Военная техника + Российская империя

К вопросу о клинковых и игольчатых штыках в русской армии.

Игольчатый штык с трубкой в России на вооружении армии продержался дольше, чем во всех европейских странах. За это время он стал символом несгибаемости и упорства русского солдата. Немногие армии мира могли на равных поспорить с русским войском в штыковом бою.

Автор – Игорь Пинк (к.и.н.). Материал опубликован в № 1/2000 журнала «КАЛАШНИКОВ»

Но когда к концу XIX века повсеместно на вооружение стали приниматься на вооружении клинковые штыки-ножи, в России, казалось, время остановилось. Ничто не могло поколебать гегемонию игольчатого штыка. Однако и у нас предпринимались неоднократные попытки вооружить армию клинковым штыком.

С конца XVII века ружья военного образца оснащались, главным образом, трёхгранными штыками с трубкой, которые пришли на смену багинетам, вставлявшимся в ствол. Существовали штыки с трубкой и плоскими ножевидными клинками, некоторые из которых хранятся коллекции Музея артиллерии (ВИМАИВиВС).

Но их нельзя было использовать отдельно от ружья, как тесак или кинжал. Штыки-тесаки были приняты только к егерским штуцерам, причём сначала егерские кортики-тесаки носились отдельно, а уже позже получили возможность крепления к штуцеру.

Сражения XVII и начала XIX вв. часто заканчивались штыковыми схватками, поэтому в бою постоянно примкнутый к винтовке штык был необходим. Однако, начиная с середины XIX века, совершенствование стрелкового оружия привело к значительному уменьшению числа рукопашных боёв.

Поэтому в большинстве европейских армий игольчатые штыки были заменены штыками-ножами клинкового типа, которые можно было носить на поясе и использовать не только в бою, но и как бытовой нож на привале, в лагере и т. д.

Россия была в числе немногих стран, оставивших на вооружении армии игольчатые штыки с трубкой. Однако русский штык стал не трёхгранным, как ранее, а четырёхгранным.

Впервые в русской армии четырёхгранный штык был принят к пехотной винтовке «Бердан № 2» обр. 1870 г. Этот штык без сколь-нибудь существенных изменений использовался с магазинными винтовками Мосина вплоть до окончательного снятия их с вооружения в конце 40-х годов ХХ века.

В конце XIX — начале XX вв. в русской армии было немало сторонников сохранения игольчатого штыка (постоянно примкнутого к винтовке в бою), стремившихся доказать его преимущество перед штыком-ножом.

Любопытное и довольно курьёзное «достоинство» четырёхгранного штыка приводит знаменитый оружейный конструктор и исследователь В. Г. Фёдоров. Дело в том, что клинковый штык можно было использовать в домашнем хозяйстве в качестве ножа. Поэтому во время Первой мировой войны в русской армии при сборе трофейного оружия клинковые штыки к иностранным винтовкам часто расходились по рукам «любителей». Не помогали и строгие приказы командования. «Наш гранёный штык пользуется меньшей любовью с бытовой точки зрения — в том его достоинство», — с иронией замечает В. Г. Фёдоров, стоявший за перевооружение русской армии клинковыми штыками.

Тем не менее, в России понимали преимущества штыка клинкового типа.

В 1877 году на рассмотрение Оружейного отдела Артиллерийского Комитета была предоставлена 4,2-линейная казачья винтовка обр. 1873 г., «с приспособленным к ней вместо штыка кинжалом». Винтовками с таким клинковым штыком предполагалось оснастить войска Туркестанского округа.

Подробного, точного описания этого «штыка-кинжала» в сообщении приведено не было, но можно сделать вывод, что он имел трубку с прорезью, которая одевалась на ствол: «... Способ же прикрепления кинжала к стволу такой, как принятый ныне в нашей 4,2-линейной пехотной винтовки с французским штыком».

