В начале ноября со мной связались ребята из Краснодара. У них фирма, и они изобретают инвентарь для уличной уборки. Их босс, Виталий, подарил мне их тележку, а потом позвал в столицу на выставку Clean Expo.

Тележку принял как почётный знак дворниковой доблести. Бонусом дали на пробу воздуходувку — в теории она должна была превращать последние осенние листья в послушный строй, но каждый день хлестал дождь, и листья липли к земле, как приклеенные. Воздуходувку вернул ребятам лично в Москве. Тащил её в руках, как плазмоган из Doom.

Четыре раза меня тормозили то на вокзалах, то в метро. Подозревали, спрашивали, заглядывали в рюкзак, набитый аккумуляторами: видимо, москвичи не привыкли к людям, которые путешествуют с оружием массовой уборки.

Москва встретила меня толпучкой, бомжами, сыростью и грязью: сначала Ленинградский вокзал, потом Ярославский. Отвык от столицы настолько, что забыл, почему она меня раздражала. Но быстро вспомнил — достаточно было зайти в туалет, а потом купить шаурму, батончик и чай за 600 рублей. В Твери за эти деньги могу питаться полтора дня.

К часу дня добрался до «Крокус Экспо». Меня встретила Алёна и провела через огромные залы к стенду краснодарцев. Пока шли, она успела рассказать, что выставка посвящена технологиям для уборки, но для улицы там почти ничего нет. Всё пространство отдано под блестящий клининговый мир торговых центров и промышленных помещений. Оно и понятно: в торговом центре убираться проще, чем на улице, где асфальт норовит подставить подножку, погода вредничает, и прохожие лезут под метлу.

Краснодарцы из «Евы» как раз и пытаются облегчить этот хаос ручного труда. Алёна сказала, что людей на выставке с каждым годом всё меньше: участники уже знают друг друга в лицо, и диалог их короткий — «что нового?» — «ничего». Но мне, провинциалу, всё казалось огромным: лекции, стенды, толпы, шум — почти как цирк, только вместо тигров — поломоечные машины.

Виталий встретил меня тепло: кофе, драники, разговор о будущем. Прикол: он дал взятку официантке, чтобы та нашла нам место, где можно спокойно обсудить судьбы дворников. Его задевает, как воспринимают дворников и уборщиков. Он не хочет мириться с отношением к ним как к людям второго сорта. А ещё его бесит убогое оборудование, с которым дворникам приходится работать.

Однажды ребята из его фирмы запустили вирусный конкурс в краснодарском телеграм-канале: «Сфоткай тележку дворника». И врата ада разверзлись. То, что присылали пользователи, сгодилось бы разве что для съёмок постапокалипсиса — демонические конструкции, убивающие не только мусор, но и человеческую репутацию. Виталий показал несколько фото. Это кабзда.

Виталий рассказывал, как они изобретают, тестируют, переделывают оборудование. Спрашивал меня, что может стать контентом. Честно признался: просто болтать об изобретениях — занудно. А вот показать — другое дело. Контраст «до» и «после», немножко драмы, чуть-чуть боли — и тема заиграет. Мы набросали идеи контента о престижности профессии: как её поднять, как показать реальную сложность и важность уборки улиц.

Параллельно Виталий расспрашивал о тележке: что окей, что бесит, где стало легче, а где лишний головняк. На всё ответил и всё рассказал, но понял, что и это требует наглядного видео — чтобы показать людям, что дворницкая тележка — не просто коробка на колёсах, а рабочий организм.

Поговорили всего полтора часа, но этого хватило, чтобы силы иссякли и захотелось обратно, в Тверь. Перед уходом меня одарили конфетами, дождевиком, щедро компенсировали проезд и… вручили умную колонку для тележки. От колонки отнекивался — работаю в 4–5 утра, и её ответы точно взбесят жильцов. Но теперь лежит у меня дома без дела.

Пока ехал обратно в электричке, думал, что бы такого замутить с краснодарцами. Накидал 30 пунктов потенциальных проектов с «Евой». Переспал с этим списком, вычистил лишнее, отредактировал и через пару дней отправил Виталию список из 25 пунктов. Если наш диалог — шахматная партия, то свой ход я сделал. Теперь две недели жду ответного хода.

