KPbICOMEH

На выезде по домашнему адресу, обнаружили его папашу и тут, более-менее стала понятна причина. Папаша коммерс, бывший боец одной из преступных группировок, давил на сына как бульдозер. А если долго и упорно закручивать гайки, резьба может не выдержать. Вот и сын день назад сбежал из дома. Мало того, папаша некоторое время пытался скрывать, что сынуля при побеге подломил оружейный шкаф и утащил с собой чешскую многозарядную мелкашку с патронами и пару ножей в стиле «сдохни от зависти Рэмбо!». Папаше оформили административку (жалко, что не пиздюлей) а сынулю начали искать уже куда серьёзнее. В итоге вчера вечером, опера с УР и Мелкий нашли его в дедушкином гараже, рисующего схемы, как он зайдёт в школу и будет мстить. Приняли быстро, даже «хрю» сказать не успел. Сейчас с ним уже работала куча людей, даже психологи.

Во-вторых Константин, жесточайшим образом занимался Козловым, разрываясь между налоговой, миграционной службой и даже таможней. Списки гастарбайтеров, достойных быть депортированными из страны росли на глазах. Только ими мы могли закрыть весь следующий год  по всем мероприятиям, связанным с незаконной миграцией.

Вместе с этим Костю пришлось привлечь на помощь Владимиру, которому тоже перепала интересная тема. В тот же день, когда девочки из ПДН с круглыми глазами утащили в свои адские кущи несчастного, оторванного от мира крипты и танков Мелкого, ответсвенный дежурный притащил ко мне в кабинет парочку чиновников Горэлектро, сверяющих показания счётчиков. Они, с неменее круглыми, чем у пэдээнщиц глазами рассказали, что ездили в частный сектор, где, зайдя на территорию одного из домовладений в поисках счётчика, увидели на заднем фасаде дома зарешёченное окно, из которого к ним обратилась скудно одетая девушка (оба красочно описали её лифчик, но вот про цвет волос путались) с истерикой в голосе просила её освободить, потому что тут её держат в рабстве сектанты. Освобождать её энергочиновники побоялись, однако сразу поехали сюда, в областное УМВД.

Пришлось оторвать от дел Костика вручить весь материал Володе и отправить их по душу сектантов. Оказалось, правда, что это не сектанты, а баптисты и держат они заведение, в котором «лечат» наркоманов из соседних областей молитвой и работой, запрещая им выходить за территорию домовладения. Полуголая девушка как раз и оказалась одной из наркоманок, которая там содержалась с ведома её родителей (они то туда её в общем и сдали). И вроде как у содержащихся там людей претензий к организаторам и не было, однако въедливый Вова, крайне подозрительно относящийся к людям, ограничивающим в передвижении людей, да ещё и втирающим им всякую религиозную дичь, накопал на организаторов весёлую статью «незаконное лишение свободы». Статья была нерейтинговая, однако вкупе с религиозными мотивами вполне себе отчётная. Поэтому Вова и Костя, когда освобождался от основных дел,  громили баптисткое кудло не на шутку.

В третьих Рома, хоть и был ангажирован на реализацию по Исломовой, всё же оставался самым свободным из нас. Поэтому его дёргали на все события непредвиденного характера. Например, когда в одном из территориальных отделов ночью прихватили пьяного весельчака в полной нацисткой форме, с символикой СС, пришлось под утро ехать разбираться к нему Роме.  Под утро, потому что ночью весельчак был настолько в мясо, что пояснить, зачем он и откуда не смог.  В пять утра он забрал его, страдающего от лютого похмелья и отвез по его адресу жительства, где осмотрел, с его согласия квартиру. Оказалось, что он вовсе не аццкий экстремист, не косплеер-любитель нацистких легионов, а обычный, причём даже состоящий на официальном учёте военкомата, копатель «эха войны». Просто товарищ нажрался как не в себя  и решил погулять по улице. Почему из всех вариантов одежды он решил напялить на себя эсэсовский, алковоин сказать не то что затруднялся, а вообще не вдуплял. Осмотрев у него дома трофеи, а так же многочисленные благодарочки от военкомата за передачу найденных наших солдат, Рома, вполне обоснованно, посчитал ночное пребывание в «обезьяннике» достаточным наказанием для него, и оставил деятеля в один на один с его абстинентным синдромом. И в счёт будущих концертов, как настоящий профессионал,  взял у него контакты для связи. Весной мы активно планировали повыезжать на природу, поработать по копателям «черным», в чём наш неожиданный источник мог неплохо помочь.

Так же Рому, одной из ночей, выдернули на пострелушки. Ну как. Выдернули, конечно меня, Кабан не утруждал себя внесением в свои телефонные справочники номеров обычных оперов, а я уже поднял и Рому. На овощебазе за городом, которой правили построившие её азербайджанцы, произошла перестрелка между собственно хозяевами и понаехавшими, для решения какого-то плёвого вопроса дагестанцами. Как всегда у кавказцев, плёвый вопрос быстро перешёл в дело чести, а то и национальной гордости, стороны расчехлили сначала кулаки, а потом и травматы. Перепало трём азербайджанцам и одному дагестанцу. Потом увидев, что конфликт перерастает в горячую стадию, спорщики очканули своей же резкости и непопацански вызвали полицию. Естественно, заранее инфильтрованных в территориальные отделы элементов  ( ой-ёй, что этот аффтар себе позволяет, скажет кто-то! Блядь, глядя на ту зарплату которую сейчас платят и на тех, кого сейчас выпускают в институтах МВД, удивительно что на земле вообще кто-то работает, кроме таких!)

Дальше произошло нечто крайне занимательное. Впрягаться за азербайджанцев из территориального районного ОМВД приехал армянин в чинах капитана, а за дагестанцев с городского отдела старлей-грузин. Такой вот блядский коррупционный интернационал. Не успели они тут посраться как следует, прилетела куча русских (хотя там сложно, возможно были и поляки и карелы, и даже якут), возглавляемых чинами из числа ответственных по УМВД вместе с нами на буксире, и быстро понизила градус напряжения в отдельно взятой овощебазе. Подраненных увезли в больничку, владельцев травматов в обезьянник. Я же поставил в своем  списке «надо присмотреть и никогда не доверять» ещё два имени. Надо потом немножко подокументровать, подловить, и будут в будущем два неплохих конфидента по этнике. Судьба у таких тварей простая: либо барабанить, либо сидеть.

Вот таким макаром мы и провели эти четыре дня. Почему мы? Потому что меня, как «врио», носило все эти дни между школами, сектантами, учреждениями, отделами полиции, овощебазами, обезьянниками и прочей всякой шляпой. Жопа закаменела от постоянных совещаний, а уши болели от количества телефонных звонков. Домой я приходил в десятом часу вечера, мечтая о том, чтоб меня кто-нибудь пристрелил. И всё это счастье за четыре с половиной тысячи к зарплате. Оно вот мне надо?

Сегодня я пользовался редким получасовым перерывом на кофе после утреннего совещания. В дверь кабинета постучались.

- Можно к Вам? – учтиво произнес женский голос.

- Да, конечно – отставил кружку в сторону я.

В кабинет зашли двое. Красивая высокая блондинка лет тридцатипяти и темноволосый смуглый мужик помоложе. Лицо мужика было мне немного знакомо, где то мы пересекались на мероприятиях. УСБшники. Поднял жопу с кресла,  поздоровался.

- Анна…

- Виктор…

- Валерьян…

Ну, представились.

- Располагайтесь – указал я на стулья вдоль стены – я так понимаю вы по мигрантским материалам? ( других поводов взаимодействовать с ними у нас вроде бы нет, если, конечно, кто-то не накосячил)

- Да, по ним самым – ответила Анна - (Она из них и рулит, сделал вывод про себя я).

