KPbICOMEH

Некогда, в дебрях МВД кто-то решил, что при всех количестве проверяющих на земле нужно больше контроля для Бога контроля. Произошло это то ли после того как ебанутый шизик Евсюков  пострелял людей, то ли после того как в Казани безмозглые латентные гомосеки приземлили пойманного злодея на бутылку,  точно никто не знает, но когда-то тогда.  Так вот, решили, что каждый день, двое (ну в нашей  провинции двое, в более крупных, наверняка и побольше) рандомно назначенных сотрудников из числа любого, даже микроскопического руководства, будут объезжать  территориальные отделы и проверять их по разработанным штабом чек-листам.  при этом один, кто званием постарше и поуважаемее, проверял городские ОВД, а другой ехал в область,  где ему намечалось три-четыре ОВД.

Проверяемые, естественно, к проверкам готовились, поэтому со временем, как и всё в руках бюрократов, инициатива стала обоюдоострой. Если проверяющий не находил косяков в отделах, то все вопросы адресовывались уже к нему, его прилюдно подвергали моральным гонениям и интеллектуальному остракизму. То бишь хуесосили по полной программе.

Конечно, в некоторых отделах временами сотрудники (а дебилов в МВД понабрали в последнее время столько, что теперь их на сто лет припасено) творят такую дичь, которую стоит не просто проверить, но и пресечь, причём с последствиями для творящих. Но, по моему опыту, это происходит, во-первых, не ночью, во-вторых, все места, где дичь может происходить я сейчас визуально осмотрел, побывав и на этажах розыска, и в обезьяннике, и в ДЧ, и в обшарпанных пенатах участковых, и даже в истекающих плесенью подвалах.

Ну и в третьих, именно этот отдел, буквально недавно был подвергнут тотальным проверкам и лютым анальным преследованиям.  ОМВД находился недалеко, в пятидесяти кэмэ  от областного центра и, как то утром, нашему драконоподобному командиру Кабанову пришло в голову провести учения и посмотреть, насколько отдел защищен от захвата.  Как оказалось, Дракон продумал не все, так как не стоило осуществлять захват с использованием поддельных удостоверений, похожих на настоящие один в один, самовольно менять время проверки, а тем более привлекать к наблюдению за операцией прокуратуру и журналистов.

По итогам проверки, журналисты доблестно засняли, как проверяющая группа захвата, беспрепятственно проникла в отдел, ходила по этажам руководства и трогала сейфы с секреткой. Мало того, группа  зашла и в оружейку, где перефоталась и с хранившимися там ржавыми «Макарками» и с намасленными АКС-74У и даже с одной СВД (со снайперским прицелом сорок четвёртого года выпуска).

Прокуратура же всё доблестно записала и проснувшийся в своём кондиционированном кабинете генерал лично, с иезуитской улыбкой, втащил Кабану  строгача.  Последствия этого строгача обосравшийся отдел в полном составе, вспоминал до сих пор вздрагивая и пысаясь в тревожном милицейском забытье, называемом сном.

( За исключением начальника ОМВД, Серёжи Ромова, бывшего по совместительству сыном армейского генерал-лейтенанта. Его все репрессии корректно обошли стороной.)

Зная всё это я, назначенный проверяльщиком отделов по области и получивший предписание о проверке трёх районов, находившихся в круге  приблизительно ста восьмидесяти километров, сегодня предполагал расслабиться хотя бы при проверке первого по маршруту ОМВД. Да и вообще, в целом, из всех обязанностей,  которые возлагались на меня в ментовке в то время, эта, контроль, выискивание косяков и виновных, а так же придумывание косяков при их отсутствии, была самая нелюбимая и  исполнял я еë даже не спустя рукава, а просто похуистично.  Может именно поэтому я сейчас и не лицезрею лампасные жопы в кулуарах Житной с большими звездочками на погонах.  Хотя, как по мне, вид на остров Ко Лан с Джомтьена куда красивее, да и звëзды на небе тут по ночам куда круче, чем самые блестящие на погонах.

Пока ответственный собирался с мыслями, что же ему написать в качестве нарушения, я вышел из здания отдела на свежий летний воздух. Стояла тёплая июньская ночь, на площади перед отделом жёлто светили пару фонарей и красненькая ламочка над входом в районную администрацию.

Прислонившись в служебному форду я закурил. Где-то глубоко в душе я наверное мизантроп, потому что наслаждаюсь таким временем, когда нет людей вообще, а есть только свежий ветерок, звёзды, тёмный спящий город и я.

Идиллию нарушил громкий телефонный звонок из кармана уродской форменной рубашки с короткими рукавами.

« Сидит ящур, ладу-ладу,

На ореховом кусте ладу-ладу…»

Звонило руководство. Дракон.

- Слушаю, тащ полковник -  тапнул по экрану «сяоми» я

- Валерьян Сергеевич? Вы где сейчас территориально? -  не расходуя себя на «здоровки» проскрипел Кабанов.

- На выезде,  по предписанию проверяю ОМВД «Ебенищенский» - бодро ответил я, предчувствуя проблемы. И они не заставили себя ждать.

- Заканчивайте. В этом районе произошла перестрелка на базе оптовой торговли «Марс». Знаете где? Вам надо срочно выехать туда, Ромов в курсе уже,  разберитесь с ним с ситуацией – «знаете где» вопрос был риторический, отвечать на него не требовалось, Кабанов полагал, что я и так должен был знать каждый вонючий закуток в области. Впрочем, на этот раз это соответсвовало истине и я лишь ответил:

- Есть!

На что последовал сухой, совсем без эмоциональной смазки, совет:

- Разберитесь и доложите!

Какие уж тут обнимашки…

Ёптово-продуктовая база «Марс» была бельмом в глазу как областного руководства так и Ебенищенского ОМВД.  Располагалась она на стыке Ебенищенского района и городского округа, на федеральной трассе, в пятнадцати километрах от областного центра. Правили здесь, причём с неспокойных девяностых годов, азербайджанцы. За высоким забором с единственным вьездом располагались кирпичные склады, хозяева которых торговали сезонными дарами природы: картофаном, помидорками, дынями с арбузами, иногда, по случаю и не всем, травой, героином и насваем.

Помимо хозяев азерботов, на базе наличествовал полный интернационал, от армян с таджиками до индусов с вьетнамцами. Здесь же были алкашки для мусульман (в которых якобы не видит аллах, как водку разливают в заварочных чайничках), глубоко законспирированный ( то есть скорее всего крышуемый может быть тем же Ромовым игорный зал), неоднократно разъябываемая мной и Ломтёвым молельная комната, а так же куча разных других интересностей. По причине общей продажности, шкуронаправленности и беспринципности населения базы она вся была инфильтрована, как барбоска блохами и глистами, агентурой всех правоохранительных структур, не удивлюсь даже если и иностранных.

Здесь ничего нельзя было сохранить в полной тайне и, в то же время, можно было исчезнуть навсегда бесследно.

Я махнул рукой выползшему на свежий воздух ответсвенному, неторопясь (куда уж тут спешить теперь) докурил и поехал на жалобно посвистывающим ремнём генератора форде обратно, по направлению к областному центру. Развлечений теперь на всю ночь, особенно если кого наглушняк привалили.

Въехав та территорию бызы я застал там необычную для двух часов ночи оживлённость. Везде бегали какие-то носатые личности, на исковерканном русском отдавая команды личностям внешности азиатской. Посреди суеты образцом спокойствия выделялся белоснежный УАЗ Патриот начальника ОМВД и пара «бобиков» с мигалками. Туда я и поехал.

Вылез, подошёл к раскладывающему бумажки Ромову. Мы знали друг друга неплохо, когда то давно работали вместе в налоговой полиции и отношения у нас были ровными.

- Привет, Серёг, что, не спится? – обратил внимание на себя я, протягивая клешню для рукопожатия.

- А ты чо здесь? -  недружелюбно посмотрел он на меня, пожимая, впрочем, руку.

- А я ответственный сегодня, твоих проверял как раз

- Проверил?

- Нормально всё, не переживай

- Да мне похуй!

- Да я знаю…Мне Кабанов сказал узнать и организовать. Ну и что здесь?

Похуй или не похуй там Серёже, но сегодня я назначен «старшей женой повелителя». Пусть отчитывается.

- Короче ситуация какая -  принял реальность Ромов – сегодня, в одиннадцать сорок вечера, на базу приехали два чечена. Молодые на БМВ пятёрке. Чёрной разумеется. Номер есть, только с цифрами, буквы не запомнили. Регион бэхи дагестанский, ноль-пятый. Искали какого-то своего, Хамзу, типа он им денег должен. Пошли к директору на базе, разговаривали дерзко. Тот их послал, чечены не уходили. Директор – вон он стоит, Сулейман,- Ромов ткнул пальцем, в стоящего недалеко от и размахивающего руками возрастного азербайджанца – говорит, что вежливо просил их выйти. Пиздит. У него тут за вышибал трое, двое наших, типа казачков, и один ингуш, вот их чечены и постреляли из травматов. Сделали пять выстрелов, три раза попали, ингушу в  бедро, одному из казачков в лобешник. В итоге ингуш в больничке, ненадолго, наш вон сидит, там в голове кость одна, нихера не пробьёт. Чечены свалили, причём очень быстро, по федералке, им ещё напоследок кирпичом заднее стекло пробили.

