Серия «Эшники»

Несмотря на утро, в барах и кафухах бухали и орали люди в бело-красных (или красно-белых) нарядах. Датчане сидели в основном в заведениях, а перуанцы располагались и на земле и на асфальте. И те и те орали, пели песни и ржали как кони. Лица многих были разрисованы. Среди них отрядами попадались китайцы, парами англичане. Немцы, выстроившись по традиции свиньёй, пронзали толпу группами по пять-шесть человек. Видимо, искали свой лёд. Временами слышалась французская, испанская и арабская речь. Попались навстречу даже два  хохла в «жовто-блакытных» париках, гордо и в то же время пугливо озирающиеся в ожидании проблем (хотя народ к ним относился лояльно, а по ментовке был спущен указ вежливо но аккуратно убирать только флаги, а на атрибутику можно было забить). Свежепоцелованный латиносом Мелкий не удержал в себе яда, проходя мимо них, вякнул всё таки что-то про Севастополь.

Подошли к центральному входу в голубовато-белое от яркого солнца, здание университета им. Огарёва, где на гранитных ступенях издалека виднелись набранные с бору по сосенке двухметровые блондины из нижегородского ППС одетые в красивую тёмно-синюю спецформу. Их штурмовал целый отряд невысоких и круглых китайских пенсионеров.  Китайцы махали руками и твердили что-то на кантонском (ну, наверное) диалекте, а пепсы пытались втереть китайцам нечто на английском. Всё это до смешного напоминало разговор Гендальфа, двух подстриженных и побритых Гендальфов, с толпой Бэггинсов.

Подошли. Поздоровались и представились. Пепсы очень обрадовались возможности переложить проблему на чужие плечи, а китайцы, по взглядам видно, заподозрили в нас агентов спецлужб. Согласно короткому рассказу пепсов, группа числом в девять китайцев, состоящая преимущественно из лиц пенсионного возраста обеих полов заняла несколько столиков за заборчиком в кафе через дорогу. Они сгрузили там вещи, и оставили наблюдать за вещами единственного своего помоложе, который тут же заснул лицом на столе. Китайцы же, пофотавшись на фоне башни университета, стали спрашивать у прохожих по листочку какую-то политическую хрень, за что прохожие и ориентировали наряд ППС. У Китайцев китайские паспорта  и билеты на матч Португалии в «Лужниках» двадцатого числа. Больше никаких вводных не поступало, ибо китайцы не владели ни английским ни русским, и китайский пепсам в школе милиции не преподавали.

Видя, что парни в форме закончили объяснять проблему, китайцы толпой налетели уже на меня. Мужик в кепке и спортивной жилетке, видимо старший у них, начал тыкать в меня каким-то листком бумаги. Я поднял руки вверх.

- Тихо, тихо! Изи, атеншон, блядь! Ван момент плиз! Ви шел би ин эври минит – я тоже не знал китайского, а мой дополнительный немецкий вряд ли мог чем то тут помочь.

- Запускай онлайн-переводчик на телефоне! – повернулся я к Мелкому, продолжая делать успокаивающие жесты. Вова, между тем, начал играть роль пастушьей собаки, обходя китайцев по кругу и не позволяя им отходить от эпицентра событий, которым выступал я. Нижегородцы, переглянувшись, боком-боком стали сваливать от непоняток подальше.

Пока Мелкий раскочегаривал свою шарманку, я наконец добрался до протягиваемого мне листка бумаги. На нём корявыми русскими буквами  были записаны фразы «мордовски государственый университет», «хотель университетская», «номера триста-семь по триста двенадцать» «сколько стоит» и, самое монументальное, «где спит дохлый Ленин». Все фразы были сопровождены иероглифами, наверняка означавшими транскрипцию.

Я заржал и показал бумаженцию Володе. Любопытно.

Нарисовался Мелкий, по приложению поздоровался со всеми. Китайцы заулыбались, старший вытащил из кармана свой смартфон (судя по враз погрустневшему взгляду разбирающего Мелкого  намного превосходящий  его S9) и включил аналогичное приложение. Почему они не использовали гаджеты раньше, я так и не понял. Да бог с ним, мало-помалу процесс общения был налажен.

Оказалось, что китайцы уже неделю в России и были в Питере. Там они уже посмотрели один матч, побывали во всех туристических точках и теперь желали познакомиться со столицей. С Москвой, да. Для этого, сын мужика в кепке,  «вон он с вещами в кафе», владевший русским языком, и взятый в качестве переводчика, организовал им трансфер и забронировал номера в гостинице «Университетская», рядом с МГУ. К сожалению, толмач из него оказался паршивый по простой причине  - любви к крепкому алкоголю. Переводчик стал бухать, начиная с прилёта в Питер и заканчивая поездкой в Москву (то, что они далеко не в Москве, китайцы и не догадывались). Мужик в кепке же, видя, как сынуля ушёл в отрыв, заставил его написать основные фразы на первое время на листке и, вместе со своими друзьями целиком окунулся в приключенческий трип. Их основной целью было  приехать в Москву, сфотаться у здания МГУ, заселиться в гостиницу и попасть в Мавзолей. ( тут Мелкого разобрал такой смех, что пришлось отобрать у него смартфон).

Тут началось самое весёлое. Минут десять мы объясняли жителям Поднебесной, что они промахнулись эдак так на шестьсот с хреном километров. Что Мордовский госуниверситет, хоть и смахивает шпилем на МГУ, но гостиницы университетской тут нет. И что Ленина  им вряд ли удастся посмотреть в ближайшее время. Мало того, говорить про умершего исторического деятеля «дохлый» не совсем комильфо. Я даже вымарал это слово у них в бумажке, на всякий пожарный. Пусть лучше спрашивают, где Ильич спит.

В общем, пришлось взять товарищей на поруки. Вместе с ними дошли в кафуху, где папаша пытался безрезультатно пытался растолкать источающего густой аромат перегара толмача. Вова нашёл в интернете ипешника с «Соболем», который согласился отвезти китайцев в Москву. Объяснили китайцам, сколько это будет стоить, объяснили процесс оплаты и ориентировали их на банкомат. Сообщили им, что проконтролируем их посадку в микроавтобус и помашем им на прощанье. Короче провели время до обеда в делах и весьма проголодались. Ждать машины было часа полтора, далеко ходить не хотелось, тем более  кафуха предлагала на выбор местные, мордовские яства. Мы с Вовой заказали по «лапшевнику», Мелкий «медвежью лапу». Китайцы поглядели на нас и все, как один, заказали по большой тарелке борща.

Здесь нас ждал ещё один культурный шок. Получив заказ, пара пенсионерок зашуршала своими рюкзаками, из которых были вытащены цветные пакеты с иероглифами. Из некоторых пакетов была явлена лапша, из некоторых специи, и всё это было без лишних сомнений роздано, замочено и заварено в борще. Всеми.  Я сглотнул скупую слезу, Вову передернуло, а Мелкий снял это действо на видео. Такие дела.

Отобедав, мы отправили китайцев в столицу. Даже помогли запихнуть в «Соболь» так и не пришедшего в сознание переводчика, заверив водителя, что он машину не заблюёт, а если заблюёт, то пусть воспользуется переводчиком в Москве. Хоть онлайн-переводчиком чтоб получить сатисфакцию, хоть  непосредственно телом толмача.

Напоследок, старший пожал каждому из нас руку и подарил блок сигарет с названием Chunghwa. Отказываться мы не стали, помахали отъезжавшей машине и пошли гулять дальше. Впечатлений, конечно, в этот день было ещё много. Было эффектное гудение толпы на стадионе  семь вечера, были попойки датчан, слёзы перуанцев, какие то англичанки топлесс, танцевавшие у фонтана, какие-то мелкие стычки, моментом пресекаемые нарядами, поздний ужин казённой едой, в компании с двумя ободранными, почему-то мокрыми латиносами, у которых не было денег на пожрать, отваливающиеся от усталости пятки…

В три часа утра нас троих (наркоконтролевцы и демон в обличии спаниеля были оставлены на второй матч, то есть на три дня) нас отправили вечерней лошадью в Париж,  на том же Ил-76 в Москву. В четыре часа вечера следующего дня (обратно от Раменского  нам пришлось добираться на электричках) мы были дома, а уже с утра писали отчёт, получив следующее задание в этом чёртовом квесте.

26 июня нас ждал Санкт-Петербург, где играли Нигерия с Аргентиной.

Питер нас встретил хоть и солнечно, но совсем неприветливо. Двадцать четвёртого числа нас обрадовали тем, что в Питере мы будем работать по форме. Всяких оперов-шмоперов там хватало, а вот патрульных не очень. Поэтому было решено ( несомненно отрывая от сердца) из загашников УМВД выделить нам три комплекта модной формы с надписями «Лет ми спик фром май харт» «Туристик полис», стильные береты (в котором Владимир смотрелся как французский повар, а Мелкий как его ручная крыса) и говнодавы, в течение даже примерки, натёршие мозоля.

Персонального самолёта нам не досталось, нам просто дали денежек на недорогой поезд и, проспав ночку под стук колёс, в пять часов утра мы прибыли в город Петра.

Я лично очень люблю этот город. Так случилось, что мне довелось пожить тут пару раз длительное время и мне зашла хмурая переменчивая погода, каменные набережные, и даже в жару холоднющая на вид Нева. Хоть я и жил в Девяткино, добираясь туда на перекладных (когда завалило станцию метро) я никогда не упускал момента пошляться по городу вечером и ночью,  даже под дождём, даже под угрозой не попасть на последнюю электричку. Каждые выходные я проводил в Пушкине, Стрельне, Петергофе просто шарясь по паркам и придворцовым территориям. Поэтому город я знал как свои пять пальцев. Владимир город так не знал, а Мелкий вообще тут был первый раз, поэтому я принял на себя обязанности ещё и гида, пообещав по  окончании смены показать народу основные достопримечательности центра и приобщить их к питерской эстетике.

До назначенного места сбора нарядов было ехать недалеко,  пару станций и времени было два часа. Решили немножко пройти по Невскому, от Московского вокзала до Гостиного двора.

Народу на Невском, несмотря на ранее время, было уже много. Куда больше чем в Саранске. Красочность и многолюдство впечатляло. Настолько, что даже я, крутя башкой, чуть не прошёл мимо спуска в метро. Под впечатлением, в предвкушении интересного дня, доехали до нужного места, где в семь утра состоялся развод нарядов ППС и лиц исполняющих обязанности ППС.

Народу было прилично.  С ближних и дальних точек нашей необъятной.  При желании и наличии идеологии мы бы даже могли захватить таким числом Зимний. Управлял всем толстенный подполковник из полиции общественной безопасности, с шеей, плавно переходящей в голову. И, видимо, он немного привык работать именно с пэпээс и немного деформировался. ( не внешне, внешне он деформировался прям очень много). Общался с людьми он в основном криком, на вздрыге, на манер сержанта из «Цельнометаллической оболочки». Мы стояли в заднем, третьем ряду, за спинами куда более рослых настоящих пепсов, и его слюни до нас, слава те Господи, не долетали.

Из экспрессивного крика подполковника мы узнали, что предстоящее дежурство это дело всей нашей жизни. Для него мы были рождены, обучены государством и после его выполнения можем спокойно сдохнуть, как бабочки-подёнки. В ходе восьмичасового дежурства мы должны были проявлять стойкость, внимательность, и не дай бог, нам попасться на глаза проверяющего в неподобающем виде, например с тополиной пушинкой на чёрном берете. Слово «выебут» фигурировало в описании всех кар, перечисленных подполковником. Слово «каждый час» фигурировало в описании частоты проверок.  А других слов, как незабвенной Эллочке, ему не было и нужно.

Весь инструктаж мы тихо ржали, особенно после того как Владимир усомнился в половой ориентации инструктора и связанной с этим частотой употребления слов, обозначающих желание совокупиться с полицейскими обоих полов. ( в строю стояли и девушки).

При распределении мест дежурства у нас вышел с ним затык. Когда я подошёл (одним из последних, спешить было некуда) расписаться в инструктаже, получить радиостанцию,  маршрут патрулировании и тэдэ, цербер сразу же обратил внимание на мои неуставные берцы (я заменил натирающие говнодавы на свои личные козырные прыжковые берцы, которые приобрёл еще для леса).