- Мы поработали по теме очередей, в ускоренном темпе. В целом мы знаем, кто там завязан.  Ничего серьёзного, поэтому решили всё-таки в рамках вашего профилактического мероприятия и работать  - продолжила она.

- Ну, то есть сотрудник миграционной в теме с таджиками, да? – изобразил тупицу я ( Ясен-красен, там кто-то в теме, и судя по всему невысокого полёта, иначе либо замылили, либо забрали бы для долгой разработки).

-Да, вольнонаёмный, Равиль Казаков. Вот по нему небольшая справка, специально для вас сделали, что бы в курсе были – Анна протянула мне два листа, скрепленные степлером.

- Давайте на «ты», а? Так ведь проще – предложил я. Не люблю обращение на «вы» с коллегами. Сразу контакт теряется. На «вы» мне удобно с посторонними и с большим начальством.

- Хорошо –в один голос сказали УСБшники.

На справке бросалась в глаза чёрно-белая фотка молодого, черноволосого мужика со вторым подбородком. Такая, какую обычно вкладывают в личные дела сотрудников. Сто пудов устраивался в полицию и что-то пошло не так, хихикнул про себя я.

- Да – правильно поняла мою ухмылку Анна – Казаков три года назад пытался попасть в уголовный розыск, городского УМВД. Прошёл почти всё, но его завернули психологи. Просто упёрлись рогом. Типа результаты выдают лёгкую шизофрению. А посокольку сообщать о состоянии здоровья запрещено, ему отказали кадры по надуманной причине. Он потом даже судился и пытался поднять волну народного гнева в интернете, что его, как татарина, дискриминируют. Ничего не помогло и он сунулся в ФМС. А потом, когда ФМС присоединили к нам, остался у нас. Пару раз писал рапорт на перевод. Пока не прокатило. Так и работает кем-то вроде сисадмина. Вот на него и взвалили аппараты по обслуживанию очереди.

- Мы потихоньку посмотрели отчётность аппаратов – вступил в разговор Виктор - каждое утро Казаков снимает ровно тридцать пять чеков. По факту шесть часов рабочего времени. Эти  чеки  с номерами очереди и продаёт твой Едгоршох. Если он по три тыщи их хотя бы половину продает, то полтос в день делает. Неплохо.

- Мы обсудили всё это с руководством – снова заговорила, понизив голос Анна - Леонид Артемьевич (это наш гена, я его по-моему ни разу по имени не упоминал) попросил пыль не поднимать,  просто уволим Казакова профилактикой, как лицо не оправдавшее доверия. А чурку твоего на депорт.

- Ну это посмотрим, пусть пока в ЦВСИГ посидит, если поймаем – ответил я – там вроде ещё какой криминал за ним есть. Может и в тюрьму заедет. ( АТР буквально вчера притащил в клювике информацию, что Едгоршох еще и револьвер боевой продавал среди своих земляков, и может даже, не один. А то что попросили без шуа, так это понятно, гена метит на генерал-лейтенантскую должность, Дракон переводится на генерал-майорскую, им лишние коррупционные скандалы совсем ни к чему. Конкуренция в верхах МВД звериная).

- Это твои дела, наши это Казаков – очень хищно улыбнулась Анна. По улыбке я вспонил, что уже видел её, на фото, в фойе УМВД висела стенгазета про внутрикорпоративный конкурс красоты. Она ж там какой то приз даже взяла, гляди-ка!

- Ну что, тогда завтра поутру и разбомбим негодяев? – перешёл к частностям я – от вас сколько будет людей?

…Я сидел в грязной белой холодной «Газели» вместе с шестью бойцами подразделения «Гром». Раньше это было такое специальное подразделение наркоконтроля (а не военного министерства пшеков, не путать, у того тоже свой GROM есть), при исчезновении госнаркоконтроля попавшее в МВД. Здесь они тоже изначально работали с подразделениями НОН, однако потом, когда отобрали СОБР и ОМОН стали замещать функции СОБР  всем оперативным подразделениям. Подготовка у них была отличная, вооружение серьёзное, так почему бы и нет? Тем более что писать заявления на СОБР и ОМОН приходилось задолго заранее, ибо в нашем регионе внутряки, рулившие Росгвардией были крайне чванливы, настолько, что наше руководство, тоже считавшее себя местными альфачами, быстро перешло с ними в состояние холодной войны. Что не могло не сказаться на эффективности взаимодействия.

Хищный Хинштейн уже положил свой глаз и на «Гром», ходили слухи, что и их переведут в Росгвардию. Зачем Росгвардии ещё одно подразделение, заточенное на работу с операми по тяжким и особо тяжким преступлениям, оставалось тайной за семью печатями. Народ с «Грома» наслушавшись, как офицеров СОБР и ОМОН военные ломали, заставляя красить поребрики и расставлять служебные автомобили по линейке, уже подыскивал места в полиции. (Так и случилось. Боеспособное подразделение просто исчезло, растворилось при переводе, причём процентов шестьдесят личного состава её просто покинули. Всем было похуй, решальщики судеб всегда считают что «за забором» они найдут толпы профессионалов, желающих работать с ними за оплату в виде пиздюлей и жалких грошей. Сколько там сейчас некомплект? Двести тысяч?)

Однако сейчас, моей основной задачей было просто показать Едгоршоха пальчиком и подать по радиостанции сигнал к началу массовой ловли азиатов, уже сформировавших на площадке перед УВМ длиннющую очередь. Место ловли было просто шикарное: с одной стороны серое здание УВМ, с двух сторон высоченный забор – один бетонный, второй из четырёхметровго профлиста, ну а с четвёртой открытая парковка автомобилей, на которой главные места поближе к входу занимала пара  белых  тонированных «Приор» Едгоршоха и его миньонов, а все выезды с неё были забиты автомобилями сотрудников, участвующих в акции, в том числе и «Газель» и «форд», которым рулил Рома.

Вдоль очереди, с видом хозяина прогуливался наш клиент. Рослый, бородатый таджик в кожаной чёрной куртке и белой рубашке под ней. На шее виднелась какая то блестящая подвеска. Зауженные чёрные брючки. Блестящие ботинки. Ну прям на руководство местное тянет! Некоторые сотрудники УВМ, идущие на работу отвечали на его подобострастные приветствия.  На Ежа косилась половина очереди в основном состоящая из замызганных мигрантов, с редкими вкраплениями славянских лиц. Трое подручных Едгоршоха, выглядевшие модно, но, конечно, не так как он, в темпе вальса окучивали очередь.

Я показал «громовцам» наши цели и попросил сильно не беречь их шкурки при задержании. Никто не расстроиться. Это, блядь, как обочечники. Вся эта очередь существует только из за Едгоршоха и Казакова (и, скорей всего ещё из за кого то неназванного, в чине повыше, которого, уверен,  УСБшники не стали озвучивать ради  пресловутого «обеспыливания. Ещё один отголосок колокольцевского решения о ротации руководящего состава. Руководитель находится на месте только ограниченный срок, потом уходит обычно на вышестоящую. Ему главное чтоб ничего не случилось в его смену, а что потом ему похуй. Временщики, хуле, даже лучшие из них, как Дракон).

А надо было бы вообще-то въебать всех. Какие-то мигранты, даже без прав граждан РФ, рулят здесь людьми, устанавливают свои правила, решают какие-то вопросы с представителями власти на глазах у толпы. Толпа смотрит на это и думает, что здесь и сейчас решают не власти, а эти: диаспоры, цыганские бароны, какие-то помазанники и прочая неведомая ёбаная хуйня. Хуйня, которая из себя ничего не представляет, но которую бездействием и замыливанием поднимают на один уровень с государством. Вот так и живём: компъютеры и электронные очереди и решальщики, продающие билетики в них.