Тележкой пользуюсь. Показал её фото родителям. К моему удивлению, отец заинтересовался — долго разглядывал, комментировал, хвалил подарок. Это оказалось страннее всей московской поездки. Ведь это те самые родители, которые когда-то пугали: «Будешь плохо учиться — дворником станешь!».

Именно с таким отношением и бьются краснодарцы. Неравная битва, но я тоже в деле.

Занятно всё-таки какать в разных, притом совершенно не предназначенных для этого местах. Занятно.
Так вот. Снимал я комнату в трёхкомнатной квартире. Давно это было. Души туалет были совмещённые. И это было самым большим горем, потому что соседями моими были две барышни, постоянно занимавшие эту самую комнату. Наберут себе ванну и плескаются там словно русалки по два часа. А мне что?!
Ну, ладно, если поссать. То я в раковину это делал. На кухне. Потом Фейри, хую-моё. Всё нормально.

А, однажды, так придавило, катях уже трусы натянул с той стороны. Кошмар. Ужас. А ванной русалка, ёб её мать. В ушах наушники, плескается, сука. А мне, всё, труба.

Я на балкон. Что там, что там, мэйдэй, мэйдэй. Ага, бля, пакет. Пятерочка. Отличный выбор! Купоны ещё какие-то внутри, наверное, на скидку. Всё в масть. Дверь прикрыл, сижу сру в пакет. Пришлось даже окно приоткрыть на улицу, чтобы от попутных газов не угореть.

Сделал дело. Попу подтер. Да, именно попу и всенепременно какать. А то снова начнут тут фукать. А я человек приличный, личинки не откладываю. В общем, пробрался, пакет завязал. Закурил. Хорошо, бля.

И пакет швырнул на улицу. Там баки мусорные неподалеку,а у нас второй этаж. Но не попал. А попал прям по спине дворнику среднеазиатской наружности.

Я-то резко вниз, спрятался. А то эти дворники дикие люди, говорят. А самому интересно. Как в детективном сериале, кто насрал, тот и убийца. Подсматриваю потихоньку, дворник стоит матерится, и пакет развязывает. Ага, еблан меркантильный, давай давай.

Дальше я только "шайтан" и "пидорас" смог разобрать из всей его тарабарщины.

А потом он говорят уволился. Но не из-за меня. Уволился, потому что сказочно разбогател. В тот же день он ещё один пакет вскрыл. Прям чутка у человека, ничему жизнь не учит. А там пачки с баксами. Миллион долларов США, возможно.
Уволился человек, стал жить поживать и нахую всё видать. А всё потому,что говно к деньгам. И не благодарите Атакиши Ханкиши оглы.

Дворник С. не явился на уборку. Для провинциального города Т. сие происшествие оказалось событием неслыханным, даже скандальным. Жители дома говорили о дворнике различно: одни считали его за добросовестного труженика, исправно метущего двор и не предающегося губительным порокам. Другие же находили в С. некую душевную тонкость, несвойственную людям его звания. Вот эта-то тонкость душевной организации и погубила его.

Случившееся столь противоеречило установленному миропорядку, что председатель товарищества собственников жилья, К. – особа, чей возраст располагался где-то меж цветущими двадцатью и благоуханными восьмьюдесятью, ощутила в душе своей движение, сродни геологическому.

Недовольство свое К. излила, по установленной традиции, посредством аудиопослания в мессенджере, коий ныне почти что под запретом. Голос ее, дребезжащий и властный, трясся от негодования и намекал на младенческую незрелость дворника. Женщина упрекала слугу в нежелании трудиться «по-хорошему» и потребовала предоставить объяснительную записку прямо в её почтовый ящик.

Дворник С. правды скрывать не стал и излил ее на бумаге, как на духу, со всей присущей ему обстоятельностью. Сия объяснительная есть редкий экземпляр документа, всецело соответствующий своему названию и назначению.

Объяснительная записка.

Председательнице ТСЖ «Побоково 101» К. от дворника С.

Смиренно объясняю, почему не явился на уборку тридцать второго и тридцать третьего числа месяца пустобря.

Тридцать второго, признаться, счёл излишним браться за метлу, ибо тридцать первого убрал столь тщательно, что мусор, по моему многолетнему опыту, никак не мог вновь воспроизвестись в подобном изобилии. Считаю сей довод не праздным, ибо исполняю службу свою через день уж много лет и оттого вижу в этом разум.