- Боец…- угрожающе начал он поднимая глаза на меня и заглох, как двигатель хлебнувший воды, увидев звёзды на погонах размером не меньше, чем его. Переобувался он долго, видимо было непривычно.

-….Ввы кто?- прохрипел, наконец он.

- ЦПЭ УМВД по Растакойтовской области, три сотрудника, на усиление – сделал жест я указывая на ещё двух своих пассажиров – ждём указаний. Как было мне ни тяжело, я сделал вид серьёзный и сосредоточенный, как у какающей собаки.

- Вы командировочные отметили? И в списках есть? – он не верил своему счастью. Ну а чо, понятно, что с нами трудней общаться, чем с сержантами, прапорщиками и летёхами.

- Да, всё уже сделали и отметили. Вон, мы на этом листочке – я указал глазами на записи на столе.

- Ну. Хорошо  - начал приходить в себя толстый – вот вам необходимое, распишитесь тут, тут и тут. И запомните, вам поблажек не будет, и претензии уже есть. Не знаю, как вы будете не по форме выглядеть. Он показал на берцы. Вас инспекция проверять будет.

- А мне что Родина дала в том и хожу – немного слукавил я – пусть пишут замечания.

- Х…Плохое отношение к делу – сдержал себя подпол – ваши все такие?

- Наши все образцовые – гордо выпятил челюсть я.

- Ну. Ну, посмотрим. Ваш маршрут дежурства, вокруг метро Ломоносовская. Патрулирование с десяти до девятнадцати. Так, так и так. На обед ровно час. Справитесь?

- Да.

- Я проверю. И попрошу, чтобы проверили вас неоднократно. У нас тут не ваша вольница.

- Я вижу – нагло посмотрел я в глаза полковнику – у нас, конечно, на инструктажах сотрудников ебать не обещают. Это, видимо, ваш культурный феномен. (опять пизданул, разумеется, есть и у нас подобные типы,  малокультурных людей даже маленькая власть развращает)

И ушёл от подполковника, покрасневшего от трёх подбородков до ушей. Зря конечно, но ничего не могу с собой поделать.

Своим я объяснил, что к чему, подготовил, что будут докапываться. В итоге отпатрулировали, как боженька. Ни  у одного из проверяющих, а их было действительно порядком, вопросов не возникло за всё восьмичасовое дежурство. Посмотреть всё равно было на что, вокруг царил праздник жизни. Единственно, правда, когда удалось посидеть, было время обеда, которое мы скоротали за бургерами и колой.

Ближе к вечеру произошёл занимательный случай.

По улице, навстречу нам, двигалась обычная для этих дней компания из четырёх молодых людей. Разговаривали они оживлённо, по  английски, причём  двое из них были явно русскими, а двое иностранцами. Один из русских был одет в белый адидасовский спортивный костюм и держал в руках литрушку колы.  Судя по манере разговора, вся компания была несколько ужалена спиртным.

Так вот один иностранец в ходе общения почему-то решил, что будет очень смешно надавить адидасовскому на бутылку. Шутка закончилась неудачно, и хлестнувший из бутылки фонтан залил ему новенький костюмчик. Тут же все четверо сцепились с криками и воплями. Потасовка надолго не затянулась, так как её невольные зрители начали кричать: «Полиция! Полиция!», и мы, прошедшие только что мимо оказались рядом с ними.

Стали разбирать ситуёвину. В итоге, нарисовалась любопытная картина маслом. Все четверо студенты, познакомились в общаге сегодня, узнав, что у них есть билеты на матч. Пока футбольная баталия не началась, они решили подогреться ромом с колой, а потом и поесть. Один из наших, тот, которого облили, посоветовал пойти зависнуть в недорогом ресторане с кальянами «Факел», как раз возле «Лермонтовской».

По пути  один из иностранцев, американец спрашивает:

- Where are we going? (куда идем).

А модник в костюмчике ему отвечает:

- We are going to Fakel

После этого америкос сделал то, что сделал, вызвав бурю обиды и негодования.

Пиндоса долго опрашивать не пришлось. Первой же фразой была установлена причина жестокой шутки: американца звали Эл. И смысл слова «факел» (fuck El) на аглицком заиграл совсем другими красками.

Минут пять, между приступами гогота, потребовалось объяснить гражданину родины Кока-Колы, что наши вовсе не шли его ебать, а хотели накормить и накурить. Конфликт исчерпали без привлечения административного ресурса. Напоследок пиндосы попросили с ними сфоткаться. Вова, накачавший за весну неплохие банки, отправил в Америку своё монументальное фото.

Таким макаром добродили до вечера. При сдаче дежурства затаившему злобу жиртресту, получил от него наказ явиться завтра и написать объянение по вопросу несоответсвия формы одежды. Сказал ему «обязательно», мысленно гнусно захихикав, обратные билеты на поезд у нас были на четыре утра. Пусть пишет «письма мелким почерком».

Поэтому я с чистой душой сдал дежурство, засунул в спортивную сумку опостылевшую форму, переоделся в джинсовые шорты, кеды и футболку с надписью «ZZtop». Блин, как будто груз скинул, настолько легко стало.

Закинули сумки в камеру хранения и пошли гулять. По Невскому дошли до Исакия, потом по каналу до Спаса-на-крови. Позже, в сумерках, попялились на Эрмитаж, на Адмиралтейство. И пришла пора эстетики.

Задолго до ангажированного Шнуром лозунга «В Питере-пить», я лично понял  что выпить водки где-нибудь в дешманской рыгаловки и вкусить беленькой на скамейке Летнего сада с видом на ночную Неву вещи по ментальному воздействию несравнимые. Поэтому мы заранее закупили стандартную закуску, хлебушка с паштетиком, ноль-пять качественной водки и пластиковые стаканчики.

Было уже около полуночи, Нева  отражала зелёные и красные огни с мостов. Водка шла легко, паштетик на чёрном хлебе с корочкой  был вкусен, ненапряжные разговоры соответсвовали. Время от времени проходили радостные люди, где-то аргентинцы праздновали победу. Короче идиллия. Этими чудными воспоминаниями бы и закончилось это путешествие, если бы не четверо типов, решительно их нарушивших.

Они возникли вокруг лавки неслышно, как привидения. Мы с Мелким как раз выкуривали последние сигареты из китайских запасов, Владимир фотал в ночном режиме смартфона ночное летнее небо Питера.

Неопределённого возраста, крепкие, одеты в футболки, джинсы, через плечо небольшие сумки. Нихрена не боятся. Сразу видно, менты.

- Вы чо тут мутите?! – с места в карьер взял один из них.

- А чо надо?!!- резко подорвался с лавки наш «активизатор клёва», Мелкий.

- А ты чо, дерзкий?!!! – в ответ вызверился на него второй, нависая над нашим.

- Спокой…- только начал я, думая залезть в задний карман своих шорт за ксивой, и не успел. Всё завертелось. Видимо, алкоголь всё же притупил наши нервные реакции и чувство опасности.

Двое попытались нейтрализовать только отложившего телефон Вову, как самого опасного из нас. Один сзади попытался схватить его за шею, второй ловил руки.

Тот, кто начал разговор, попытался поймать меня за руку, что бы классически положить мордой в пол, а Нависатель взмахнул рукой, стремясь заграбастать Мелкого.

Не получилось ничего и ни у кого.  Владимир долбанул затылком того, кто сзади, но человек спереди схватил его и они перешли в непосредственное силовое бодание. Мелкий был не только мелкий, но и юркий и ушёл от медвежьего захвата. При этом он запнулся о поребрик и с матюгами упал в подстриженный куст. Товарищ, пытавшийся меня схватить, схватил, однако я в этот момент поднялся на ноги, а он по инерции сел жопой на лавку.

- Полиция! - Одновременно заорали голоса четыре, в том числе я, выдирая руку и другой выдёргивая из кармана ксиву. Вова продолжал ломать оппонента, Мелкий визжал «полиция» вцепившись в рукав всё же схватившей его лапы.

Понемногу разобрались и успокоились. Из активной фазы взаимодействие перешло в разговор на повышенных тонах, потом во взаимный осмотр полномочий, прописанных в ксивах , и наконец, в нормальное общение.  Оказалось, что какой-то твари гражданке, преисполненной гражданского долга, не понравилось замеченное распитие спиртных напитков (хоть мы не афишировали) и она набарабанила наряду полиции, что тут тусуются солевые. Эту инфу передали местным, подуставшим за тяжёлый день операм с наркоконтроля, которые хотели закрыть вопрос радикальным образом.

Короткая стычка обошлась в один разбитый нос, пару синяков и хорошую царапину от ветки на одной, самой злобной, морде. Разобравшись, кто есть кто, даже немного  поюморили.

И разошлись, как в море корабли.

"Эшники" немного переработанные и без обсценной лексики. Начало: https://dzen.ru/a/aADMMuYsAXDVefCl

Двумя неделями ранее, когда нам сказали, что предстоят короткие командировки на матчи Чемпионата мира по футболу, мы радовались  возможности поотлынивать от рутины. За командировки случилась даже небольшая войнушка, в которой участие приняли даже аналитики. В итоге  призовые места выбили я, Вова и Мелкий.  Вова потому, что единственный в нашем ЦПЭ знал английского несколько больше чем «Хау мач из зе фиш?», Мелкий потому, что его с детского сада приучили бороться за жизнь и сопутствующие ей ништяки, меня же отправили потому, что Толич по прежнему боролся за здоровье своего любимого пальца на руке и НС пришлось руководить теми кто оставался.

Полицейского народу на Чемпионат было набрано множество, однако рабочих рук всё равно не хватало.  Поэтому, уже после сбора и подготовки основных отрядов, а от нашего управления уехало аж триста натасканных в разговорном буржуйском человек («эм» и «жо») в красивой форме, в более коротких чем по уставу юбках («жо») и гладко выбритых («эм»… хотя, может и «жо» тоже), были организованы этакие мини-летучие отрядики на подхвате. В основном, из числа оперов. В нашей ударной группе было трое ЦПЭшников и пятеро наркоконтролевцев с примкнувшим к ним закреплённым кинологом.

Конечно, обитая совсем рядом с городом-героем Москвой, и не очень далеко от города-героя Ленинграда, мы предполагали, что Мундиаль мы проведём именно там. Ну а хотелось, конечно, в Сочи. Ага, хренов дров, это русская полиция, здесь всё через жопу по расписанию. Нам сообщили, что пятнадцатого июня нас ждёт мрачный Мордор и Барад-дур,  красавица Мордовия и город Саранск, а там посмотрим.

Так и получилось, что на рассвете, увэдэшным автобусом наше сборище забросили к проходной аэродрома, выгрузили, и, не сказав прощай, свалили в туман. Такое холодное  расставание было обусловлено тем, что вечно голодный милицейский Чубайс, пользуясь тем что его кинолог Лёша заснул богатырским сном, выклянчил куски завтрака почти у каждого в автобус, переварил эти куски и вонюче заблевал весь салон. Вид при этом у Чубы был крайне довольный и полный осознания того, что он творит.

Немного пованивая спаниельским нутром, мы прошли процедуры опознавания и досмотра, сверки документов и проверки табельного оружия, наблюдения и собеседования и ещё можество подобного. После этого, специально обученный человек проводил нас на краешек перрона, сообщив что «воооон тот большой самолёт нас повезёт, ждите, вам сообщат», предупредил , что перемещение по территории нам категорически запрещено и ушёл. Немного позже, когда появилось солнышко, подъехала белая машина с двумя САБовцами в чёрном, которые, не вступая в переговоры, следили за нами из неё. Очевидно, что наши провинциальные ментовские рожи ни у кого тут не вызывали доверия.

Наконец, к обеду, когда скудные запасы взятых из дома бутеров и терпения закончились у всех, бритые черепа пары наркоконтролевцев приобрели бордовый цвет спелой черешни, от яркого солнца перестало быть видно на экране даже гнуса S9  лелеянного Мелким  и даже Чуба начал подвывать (почему-то на мотив украинской «щеневмерлы») от жары в своей норе, к нам неспешно подошёл бортмеханик из экипажа «Илюхи».

- Вы ж с полиции на Саранск? – вытирая руки ветошкой, спросил он

- Мы… - незапланированно жалостливо протянул я.