Ну ладно, сейчас мы, по крайней мере этим собравшимся, докажем сейчас обратное. Я дал  команду к началу.

Из машин сразу появилась уйма народу, которые сразу направились по заранее оговорённым целям. Толпа заволновалась, но деваться было некуда. Спереди были участковые, сотрудники территориального розыска, ППС, несколько оперов по наркоте, два экипажа кинологов с собаками, которые изображали из себя адских церберов. Мои шесть «громовцев», выскочили из «Газели» и буквально ввинтились в тело толпы, резко прорываясь к добыче. Добыча почуяла неладное. Едгоршох, что то гортанно вскрикнул и указал своим на забор из профлиста. Те слаженно, не хуже «громовцев», рванули к нему. К ним присоединилось человек пятнадцать из толпы.

Надо сказать, что добыча почти успела сбежать. По спинам согнувшихся мигрантов, Едгоршох и один из его присных ухватились за верхушку, громовцы только подбегали к ним, вопя на все лады «полиция» и «стоять». Но тут не выдержал забор. «Эх, физика, неблагодарная ты сука!» Четырёхметровой высоты пролёт накренился и упал вперёд, прихлопнув, как мухобойкой, всех беглецов. А за забором на цепи исходили злобой пара огромных алабаев, которых хозяин частного владения завёл, к гадалке не ходи, из-за соседства с толпами мигрантов.

Ну, на этом, в целом, и закончилось. «Громовцы» отвели немного повалявшихся хлебалами в грязи и осенних листьях, а потом закованных в пластиковые наручники, Едгоршоха и миньонов с синяками на рожах ( которые поставил несомненно забор) в «Газель», их отвезли в отдел, где оформили в ЦВСИГ, в специальное крыло для особо наблюдаемых.

Казакова вывели под ручки и увезли в неизвестном направлении трое УСБшников и двое бездельников из инспекции по личному составу. Видел потом приказ о его увольнении, распространявшийся в профилактических целях.

В очереди наловили ещё человек тридцать незаконных, определили в ПАЗик и увезли на депорт. В этот день на приём попали все, кто хотел.

Подъезжая к УМВД, Рома спросил:

- Слушай, а если б они сбежали?

-Не, я знал про алабаев, я их видел, когда мы с АТР приезжали раньше. Анекдот в тему рассказать?

-Трави - паркуя «форд» улыбнулся Рома.

- У бабки в деревне на дерево залез медведь. Как она не пыталась его выпиздеть, он не слезал. Вызвала специальную службу по объявлению. Приезжает мужик на машине, выходит, выносит ружьё. За ним выбегает небольшая собачка. «Привет, бабка» говорит мужик «на вот тебе ружьё» Потом указывает на собаку «Это Кефирчик».

«План такой: я залезаю на дерево, трясу его, медведь падает, Кефирчик хватает медведя за яйца и утаскивает в машину. Поняла?»

«Поняла» говорит бабка «А ружьё, милок, зачем?»

«А вот это самое главное. Если вдруг падаю я, ты сразу валишь Кефирчика!»

- Всегда имей план «Б» - закончил я.

Вот так, со смехуёчками, довольные реализацией и с пирогами в руках мы с Ромой и ввалились  в кабинет, в котором обнаружили сидящего за столом Ломтёва. Тот сидел за столом и сосредоточенно пялился в свою кружку с чаем.

- Опа, а ты чего здесь? По работе соскучился? – весело спросил я его. У НС ещё оставалась почти неделя отпуска.

- Ага, мне говорили что всё начальство – мазохисты, но не настолько же – поддакнул Рома.

НС наши шутки не поддержал.

- Парни, Толь Толич умер… -  сообщил он, встав из-за стола.

Дверь кабинета руководства была открыта, в кабинете, перебирая бумажки за столом, сидел НС. Больше пока никого не было.

- Здравия желаю! – постаравшись щёлкнуть каблуками, объявил я – вы не ждали, а мы припёрлись!

- О, какого дяденьку нам с югов принесло! – неподдельно обрадовался Ломтёв – хрена ты загорел! Хорошо отдохнул?

- Ну а то! Ваши рожи не видеть – уже отдых!  - я сел к окошку, коротко посвящая Ломтёва в прелести своего роуд-трипа и получая кайф от завистливого выражения на его длинном лице. Выглядел Ломтёв, кстати не очень: под глазами, в которых таилось загнанное выражение, были синяки, лицо осунулось.

- Да, у нас тут жопа – на мой вопрос после рассказа об отдыхе сообщил Николай – Кабанова в Москву пару раз дёргали, обещали ему генеральскую должность, он, соответсвенно, жопу рвёт и на нас отрывается. И на центре – особенно, потому, что твой Бабаев и Ромкина Исломова ему неплохую помощь оказали. Поэтому он сейчас реализаций требует, каждый день давит. Я уже вон таблетки себе приобрёл – Ломтёв продемонстрировал вытащенные из ящика несколько блистеров успокоительных – вот я их тебе и отдам.

НС нехорошо растянул лыбу.

- В смысле? – переспросил я, уже в общем-то понимая к чему он клонит.

- В коромысле!  - передразнил меня Ломтёв – я со среды в отпуске, у меня рапорт подписан уже. Я выбываю – ты вбываешь. Я тоже всё согласовал. Теперь ты будешь врио начальника. Сегодня – завтра я тебя в курс дела введу и дела передам и адью. Гуляй Вася, жуй опилки.

Улыбка на гнусной морде из злобной превратилась в мечтательную.

Вот так. Получите, как говориться и распишитесь. Всё настроение испортил.

- Ха, отпускник нарисовался ! – в кабинете объявился  самодовольный Рома – добро пожаловать в ад!

- Хее – гнусаво высунулся из-за его спины Мелкий – проставу привёз? ( В подразделении была традиция -  с отпусков привозили алкоголь, выпивающийся на ближайших праздниках. Ради этой традиции я даже сделал крюк и заехал на Коктебельский коньячный)

В кабинет начал набиваться народ на утреннее совещание. Чопорно зашла чета группа аналитиков. Жизнерадостно зашёл Вова.  Появился новый человек – принятый в моё отсутствие Костик. ( Данила всё таки решился перевестись обратно в розыск и щас тоже гулял отпуск).

По прежнему ухмыляясь, Ломтёв поздравил меня с выходом, объявил коллективу о предстоящих изменениях в руководстве. Потом начал рутинное совещание: этника, Иеговы, этника,  Исломова, футбольные фанаты, этника…Чёрт как и не гулял отпуск.

Под конец совещалова, обрадовал всех, что на следующей неделе, с понедельника, начнётся ежегодное развлечение - сдача БСП. Тесты, физо, стрельбы. А в этом году еще и решили повести строевой смотр. Ебать мой лысый череп.

После совещания, когда народ потянулся по кабинетам, я тоже встал, что бы налить себе утреннюю дозу кофеинума. Ломтёв залез в ящик стола.

- Нальёшь, приходи, тебе первым делом надо вот это подписать – в его руке был файлик с листочками.

- Дракон созрел наконец, это рапорта на должность зама и аттестацию - пояснил он - запустили процедуру. Генерал тоже всё согласовал.

Ну вот. Попала собака в колесо…И лапсердак с гаврилкой где-то в дебрях шкафа отыскивать придётся. Жизнь-боль.