- Ориентировку гайцам дал?

- Ты меня поучи работать. Конечно. И мои на трассу поехали и через ДЧ.

- Надо бы еще им в Управление позвонить.

Я сразу же вытащил телефон и набрал номер дежурного в Управлении областного ГИБДД.

- Добрый вечер, ответственный по  УМВД Арнов

- У нас тут чэ-пэ, село Егорово, база «Марс». Примите ориентировку пожалуйста, чёрный БМВ, пятёрка, буквы неизвестны….эээ, номер Серёг … два-пять-семь, пятый регион. Заднее стекло разбито. В машине двое, чеченцы, вооружены травматическим оружием. Нанесение травм средней тяжести. А может, тяжёлых. Да, Да. В сторону Москвы скорее всего, но может и наоборот, выезд двести восемьдесят второй километр Можно мне, можно начальнику ОМВД Ромову. Или в ДЧ ОМВД. Они звонили кстати?

- Нет ещё? Ну, значит позвонят.

-Видишь? – это уже я обратился к Ромову, повесив трубку – дежурка долго думает. Они сейчас пока руководству сообщат, да себе запишут для отчёта…

- Мммм - неразбрчиво промычал на мои поучения Серёжа – давай, работай, твоё солнце ещё не село. А я буду сейчас мигрантов всех тут проверять.

Он направился к суетливому Сулейману. Поздоровался с ним за руку. На пару Ромовских фраз Сулейман замотал башкой и стал ещё больше размахивать руками. Ой, знают тут Ромова, с первого взгляда видно,  причём с тёмной стороны. Знают, боятся, но не уважают.

Подошёл к ним.

- Люди злые, командир – вещал азербайджанец – будить их сейчас и проверять значит из себя вывести. Не надо их дёргать а, браааат?

Сука, да откуда это «брааат» жалостливым тоном произнесённое у них прицепилось у всех?

- Доброй ночи! – я подошёл к ним  – проверка документов  это требование руководства Управления. Здесь не жилая зона, что бы тут спать. Или у Вас тут люди живут? – тот я добавил ложной заинтересованности -  тогда будем ОМОН с миграционкой вызывать…

Хоть я не представлялся, старший по базару  явно обратил внимание на меня ещё когда я общался с Ромовым.

- Не, не надо брааат…Сейчас всех приведём…- и он тут же крикнул несколько фраз на азербайджанском своим шнырям.

Ну и ладненько. Я повернулся уходить. Пусть начальник ОМВД тут разбирается, тем более на помощь сюда приехал ещё одна машина, «гранта» с тремя, судя по всему участковыми.

Но Сулейман меня догнал

- Вы приезжайте к нам – не по ситуации радостно прогнусил он – меня спрашивайте сразу…

- Извини, Сулейман – у меня затренькал телефон и я отошёл. Не до льстивых разговоров сейчас.

Позвонил Ломтёв. Его разбудил Кабанов и велел контролировать. Ломтёв был заспан и озабочен. Потом, когда я заканчивал с Ломтёвым позвонил Кабанов. Требовал доклада. Я доложил. Дракон хмыкнул «работайте» и явно решил активизировать ГИБДД.

Хотя парни сработали чётко – уже сразу после звонка Кабанова мне позвонили с гаишной ДЧ  и сообщили что чеченов остановили, задержали, отобрали паспорта везут в ближайший пункт полиции. Сделал это всё наряд из двоих суровых гаишников со спецбатальона.

- Их там оставят – сообщил дежурный по ГИБДД. Им еще на трассу снова работать, да и двое их всего, охранять они никого не будут. Дежурному там передадут и всё.

- Так куда их везут?

- В Мошковское отделение полиции, в Мошково.

Ебать, отделение полиции в этом посёлке даже не отделение а пост, ночью состоящий из одного человека, дежурного. Нам же в МВД не нужны люди на земле, нам нужны люди в штабах и секретариатах. Вот и имеем такую блевотину.

- Блин, может они там посидят! Я сейчас организую доставку!

- Ну, минут тридцать побудут, ладно. Только быстрее.

Я, держа телефон у уха, одновременно звоня Ломтёву, метнулся к Ромову, с важным видом прохаживающемуся вдоль выстроенных в две колонны обитателей базы.

Через пару минут, двое пепсов с местного отдела вместе с опером из СОГ и участковым, завели мигающий синим и красным бобик и (хотелось бы сказать рванули, но нет) поплелись в сторону трассы.

Я отчитывался по телефону начальникам разных уровней.

Среди различных телефонных звонков милицейской бюрократической братии раздался один, нестандартный. Звонил Султанов, глава  некоммерческой организации «культурная автономия чеченских и дагестанских народов».

Один из тех, кого прикормила администрация, типа отвечающих за межнациональные отношения, толстых здоровых мужики от пятидесяти до шестидесяти лет, в дорогих шмотках, национальные отличия которых заключались только в именах и фамилиях. Один владел банком, второй ресторанами, третий строительной конторой, и так по списку. Они пытались лоббировать исключительно свои денежные интересы , надували щеки перед своими и рассказывали как их  советы слушает губер, мэр и главный фээсбэшник. По факту ничего в реале не решали. Но на сложившейся репутации делали денежку, обувая своих же земляков как липку.

- Здравствуйте, Валерьян Сергеевич! Это Султанов Хамид Исаевич, помните?

- Конечно, помню, здравствуйте.

-Извините, вы же на работе сейчас?

- Да, а как вы узнали?

-Мне руководство  отдела подсказало, что вы вопросом занимаетесь (ну спасибо Ромов, сочтёмся. Впрочем рассусоливать и не буду).

- Да Вы знаете, Хамид Исаевич, вопроса то и нет. Мы все вопросы уже решили.

- О как! Быстро вы…

-Стараемся.

- А можно там как то…- приступил он к своему главному вопросу

- Боюсь что никак. Этнической составляющей тут нет, заниматься будет уголовный розыск. Вам, для выяснения  лучше с адвокатами общаться, если граждане их найдут. А сегодня всё.

- Ну ладно, если нужно что будет, вы позвоните.

- Хорошо.

Ещё один горец решальщик на мой лысый череп.

Минут тридцать было спокойно. А потом всё пошло наперекосяк.

Гайцы честно ждали подкрепления минут тридцать. Потом им поступила команда сваливать и они отчалили, оставив двух чеченов сидящими на стульчиках в коридоре ОП. Дежурному отдали их паспорта. Машину никто не досматривал, потому что дежурный Мошковского ОП не имел права оставлять дежурку. Чечены посидели минут пятнадцать, похихикали, а потом, под грустные взгляды дежурного встали и уехали.

Кавалерия на «бобике», как оказалось, сначала поехала не туда, а потом древний автомобиль и вовсе закипел. Был ли там хвост Султанова, не был, я теряюсь в догадках до сих пор.

Снова начались звонки. Мне угрожал Кабанов, потом паниковал Ломтёв. Меня расспрашивали, убеждали и запугивали различные клоуны из числа проверяющей шоблы. Я стоял среди этого, как ненавидящий цыган мальчик Томми из кино Гая Ричи.

Вывел из состояния дзена меня звонок Султанова. Этот позвонил и сказал что он может организовать встречу с какими-то «старшими», которые якобы  обеспечат явку искомых чеченов на опросы, но для этого я должен (эта блядина так и сказала, «должен») отдать их паспорта. Тут у меня попапала вожжа под хвост и я, немного в повышенных тонах и более ярких красках чем надо, рассказал Хамиду, что могу сделать с его пилорамным бизнесом, а так же ночным шалманом для понаехавших. А я мог так задрочить их миграционными проверками, что там была бы просто пустыня.Поорав я вежливо попрощался. Конечно решать я с ним ничего не стал, ибо зашквар.

Собственно после этого меня одолело почти буддийское спокойствия и я решил поехать домой немного поспать. Утро вечера мудренее.

Однако, часа в четыре утра, по телеге меня настиг ещё один звонок. Звонил Семён Лапин, начальник отдела по раскрытию особо тяжких ( с лёгкой руки киношников такой отдел несотрудники зовут «убойным»), который сейчас исполнял обязанности начльника всего розыска. Разговор был короток и ясен.

- Здорово. У тебя сбежали люди там?

- Привет. Не у меня, но сбежали.

- Ха. А на тебя всё повесят.

- Да и срать

- Завтра оба чечена приедут к восьми утра в Ебенищенский отдел и сдадутся. Считай я решил.

- Спасибо

- Да какие спасибо, будешь должен.

- Ромова предупреди и Кабанову скажи. Только про меня не упоминай. До связи.

Вот так. Легко, просто и непринуждённо на ровняке вогнали меня в долги, которые, я знал, непременно придётся отработать. То, что шкурняков не будет я знал, Лапин был не из таких, но вот либо ценную информацию отдать или дело или что-то подобное это запросто.