Были проведены испытания образца стрельбой боевыми патронами с зарядом ружейного пороха в 1 золотник (4,26 г). Вот как описываются результаты: «После 10... произведённых выстрелов тонкий край прорези, которою кинжал одевался на ствол, загнулся и смялся, вследствие того, что при выстреле кинжал с трубкою, отставая по инерции от ствола, ударял названным краем трубки об основание мушки. При дальнейшей стрельбе до 20 выстрелов задний край основания мушки тоже разбился, и край прорези мушки загнулся кверху настолько, что мешал дальнейшему прицеливанию винтовки, и скрепление кинжала со стволом было нарушено».

По результатам испытаний представленный образец был доработан в мастерской стрельбища.

Для усиления стенки ствола в его дульной части была припаяна «особая призма». Рукоять кинжала была удлинена, что сделало её более удобной, а соединение со стволом — более жёстким. Как следует из дальнейшего сообщения, новый вариант штыка, по-видимому, не имел трубки, которая была у предыдущего образца.

Проведённые испытания показали, что при стрельбе на дистанцию 200 шагов (142 м) примкнутый штык не влияет «ни на отклонение пуль, ни на меткость стрельбы». Однако было отмечено, что не вполне устранена возможность изгиба «сравнительно тонкостенного ствола, принятого для 4,2-линейных казачьих винтовок», а переделка винтовок должна производиться на заводах. При этом избежать значительного брака можно будет только на вновь изготовленном оружии.

Вопрос о принятии клинкового штыка был передан на рассмотрение Главного комитета по устройству и образованию войск. Однако штык-нож так и не был принят на вооружение.

Иллюстрация из печатной версии статьи, опубликованной в январском выпуске журнала «Калашников» за 2000 год. Сверху-вниз: клинковый штык от Литтихского штуцера образца 1843 года, трёхгранный штык от 6-линейного ружья, четырёхгранный штык от винтовки системы Бердана № 2, четырёхгранный штык с хомутиком от винтовки системы Мосина образца 1891 года, четырёхгранный штык с пружинным стопором от винтовки системы Мосина 1891/1930 года, четырёхгранный штык системы полковника Гулькевича к винтовке системы Мосина, четырёхгранный штык от винтовки системы Лебеля, японский штык модель «30» к винтовке «Арисака», клинковый штык к немецкой винтовке системы Маузера 1871 года, клинковый штык к АВС-36, клинковый штык от СВТ-38, клинковый штык от СВТ-40, клинковый штык к АК-47

К этому вопросу вновь вернулись в 1909 году, когда Артиллерийский Комитет единогласно признал необходимость вооружить казаков штыком-кинжалом, который можно было носить на поясе и примыкать к винтовке перед рукопашным боем. Казачья винтовка обр. 1891 г. штыка не имела. В русско-японскую войну 1904-1905 гг. забайкальские казаки стремились любыми путями приобрести японские штыки-ножи.

Оружейный отдел предложил казённым оружейным заводам, Ружейному полигону, а также Златоустовской оружейной фабрике разработать образец штыка-ножа, принимая во внимание конструкции клинковых штыков, принятых на вооружение в западноевропейских армиях. Особое внимание рекомендовалось обратить на штык к германской винтовке обр. 1898 г.

Были разработаны следующие требования к штыку:

— масса штыка не должна превышать 1 фунт (409 г);

— по возможности, длина казачьей винтовки с примкнутым штыком должна быть, не меньше длины драгунской винтовки с четырёхгранным штыком;

— быстрое и удобное примыкание штыка к стволу;

— крепление должно обеспечивать прочное и надёжное соединение штыка со стволом и не допускать разбалтывания в процессе эксплуатации;

— возможность ношения штыка на поясе.

21 декабря 1909 г. на Императорский Тульский оружейный завод приходит просьба ГАУ ускорить изготовление и доставку образцов «штыка-кинжала». В рапорте от 8 апреля 1910 г. сообщалось о разработке и изготовлении двух разных образцов клинкового штыка к казачьей винтовке. Один был предложен начальником завода генерал-лейтенантом Александром Владимировичем Куном, другой — вольнонаёмным оружейным мастером Контрольной мастерской Кавариновым.

