KPbICOMEH

Однако, во время поступления, с медом я пролетел.  В какой-то солнечный день, я решил что половить рыбу на дачном пруду будет для меня лучше, чем узнавать, когда в приёмной комиссии мединститута день подачи документов и легко  променял несомненно блестящую но короткую (ибо убил бы я кого-нибудь точно) карьеру доктора на пару карасей и некрупного ротана.

После пары ментальных пиздюлей от матери ( «я всегда предполагала, что старший сын у меня будет дворником!») я решительно отложил двухколенку и, в середине июля, пошёл подавать документы в университет. Честно говоря, у меня были шансы поступить куда угодно, на любой факультет, за исключением двух.  В стране творился лютый пиздец, и люди ломились, в основном, в две категории образования: юристы и экономисты. Юрфак и эконом трещали по швам,  конкурс туда был бешеный, а вот на матфак , например,  можно было пройти даже с двойками. Я же, подготовленный и снаряжённый интеллигентным доцентом в лице матери, шёл подавать документы на факультет романо-германской филологии, о котором знал только то, что там всегда много баб.  Скорее всего,  я бы подал туда документы, поступил, и на втором курсе уже наслаждался бы крепким браком по залёту, если бы не судьбоносная встреча, произошедшая на подступах к  зданию ректората университета. Когда я шёл по пешеходной улице в центре города, меня окликнули. Посередине улицы стояли и общались пара знакомых, друг детства и товарищ по спортивной секции. Как оказались они знали друг друга, так как учились в параллельных классах в одной из самых престижных школ города.

Я подошёл к ним, немного нервно поправляя чёрную футболку с вышитой разноцветными нитками надписью «BOSS»  которую недавно приобрели мне на базаре.

Как оказалось, парни тоже несли документы в приёмную комиссию и тоже несколько очковали. Никому не хотелось весной пиздовать в советскую армию на два ( а мне и на три, я был приписан в тот флот, который сейчас со скандалом делили две пока ещё братских славянских республики) года и первый год ловить пиздюлей от «дедов», про которых нам много рассказывало и показывало новое, освободившееся от оков тоталитаризма телевидение. После короткого общения, выяснилось, что никто из нас не имеет даже малейшего понятия, куда сам хочет поступить.  Именно тут я сообразил, что вовсе не хочу всю жизнь посвятить иностранным языкам, даже несмотря на большое количества доступного женского пола. Дилемма.

Выход предложил креативный друг детства.

- А давайте зайдём в приёмную комиссию и отдадим документы на первый же стол, который будет ближе к входу -  заявил он.

Всем эта идея понравилась, я тоже  был готов позволить судьбе решить этот вопрос, так как полагал,  что с двумя знакомыми людьми будет учиться лучше, чем одному. Да, каюсь, после школы я был податлив и подвержен стадному инстинкту.

Так и сделали. Зайдя в большую аудиторию, на втором этаже перед ректоратом, мы подошли к ближайшему же столу с надписью «Исторический факультет». Ну а чё, история, так история, ничем не хуже биологии, подумал я и подписал необходимые документы.

После этого были экзамены, вывешенные на входе списки зачисленных, моя радость от поступления и чья-то печаль, когда он понял что не набрал проходной балл на дневное. (позже он поступил на заочку истфака, а на втором курсе перевёлся и на дневное).

После обозрения стенда с моими достижениями я вывалилсяч из узкого прохода в ректорат на улицу. Перед входом в старое здание Университета  в тени высоких тополей была расположена пара свежепокрашенных лавочек, используемых как курилка. Здесь тусовались мои будущие однокурсники, все разные, как снежинки. Кое кто выделялся из толпы трущихся вокруг стендов со списками  вчерашних школьников как дворовой пёс среди домашних питомцев. Пара худых, с мерзкими усиками под носом и длинными чёрными патлами, в брезенушных куртках парней, внешний вид которых сразу говорил о жёсткой школе советского ПТУ. Один из них стрельнул у меня ручку, записать даты, когда и куда приходить на первый сбор, а взамен предложил сигарету. «Румба», жуткая болгарская дрянь, от которой я бы я сразу помер даже если бы и курил, а я не курил.

Было много совсем деревенского вида девчонок, среди которых звёздами выступали одетые скромненько, но бедненько городские интеллигентки.

В толпе бродил высокий, спортивного вида типок, в белых слаксах с подтяжками и чёрной футболке. Причёска его напоминала Ван Дамма, под которого он, очевидно, и одевался. Типок навис надо мной и резко вынул руку из кармана ( тут я дёрнулся, пиздюлей я наогребал в школе и здесь мирится с ними не собирался). Однако рука была мне по-дружески протянута. Меня это порадовало. Посидел на лавочке, помолчал, посмотрел как один из ПТУшников выжигает на зелёной краске лавки сигаретой непонятные три буквы: «G’N’R».

Вокруг на ветру шелестели тополя. Задерживаться здесь я не собирался, впереди был почти месяц до начала учёбы, и я хотел провести его на дачной тишине с удочкой.

В сентябре всё закрутилось так, как я и не предполагал. На первом же собрании меня, никогда не любившего высовываться и человека крайне непубличного, сделали старостой одной из двух групп, на которые поделили небольшой, состоящий всего из сорока человек курс. Когда я поднялся по требованию декана, чтобы представиться всем, обернувшийся народ разулыбался. Я, конечно же, напялил самую приличную из своих футболок с надписью зеленым, красным и жёлтым «BOSS». И эта надпись стала моим прозвищем на ближайшие пять лет, да таким прилипчивым, что я иногда забывал собственное имя.

Здесь же, на собрании, помимо моего нежданного бенефиса, нас заставили сделать выбор кафедры, одной из четырёх на факультете: кафедры археологии, кафедры отечественной истории, кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки и непонятную кафедры источниковедения и историографии. Распределяющая шляпа была, может быть, только в задумках, поэтому выбирать пришлось самому. Я выбрал кафедру источниковедения и историографии, очень уж мне понравились цветные картинки геральдики, фалеристики и прочих. Выбрал сознательно.

Сразу после собрания я оказался в центре внимания, которого ни капли не хотел. Ко мне подходили знакомиться однокурсники и однокурсницы, даже позвали в общагу отметить знакомство. Как путный мальчик-одуванчик, туда я не пошёл отмазавшись какими то делами, но это была моя последняя в жизни отмазка от формирующих из отдельных особей коллектив посиделок.  Уже в середине сентября я начал учиться бухать.

А дальше понеслась учёба. История  в универе, в отличие от школьной, оказалась интересным, заставляющим думать предметом. Причём, как оказалось, их много разных историй то. На первом курсе у нас была интереснейшая археология, которую вела весомая ученица самого Б.А. Рыбакова, этнография,  которую нам доносил фанатичный любитель славянской борьбы и «бузы», древнейшая история, которую вёл одетый в джинсы, пиджак и майку со звездой «Алисы» преподаватель, явно косивший под Индиану Джонса (он потом в буквальном смысле уехал жить в Лондон), история политических партий, которую вёл молодой но уже лысый чел. (он сейчас уже который год возглавляет местное ЕдРо) Короче стало интересно…

… И вот сейчас я вышел из флешбеков в очередной, октябрьский момент похода в универ. Сегодня мне, приспичило провести дерзкую политическую акцию. Очень уж меня зацепили просмотренные вчера по телеку кадры горящего белого строения  в столице, кадры, которые были во всех мировых каналах и отражали падение на дно нас всех вместе взятых.

В моём пакете был тщательно нарисованный плакат: «Ельцин-пьяная свинья, убирайся из Кремля!!!» было написано на нём.  Я еле отсидел две пары и семинар, после чего, на четвёртую пару не пошёл, а прокрался к стенду у деканата, где было расписание.

Расписание я дерзко снял, прикрепив плакат оставшимися от него канцелярскими кнопками, и, довольный жизнью и удовлетворённый политическим протестом, как на крыльях, вылетел из Универа закрепить это дело парой рюмок палёной водки «Смирнофф» с апельсиновым соком во всю ту же выручавшую всех в округе «Минутку». Потом целый день думал о возможных последствиях , как мне казалось, волеизъявления, граничащего с преступлением.

Однако акция закончилась пшиком. Минут через десять после моего отбытия из деканата вышел пописать в туалет замдекана, который снял плакат и убрал к себе в деканат, ибо придерживался схожих воззрений. Бунтовщика не искали, так как «неуловимый Джо был неуловимый потому, что  нахер был никому не нужен». Об этом я узнал случайно в курилке, примерно через год, где тот самый замдекана обсуждал это как анекдот с каким-то своим знакомым.

Общий фон:

В стране творилась жопа.  Шла войнушка в Абхазии, где увлечённо резали друг друга грузины с абхазами, причём на стороне абхазов воевали будующие бойки чеченов, а в России больше переживали за грузин. Это за тех, которые навоевавшись тогда резали глотки (ну или восторгались этому по старости лет) уже нашим, да. Очередная ласточка развала Империи и хотения джинсиков с кока-колой. Аккурат когда я поступил, абхазы взяли Сухуми и поставили к стенке всё заседавшее там якобы абхазское правительство. Я был в Абхазии года три назад. Видел, дырки от пуль отчётливы. Им лень их заделывать.

Эти же ласточки летали тогда и в Югославии. Развал социалистического блока и кончина главной силы в Европе позволяли новым правителям творить что хочешь. С мирового одобрения в бывшей Югославии решили, что сербы мешают всем остальным  жить и стали увлечённо уменьшать их численность.  Мы тыкали сижками в лавочку, а в это время босняки  раскатали деревню Кравица (и фото оттуда напоминали современные фотки стрельбы бородатых по живым мишеням в Сирии), а хорваты силами отрядов «усташей» задолго до хохлов набивавших себе на жопу свастику,  отрывались в сербских Дивоселе и Задаре.

Однако крушение Империи и огромной страны только начиналось ( да оно и сейчас не закончилось нынешняя Украина это тоже его последствие, и если кто считает что тридцать лет это много, это нихуя не так), и его водовороты закружили армян с азербайджанцами. И, как ни странно сейчас это звучит, армяхи надрали таки тогда  задницы своим будущим хозяевам в Карабахе. Да так надрали, что разнимать пришлось.

У нас же, в России, лютовал «конституционный кризис». Ага, так называют охуячивание танками в центре белокаменной  пассионарных людей, возомнивших что «они здесь власть» с одной стороны, проснувшимся с лютого похмела ( и, видимо, старавшимся за очередной пузырь вискаря от друга Билли) но крепко держащим властные вожжи в стране алколидером.  Неизвестные трупы потом машинами вывозили на неизвестные кладбища, а так да, кризис. Алколидер, кстати, когда припёрло,  оперативно и качественно заткнул рты всем СМИ, а творческая интеллигенция, как обычно, писала письма в его поддержку. Почему? Потому что он был свободный президент свободной страны. Демократичненько, ёпта.