То, что Серёжа Ромов с утра качественно охуеет, немного скрашивало сложившуюся жопу.

- Ну получил - не глядя на него, а следя за каплями дождя на стекле уныло сообщил я. Предстоящая пьянка, дождь  и  потрёпанная реклама водки «Хрювгань» прямо напротив главного входа в универ почему-то вгоняли меня в меланхолию.

- Нормально водишь? – продолжал доёбываться Иван, разминая в руках «кэмэлину».

- Нормально -  повернул голову я к нему.

- Ну тогда есть тема- заговорщицки понизил голос он.

- Знаю я, блядь, твои темы… На криминал подписываться не буду – от Ивана с его характером и замутами можно было ожидать всего, вплоть до предложения развозить цыган по адресам для продажи ими чеков героина.

- Да ничо подобного. У меня дядька коммерс, ну ты знаешь. (Дядька у Ивана действительно был сравнительно богатым на те времена бизнесменом, занимаясь всем , от торговли мукой, до участия в учредительстве средней паршивости банка). Ну вот. Ему надо уехать на год примерно. Он попросил отца или меня последить за его машиной на стоянке. Ну поездить на ней иногда, так, что бы видимость была что она катается. Ну, чтоб не спиздили. А у нас прав нет ни у кого. Вот он и просил найти человека надёжного. Я сразу к тебе.

- Прикольно. А как я ездить буду, меня ж менты сразу примут? А чо за машина? И сколько раз брать будет? – даже слепому было понятно, что меня проняло.

- А он доверенность выпишет… Нормальную, с печатью, на вождение, без права продажи. И ездить будем вместе, хрен я тебе дам одному.  Машина американская, джип такой большой (все внедорожники тогда массово называли джипами). Будем брать пару раз в неделю, во «дворец» гонять будем. («дворцом» называлась общегородская дискотека, проводимая в бездействующем Дворце молодёжи и спорта рядом с запущенным парком)

- Огнище! - меланхолии как не бывало, и бухать в общагу мы пошли уже в приподнятом, предстоящими автоприключениями  настроении.

Через неделю я стал обладателем доверенностина право управления настоящим монстром – чёрным трёхдверным «Джи-Эм-Си Юкон».

- Это как «Тахо» только покороче - пояснил Ванькин дядька, отдавая мне документ, и добавил – за каждое повреждение  ответишь.

Сейчас бы я сто раз подумал, но в то время градус похуизма в моей голове превышал все разумные пределы и я пропустил грозное знамение проблем между ушей.

В этот же вечер мы с Иваном пошли пялиться на автомобиль.

Машина была просто великолепной. Огромная, залезать в неё приходилось с трудом, широченная, с двумя белыми кожаными креслами впереди, и диваном, получше чем у ректора в приёмной, сзади.  Селектор автомата на руле. Зелёная подсветка на приборке, создающая впечатление, что ты в как минимум в «Соколе Тысячелетия». Короче «один у меня, второй у Майкла Джексона», если понимаете о чём я.

И понеслось.

Мы ездили по городу по вечерам, в темноте, но очень медленно. Так, что бы проходящие мимо люди могли видеть наши счастливые рожи и понять, насколько удалась наша жизнь. На городских дискотеках мы вызывали фурор и разрыв шаблонов между нашим внешним видом и автомобилем. Весь доступный контингент этих тусовок был нашим, из-за чего нам даже забили, но как то-робко, пару стрелок.  Мы же с Иваном, в свою очередь, подогревали ажиотаж рассказами, причём всегда разными, о том, каким образом  мы заработали на эту тачку. Байки были настолько оголтелыми, что даже мы ржали вспоминая их.

Так продолжалось с месяц.

А потом машину тупо спиздили ясным днём прямо с автостоянки, под благодушный взгляд подкупленного сторожа.

До самой зимы я чуствовал себя так же, как растрелянный этой осенью президент Афганистана Наджибулла: потерявшим всё и изгнанным из детройтского рая королём. И навсегда усвоил истину: «Чем больше шкаф, тем громче падает».

Дядька претензий к нам не имел, так как к нему, как оказалось самому имели претензии налоговые органы и ему пришлось провести за границей не год, а три.

Такие дела.

Исторический фон.

Осень того года не выдалась особо бурной на исторические события, но была богата на авиакатастрофы и празднования.

В сентябре в Москве нарисовался Майкл Джексон и выступил с одним из грандиознейших концертов, которые я видел. А я видел, мы с единомышленниками всё же купили самые дешманские на концерте, но пиздец дорогущие для нас билеты и на перекладных электричках, зайцами, сгоняли в Москву. Это было здорово.

В угаре декоммунизации алкопрезидент повелел переименовать празднование годовщины Октябрьской революции 7 ноября в некий День согласия и примирения. Кого с кем? Загадка.

Ну и япошки начали  продавать первые DVD и их проигрыватели. «Discman» для меня стал тогда заветной целью, естественно, разочаровавшей меня по её достижению года через два.

P.S. Уважаемые читатели, я, наконец, с моральными травмами, выскулил себе очередной отпуск и собираюсь провести пару недель в местах, не позволяющих мне выкладывать новые байки и враньё про ментов. Прошу понять и простить, следующий рассказ выложу через пару недель.

В целом, в его словах, была доля правды. Поработав уже без малого десяток лет в разных конторах , связанных с ОРД, знаешь, что порой бывает нужно нарушить закон. Как бы это ни звучало, нужно и практикуется такое для дела. Ну, например, я знаю ценного агента по линии наркоты, который информацию о барыгах сливал только за героин. И его контакту, оперу, ставшему уже начальником отдела, приходилось  придерживать изьятый на обысках «хмурый» для получения новой инфы. И таких случаев полно и в экономике, и в розыске и даже, прости господи, контрразведке…  Или вот, патроны Виталиковские… Нужны ведь для дела , хоть и противозаконно. А если кто стуканёт, могут и за хобот взять.

Кстати о стукачах. Как оказалось, в недавней моей  неудачной вылазке в Мордор, информацию по Пашкной «зафире» рубщикам слил непосредственно Полухин, начальник Синьковского РОВД. Судя по биллингу, он скинул полученный номер ещё кому-то из ментов (разумеется, я все номера контактов сохранил и рано или поздно мы узнаем кому), ну, а дальше дело техники. Глыбина Полухин (как, впрочем, и меня, и Алексеича, и Виталика, давно работающий  начальник РОВД со временем знакомится со всеми областными операми, если не дурак, конечно, а Полухин дураком не был) знал, так что устанавливать ему там было и нечего.  А установив, Полухин позвонил Корчевскому и благодушно, не шифруясь, сказал, что идя на работу по Синьковке, лично видел как  приехал бэпник с области, и предложил найти Пашу, чтоб проконсультироваться, по каким то личным вопросам. Вот и всё. Безобидненько и просто. Хрен что докажешь.

Ну ладно, ничего, поразнюхаем.

-Не, Слава, – вывел меня из мыслей выпутавшийся Курлыга – нам разрешили взаимодействие с вертолётным полком! Подписали всё, что надо. Теперь мы и с воздуха злодеев ловить будем!

Алексей Борисыч, несмотря на то, что жил с мамой, характером обладал креативным и настойчивым. Однажды, он поднял голову к небу и увидел там военный вертолёт, бесцельно летающий по своим бесполезным военным надобностям. Он выяснил, что в сорока километрах от нас располагался военный полк, в котором проводят переобучение лётчиков на разные типы вертолётов. И зона их полётов совпадает с двумя кусками области, где воруют лес ( к сожалению мой «Мордор» к ним не относился). С тех пор подполковником овладела идея приспособить слоняющихся по небу военных к нашим полицейским делам. И он пробивал её всеми силами, аж на протяжении шести месяцев. Бомбардировал и УВД и армейцев письмами, проводил совещания. И вот, наконец, сбылась мечта идиота.  Военное руководство, в аж генерал-лейтенантском звании пошло Курлыге на встречу, и  подписало совместный план проведения профилактических мероприятий. Первый вылет, конечно же, с военной неумолимостью, был объявлен на завтра. Теперь оставалось только выбрать жертв лётных наблюдателей.

Сырников, изначально скептически относящийся к этой идее, вернее к вероятности её воплощения в жизнь,  сейчас же тему подхватил. Недолго думая, в первый полёт было решено отправить присутствующих при оглашении шикарной новости, то есть собственно Курлыгу(инициатива ебёт инициатора), меня и Павла. Виталик отскочил, так как сегодня был в отгуле.

Курлыга принял решение с собачьим энтузиазмом. Вот прям чуть хвостом не вилял. Похуист Паша хмыкнул и пожал плечами. Со мной же возникла проблема.