В документе приведено следующее краткое описание «штыка-тесака» конструкции Н. Каваринова: «...Штык-тесак состоит из 6 частей: штыка-тесака, сделанного из цельного куска стали, задвижки, пружины задвижки, шпильки пружины, защёлки и винта для задерживания защёлки. Для того чтобы надеть штык-тесак надо трубкою надеть на дуло и направить пазом в выступ, сделанный на кольце, дослать его до отказа, надевать можно как при открытой защёлке, так и при закрытой. Снять штык-тесак надо большим пальцем повернуть защёлку книзу, при этом задвижка войдёт в своё гнездо, и штык-тесак свободно сдвинется».

К документу не были приложены пояснительные чертежи и рисунки. Описание позволяет предположить, что данный образец представлял собой штык с трубкой, но не с игольчатым четырёхгранным, а ножевым клинком. Конструкция, по-видимому, напоминала штык образца 1916 г. к винтовкам обр. 1891 г. и обр. 1891/10 гг. и клинковый штык, который выпускался во время Великой Отечественной войны к винтовкам обр. 1891/30 гг. В этом случае он не мог достаточно удобно использоваться в качестве кинжала, тем самым не выполнялось одно из основных требований.

Ещё менее подробные сведения имеются об образце Куна. Ясно, что он мог использоваться в качестве кинжала, так как имел рукоять, а «для носки на поясном ремне» ему требовались «ещё и ножны, которые следует сделать из дерева и обшить кожей».

Как руководитель производства А. В. Кун «кроме указанных условий, имел ещё ввиду лёгкое приспособление этого штыка к существующей винтовке силами полковых мастерских». Для переделки винтовки под новый штык достаточно было в ложе просверлить новое отверстие «для болта, проходящего через ушки штыкового кольца; развернуть отверстие для винта надульника и затем, ввиду того, что диаметры дульной части стволов казачьих винтовок имеют большие сравнительные допуски, отверстие в перекрестье штыка придётся пускать недоделанную, расшарошивать её в войсках при пригонке штыков к винтовкам».

«...В войсковые части придётся выдавать новые надульники... ввиду того, что наружные размеры надульника сделаны со значительными допусками», поэтому «при пригонке штыковых колец пришлось бы наружную поверхность существующих надульников подгонять к новым штыковым кольцам, а эта работа будет не по средствам войсковым мастерским или, по крайней мере, потребует много времени. Придётся высылать в части и развёртку для отверстия перекрестья».

«Для надевания проектируемого штыка на винтовку достаточно вставить стержень, имеющийся на конце рукояти в отверстие штыкового кольца, а отверстие в перекрестье одеть на дуло и дослать штык вниз до отказа, при этом имеющиеся в стержне пружинки заскакивают за обрез штыкового кольца. Для снятия штыка нужно, надавливая пальцами правой или левой руки на выдающиеся концы пружин, нажать штык кверху и, когда головки пружинок войдут несколько внутрь, поднять штык вверх».

Из приведённых отрывков можно сделать вывод, что для крепления штыка конструкции Куна необходимо было снабдить винтовку дополнительным штыковым кольцом, который крепился на «надульнике». Под «надульником», по-видимому, следует понимать в данном случае наконечник цевья.

Два образца новых штыков-кинжалов к казачьей винтовке были представлены в ГАУ, а 30 июня 1910 года были получены Ружейным полигоном при Офицерской стрелковой школе в Ораниенбауме.

Имеющиеся в наличии документы не позволяют проследить дальнейшую судьбу образцов. Одно можно сказать определённо: клинковый штык к винтовке обр. 1891 г. так и не был принят на вооружение. Главную роль при этом сыграли экономические причины. Так, при модернизации винтовки обр. 1891 г в 1930 г. предложение принять вместе с ней клинковый штык, было отклонено, так как требовало значительных денежных затрат.

Имеются некоторые сведения о попытках в годы Первой мировой войны использовать в русской армии штыки клинкового типа. Летом 1916 г. была сформирована особая команда, вооружённая автоматическими винтовками, автоматами В. Г. Фёдорова и пистолетами Маузера. Часть оснастили многими техническими новшествами того времени: оптическими прицелами и биноклями, приборами для стрельбы из укрытий, переносными стрелковыми щитами. Среди вооружения упоминаются «особые штыки-кинжалы по образцу кавказского казачьего войска».