В провинции, на московские переживания и пострелушки,  было, в целом, насрать. (Ну, за исключением гиперполитизированных малолеток типа меня) Люди выживали на внезапно теряющие свою ценность рубли, в один прекрасный месяц цены на хлебушек выросли в три раза (190—200 рублей за батон белого и 220—240 рублей за буханку чёрного хлеба, огонь, чё). Для сравнения, первая стипуха у меня была 23 рубля.  Это вам не это. Люди, хоть с малой толикой ответственности за других инфаркты ловили пачками. Поднимали голову бандосы. Помню, обсуждали на курсе лютый расстрел людей в клубе завода в Рязани. Ржали тогда: «Слоновская ОПГ». Почему то было смешно. Да. Каждый был когда то малолетним долбоёбом.

Америкосы жили тогда хорошо, в отличие от нас. Осенью девяностотретьего им, правда, немножко накрутили хвоста в Могадишо. Когда я слушал лекции по древнейшей истории, а  где то в жаркой стране падал «чёрный ястреб» и рождался сюжет для пафосного кина. Я его лично пересматривал раз пять, несмотря на весь пафос. Хорошее кино, трансгендерами там и не пахнет. Американская империя в расцвете, хули.

Были и хорошие новости, правда все мимо нас. Распалась Чехословакия. (Да Карл, это была одна страна. Кстати распалась и Ингушско-Чеченская республика. Да, Карл, это тоже была одна Республика, не тупи!), начал соединятся в один могучий кулак Валинор  ЕЭС. Вышел 64-разрядный Пень и появился божественный формат сжатия видео MPEG. Именно этот формат доставил мне снятые в этом же году «Робин Гуд. Мужчины в трико» третий «Робокоп» и вторые «Горячие головы». («Моя первая леди? А черт ее знает! У меня было так много баб. Я невинность потерял в 15 лет, всех этих ледей и не упомнишь!»)

10 сентября показали (не нам, а за Закатным морем) первую серию «Секретных материалов» и «Бивиса с Баттхедом»!

Сдэш покинул Guns N' Roses. Несколько немцев образовали группу Scooter. До «how much is the fish» было далеко, но уже было зачётно. Вокально-инструментальный ансамбль «Нирвана» выиграл «Грэмми» со своим мурашечнокожным «Smells Like Teen Spirit». У меня он застрял в плей листе с тех времён.

Нет, ну конечно я сморозил чушь. Были хорошие новости и у нас.  По телеку запустили ТВ-6 и «эмтиви». В универ я теперь вставал под их клипы. Ёба! К нам приехал Майкл! В сентябре он засветил свои белые носочки в Лужниках. Образовались «Ночные снайперы».  ВОССТАНОВИЛАСЬ «ГрОб» , сука!

Осенью ушлые люди учредили Газмяс Газпром и МТС. Вместо того, чтобы сделать нормальную социалистическую партию, возможно даже эти же люди, восстановили КПРФ. Возглавил её надёжный и безотказный как автомат Калашникова, чуткий к пожеланиям власти Геннадий Зюганов.

Памятники Артура не впечатлили, к тому же он немного проголодался. Пора бы уже заканчивать, надо уже стартовать на обед в Хебертсхаузен, на пиво с сосисками, куда его пригласил старинный друг.

Однако, проходя по оставшимся зданиям, Артур был поражён, практически ошеломлён новым открытием. Здесь, в старой, почти вековой,  цитадели немецкой военщины, были индивидуальные унитазы! Вот это уровень, это – прогресс! Артур перефотал их все. И в административных зданиях, и в казармах, и в даже тут, возле огромных печей. После этого он ходил и радовался про себя новой,  свежепридуманной задумке. Он выложит эти фотки, вместе с размышлениями о том, как же всё это выглядит в сравнении с той, оставленной им в двадцать втором году страной, где  во многих школах нормальных унитазов нет. Здесь, в этом столетнем сосредоточении всех милитаристких ошибок, они есть, а там, в смешной и убогой рашке их нет! Это будет бомба!

Артур снова вышел  через тяжёлые железные ворота на улицу. Сдержанно улыбаясь, в Европе всё таки, он сделал селфи прямо под надписью, постаравшись, чтобы других людей в кадре не было. Получилось очень даже, будет чем закончить рассказ в своём авторском телеграмм-канале об этом самом Дахау. Он стоял прямо посередине кадра, а сверху готическая надпись гласила, по старинной европейской традиции о свободе: «Arbeit macht frei».

* * * * * *

Я долго думал куда отнести этот рассказ, ибо он, как и всё что я сочиняю, основан на реальных событиях. Хоть и произошёл далеко не в нашем районе. Здесь описан мой старинный клиент, не раз встречавшийся в другой серии рассказов под другим именем. Но в "эшники" мне вставлять его не захотелось. Поэтому я переименовал серию "Ужоснах" в серию "Дополненная реальность" в которой и буду выкладывать подобное. И ещё. Ниже пруф о том, что реальность может быть и дополненная но всё равно реальность:

- Простите, вы же оперативный сотрудник? – задержал он меня , после того, как я дежурно пожал ему руку и планировал идти дальше – Нужно соблюдать установленную форму одежды.

- Это какую? – даже немного прихуел я. (Божечки, неужели какой-нибудь борзопиздец в академиях уже  сподобился написать диссертацию на предмет того, какая одёжка наиболее соответствует проведению ОРМ!)

- Да, сотрудникам оперативных служб необходимо носить строгую одежду, костюм и галстук. Это нигде не прописано, но соответствует этикету сотрудника. А джинсовая одежда – он оглядел мои синие «мустанги» и серый джинсовый пиджак так, как осматривают препарированную лягушку - одежда рабочих. Вы же не на завод пришли?

- Тащ подполковник – изобразив самую благостную рожу что мог, ответил я – в том этикете прописано, что сотрудник должен быть одет «опрятно». А это самая опрятная джинсовая куртка из всех, которые я видел. Мало того, у меня сегодня планируется встреча с представителем моего агентурного аппарата, а в приказе с двумя нолями чётко прописано, что при встрече я должен соблюдать меры конспирации. Одна из мер – одежда, соответствующая социальному статусу и окружению конфидента. Таким образом, если мне надо будет пойти на пляж, я пойду туда в шортах, а не в костюме с бабочкой.

В течение моего спича кадровик пытался что-то вякнуть, но в итоге сдулся, как бумажный шарик.

- Но вы же не каждый день на встречи ходите – выдавил он.

- Это как оперативная ситуация сложится – откровенно издевательски сообщил я – а сейчас она сложная…

- Ну ладно, я поговорю об этом с вашим руководителем – попытался изобразить угрозу бильярдный шар с погонами.

- Ага… – хмыкнул я и начал подниматься по лестнице. (как же, Толич тебя вообще сожрёт с потрохами, он хоть и штабной, но насчёт подобной хуйни соображает).

Я поднялся на четвёртый этаж здания к нам, в большой, основной,  кабинет Центра, в котором обитали опера. Это был разделённое на две половины, светлое помещение с недавним ремонтом, окна которого выходили на город, на реку и сквер. Кабинет был разделён на две части, одну поменьше, другую побольше. В той, которая побольше, в неё вход был из более маленького помещения, стояли три рабочих стола и  обитали два опера: Мелкий и Игогоша (он в основной истории не появляется, потому что был выпизжен из полиции в пятнадцатом году. О нём может будет отдельная история).  Один стол был свободен, так как место было вакантно и использовалось для заварки чая. Рядом с этим столом стояла тумба с кулером и чайником, внутри которой были кофе, чай и вкусняхи, на которые скидывались с зарплаты. ( и которые сжирались в течение первых трёх-четырёх дней после покупки). Здесь же стояли сейфы, в количестве пяти штук, серые лёгкие под документы и два тяжёлых, засыпных, под литерные дела и всякий хлам. Тут же был размещён категорированный «секретный» компьюьтер, на котром только и можно печатать секретные документы, и который использовался исключительно для показухи. Все пользовались личными ноутами.

В малом помещении базировались я и Ломтёв, наши столы стояли лицом друг к другу. Тут же располагались колоритные книжные стеллажи с почти нужной юридической и изъятой экстремисткой литературой (среди разноцветных брошюр выделялись чёрный  «Mein Kampf», «Сторожевая башня» в шикарном переплёте, зачуханная многочисленными руками ваххабитская «Исламская Акида» и редкий «Фатхи Якан») а так же различные религиозные и партийные издания от программ КПРФ и «Единой России» до протестантской библии и Корана (кстати рукописного, достаточного старого). Тут же стоял одёжный шкаф (забитый тревожными вещмешками и парадкой)  и вешалка для верхней одежды, на которой сейчас одиноко висела чья-то фуражка.

Над моим столом, отмеченным средних размеров флагом ФК «Зенит» на стене был прикреплён небольшой сейф с двумя полками, отжатый мной под хранение документов и закреплённого за мной на постоянке табельного. Позже, когда к нам на вакантную должность пришёл Рома, над своим столом он повесил флаг «Спартака», положив начало словесному, «мясо-бомжацкому», противостоянию двух помещений. Смысл противостояния заключался в том, чтобы как можно смешнее подъебать обитателя вражеского кабинета. (хотя лично я футбол как таковой не люблю совсем, и флаг мне достался от предыдущего владельца стола).

Попив кофейка до совещания, все присутствующие направились на утреннее совещание у Толича. В его тесном кабинете уже присутсвовали непосредственно Толь Толич Минин и его заместитель по прозвищу «Итальяха».

Итальяха внешне напоминал сицилийского бандита, одевался модно, почти не разговаривал, и в деятельности Центра участия не принимал. Он являлся осколком бригады «понаехов» из одного южного региона, которые приехали к нам с целью перебираться в Москву, но зарвались, скурвились (вернее скурвились они ещё на благодатных взятками кубанских землях, а  наши болота такого не позволяют) и были унижены, растоптаны и посажены (ну часть из них, часть просто уволилась) москвичами. Итальяху на излёте главный «понаехов» поставил в ЦПЭ с целью сожрать Толича, но не срослось, и теперь Итальяха потерял своих боссов и находился в тягостном вакууме и поисках места куда бы съебать. Толич рулил железной рукой, позволяя заму появляться только на совещаниях, а потом заниматься поисками работы, что он и делал.

Зачитав и заставив нас записать действующие областные милицейские операции, а так же имена объявленных на этой неделе в розыск злодеев ( был такой у Толича пунктик), он обратился ко мне:

- Валюша, ты ведь сейчас самый свободный?- Толич знал, что я только что прекратил реализацией маленькое дело и спихнул с себя ебанутейший материал по отцу Фёдору.