Надо сказать, что летать я дико боялся. Меня пугало полное отсутствие контроля над этим процессом, когда ты просто сидишь привязанный к стульчику, а какой-то взрослый полностью распоряжается тобой. Как в детском саду «Журавлик», ей-богу. Поэтому летал я только по необходимости отдохнуть в Египет или в какую командировку.  Это сейчас я несколько пообвык, а тогда я был абсолютно не приучен к перелётам.  Поэтому на роскошное предложение Курлыги от меня последовала целая волна обоснованных и не очень отказов, доводов, контрпредложений и матерных выпадов, которые, немного понаслаждавшись ими, пресёк Сырников.

- Ладно, хватит пездеть. Не ссы, милиционер! Никто, кроме тебя – и он щелчком отправил бычок в окно, чуть не попав в спину шедшему к патрульке расхристанному пэпэеснику. Пришлось принять сложившуюся обстановку как данность.

Следующий день полностью перевернул мои представления о полётах.

С утра пораньше мы впятером, ибо  Виталик и Сырников не отказали себе в удовольствии посмотреть как нас таскают по небу, оседлали «Соболь» и, в сопровождении наших гаишников, которым предстояла роль быстрого реагирования на то, что мы углядим с неба, выдвинулись в сторону военной части. Вёл микроавтобус Паша и всю дорогу Алексеич с Виталиком, поглядывая на меня, травили анекдоты про авиапроисшествия и вообще на авиационные темы. Было весело и немного нервно.

Утро было великолепным. Сухое и очень тёплое для начала октября. Солнце светило как не в себя, подсвечивая  прямо таки хрестоматийно Левитановскую  золотую осень.

В полку нас встретили как родных. Без каких-либо инструктажей и другого ненужного хлама, нас сопроводили на посадочную площадку огромного по своей площади вертодрома, где уже шумел двигателями камуфляжный Ми-8 с большой звездой на боку. Под шум движков нас представили командиру вертолёта  -  толстому лысому полковнику, по совместительству заместителю командира полка, и второму пилоту –молодому старлею, который вообще не обратил на нас никакого внимания.

- Ну что, пехота, полетаем? -  улыбнулся кэвээс и сделал приглашающий жест рукой – грузимся, кто летит.

Мы забрались в тесный, заваленный каким-то, несомненно секретновоенным, барахлом салон и расположились у иллюминаторов, половина из которых были открыты.

- Надо закрывать? – спросил Курлыга у залезшего последним полковника.

- А нахуй? – вопросом на вопрос ответил тот – мы выше километра сегодня не полетим, у нас второй полёт, человек только осваивается. Вы, если что надо будет или увидите, к нам заходите, или бортача пните, он сейчас залезет. Ты у них старший?

- Нууу… да я, наверное – засомневался Курлыга.

- Порядочки у вас, гражданских - беззлобно осудил военный – зовите меня Степаныч, я с вами летать буду. Вернее летать будут молодые, как этот – последовал кивок в сторону кабины экипажа, где в наушниках уже сидел старлей - а я их учить не падать. Короче надо будет ниже, или остановиться, или выйти – полковник заржал – говори. Только громко.

И военный пошёл дальше в кабину.

- Ну что покойничек, покувыркаемся?! – донеслась до нас фраза оттуда а остальное заглушили раскручивающиеся турбины.

В кабину заскочил молодой, промасленный бормеханик в старом выцветшем камуфляже, закрыл дверь и мы полетели.

Самое неожиданное для меня, что страха не было. Обстановка в ми-восьмом внутри крайне напоминала мне  старую, добрую буханку. Смехуёчки и пиздохаханьки Степаныча (который был лётчиком с опытом боевых полётов длинною во все три наших сознательные жизни вместе и ещё Героем России, обладателем двух «мужиков» и вообще целого иконостаса наград), не вызывали тревоги, у наоборот успокаивали.

Взлетев по самолётному, мы сделали крюк над вертодромом и невысоко, метрах на пятистах, пошли в сторону Заозёрского. Внизу мелькали дороги, реки и леса, сверху напоминающие тайгу. Было настолько круто, что я даже высунул руку в открытый иллюминатор, навстречу холодному солнечному ветру. А потом и рыло. А потом и фотоаппарат, прихваченный собой для фотодокументирования порубок.

Вертолёт не летел прямо. Мы рыскали в разные стороны, то снижаясь, то поднимаясь. На высоте с километр (или выше) было особенно красиво. Никакого сравнения с пассажирским самолётом.

Примерно через час Степаныч высунулся из кабины и замахал нам.  Я с Курлыгой подорвались, Паша же откровенно бездельничал, пялясь на виды.

- Вон там – проорал Степаныч, показывая вперёд и вправо через блистер- дым идёт!

- Туда давай! – это уже старлею.

Действительно это была рубка. Законная или нет, мы не знали, сверху не проверишь. Однако выглядело это всё как кусочек леса, окружённый полем, в середине которого был костёр. И трактор.

- Снижаемся? – рыкнул полковник.

- Не, не надо! – прокричал в ответ я – координаты у нас какие, где мы? Я просто позвоню нашим на земле!

Летнаб из меня был ещё хреновый, я совсем не ориентировался сверху.

- Тут примерно! – второй пилот протянул мне планшет в скартой и тут же получил пиздюлей от командира.

- Не отвлекайся, я говорить буду! Тут примерно – Степаныч ткнул похожим на сосиску пальцем в ту же точку.

- Спасибо! – я ушёл передавать Сырникову месторасположение порубки, а курлыга так и остался в кабине экипажа. Лицо его светилось счастьем.

Летали мы часов до трёх.

Прилетев обратно, никого из наших мы в части не обнаружили. Бесцельно поболтавшись по территории, хотели было уходить, но были пойманы Степанычем, который затащил нас в столовку и накормил вкуснейшим (голодному человеку всё вкусно) борщём с гречкой и котлетами. И даже налил самогона собственного изготовления, которым явно гордился (жуткий брандахлыст был, почти первак, но все похвалили). Зачётный мужик. Надо ему будет в следующий раз коньяка привезти, что ли.

Часа в четыре позвонил Алексеич и сообщил, что рубка была незаконной, троих людей прихватили, Виталик  с гайцами остались её оформлять, а он едет за нами. О как, ещё и палочку сделали.

На обратном пути Сырников с Курлыгой были в явной эйфории, радовались как дети и на следующий полёт порешали действовать ещё смелее, попробовать десантироваться.  Мы с Пашей переглянулись и тот покрутил пальцем у виска.

Однако следующие три полёта результатов не дали. Степаныч, которому я всё же вручил намученный в БЭПе контрабандный «Хенесси» в количестве трёх бутылок (а его варварски хотели уничтожать), старался как мог, но успеха первого полёта повторить не мог. Войдя в раж, он даже заговорил о ночных полётах. В части как раз были новые Ми-28 с ночным оборудованием, и возможности на них полетать. Но потом пошли дожди.

В середине октября стало посуше и мы, вчетвером, Алексеич, Паша, я и Виталик, появились в части снова. Наземным составом сегодня работал Курлыга со своими подчинёнными.

На этот раз нас загрузили в самый настоящий боевой «крокодил», Ми-24, который, судя по внешнему виду, гонял ещё моджахедов со всякими рэмбами в Афганистане.

- Я тут летал недавно, покажу вам одну точку – сообщил нам перед полётом Степаныч – очень странная. Проверим?

- Конечно – азартно ответил Сырников – если что, снижайтесь, мы попробуем сегодня десантироваться.

Сырников своих идей так просто не оставлял, хотя и я и Паша и даже Виталик, были противниками этого. Всё же нужны какие-то тренировки и опыт, а нас никто подобному не учил.

- Алексеич… – начал Паша, но Сырников упоролся.

- Я всё сказал! Мы будем прыгать если что! – самодурски закусил губу он.

- Бляяядь – только и вырвалось у меня, и, как эхом, у Виталика.

- Не хотите, не надо, я один полечу! – надулся Сырников.

Алексеича, несмотря на некоторые закидоны, мы уважали. Поэтому всё же, попездев, полетели.

Степаныч наблюдал за нашим балаганом хитро и по доброму, как Николай Дроздов, наблюдающий стайную жизнь сурикатов.

«Двадцать четвёртый», по моим личным впечатлениям сильно отличался от пузатой «восьмёрки» в полёте. Тесный, хищный и быстрый. С квадратными иллюминаторами, в которые быстро проносились земля и леса. До точки мы долетели за считанные  полчаса.  «Точка» была интересной. Среди лесов,  у небольшого круглого озерца находилась обнесённая квадратным забором одинокая ферма, к которой подходила грунтовка. А на территории за забором стояли автомобили. Около десятка и даже более.

На этот раз засуетился Виталик.

- Это же типичный «отстойник» для ворованных тачек! – тыкая пальцем в машины сообщил он - Хотя может, конечно, автосервис…

Автосервис, в лесу, далеко за пределами городов…Хотя что только в жизни не бывает.

- Ща убедимся - ответил Степаныч и начал резко снижаться. Не надо было , конечно, проще было сразу улететь и посмотреть потом , по тихому, но никто сказать это Степанычу не успел. А он принимал решения по военному быстро и без базаров. Люминий, значит люминий.