- Ну давайте, грузитесь. Ща вылетаем  - сообщил нам наш спаситель.

Мы, нестройной толпой потянулись к воздушному судну, за нами, с гулким воем кондиционера, потянулась машина САБовцев.

Ну, наконец то хоть какая-то тень! В брюхе ИЛ-76 было жарко, но, по крайней мере не пекло.  Народ достаточно вольготно расположился на выделенном нам пространстве, я даже вытянулся опёршись на свой баул. Точно так же поступил Владимир. Мелкий наблюдал за этим с откидной боковой лавки, исходя явной злобой, потому что сложил свои кутули неправильно и сверху в них были жёсткие вещи. Не полежать.

МЧСовский экипаж самолёта очевидно был настроен похуистически, и на нас никто не обращал внимания. Пилоты вообще прошли мимо нас как  мимо пустого места и закрылись в кабине. Нас не просили ни пристегнутся, ничего такого вообще. Единственное взаимодействие произошло, когда я попросил воды, ведь пить хотелось всем адски. Один из бортачей, дай бог ему здоровья, буркнул что-то, ушёл в дебри самолёта и, минут через пять, появился с полторашкой холодной, как сердце Нургалиева, воды. Самолёт загудел, и, потрескивая, полетел в сторону одной из столиц Чемпионата. Воду выпили на всех одним махом, делать было особо нечего, лететь, по словам бортмеханика, было два с половиной часа, и я залёг исполнять свою любимую операцию «сонный горностай».

Проснулся я от жесточайших матюгов и задорного ржания. Матерился Вова, одной из своих футболок вытирая штаны в районе ширинки, а ржал Мелкий. Оказалось, что неугомонный, и всё же, как выяснилось, такой же паскудный как и прототип, Чубайс подошёл, немного понаблюдал за тем, как Вова спит, а потом блеванул  ему на интимное место. Момент осквернения снял на смартфон довольный Мелкий, который как раз снимал жене видеоотчёт о том, что он внутри самолёта, а не в проститутошной.

Так что Владимир ругался ещё и о того, что понимал насколько в доргогую проставу ему обойдётся выкуп видео. Чуба спокойно слушал угрозы в свой адрес с рук как обычно ничего не заметившего Лёши.

Полёт с такими делами прошёл незаметно и вскоре, к пяти часам вечера, мы оказались возле открытого Ил-76 приткнутого в жопе мира  самой дельней части международного аэропорта  Саранска. Причём одни Экипаж ушёл, досмотревшие самолёт САБовцы тоже, и вокруг не было никого, только тёплый воздух, бетон, девять ментов и тролль в шкуре спаниеля. Такого никто не ожидал. Что нам делать, куда идти, никто не знал, и всем, в общем, было на нас насрать. Подождав где-то с час, я понял, что ментовская путаница наложилась на распиздяйство гражданской авиации и надо что-то делать. Предположив, что на вопросы мне ответят на вышке, видневшейся на горизонте, я собрал командировочные задания и список сотрудников, и направился туда. Владимир решил помочь мне в этом нелёгком деле, Мелкий остался следить за барахлом и наркоконтролевцами. (последние, кстати вели себя на удивление тихо, раздавив в полёте литрушку белой)

Хуй там плавал.

Примерно через километр пути дорогу нам перерезала белая четвёрка с жёлтыми мигалками, на которой было написано «аэродромная служба». Из неё вылез некий тип в жёлтом жилете и начал , без предисловий на нас орать.

- Какого хрена вы шляетесь по перрону! Кто вы такие! Идите отсюда нахуй!

Мы с Владимиром стали объяснять, что рады пойти туда, куда он сказал, только не знаем в каком направлении. Однако человек был сильно перевозбуждён, и слушать ничего не стал. Он просто орал как резаный минуты две, после чего сообщил:

- Если я вас тут буду наблюдать через две минуты, вам пиздец!

Хлопнул дверью четвёрки и умчал, оставив на бетоне чёрный след.

Мы с Вовой переглянулись. Пора было идти на конфликт.  Поэтому я просто внаглую закурил, а Владимир сел на нагретый солнцем бетон с видом иностранного туриста на Красной площади. Надо сказать, что наш демарш был замечен практически немедленно. Буквально через пять минут в нашу сторону с мигалками летела целая колонна из трёх автомобилей, возглавляемая всё той же четверкой.

Было несколько неприятных моментов, особенно когда тип в жилетке пытался рваться в драку, а поднабравший спортивную форму Вова потерял желание терпеть необоснованные оскорбления, однако минут через сорок мы все оказались в аэропортовском отделении транспортной полиции, где местный дежурный капитан, изучив предоставленные мной бумажки, наконец доложил о нашем визите тем, кто, по идее, должен был организовать торжественную встречу. И снова началось ожидание, но теперь, хотя бы, в помещениях с туалетом и питьевой водой, что особенно импонировало страдающим от сушняка наркоконтролевцам. Мало того, капитан настолько вник в наши проблемы, что сходил и приобрел нам в кафухе сэндвичи. Несмотря на то, что кафуха была в стерильной зоне и сэндвичи с микронной полоской ветчины стоили столько же, как командировочные сотрудника на неделю, мы их приобрели. Уж очень хотелось жрать. Наученные горьким опытом, мы не дали ни куска сендвичей Чубайсу, хотя он по очереди каждому смотрел своими слезящимися от горя глазами практически в душу.

К десяти часам вечера лёд тронулся. Капитан вышел из своего кабинета, где оставил всё таки растопившего его сердце Чубу доедать остатки капитанского ужина и сообщил, что пора на выход, нас ждёт автомобиль и сопровождающий. Мои потянулись на выход, я немного задержался, чтоб поблагодарить капитана.

Пока мы прощались, мимо меня прочапал Чубайс с настолько хитрожопой рожей (мордой это было не назвать), что мне стало жалко и капитана и его кабинет.

У служебного входа нас встретила потрёпанная тонированная ГАЗель и загнанный сотрудник штаба республиканского ГУ МВД. Оказалось, что как обычно, где-то, что-то, когда-то проебали, и про нас просто забыли. Но теперь, конечно, вспомнили и завтра мы сможем таки с доблестью внести свой вклад в мировой футбольный праздник.

Покружив по окраинам города, ГАЗель заехала в какие то совсем ебеня, район застроенный преимущественно одноэтажными домами.  Попетляв ещё немного, микроавтобус остановился возле погнутого зелёного заборчика, за которым виднелось длинное, одноэтажное  и, на вид запущенное кирпичное здание с шиферной крышей. На улице уже совсем смеркалось, но над входом в здание горела одинокая лампочка.

Сопровождающий радушно открыл дверь и включил внутри свет. Нашим взглядам предстал длинный коридор с комнатами без дверей. В конце коридора был  туалет, так же без двери.

- Это старое здание районной прокуратуры – пояснил сопровождающий. Оно готовится под снос, но здесь есть свет и вода. Вам переночевать самый раз, а утром за вами приедут.

Водитель ГАЗели, тем временем занёс в коридор картонную коробку.

- Это вам выделены сухпайки. Там ещё упаковка воды в машине и спальники. Георгий, занеси – сопровождающий посмотрел на водителя и тот снова метнулся к машине.

- Располагайтесь – это он сообщил уже мне.

-Да уж… «отель «Атлантик», двухкоешный номер оплачен»… - протянул я.

- Зато бесплатно - сопровождающий  протянул пятюню – ну, всего хорошего. Спальники попрошу поберечь. ОМОН поделился личными.

Долгий день закончился ужином. В сухпайках был неплохой рис с хреновыми котлетками из туалетной бумаги, вкусный салат оливье, огурцы и хлеб. Мало того, в коробке нашёлся сухой корм для Чубайса, который на удивление, сохранил этот корм внутри себя. Вчетвером, пригласив Лёшу-кинолога (ункашников звали, но они предпочли сон) мы завершили этот вечер заныканой мной бутылкой армянского коньяка.

Наутро поспать нам не дали. В шесть утра в здание прокуратуры  заявился штабной полковник, сопровождаемый вчерашним сопровождающим, и довольно угрожающе начал быковать о том, что все тут спят, а должны работать. Пришлось в дипломатических выражениях намекать полковнику, что неплохо было бы людей нормально встречать, размещать и вообще предупреждать. Совершенно неожиданно это не привело к конфликту, а наоборот, полковник сменил гнев на милость, дал нам время собраться и отвёз позавтракать в ведомственный пресс-центр, где были для кого-то накрыты столы с растворимым кофием и вкуснющими пирогами. Всё-таки чем дальше от Москвы, тем начальство проще. Но это, конечно,  не точно.

После завтрака, наркоконтролевцев, Чубайса и Лёшу-кинолога забрали и увезли на «Мордовию Арену» участвовать в досмотрах. Нас же полковник разочаровал, сообщив, что на сам стадион мы втроём не попадаем. В наши обязанности, как цпэшников, определили свободное курсирование по городу около футбольных объектов выявление возможных проблем самостоятельно, а так же взаимодействие с пэпээс. Вместе с  эшниками из Новосиба, Йошкар-Олы и пары других регионов нас проинструктировали. Мне выдали карту города, свисток и акваланг, радиостанцию и позывные, сказали, куда подвезут сухпаи на обед и отправили в путь, выгрузив из газели в довольно пустынных новостройках рядом со стадионом.

С одной стороны, на стадионе, конечно, поприсутствовать хотелось. С другой плюсом было то , что мы были независимы, свободны и не наряжены в форму. С Вовой (Мелкому было пох) мы накидали приблизительный маршрут чтоб посмотреть город и пошли шкериться. И город впечатлял. Сегодня должен был состоятся матч Перу и Дании и уже с утра вокруг бело-рыжего бублика «Мордовия Арена» шлялись тысячи болельщиков. Особенно отличались перуанцы, которые пели , плясали, махали флагами и пытались обнятся и сфотаться, похоже, с каждым встречным и поперечным. Мелкий, своей пропитой рожей и футболкой с надписью «СССР»  вызывал у них какое-то детское умиление, и его пару раз даже пытались поцеловать здоровенные латиносы. И одному даже это удалось, что привело и так злобного товарища в совсем уж состояние ненависти ко всему живому, а нас веселило аж до вечера.

Вызов по радиостанции от пепсов пришёл, как водится, не в тему, часа через полтора свободного полёта...

Продолжение следует.

"Эшники" немного переработанные и без обсценной лексики. Начало: https://dzen.ru/a/aADMMuYsAXDVefCl

Так, за короткое время, эта система породила целую прослойку надутых, переполненных чувством собственной важности временщиков-кочевников, целью которых была Столица Нашей Родины, как место из которого тебя никуда не турнут. Объединяющим качеством таких деятелей была адская, неимоверная работоспособность.  Они приезжали, фактически жили на работе, по-максимуму экплуатировали личный состав для достижения сиюминутного, но результата. То что заёбанный личный состав после этого увольнялся пачками им было насрать. Любимые поговорки временщиков – «за забором очередь» и «народное хозяйство большое».

Ну и для части (куда более глупой, но куда более энергичной) этих временщиков второй целью помимо карьеры было бабло. Оно позволяло ещё больше тешить свое ЧСВ (те самые золотые сральники), более эффективно пробираться по головам соперников, да и дитяткам на мерседесы кой-какая копеечка перепадала. Такие кочевники перемещались не одни, они подбирали доверенных лиц (активный карьеризм и коррупционные устремления  в госорганах, на мой взгляд крайне агрессивная среда, сравнимая с диким лесом и люди, профессионально занимающиеся этим перенимают повадки хищников, например, волков) и, по переезду в регион, занимали этими доверенными лицами все ключевые должности, позволяющие контролировать и лопатить деньги. Примета: если новый генерал волочёт за собой будущего начальника ГАИ, следствия и УЭБиПК,  это однозначный признак того, что он собирается стричь бабло. По тому, какой состав «своих»  везёт с собой карьерист, можно было даже понять все этапы его карьеры ранее.

При этом понаехи всегда действуют именно как волки: они выбирают одиночек,  слабых и уставших, сжирают их (не оглядываясь ни на ценность выкидываемого  специалиста, ни на его опыт). С сильными и сплочёнными они стараются не связываться. ( вот ещё и поэтому в современной полиции коллектив объявлен, неофициально конечно, злом с которым всемерно борются все почувствовавшие себя начальниками).