По прошествии тяжёлой послеотпускной недели, пропитанной депрессией и воспоминаниями о «генеральских» пляжах, утром в понедельник я явился на утреннее совещание к Кабанову побритый, в белой рубашке и ненадёванном почти ни разу со времён выдачи кителе. Сегодня ожидалось проведение строевого смотра. Вообще, наш генерал не сильно увлекался шагистикой и видами марширующих по плацу милиционеров. Конечно, какие то силы участвовали в праздничных мероприятиях, в ногу шагая по раздолбанному асфальту областного центра, однако эта обязанность возлагалась на строевые подразделения, ППС там или ОВО. Там чуществовали специально обученные взводы особо красивых сотрудников обоих полов, обеспеченных нужным комплектом форменной одежды, огурцами в кобурах, красивым вооружением. К ним так же с удовольствием иногда примыкали штабные службы. Смотреть же на построения оперов, следователей, экспертов и прочих непрофильных для современной ментовки подразделений было физически больно ибо в своих пыльных, мятых, разномастных и выданных не по размеру шмотках, с блевотными «тревожными чемоданами» в виде брезентовых вещмешков образца 43 года, представляли собой нечто среднее между  бандами ренегатов из Фоллаута, полицией постреволюционной Ливии и стадом коров.

Однако же в настоящий момент, генерал намыливал лыжи на вышестоящую должность в одной из академий МВД и решил, очевидно, потренироваться.

После совещания у Кабанова собрал в Центре всех способных передвигаться, предупредил, что к десяти часам всем, в форме с вещмешками, надо быть во внутреннем дворе управления, и не дай Бог, какая-нибудь заблудшая овца опоздает!

Немного послушав справедливые возмущения, я вытолкал всех за дверь кабинета руководства, снял китель и уродский галстук на резинке, от которого невыносимо чесалась шея и решил немного перебрать свой «чемодан», так как не залезал в него больше года.

Там лежали: непомню уже чей, но явно где-то когда-то спижженый комплект белья из носков и труселей защитного цвета, дешманский китайский перочинный нож с открывашкой, три банки тушняка с тщательно удалёнными следами даты производства, компас, карта (распечатанная на принтере в масштабе, не позволяющем отличить  город от болота, но рекомендованная штабом как единственно верная), цветные карандаши, офицерская линейка из детства, с самолётиками и кораблями, курвиметр (про который уже достаточно нашучено), свечи (предназначенные видимо, для посещения объектов религиозного культа Сатаны, ибо были чёрного и красного цвета), фонарик в коробке (между прочим штатовский «Маглайт», подаренный мне когда-то одним коммерсом), военный набор иголок, ниток и фурнитуры (доставшийся по наследству от одного уволившегося опера). Короче, всяческая хрень, призванная не помочь тебе выжить в преддверии ядерной катастрофы, а просто осложнить жизнь. (Нормальный трёхдневный рюкзак, собранный под себя, ещё во времена работы в лесах, был забракован и проклят штабистами по ГО как нечто, нарушающее ровную гладь бестолковых приказов)

После ревизии мешка и сравнения наличесвующего в нём с заранее розданными списками, осталось время на попить кофе. После этого, я, в толпе полицейских спустился во внутренний двор строиться.

Все наши были уже тут. Из двора заранее убрали все служебные автомобили и вообще всё лишнее. Нас построили в шесть неровных колонн, стоящиех лицом друг к другу по всей длине внутреннего двора  и образовавшими три коридора, в которых засновали проверяющие. Проверяющих было много, они были назначены с разных служб из числа руководителей. Они проверяли удостоверения, жетоны и бляхи на предмет наличия,  личное оружие на предмет чистоты и бегло осматривали вещмешки, после чего с докладами подходили к генералу и его замам, орлиным взором осматривающим процесс с высоты курилки.

Очень быстро выяснилось, что  нашим проверяющим оказался полковник Холодкин с уебипека, мой (да и Ромин тоже) давний конфликт с которым не позволял надеяться ни на что хорошее.  Он резвенько направился к жидкому строю сотрудников ЦПЭ с явно написанным на красивенькой морде желанием довлеть и унижать.

Осмотр удостоверений, личных номеров и блях не принёс Холодкину удовлетворения. Никто ничего не проебал, не сломал и не подделал. Только жетон Владимира вызвал замечание – слишком облупился, но это замечание не стоило и выеденного яйца. Тщательная проверка личного оружия тоже не порадовала, недаром вчера народ, включая девочек-аналитиков, полдня, наплевав на дела, драил табельное. Моё так вообще было отмыто в посудомойке до блеска, натёрто и смазано дорогущим «баллистолом».

Дойдя до вещмешков, Холодкин решил пойти ва-банк.

- Выложить содержимое на асфальт – оглянувшись приказал он.

Рома глянул на меня, я держал таймаут, выбирая линию поведения. Требование было неправильным, никто так не делал, проверяющие либо просили достать и показать предметы по перечню, либо просто бегло смотрели баулы.

- Вы меня слышали? Выложить предметы на асфальт! – снова заявил Холодкин.

Нестойкий Артур, присел на кортаны и начал развязывать мешок. Остальные мялись.

- Тащ полковник – голос у меня получился хриплым от возмущения – мы предъявим вещмешки к осмотру, однако в тюремном шмоне участвовать не собираемся. Артур встань!

- То есть вы отказываетесь исполнить законное требование? – с угрозой и в то же время с удовлетворением спросил Холодкин

- Никак нет, тащ полковник – изобразил я старорежимного дуболома – тревожные чемоданы мы к осмотру предъявим, однако поскольку они содержат ценные вещи, в земле пачкать их не собираемся. Хотите осмотреть – выкладывайте сами и ли распорядитесь организовать место досмотра. Будете выкладывать – потрудитесь сложить  вещи обратно.

Я с каменным лицом протянул вражине развязанный вещмешок.

Рома с Володей заржали. Холодкин пошёл красными пятнами, сказал «Ну, ну» и скачками помчался жаловаться.

Минут через пять к нам подошёл лысый, с густыми брежневскими бровями начальник инспекции по личному составу в серой парадной форме с многочисленными наградными планками.

- Что у вас тут происходит? – обратился он, глядя на меня  - почему вы отказываетесь от проверки?

- Мы не отказываемся, товарищ полковник – снова изобразил деревянное лицо я – Олег Андреевич потребовал от нас выложить вещи на землю, и я решил отказаться, так как их можно испачкать и придётся заменять. Если хотите, могу отказ оформить рапортом.

- Не надо – проворчал ИЛСник -  я посмотрю. Показывайте.

Он минут двадцать, тщательно с упорством настоящего канцелярского крючка, осматривал содержимое вещмешков, предъявляемое ему выборочно, из списка. Замечания возникли только к вытащенному Мелким на свет божий «ганзовскому» мультитулу, который, по мнению инспектора, не был достоин чести называться «перочинным ножом». Ну и ладно, это херня. Закончили мы последними, под грозными взглядами генерала и Кабанова. Руководству ведь всё равно, если ты последний неважно по какой причине – ты залётчик.

Чувствую, мне это ещё аукнется.

Но, пока, предстояло еще куча мозгоёбства и без козней всяческих долбоёбов.

На неделе мы сдали тестирование с компьютерными тестами, где ответы на вопросы не успевали за изменившимся законодательством и было необходимы знать не только действующий НПА, но и предыдущий.  Сгоняли на стрельбища, где все отстрелялись с разным, но успещным результатом. Сказалось то, что стрельбами никогда не пренебрегали, стреляли каждую среду, за исключением тех, у кого были срочные реализации.