Мы оказались прямо над домом. Метрах в тридцати.  Да, автосервисом тут и не пахнет, машины  свежие, и никаких строений, кроме небольшого дома и нет.

Из дома выбежал человек и закрывшись рукой от ветра уставился на боевой вертолёт.

-У меня у свояка, такие пидоры машину угнали недавно! – проорал Степаныч, я снижаюсь! Давайте, работайте! А я вам помогу! Будем крутить воронку!

У кого-то явно начались флэшбэки с чеченской.

Вертолёт опустился почти на грунтовку перед домом, поднимая тучу пыли.

И не у него одного как оказалось.

- Вперёд, пошли!!! – в тон ему подорвался Сырников – на землю!

Ебать, в этот момент он пиздецки смахивал на Дейви Джонса из «Сундука мертвеца», орущего «На дно!!!»

И Сырников выпрыгнул первым!

Расстояния было метро два, подполковник приземлился удачно, и даже не упал, только пробежал, сильно посунувшись носом вперед.  За Сырниковым, как верный Панчо выпрыгнул Виталик. Самый спортивный из нас, он приземлился совсем без последствий и побежал к дому.

Я заорал «ёбанаврот!!!» сел на край вертолёта свесив ноги и под Пашин крик «Да вы тут охуели все?!» спрыгнул, немного зацепившись курткой за край. Упал, на коленки, испачкал камуфляжные штаны в грязи. Я выжил, ура, отметил мозг, впрочем без особой радости.

Отбежал в сторону, когда за мной тяжёлым мешком свалился Паша. Приземлившись на ноги, он заорал и упал на бок, схватившись за лодыжку.

-Помоги ему! – показал на Пашу Сырников и, развернувшись, побежал к дому, вытягивая из кобуры Макаров.

Вертолёт пошёл вверх. Стало тише. Но не сильно

- Ёбаный Алексеич! – орал всегда невозмутимый Паша держась за ногу - идёт он нахуй со своими замутами! Какого хуя я повёлся на вас, дебилов! Да  в пизду вас всех с вашей ментовкой и ёбучими авантюрами!

И дальше с вариациями.

Он был во многом прав, в своей эскападе. Что хотел сделать Сырников было непонятным. Тема не наша, если она вообще есть. Ломится в дом? А какие основания? А если там всё законно?  Авантюра чистой воды. Реакции охотничьей собаки без мыслей.

Ми-24 поднялся невысоко и стал облетать дом по кругу держась мордой к нему. Со двора летели тучи пыли, ветки , какой то мусор.

Представляю, как охуевали внутри.

Я помог Паше подняться, и он, хромая, пошёл к дому. Делать нечего, надо поддержать своих. Я пошёл следом.

Закончилось всё, на удивление хорошо.

В доме действительно оказался отстойник краденого автотранспорта, за которым следил хозяин дома, пятидесятилетний алкоголик и рецидивист. Он, решивший что менты теперь на вертолётах прилетели по его душу, был в таком изумлении, что раскололся прямо во дворе, и даже написал явку с повинной. С областного УВД были вызваны опера с ОБКАТ розыска, которые с удовольствием легитимизировали мероприятия, записав себе на счёт с десяток «палочек». Алексеич услышал много нового от Паши, принял это в штыки, и эти двое минут пятнадцать орали друг на друга во дворе фермы. Однако позже, уже по дороге домой, Сырников с некоторым даже смущением извинился.

Хитрый Паша сразу же воспользовался тем, что загнал начальника в моральные долги, взяв долгий больничный на лечение якобы распухшей лодыжки. За лодыжку же он получил и страховку. И я точно знал, что эти две недели больничного он провёл на страховые деньги в Сочи с одной белорусской барышней, с которой там же и познакомился.

Я (и Виталик тоже) получил ненужную бумажную благодарность  и бесценное осознание того, что и у неплохих начальников есть куча тараканов в голове.

Десантирований больше не было, хотя на вертолётах мы летали до ноября, пока не пошли затяжные дожди. Думали продолжить по зиме, но зимой в Москве сменилось командование, которое новый совместный план не подписало.

Кому надо, ссылка на рассказы по эшникам : Начало

Для тех, кому непонятны сокращения: Глоссарий

С месяц назад я завёл таки «большое» дело оперучёта, которое мне долго не хотел подписывать не знакомый с «Сильмариллионом»  Артемьев,  из-за его странного названия: «Нуменор». Я защищался, и всё-таки продавил эту погремуху, ведь название «Мордор» району присвоил не я, а нуменорцы в лоре были как раз теми , кто вытащил за жабры тёмного повелителя из его норы. Правда сейчас, каждый раз, когда я подписывал документы на прослушку,  Артемьев пиздел, что в его годы, такой хуйни не было и опера спокойно называли все оперативные дела по лесу «Лесники» или, на худой конец «Лешие».  То же пытался донести до меня и Сырников, но его я заткнул рассказом как мой товарищ по истфаку и налоговой полиции Иван, в своё время, назвал ДОУ «Лернейская гидра», вызвав фурор в центральном аппарате, когда оно, по причине крупного ущерба почти в ярд, докатилось до контроля у тогдашнего начальника Фрадкова. Так что пусть скажет спасибо за моё короткое и в принципе традиционное название.

Теперь легендированному названию улыбались судьи, у которых я подписал больше десятка постановлений о технических мероприятиях, ограничивающих права личностей, превративших остатки реликтового Бузкулецкого бора, в котором века четыре назад крестьяне и мелкие помещики пачками изничтожали пшеков с крыльями на жопе, в жалкое подобие фоллаутовских пустошей.

И сегодня мы выехали по первому, организованному мной мероприятию, познакомиться с лесами и попробовать поймать одну из бригад с трактором, с утра пораньше планировавшую  вырубить ещё кусочек.

Читая поступающие сводки, я уже немного знал, кто и какие функции в команде Корчевского исполняет. Немного понимал, что фурора из нашего заезда делать не стоит, а лучше вообще его не афишировать.  

Поэтому выклянчив у Сырникова талоны на бензин, заправили личный Пашин Ёпель и поехали вчетвером, выехав по темноте, в четыре утра. Я, Виталик, Анатолий и, естественно Паша, в качестве водителя и оперативного прикрытия. Местных не предупреждали.

По дороге поили переборщившего накануне с дамами и алкоголем Павла захуеверченным  Анатолием напитком дальнобойщиков: кофе заваренном в термосе на «кока-коле». Попробовав его раз, я с ужасом часа три слушал своё сердце, пытающееся выломиться из рёбер и не пил такое никогда больше. Что чувствовал Паша я не знаю, но его глаза, смотрящие в ночь на трассу были крайне похожи на глаза поттеровской Букли, охуевшей от попадания под хвост файервола.

Километров за тридцать полностью остановились, додели лесную экипировку, вытащили из багажника рюкзаки, подготовившись к тому, чтобы выйти из машины за максимально короткий период

На рассвете, пересекая границу «Мордора», перед мостом через Клюзьму втроём легли на пол автомобиля, оставив взгляду стороннего наблюдателя только Павла. Хорошо, что его «Зафира» позволяла такое сделать, хотя сидящие сзади Виталик и Анатоий лежали буквально друг на друге. Мы их не осуждали, хотя время от времени прикалывали. Но то, что происходит на оперативно-розыскных мероприятиях, остаётся на оперативно-розыскных мероприятиях.

Так же, вповалку, проехали спящую Синьковку и выехав на грунтовку  немного расслабили булки.

Серым мокрым утром мы проехали почти безлюдную Пустошку и , в километрах двух за ней развернулись. На коротком,  чуть менее минутном автостопе, высадились, горохом попрыгав в придорожную канаву рядом с присмотренной лесовозной дорогой.

Паша же стартанул в обратку, и где-то в километре от нас поставил автомобиль  на берегу петляющей здесь рядом  с дорогой Клюзьмы, так, чтоб его местоположение позволило смотреть за дорогой и сел на стульчик  изображая из себя охуительного рыбака. Правда он больше пялился в свежекупленную фантастическую книжку, что-то там про черепаховый суп, чем за поплавком, который просто телепался по течению. Паша не рыбак, Паша охотник. В его обязанности, помимо чтения, доставки и наблюдения входило ещё и осуществления связи с «центром», с нашими кабинетами, в которых Сырников пил кофе с сигаретами, ожидая вестей от «горячей» прослушки.

И вот звук опелевского мотора быстро затих и мы втроём остались среди чистого прохладного воздуха, пахнущего смолой мокрого елового бора и тихого стука капель по лесной подстилке. Тихонько переговариваясь, покурили накинули рюкзаки, поправили прихваченные пистолеты, и собрались идти.

- Погоди – вдруг остановил меня Виталий. Он скинул с плеч свой рюкзак, камуфляжный «сплавовский» однодневник и засунул руку во внешний карман.

- Вот, возьми – он вытащил и сунул мне в руку древнюю на вид картонную коробочку, в которой рядками было упаковано четырнадцать пээмовских патронов. Двух не хватало.

- Чтоб подучётные не тратить – улыбнулся Виталик и вытащил себе такую же.