Любопытно, что приспособить к винтовке обр. 1891 г. клинковый штык удалось... немцам. В годы Первой мировой войны трофейные русские винтовки в немецкой армии снабжали специальным элементом для крепления германского клинкового штыка от винтовки Маузера. Такие образцы хранятся в Тульском государственном музее оружия.

Также имели крепления для клинкового штыка модели на базе винтовки обр. 1891 г., принятые на вооружение в ряде стран: Польша — модель 91/98/25, Финляндия — винтовки М27, М28, М28-30 («Шюцкор»), М30 и М39.

Что касается России, клинковые штыки к винтовкам обр. 1891 г., обр. 1891/10 гг. и обр. 1891/30 гг. использовались лишь в незначительных количествах, например, образец 1916 г. и клинковые штыки военного выпуска в период Великой Отечественной войны.

Игольчатый штык с четырёхгранным клинком надолго прижился в России. Один из вариантов штыка к опытной самозарядной винтовке 1930 г. В. А. Дегтярёва, хоть и имел деревянную рукоять, однако клинок штыка был четырёхгранный игольчатый. Принятый на вооружение в конце войны карабин Симонова был снабжён неотъёмным складным четырёхгранным игольчатым штыком.

Решение о замене игольчатых штыков клинковыми к магазинным винтовкам для Красной Армии из-за экономии средств так и не было принято. Тем не менее, уже после модернизации 1930 г. В. Е. Маркевич предлагал для своей винтовки ВЕМ — усовершенствованного варианта образца 1891/30 гг. — штык с «тесачным клинком». Клинковыми штыками-ножами были снабжены лишь самозарядные и автоматические винтовки АВС-36, СВТ-38, СВТ-40, а затем штык-нож был принят к автоматам Калашникова.

К концу ХХ века игольчатый трёхгранный неотъёмный штык сохранился у китайского варианта автомата Калашникова «тип 56».

История создания и принятия на вооружение русской армии винтовки Мосина

В данном цикле статей публикуются фрагменты книги «3-лн винтовка Мосина», написанной начальником отдела фондов ВИМАИВиВС, членом редколлегии журнала «Калашников», кандидатом технических наук Русланом Чумаком.

Автор - Руслан Чумак, к.т.н., начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ». Материал опубликован в № 235.

Для обеспечения максимально скорого перевооружения русской армии казнозарядными винтовками под металлические патроны, Военное министерство применило комбинированный метод, состоящий в принятии на вооружение сразу двух образцов оружия этого вида: новой 4,2-лн винтовки обр. 1868 г. и переделочной 6-лн винтовки. Такой подход позволял в кратчайший срок начать снабжение войск казнозарядными винтовками, ликвидируя опасное отставание в уровне вооружений с ведущими державами, при одновременной подготовке производства винтовок новой модели.

Первоначально образцом винтовки для переделки была выбрана винтовка, построенная по проекту лейтенанта флота Н. М. Баранова. В основе конструкции запирающего механизма винтовки Баранова лежал механизм винтовки Альбини-Брандлина 1867 г. с затвором, откидывающимся вверх и ударником прямолинейного движения, управляемого боковым ударным замком. Изменения, которые внёс Баранов в базовую конструкцию, минимальны. К ним относятся:

— изменение вида наружных граней затвора;

— утолщение рукоятки затвора;

— изменение очертаний ударника, ему придана коническая форма;

— экстрактор сделан по типу винтовки Терсена.

Но главное и существенное отличие винтовки Баранова от прототипа состояло в отсутствии ствольной коробки как таковой — муфта с шарнирным узлом для затвора припаивалась прямо к стволу над патронником.

В декабре 1868 г. для переделки дульнозарядных винтовок по проекту Баранова со складов было выдано 10000 винтовок, которые к середине 1869 г. переделали в казнозарядные. Но экономическая сторона предложения Баранова внушала тревогу и процесс поиска более подходящей конструкции для переделки винтовок продолжился.