В конце недели, в четверг, поехали сдавать физподготовку в спортзал «Динамо»

Кто не знает, физо в ментовке состоит из двух этапов. Первый  - это непосредственно физкультура.  Не сдать ёё может только инвалид или очень, очень пожилой человек. Даже  штабные полковники, фигурами напоминающие воздушные шарики , а размером задниц соперничающие с казёнными офисными креслами, сдают физо на «ура». Физкультура состоит из челночного бега, отжиманий  (подтягиваний или гири, тут можно выбирать). Нормативы подобраны так, что бы не перейти дорогу руководящему составу в получении ими значка «Мастер» дающего +5.5К к зарплате и +100500 к чувству собственного величия, и, в то же время, заценить формы женской половины личного состава, особо проявляющиеся в позах «пьющего оленя».  При этом, принимающие БСП ещё  и разрабатывают личные приколы, чтобы скрасить беспросветно скучные будни. В этом году, например, людям , сдающим норматив по отжиманию, под грудь клали пищащий резиновый мячик, чтобы человек отжимался и пищал как штопаный гондон резиновая уточка. Я  еле сдал положенные тридцать пять отжиманий, ибо мой мячик издавал не писк, а звуки подушки пердушки, и мне приходилось  тратить время на то, чтобы проржаться.

Второй же этап – куда более сложный и коррупционный. Это так называемая «самооборона». На этом этапе ты должен вытянуть билетик, в котором будет три задания. Например, защита от удара в голову, защита от удара ножом, защита от угрозы искандером пистолетом. Нападения тут не прорабатываюся, «мыжнетакие», сотрудники полиции должны только защищаться. Ладно, не суть. Вся эта дребедень с сотруднками в течение года никак не отрабатывается (в отличие от стрельб), показанные приёмы оцениваются исключительно субъективно, в зависимости от уважаемости твоего ебала, количества звёзд на погонах, а иногда и от количества положенного в карман проверяющему. Иногда приём БСП было наблюдать исключительно смешно, особенно когда проверяющий-лейтёха, решивший делать карьеру на штабном поприще оценивал рукопашников из СОБР или ОМОН. Доходило до того, что рукопашники вместо друг-друга начинали показывать приёмы собственно на бычащем лейтёхе, после чего БСП засчитывалось сдающим, а синяки оставались принимающему.

Я, лично, со школы занимался боксом, а вот эту показуху считал бесполезной и, даже, вредной. И правда, если внушить дебилу, что он сможет защитится от направленного в него с двух метров пистолета голыми руками, это почти всегда приведет к хорошему огнестрельному ранению самого дебила, не более.

Поэтому я, как человек неконфликтный, всегда предпочитал сдать БСП «через магазин». В УЭБ иПК, в отделе ревизоров, работала жена зам начальника отдела БСП, с которой у меня всегда были хорошие взаимоотношения. Я, за неделю до сдачи, приносил ей бутылку серебряной текилы,  а её муж закрывал мне, и ещё кой-кому из моих коллег, в листе графу «самооборона».

Однако в последнее время, этот зам и ещё несколько бездарей из этого отдела оборзели настолько, что решили обложить ряд целых служб!, таких как ГИБДД и ППС данью. Требовали наличные, за что и получили свои  непременные в этой ситуации срока от года до пяти.

«Магазин» отменился и на этот раз мы сдавали всю эту шляпу «оффлайн». Спасибо Роме с которым я был в паре, нам, комментариями и вознёй удалось настолько рассмешить наблюдающего за нами начальника отдела БСП Пендоскина, что он проставил обоим в листах заветную запись «зачёт».  Фу, на этот раз прокатило, свой, второй уровень, я сохранил и весь год буду получать аж семьсотписят рублёв к зарплате.

Как и всегда, в течение всей недели мне была крайне интересна мотивация людей, работающих в отделах, подобных описываемому. Что их держит на работе? Зарплата небольшая, дрючат бумажками их тоже моё почтение, а выхлопа по сути никакого нет. У меня выхлоп это возбужденные дела, посаженный на восемь лет террорист Хикматов, сдающий новые и новые  нычки с оружием Бабаев, всерьёз раздумывающий про «съёб со сраной рашки» пидарасина Долженков, вот это вот всё. А для них что? Что  ответят они в своей семье на вопрос: «Папа, а как у тебя на работе? Что ты там делаешь?».

Что-то такое: «да, сынок, я сегодня принял двадцать зачётов у ментов, из них я не принял десять, и тем самым, лишил эти десять человек их ёбаной доплаты к зарплате! Как же охуенно,  эти блядские участковые, опера и следаки будут получать на пятьсот рублей меньше. Вот это моя история успеха»?

Такое?

Ну а когда неделя прошла, я просто выбросил это из головы. Непринципиально. У меня есть настоящее дело, в отличие от них.

- Да.

- Да.

- Да!

- Нет я не понимаю, почему интересы МВД по уголовному делу менее важны.

- Хорошо. В запросе есть номер уголовного дела. По особо тяжкой статье. Я сейчас буду ходатайствовать о проведении выемки, а может и обыска в вашем учреждении. Как вы думаете, следователь, которого постоянно спрашивают за направление дела в суд, согласится? Уверен завтра же мы будем у вас. А Ваше руководство будет очень удивлено. Что?

- Да.

- Отлично,  я послезавтра подъеду за информацией. Спасибо за сотрудничество. (Ох, люблю эту фразу. С неё чиновников просто корёжит)

Сведения по Бабаеву немного задерживались, собака след не брала, а план-перехват результатов, как обычно, не дал. Последний месяц лета, а я топчусь на одном месте, как и весной. Большое дело висело тяжёлым грузом. Мне надо туда, в Десноямск, лазать по  району, работать с людьми, изучать информацию, а вместо этого я гоняю каких то иеговистов, ишачу на рок-фестивалях, высиживаю на совещаниях и занимаюсь ещё хрен знает чем! Только не делом.

Вот и сейчас, давно запланированная со спецами ФСБ командировка накрылась медным тазом, и всё что я мог, это наводить справки по телефону. А всё потому, что нашему политическому подопечному, Гене Долженкову, приспичило начать август месяц протестно-показушной акцией.

Ещё в начале лета агент Пашка принёс в клювике информацию о том, что некие москвичи попросили (ну как попросили, предложили подзаработать) Гену организовать что-нибудь креативное, молодёжное, но в то же время с протестным уклоном. Желательно, что бы пришло побольше молодёжи, лучше школьной и громко покричало. Если эту молодёжь будут гонять менты – вообще отлично. Чем красочнее буде картинка – тем лучше. Под это дело ангажировали даже двух известных протестных блогеров (которые протестуют абсолютно против всего «вэтойпоганойрашке» ради контента) с топовым видеооборудованием.

Гена отправил свою верную помощницу, Анастасию Мухину, в город Москву за указаниями, координацией и баблом. Первые два она привезла в полный рост, а вот со вторым произошла заминка. Что-то там не срослось. Как говорится в чёрном анекдоте «нет ножек, нет и мультиков», и вначале лета акция сорвалась. Стали планировать на июль, однако и здесь не получилось. Подвела Мухина, у которой по причине расставания с молодым человеком, произошла депрессия, на этом фоне разыгралась биполярка, и она повесилась в съемной квартире, при этом вызвав обширный инфаркт с летальным исходом у владелицы квартиры, семидесятилетней пенсионерки.

О смерти Мухиной написали все местные оппозиционеры, с уклоном в «жертвы кровавого режима», про пенсионерку не вспомнил никто, кроме родственников. Сам же Долженков в доступных нам технических сетях, долго негодовал по поводу Анастасии, называя нехорошими словами. За неё, как за человека, он не переживал, а вот надёжный канал поставок очень жалел.