Нашу область указанные временщики обоих сортов ценили за её близость к Москве. Им казалось, что отсюда один шаг и,  (хоба!!) они уже обладатели заветного приза, звания с одной, самой большой из имеющихся звёздочек, в городе-герое Москве.

Для части карьеристов-трудоголиков одиночек  (типа Кабанова) это прокатывало.  Они, стачивая под ноль  по пути все подчинённые подразделения пробивались к заветной мечте ( но, на моей памяти, ни один не уехал от нас собственно в МСК, всех повышали в очень далёкие регионы). Зато вторые, таборы свидетелей золотого унитаза, огребали по полной.  В нашем болоте давно и прочно обосновались куда более крупные хищники из федеральных структур непосредственно Москвы, которые питались как раз этими бригадами. Когда какому-нибудь начальнику отдела с Лубянки или Житной нужно было немножко славы, он просто обращал свой взгляд на любую из замкадских областей, в том числе и нашу. Если он замечал копошение подобной бригады, дело было в шляпе. И ехать далеко в командировку не надо было. Расстановка «доверенных» в таборе служила отличным основанием для выяснения схемы осуществления преступления, документировать клоунов, считающих, что они божества, не представляло какого-то труда, а недовольные притеснениями местные предоставляли великолепное освещение оперативной обстановки изнутри.

Я лично, пережил два таких нашествия «ментоцыган». Одно поменьше (приехало человек восемь), другое пиздец глобальное (около шестидесяти доверенных лиц без жалости внедрённых во все структуры УМВД). Обе банды приехали из южных, земледельческих регионов нашей страны, где привыкли шкурить богатых колхозников и туристов-москвичей на дорогах. К нам руководители обеих таборов приехали долларовыми миллионерами. От нас уехали считанные единицы, спустившие на адвокатов и суды всё до копейки. И только один (!) из обеих таборов остался в системе МВД. В провинциальной трясине остались только воспоминания и их жалкие имена в архивах…

Вот с главным второй бригады у меня и случилась для меня до сих пор непонятная история.

Это произошло  незадолго до катарсиса силовым путём в длительном конфликте с  начальником отдела Холодкиным (когда возомнившего себя богом оленя образумили только живительные пиздюли) и я искал любую возможность свалить из опостылевшего мне УЭБиПК.  Происходило это всё как раз в расцвет правления второй приехавшей к нам команды под руководством некоего Балыгина, по устоявшемуся в нашем УМВД прозвищу «Балда». Он расставил своих «кубанойдов» во все подразделения, и не по одному человеку. К нам в БЭП например, тогда приехало аж четыре деятеля, причём три из них – бывшие участковые. И сразу заскочили на руководящие должности.

Начальник УЭБиПК, из местных, при их назначении, произнёс эпичную фразу: «Люблю время перемен, потому, что чем мутнее вода тем больше в ней рыбы!» . И на следующий день уволился по собственному. Понаехавшая братва выдвинула своего на руководителя и начала рулить. То же произошло и в розыске, и в наркоконтроле и в УСБ и даже в ЦПЭ был назначен Итальяха с целью сожрать Толича (но старый, прожженный штабными интригами Толич оказался куда крепче) Каждый день в полиции напоминал сводки из военного Сталинграда: то тут мы потеряли опера, то там уволили следака. Некомплект начал составлять почти половину. Кубанойды сначала хотели продавать должности, но быстро столкнулись с жёсткой реальностью, у нас не богатое черноземье, у нас комары и мхи, нашим гражданским должность в ментовке «ни даром не надь, ни с деньгами не надь». Следствием всего этого стали назначения на должности начальников отделов всяческих долбоёбов (типа Холодкина, никогда ничего полезного не делавших и сидевших как мыши) а так же начались судорожные поиски «рабочих лошадок».

Вот мне один из понаехов, работавший опером в розыске, и с которым можно было… ну более менее общаться без пафоса, по фамилии Тараканов, в один прекрасный день сообщил что тащ Балда  хочет поставить его, Тараканова, в качестве начальника отдела. Шёпотом мне было сказано, что этот отдел должен будет послужить костяком вновь возрождаемого (тссс, никому) в системе МВД УБОПа. А потом со значительным закатыванием глаз, «ментоцыган» сообщил что на должности своего зама хочет видеть меня. Как я уже говорил, я уже повидал некоторое дерьмо при общении с Холодкиным, поэтому легко согласился. Естественно путем расшаркиваний, двусмысленностей и разглагольствований уточнив, что за эту милость я ничего понаеху должен не буду, кроме того, что пахать буду за двоих.

Потом у меня было три собеседования. Все с представителями «табора» на должностях начальника УСБ, зама управления кадрами и главы инспекции по личному составу. Везде со мной общались как с подопытной обезьяной, которая внезапно обрела разум и устраивается на человеческую работу. Высокомерно, с неоднозначными шуточками и матерными словами. Собираясь на каждое собеседование я морально готовился к тому, что могу  в этот же день стать гражданским, а то и похуже, ибо выслушивать оскорбления в отношении себя я не собирался (а такое практиковалось кое-где табором, особенно «начальниками», купившими себе путёвки в нашу область, сказать, например на совещании «я вам хуем по губам водить буду» подчинённым участковым считалось нормой). Но я уже упоминал, что члены табора были схожи с волками и чутьё у них тоже было не хуже волчьего. Готовых ко всему интуитивно не трогали. Собеседования я прошёл. Осталось только одно, у самого главного, у Балды.

Об этом мне сообщил мой планируемый руководитель.

- Главный Командир, (в таборе они звали его так) хочет поговорить с тобой лично. Либо в эту среду, либо в эту пятницу. В эти дни освободись от дел, и жди моего звонка. Это важно.

Ну, ладно. Хотя у о/у по ОВД БЭПа насущных дел всегда по горло, я всю среду проторчал на рабочем месте в ожидании звонка.  Звонил кто угодно, «то тюлень, то олень», но только «не начальник нового УБОПа». В четверг и пятницу  произошло то же самое.

В понедельник я не вынес сидения в кабинете, взял служебку, и уехал на дневную командировку в один райцентр в восьмидесяти километрах от областного центра.. Там у местных парней из отделения вышел затык с документированием коммерческого подкупа, надо было помочь. Причём, надо уточнить, что само командировочное  и заявку на выезд мне подписывал непосредственно Балда.

И вот, прямо у дорожного знака «город Кривославль», у меня раздаётся звонок.

- Главный Командир, требует тебя к себе. Через пятнадцать минут жду у его кабинета.

- Слушай… я сейчас в командировке, в Кривославле. Если я прям сейчас развернусь, буду минут через сорок.

- Блядь! Ну как так то! Разворачивайся…

- Что «ну как так»?- уже немножко подгорело у меня – ты сказал, что в среду или пятницу! Мне что, надо месяц было за столом сидеть!

- Надо! – почти крикнул он – Разворачивайся! Через сорок минут жду тебя у  кабинета Главного!

Я остановился на обочине. Досчитал до пяти. Подумал, а надо оно мне. Решил, что даже с этими работать будет лучше чем с глупым и пакостным Холодкиным. Развернулся.

Каюсь, тогда я выжал из порёпанной «четырнадцатой» все соки. И, через сорок три минуты» был в УМВД, на третьем этаже у генеральских покоев.

- Тащ полковник на месте? – спросил я у секретутки Балды.

- Да. Он совещается. К нему нельзя – секретутка даж не глянула, кто с ней разговаривает.

- Простите, а Тараканов тут был? – ещё один вопрос.

- Да. Он ушёл полчаса назад.

Я вышел из приёмной и набрал понаеха по сотовому. Он трубку не взял. Ни с первого, ни с третьего раза.

Я плюнул и поехал обратно в Кривославль. Придётся заправляться за свои.

Уже вечером , часов в восемь, когда я собирался ехать домой, позвонил «ментоцыган».

- Всё плохо. Главный Командир недоволен. Надо приезжать вовремя.

-Мммм…( ну что ещё на это сказать?)

- Я попробую с ним пообщаться по твоему вопросу. Жди.

Кронечно, я не ждал. Нахер мне нужно такое счастье. Мне оставалось ещё три года до минималки, но я мог реализоваться и в народном хозяйстве, если Холодкин меня допечёт.

Однако звонок всё же был. Со мной очень холодно пообщался Тараканов.

- Я могу предложить тебе только должность простого опера, даже не старшего. Переписывай рапорт на эту должность. Ты – необязательный. Боюсь, придётся тебя учить! – проникновенно возгласил он мне.

- Знаешь, не надо бояться быть ебанутым. Вокруг тебя все свои - я положил трубку и больше никогда ему не звонил.

В качестве P.S. Табор пропаразитировал у нас ещё с год. Потом большую часть  «ментоцыган» различные органы (судя по всему весь год делившие это вкусный пирог) определили в СИЗО, а потом распределили по колониям. Меньшая часть уволилась. Кто-то, как Балда, даже «по собственному» на почётную пенсию. Тараканов так и остался опером, ведь никакого УБОПа не планировалось даже в самых больных фантазиях. Позже он даже пару раз был у меня подчинённым на мероприятиях. Я с ним не общался. Вскоре и он и другие недобитки тоже исчезли как утренний туман.

А меня перетащил к себе Толич.

Мораль: всё, что ни делается, всё к лучшему.

"Эшники" немного переработанные и без обсценной лексики. Начало: https://dzen.ru/a/aADMMuYsAXDVefCl

Пятёрка из розыска. Знакомые всё лица. Половина аналитиков, половина алкоголиков. Аналитики, как на подбор, молодые спортивные и подтянутые, распускающие хвоста перед бэпницей, а алкоголики старые, хмурые и молчаливые. Зато имеющие такой опыт оперативной работы, что не хватит и десяти Донцовых его описать. И примкнувший к ним руководитель, начальник отдела, уволенный за какую-то тёмную историю, который восстановился в УМВД по суду и которому теперь ничего больше не светит, кроме как выполнять до пенсии приказы начальства.

Двое новеньких в этом шалмане оперов лейтенантов из такого же нового подразделения «К». Управление по борьбе с новыми компьютерными те... технологиями и защите компьютерных программ , то есть по информационным преступлениям. Видимо свежий набор. Смотрят на всё испуганными и доверчивыми глазами Бэмби.

Ну и наши все в полном составе. Этим инструктаж не нужен, только рыло своё показать, чтобы знали, кого звать в случае чего.

- Сегодня мы проводим оперативное сопровождение празднований Дня Победы и шествия «Бессмертного полка» - продолжил  я - в основном даже именно последнего. В нём будет участвовать большое количество жителей города и у нас есть информация о том, что ряд представителей протестно настроенных  граждан будут пытаться устраивать провокации.

Вот нравится мне термин «протестно настроенные». Он как нельзя лучше характеризует ту современную распространённую группу людей, мыслящих чёрно-белыми штампами, и выступающих буквально против всего. Они не допускают мыслей, что развитие любого государства, его внутренняя и внешняя политическая  практика всегда работает путём проб и ошибок. При выявлении таких ошибок они списывают государство со счетов без права на реабилитацию и начинают видеть только плохое во всём. Обычно этой безапеляционностью «протестунов» пользуются лица зарабатывающие деньги. «Протестуны» не оппозиционеры, нет, последние всегда предлагают решение проблемы. Это просто профессиональные недовольные.

Сейчас эти люди сосредотачиваются в среде «прозападной», причём в стойбище самых что ни на есть врагов. И поддерживают все, даже самые бредовые, идеи и креативы.

- Так вот, по полученной информации, четыре человека, я раздам потом вам их фотки, решили прогуляться в шествии с выполненными в стилистике «Бессмертного полка» с портретами нациста, фашиста, модного нынче бандеровца и одного японского учёного – я повернулся к Доске Тщеславия.

В моём кабинете уже как года полтора завелась отжатая при ликвидации одного из  коммерческих учебных заведений города большая пробковая доска, на которой я, как в американском кино, вывешивал прикольные фотки разрабатываемых, схемы связей и прочую лабуду (естественно устаревшую, уже по  реализованным делам). Не знаю, для чего используют такие доски американские копы,  а у нас изредко забредавшему в кабинет руководству это очень нравилось.

