекрестках и у кладбищ, все по заветам Соломона.

И, наконец, на Руси христианство хоть и плотно обосновалось, но не смогло вытравить полностью языческое наследие, слившись с ним в этакий симбиоз. Мы до сих пор празднуем Красную Горку с Масленицей, стучим по дереву и плюемся через левое плечо. И, хоть всех духов и объявили «бисями» и «бисяками» (слово «черт» появилось гораздо позже, чуть ли не при Петре), люди из тех, что «поближе к земле» не переставали с ними взаимодействовать. Бог-то, конечно, в помощь, но не будешь же его дергать по всяким пустякам типа «бородавку свести» или и вовсе по делам грешным. А вот к бисякам – пожалуйста. Тем более, по каждому делу были специалисты – банники, водяные, лешие. Их бытовую распределенность объясняли в новой парадигме тех, кто что кто куда попадал после низвержения с небес – там и пригодился. Баловались общением с бисяками, правда, не все подряд, а только люди «знающие», «знаткие». Собственно, оно и считалось, что колдует не сам колдун, а бисяки, им прирученные, в обмен на его бессмертную душу. Бытовала также традиция называть бисей ласковыми именами – Климушка, Васятка. Бисяки могли принять любой вид. Из самого необычного – цветные стекляшки в шкатулке. А у одной ведьмы из Брянских быличек в доме обитали «кулешатки» - биси, похожие на зубастых цыплят.

Очевидно, что и простой человек не обходил своим вниманием мистические силы, а самой простой формой взаимодействия с оными были как раз небольшие дары домовому духу или суседке – молочко, хлебушек, сахарок. Тем более, что традиция хоронить предков под голбцом была хоть и оставлена в прошлом, но не забыта на уровне коллективного-бессознательного. Корни ее, кстати, тоже уходят в древний мир: первый камень, который закладывался в основу римского дома назывался lapis manalis, связующий дом с иным миром, а у этрусков он же назывался «Врата Ортуса». А в далекой, изолированной Японии нашлось существовал способ подселить духа-хранителя насильно. «Хитобасира» - традиция захоронения человека заживо при постройке больших сооружений – мостов и дворцов. Чаще всего для этого использовались мать с младенцем.

Так что, безднятки, домовой — не просто фольклорный маскот, а, пожалуй, одно из древнейших метафизических воспоминаний человечества, аж из неолита. Меняются империи, религии принципы архитектуры, но во все времена в основе понятия «дом» будут лежать чьи-то кости.