- Ну, да, пока в поиске.

- Ну вот и хорошо, у нас просьба пришла – Толич повертел в руках бланк шифртелеграммы – наши соседи просят помощи. У них там мероприятие намечается очередное, там самые главные в нашей стране приедут, а у них куча народу как раз отрядом на КТО уехала.  Просят немножко ОМОНа выделить и оперсостава. Ты поедешь тогда с ними, старшим. Нас генерал так определил. Там человек двадцать, с розыска и БЭП. Это на день всего, так что утром туда – вечером обратно. Ладненько?

( ага, ладненько, если я откажусь он мне тут же печень и выгрызет, как тот орёл греческий)

- Конечно, Толь Толич – не, ну а хуле нам, путешественникам, главное чтоб пожрать дали.

- Вот и хорошо – протянул Толич аналитикам ШТшку для регистрации – у Лены распишешься.

После совещания я почитал , в какую такую дыру меня ведёт «дорога дальняя» по указаниям «казённого дома». Каждый год, у соседей, на большом курортном озере собирается и проедает государственный бюджет, делится мнениями тусовочка молодых людей. Всё это позиционируется как суперсерьёзное мероприятие и поэтому навещается суперсерьёзными дядьками, которые один прекрасный день общаются с молодым поколением. А в остальное время они купаются, делают зарядочки, обмениваются идеями ну и увеличивают рождаемость в стране.

Так вот,  буквально послезавтра ожидалось прибытие на этот праздник жизни Самого.  Поэтому местным правоохранителям требовались «ещё агенты ФБР», ибо своих послали по старой русской традиции на Кавказ.

Над всем этим текстом довлела виза нашего генерала: «нач. ЦПЭ организовать исполнение и контроль, нач. УР и УЭБиПК выделить сотрудников, нач. АТХ – выделить транспорт, нач. ГИБДД организовать сопровождение»

Ну океюшки, сгоняю, тем более обещали привезти, накормить и увезти обратно на автобусе. Халява, ёптыть.

В пятницу, на заре, кутаясь в нихрена не спасающую от холода джинсу (июль, блядь, плюс семь ночью, вот такое вот у нас хуёвое лето!) я залез в большой белый автобус, в котором уже тусовались два десятка оперов и с десяток омоновцев. По праву старшего (а меня по взрослому представил зам Кабанова по оперативной работе) я занял задние четыре места и прошёл, здороваясь со всеми знакомыми рожами (ну то есть почти с каждым опером и с каждым вторым омоновцем). Ехать было около пяти часов, сейчас было три утра, поэтому, как старший, я планировал осуществить операцию «Сонный Горностай»  вытянувшись на этих сиденьях.

И осуществил. Операция прошла на отлично, я даже не просыпался ни на «зелёных» остановках, ни от звуков «крякалок» сопровождавшей автобус гаишной «Рио». Продрал глаза только к восьми часам, когда мы уже ехали по грунтовым дорогам и по правой стороне мелькали заводи и заливы Селигера. Обладая опытом подобных поездок, доверия к ментовским снабженцам я не испытывал, и насчёт питания не заблуждался, поэтому при себе имел рюкзак с термосом и бутербродами. За окном было солнечно, и я прекрасно позавтракал, любуясь  видами. Судя по количеству виднеющихся на обочинах машин и замедлению хода мы приближались к финальной точке маршрута. Дело было поставлено чётко, с границы области нас сопровождала ещё и местная гаишная машина, поэтому водитель автобуса тупо ехал за ней.

Наконец, мы выехали на круглую полянку, на которой стоял пяток таких же автобусов, и остановились. Настало время размяться, перекурить и оглядеться.

Потягиваясь, я последним выполз из автобуса. Было прохладно, небо было чистым, с озера дул свежий ветерок. Мы находились в начале длинного, поросшего соснами полуострова, перед забором, украшенным белыми плакатами с флагами, лейблами организаторов и бодрыми призывами. Дальше, в соснах, виднелись различные здания, белые купола и всяческие креативные строения.

- Доброе утро! – к нам подходили двое. Полковник, в тёмно-синей милицейской форме с планками наград и «товарищ из органов» с небесно голубом костюме с узеньким галстуком.

- Доброе утро! – эхом обозначился я, и направился к ним.

- Дронов – представился полковник, протягивая руку – ответственный от УМВД.

- Сергеев – так же поздоровался сотрудник в гражданском -  я заместитель  руководителя оперштаба от ФСБ. Вы старший?

- Да, майор Арнов, ЦПЭ по Такойтовской области – представился я, «давая краба» обеим руководителям. Вот список сотрудников, которые со мной. Все на месте.

- Хорошо - Сергеев по деловому взял экземпляр списка -  Мы вас сейчас включим в общий план работы. Полчасика подождите, к вам подойдёт мой сотрудник и сотрудник ФСо, они вас расставят всех. И дадут пропуска на территорию. Основная задача стоять на контрольных точках по маршруту движения  охраняемого лица и просто контролировать обстановку. Самостоятельно никаких действий не предпринимать, всё сообщать по радиостанции в штаб.  Александр Сергеевич –он кивнул на Дронова- Вам сейчас выдаст позывные и телефоны, на случай если радиостанция сядет. Как охраняемое лицо отбудет – снимаетесь. До этого контрольные точки не покидаете. Понятно?

- Понятно

- Ну, тогда я вас оставлю, дел-куча, все вопросы к Александру Сергеевичу и закреплённым за вами сотрудникам – Сергеев развернулся и резко ушёл на территорию.

Мы ещё немножко пообщались с полковником. Дронов, который оказался по должности местным замом начальника полиции по общественной безопасности, тоже забрал свой экземпляр списа сотрудников, сразу сказал что ОМОН он уводит работать по отдельному плану, а опера будут получать команды через меня. Сообщил, что ориентировочно к часу дня ожидается кормёжка, комплекты питания привезут к автобусу. Мы обменялись телефонами, Дронов сказал ждать своего с радиостанциями и ведомостью выдачи и, забрав с собой омоновцев, улетучился. На мои вопросы, когда же, хотя бы приблизительно, ожидается прибытие ВВП, Дронов воздел глаза к небу и прошептал что-то про А. (может и про Х, слышно было плохо), которому только это и известно. Было известно только то, что Президент прилетит на вертолёте. Или приедет на машине. А может и с озера зайдёт на катере. Короче, на транспорте.

Я подошёл к скучковавшемуся оперативному народу и сообщил им все новости.

Дальше потянулось время ожидания, за которое я успел попиздеть с бывшими коллегами по БЭПу, покурить и допить весь кофе из термоса.

Пришёл человек от Дронова и принёс коробку с огромными и не очень качественными «Гранитами», раздал десять радиостанций операм и одну мне. На каждой скотчем была приклеена таблица позывных. Всё просто и предсказуемо.  Десять позывных «Тополь плюс цифра». «Тополь» без цифры достался мне.

Ну а дальше пришли два крайне деловых мужика и раздали каждому закатанную в пластик карточку «участник». Мне же досталась такая же карточка, но именная,  с именем «Илья Комаров» . Как пояснили раздававшие, такие карты выдавались руководству и позволяли перемещаться по всей территории. Дальше мы толпой, время от времени терявшей по два человека на контрольной точке пошли по территории.

Там было на что посмотреть. Организованный по линеечке палаточный лагерь, большие сцены, на одной из которых проводилась утренняя зарядка, стеклянные павильоны, внутри которых в ускоренном ритме проводилась уборка и выставлялись ряды стульев. Повсюду были проложены сбитые из дощечек дорожки, вдоль которых виднелись различные инсталляции. По дорожкам слонялись толпы молодёжи, некоторые шли в павильоны на завтрак, некоторые спешили на какие-то работы, некоторые просто хуёвничали.

Контрольными точками оказались места, на которых планировали проведение неких презентаций для ВВП. То есть какие-то инициативные группы готовили проект, который представляли глазам Темнейшего, пока он идёт по дорожке. Если он захочет, конечно. И вот возле них выставляли наших сотрудников, следить, чтоб Главному не подсунули бомбуэ. Или не показали б обвислые сиськи. А то покажут шляпу какую нибудь, он расстроится и ебанёт по Омерике. Короче все были при деле. На мою  же долю навесили курсировать между контрольными точками и смотреть чтобы тоже самое не проделывали мои опера. Потому что сиськи оперов это вообще за гранью зла. И да, наверняка кто-то курсировал и наблюдал и за мной. Таков путь.

Немножко пообвыкнув, то есть прошарахавшись по дорожкам часа два и осмотрев все местные достопримечательности, я воспользовался административным ресурсом предоставляемым мне карточкой «Комаров», и намутил в одном из павильонов  отличный латте с заветренными сосисками в тесте. Немного побродив, обнаружил уютную лавочку с чудным видом на залив Селигера под соснами. Неплохо разогрело, так что я даже рискнул снять джинсовый пиджак и остаться в футболке. Вытянул ноги, глотнул кофе, грызанул сосиску. Кра-со-та!

Неподалёку от меня располагалась странная инсталляция в виде стога сена, внутри которого было оборудовано нечто вроде маленькой барной стойки. На стойке стоял выключенный плазменный телевизор средних размеров. Вокруг стога никого не было, за исключением двух оперов уголовного розыска обживавших кусты метрах к двадцати дальше по дорожке, и иногда проходящих по дорожке местных обитателей.

Я уже прикончил обе сосиски и половину кофе, когда у стога сена началась бурная деятельность. Сначала нарисовался молодой человек в белой худи, с очень знакомым лицом, которого я никак не мог вспомнить. Вот точно видел эту рожу, а где – загадка. Молодой человек начал тянуть к инсталляции провода с пилотом, которые были спутаны в один огромный ком. Человек матерился, распутывал кабель, и, когда ему казалось что его никто не видит, бросал провода на землю и пинал их, отчего они запутывались ещё больше. Три самых завораживающих человека зрелища: как горит огонь, как льётся вода и как работают другие люди. (именно поэтому самое комбо – тушение пожара). Но и тут бездельничающему мне  было на что посмотреть. Поэтому я пил кофе и время от времени улыбался наиболее ярким пассажам.

Минут через десять человек упарился, стянул худи, оставшись в футболке. Тут же я вспомнил где его видел. На его спина сияла огромная  эмблема «Стоп-хам», и он явно был одним из заводил в этой компании. Ролики «Стоп-хама» были популярны, и этого деятеля я видел в них неоднократно. Желания встать и помочь ему не прибавилось, ибо я относился к ним очень неоднозначно. Вроде как дело они делали хорошее, но делали его так, что было понятно что их цель - дешёвый пиар.