Сейчас на этой доске было восемь распечатанных картинок. На четырёх были изображены лица шутников, а на четырёх были не самые распространённые фотографии Фридриха Гейнца, Муссолини, Шухевича и Сиро Исии. Такие, где эти деятели в форме, но сразу и не скажешь, к какой стране эта форма относится.

- Фотографии точные, именно такие будут у провокаторов. Их цель пройтись по маршруту шествия, сделать фото-видео фиксацию, желательно с ветеранами, а потом выложить в соцсетях…

- А точно такие фотки будут? – неожиданно поинтересовалась, перебив меня, девушка из экономики – откуда вы знаете?

- Мы знаем это из дела источника с псевдонимом «Бледный» - улыбнулся я - желаете ознакомится? Два брата-акробата из наркоконтроля мерзко захихикали.

- Да – дерзко ответила девица.

- Ну тогда Вам надо срочно пройти аттестационную комиссию на должность начальника Управления. И тогда я Вам предоставлю выписку. Блин, сбили меня – снова вернулся я к инструктажу – рядом с каждой фоткой рожа нашего клиента.

- Вот это – показал я на фото самого мордатого – Артур Баблин. Он же организатор всей этой тупой акции. Он понесёт герра Гейтса, кто не знает это  командир  батальона «Нахтигаль»…

- Пффрр, ну и пусть несёт, что такого? – снова сбила меня с мысли опересса. ( Чёт какая то говорливая баба, блатная что ли?)

- А давайте я отвечу на вопросы позже? – в упор посмотрел я на неё и не выдержал – Юрий, успокойте свою женщину!

Юра поднял на меня отсутвующий взгляд, народ откровенно заржал, А мадам пошла пятнами по щекам, которые были видны даже под слоем побелки.

- Я продолжу, можно? – ответа не было -  Да, Баблин всё это делает от души. Поосторожней с ним если увидите, он здоровый и может сопротивлятся. Артур любит скандалы и когда его снимают журналисты. Не  удивлюсь, что цель Баблина ещё и максимально побарагозить. Чтоб его прикрыли в ИВС. А потом жалостливо написали о нём.

- Вторая. Яна Попова. – я показал фотку розововолосой пухловатой, но симпатичной девчонки, стоящей рядом с зелёным байком. Типа журналист без образования. Пишет в основном политизированные статьи в оппозиционные ресурсы. Понесёт  Муссолини.  Её  будет с камерой докапываться до участников шествия с разными подначивающими вопросами.  Материалы планирует скомпоновать в ролик «победобесие».

Дама из БЭПа снова встрепенулась. Блин, интересно.

- Не исключено что с ней будут ещё люди снимающие происходящее.  Ну и два студента с политеха – Вячеслав Кротович с фоткой украинского нацика Шухевича и Арсений Ким с фоткой Сиро Исии.

- А это кто? – спросил один из угрюмых мастеров сыска.

- Это командир японского «отряда 731». Очень милый человек. Отрезал людям ноги и пришивал их к другим. Ну и всякое такое. Есть кино в интернете, посмотрите, если интересно. Я не знаю, что там кажется смешным нашим клиентам, но такое вот у них мышление. В общем, ваша задача запомнить все эти милые лица, сопровождать шествие и при выявлении немедленно сообщать подполковнику Ломтёву – я указал на подошедшего в ходе инструктажа НС - Запишите его номер и позывной по радиостанции. Он будет так же на месте сопровождать колонну, у него связь с силовыми подразделениями и он организует реагирование.

- А вы что будете делать? – это уже Пустое Ведро

- Мы тоже будем в колонне. Все -  не надо им знать, где мы будем уже минут через тридцать. Хорошая профилактика, на то и хорошая, чтоб о ней поменьше знали. После того как  конфидент Паша принёс в клювике нам эту информацию, мы замутили  большое количество мероприятий, в том числе и поисковых, и теперь должны были отработать на упреждение. В этом со мной был согласен и НС, и Кабанов. Все протестуны просто не должны были попасть на «Бессмертный полк». Для этого, под окнами обиталища каждого из них уже были специально обученные тени-привидения, и все наши были распределены по адресам. На выходе всех должны были просто задержать, плакатики забрать, доставить в центральный отдел и поебать им мозг  пока шествие не кончится. Ну а потом отпустить конечно, с точки зрения законодательства  им ничего особого и не привяжешь.

А инструктаж и все выделенные сотрудники это так, на перебдеть, если что-то пойдёт не так.

- Вопросы ? – продолжил я.

- Ну всё таки, разве люди не могут выражать своё мнение? Всё равно это шествие официальное мероприятие, куда сгоняют людей, они толпу и увеличат -  открыла рот оперка. ( Нет, ну откуда такую занесло, надо узнать потом) А вы столько сил тратите на то, чтоб поймать пару студентов. И вообще в День Победы надо скорбеть и молчать, а не праздновать!

- Люди могут выражать. Но не с фотографиями нацистов. И на отдельном мероприятии посвящённом выражению своего мнения, как мне думается. Разрешит администрация им такое провести, да в попу пёрышком, пусть проводят. Только здесь не имеет выражение своего мнения, здесь прямая провокация и попытка разрекламировать свои, противоречащие обществу ценности. И заработать на этом.

- Если вы этого не понимаете, я могу Вас освободить от сегодняшнего мероприятия прямо сейчас – перебил меня молчавший Ломтёв – тут не место для дискуссий. Валерьян, заканчивай, время.

Ладно, хуй с ней. Я не лектор добровольного клуба знаний, согласен. ( Позже я узнал что это была за тётя, не целенаправленно , просто она влезла в скандал, о котором я может и напишу)

Если вопросов по делу нет, то в девять ноль-ноль шествие начинается от здания областной администрации. Группы по двое. Определитесь, кто будет на связи, старшим. Старшие групп подойдите, запишу ваши телефоны и выдам позывные с радиостанциями – я выдвинул ногой коробку с заранее полученными в связи радиостанциями – Юра, твой телефон у меня есть. Иструктаж закончен.

А профилактика сработала безукоризненно. Никто из протестунов не достиг цели.  Собственно им потом и написать было нечего, кроме того, что «кровавый режим» оставил их без обеда, маринуя в ОВД.

Например, он как-то, пока НС был на совещании, спиздил у него зонтик (погода была не редкость дождливой) и битых три часа корпел над ним закрывшись в кабинете. Как оказалось, Игогоша вырезал из бумаги хуи, и привязывал их ниточками к спицам зонтика внутри. После чего сложил зонтик,  засунул его в чехол, и положил обратно на сейф Ломтёва. Этот момент как раз я и заметил, как он крутился возле ломтёвского сейфа, однако, поскольку не подозревал о пакости, пропустил это мимо.

Когда Ломтёв, после рабочего дня вышел на улицу под дождь, причём не один, а сопровождая приехавшую для проверки литерных прокуроршу, и галантно раскрыл над ней зонтик, хуи выпали со всех сторон и весело затрепетали на ветерке.

Сказать, что прокурорша была в шоке, это не сказать ничего. Ломтёв еще долго краснел при встречах с ней, хотя, тётка, если честно, оказалась совсем неплохая и приняла прикол с юмором.

Зачем сделал это Игогоша осталось тайной, но отношения с Ломтёвым он испортил тогда качественно.

Или, как то раз, получив от Толича на совещании особо жёстких пиздюлин за нихуя неделанье, Игогоша сильно обиделся. Взяв личный номер телефона Толича, он наделал всевозможных заявок (помните, были такие газеты для особо доверчивых с рекламой всего на свете, где надо было сделать заявку и тебе начинали звонить с предложением всякой хуйни)  на покупку кучи интимных игрушек. Сменить телефон ТТ не мог и не хотел и два года после этого Толичу названивали с предложениями купить женскую или мужскую резиновую пиписку. ( Правда о том, кто это сделал, вскрылась после увольнения Игогоши, когда в ящике его стола, заехавший на его место Данила нашёл пачку газет, с обведенными карандашом объявами интим шопов.

И так было с каждым в подразделении. За три года работы в Центре Игогоша умудрился изгадить приколами взаимоотношения со всеми в коллективе. Такой вот был человек.

И ещё. Пришёл он в Центр с земли, из участковых и долгое время поговаривали, что он был замешан в какой то мутной истории, после которой его «прикрутили» опера собственной безопасности. Но об этом только поговаривали, до того момента как.

Одним прекрасным весенним утром, когда на деревьях только стали вылезать листья, от сияния речки за окном становилось больно глазам  и хотелось бросить вот это вот всё и рванут на рыбалку, Ломтёв, будучи уже и.о. зам. начальника Центра и замещая в очередной раз слёгшего с «воспалением хитрости» Толича, пошёл на утреннее совещание к только назначенному Дракону. Мы же, всем коллективом заварили кофе и трепались о всяком в его ожидании.

Вернулся он с совещания необычно быстро, бледный, и с резкими, нервными движениями.

- Зайди! - махнул мне НС рукой из коридора – остальные, подождите!

Начавший было шевелиться народ, снова прочно обосновался на своих местах. Я взял со стола ежедневник и зашёл в кабинет Толича, закрыв за собой дверь. Было как день ясно, что что-то случилось.

- Слушай – даже не садясь за стол, тихо тихо сказал Ломтёв – у тебя дома что-то незаконное есть? Всё очень плохо…. От его вида и голоса у меня в животе начал нарастать холодно-снежный комок.

-Не…- начал соображать я – да, есть. Две пачки патронов пээмовских неучтённых. Ещё с лесного отдела.

- Больше ничего?

- А это не то? Миллиард в золотом туалете, килограмм метадона  или рабы в подполе нужны? – хихикнул я – я не по этой части, ты знаешь.

-Тогда живо вали домой – у Ломтёва по лицу видно было что отлегло – сейчас перед совещанием подошёл Дракон и намекнул, что «ваш сотрудник, с фамилией на «А» начинающейся, накосячил по-полной, и им УСБ по старым делам, до Центра, занимается». А это либо ты, либо ну ты понял. Его я предупреждать не буду.

- Я погнал – сообщил я Ломтёву уже из коридора.

«Левые» пээмовские «маслята», как их называет контингент, появились у меня давно, и привычка хранить и, по возможности, пополнять этот запас появилась после работы в розыске. Дело в том, что операм (да и всем остальным, кроме спецподразделений, которых сейчас уже в ментовке и нет. Очередное спасибо Хинштейну), советскими нормами предписано иметь два магазина к пистолету с восемью патронами в каждой. Выдаются они по карточке-заместителю и обратно ты должен сдать их по столько же сколько взял. Если ты принёс меньше, поднимается вой до небес и тебя обвиняют во всех смертных грехах и преступлениях от убийства Кеннеди до четвëртого передела Польши. Даже если ты выстрелил при исполнении служебных обязанностей, проблем было не миновать.

Поэтому если тебе надо применить оружие (а применять его приходится часто, но не в рамках спортивной стрельбы по людям, а, например, бахнуть в воздух, отогнать собаку, застрелиться нахуй чтоб не слышать больше тупых совещаний) лучше использовать неучёт. Появляется неучёт на обысках у злодеев, при халатности бээспэшников на стрельбах, в командировках в зону КТО и так далее. У меня, например, оружие было на постоянном ношении, для этого я прошёл кучу всяких преград (от психолухов до комиссий) и не собирался терять эту привилегию из-за того что проебал один сраный патрон. Поэтому у меня дома, в сейфе для ружья, всегда находился спецприпас: магазин от ПМ и какое-то количество патронов. При выезде на серьёзную делюгу, я всегда заезжал домой и брал магазин с восемью патрончиками с собой.

Мне это  кастовало, в случае чего, восемь дополнительных шансов и отсутствие головняков при сдаче или осмотре оружия (если так можно назвать пистолетик семьдесят пятого года выпуска). При этом приходилось мириться с постоянной угрозой статьи 222 УК РФ висевшей над моим лысым черепом.

Вот как сейчас. Взяток я не брал, наркоту не хранил, ничего кроме 222 мне предъявить не могли, однако бедная «Приора» жалобно скрежетала на каждом резком повороте, хоть и  исправно довезла меня до моего обиталища. Дома никого не было, жена ушла на работу, сын с дочкой были на учёбе. Я залетел в квартиру, вытащил из сейфа, прикрученного в шкафу в спальне, две небольшие картонные коробочки с патронами и магазин, залил горячей водой, замотал их в пакет, засунул пакет в найденную в мусорке пустую пластиковую коробку из под сметаны, и, вместе с мусорным ведром вынес на помойку. Всё. Теперь это не моя проблема, можно расслабить булки.