- Спасибо - я достал свой пистолет, выщелкнул из магазина четыре верхних и вставил подаренное. Спрашивать откуда да почему не стал, джентльмены о таком не спрашивают. Хотя было приятно, что меня окончательно приняли в команду.

- А мне? – спросил жадный Толик.

- А у тебя ж ствола на постоянке нет? Вот оформишь, и выдам – важно, по интендантски проговорил Виталий. Анатолий действительно был без оружия сегодня, мы его решили использовать как фотографа, для документирования.

- Ну вот…- проныл Толя – надо и мне получить…

В том, что сотруднику «пирожковой» милиции получить на постоянку ствол  будет сложнее, чем получить генеральское звание, я его просвещать не стал.

- Туда! - махнул рукой вглубь Виталик и мы, уже подготовившись окончательно, пошли.

- Да лет пять назад мы в розыске группу автомобильных воров приняли, так у них склад оружия на обыске нашли. Я и приныкал пачек пятьдесят. Ты особо их не трать, у меня их уже не так много осталось – всё же пояснил Виталик – сначала на развлекухи кучу спустили, по банкам пострелять. А так, в воздух бахнуть вполне можно, чтоб не отписываться потом.

- Спасибо – ещё раз поблагодарил я.

И всё же хорошо в лесу! Раннее утро, тишина и лёгкий туман превращали даже варварские вырубки, вдоль которых мы шли, в подобие приключения. Кое-где виднелись столетние мхи, время от времени кусты черники. Уже метров через пятьдесят от дороги я встретил коричневую  шляпку белого гриба.  Это вам не в кабинете сидеть, разглядывая пыльные папки с бухгалтерской первичкой, разглядывая платёжки на предмет вывода активов при преднамеренном банкротстве. Нет, в экономических темах есть тоже свой интерес, спихнуть какое-нибудь налоговое преступление по возмещению НДС на внешнем рынке, суммой в ярд,  которое документировал пять лет, вызывает законную гордость, но никто не возместит тебе протёртые штаны и проклёванную руководством нервную систему.  А здесь ходишь, дышишь, охотишься на самую хитрую  в мире дичь и любые начальники начальствуют очень далеко. Красота.

Через  километр, когда мы сделали по лесу довольно приличный круг, обходя Пустошку, из которой вот-вот должен был выехать трактор с  Анатолий начал как тот осёл из «Шрека»,  спрашивать когда придём и сколько осталось. И тихонько поднывать, что устал.

-  «Съешь осиновой коры, и взбодришься до поры!» - не оглядываясь произнёс Виталий.

- «Чай не химия какая, чай природные дары!» - откликнулся, идя самым последним я.

Как оказалось мы оба с Виталиком были любителями «сказа о Федоте-стрельце», причём именно в филатовском телевизионном исполнении. Теперь, время от времени, мы заёбывали коллег цитатами оттуда. Они ( цитаты то бишь) , на мой персональный взгляд, характеризовывют оперативно-розыскную деятельность, да и вообще работу в современном МВД как нельзя лучше. Описание «был Федот ни красавец, ни урод, ни румян, ни бледен, ни богат, ни беден, ни в парше, ни в парче, а так, вообче» как про меня написано. А уж как генералы на царя из «Сказа» похожи…

Мы наматывали километры не просто так.  По прослушке выходило, что низовым рубщикам, вернее их бригадирам, старшим, ставил задачи правая рука коммерса Корчевского, Никита Черных. Ставил, между прочим чётко, согласовываясь со своими планами и графиками. Всё это обсуждалось по телефону без малейшей боязни, видно было что такая система работает не первый год. Так вот нынешнему старшему, которого мы планировали и взять на рубке с поличным было  указано и конкретное место спила лесу, севернее Пустошки, и чёткое место вывоза напиленных шестиметровых стволов – площадка недалеко от разрушенной фермы, куда мог подъехать грузовик с прицепом.

Благодаря технике мы всё это знали ( как я говорил, у меня под контролем стояло уже более десяти человек)  и на нынешней реализации я планировал не только «срубить палочку», а посмотреть вообще всю систему взаимодействия  Корчевского, Черных и кого другого при поимке  бригады. И, при удаче, поиметь какие-нибудь живые источник информации уже внутри  коренных обитателей «Мордора».

Пройдя ещё с километр, мы вышли в полосу нетронутого леса на севере от деревни. Судя по далёкому побрёхиванию собак, она находилась километрах в трёх от нас.

Нашли развороченную лесовозную дорогу, по которой наша добыча наверняка должна была заехать в лес и, в метрах трёхстах от неё, удобную ложбинку с парой поваленных деревьев. Здесь и осели. Вытащили термос, заготовленные бутера. Ну а что, трактора пока не слышно, можно и позавтракать. Кстати часов десять утра, что-то сонный клиент пошёл.

Однако ни в одиннадцать, ни в двенадцать  трактор так и не поехал. Не слышно было ни пил, ни работы чего-то другого. Вышло солнце, стало даже тепло. Связь была, поэтому решили навести справки.

Я стал звонить Сырникову, в надежде разузнать что там по «горячей», а Виталик набрал Павла.

По итогу созвонов ничего понятней не стало. Паша сообщил, что мимо ни «фрэды» и «фишки» не проезжали, только пара местных машин в сторону Синьковки. Алексеич сказал что с БСТМ ему не звонили и обещал перезвонить. Минут пятнадцать просидели в тишине, пока не раздалось жужжание вибровызова моего коммуникатора (досмартфонная эпоха на дворе была, да).  Зато мой точ-аш-дэ, брал в любых ебенях, ну почти.

- Ну что, Валерьян, можете сворачиваться -  без прелюдий начал Алексеич – вас слили.

- Когда? – только и нашёлся спросить я.

- Утром, когда вы мост переезжали. Прошла сводка, девочки из бюро не обратили на неё внимание, так как она вроде не касалась. Черныху позвонил человек, видимо «кукушка» с моста, сказал, что незнакомая иномарка с одним водителем проехала. И номер озвучил. Пашин.  – Алексеич помолчал, видно закурил, слышно было как щёлкнула его «Зиппо» - Черных , похоже эсэмэской кому то его отослал, тому что потом он звонил  по новому номеру и предупредил что с «области» человек у них «в гостях».  Понятно, что Пашу «пробили» оперативненько и понятно, что наши же. Сегодня в лес уже никто не поедет. Так что возвращайтесь. В следующий раз. Я всё, что говорили, попросил сохранить, приедешь, оформишь чтоб на диске прислали. И по эсэмэскам надо технику оформлять, и биллинг брать. Работы подвалило полно.

- Понял Алексеич, до завтра.

- На связи.

День был испорчен. Вернее, рабочий день был коту под хвост, но у нас ещё оставлась природа. Чтоб не пропадать выезду просто так, да и не давать местным возможностей расслабиться, мы пошли по грибы.  В итоге, часам к трём мы нагло, втроём прошли по пустошке с полными, всеми имеющимися в рюкзаках пакетами белых, подосиновиков и лисичек. Грибов было полно, поделились с ними и с Пашей. Ну а потом, часам к четырём свернулись и поехали домой.

Вот такое. Первый «мордорский» блин комом.

Кому надо, ссылка на рассказы по эшникам : Начало

Для тех, кому непонятны сокращения: Глоссарий

- Ну так и пусть берут в дежурке, кто им запрещает! Я рапорта на выдачу всегда подписываю! – упирался Артемьев – вам что лень? - угроза в его голосе стала почти ощутимой.

- Нет, но мы уезжаем и по неделе бывает! Дежурка через день или два названивать начинает. Недавно по смене не передали и мне звонить начали все подряд. Вплоть до генерала дошло, я объяснения даже писал.

- Помню я твои объяснения,  такой тарабарщины я в жизни не читал – немного мягче проворчал Артемьев.

- Стрелять то умеешь? – это уже мне, не участвующему в словесной битве двух Ёкодзун.

- Третье место в позапрошлом году среди правоохранительных структур области! – гордо выебнулся я. Дешманский кубочек с красной перламутровой ножкой действительно сиротливо стоял у меня на сейфе. Времени повторить подвиг не представлялось.

- В командировке был?

- Так точно.

- Хуёчно. Все вы там стрелки лютые. А если завалит кого? – трепыханье руководителя становилось всё менее упорным, но всё более ехидным.

- Тащ полковник, так не только ж люди. Ещё и зверья полно всякого – Сырников тактически верно сменил тему.

- Какое нахер зверьё ты мне втираешь. Месяц назад в районе участковый три раза в стаффорда стрелял в башку, тот живой остался! Ты чё из «макарки»  медведя завалить решил! – Артемьев возмущённо перевёл взгляд на Алексеича.

- Нет, но пугнуть то можно…- опустив взгляд, как бы признал ошибку Сырников.

- Пугальщики ебучие… Ладно, но под твою ответственность Сырников– добив короночку, Артемьев размашисто подписал рапорт и запулил его по столу в мою сторону.