Поэтому в июле всё тоже сорвалось.

Оставался август, последний возможный месяц, когда можно заявить о себе перед грядущими региональными выборами в сентябре. Гена бегал, как в жопу ужаленный (хотя почему «как»?), ибо в выборах он собирался участвовать. И имел неплохие шансы проникнуть от «яблочников» в заксобрание. Гена попытался привлечь недоброй памяти дронщика  Клопачёва, но тому быть организатором запретила мама под угрозой лишения бизнеса (маме хватило весенних забав и злобного оскала административно-карательного рыла замглавы города, намекнувшего маме, что её курей могут проверить лучшие врачи области и найти куриный сифилис). Пашка же как раз начинал ежегодный процесс ныкания от военкомата, на чём и соскочил. Пришлось Гене брать в руки процесс самому.

Единственный, кого он нашёл и привлёк к своей нелёгкой деятельности стал Артур Баблин, компъютерный рукожоп тридцати лет от роду. Артур долгое время был ипешником, починял примус компъютеры. Судя по отзывам, починял хреново, не гнушался выдергивать хорошие и дорогие комплектующие и вкрячивать на их место подешевле. Цену за ремонт, наоборот, ставил по верху рынка. Ожидаемо, с клиентурой у Артура было не очень, в чём он постепенно стал винить кого только угодно, только не себя. Особенно винил он в своих неуспехах власть, чиновников и лично Темнейшего.  Обликом Артур был здоров, силён и злобен. Красно говорить, правда не умел, был весьма косноязычен.

Оживление в области  протестных течений, легло благодатным пледиком на могучее эго Артура. Он участвовал во всех митингах, акциях, шествиях проводящихся в области. Пока у навальняшек были бюджеты и они кормили всех посещающих их офис халявной пиццей Баблин был там завсегдатаем. Там его присмотрел Геннадий.

Именно злобу Артура и использовал Гена Долженков, за короткий период вырастив из него замену  Мухиной. Он усиленно внушал Артуру, что лучшее  для человека в этом тоталитарном аду – нелегальная работа. Возить деньги из Москвы, уходить от слежки, менять места обитания. Ждать, когда рухнет проклятая власть и, разумеется, на её руинах стать богатым и владетельным. Романтика.

Вот вдвоем, Артур и Гена придумали провести, с опозданием правда, мероприятие используемое оппами по всей России – «монстрацию». Вообще изначально это была безобидное шествие, типа карнавала, с нелепыми и смешными лозунгами, мемами и нарядами. Но, сразу же после успеха, как и всё успешное было прибрано к рукам политическими. На этот раз - оппозиционными.

Вот под это дело наши деятели и подали заявку на небольшое шествие, маршрутом  в два километра длиной, по центральной пешеходной улице города. Заявку подали на никому неизвестного в админке Артура. (ну не будет же Гена светиться, ему ещё в депутаты) Маршрут же шествия был проложен так, что его окончание упиралось в небольшую, но оживлённую площадь с памятником Пушкину, сам постамент которого был идеальной трибуной. На площади, при стечении народа, планировалось поорать уже не мемасики, а политические лозунги, по возможности попровоцировать сопровождающих (без этого никак) шествие ментов, и заснять вожделенные ролики опиздюливания малолеток мрачными марионетками режЫма.

Гена предоставил бизнес–план акции руководству и получил одобрение. В дни, когда мы зажигали на фестивале, Гена взял Артура с собой в столицу, где познакомил его с финансистами, набил артуровский рюкзачок наличкой, часть из которой была пожертвована по всей стране такими как сам Артур, а часть пришла из-за границы и насквозь пропахла шпротами (виртуально, конечно) и  отправил его, теперь уже в качестве функционера, на электричке домой. А сам пошёл то ли на концерт Галкина, то ли на спектакль Виктюка.

Короче к завтрашней дате у них было всё подготовлено. Админка на голубом глазу согласовала «молодёжное» мероприятия, надеясь даже поставит  галочку в своей отчётности. Имелась мощная поддержка в региональных СМИ от парочки заранее оплаченных журналистов, которые так же кропали сообщения и статейки в соцсетях. В этих же соцсетях были две группы, посвященные мероприятию, которые позиционировали его как сугубо молодёжное, творческое и аполитичное, и одна, объединявшая как раз политизированных экземпляров, которых тоже активно зазывали, предлагая «слатенькое». Для последних были закуплены десять красивеньких пожарных мегафонов, которые должны были «неожиданно» появиться у выступающих, усиливая техническую часть. Колонки и прочие звукоусилки использовать было нельзя, чтоб не встрепетнуть раньше времени внутреннего вахтёра, сидящего в каждом чиновнике-разрешителе.

Спровоцировать толпу Гена поручить никому не мог, не было у него в распоряжении сейчас таких людей, поэтому эту миссию взял он на себя сам, заранее готовя отходные пути, чтоб не попасться.

Баблин ликовал и хвастался своим подружайкам баблом, полученным от Гены, в сумму которого была заранее включена неминуемая «отсидка» Артура в ИВС по административке.

Гена с важным видом пытался деньгами и улыбками прихабарить себе местечко на общественном совете города, этаком сборище решальщиков от бизнеса, пытающихся под ширмой общественного блага решить собственные коммерческие вопросы.

Всё было готово и у нас, знающих всю эту информацию заранее, благодаря верному конфиденту-либертарианцу Пашке и работе спецов поискового бюро. (честно говоря, я б даже мог, если бы хотел, просто нагреть Артура на вокзале с сумкой бабла, и никто бы концов не нашёл). Собственно Артур нас не интересовал, был интересен Гена, ведь если мы его возьмем на горячем и на него оформят вторую административку, в дальнейшем мы сильно затрудним ему работу, так как он уже будет ходить под угрозой уголовки. Вот такая закорябина получилась. Час «П» наступал завтра, в субботу, в двенадцать пополудни. И у нас тоже имелись для хитрожопых оппов свои сюрпризы.

В дождливое субботнее утро я поднялся, погулял с собакой, хорошенько позавтракал (никогда неизвестно как пойдут дела и получиться ли пообедать) и выдвинулся в центр города. Народу в городе было немного, шёл мелкий  дождь и город выглядел умытым и пустым.

Я приткнул машину за домами, окружавшими площадь Пушкина, и пешочком прошёл по маршруту предполагающегося шествия, зацепив в кофейне стаканчик кофе с молоком и посматривая по сторонам.

За памятником Пушкину возились мокрые рабочие, сооружавшие не очень большую сцену. На пешеходной улице тусовались редкие туристы, фотающиеся у арт-объектов. Дойдя до начала улицы, я увидел пока ещё немногочисленных участников акции кучкующихся группами. Тут же под козырьками окрестных домов прятались от дождя нагнанные с земельных отделов города полицейские, призванные наблюдать за порядком. Сорок минут до начала, есть время.

Я увидел своих, подошёл, поздоровался. Поскольку всё было отработано и наше участие было минимальным, просто контроль, чтобы всё пошло хорошо и в наших интересах, сил много не задействовали. Был я, мрачный Ломтёв, у которого демонстранты обломили субботнюю рыбалку и жизнерадостный Владимир, рассчитывающий отстрелятся по-бырому и попасть в спортзал.