Довольный, я даже попил дома кофейку, прежде чем поехал на работу. Но, как оказалось дело было вовсе не во мне, опером с фамилией на «А» был как раз капитан Игогоша.

Как оказалось, этот гнус действительно от души барабанил безопасникам. И в этот раз он заигрался по полной подставив своего бывшего друга, участкового, под продажу где то найденной гранаты. Причём купил эту гранату некий осетин, а деньги от осетина участковому передавал собственно наш опер. И вот тут он перехитрил сам себя и вообще всех. Вместо источника информации, он стал звеном цепочки доказывания. И, очевидно, другой ценной информацией, в том числе о нас, он не владел, поэтому стал операм УСБ не нужен, как тот скрипач. И как того скрипача, его слили вместе с унитазом.

Причём уэсбэшники даже не заморачивались задержаниями, пока я катался выкидывать свои хомячьи запасы,  Игогошу просто вызвали к заму Кабанова по оперативной работе в кабинет, где предъявили обвинение. Как рассказывали, прямо в кабинете он разрыдался, дал явку с повинной и полностью признался. Посадить его не посадили, но условку дали и уволили к чертям собачьим.  Больше в распоряжении Центра он не появлялся, даже своё барахло из кабинета не забрал.

Самое смешное, что если бы Игогошу кто-то заранее предупредил бы, он смог бы легко от всего увильнуть. Достаточно было стереть переписку в телефоне. Но никто не предупредил.

«Если ты плюнешь в коллектив - коллектив утрётся. Но если коллектив плюнет в тебя, ты  утонешь»

- Работаем, тащ полковник! – скопировал Мелкий доклады Кабанову и на этом попался. Напоминание о разъёбе у начальника полиции выбесило Толича вконец.  Лицо Толича налилось красным, почти фиолетовым, глаза учеперились в насчастного

- Какого хуя «работаем»?! - сделав голос гулким, как труба, заговорил Толь Толич Я тебе, блядь, долбил, две недели, как дятел! А ты нихуя не съездил ни к боксёрам, ни к этим борцам сраным! Там чурки, даги, фанаты твои, вообще хрен знает кто тренируется тебе же пизды давать на улице, а ты, сука бейзиков по экрану гоняешь! Вот сейчас пиздуйте, товарищ майор хуев, и пишите справку, где что и как. Начинайте сейчас, а завтра её закончите, как проедете по всем организациям. И положите мне на стол. Ясно?

- Ну…, а ка.. – Мелкий начал было выбивать себе преференции, но посмотрел в налившиеся кровью  глаза шефа заткнулся.

- Хорошо.

- Вот прям сейчас и идите – через час ко мне зайдёте.

- А ты Николай? – переключился Толич на НС, когда Мелкий вылетел из кабинета- ты что не следишь за этим утырком? Тебя и.о. заместителя для чего тут сделали? Чтоб ты к бабам в ИЦ ходил и хвоста распускал?

Рома не выдержал и улыбнулся. В ИЦ сидели в основном сотрудницы пенсионного возраста, перед которыми хвоста распускал как раз Толич, а вовсе не Ломтёв, интересы которого всегда крутились где-то около прокуратуры.

- Что Роман Саныч, смешно тебе? – от взгляда это Толича не ускользнуло – Ты, типа всё передела уже? Дел оперучёта у тебя сечас сколько?

- Три. Одно большое, два маленьких!

- Мало. Плохо информацию получаешь. Чтоб завтра я тебя в кабинете вообще не видел, иди встречи проводи с источниками.

- Обязательно, Толь Толич! – Рома скрыл довольную улыбку за дуболомским выкриком. (Было понятно, что завтра он съебет и мы его увидим послезавтра, переделавшего все свои шкурняки. Но с инфой, непременно)

- Николай, проконтролируй, чтоюы к концу недели Веслов и Арнов информацию принесли. Качественную а не то говно, что мне бездельники таскают – Толич злобно посмотрел на дверь.

( Пфф Толич, у нас для тебя всегда всё самое вкусное)

- Так, Арнов – Минин перевёл налитый кровью бычий взгляд на меня - тебе сегодня надо будет поработать вечером.

(Ну вот, посмотрел кинцо с женой как планировал)

- Без проблем, Толь Толич  - ответил я и из бычьего взгляда сразу пропала предвкушающая злость.

- Останешься, я тебя проинструктирую. С собой вон, «Промокашку» возьмешь, как раз через час выезжать  – Рома и НС опять хохотнули (Толич иногда, за глаза, особенно когда злился, называл Мелкого  Промокашкой) - все свободны.

Сидевший рядом со мной Вова, которого волна наездов не затронула, тихонько выдохнул. Повезло.

- Так – продолжил Минин когда все вышли -  там дело очень деликатное. Поаккуратней там.  У нас проездом из Питера остановился какой-то писатель в гостинице «Губернаторская». Пендось, (американцев Толич именно так и называл, через «е» и с мягким знаком) говорят. Политический говорят. Про какие-то интриги политические пишет. Так там из за него какие то ушлёпки хотят к гостинице толпой подойти, собираются в интернете и хотят то ли бунтовать, то ли чествовать его. Это всё Кабанову довёл начальник по городу.  А нам, сам понимаешь, не надо ни того ни другого. Надо чтоб и скандала не было и чтоб пендосям жизнь малиной не казалась. Понимаешь?

- Понимаю, сделаем.

-В общем к девяти подъезжай в центр, там тебя будет от городского УВД ждать начальник, и кто там с ним. Поработай в этом ключе. И Мелкого заставь работать, я ему сейчас хвоста накручу.

Мне действительно подобные вещи были не впервой. К нам частенько, в провинцию выезжали различные различные публичные люди, политизированные или скандальные актёры, оппозиционеры, журналисты, писатели, от громких имён которых милицейское руководство фалломорфировало и старалось не допустить никаких новостей с ними на территории оперативного обслуживания. Ни плохих, ни хороших.  В этом как раз и есть весь смысл бюрократического существования любого чиновника рангом повыше среднего. «Главное чтоб всё было ровненько», а там трава не расти.

Например, первым моим подобным «экспириенсом» стал случай, когда в один из книжных магазинов к нам приезжал Эдуард Лимонов.  Приехал он представлять свою новую книгу, заодно пообщаться с людьми,, для чего директор магазина выделил и место и время, а так же организовал сидячие места человек на пятьдесят. Наше руководство разумеется завибрировало. Ебать, это же Лимонов едет, тот самый «La revolution…Mais «mouzhik»…vont de bruler, detruir et puis – se calme» с рязанским акцентом! Срочно свистать всех наверх! Еле убедил их тогда, что достаточно пары человек для общего понимания приезда. Мне выделили на подготовку день (который я доблестно посвятил своим личным делам) и целый последующий день я с девяти утра ежечасно докладывал обстановку по цепочке: я – Толич – Кабанов – генерал.  Творческий вечер был намечен на восемь вечера, Лимонов приехал к нам на поезде в четыре, поэтому с девяти до четырёх доклады укладывались в два слова «Всё спокойно». Да и потом все рапорта командирской надстройке не содержали какого либо криминала. «Приняли под наблюдение», «Обедает там-то», «Заехал в музей», «прогулялся по центру». Ну бред же!

В восемь вечера я зашёл в книжный, оставив в машине спать далёкого от идей нацбольшевизма и вообще от литературы Игогошу. Народу в зале собралось человек сорок. Матросов с перекинутыми крест на крест пулемётными лентами, угрюмых очкастых студентов с топорами и бомбами, коварных бабок с плакатами «мыздесявлассь!» и знакомых горлопанов от политики среди них видно не было.  Лимонов только начал рассказывать о свеженаписанной книге, которая назвалась в тренде происходящих внешнеполитических событий «Киев капут!».

Я же о Лимонове, знал только общие факты, и короткие выдержки о идеях нацбольшевизма (которые лично мне не совсем импонируют). Ну и видал пару фоток с Летовым, так как Летов мне куда более интересен чем Лимонов.  Ну и решил тут ознакомится, подрасширить кругозор. Деньги с зарплаты у меня ещё не закончились, поэтому я разрешил себе трату семейного бюджета на  живо описываемую Лимоновым книжку. И купил. И даже немного, страниц двадцать прочитал.  ( Потом прочитал всю, и даже прикупил пару ещё для понимания).  Мне понравилось. С идеями хотелось спорить, многие мне не зашли совсем, где-то что-то казалось наивным, но книга вызвала лично у меня тот же интерес, как вызвала, например, ранее приобретенная монография Примакова «Мир без России?».

В итоге после обсуждений, я подошёл и взял у Лимонова автограф.

Так, тихо мирно, прошёл тот литературный вечер, и многие другие, на которые я стал ездить даже с удовольствием. И не только литературные. Например, я слушал «Порнофильмы», когда они не были никому особо известны, пробовал пиццу от Собчак, когда она пыталась в предвыборы президентов (сена и соломы в пицце не было) , слушал излияния Одувана Варламова, о том как он бы разнёс по кирпичику наш «архитектурно недоношенный» город (да и половину жителей бы деструктурировал нахуй) и построил заново.

Но вот американца, писателя, причём политического к нам занесло в первый раз. Интересно, кто ж там такой? Посидев немного в интернете, в клоаках и отстойниках нашей местной политической тусовки, я никаких сведений о том кто приехал  не нашёл, как и признаков того, что кто-то из наших куда то собирается.

К половине девятого красный как рак, наоравшийся Толич, отпустил из своего кабинета спокойного прокуренного Мелкого. Едва переступив порог к нам, Мелкий улыбнулся. Весь вид его олицетворял  старую, проверенную поговорку «Да меня ебать – только хуй тупить». Сложно активизировать криком человека, который является патентованным похуистом. А наше руководство, в основном, только и может, что бесцельно выдавать в эфир децибелы.  Что при встрече с похуистами для него частенько заканчивается нервными срывами и сердечными приступами.

Однако Толич, хоть и относился к числу любящих повысить голос на нерадивого сотрудника, умел надавить и другими методами. Пока мы собирались, да ехали, Мелкий всё же уронил несколько фраз, показавших, что он мотивирован, и, в ближайшее время, всё же сделает то, что хочет Толич и отработает залы.

Подъехав по почти пустому городу к недавно отремонтированной  гостинице «Губернаторская»,  построенному в девятнадцатом веке зданию мы застали там … никого.

Не было ни полицейских машин, ни политических акций, ни взволнованных журналистов, только висели на полном штиле флаги разных стран на длинных флагштоках.

Я парканул машину прямо у знака « парковочное место для сотрудников отеля», оставил уткнувшегося в телефон Мелкого её охранять, и пошёл в гостишку.

Не доходя до тяжёлой дубовой двери, меня окликнули.

- Валерьян!

Это был заместитель начальника УМВД по городу Дмитрий, мой давний знакомец, с котором пересекались тогда, когда он был ещё опером в УБОПе.

- О, привет, Дим! – Мы поздоровались – а я смотрю тут пусто как то.

- Приветствую. Да я взял два экипажа пепсов снял и один гишников, расставил их по закоулкам. Они все подходы сюда наблюдают.

- Так кто приехал? И что тут наши учудить хотят?- перешёл к делу я.

- Не знаю. Мне сделали распечатки только – пожал плечами Дима, отчего его голубенькая повседневка с погонами подпола смешно сморщилась – информацию прислали в дежурку с областного, с БСТМ. Ну , знаешь, там на них мониторинг интернета тоже повесили. Вот смотри, распечатка – Дима протянул мне три замацанных  листика свёрнутых в трубочку.

Там нихрена нет – продолжил он. Кто, что, зачем? Я звонил туда, они сами потерялись… Про американца тоже толком не сказали, только что пишет про политичекие интриги, войны какие-то, отравления… Я позвонил Кабанову, он сказал ждать, специалисты приедут. Вот я тебя и дождался. ( Ну понятно, теперь главный по тарелочкам я, и по получению пиздюлей, если что, тоже)

- Часа полтора вот сижу в форме в машине, всё тихо. Я, блин, потею и отсвечиваю как тополь на Плющихе – грустно глядя на мою футболку, джинсы и кеды, сообщил Дима.( Ну а ты как хотел? Минус руководящей работы. Плюс двадцать пять, а в он в шестяных тёмно-синих брюках, придуманных кем-то, ненавидящим ментов).