Однако же неявка во второй день имеет причины глубокие, психофизиологические. Далее погружусь в их изложение, дабы вы, К., если хватит сил вашего духа дойти до конца сего послания, могли не только понять, но, страстно надеюсь, и простить меня.

Вообразите же себе человеческую душу, прикованную, словно каторжник к тачке, к делу простому, но монотонному. Человека подтачивают ранние подъемы, смрад и вознаграждение скудное по сравнению с министерским. В таком положении даже душа, облеченная в самую крепкую волю, с течением времени неизбежно начнет истощаться. Сперва утратит ловкость, потом проникнется леностью, а там и вовсе возымеет к сему действу острое, физиологическое отвращение.

Если не дать сей душе передышки, не позволить ей отвлечься на месяц, а лучше на полтора, то каждое новое соприкосновение с работой будет даваться ей все тягостнее. Хотя работа сия и остается всё той же. И чем более воли тратит человек на преодоление сего отвращения, тем ненавистнее становится ему труд.

В такой ситуации оказался и я, не видевший отпуска вот уже два года.

Многие люди, ввергнутые в подобную экзистенциальную трясину, устремляются к небытию, кое один венский доктор окрестил «мортидо». Сие смертострастное влечение выражается обычно в курении, пьянстве, сквернословии и иных привычках, жизнь сокращающих. Я же, пребывая в состоянии глубочайшей душевной смуты и тоски, вознамерился приблизить свой конец иным, более гастрономическим способом – посредством обильного вкушения булок.

Вечером тридцать второго пустобря, обуянный тошнотой, как выразился бы один французский философ, я отправился в гастроном и накупил яств: чебурек, самсу с говядиной, греческую улитку со шпинатом, два берлинских пончика, слойку с малиновым вареньем, косичку с курицей, синнабон, пиццу малую, онигири, батончик протеиновый, чикенбургер, круассан шоколадный, эчпочмак, ломоть морковного торта, два эклера и пирожное песочное.

Все сие мучное богатство было мною поглощено в час ночной, на сон грядущий, что и привело к плотским мучениям. Отмечу с чувством глубокой ответственности, что я, человек предусмотрительный, пытался бороться с последствиями: принял калий с магнием для уменьшения отеков, ферменты пищеварительные, а под конец трапезы – даже гречку с тыквой, брокколи и петрушкой, дабы нейтрализовать пагубное воздействие. К сожалению, соделанное лишь усугубило будущие страдания.

Поглощение сих яств есть не что иное, как наглядная иллюстрация смертного греха, именуемого чревоугодием. Если суть смертного греха в приближении к смерти, то увы – утром я восстал ото сна и с ужасом обнаружил, что успеха в предприятии своем не снискал.

Переедание не убило меня, но и не сделало меня сильнее, как бы не заверял немецкий пышноусый мудрец. Сил не было вовсе. Все существо мое стонало, веки отяжелели, рот наполнился густою слюной, а живот раздулся. Ни стоны, ни движения, ни попытки дыхательной гимнастики – ничто не облегчало мою участь.

Хотя совесть шептала: «вставай, дворник, мети двор, ибо долг зовёт», тело моё вопияло иное: «лежать». После десяти минут упорной борьбы я капитулировал и рухнул на одр свой. Лежал и наполнялся чувством вины за невыход на уборку, но не был в состоянии сдвинуть с места и мизинца.

По зрелом размышлении дерзаю утверждать, что блаженство, испытанное мною в процессе обжорства, неизмеримо выше того чувства вины, что я испытываю ныне за свой прогул.

Если же вы, сочтете нужным наложить на меня денежный штраф, признаю решение справедливым. Более того, я бы настаивал на нём, дабы на вырученные средства вы устроили себе малый гастрономический праздник на сон грядущий. Уверен, у вас есть свои способы давать выход вашему «мортидо», но если вы решитесь повторить мой путь – вы поймете всю глубину моих страданий и, быть может, простите меня.

Обещать, что впредь сие не повторится, не могу, ибо душа человеческая – потемки.

С глубочайшим уважением и поклоном,

дворник С.

Тридцать четвёртое пустобря, первый год цветения липы.

Недавно помогал волонтёрам выносить мебель из квартиры одной бабули. Бабуля жива-здорова, просто обзавелась новым диваном — вместо старых двух.