Ровно в двенадцать «монстрация» началась. Демонстранты скучковались в колонну, в процессе чего стали чётко видны организаторы, две девушки (одна из них была как раз из тех журналистов, освещающих событие) и Артур Баблин, появившийся в последние минуты и нацепивший костюм динозавра, коричневый с чёрными пятнами, расцветкой напоминавший детскую какашку. Народу оказалось совсем немного, человек пятьдесят, видимо дождик распугал многих непричастных к политике, кто бы хотел поучаствовать. Присутствовала в основном, постоянная массовка политических акций, ну и человек десять сторонних.  Однако и этого хватило, чтобы появившиеся из модных автомобилей московские блогеры делали свою работу. Они кружились вокруг шествия, выбирая виды, создававшие впечатление массовости и крупным планом снимая особо привлекательные лица.

Участники шли весело, подняли над головами самодельные баннеры и плакатики, кто-то громко включил попсу на большой блютуз колонке.

Так и шли, посередине наигранно весёлые и активные демонстранты, по краям унылые и мокрые участковые и пэпээсники, а позади плелись мы. Если вы видели хоть одну такую акцию в провинции, вы видели их все.

Прошли последнюю точку согласованного маршрута, у которой с мегафоном в окружении трёх сотрудников стоял начальник полиции общественной безопасности города и оповещал в мегафон идущих об окончании акции и том, что им нужно разойтись. Здесь большинство посторонних отсеялось, в недоумении опустив свои плакаты и смотря на нагло прошествовавших дальше, вслед за какашечным динозавром, к площади. За ними поплёлся и начальник с мегафоном, увещевания которого никто не слушал.

Дождик закончился, подул ветерок, сделавший день совсем промозглым.

Народ столпился возле памятника Пушкину, где уже было человек пятнадцать активистов. Это как раз были те, кто принёс мегафоны и должен был обеспечить какие-никакие выступления. Среди них был и Гена Долженков. Организаторы и активисты технично сгрудили массовку вокруг памятника, и тут, на смонтированной сцене позади него, на которую демонстранты не обратили никакого внимания, раздались мощные глухие звуки дабстэпа. Там стояли здоровущие колонки и специально нанятый администрацией массовик-затейник объявил «День дабстепа в городе счастья». Потекла долбящая мозг мелодия, и взлетевший на подножие памятника Гена Долженков растерянно опустил мегафон. Кричать в него что-то в таком грохоте не представлялось возможным.

Все присутствующие разумеется учеперились в сцену. Самые политизированно настроенные смотрели зло и ненавидяще, самые ветреные пустились в пляс, махая плакатиками. И, пока все взгляды были обращены в ту сторону, из толпы исчезли Долженков и какозавр. Их технично прихватила появившаяся на площади пятёрка омоновцев и уволокла в припаркованный за углом автобус. Гену вели под руки, а динозавра утащили схватив за конечности втроём. Это было проделано настолько технично, что среагировать на задержание не смогли даже блогеры профессионалы.

В общем то на этом всё и закончилось. Музыка подолбила оплаченный час, народ, лишившийся руля и ветрил, разошёлся в течении пятнадцати минут. Через два часа на площади были только лужи и матерящиеся на админку, выкинувшую деньги на ветер, рабочие, разбиравшие сцену.

Мы тоже посчитали аудиенцию законченной, Ломтёв позвонил и доложил Кабанову, довольный Вова поехал в спортзал, я же посчитал нужным доехать  и проверить дальнейший процесс.

Гену и Артура доставили в территориальный отдел полиции, в обшарпанный актовый зал, где их ждал недобрый начальник полиции общественной безопасности города, отложивший мегафон и взявший ручку и протоколы. С ним вместе трудилась пара инспекторов, заранее подготовившихся и вызубривших на зубок все необходимые нормы административного законодательства.

Артура по причине тупости и простоты оформляли первым чтоб отвезти в суд и отправить отдыхать на десять суток в ИВС. Он не спорил, ему этот отдых уже оплатили.

Пока оформляли Баблина, я подсел к Долженкову.

- Добрый день, Геннадий  Германович – постаравшись сделать серьёзное, как у какающей собаки, лицо сказал я.

-Здравствуйте, Валерьян Сергеевич – с лёгкой улыбкой поздоровался Гена – а вы тоже, как всегда здесь.

- Ну а где ж мне быть? Я конечно, хотел бы сейчас быть на пляже, под жаркм солнцем, но что имеем то и имеем…Разрешите, я присяду?

- Да пожалуйста -  Гена сделал широкий взмах рукой.- Всё равно часа два тут сидеть.

- Я думаю, побольше – обнадёжил я – и, раз есть свободное время, у меня есть пара вопросов. Не под протокол, не под запись, а просто для личного интереса. Расширения кругозора, так сказать.

- Не очень вам доверяю – снова улыбнулся Гена тонкой улыбкой – но почему нет. Времени много, можно и поболтать. Только сразу скажу, что это я Вам говорю только одному, а не распространяю информацию для не ограниченного круга лиц.

- Хмм – улыбнулся я в ответ – я знаю, что Вы очень хорошо изучили уголовный и административный кодекс. Не хуже меня. Сейчас у меня нет желания Вам доказывать, что это частный разговор и я уже выполнил всё что запланировал на сегодня. Да и доказать Вамэтого я не смогу. Но я по образованию историк и это чисто профессиональный интерес. А коль скоро Вы меня забанили в своем уютном телеграмчатике, кстати, как это со свободой слова Вами пестуемой сочетается, у меня нет других вариантов составить для себя хотя бы примерную картину Вашего образа мыслей.

- Ну, забанили Вас за провокации. Вы одним своим присутствием в чате провоцировали конфликты. Это было не личное.

-А, понятно, альтернативное мнение всегда вызывает конфликты у радикалов – не отказал я себе в удовольствии подъебать

- Думайте как хотите – соскочил Гена – вы это хотели спросить?

- Нет , конечно. В прошлом году, Вы выступали в городской библиотеке на семинаре, помните? Его организовывали навальновцы, но он был открытый, и там вообще прилично народа было, даже с КПРФ пара человек с НОД отморозок. Вы тогда подняли одну тему, которую за бурными склоками все пропустили. А мне вот интересно. Вы вот там цитату произнесли, непомню чью, что «в Российской Федерации русских все больше и больше начинают не любить. С нами хотят расстаться многие, не хотят быть в одной компании, как они говорят… Давайте отпустим всех, кто более не хочет жить с нами в одном государстве, пожелаем им удачи».

-Это Сокурова, но я с этим, в целом,согласен – перебил меня Долженков.

-Так вот, я хотел бы уяснить, чем развал страны может быть полезен для неё и для общества? И как вы видите дальнейшее бе варианта гражданской войны? Я вот , например, ни азу не видел примера разделения  или распада независимой страны без войны. Блин, да у нас ещё с развала Союза вялотекущая война продолжается, которая то и дело в активную перерасти может!

- А вы не думали – тщательно подбирая слова, ответил Гена – что имперскость, которую переняла РФ у Союза вредна. Она толкает страну на действия , которые противопоставляют её другим странам, которые сильнее и умнее нас. И чтобы исключить эту заразу, почему бы  назначить референдумы в каждом регионе с целью узнать, хотят они выхода из Федерации или нет? Это действительно будет уникальным явлением, если само государство предложит гражданам своих отдельных областей обсудить антиимперскую идею, не имея для этого никаких предпосылок.

- Ладно. Не буду обсуждать каргокульты. Но если сейчас, вот прям сейчас провести такой референдум, большинство будет за существующий статус кво. Я уверен. Народ помнит развал СССР и что было при этом. В чём смысл?

- «Если ты на стороне большинства, подумай, в чем ты неправ». Это цитата. Результаты такого волеизъявления позволят нам запустить обсуждение, как выйти из режима империи – помолчав сказал Гена.