- Идите, милиционер. Сырников, а ты останься, по делам переговорим ещё.

Выдохнув,  я вышел  из кабинета.

Теперь впереди были врачи с комиссией, кадровики с визами и полиграфом (вообще детектор лжи не требовался, но наш начальник Управления кадров был человек современный и извращенец не из последних) и вишенка на торте: психолог.

В среду, заранее сообщив об этом Сырникову, я направился в поликлинику УВД, место, где врачи (ну или почти считающие себя такими) безуспешно пытаются совместить клятву Гиппократа с инструкциями МВД, собственной ленью и субординацией. Никого, кроме крупного руководства за людей тут вообще не считают, и все, кто приходит к ним с карточками для них  -  мясо. Здесь можно легко набирать материал для анекдотов и стендапов про врачей, просто надо запоминать и рассказывать правду, которая будет казаться смешной выдумкой. Например моему товарищу в стоматологии зубной врач, напоминающий немецкого эсэсовца не сомневаясь выдрал два здоровых зуба, а оставшийся между ними, который как раз надо было удалять, стал лечить, долечив до жуткого флюса. Здесь хирурги ставили неврологические диагнозы, а окулист просто не ходила на работу в течение года. В стационарном отделении вообще творились чудеса карательной медицины, напоминающие «игры в кальмара» из корейского сериала. В общем эскулапы тут были ещё те, пестующие свою профессиональную деформацию в питательной среде отсутствия контроля и желания работать. Польза от них, конечно, была, у них всегда можно было легко взять больничный даже не болея и они выдавали путёвки в различные ментовские санатории, например, можно было легко намутить месячный отдых в январе в солнечной Ленинградской области. Отопление к отдыху могло не прилагаться, но кого волновали эти частности?

Вот сюда я и пришёл по направлению кадров, проверяться у всех врачей, достоин ли я, смогу ли удержаться от того, чтоб не пустить себе пулю в лоб, не сдав вечером пистолет в дежурную часть.

В кадрах, кстати, всё прошло на «ура». Меня около трёх часов промурыжили, задавая вопросы о моих родственниках до седьмого колена, но написали нужные справки и отправили на полиграф. Старый седой полиграфист Иваныч, ранее бывший экспертом-химиком ЭКЦ и провонявший контрафактным алкоголем так, что глаза слезились ещё в коридоре, ещё час настраивал свою адскую машину, после чего сообщил, что аппарат сломался, и отправил меня с положительной характеристикой далее. Мне повезло, так как он меня знал, мы с ним пересекались по работе ещё в БЭПе, и у нас были отличные отношения, основанные на совместном употреблении спиртных напитков, а если бы не это, пришлось бы мне ждать неустановленный срок до ремонта техники. И это могли быть и годы.

Я отстоял здоровенную очередь в регистратуру, среди пенсионеров МВД, простуженных (и делающих вид, что простужены) сотрудников,  непонятных бабок, неведомым образом возникающих в этой очереди (у меня всегда было стойкое ощущение, что бабки сами собой заводятся от очередей, как грибы от влажности) и личинок сотрудников, проходящих свою первую в жизни медкомиссию. Получил свою жидкую карточку из пяти листочков, тем самым начав один из нуднейших квестов, которые можно было бы придумать.

Сначала мне надо было сделать флюшку, затем пройти ряд врачей и закончить визой терапевта. Потом меня ждало тестирование у психологов и окончательная беседа с Главным Психологом всего УВД. После этого мне давали справку что я могу (что конкретно я могу, было неважно, такие же комиссии проходят и при приёме на работу и при поездках на Кавказ, и при назначении на особо важную работу в штабе и, возможно, при резкой смене личностной философской концепции с детерменизма на экзистенциализм).

С флюорографией мне повезло. Очереди не было и я проскочил её по быстрому. Дальше в моём безумном трипе следовали:

Хирург. Старый седой извращенец, заставивший меня раздеться до труселей и зачем-то постоять на одной ноге. На мой вопрос, как это поможет мне эффективно обращаться с пистолетом, хмыкнул и отправил меня восвояси с визой «здоров».

Невропатолог. Долго интересовалась всё ли у меня в порядке, заставила дотронуться пальцем до носа, спросила, не думал ли я о самоубийстве, после чего поставила в карточке совершенно нечитаемую закорючку, которую можно было трактовать и как «здоров», и как «глубоко и неизлечимо болен».

Стоматолог. Здоровенный, лет тридцати, волосатый мужик, с руками, похожими на клешни морячка Папайя и лицом смахивающим на Грету Тунберг.. Помня судьбу Вадика Лапшина (это ему повыдирали лишние зубы), с ним я разговаривал стоя, готовый, как африканская антилопа,  к резкому побегу. И через зубы. Но тот спросил меня всего лишь «жалобы есть?» после чего отпустил с миром и углубился в чтение автомобильного журнала. Низкий поклон тебе, дорогой товарищ.

Отоларинголог, она же окулист (настоящий окулист на работу просто не приходила, являясь какой то там родственницей генерала).  В темпе прогнала меня через таблицы «ШБМНК», сунула по нос ватку с уксусом, пошептала из угла кабинета, а после того, как я ответил на всё правильно, выпроводила меня из кабинета.

После этого я, окрылённый, метнулся к терапевту, рассчитывая закончить квест до обеда, однако тут меня ждал облом: терапевт уходила на обед куда раньше мерзкого  милицейского сброда, примерно полдвенадцатого.  Поэтому пришлось сесть в очередь и ждать. Ждал я весьма долго, часа три, пока терапевт отобедала,  потом ходила по коридорам, делясь с коллегами впечатлениями от приёма пищи, потом принимала особо приближённых людей. После этого, мельком взглянув на меня, он перелопатила мою карту, поставила печати  и выдала направление к психологам.  Началась вторая часть марлезонского балета.

Подпитав себя пирожком, кофе и сигаретой в три часа дня (заранее оговорённое время, опоздаешь – жди неделю) я нарисовался  в крыле поликлиники, где обитали психологички. Рулила ими Главный Психолог – молодая, миниатюрная кореянка, чьё чувство собственного величия затмевало ЧСВ любого, даже Кирокорова.

Вместе с ещё пятнадцатью бедолагами, я прошёл тестирование: четыреста вопросов распечатанных на новых бумажках, восемьсот вопросов на поюзанных жёлтых листах, сделанных ещё в СССР и двадцать два вопроса на компьютере (видимо ноу-хау именно с наших болот). Вопросы охватывали различные сферы жизни от «хотелось бы мне рисовать цветы», до «нет, я никогда не срусь ночью в кровать».  После этого, в отдельных кабинетах было ещё анкетирование и всевозможные цветовые тесты, где раскладывали карточки с цветами от самого противного (всегда клади коричневый и фиолЭтовый, предупреждали меня) до самого весёленького.

И только после этого, девочки-миньоны с каменными лицами отводили тебя на собеседование к Главведьме.

С тестами я справился куда раньше многих, поэтому попал к психологу с большой буквы «Пе» одним из первых.

Сначала всё было миленько, она задавала стандартные вопросы, я стандартно улыбался и отвечал.

- Пьёте?

– По праздникам.

- Курите?

– Не без этого.

- Наркотики употребляете?

– нет, конечно.

- А приобретали или употребляли?

– да приобретал и употреблял.

- !!!??? – глаза стали круглые как в анимешках – поясните?

- Покупал в наркоконтроле, причём бывало и партиями, употреблял при операции на аппендицит.

- Шутите?, Ну, ну…

- Нет, просто правду говорю.

- Ладно, татуировки есть?

- Неее.

- Родственники - психбольные, алкоголики, наркоманы ?

- Все помер… Нет, никого. Все здоровые

- Серьёзнее пожалуйста, или я проводить собеседование не буду!

- Понял, понял, простите.

- Выпиваете по праздникам, а праздники когда?

- Ну, День рожденье, Новый Год, День милиции… ( вертелось на языке про хануку и курбан-байрам, но неимоверным усилием сдержался)

- А в будние что пьёте?  (типа вопрос с подковыкой)

- Исключительно воду.

- Нравиться?

- Да. Чувствую себя верблюдом. (ну не шмогла я, не шмогла!)

Холодное оскорблённое молчанье на две минуты. Главный Психолог что-то записывает на листочек.

- Руки до локтя закатайте, пожалуйста. Хм, что за шрамы?

- Этот от пилы, этот в детстве раков ловил под камнями, на стекло напоролся…

- Хммм. ( ну прямо мисс Марпл)

- О самоубийстве не думали?

(после полутора тыщ ебанутых вопросов? Да не раз!)

- Нет, у меня всё прекрасно.

- Что вообще ничего не беспокоит?

- Ну раньше, когда я шёл в милицию, меня беспокоили разные вопросы…

- А теперь? - в глазах огнём загорается интерес

- А теперь мучают разные ответы!

Тишина.

Главпсихологиня  молча встаёт и выходит из кабинета, презрительнго бросив:

- Ждите!

Минут через тридцать приходит помощница.