Однако помощь к нему всё же подоспела. К распутыванию неподатливого провода присоединились две девушки, проходящие мимо. Их усилиями, буквально минут за пять провод был распутан, утащен куда то вдаль, и, видимо, подключён к питанию, потому что наблюдавший за их действиями Стопхамщик перешёл к настройке телевизора.

Девчонки снова подошли к нему. Они откровенно веселились и пытались развеселить хмурого Стопхамщика, который неожиданно «врубил босса». Разговаривали они громко, поэтому было слышно всё.

- Ну а что ты вчера не пришёл? Мы же договаривались потусоваться после танцев? Мы ждали… Игорь пришёл, а ты нет!

- Я готовился – хмуро отвечал Стопхамщик яростно тыкая пальцем в пульт от телека – вы что, забыли что сегодня за день?

-Да ладно! Посидели бы, пообщались. У нас вино было,  нам Алеся с Крыма привезла. Сегодня всё равно всё б успел. Неужели так важно было видео свои пересматривать?

Стопхамщик вылез из стога, подбоченился и гордо посмотрел на девчонок.

- Мне, Владимир Владимирович куда дороже бессмысленных вечеров!!! – пафосно, с придыханием сказал он.

Каюсь, у меня пошёл кофе носом. Я как раз сделал большой глоток и миллилитров двадцать латте растеклись у меня по ебалу. Я издал горловой звук, который и ранее и позднее никогда не издавал, а потом заржал, спрятав лицо, пытясь вытереть и кофе, и сопли, и выступившие слёзы. Когда мне это удалось, на меня пялились и Стопхамщик и девчонки и трое проходивших мимо бездельников. Я отсалютовал всем стаканом, поднялся с лавочки.

-Обалденный кофе!

Стопхамщик пошёл красными пятнами, а девчонки улыбнулись. Пытаясь не заржать снова, я пошёл к входу, посмотреть как там мои.

Путин прилетел  в четыре часа. Над Селигером прошли два одинаковых белых Ми-8, которые резко снизились и зашли на посадочные площадки. Вдоль дорожек начала быстро скапливаться толпа, весьма, впрочем, дисциплинированная. На дорожку никто не лез, даже близко к ней не подходил. Прохода Главного по ней я не видел, потому что был как раз на другой стороне комплекса, куда ВВП и не пошёл. Позже я узнал, что он остановился у пары инсталляций (стопхамщики по-моему не заинтересовали) и быстро прошёл в павильон с конференц-залом. Там было большое выступление, его и Лаврова, затянувшееся до половины седьмого. Туда я тоже не попал, хотя была и возможность и желание послушать, но пришлось решать вопросы по питанию сотрудников, которых так и не покормили. Кто-то что-то, как всегда забыл, и жрачки нам в обед не перепало. Зато на всякий, для ВВП был заготовлен фуршет, от которого он отказался и всех понаехов (кроме ОМОНа) решили накормить фуршетом. Мне и пришлось снова сверять списки, заверять благонадёжность  приехавших со мной, канючить , ныть и договариваться.

Когда наши пошли питаться, меня попросили снова заявиться в штаб. И вот тут то я и напоролся на прогулочным шагом направлявшегося в вертолётам ВВП.  Ну как на ВВП. На толпу окруживших его «инициативных лидеров», охрану, различных чиновников и журналистов пытавшихся ухватить свой шанс. Тут мне пришла в голову неоригинальная мысль, что селфи на фоне ВВП – это круто. Я вытащил свой виндофон, и попытался сделать пару фоток. Разумеется ничего не получилось. Вокруг колыхалась толпа, закрывая кадр. Однако когда я прекратил эти бесполезные поступки и повернулся, толпа колыхнулась ещё раз и меня вынесло между ФСОшником и каким-то кренделем из гражданских в пиджаке с галстуком, прямо  нос к носу с Президентом, державшим в руках маркер для автографов. К такому повороту я был не готов (хотя если бы и был, нихуя бы не изменилось), поэтому всё до чего додумался – это протянуть ему карточку «Илья Комаров», которую он и подписал. На этом меня снова втянуло в толпу.

В девять вечера мы поехали до дома. Народ в автобусе славил меня за охрененное тыловое обеспечение фуршетом, от которого лично мне достались лишь чёрствый рулет с маком и скукоженный апельсин. Подписанная карточка, перевозимая в кармане, разумеется, смазалась.

Вот о таком, одном из нескольких, хранящихся у меня, непонятном артефакте, ценность которого только в смешных воспоминаниях, в целом, этот рассказ.

…Я зрелый, сильный и красивый. Как и все мои соотечественники, в отличие от корявых ляхов, уродливых москалей и мерзких евреев. Рядом почти такие же красивые люди. В очень красивой военной форме. У всех красивое современное оружие, не чета говнострелам тех, кого мы будем убивать. Я только что надел эту форму и присягнул Великому Вождю и Верховному Командующему Армии в неизменной верности и послушании. «Deuсhland uber allеs!» Теперь я неотъемлемая часть «14. Waffen-Grenadier-Division der SS» и меня ждут великие дела.

… Великие дела привели меня в горы у великолепного моря. Здесь я развернулся на всю. Уже даже не за фюрера или атамана, не за чьи-то интересы, за свои. Я понял одну истину: ненависть приятна. И удивительна. И даёт тысячи возможностей для развлечения. И я развлекаюсь вместе с теми, кто идёт за мной ещё из тех пыльных одесских степей и тернопольской грязи. Горит деревня, рядом лежит тварь в красном от крови платье, а её пока живое отродье отчаянно шипит мне «Мрзим те!» Я просто указываю подчинённому на топор. Незачем тратить патрон.

…Всё пошло не так. Меня гоняли по всей Европе, все мои погибли. Я оставлял за собой  трупы и друзей и врагов, но петля всё сжималась и сжималась. Те самые москали, которых я укладывал в братские могилы сотнями, объявили на меня охоту. К ним примкнули жиды. И даже опустившиеся и испугавшиеся после проигрыша  соплеменники Великого Вождя. Именно такого, узнавшего меня бывшего офицера, я только что зарезал в подворотне гамбургского порта. Я бегу на корабль…

…Северная страна на другом континенте. Страна, давшая мне вторую жизнь и в которой я познал своего настоящего Бога. Мирная страна, в которой привечают подобных мне. Я снова набираю силу.  За год  тихой жизни я понимаю, что не физически не могу жить без боли, страданий и жалких криков «Please! No!». Они мне как еда. Я покупаю военный грузовик и выезжаю в соседнюю страну на охоту. В страну, где много всех, в том числе лакомых мне национальностей. Хотя я питаюсь всеми, любого цвета, возраста и пола, всеми кто опрометчиво садится в мой грузовик. Мне нужны души, не тела. Но тела находят. Тел куда больше ста. Потом находят меня.

…Электрический стул... Было больно… Запах крови, багровая темнота и низкий тяжёлый гул…

После воспоминаний пришло задание. От Него. Ему нужно больше душ, больше ненависти. Он подарит мне ещё один шанс, последний. Он отправит меня туда, где всё начиналось. К тем, самым лакомым для меня. Тело он мне не даст, не в его силах, но даст механизм. Стальную ненависть. И, если я не справлюсь, шанса не будет. Но я справлюсь. Спасибо, Хозяин!!!

Свет. Тусклый, седой. Я в закрытом помещении. Много пыли, тряпки, инструмент, канистры.  Почему-то я только и могу, смотреть в себя и вперёд. Смотреть не глазами, их нет, тела нет, мой дух привязан, и прочно, к интереснейшему механизму, подобных которому я не встречал. Нет, стоп, автомобили я, разумеется видел, но не такие. Этот - вершина мощи, силы и прогресса. Белый, будто слизанный невероятными ветрами кузов, ни капли старомодного дерева, новейший пластик, невиданные приборы, какая то электроника, фары как из фантастических книг о будущем. Спортивные автомобили моего времени рядом с этим шедевром – просто самовары на колёсах. Спешить некуда, я стал себя изучать. Да, кое-что не работало, аккумулятор разрядился, сам завести двигатель я не мог. Судя по датчикам и показателям восхитительных приборов, которые доступны мне даже при таком малом количестве энергии, я простоял в гараже недолго, всего лет восемь. И сделали меня, как я прочитал на своих элементах, в две тысячи десятом году!!! Ого, шестьдесят лет прошло! Ну здравствуй, двадцать первый век.

О, а двигатель!  Мой двигатель имеет аж семьдесят лошадей! Да мой мощный «Джимми», GMC CCKW, на котором я катался охотиться, имел девяносто! Фантастика! И сделан он, как оказывается, в стране, которой не существовало, когда меня вели на электрический стул. Стране свободной, о которой мы только мечтали, сваливая недолюдей в ямы. Что же произошло  с миром?  А я могу узнать.

У меня даже была своя радиостанция, совмещённая с неизвестным мне ультрасовременным прибором, которая мне пригодилась. Энергии было немного, она быстро закончилась, поймал я крохи, из которых понял, что моя страна сейчас воюет! И воюет успешно! Мои враги мрут толпами, нас поддерживает и снабжает оружием Великая Германия, к ней же присоединилась и Англия и Америка! И даже пшеки на нашей стороне! Надеюсь ненадолго, только как полезное зверьё, которое потом станет смазкой на наших штыках.

Ух, как я буду отрываться. Стоит мне получить хоть немного энергии и немного живительного топлива в бак, я продолжу свою охоту. «Шанс», написано на моём новом железном теле, и это мой шанс! На этот раз будет много тел, но меня то не найдут! Я страх, я не существую, и в то же время я живой! Это сказка. В этом старом городе, где злые хищники присутствуют даже в названии, я найду себе добычу. В сладкой истоме я придумывал варианты расправ, и предвкушал кровь на своих итальянских шинах, мозги на своих блестящих бамперах и хруст костей.

Тут дверь моего временного узилища открылась.

Вошёл молодой, красивый, как и все мои соплеменники парень, открыл мой капот.

Было бы у меня сердце, оно бы сладко задрожало. Сейчас, сейчас, он заменит аккумулятор, зальёт топливо и начнётся.

Парень позвал ещё двоих. Ох, сладкая родная речь!

Я понял, что меня буксируют на грузовик. Они решили меня чинить не сами, а в сервисе! Да этот парень богач!

Меня погрузили. Немного осталось. Я ликовал.

Провезли по окраинам города. А ведь следов войны тут действительно не видно. Зато видно толпы людей, среди которых я неведомым чувством безошибочно определял тех, кто судьбой отдан мне в жертву. Ненависть прямо клокотала во мне.

На одном из поворотов остановились. Парень вылез из кабины, залез в кузов, вытащил из моего салона номерные знаки.

- Гаразд! Тепер забирайте це лайно і на металобрухт! Олексiйович чекає, а мені гроші потрібні, мені ще через Тису бігти!