Для решения этого вопроса по Высочайшему повелению создана Особая техническая комиссия под председательством ген.-л-та Резваго. После обсуждения нескольких образцов винтовок более простой конструкции (Альбини, Терсена, Крнка), комиссия выбрала винтовку венского оружейника Крнка. Прототип винтовки Крнка впервые появился в России в 4 квартале 1867 г. и уже тогда произвёл хорошее впечатление на Оружейную комиссию простотой устройства и пригодностью к использованию для переделки заряжающихся с дула винтовок. Но в тот момент от этой винтовки отказались по причине её приспособленности только к металлическим патронам, что считалось неприемлемым из-за неготовности промышленности к их изготовлению. Теперь проблемы с изготовлением металлических патронов удалось преодолеть и преимущества предложения Крнка перед предложением Баранова стали очевидны.

Испытания боевых качеств винтовок Баранова и Крнка (для чего пришлось сформировать ещё одну комиссию) не выявили преимуществ того или другого образца винтовки, но простота конструкции винтовки Крнка определила её выбор в качестве образца для переделки дульнозарядных винтовок.

Выбор в пользу винтовки Крнка был сделан исходя из экономических соображений (простота конструкции и дешевизна переделки), но на этот выбор повлияли и технические аспекты. Как с производственной, так и с эксплуатационной точки зрения винтовка Крнка являлась более совершенной, чем винтовка Баранова. В ней обеспечивалось свободное заряжание на больших углах возвышения, возможна чистка канала ствола с казённой части, гильза выбрасывалась за пределы оружия при открывании затвора (в винтовке Баранова гильза только выдвигалась из патронника). Винтовка Крнка, по сравнению с винтовкой Баранова действовала более надёжно при затруднённых условиях и была совершенно безопасной в случаях нештатного функционирования патронов и др., чего нельзя сказать о винтовке Баранова.

Характерной особенностью запирающего механизма Крнка, появившегося в результате его переноса на российскую «почву», стало изготовление ствольной коробки литьём из бронзы (у оригинальной винтовки Крнка эта деталь изготовлена из железа). Литьё снижало стоимость изготовления достаточно сложной по форме ствольной коробки, чему способствовал высокий уровень отработки этой технологии в России. Но применение прогрессивной технологии не поддержанное специальными конструктивными решениями, заложенными в конструкцию изготавливаемой детали, вело к быстрому износу узлов соединения железных и цементированных до высокой твёрдости затвора и выбрасывателя со ствольной коробкой с нарушением экстракции и появлению в ней трещин. В дальнейшем эти недостатки конструкции винтовки пришлось купировать с помощью отдания войскам специальных указаний по контролю за состоянием названных выше узлов оружия.

Характеризуя уровень творческого участия русских оружейников в разработке винтовок Баранова и Крнка, можно прийти к выводу, что оно было минимальным — винтовки приняты к производству практически в том виде, который имеют их зарубежные прототипы (речь идёт, конечно, о запирающем механизме винтовок, поскольку остальные их части (ствол, прицел, замок, ложа и прибор) изначально были взяты от русской 6-лн дульнозарядной винтовки обр.1856 г. — Прим. автора). В то же время русские оружейники провели достаточно обширные и полные по качеству результатов исследования при разработке 6-лн патрона к этой винтовке. За основу конструкции гильзы этого патрона взята гильза Бердана с усовершенствованиями по типу элементов, используемых в гильзе 4,2-лн патрона обр. 1868 г. (вкладная чашка). Но, несмотря на использование иностранной конструкции в качестве основы, высокий уровень конструкторской и технологической отработки этого патрона позволяет считать его самостоятельной конструкцией. Получившийся патрон имел хорошие боевые и эксплуатационные характеристики и обеспечивал кучность стрельбы, не уступающую винтовке, заряжаемой с дула. Отработка патрона винтовки Крнка показала высокий уровень отечественных оружейников в области баллистических исследований, глубокого понимания процессов, происходящих в стволе оружия при выстреле и функционирования в этих условиях всех элементов патрона.

18 марта 1869 г. Император Александр II утвердил предложение С. Крнка для переделки 6-лн дульнозарядных винтовок обр. 1865 г. и скорострельных винтовок обр. 1866 г. (Терри-Нормана). Предложение Баранова тоже приняли, но для переделки ограниченного количества винтовок, предназначенных для вооружения флота.