- Вам, по результатам собеседования, хотели отказать. Есть сомнения в правдивости Ваших ответов. Однако Алина Викторовна, даёт Вам шанс, и подпишет документы если вы принесёте завтра справку о прохождении полиграфа, на предмет употребления алкоголя и наркотических средств.  Вот направление. Завтра ждём до четырёх.

Понятненько. Не имей я знакомства с полиграфологом, осуществить подобное за день было бы практически невозможно. Меня бы завернули, и всё пришлось бы делать по новой.

Я сделал озабоченное лицо выходя с бумажкой из кабинета. Главная стояла в коридоре, разговаривая с кем-то из врачей.

- До свидания – грустно сказал я, проходя мимо.

- Всего хорошего – мило улыбнулась она, и глаза её мстительно сощурились. Плохо не владеть информацией.

Назавтра я стал обладателем зелёной карточки-заместителя, позволявшей мне таскать пээмку сколько я захочу, полиграфист Иваныч стал хозяином зелёной бутылки ирландского «Бушмиллса», а Главная психозавра владельцем объёмной справки об отстутвии у меня выявленных алкогольной и наркотической зависимости, а так же коррупционных связей. (справки Иваныч печатал по шаблону, переделывать который считал ниже своего достоинства).

Кому надо, ссылка на рассказы по эшникам : Начало

Для тех, кому непонятны сокращения: Глоссарий

Спасали от медленной и мучительной пытки только две вещи: изредка попадающиеся в газетах интересные статьи (редчайшие, почти как бриллиант) и областной краеведческий музей наверху.

Например, в газетах я вычитал интереснейшую, весьма криповую, историю про строительство моста на нашей речке, пересекающей город. Так вот, в начале шестидесятых городу понадобился ещё один мост, способный выдерживать не только лёгкие повозки но и суровые советские танки. В Питере как раз, планировали поменять один из их мрачных каменно-чугуниевых мостов (предтечи не разменивались на убогую собянинскю плитку, если меняли, то сразу мостами и кварталами) и тот мостом решили перевезти к нам. А что бы установить его как надо, решили запустить на дно ныряльщика с уровнем и рулеткой.

Ныряльщик не всплыл.

Времена были суровые, не нынешние девяностые, когда количество утопленных бандитами в этой самой речке уже и считать задолбались, поэтому человека стали искать.

Притащили спасателей-водолазов, с оборудованием и медными шлемами, и спустили одного на место потери ныряльщика.

Минут через десять водолаз стал отчаянно дёргать шнур, который использовался для связи (это вам не «уоки-токи», шестидесятые ёпта!). Водолаза вытащили и немножко подахуели. Водолаз был в истерике, дрожал как такса под дождём, и нёс какую-то дичь.

«Черти, черти, меня пиздили черти» - только и причитал он. И всё бы ничего, отвезли б в дурку, да забыли, но водолаза украшали пиздецовые синяки, расположенные по всему водолазу. Пояснить толком водолаз не смог и когда отошёл, вода была мутная. Какие-то чёрные головастые твари схватили его и пиздили.

Ну, тут народ проняло. Сейчас бы понеслись за священником, или за агентами спецслужб, борющихся с монстрами, ну или, на худой конец, к учёным-отшельникам с супергеройской жилкой. Но были шестидесятые, святые отцы сидели на голодном пайке, и единственные черти в округе были только на агитплакатах, агента Малдера со Скалли ещё не изобрели, а супергерои-учёные строили в академгородках ракеты,  а не изобретали второй хуй из вибраниума.

Поэтому привезли военных. Жёстких боевых пловцов, которые, возможно совсем недавно,  резали американских  «морских котиков» в Адаманском море. Военные спустились под воду.

Не было их минут сорок. Настолько долго, что первый секретарь обкома, метаясь по берегу, почти сжевал свою серую кэгэбэшную шляпу (в газете была его фотка, правда хренового качества, но готов поклясться, что шляпа у него была весьма погрызена).

Когда военные поднялись из воды, народ подохуел второй раз.

Они вытащили здоровенного, чёрного сома, длиной куда больше самого рослого морячка с самыми стальными шарами. Всё оказалось просто. Когда-то на месте строительства моста утонула баржа и там поселились сомы. А поскольку их никто не трогал, они выросли просто огромные. И защищали свою баржу от пришельцев.

Ныряльщика мне было жалко. Его не нашли.

И такие истории всё же изредка скрашивали моё пребывание в серых подвалах.

Наверху же располагался краеведческий музей. В нём проходили  музейную практику с десяток наших однокурсников. Сначала мы просто ходили пялится туда на экспонаты и картины, однако очень быстро поняли, что каждую пятницу и выходные, после обеда музей остаётся пуст, и принадлежит только нам. В эти дни работники уходили, музей не работал и охранялся крепко пьющим дедом. А дед уже к трём часам дня расслаблялся в алкогольном угаре так, что его разбудить не мог и тактический ядерный взрыв.

Поэтому каждую пятницу мы играли в войнушку.

Опытным путём было обнаружено, что в музее имеется куча образцов «эха войны»: разнообразного оружия, одежды, касок, которые не выставлялись в экспозициях и просто хранились на складе. Поэтому желающие делились на две команды: немцев и немцев, ( наше оружие и форму не брали из уважения к тем кто её носил, а вот немецкое шло в дело в полный рост. Просто одни немцы были времён первой мировой, а вторые, сорян за каламбур, второй), и весело проводили часа два-три за реконструкцией альтернативных сражений, бегая с различными шпарлыгами по коридору. Как кого не зарезали штыком в пылу сражений я не понимаю до сих пор.

Однако сейчас всё это времяпровождение, скучное и веселое, подошло к концу. И, в качестве своеобразного эпилога, сегодня, в последний день практики, было решено отметить лето, третий курс и вообще всё хорошее прогулкой по воде. У одной из наших однокурсниц в наличии имелся совершенно шикарный сборный парусный катамаран, который родители разрешили ей обкатать в хорошей компании. Естественно, компания собралась немедленно и преотличная (три девушки и три молодых человека), и, на следующее же утро после окончания практики мы собрали его ( кстати почти в том самом месте, где когда-то сомы прессовали водолазов), поставили парус и рванули вниз по течению. С собой у нас был алкоголь и магнитофон на батарейках, а так же палатка и отличное настроение. В спину нас догоняла небольшая гроза, в парус дул отличный ветер, та, что по реке мы прошли куда больше чем рассчитывали и остановились на шикарном пляже.

Отдых и ночёвка были стандартны для студентов, вырвавшихся на свободу, и только с утра мы поняли ту жопу, в которой оказались.

Утром нас настигли полный штиль, жара, абстинентный синдром (алкоголь был далеко не первого качества, да) и осознание того, что возвращаться нам надо против течения. Почти тридцать километров. После тщетных попыток грести двумя вёслами, было принято решение взять трос и тащить катамаран  по берегу.  Причём однокурсницы нам отказались помогать вообще, даже тем, чтобы просто пройти пешком. Они остались на блядском резиновом судне, загорая и хорошо проводя время. Мы тащили втроём, идя по тонкой полоске песка у воды гуськом.

И вот тут, в этот день, я понял, что всегда, везде, и до самой смерти меня будет тошнить от шаблонного мышления, от глупых штампованных шутеек и всего с этим связанного.

На подходе к городу, километров за десять, именно тогда, когда мы вконец заебались, были основательно поедены слепнями и поколоты острыми ветками, нам стали попадаться отдыхающие. Сначала по одиночке, парами, потом всё больше и больше. И каждая, каждая тварь особь с улыбкой нам говорила одну и ту же фразу «О!!! БУРЛАКИ НА ВОЛГЕ!!!!» И гнусно хихикала, считая свою шутку единственной и неповторимой.

Сначала мы терпели. Потом начали тихонько посылать шутников на хуй. Потом и не тихонько. И только на последнем километре обрели ясность мысли внутренний покой, позволяющий отвечать на банальности усталым взглядом, полным уверенности в своём полном внутреннем превосходстве.

Вот так и отпрактиковались

Исторический фон:

Летом прошёл первый тур выборов президента. Во второй тур ожидаемо прошли Зюганов и Ельцин. Остальные, в том числе пафосный Жирик, предательский Горби, жёсткий как дуб Лебедь слились.

На этом фоне откуда-то из Турции чеченам подвезли тротила и они начали развлекаться, взрывая в Москве троллейбусы и поезда в остальной стране.

Под самый конец лета тот самый Лебедь с каким-то террорюгой всё таки подписали договорнячок об окончании Первой чеченской. Но взрывов меньше не стало.

В августе  в качестве последнего участника смертной казни в России был расстрелян  маньячила Головкин. После этого мы стали следующих маньячил, террористов и редкостных тварей держать под замком, гладить по голове, кормить кашкой и собеседовать с психологами.

За рубежом Усама бен Ладен объявил войну пиндосам. Они на это, правда, забили болт, а зря.

24 августа была основана компания Valvе. Фоллаут форевер, собираем крышки. А ещё вышла самая первая Квака.

Вышла шикарная «Скала» Майкла Бэя.