Пока таскал эти обломки на мусорку, профдеформированный глаз всё цеплялся за детали двора и подъезда. Не двор — а эстетичная картинка из пинтереста.

Клумбы — как недостижимый идеал: ни окурка, ни фантика, ни намёка на беспорядок. Всё зеленеет, травушка ровненькая, стриженная. Асфальт подметён — хоть ложкой с него ешь. Грунт там, где ему положено, а на тротуарах — ни пылинки, ни земли.
Деревья стоят, листья шелестят, но на земле — ни веточки, ни природной шелухи.

Дом старый, ещё советская панелька, но ухожен так, будто недавно прошёл реставрацию и вот-вот должен заехать губернатор с проверкой.

Аж приуныл. Дворы, что совсем рядом — будто из другой страны.
Там — натуральные свалки. Бутылки, пакеты, окурки, будто люди соревнуются: кто больше мусора накидает.

Почему в одном месте — рай, а в другом — замусоренная Обломовка?

В подъезде — ещё серия ударов по дворницкой самооценке.
Ни паутины, ни бумажек, ни запаха кошачьей мочи. Стены гладкие, краска свежая, как будто жильцы каждую неделю бегают с кисточками.

Туда-сюда с мебелью таскаюсь, а чистота гипнотизирует. Хоть тапки снимай при входе в подъезд.

Пока мы с напарником стояли во дворе, обсуждая, что делать дальше, к нам подошла тётенька. Сразу понял — местная. Взгляд — как у следователя на допросе, тон — с лёгким наездом:
— А вы, собственно, откуда такие будете?

Чтобы разрядить обстановку, ляпнул:
— Из чрева матушки, как и все мы!

Не оценила. Тогда добавил, что мы мебель выносили для бабули с пятого этажа. Тётенька сразу оттаяла, кивнула: всё понятно — и ушла. В подъезде жители тоже интересовались, куда мы старую мебель носим. Когда говорил им про бабушку, те переживали, всё ли с ней хорошо.

Может, в этом весь секрет?

Когда-то читал про биологию альтруизма и межвидовой борьбы — звучит умно, но смысл простой. Чем сплочённее группа, тем жёстче она охраняет свои границы. Если люди — друг за друга, то к чужим — с подозрением, как к потенциальным нарушителям своего маленького рая.

Альтруизм и ксенофобия — две стороны одной медали. И этот двор, похоже, живой тому пример. Та тётенька — не просто бдительная соседка, может, даже местный садовник или активист. Их двор — как крепость, где все за одного, и один — за всех. И это выражается не в героизме, а в мелочах: в чистой клумбе, в выкрашенных стенах, в тротуаре без грязи.

А другие дворы? В них часто — каждый сам по себе. Никто не знает соседей. Всё меньше посиделок у подъезда или во дворе.

Дворы становятся просто транзитной зоной: пробежал из дома – на работу, а потом с работы — домой. Если где-то обронил мусор, то и фиг с ним. Общее место стало ничьим. А раз ничьё — значит, и убирать некому. Ну, кроме дворников, которые просто «на ставке».

Может, дело ещё и в том, кто живёт в этих домах?
Где чисто — скорее всего, живут собственники. Они двор воспринимают как продолжение своего жилища.
А где грязь — там нередко арендаторы. Им здесь не жить, не умирать. Сегодня – тут, завтра – там. Зачем убираться? Кому надо — тот и уберёт.

Если верить тем, кто изучает нынешнюю двадцатилетнюю молодёжь, то многие из молодых вообще могут никогда не накопить на собственное жильё.

Если так, то дворы будут всё больше превращаться в помойки. Потому что временщики не ухаживают за временным.
С этой точки зрения, работа дворника — как прикладывать подорожник к опухоли.

В одной книжке 2004 года, «Дворник — профессия престижная» (да, есть такая, не смейтесь), пишут:

«Благоустройство дворовых территорий — реальное выражение менталитета городских жителей. И неважно, осознают это жильцы или коммунальщики — это просто факт.»

По ходу, где люди друг за друга — там и дворы чистые. А где каждый сам по себе — там и мусор по колено. Чистый двор — это маленькая крепость для своих, где чужакам не место. А грязный — общак, где все идут мимо.

Прикол в том, что я вообще не знаком с жителями тех дворов, которые убираю. И они меня тоже не знают. Раньше видел в этом плюс: мол, слуга на аутсорсе. Пришёл — убрал — ушёл.