Парень спрыгнул и пошёл прочь. Я онемел. Что происходит?

Короткая поездка и тяжёлая, исцарапанная плита пресса, опускающаяся вниз.

Глядя на то, как на его гнилушечный свет ежедневно в прямом эфире слетаются тысячи безмозглых чешуйчатокрылых, Мальцев поверил в себя и создал такое же бесформенное объединение в реале: некую «Артподготовку». Что он имел ввиду, называя её так, осталось покрыто мраком тайны,  но это оказалось креативненько. Цель всей этой тусовки была одна: срать на власть, срать везде и срать как можно более вонюче. Исходя из этой цели, организация имела совершено полярную идеологию, основанную на принципе прямой демократии «кто громче орёт тот и лидер», с четко выраженным антикоммунизмом. На момент основания она являлась крайне правой после стала частично анархической и либеральной, с элементами левой идеологии. Короче вот как хочешь, так и понимай. Как хочешь, так и действуй, главное побольше движухи во славу бородатого Мальцева. На этом этапе они придумали «прогулки», то есть собирались толпой в десять-двадцать человек( ну это в провинции, в Москве и Питере одарённых было побольше) и шлялись по областному центру от памятника Рюриковичу до памятника Ленину. Это было безвредно и органы внимания на них почти не обращали, хотя эти клиенты, судя по их воплям в «фейсбуке» и «телеге», видели переодетого представителя «охранки» в каждом встречном и поперечном.

Всё это дело, конечно заметили. В рядах бабок и людей с ограниченными критическими способностями замелькали представители хитрого Ходора и пестуемого для газет  (напомню, это семнадцатый год, злобные злодеи Лёшке ещё не успели в трусы засунуть «новичка») кидающегося на любой инфоповод Аврального.

Последний даже немного завидывал попахивающей нафталином харизме Славика и его лютой работоспособности:

«Мальцевская передача и вообще движение вокруг очень интересный феномен. Человек никак не связан с московской политической тусовкой и вроде не продвинут в технологиях. Однако сумел организовать дешёвое, но эффективное вещание. Каждый день выходит с полуторачасовой передачей, которую смотрит 100—150 тысяч человек, что сравнимо по аудитории с федеральной радиостанцией. …Мальцев говорит, что хочет, власть кроет в прямых выражениях и никакая гебня перекрыть его не может. Это очень интересно. …его опыт надо изучать и реализовывать. Удешевлять работу, а не продолжать бегать по олигархам с листочками-сметами на огромные цифры. Мы вот раздумываем над тем, чтобы подобный канал запустить. Каждый день я не потяну, а вот раз в неделю можно попробовать»

( Потом Навальный полностью скопипастил мальцевские посиделки, но уже в модной, стильной, молодёжной оболочке. Хорошее время было, «пацан к успеху шёл», бабки рекой, халявная пицца в каждом «штабе», но «довели бабы и кабаки до цугундера»…)

Ну, ладно, не об Алексее Анатоличе сейчас. Так вот, когда наша клиентура, с политического куска нашей рутины выползла на улицы, подтянули и нас. Рома, как разделяющий со мной нелёгкое бремя политических весеннее-осенних обострений, должен был бы участвовать, но самоустранился. (У Ромки тогда намечалась серьёзная заваруха по поимке ингуша, находящегося в федеральном розыске за терроризм) . И, под мудрым руководством ТольТолича, пытающегося срочно среди передач Прокопенко о иннунаках отыскать сведения о Мальцеве, бороться с Артподготовкой бросили меня и, с месяц назад появившегося в Центре, Владимира.

В ускоренном темпе я завёл «маленькое» дело, натравив на получение информации по нему всяческие источники и, в том числе, конфидента  «Веру Васильевну», лютую бабку из КПРФ, всеми фибрами души ненавидевшую разнообразную шваль отнимающую политические очки на нашей провинциальной площадке у её партии. В отличии от бабок Мальцева, «ВВ» была умна, строга, принципиальна и деятельна, а ненависть свою хранила глубоко в душе, умея общаться как ни в чём не бывало с политическими оппонентами. Мы сотрудничали с ней давно, изначально обговорив, что в отношении самой КПРФ информации от неё будет ноль, на что я, как человек внутри глубоко социалистически (не коммунистически, нет, это совсем разные вещи!) настроенный согласился сразу и без обсуждений. Короче птички с инфушкой в клювиках мне быстро наполнили информационную пустоту по нашей, доморощенной ячейке «Артподготовки».

А ячейка была колоритна.  Основной тон в ней задавали три абсолютно разных человека, все вместе выглядевшие нелепой командой Трелони из незабвенного мультфильма про «Остров Сокровищ»

Светлана Даниловна Ожогина, пенсионерка, навальновка, последовательница всех идей и теорий, расцветавших в наших ебенях за последние десять лет. Умна, скандальна, жестока. Поедает «Сникерс Кинг Сайз» в огромных количествах, отчего плохие зубы. Она была и в религиозных общинах иеговистов, и среди саентологов, потом метнулась в политику, в ЛДПР, потом мелькала у коммунистов, после чего прописалась под знамёнами оппозиции. Яблоко, Парнас, навальновцы. Отовсюду её выгоняли благодаря склочности характера и нетерпимости в суждениях. Ей нужен был «нерв» в жизни, и  ей неважно за какие взгляды топить, главное разводить срач. Мозг ячейки.

Олег Клубничкин. Безволен, слеп как крот, умён и обижен жизнью. Лоб сорока лет от роду, с внешностью Модеста Карловича из «Городка», живущий на пенсии мамы с папой в их квартире. В жизни нигде не работал, зато получил три высших гуманитарных образования: филологическое, социологическое и педагогическое. Считает что во всех его бедах виновато государство и лично кровавый терран, а вовсе не его желание жить за счёт работяг-родителей. В последнее время начал получать доходец, кропая заказные статьи и посты для всех оппозиционеров. Обладатель очков с линзами в три сантиметра толщиной и шикарного кожаного  ободранного плаща. Рупор ячейки.

Сеня Майонезников. Туп, зол, и дьявольски силён.  Ненавидит всё, что считает нерусским. А нерусским он тоже считает почти всё. Был бы отличным материалом для праворадикальных националистических организаций, но была одна беда. Нашего областного лидера националиста, ныне организующего всяческие марши и проецирующего «белую силу», Сеня с детства пиздил во дворе своего дома обзывая «нерусским». Такой вот конфуз, и теперь Сеню на километр не подпускали к местам, отмеченным всевозможными солярными символами. Сеня сублимировал эту беду активным посещением спортзалов, и теперь представлял собой почти двухметровую машину смерти, напичканную бредовыми языческими идеями и протеинами.

В ячейке подготовщиков он, ясен красен, выполнял роль главного хуя по силовым операциям.

Ну и ещё, в целом по области, участников и сочувствующих набиралось не более ста человек. Вот таким вот составом они и подошли к тому времени, когда их бородатому вождю в алкогольных мечтах привиделась глобальная революция в стране.  Какой напиток из числа сорокаградусных дал такой эффект остаётся тайной, однако Мальцев возомнил себя лидером, способным стать остриём революционных перемен, без разъяснения, каких именно перемен он хочет. Он изрыгнул креативнейший лозунг «не ждём а готовимся» и объявил дату начала конца всех мешающих жить по его заветам: пятое ноября две тыщи семнадцатого года. И дальше разъяснял в ютупчике как брать Зимний, почту, телеграф, телетайп, телеграмм и телефон.

Ну и сегодня должна была, аккурат в десять часов утра во всех субъектах нашей многострадальной страны, при стечении репортёров, состояться она самая. «Марио идёт грабить банк» по-мальцевски. Наши ячеисты к «революции» готовились не по-детски, брыжжа слюнями в Интернете, угрожая оппонентам, ментам и сомневающимся расстрелами. К штурму был официально назначено здание областного законодательного собрания, о чём все члены ячейки написали в своём открытом телеграмм-канале. Клубничкин «во вконтактике» изверг заботливо сохранённую мной «в счёт будущих концертов» агитационнейшую статью, в которой предлагал всем желающим поучаствовать запасаться вилами, молотами, косами и факелами. ( почему именно этим инвентарём, я до сих пор в загадках, видимо Олежек представлял себе предстоящую акцию как охоту на Шрека).  У меня лично, всё это вызывало смех, тревожил только Сеня и трое – четверо его дружков, которые могли натворить бед.

Когда я предоставил историю нашей «артподготовки» в виде справки с фоточками и цитатами лидеров, свеженазначенному сыну донских просторов полковнику Кабанову он дико завибрировал.  Толич курсировал от своего кабинета в кабановский целый день, как ужаленный в жопу суслик. За неделю полготовки были привлечены и проинструктированы все возможные силовые подразделения области от срочников внутренних войск до спецназа ГРУ, базировашегося водном из районов области. Не удивлюсь, что на всякий случай у Дракона был готов план по введению в город танков, с последующей операцией «Прижигание» - зачисткой города ядерным ударом.

Я же, воспользовавшись паникой руководства, выбил наружку под пассионарного Сеню и был в целом доволен как слон.

Руководить контрреволюционными мероприятиями Дракон назначил лично себя, невзирая на то, что и я и Толич, неоднократно указывали на малочисленность возможных «революционеров».

Так что сегодня день предстоял суетный, с большим количеством телефонных звонков и приколов в реале. Именно поэтому я сейчас матюгался в темноте, составляя некролог своим кроссовкам, погибавшим в неравной битве с корнями в парках и скверах.

Через пару часов, в восемь утра,  когда уже наступило хмурое ноябрьское утро, я сидел в своей машине возле здания большого книжного магазина, откуда открывался чудный вид на фасад заксобрания, наблюдая как стекаются сюда всевозможные заинтересованные лица. Революционеров видно не было, зато я увидел и фсбшников, и росгвардию, и ОМОН, и СОБР,  и всевозможных полицейских от ППС до оперов БЭПа. Все проезжали мимо здания и пытались как можно незаметнее скрыться во дворах и не оствечивать. На виду был только большой тёмно синий микроватобус «Пежо» в котором находился Кабанов и ещё кто-то из начальства, откуда в эфир доносились чёткие и уверенные, но зачастую противоречащие друг другу радиокоманды.

Открылась дверь машины и в неё ввалился мокрый Вова, в одной рука у которого была картонная коробка с  пончиками, а в другой два стакана кофе.

- Во! –  произнёс он усаживаясь в сиденье – ща будем как настоящие копы с Манхеттена.

Он передал мне стакан кофе и круглый донат с шоколадной глазурью.