После утверждения образца винтовки для переделки, с целью подготовки перевооружения ею армии и осуществления безостановочного и качественного исполнения работ, приказом по Военному ведомству от 20 марта 1869 г. № 94 были образованы две специальные временные комиссии — Главная Распорядительная комиссия и Исполнительная комиссия по перевооружению армии. Цель назначения упомянутых комиссий состояла в обеспечении всех мер по успешному и быстрому проведению перевооружения армии и наблюдению за ходом работ на заводах и мастерских.

Задача Главной Распорядительной комиссии состояла в разрешении всех вопросов по перевооружению армии и по расходованию выделенных для этого дела денежных сумм. Главная Распорядительная комиссия образовывалась при Военном совете армии, её делопроизводство велось в канцелярии Военного министерства.

В состав Главной Распорядительной комиссии вошли следующие лица: председатель — Военный министр генерал-фельдмаршал Д.А. Милютин. Члены комиссии (все — члены Военного совета): генерал-адъютанты Мерхелевич и Карцов, товарищ генерал-фельдцейхмейстера генерал-адъютант Баранцов, председатель Исполнительной комиссии ген.-л-т Резвый, начальник канцелярии Военного министерства ген.-л-т Мордвинов.

Задача Исполнительной комиссии состояла в непосредственном ведении дел по обеспечению подготовки и проведения перевооружения. Исполнительная комиссия получила право следить за успехом изготовления и переделки винтовок, решать возникающие технические вопросы, осведомляться о количестве изготовленных и заказанных контрагентами оружейных частей и материалов для переделки оружия, а также и о мерах, принятых для безостановочного хода работ. Исполнительная комиссия образовывалась при ГАУ, где и велось её делопроизводство.

В состав Исполнительной комиссии вошли следующие лица: председатель — постоянный член артиллерийского комитета ген.-л-т Резвый. Члены комиссии: совещательный член Арткома ген.-л-т Баумгарт, начальник артиллерии петербургского военного округа ген.-л-т Князь Мосальский, постоянный член Арткома ген.-м-р Карташевский, командир Учебного пехотного батальона ген.-м-р фон Нотбек, инспектор местных арсеналов ген. м-р Гадолин, командир Лейб-гвардии Царскосельского стрелкового батальона ген.-м-р Вейнтраубе, инженер-механик Арткома статский советник Вышнеградский, постоянный член Арткома полковник Чебышев.

Практика создания Распорядительной и Исполнительной комиссий, где под единым руководством были собраны все должностные лица, способные влиять на ход работ, оказалась удачной, обеспечив перевооружение русской армии казнозарядными винтовками в весьма короткий срок. Опыт создания таких комиссий будет сохранён и применён ещё раз, при подготовке к перевооружению армии 3-лн магазинными винтовками.

Другим интересным фактом, сопровождавшим процесс изготовления винтовок Крнка, стало использование мер материального и морального стимулирования активно участвующих в нём лиц: казённым и частным заводчикам предоставлялось право ходатайствовать о награждении за особое усердие участвующих в процессе мастеров, как русских, так и иностранных — деньгами, медалями, орденами, мастерскими кафтанами и личным гражданством. Подобные меры получили развитие в период следующего перевооружения русской армии 3-лн винтовками обр. 1891 г., и приобрели вид сложившейся системы государственного поощрения за создание и организацию производства новых образцов вооружения уже в советский период истории России.

Товарищ новорег, нормальный пост должен выглядеть так.

Проекты танков «Объект 225» и «Объект 226»

В конце шестидесятых годов на вооружение Советской армии был принят первый отечественный основной боевой танк Т-64А. Наладив производство этой бронемашины, оборонная промышленность занялась созданием новых проектов. В рамках новой программы предполагалось создать основной танк, который будет принят на вооружение в восьмидесятых годах. К разработке перспективной техники были привлечены несколько ведущих предприятий отрасли: Ленинградский Кировский завод (ЛКЗ), Харьковское конструкторское бюро машиностроения и Челябинский тракторный завод. В начале семидесятых годов конструкторы трех организаций закончили работу над своими проектами.