Пока он ныл, почитал листочки. Там действительно была переписка кого-то с кем-то, что «Он» приехал и «пойдём ему покричим в окошко». Короче хреномпампень полная.

- Ну, пойдём тогда в гостишку, пообщаемся – предложил я

- Пойдём. Хоть узнаем кто там.

Зашли в гостиницу, представились. Позвали администратора. Как могли, объяснили суть ситуации. Администратор, молодая симпатичная девчонка, почти сразу же нбрала номер на внутреннем телефоне.

- Сейчас к Вам спустится представитель, подождите, пожалуйста, здесь – указала она нам на диванчики со столиком.

Мы приземлили туда свои жопы, и, минуты через три на столик нам поставили по маленькой бутылочке холоднющей «Колы».

Минут через пятнадцать ожидания, когда Дмитрий выдул свою колу и стал проявлять признаки нервозности, к нам подошёл молодой человек в костюме, с бородой и в очках в коричневой оправе.

-Здравствуйте, я Александр, представитель и переводчик издательства «Аист». Что-то случилось?

- Здравствуйте – начал объяснять Дима – у нас есть информация, что сегодня вечером или завтра с утра к Вашему клиенту под окна хотят подойти несколько активистов из нашего города, с политическими лозунгами. Мы хоти этот вопрос урегулировать.

- Странно, я позвоню начальнику группы охраны. Он сейчас подойдёт.- Александр набрал номер и коротко с кем то переговорил -  Очень странно. Мистер Мартин никогда не связывается с какими-то политиками, и вообще, мы не планировали у вас в городе останавливаться.

- Подождите – перебил его я – Мистер Мартин? Джордж Мартин?! «Песнь Льда и Пламени»?

- Ну да – улыбнулся Александр - Мы из Питера в Москву ехали, а мистер Мартин решил завернуть сюда , осмотреть монастырь. А там задержались, представляете, монахи тоже читать любители…

- Кто это, ты понял? – толкнул меня под руку Дмитрий

- «Игру престолов» смотрел?

- Ну..

- Гну, это он её написал! Ну да, там про политику,  про войны. Про отравления – хихикнул я.

- Божечки, сколько же дебилов у нас припасено! –тихо сказал мне Дима, пока переводчик ещё что то бубнил.

В этот момент прискакал озабоченный главохранник, спортивный качок в чёрном костюме. Вчетвером присели на диванчики. Вопрос был плёвый, разрулить его было как два пальца. Я быстро нашёл переписку с листиков на страничке нашего местного фан-клуба фэнтези ( неведомым способом получившего инфу о Мартине). Нашёл и телефон самого главного там. Дима с ним созвонился, объяснил всю «глубину наших глубин», а в качестве пилюли Александр предложил ему подъехать в гостишку и  получить пятнадцать фоток с автографом Мартина, явно заготовленных заранее.  И всё. Никто никуда , ни под какие окна не шёл. Минут через двадцать в гостиницу влетел взмыленный старикан, который оказался тем самым главным, и забрал фотки низко кланяясь Александру.

С переводчиком договорились, что назавтра с утра мы проконтролируем отбытие писателя, в целях безопасности. Наши шкурные интересы Александр понял и не возражал.

Потом, когда все разошлись, позвонили Кабанову, доложили, сообщили что всё улажено. Дракон, прозванный  кстати, в честь Мартиновских персонажей, именем автора не интересовался.

О том, кто проживает в гостинице "Губернаторская" мы с Димой договорились никому не пездеть.

Наутро я и Дима стали обладателями шикарной фотографии с Джорджем Мартином в холле гостиницы «Губернаторская»

А Мелкий проебал вспышку, тупя в телефоне.

- Простите, вы же оперативный сотрудник? – задержал он меня , после того, как я дежурно пожал ему руку и планировал идти дальше – Нужно соблюдать установленную форму одежды.

- Это какую? – даже немного прихуел я. (Божечки, неужели какой-нибудь борзопиздец в академиях уже  сподобился написать диссертацию на предмет того, какая одёжка наиболее соответствует проведению ОРМ!)

- Да, сотрудникам оперативных служб необходимо носить строгую одежду, костюм и галстук. Это нигде не прописано, но соответствует этикету сотрудника. А джинсовая одежда – он оглядел мои синие «мустанги» и серый джинсовый пиджак так, как осматривают препарированную лягушку - одежда рабочих. Вы же не на завод пришли?

- Тащ подполковник – изобразив самую благостную рожу что мог, ответил я – в том этикете прописано, что сотрудник должен быть одет «опрятно». А это самая опрятная джинсовая куртка из всех, которые я видел. Мало того, у меня сегодня планируется встреча с представителем моего агентурного аппарата, а в приказе с двумя нолями чётко прописано, что при встрече я должен соблюдать меры конспирации. Одна из мер – одежда, соответствующая социальному статусу и окружению конфидента. Таким образом, если мне надо будет пойти на пляж, я пойду туда в шортах, а не в костюме с бабочкой.

В течение моего спича кадровик пытался что-то вякнуть, но в итоге сдулся, как бумажный шарик.

- Но вы же не каждый день на встречи ходите – выдавил он.

- Это как оперативная ситуация сложится – откровенно издевательски сообщил я – а сейчас она сложная…

- Ну ладно, я поговорю об этом с вашим руководителем – попытался изобразить угрозу бильярдный шар с погонами.

- Ага… – хмыкнул я и начал подниматься по лестнице. (как же, Толич тебя вообще сожрёт с потрохами, он хоть и штабной, но насчёт подобной хуйни соображает).

Я поднялся на четвёртый этаж здания к нам, в большой, основной,  кабинет Центра, в котором обитали опера. Это был разделённое на две половины, светлое помещение с недавним ремонтом, окна которого выходили на город, на реку и сквер. Кабинет был разделён на две части, одну поменьше, другую побольше. В той, которая побольше, в неё вход был из более маленького помещения, стояли три рабочих стола и  обитали два опера: Мелкий и Игогоша (он в основной истории не появляется, потому что был выпизжен из полиции в пятнадцатом году. О нём может будет отдельная история).  Один стол был свободен, так как место было вакантно и использовалось для заварки чая. Рядом с этим столом стояла тумба с кулером и чайником, внутри которой были кофе, чай и вкусняхи, на которые скидывались с зарплаты. ( и которые сжирались в течение первых трёх-четырёх дней после покупки). Здесь же стояли сейфы, в количестве пяти штук, серые лёгкие под документы и два тяжёлых, засыпных, под литерные дела и всякий хлам. Тут же был размещён категорированный «секретный» компьюьтер, на котром только и можно печатать секретные документы, и который использовался исключительно для показухи. Все пользовались личными ноутами.

В малом помещении базировались я и Ломтёв, наши столы стояли лицом друг к другу. Тут же располагались колоритные книжные стеллажи с почти нужной юридической и изъятой экстремисткой литературой (среди разноцветных брошюр выделялись чёрный  «Mein Kampf», «Сторожевая башня» в шикарном переплёте, зачуханная многочисленными руками ваххабитская «Исламская Акида» и редкий «Фатхи Якан») а так же различные религиозные и партийные издания от программ КПРФ и «Единой России» до протестантской библии и Корана (кстати рукописного, достаточного старого). Тут же стоял одёжный шкаф (забитый тревожными вещмешками и парадкой)  и вешалка для верхней одежды, на которой сейчас одиноко висела чья-то фуражка.

Над моим столом, отмеченным средних размеров флагом ФК «Зенит» на стене был прикреплён небольшой сейф с двумя полками, отжатый мной под хранение документов и закреплённого за мной на постоянке табельного. Позже, когда к нам на вакантную должность пришёл Рома, над своим столом он повесил флаг «Спартака», положив начало словесному, «мясо-бомжацкому», противостоянию двух помещений. Смысл противостояния заключался в том, чтобы как можно смешнее подъебать обитателя вражеского кабинета. (хотя лично я футбол как таковой не люблю совсем, и флаг мне достался от предыдущего владельца стола).

Попив кофейка до совещания, все присутствующие направились на утреннее совещание у Толича. В его тесном кабинете уже присутсвовали непосредственно Толь Толич Минин и его заместитель по прозвищу «Итальяха».

Итальяха внешне напоминал сицилийского бандита, одевался модно, почти не разговаривал, и в деятельности Центра участия не принимал. Он являлся осколком бригады «понаехов» из одного южного региона, которые приехали к нам с целью перебираться в Москву, но зарвались, скурвились (вернее скурвились они ещё на благодатных взятками кубанских землях, а  наши болота такого не позволяют) и были унижены, растоптаны и посажены (ну часть из них, часть просто уволилась) москвичами. Итальяху на излёте главный «понаехов» поставил в ЦПЭ с целью сожрать Толича, но не срослось, и теперь Итальяха потерял своих боссов и находился в тягостном вакууме и поисках места куда бы съебать. Толич рулил железной рукой, позволяя заму появляться только на совещаниях, а потом заниматься поисками работы, что он и делал.

Зачитав и заставив нас записать действующие областные милицейские операции, а так же имена объявленных на этой неделе в розыск злодеев ( был такой у Толича пунктик), он обратился ко мне:

- Валюша, ты ведь сейчас самый свободный?- Толич знал, что я только что прекратил реализацией маленькое дело и спихнул с себя ебанутейший материал по отцу Фёдору.

- Ну, да, пока в поиске.

- Ну вот и хорошо, у нас просьба пришла – Толич повертел в руках бланк шифртелеграммы – наши соседи просят помощи. У них там мероприятие намечается очередное, там самые главные в нашей стране приедут, а у них куча народу как раз отрядом на КТО уехала.  Просят немножко ОМОНа выделить и оперсостава. Ты поедешь тогда с ними, старшим. Нас генерал так определил. Там человек двадцать, с розыска и БЭП. Это на день всего, так что утром туда – вечером обратно. Ладненько?

( ага, ладненько, если я откажусь он мне тут же печень и выгрызет, как тот орёл греческий)

- Конечно, Толь Толич – не, ну а хуле нам, путешественникам, главное чтоб пожрать дали.

- Вот и хорошо – протянул Толич аналитикам ШТшку для регистрации – у Лены распишешься.

После совещания я почитал , в какую такую дыру меня ведёт «дорога дальняя» по указаниям «казённого дома». Каждый год, у соседей, на большом курортном озере собирается и проедает государственный бюджет, делится мнениями тусовочка молодых людей. Всё это позиционируется как суперсерьёзное мероприятие и поэтому навещается суперсерьёзными дядьками, которые один прекрасный день общаются с молодым поколением. А в остальное время они купаются, делают зарядочки, обмениваются идеями ну и увеличивают рождаемость в стране.

Так вот,  буквально послезавтра ожидалось прибытие на этот праздник жизни Самого.  Поэтому местным правоохранителям требовались «ещё агенты ФБР», ибо своих послали по старой русской традиции на Кавказ.

Над всем этим текстом довлела виза нашего генерала: «нач. ЦПЭ организовать исполнение и контроль, нач. УР и УЭБиПК выделить сотрудников, нач. АТХ – выделить транспорт, нач. ГИБДД организовать сопровождение»

Ну океюшки, сгоняю, тем более обещали привезти, накормить и увезти обратно на автобусе. Халява, ёптыть.

В пятницу, на заре, кутаясь в нихрена не спасающую от холода джинсу (июль, блядь, плюс семь ночью, вот такое вот у нас хуёвое лето!) я залез в большой белый автобус, в котором уже тусовались два десятка оперов и с десяток омоновцев. По праву старшего (а меня по взрослому представил зам Кабанова по оперативной работе) я занял задние четыре места и прошёл, здороваясь со всеми знакомыми рожами (ну то есть почти с каждым опером и с каждым вторым омоновцем). Ехать было около пяти часов, сейчас было три утра, поэтому, как старший, я планировал осуществить операцию «Сонный Горностай»  вытянувшись на этих сиденьях.