- Спасибо – произнёс я , организуя на подлокотнике между сидениями «гранд-пикассо» импровизированный стол.  Получилось недурно. В машине было тепло, сухо, тихо играл «Пентатоникс», а теперь ещё и вкусно пахло кофе. Красота.

С Владимиром мы были, как и с Ромой, знакомы давно. Так всегда бывает, когда проработешь в конторе больше десяти лет, успеваешь составить целый каталог впечатлений о многих.  С Владимиром мы познакомились в недолго существовавшим в недрах УМВД подразделение под названием УНП (Управление по налоговым преступлениям), куда я меня позвали после ухода из наркоконтроля бывшие мои коллеги по налоговой полиции. У Владимира это была первая служба после института МВД. Работали мы сначала в разных отделах, потом он перешёл в мой, однако не сложилось. Моим непосредственным руководителем тогда был замначальника УНП по фамилии Зайцев, один из редкостнейших мудаков на планете. Старое, злобное, завистливое чмо. Его держали из уважения к возрасту, давали возможность дожить до пенсии, а он этого не понимал и пытался в интриги. Я то был ему необходим, я умел работать, и знал что к чему в налоговых преступлениях (которые на мой взгляд являются наиболее интеллектуальными из всего УК), до меня у него руки не доставали (ну почти)  а вот  пришедший Вова… Который не понимал в налогах, да ещё по молодости и практике привитой в московском институте МВД (две тыщи четвёртый год, это была там почти норма) , пытался время от времени шкурить ларьки в командировках…

Короче сожрали Владимира. Он перевёлся на землю, потом в штаб, потом снова на землю, сгонял пару раз в Чечню. Развёлся пару раз. Все эти невзгоды и лишения сделали из него толкового и грамотного профи, которому что ОРМ организовать, что задержание провести в одно лицо, что отбиться справками от проверяющего не составляло труда. В наш коллектив он влился быстро и весело, предлагая дружбу в обмен на дружбу.

Пока мы чавкали американскими пончиками, раздался телефонный звонок. Я поставил кофе на козырёк панели, при этом поспешив и облив руку. Тапнул по экрану, на котором была надпись «5 бригада». Наружка, отправленная к дому Майонезникова.

- Слушаю!

-  Привет,  это Ренат по твоему объекту! – раздался знакомый голос. Хоть сотрудники наружки и шифруются от своих же коллег и периодически меняют телефоны, всё равно проработав с ними плотно знаешь практически всех и на лицо и по голосам.

- Привет Ренат, что там  Вас? – старший бригады наружки уже выходил на связь минут сорок назад, докладывая что они выставились по Сеню, присвоив ему на время  псевдоним «Конь»

- «Конь» вышел из дома, дождался машины с двумя пассажирами. Сейчас выезжают из города в сторону Москвы. Номер машины; Константин четыре три три Марина Анатолий. Серый Солярис. Мы продолжаем?

Ага, значит Сеня всё таки стартанул в Москву, где естественно ожидалась наиболее массовая «революция». И пару друзей своих захватил. Значит тут , у нас, сейчас всё будет скорее смешно, чем проблемно, а Сеню надо стопорить.

- Давайте за ним, если они на Москву, там гаишный пункт досмотра будет через тридцать километров. Я сейчас гайцов соорентирую, они его там и примут. Если будут накладки – звоните.

- Есть, насяльникэ! – шутливо исковеркал фразу Ренат и повесил трубку.

Я набрал Толь Толичу. Нефиг ему в машине пухнуть, пусть поруководит. С двенадцатого звонка Толич ответил.

-Да, аллё? – голос сонный, видимо действительно харю плющил в служебке.

- Толь Толич, там движение есть по Майонезникову. Они втроём  на автомобиле в Москву выехали. Их бы тормознуть на посту надо. Вы с начальником ГИБДД свяжетесь?

-Не…- протянул Толич – у нас для этого начальство есть, которое тут всё организует. Сейчас Кабанову позвоню, он организует. Спасибо, Валюша. Только когда всё закончится, тебе туда надо будет ехать, оформлять, ладно?

- А то!- ответил я. Понятно, что сегодня писанины будет больше чем приколов.

- Ну тогда, там как гаишников заставят работать, я с тобой свяжусь, наружку сориентируешь.

- На связи!

Я кинул трубку на панель и снова сцапал кофе.

- Походу Толича не взяли в штаб и он обиделся – сделал вывод Вова, который слышал разговор.

-Мммм – я утвердительно помычал набитой донатом пастью.

Минут через двадцать отзвонился Толич, сообщив что Кабанов всё решил, и машину остановят на посту. Туда же перестраховщик Дракон отправил пять оперов из резерва уголовного розыска, доставлять задержанных в город обратно. Ещё через десять минут мне позвонили и гаишник, и наружка, и розыск. Майонезникова и Ко остановили, в машине нашли биты с гвоздями, бронежилеты, строительные каски, окрашенные чёрным и кучу мальцевских агиток. На статью это не тянуло, но позволяло поебать Сене и его подручным мозги в течение всего дня. Я попросил доставить их в земельный отдел для разбирательств. Отлично, один вопрос закрыли.

К десяти часам у здания заксобрания начали появляться скудные революционеры и многочисленные зеваки из числа журналистов, сочуствующих, но не желающих участвовать в опиздюливании оппозиционеров и редких прохожих.  Революционеров было ровно двенадцать человек, из них восемь пенсионного возраста, Клубничкин, двое каких-то алкашей и (неожиданно) симпатичная, но глупая Яна из студенческого университетского профкома. В руках революционеров были газеты и мётлы. Светлана Даниловна, одетая в камуфляж старого образца, держала в руках большую чёрную пластиковую коробку, на которой был скотчем приклеен лозунг «ДОЛОЙ!».

Ну и на этом всё закончилось. Революционеров торжественно, под ручки, отвели в подъехавший автобус, появившиеся вместе с ним омоновцы в полной боевой экипировке. Смотрелось это фантасмагорично, и присутсвующие журналисты, и оппозиционеры, во главе с Геной Долженковым наделали кучу качественных фоточек. Задерживаемые громко пели песни: пенсионеры «Мы смело в бой пойдём», а алкаши почему-то «…а на чёрной скамье». Клубничкин немного посопротивлялся, отчего на его старинном кожаном плаще появились новые дырки. Удивила всех Ожогина, перевернувшая на подбежавшего омоновца коробку из которой в лицо сотруднику полетели живые крысы, отрикошетившие от чёрной брони и разбежавшиеся по площади. Крысы напугали Яну, которая завизжала на всю площадь, предоставив последние горячие кадры и шикарную звуковую дорожку журналистам. На этом праздничная часть закончилась.

Итогом «революции» в отдельно взятом областном центре стало задержание на пятнадцать суток Ожогиной за хулиганские действия, на пять суток Клубничкина за сопротивление законным требованиям и год условки Майонезникову, который при задержании всё-таки отобрал у гаишника полосатый жезл и шибанул им его по лбу, оставив отпечаток кокарды. И это несмотря на повисших на его плечах и руках пятерых сыщиков и напарника гаишника. Конь – он и в Африке конь.

А, да. И их бородатый пидер лидер задним числом перенёс революцию на восемнадцатый год. Немудрено, что в восемнадцатом про него никто уже не вспоминал.

Это отдельный рассказ в серии. ссылка на основную историю : Начало

Для тех, кому непонятны сокращения: Глоссарий

Где есть смерть, там есть и жизнь. И жизни тут тоже было на удивление много. Пусть она и была извращённо короткой, пахнувшей болезнью и заражением, сочилась сумасшествием и болью.  Мои детекторы постоянно обнаруживали её то сверху, на ветвях искорёженных растений, то внизу, в пропитанной влагой и испражнениями земле. Вот рядом, в высокой, по макушку, бритвенно острой траве, испуганно дёрнулось нечто живое и тёплое, достаточно крупное для того, чтобы поддержать мою жизнь ещё какое то количество мучительных дней. Я рванул туда.  Небольшое существо, до глаз покрытое волосами, быстро оглянулось на меня огромными чёрными глазами, в которых плескался бесконечный страх, выронило из конечностей круглый предмет и рвануло вперёд мощными скачками. Пробежав за ним несколько единиц расстояния, я понял, что оно уйдёт. Слишком здоровое и сильное для этих мест. Я не стал тратить свои силы и энергию. Я развернулся и побрёл посмотреть, что держало существо.

Это был наполовину обглоданный, дурно пахнущий плод местного растения, гнилушечно зелёного цвета и покрытый маленькими белёсыми отростками, похожими на иглы. Разумеется, для кого-то смертельно опасный, но не для меня. Я проглотил его, сдерживая спазм в горле, просто как лекарство. Мне немного полегчало. Надо идти дальше. Съеденного было недостаточно, чтобы обеспечить мне существование даже на день.

Понемногу наползала темнота, принесшая серые испарения и вопли умирающей плоти. Вдалеке вспыхнуло мертвенно белое сияние, свидетельствующее о деятельности там совсем уж кошмарных и запредельно непонятных сущностей, вершащих свои, несомненно, порочные и кровавые дела. Убить такого как я, для них было просто развлечением. Скорее всего, это были местные боги.  Таков был мой мир. И выбора у меня не было. Мне в удел досталась только злоба и  ненависть.

Но я не сдамся. Я выживальщик, одиночка, приспособленец! Я один на этой злобной и безумной планете и меня это устраивает. Моё тело есть бешеный механизм жизни и смерти, а ненависть его адское топливо. Все вокруг сдохнут, а я буду жить!

И снова детекторы безошибочно указали мне на добычу. Скользкая и холодная особь, с огромной пастью и желтыми буркалами, пыталась затаиться от меня под упавшим и гнилым стволом. Покрытая холодно блестевшей субстанцией коричневая кожа особи пахла гноем. Я навалился на неё телом, схватил особь передними конечностями и контролировал каждое движение. Особь дёргалась и убивать её пришлось ртом, подавив рвотные рефлексы и отвращение. Я схватил её за горло своими крепкими зубами и по капле выдавил жизнь из пугающих жёлтых глаз. После этого, страшась, что на произведенный шум схватки, приползут и примчатся хищные твари, я затащил жертву в кусты и там разделал и торопливо съел сырую, воспользовавшись костяными крюками на моих руках.

Раскаянье, апатия и осознание полной беспросветности моей жизни овладели мной. Я поднял голову к небу и беззвучно завыл, проклиная всё вокруг меня. И всё сущее ответило мне громогласным криком баньши, сочетавшем в себе адский визг и утробные ноты: «Вееееееее!!!!», «Нииааааа!!!»

Вопль сразу отрезвил меня от рефлексий. Я был силен, здоров и, теперь, сыт. У меня нет ни детей, ни привязанностей. Я живу только для себя. Я порву этот мир в клочья и заставлю ответно страдать за каждую минуту моих мучений.