Ленинградские инженеры во главе с Н.С. Поповым создали сразу два проекта перспективных танков: «Объект 225» (не следует путать с проектом 1941 года, также известным под названием КВ-5) и «Объект 226». Они отличались друг от друга некоторыми особенностями конструкции и составом агрегатов. Предполагалось, что в будущем состоится сравнение машин-прототипов, которое позволит определить лучший проект и продолжить его доводку. Аналогичным образом решили поступить с вооружением и силовой установкой. В качестве главного оружия рассматривались орудия калибра 125 и 130 мм, а в моторно-трансмиссионном отделении танка мог располагаться дизельный или газотурбинный двигатель.

В ноябре 1971 года на совещании у замминистра оборонной промышленности Е.П. Шкурко главный конструктор Н.С. Попов представил первую версию проекта «Объект 225». К этому моменту были определены основные особенности облика перспективной боевой машины, которые в дальнейшем не претерпевали значительных изменений.

Танк «Объект 225» представлял собой бронированную машину с боевой массой на уровне 41-42 тонн. Компоновка внутренних объемов была стандартной для отечественного танкостроения: отделение управления в передней части корпуса, боевое отделение – в средней, а в корме предлагалось разместить двигатель и агрегаты трансмиссии. Бронированный корпус перспективного танка «Объект 225» должен был иметь сравнительно высокий уровень защиты. В передней его части предусмотрели комбинированную броню общей толщиной до 550-600 мм. Борта корпуса – 70 мм. Максимальная толщина башенной брони достигала 550 мм.

Проект «Объект 225» предусматривал использование еще не разработанного к тому времени двигателя ВТДТ-1000Т. Все агрегаты боевой машины создавались с учетом использования газотурбинного двигателя с теплообменником. При расчетной мощности силовой установки 1000 л.с. удельная мощность боевой машины превышала 23 л.с. на тонну, что сулило неплохие ходовые характеристики. Согласно расчетам, на шоссе танк «Объект 225» мог бы развивать скорость до 70 км/ч. Внутри и снаружи бронированного корпуса перспективный танк имел несколько топливных баков, в которых могло помещаться до 2 тонн топлива, что обеспечивало запас хода до 600 километров.

Гусеничная ходовая часть танка «Объект 225» должна была иметь по шесть опорных катков на каждом борту, а также переднее направляющее и заднее ведущее колесо. Некоторые детали ходовой части, в том числе балансиры и пальцы гусениц, предлагалось изготавливать из титана.

В башне танка «Объект 225» должно было размещаться орудие, механизм заряжания и рабочие места наводчика и командира. В зависимости от результатов будущих испытаний перспективный танк мог получить 125-мм гладкоствольную пушку Д-89Т или 130-мм нарезное орудие ЛП-36В. Гладкоствольное орудие разрабатывалось артиллерийским конструкторским бюро Уралмашзавода (ныне «Завод №9») под руководством Ф.Ф. Петрова. Созданием нарезной пушки занимались сотрудники артиллерийского конструкторского бюро Пермского машиностроительного завода. Главным конструктором пушки ЛП-36В был Ю.Н. Калачников. С 1972 года на совещаниях, посвященных разработке перспективного основного танка, начали рассматриваться два проекта танковых орудий.

Как следует из имеющихся материалов, автомат заряжания танка «Объект 225» предполагалось выполнить по карусельной схеме с вращающимся транспортером. Поскольку рабочие места командира и наводчика были смещены максимально вниз, транспортер автомата заряжания расположили под крышей корпуса. Транспортер автомата имел 36 ячеек. Еще 14 снарядов можно было разместить в укладках боевого отделения и применять после израсходования боекомплекта в автомате.

Перспективный танк «Объект 225» должен был поражать цели как снарядами различных типов, так и управляемыми ракетами. С конца шестидесятых годов в качестве ракетного оружия для разрабатываемых танков рассматривались комплексы управляемого вооружения (КУВ) «Гюрза», разрабатывавшийся коломенским Конструкторским бюро машиностроения, и «Кобра» разработки КБ «Точмаш». В начале 1971 года проект «Гюрза» был закрыт, хотя в течение некоторого времени после этого продолжались работы по созданию ракетного комплекса специально для танка «Объект 225». Для поиска целей и наведения оружия предполагалось использовать систему управления огнем «Морж» с подключенным к ней набором новых прицелов.