Сейчас понимаю, что если бы слуга был знаком с хозяевами, то и слуга бы делал что-то сверх меры, и хозяева, возможно, в чём то поощряли трудягу. При чём речь не обязательно о деньгах, просто мы были бы ближе друг к другу. Для близких хочется стараться больше, в том числе поддерживать чистоту.

В апреле поставил эксперимент: можно ли прожить месяц на одну дворницкую ставку.

В марте убирал три двора. Два маленьких, один большой. За малые получил по четверти ставки: 6 000 и 7 000. За большой 20 000 – это полставки. Итого — 33 000 рублей, которые и тратил в апреле.

Поставил себе лимит: 400 рублей в день на еду. Думал, что будет, как на сухпайке. Оказалось скромно, стабильно и разнообразно. Иногда даже оставались излишки — приходилось добирать продукты, хотя не было такой нужды.

Прилагаю фото некоторых продуктовых наборов. Теперь умею готовить десять видов сырников. Это не достижение — это уже зависимость. Ещё выучился делать пп-шные оладьи и печь хлеб.

Квартиру снимаю за 18 000. Коммуналка и интернет — ещё 3 000.
Транспортом в апреле не пользовался: ходил пешком, катался на механическом самокате.

Итого: 33 000 заработал и 33 000 потратил.

Теперь нюансы...

∎ Первый. Это не жизнь, а её пародия. В этих подсчётах нет места для подарков, лекарств, новых шмоток, случайного залёта в кафе.
Это существование по свитку из монастыря: будь железным аскетом, не имей желаний.

∎ Второй нюанс. Отказался от одного из трёх дворов – того, что за 6 000. Теперь у меня 3/4 дворницкой ставки вместо одной.

∎ Третий нюанс. В большом дворе убрали надбавку за зимние месяцы и грязные весенние. Теперь двор приносит не 20 000, а 17 400.
Зато в маленьком добавили: вместо 7 000 – 8 000.
Итого теперь имею 25 400. Самое то — если сравнивать с минимальным размером оплаты труда. Но маловато — если хочешь жить без тревоги.

∎ Четвёртый нюанс. Чтобы так жить — нужно стать кем-то вроде неубиваемого монаха.
Не болеть, не стареть, не тосковать по книгам и органной музыке. Я, например, отказался от концерта в филармонии, который ждал полгода. Билет стоил 800 рублей, а это два дня еды. Выбор очевиден.

∎ Пятый нюанс. Возникает странный эффект – перестаёшь хотеть. Не только тортики, а вообще. Зарождается экономия как стиль мышления. Оформил кэшбек-карты. Начал сравнивать цены на морковь. Вместо одного магазина, устраиваю тур по пяти в поисках самых дешёвых продуктов.

Стал подозревать, что становлюсь скупым. Не в смысле “берегу деньги”, а в смысле: жадничаю на эмоции. Даже после выхода из эксперимента покупать подарки стало тяжеловато. Дарить — почти страшно. Как будто сам себе выкручиваю руки: хочу быть щедрым, но нельзя. Выходит не столько экономное мышление, сколько нищенское.

***

Цель эксперимента была – снизить выгорание от работы. У работы дворником очевидные плюсы: простой физический труд, без людей, пара часов с утра, а потом весь день свободен. Но и минусы есть: каждый день одно и то же, а ещё грязь, пыль и вонь, чему трудно сопротивляться – против биологии не попрёшь.

Если бы моя дочь сказала: "Папа, я хочу быть дворником", я бы ответил: "Хорошо, но начинай в 4 утра. Чтобы потом успеть на вторую, третью, четвёртую работу. И чтобы не мешаться под ногами у людей, когда те выйдут на улицу в 7". И тут — главный подвох: этот эксперимент кажется героизмом, но на самом деле его имитация. Секрет в том, что у меня есть другие заработки.

Работа дворника — это привилегия, которую могу себе позволить только благодаря всему остальному. Без прочих подработок я бы свихнулся или уехал к родителям. Или пошёл бы на любую другую работу — лишь бы не жить в ноль. Ещё вариант – взять больше дворов. Но тут надо как-то удачно схватить такие дворы, которые рядом друг с другом, и в которых работы мало.

Короче, выжить на одну ставку дворника можно, если ты буддист, робот, фанат аскезы или просто по приколу.