Я ещё шёл, продираясь изломанными зарослями к дому, внутренне улыбаясь мукам своих прошлых и будущих врагов, когда мои детекторы выдали новые сигналы. Я напрягся. Прислушавшись, я уловил тяжелые шаги, приближавшиеся ко мне из темноты. Кто-то огромный и наверняка голодный шёл по моим следам. Я побежал. Жить! Я хотел жить.

Неведомый враг побежал за мной, я слышал, как ускорились шаги, как затрещали сучья. Не успеть. Я решился на крайнюю меру, последнюю защиту, которую поколения моих ненавидящих всё живое предков передали мне. Я развернулся к неведомому злу лицом и выставил свою био-защиту: костяные иглы, пропитанные ядом и паразитами. Похоронным набатом снова раздался вой неведомой баньши: «ВЕЕЕЕЕЕ!!!!», «НИИАААА!!!»

Окружавшие место моего Рагнарока растения на огромной высоте разошлись и из темноты выступило самое омерзительное и пугающее создание, которые я встречал. Квинтэссенция ужаса: слипшиеся, пропитанные окружающими мокротами бледные волосы, чёрная кожа над оскаленными, выпяченными вперёд белыми острыми клыками, ряды которых кое-где были запятнаны грязью и пузырящейся слюной, передние конечности, заканчивающиеся длинными и острыми костяными наростами. Завершали образ горевшие азартом и манией убийства глаза, цвета местного бледного дневного неба. Оно было высоким, крупнее меня раз в шесть. Это конец. Страх парализовал мои движения, всё что я мог, это свернуться в позе эмбриона и надеяться на защиту. Конечно, это не помогло. Существо не стало тратить время в бесполезных попытках коснуться меня омерзительной мордой. Оно поднялось на задние конечности и передними, всем своим немалым весом опустилось на меня. Где-то вдалеке пропела моя баньши: «Вееееееее!!!!», «Нииааааа!!!». Боли не было. Страха тоже. Уже уходя, я снова проклял весь этот мир, с его склизкими тварями, ужасными хищниками и безучастными сущностями с их белым искусственным светом, всех вас: «Горите в аду, твари!». Свет погас.

* * * *

- Веня, Веня! Иди ко мне! - Девочка стояла в круге света лицом к тёмному дачному саду, к кустам крыжовника и звала. Мохнатый чёрно-белый хась ещё раз тронул носом дохлого ёжика и, потеряв  к нему интерес, с широкой собачьей улыбкой на хитрой морде, побежал к ней. Его ждала миска с вкусным кормом и вкусняшки с вечернего чаепития на террасе.

А ведь за этот год каждому было чем закрыть лишние пунктики в карму. Рома практически подготовил материал по своей фанатичной ваххабитке в следствие, что должно дать нам в этом году ещё три рейтинговых (да ещё каких!) реализации. Владимир раскатал сектантов в тонкий  блин, а ещё добавил к нему начинку в виде незаконных удержаний людей типа «врачевателями наркомании». Мелкий спас жопы полковников от полиции общественной безопасности, фактически остановив практику «забивов» на нашей территории. (По правде фанаты стали просто пиздить друг-друга в другом регионе, но это уже не наши проблемы). И ещё просто остановил возможную резню в школе малолетним долбоёбом. (С наказанием малолетки было, конечно, всё сложно, однако даже профилактика такого была огромным психологическим бонусом). Недавно назначенный к нам Константин тоже уже мог похвалится десятками депортированных зверьков и делом в сфере организации незаконной миграции.

И закрытый на долгие годы Оллоберган Хикматов. И находящийся сейчас в СИЗО, поражающий следователя на допросах стройными, хитро оправдывающими «Main Kampf» теориями Бабаев со всей кодлой воспитанных им нацибоксёров.

И законное второе место в рейтинге Центров в нашем федеральном округе. После столицы.

В общем, было что отпраздновать. Никого за год не  сломали, не довели до  нервного срыва, не затаскали по прокуратурам и не подорвали случайной гранатой, никто не скурвился и не зазвездился.

Отдельно, третьим тостом, помянули Толича.

Улыбаясь про себя смешным моментам с вечера я дошёл до монументально советского здания УМВД. Поднялся, здороваясь по пути со встречными, в расположение Центра, под крышу. Ломтёв уже ушёл на утреннее совещание к Дракону. Одно из последних, Кабанов уже сидел на чемоданах и сдал служебную квартиру в центре города, которую занимал больше трёх лет. На этой неделе ожидался приказ о его назначении на должность начальника УМВД в другом регионе.

Есть время попить кофе и потрепаться.

Зайдя в большой кабинет, я застал там весёлое гоготанье. Мелкий в выходные открыл для себя возможности по созданию стикеров в телеге, креативно отфотошопил и обработал сделанные в пивбаре в пятницу фотки и сегодня с утра выдал охренительный полноценный стикерпак. Например, выдернутый фотографией в танце  Рома, символизировал похуизм и сопровождался надписью «танцуй, будто никто не видит». И так с каждым. Это было восхитительно.

Через пролетевшие незаметно полтора часа, уже к десяти утра нарисовался НС. (Да, совещания у руководства из года в год становятся только длиннее и насыщеннее).

Ввиду кучи дел, НС постарался провести совещание как можно короче, сводку зачитывать не стал, быстро прогнал всех по планируемым мероприятиям и отпустил. Меня попросил задержаться.

- Нам к одиннадцати надо будет к Кабанову. Дождались. Он нас обоих вызывает по предстоящим назначениям. Так что не пропадай до одиннадцати- сам Ломтёв при этом вид имел не сильно весёлый. На мой вопрос о причинах, он почесал репу и с минуту молчал.

- Знаешь… Я тут слухи слышал… - замямлил он – вроде как всё-таки Карманов звонил Дракону по мою душу. Да и ещё кое-что… Ай, ладно, не буду нагнетать.

(Хуясе, не будет он. Куда уж больше! Хотя и правда, слухов ходило вокруг великое множество. До меня кое-что тоже долетало. Многие полагали должность начальника Центра этакой синекурой, где можно получить полковника нихуя не делавши, и, соответсвенно, слишком сладкой для выскочек типа Ломтёва)

Конечно, вся работа до одиннадцати часов отложилась в ящик. Я попытался сочинить несколько запросов, покопался в интернете, пару раз сходил покурил с Мелким  и столько же раз выпил кофе. Потом вытащил из шкафа дежурный пиджак для походов к руководству и напялил его.  Народ, разумеется, заметил все эти подготовки, быстро установил их причины, которые скрывать нужды не было и напутствовал меня и Ломтёва шутками и прибаутками. Мелкий публично заявлял, что после нашего назначения в руководство, собирается ни черта не делать, а только расслабляться.

Ровно в назначенное время мы с НС спустились на этаж ниже и зашли в приёмную Кабанова. Отчего то было нервно, как перед экзаменом.

Секунда в секунду, были приглашены секретаршей в тёмное, как обычно драконье логово.

- Разрешите?- входя через вторую дверь доложил о себе Ломтёв

- Проходите – Кабанов жестом указал на два стула возле его рабочего стола.

Тяжеленные стулья при движении по полу издавали мерзкие звуки. Сели.

- Итак, - произнёс хмурый Кабанов – руководством УМВД, коллегиально, принято решение о назначении на должность начальника Центра по противодействию экстремизму полковника полиции Ладыгина Олега Николаевича. В настоящее время он оформляет перевод с должности начальника конвойной службы  УМВД. Он грамотный офицер, работал и на руководящих должностях, и в оперативных службах. Считаю, что будет куда более толковым руководителем, чем покойный Минин.

Я слушал всё это, глядя на выложенный перед собой ежедневник. Мыслей не было, было оцепенение, этакий «numb».  Посмотрел на НС. Тот спокойно глядел прямо на Кабанова и последствия полученной плюхи были практически не видны. За исключением двух красных пятен на скулах Ломтёва, которые всегда появлялись, когда он злился.

- По Вам, в свете подготовки Ваших назначений были так же приняты решения. Вам Арнов, – начал почему-то с меня Кабанов – предлагают должность начальника службы УМВД по связям с общественностью ( О как! А куда ж они Лапшина предлагают запхать?). В настоящее время там проводится реорганизация, и  действующий руководитель не устраивает. Он написал рапорт на увольнение по достиженью пенсионного возраста. Естественно, после отгула положенного отпуска. ( Ааа, вот куда! Достали таки Вадоса!). Должность начальника  там будет в ближайшее время полковничьей.

Дракон повернул ко мне холодные зенки ожидая , видимо, радостных воплей.

- Тащ, полковник - тщательно подбирая слова, сказал я  - служба по связям с общественностью, это подразделение, подчиняющееся заместителю начальника УМВД  по общим вопросам. ( там даже спецзвания с приставкой «внутренней службы», а не «полиции») Честно говоря, мне бы хотелось продолжить службу в оперативных подразделениях.

- Вы можете отказаться, у нас тут не крепостное право – с людоедской улыбочкой сообщил Кабанов -  и продолжить службу в настоящей должности в ЦПЭ. Вы на хорошем счету, и избавляться от Вас никто не планирует. А дальше – на усмотрение руководства Центра и нового руководства УМВД. Если Николай Сергеевич - Дракон посмотрел на Ломтёва – захочет продолжать работать в должности заместителя начальника Центра, то будете вместе продолжать работать.

- По Вам, Николай Сергеевич, – убрал свой оскал с лица Кабанов – были споры и ряд вопросов. Я хочу Вам предложить должность начальника Центра по противодействию экстремизму в регионе, где я буду продолжать службу. Там она сейчас вакантна. Коллектив там больше, задачи поамбициозней. Переезд, жильё – обеспечим. Других вариантов для Вас сейчас не имеется. И я знаю, что Ладыгин уже имеет кандидатуру на должность заместителя. Так что, – Кабанов сделал жест рукой, призванный пресечь дополнительные вопросы и обсуждения  и зыркнул на Ломтёва – у Вас, и у Вас – он перевёл ненавидящий взгляд на меня - есть время обдумать всё до завтра. Утром к Вам зайдёт новый руководитель, пообщаетесь. Ему же и сообщите ваше решение. Я бы хотел , что бы вы оба не медлили и завтра же передали рапорта на перевод секретарю руководителя УМВД на подпись. Тогда и он и я успеем их подписать. У меня всё.

- Разрешите идти? – хрипло сказал НС поднимаясь. Я тоже заскрипел стулом.

- Идите.

Вышли в приёмную, потом в коридор. Бляха, мысли в раздрае, услышанное не переваривалось. Хотелось вернуться на полчаса раньше, когда всё было просто. Стадии принятия неизбежного, хули. Как раз режим отрицания. Ломтёв, судя по всему, чувствовал то же самое.