И осуществил. Операция прошла на отлично, я даже не просыпался ни на «зелёных» остановках, ни от звуков «крякалок» сопровождавшей автобус гаишной «Рио». Продрал глаза только к восьми часам, когда мы уже ехали по грунтовым дорогам и по правой стороне мелькали заводи и заливы Селигера. Обладая опытом подобных поездок, доверия к ментовским снабженцам я не испытывал, и насчёт питания не заблуждался, поэтому при себе имел рюкзак с термосом и бутербродами. За окном было солнечно, и я прекрасно позавтракал, любуясь  видами. Судя по количеству виднеющихся на обочинах машин и замедлению хода мы приближались к финальной точке маршрута. Дело было поставлено чётко, с границы области нас сопровождала ещё и местная гаишная машина, поэтому водитель автобуса тупо ехал за ней.

Наконец, мы выехали на круглую полянку, на которой стоял пяток таких же автобусов, и остановились. Настало время размяться, перекурить и оглядеться.

Потягиваясь, я последним выполз из автобуса. Было прохладно, небо было чистым, с озера дул свежий ветерок. Мы находились в начале длинного, поросшего соснами полуострова, перед забором, украшенным белыми плакатами с флагами, лейблами организаторов и бодрыми призывами. Дальше, в соснах, виднелись различные здания, белые купола и всяческие креативные строения.

- Доброе утро! – к нам подходили двое. Полковник, в тёмно-синей милицейской форме с планками наград и «товарищ из органов» с небесно голубом костюме с узеньким галстуком.

- Доброе утро! – эхом обозначился я, и направился к ним.

- Дронов – представился полковник, протягивая руку – ответственный от УМВД.

- Сергеев – так же поздоровался сотрудник в гражданском -  я заместитель  руководителя оперштаба от ФСБ. Вы старший?

- Да, майор Арнов, ЦПЭ по Такойтовской области – представился я, «давая краба» обеим руководителям. Вот список сотрудников, которые со мной. Все на месте.

- Хорошо - Сергеев по деловому взял экземпляр списка -  Мы вас сейчас включим в общий план работы. Полчасика подождите, к вам подойдёт мой сотрудник и сотрудник ФСо, они вас расставят всех. И дадут пропуска на территорию. Основная задача стоять на контрольных точках по маршруту движения  охраняемого лица и просто контролировать обстановку. Самостоятельно никаких действий не предпринимать, всё сообщать по радиостанции в штаб.  Александр Сергеевич –он кивнул на Дронова- Вам сейчас выдаст позывные и телефоны, на случай если радиостанция сядет. Как охраняемое лицо отбудет – снимаетесь. До этого контрольные точки не покидаете. Понятно?

- Понятно

- Ну, тогда я вас оставлю, дел-куча, все вопросы к Александру Сергеевичу и закреплённым за вами сотрудникам – Сергеев развернулся и резко ушёл на территорию.

Мы ещё немножко пообщались с полковником. Дронов, который оказался по должности местным замом начальника полиции по общественной безопасности, тоже забрал свой экземпляр списа сотрудников, сразу сказал что ОМОН он уводит работать по отдельному плану, а опера будут получать команды через меня. Сообщил, что ориентировочно к часу дня ожидается кормёжка, комплекты питания привезут к автобусу. Мы обменялись телефонами, Дронов сказал ждать своего с радиостанциями и ведомостью выдачи и, забрав с собой омоновцев, улетучился. На мои вопросы, когда же, хотя бы приблизительно, ожидается прибытие ВВП, Дронов воздел глаза к небу и прошептал что-то про А. (может и про Х, слышно было плохо), которому только это и известно. Было известно только то, что Президент прилетит на вертолёте. Или приедет на машине. А может и с озера зайдёт на катере. Короче, на транспорте.

Я подошёл к скучковавшемуся оперативному народу и сообщил им все новости.

Дальше потянулось время ожидания, за которое я успел попиздеть с бывшими коллегами по БЭПу, покурить и допить весь кофе из термоса.

Пришёл человек от Дронова и принёс коробку с огромными и не очень качественными «Гранитами», раздал десять радиостанций операм и одну мне. На каждой скотчем была приклеена таблица позывных. Всё просто и предсказуемо.  Десять позывных «Тополь плюс цифра». «Тополь» без цифры достался мне.

Ну а дальше пришли два крайне деловых мужика и раздали каждому закатанную в пластик карточку «участник». Мне же досталась такая же карточка, но именная,  с именем «Илья Комаров» . Как пояснили раздававшие, такие карты выдавались руководству и позволяли перемещаться по всей территории. Дальше мы толпой, время от времени терявшей по два человека на контрольной точке пошли по территории.

Там было на что посмотреть. Организованный по линеечке палаточный лагерь, большие сцены, на одной из которых проводилась утренняя зарядка, стеклянные павильоны, внутри которых в ускоренном ритме проводилась уборка и выставлялись ряды стульев. Повсюду были проложены сбитые из дощечек дорожки, вдоль которых виднелись различные инсталляции. По дорожкам слонялись толпы молодёжи, некоторые шли в павильоны на завтрак, некоторые спешили на какие-то работы, некоторые просто хуёвничали.

Контрольными точками оказались места, на которых планировали проведение неких презентаций для ВВП. То есть какие-то инициативные группы готовили проект, который представляли глазам Темнейшего, пока он идёт по дорожке. Если он захочет, конечно. И вот возле них выставляли наших сотрудников, следить, чтоб Главному не подсунули бомбуэ. Или не показали б обвислые сиськи. А то покажут шляпу какую нибудь, он расстроится и ебанёт по Омерике. Короче все были при деле. На мою  же долю навесили курсировать между контрольными точками и смотреть чтобы тоже самое не проделывали мои опера. Потому что сиськи оперов это вообще за гранью зла. И да, наверняка кто-то курсировал и наблюдал и за мной. Таков путь.

Немножко пообвыкнув, то есть прошарахавшись по дорожкам часа два и осмотрев все местные достопримечательности, я воспользовался административным ресурсом предоставляемым мне карточкой «Комаров», и намутил в одном из павильонов  отличный латте с заветренными сосисками в тесте. Немного побродив, обнаружил уютную лавочку с чудным видом на залив Селигера под соснами. Неплохо разогрело, так что я даже рискнул снять джинсовый пиджак и остаться в футболке. Вытянул ноги, глотнул кофе, грызанул сосиску. Кра-со-та!

Неподалёку от меня располагалась странная инсталляция в виде стога сена, внутри которого было оборудовано нечто вроде маленькой барной стойки. На стойке стоял выключенный плазменный телевизор средних размеров. Вокруг стога никого не было, за исключением двух оперов уголовного розыска обживавших кусты метрах к двадцати дальше по дорожке, и иногда проходящих по дорожке местных обитателей.

Я уже прикончил обе сосиски и половину кофе, когда у стога сена началась бурная деятельность. Сначала нарисовался молодой человек в белой худи, с очень знакомым лицом, которого я никак не мог вспомнить. Вот точно видел эту рожу, а где – загадка. Молодой человек начал тянуть к инсталляции провода с пилотом, которые были спутаны в один огромный ком. Человек матерился, распутывал кабель, и, когда ему казалось что его никто не видит, бросал провода на землю и пинал их, отчего они запутывались ещё больше. Три самых завораживающих человека зрелища: как горит огонь, как льётся вода и как работают другие люди. (именно поэтому самое комбо – тушение пожара). Но и тут бездельничающему мне  было на что посмотреть. Поэтому я пил кофе и время от времени улыбался наиболее ярким пассажам.

Минут через десять человек упарился, стянул худи, оставшись в футболке. Тут же я вспомнил где его видел. На его спина сияла огромная  эмблема «Стоп-хам», и он явно был одним из заводил в этой компании. Ролики «Стоп-хама» были популярны, и этого деятеля я видел в них неоднократно. Желания встать и помочь ему не прибавилось, ибо я относился к ним очень неоднозначно. Вроде как дело они делали хорошее, но делали его так, что было понятно что их цель - дешёвый пиар.

Однако помощь к нему всё же подоспела. К распутыванию неподатливого провода присоединились две девушки, проходящие мимо. Их усилиями, буквально минут за пять провод был распутан, утащен куда то вдаль, и, видимо, подключён к питанию, потому что наблюдавший за их действиями Стопхамщик перешёл к настройке телевизора.

Девчонки снова подошли к нему. Они откровенно веселились и пытались развеселить хмурого Стопхамщика, который неожиданно «врубил босса». Разговаривали они громко, поэтому было слышно всё.

- Ну а что ты вчера не пришёл? Мы же договаривались потусоваться после танцев? Мы ждали… Игорь пришёл, а ты нет!

- Я готовился – хмуро отвечал Стопхамщик яростно тыкая пальцем в пульт от телека – вы что, забыли что сегодня за день?

-Да ладно! Посидели бы, пообщались. У нас вино было,  нам Алеся с Крыма привезла. Сегодня всё равно всё б успел. Неужели так важно было видео свои пересматривать?

Стопхамщик вылез из стога, подбоченился и гордо посмотрел на девчонок.

- Мне, Владимир Владимирович куда дороже бессмысленных вечеров!!! – пафосно, с придыханием сказал он.

Каюсь, у меня пошёл кофе носом. Я как раз сделал большой глоток и миллилитров двадцать латте растеклись у меня по ебалу. Я издал горловой звук, который и ранее и позднее никогда не издавал, а потом заржал, спрятав лицо, пытясь вытереть и кофе, и сопли, и выступившие слёзы. Когда мне это удалось, на меня пялились и Стопхамщик и девчонки и трое проходивших мимо бездельников. Я отсалютовал всем стаканом, поднялся с лавочки.

-Обалденный кофе!

Стопхамщик пошёл красными пятнами, а девчонки улыбнулись. Пытаясь не заржать снова, я пошёл к входу, посмотреть как там мои.

Путин прилетел  в четыре часа. Над Селигером прошли два одинаковых белых Ми-8, которые резко снизились и зашли на посадочные площадки. Вдоль дорожек начала быстро скапливаться толпа, весьма, впрочем, дисциплинированная. На дорожку никто не лез, даже близко к ней не подходил. Прохода Главного по ней я не видел, потому что был как раз на другой стороне комплекса, куда ВВП и не пошёл. Позже я узнал, что он остановился у пары инсталляций (стопхамщики по-моему не заинтересовали) и быстро прошёл в павильон с конференц-залом. Там было большое выступление, его и Лаврова, затянувшееся до половины седьмого. Туда я тоже не попал, хотя была и возможность и желание послушать, но пришлось решать вопросы по питанию сотрудников, которых так и не покормили. Кто-то что-то, как всегда забыл, и жрачки нам в обед не перепало. Зато на всякий, для ВВП был заготовлен фуршет, от которого он отказался и всех понаехов (кроме ОМОНа) решили накормить фуршетом. Мне и пришлось снова сверять списки, заверять благонадёжность  приехавших со мной, канючить , ныть и договариваться.

Когда наши пошли питаться, меня попросили снова заявиться в штаб. И вот тут то я и напоролся на прогулочным шагом направлявшегося в вертолётам ВВП.  Ну как на ВВП. На толпу окруживших его «инициативных лидеров», охрану, различных чиновников и журналистов пытавшихся ухватить свой шанс. Тут мне пришла в голову неоригинальная мысль, что селфи на фоне ВВП – это круто. Я вытащил свой виндофон, и попытался сделать пару фоток. Разумеется ничего не получилось. Вокруг колыхалась толпа, закрывая кадр. Однако когда я прекратил эти бесполезные поступки и повернулся, толпа колыхнулась ещё раз и меня вынесло между ФСОшником и каким-то кренделем из гражданских в пиджаке с галстуком, прямо  нос к носу с Президентом, державшим в руках маркер для автографов. К такому повороту я был не готов (хотя если бы и был, нихуя бы не изменилось), поэтому всё до чего додумался – это протянуть ему карточку «Илья Комаров», которую он и подписал. На этом меня снова втянуло в толпу.

В девять вечера мы поехали до дома. Народ в автобусе славил меня за охрененное тыловое обеспечение фуршетом, от которого лично мне достались лишь чёрствый рулет с маком и скукоженный апельсин. Подписанная карточка, перевозимая в кармане, разумеется, смазалась.

Вот о таком, одном из нескольких, хранящихся у меня, непонятном артефакте, ценность которого только в смешных воспоминаниях, в целом, этот рассказ.