В башне планировалось установить спаренный с пушкой пулемет калибра 7,62 мм с боезапасом в 3000 патронов. Крупнокалиберный зенитный пулемет и короб на 750 патронов к нему должен был находиться на крыше башни. Рассматривалась возможность создания дистанционно управляемой турели для него.

Танк «Объект 226», разрабатывавшийся одновременно с «Объектом 225», не отличался от него конструкцией, составом оборудования и вооружением. Все различия проектов заключались в используемой силовой установке. «Объект 226» должен был получить дизельный двигатель 2В16. При схожих характеристиках танк «Объект 226» получался немного тяжелее «Объекта 225».

Ориентировочно в первой половине 1972 года на ЛКЗ был построен деревянный макет перспективного танка «Объект 225». Вскоре после этого оба проекта, над которыми работали ленинградские инженеры, были закрыты. Расчеты показывали, что обе боевые машины не могут быть приняты на вооружение. Они не имели почти никаких преимуществ перед существующей техникой, однако были заметно дороже: на стоимости сказалось использование титановых деталей и ряда новых технологий. Одновременно с этим танки «Объект 225» и «Объект 226», согласно оценкам специалистов, не имели серьезных преимуществ перед зарубежными боевыми машинами того времени. Наконец, в рамках программы разработки перспективных танков ленинградские проекты заметно проигрывали харьковскому «Объекту 740».

Оба проекта, созданные под руководством Н.С. Попова, требовали дальнейшей доводки. В частности, для приемлемого повышения характеристик требовалось облегчить танк «Объект 225» примерно на полторы тонны. В случае с более тяжелым «Объектом 226» с дизельным двигателем требовались еще большие сокращения боевой массы. Облегчение обеих бронемашин грозило уменьшением уровня защиты, сокращением боекомплекта и т.п. ухудшением различных характеристик.

Возможно, конструкторы Ленинградского Кировского завода продолжили бы совершенствование проектов «Объект 225» и «Объект 226», однако в начале семидесятых годов перед ними стояли более важные задачи. С 1968 года на ЛКЗ разрабатывался основной танк «Объект 219», позже принятый на вооружение под названием Т-80. Некоторые наработки по закрытым проектам были использованы при разработке новых модификаций «Объекта 219». В частности, один из проектов его модернизации подразумевал применение газотурбинного двигателя ВТДТ-1000Т вместо ГТД-1000Т. Однако и этот проект был закрыт за отсутствием преимуществ перед существующей техникой.

Взято отсюда

Начальник службы охраны труда и техники безопасности Клиффорд Робертс выступает в качестве модели во время курса противопожарной подготовки для сотрудников больницы McGuire. США, 1965 год.

Свадьба и разрушенный Бейрут, Ливан, 1983 год.

Доктор Йозеф Менгеле, один из главных военных преступников в истории, проводил бесчеловечные эксперименты над людьми в лагере смерти Освенцим.

Мисс Беларусь и Александр Лукашенко, 1998 год.

Британский солдат фотографируется с детьми во время патрулирования. Белфаст. Май 1981 года.

Один из экспонатов в кунсткамере-легкие ребёнка, который ел арахис и один орешек попал в верхние дыхательные пути, закупорил трахею и привёл к смерти.

Репортер пытается взять интервью у задержанного члена этнической мафии.
Москва, октябрь 1991 г.

Немецкий тяжёлый танк A7V, Первая мировая.

Двa товарища Федя и Гаврила - жители мордовского села Вечканово. Российская империя, 1914 год.

ГАЗ–66 КЗ–1: Автобус, разработанный в СССР на случай ядерного постапокалипсиса. Середина 1960–х
Кузов на базе ГАЗ-66 имел 2 слоя стеклопластика и пенопластовое заполнение, чтобы спасти содержимое от теплового излучения. Округлая форма кузова частично спасала от ударной волны.

Все фото взяты с моего телеграм канала.