- Пойдем, может на улице постоим? – предложил он

- Давай – ответил я. На свежем воздухе и думается легче, тем более такой день стоит. Вон солнце лупит в окошки, как летом.

Вышли из центрального входа в скверик, расположенный через дорогу. Ломтёв с ногами залез на лавочку, сев на спинку, я закурил и пинал листья. О, вторую стадию подвезли. Гнев. Хотелось уебать по роже, которая всё это придумала.

Минут пять молчали. Честно, говорить не хотелось пока.

- Что думаешь? – наконец спросил НС.

- А чо думать? Слили нас к херам. Руководителей дохуя и всем нужны рабочие лошадки. Куда не пойдёшь – там на тебе ездить и будут. Все в плюсе, кроме тебя – я зло плюнул на образовавшуюся кучу листьев – Мне в пресслужбу вообще не улыбается. Я с Лапшиным много общаюсь, мы ещё с налоговой полиции дружим, я знаю сколько там долбоебизма. И сейчас и.о. назначат, пока Лапшин в отпусках и отгулах неотгулянных, а ты знаешь сколько их накапливается, и будут ездить на твоём горбу. А потом назначат и будут полковничьми погонами махать, чтоб плясал правильно. Это лет пять нужно будет жопу лизать за три звёздочки. И не факт что тебя так же не кинут. Короче, пошли они на хуй. Ну а ты что? Поедешь?

- Смеёшься, что ли? У меня тут дом с родителями, а там меня так же будет Дракон иметь как хочет. Он одной служебной квартирой, если даст, сможет тыкать мне в глаза до посинения. Я понимаю - Ломтёв махнул рукой – он хочет команду туда притащить хорошую, но в команде такого типа работать – это надо пиздецким карьеристом быть. И таким же временщиком как он. Ведь только дело наладишь, он снова куда-нибудь съедет и перед тобой снова выбор блядский поставит. Нее, ну его к лешему, я, пожалуй, по съёбкам. Я заебался таблетки глотать и на совещаниях жопу мозолить. У меня и выслуги уже двадцать восемь, и отпусков с отгулами тоже накопилось на год. Я год могу гулять, зарплату получать и работу искать.

В принципе у меня такое же положение, подумалось мне. И работу мне вон на гражданке предлагают, на тот же аэродром могу свалить, и выслуги до…выше крыши в общем, и своё мнение у меня есть, как в том старом анекдоте про военных.

-Знаешь анекдот в тему? – спросил я Ломтёва

- Вываливай – вяло улыбнулся он.

- Далёкая военная часть – я прикурил сигарету от сигареты - КПП. С внезапной проверкой приезжает генерал из штаба. На КПП молодой капитан, дежурный. Генерал к нему: «Проверка, все дела, вызывай командира». Капитан сообщает полковнику: «Тащ полковник, тут на КПП генерал из штаба армии, требует Вас, будет проверять»

Полковник думает «Ну пиздец, в части есть косяки, щас доебётся, выговор, ещё какая хуйня, генералом мне так и так не стать уже, выслуги больше тридцатки – да пошло оно всё!» Пишет рапорт на пенсию и сообщает капитану: «Я увольняюсь, пусть этот генерал нахуй идёт! Хочешь- звони заму, подполковнику!»

Капитан звонит подполу. У того ход мыслей тот же самый. «Ну пиздец, в части есть косяки, щас доебётся, полковник меня подставил под танки, потом выговор, ещё какая хуйня, полковником мне так и так не стать уже, выслуги больше двадцати пяти – да пошло оно всё!» Пишет рапорт на пенсию и сообщает капитану: «Я увольняюсь, пусть этот генерал нахуй идёт! Хочешь - разъёбывайся с проверкой сам!»

Ну капитану деваться некуда, он генералу говорит: «Так и так, руководство в процессе увольнения по достижению, уполномочен сам провести Вас»

Генерал прихуел, сказал «Ну, пойдём». Идёт, доёбывается до всего.

« Тащ капитан, а почему бордюры не покрашены?» - «Перекрасим, тащ генерал!»

« Тащ капитан, а почему БэТээРы не по линейке стоят?» - «Переставим, тащ генерал!!»

« Тащ капитан, а почему солдаты на плацу нестройно стоят?» - «Перестроим, тащ генерал!!!»

« Тащ капитан, а почему журналы чёрной ручкой заполнены?» - «Перепишем, тащ генерал!!!!»

«Слушай, капитан», заебало это генерала «а что это ты со мной всё время соглашаешься, у тебя что, своего мнения нет?»

«Тащ генерал, мнение своё у меня есть, у меня выслуги нет, а то я бы вас ещё на КПП на хуй послал бы!!!»

Такой вот анекдот. Поулыбались. Перейдя в стадию торгов, решили всё-таки наутро пообщаться с новым начальником, вдруг всё  будет не как мы думаем. Немного уже подзамерзнув на ноябрьском, холодном, несмотря на теплое солнце ветру, пошли сообщать новости коллективу. Им тоже будет о чём думать.

Утро не было мудренее ни предыдущего вечера, ни предыдущего дня. Сказки врут.

Вечер прошёл в депрессии, грустных раздумьях, что если оставаться, то всё придётся начинать сначала. Обида, конечно присутствовала, но и взвешенные рассуждения приводили всё  к одному и тому же нерадостному выводу. С одной стороны бросать работу, которая была интересна, не хотелось. Был Ёдгоршох, который был в руках и всё свидетельствовало о том что он торговал оружием, были материалы интересным шиитским сектам, кое какая инфа по сатанистам. Были привычные взаимоотношения в системе и, в принципе, всех назначенцев можно было перетерпеть. С другой стороны  можно «за забором» легко найти работу в два раза более высокооплачиваемую. Съездить, наконец, за границу, не всё же туда только министру МВД и приближённым кататься. Там, правда, про какой-то «короновирус» заговорили, но, думается, это очередная журналисткая глупость. Курить брошу наконец, спортом занймусь и здоровье поправлю, а то иду по пути Толь Толича. Короче, дилемма.

Зато жена, выслушав,  сообщила, что поддержит меня в любом решении.

Заявившись на работу, стало ещё хуже. Коллектив разваливался на глазах. Ломтёв за ночь чётко решил, что ни переезжать с Кабановым бомбить другие регионы, ни продолжать работать он не собирается. Рапорт на отпуска с последующим увольнением на пенсию был у него уже написан. Аналогично поступил и Мелкий. Этот всё уже посчитал, ходил гоголем и не собирался даже на пенсии работать, угрожая всем приходить каждое утро сквер перед УМВД и глыкать пиво, чтобы своим видом демотивировать идущих на работу сотрудников.

Я и Владимир были на перепутье. Вове оставался месяц до минималлки, в общем тодже смело можно было в отпуск и изображать прощальный поклон. И он об этом думал. На баррикадах, по сути, оставались Рома и Костик, но Роме было недолго, через три месяца его ждала академия МВД и карьера уже не в этом подразделении, к гадалке не ходи.

Аналитики в зачёт не шли, хотя Куропатка выглядела довольной, а Артур во всём с ней соглашался.

Утром же познакомились и с новым начальником. Послушали его цели, принявшие решение - сообщили ему о них. Мне Ладыгин показался в общем толковым и деятельным, но в разговоре он прямо сказал, что Центр-всего лишь этап в планируемой карьере, здесь он ненадолго и всем рулить потом будет заместитель, которого он приведёт. (Имя планируемого назначенца Ладыгин нам не сообщил, разумеется) Было очевидно, что по Ломтёву и без его рапорта вопрос был решённый, никто его оставлять не планировал. Удивились , конечно, что он не едет с Драконом, но проблемой это не стало.

Я же, не будучи склонным решать всё с кондачка, на эмоциях, почти весь день всё ещё взвешивал «за и против». Сходил пообщался с Лапшиным, начальником пресслужбы и подтвердил все свои самые негативные соображения на счёт этой конторы. Интереса во мне такая работа не вызывала. Пока шарился по УМВД, в курилке встретил начальника полиции одного из территориальных отделов Диму Гусева. Я с ним пересекался по материалам несколько раз, был в хороших отношениях, но не дружеских. Здесь же он полез чуть ли не обниматься.

- О, вот и новая говорящая голова Управления ! – протянул он руку мне - ну что, дырочки под звёзды проколол уже? (Блин, да кто ж растрепал то уже?)

-Да пока не решил – уклонился от ответа я.

- Ой да ладно! – расцвёл Дима, мацая коричневую сигариллку – самая масть тебе туда! В этом вашем цепе, всё равно всё менять надо!

О как! – как то слишком дерзко он заговорил для земельного начальничка, подумал я -  ты будешь менять?

- Да я и буду! Ладыгин вам не сказал что ли? У меня всё уже подписано на перевод. Со следующей недели я  у вас. Так что смотри, может и оставайся, поможешь, мы ж вроде работали неплохо раньше. Правда, думаю, по работе надо будет перестроиться, в экстремистких делах опера нифиг не нужны, нужны работники со складом мышления участкового. Это я точно знаю. Ты куда?

После слов про участкового я полностью перетёк в пятую стадию. Я просто выкинул недокуренную сигарету в урну, молча развернулся и пошёл к себе.

Все, паззлы сошлись. Не хочу я быть таким, как Дима, Дракон, Ладыгин, Карманов и сотни других. Хочу быть собой.

Я поднялся в кабинет, положил в принтер листы. Печатая, набрал номер на сотовом.

- Алло, Сергеич, привет, что там у тебя по аэродрому? Есть ещё местечко? Отлично, приеду.

В качестве обратной связи.

Этим постом я закончил связанную одной линией серию постов «Эшники». В настоящее время я буду редактировать написанное в связи с далёкими планами возможного издания на бумаге. И это значит, что в этой серии посты будут ещё появляться в виде коротких, не связанных между собой историй, которые потом пойдут (или не пойдут) в общую тему. При этом я уже на следующей неделе начну новую серию рассказиков «Ужос», которые будут выходить в сопровождении рисунков настоящего художника, и частота их  публикации будет больше зависеть от неё, чем от меня ( ну, я подписал её на халяву, на административном ресурсе так сказать, поэтому как и в любой халяве, сроки могут «сдвигаться вправо») Так же я планирую с конца февраля начать новую спорную серию постов «Историки» про четырёх моих знакомых студентов истфака в девяностые годы прошлого века. Так что я постараюсь темп «одна публикация в неделю» соблюдать. «Эшники» будут выходить, но реже, факт.

Однако, в связи озвученными планами, огромная просьба ответить на важный для меня вопрос по нынешней серии, а именно, нужно ли убирать из текста матерную лексику, новояз и полицейские жаргонизмы, заменив её похожей по смыслу «литературщиной»?