- Я вообще тогда не пойму, какой прок спрашивать что-то у народа, если вы заранее не приемлете выбор большинства. Нет логики в этом ! – тихо сообщил я Гене  - и всё таки в чём будет польза в уменьшении и разделении страны? Я так и не пойму.

- Во первых политическая свобода. Как только приходит политическая свобода, и у империи включается обратный отсчет времени. Начинается, мягко сказать разукрупнение. Маленькой страной управлять проще и прозрачнее. Во вторых маленькая страна не выносит внутри агрессивных планов и смотрит «вовнутрь» Всё прозрачно, коррупция меньше. Мир. В небольшом государстве можно в конституцию внести принцип обязательного мирного сосуществования со всеми странами, с которыми оно имеет общие границы. Другие такие же страны сделают то же самое. Ну вот это крайне упрощённо о пользе.

- Мне интересно – почесал череп я – откуда вы это берёте. Развал экономических цепочек, хозяйственных связей, системы обороны, управления… Вы предлагаете начало девяностых но уже в двадцать первом веке. А в девяностые, я не вспомню ничего созидательного, последствия этих лет мы расхлёбываем до сих пор и расхлёбывать еще очень долго. Результат девяностых- войны по окраинам, которые, возможно и ещё где-то вспыхнут. Короче ничего, кроме вседозволенности, называемой некоторыми свободой.

- Зато люди будут свободны. Смогут проявлять себя, выражать своё мнение. А экономика наладится. А политически,  - совсем тихо сказал Геннадий. Видно было что ему есть что сказать, но он боится и поэтому сдерживается - полезнее было бы, наверное, преобразоваться на время этого разукрупнительного периода в конфедерацию и сверху донизу организоваться по принципу парламентской республики. Я думаю, что такая политическая реформа была бы российским регионам полезна. С моей точки зрения, такая модель могла бы обеспечить наиболее естественный, бесконфликтный и мирный процесс дезинтеграции имперского образования, которым до сих пор является Россия…

- Извините – я поднялся – на вопрос Вы не отвечаете. Логики в том, что вы говорите, нет. Я интересуюсь пользой от «разукрупнения» - я скривился – людям. А Вы мне про модели устройства. Во всём этом нет смысла, если только Вы не считаете целью личное продвижение в период развала государства.

Гена молчал. Ну а чего я хотел, тут не лекторий и не интернет-площадка. Вот там бы мне напхали. Вообще не стоило этого начинать, проклятое любопытство.  

- Надеюсь, Ваши расчёты никогда не сбудутся - застегнул я ветровку

Долженков достал из внутреннего кармана покетбук и демонстративно открыл его.

- Телефон у меня забрали – сказал он – планирую почитать.

- Наслаждайтесь – ответил ему я и пошёл к оформлявшим. Оттуда с густой ненавистью на меня смотрел Артур.

На этом я и закончил. Оставил упырей оформляться и уезжать на свои законные сутки, а сам поехал домой на вкуснейший борщ, обещанный мне заботливой женой.

Блин, надо будет потом послушать. Интересная группа. ( в качестве отступления могу сказать, что 25/17 одна из тех групп, которые мне очень нравятся, но никогда не появятся в плейлисте моего телефона. Слишком серьёзные и тяжёлые у них песни. Чтоб под них ехать на море, например. Или лететь на велосипеде. Или совершать пробежку.).

Ладно. В выступлениях образовался перерыв, надо доделать дела и я пробрался к незаметной калиточке у которой тусовался здоровущий амбал в чёрных футболке и бейсболке. Амбал недружелюбно покосился на меня, но я показал ему для начала оба браслетика на руке, свидетельствующие о том, что я «не тварь дрожащая», а потом и прикрученную к обложке ксивы бляху, как ясен пень, дополняющую, что я и «право имею». Амбал, с нейтральным выражением на бандитской морде, пропустил меня в закулисье.

Как только я обошел звукоусиливающую аппаратуру, стало тихо (ну, относительно). Здесь было людно, с деловым  видом носились техники, персонал, какие то бабы. В таких местах всегда можно было встретить и исполнителей, и если поставить себе такую цель, при некоторой доле удачи с ними и побухать. Я себе таких целей никогда не ставил, вообще не фанат, но на одном из ранних фестивалей дело дошло до посиделок с Шевчуком, который своими рассуждениями и философией оставил о себе весьма противоречивое суждение.

Ладно, это личное, а я не профессиональный сплетник из модного музыкального журнала, чтобы рассказывать кто и чем из музыкантов живёт.

Увидев курилку, подошёл и поинтересовался у одинокого курильщика с бейджем администратора на груди, где я могу найти Виноградова, человека отвечающего за взаимодействие с госорганами. Тот тыкнул модой коричневой сигарилкой в нечто вроде импровизированного штаба-кафе, где было достаточно много народа и негромко играла какая-то ибицовская долбёжка. Зашёл внутрь, не сразу, в уголке в полумраке, увидел столик,  окружённый несколькими креслами-мешками, на которых расположились мои и Алексей Виноградов, невесёлого вида длинный мужик в бело-красном босковском спортивном костюме. На столике, помимо бумаг и эпловского ноута стояла ополовиненная круглая бутылка армянского коньяка , несколько прозрачных пластиковых стопок и лимончик.

Мелкий что-то втирал Виноградову, Рома с важным видом кому-то телефонировал. Эстеты, блядь, наладили взаимодействие уже, как пить дать.

Я подошёл, поздоровался, за неимением свободного мешка, нагло увёл свободный пластмассовый стул у соседей.

- Ты чё такой серьёзный, Алексей? – жалко спародировал я Джокера. ( Виноградова я встречал уже третий раз, так что уровень знакомства позволял немножко и подъебнуть).

- Да, блин, тут геморрой – протянул Виноградов – твои, вон, подошли во время, сейчас головняк пробуем решить. У одного из учредителей.

- Машину угнали, дорогую – влез в разговор Мелкий – Тойоту Тундру лифтованную, чёрную. Сколько она стоит? – меркантильного Мелкого во всех вопросах интересовал, в первую очередь, ценник, желательно в долларях. Рома же, громко пиздевший по телефону, судя по всему с гаишниками, глянул на меня и изобразил нечто в виде улыбки.

- Да погоди, ты – стоимость машины была ерундой, на фоне того, какие головняки мог причинить учредитель такого фестиваля.

- А где владелец? Кто он? С какой парковки машину стырили?  Уже в штаб сообщили? – задал я несколько вопросов  прислушивающемуся к Ромкиным переговорам Виноградову.

- Владелец Тундры – один из трёх самых главных тут. Он приехал на ней часа два назад, поставил у ВИП–входа, говорит. Приехал немного бухой – понизив голос, доверительно сказал Алексей. Потом пошёл с народом, который уже выступил, ещё принял. И вот, минут двадцать назад мне позвонил, сказал, что машину спиздили, и чтоб я срочно нашёл. Я к нему, а он заперся… в помещении одном. И на телефон не отвечает. Я вниз спустился, сюда, у меня все телефоны ваших здесь, а тут твои. Пока никуда не звонил. Сейчас буду. Кому лучше набирать?

- Подожди – глядя на Рому, на его хитрую рожу, я видел, что всё  вообще не так плохо. Улавливая фразы, про «план-перехват» и про «изменить маршрутные планы» я понял что якобы нервный разговор с гайцами является фикцией

– А на ВИП-парковке смотрели? – спросил я Виноградова, явно ведущегося на Ромины пиздобольские экзерсисы.

Мелкий цапнул бутылку и разлил по стопкам коньяк.

- Да, я по рации на охрану обеих виповских парковок вышел. Нигде нет. Как только босс проснётся – мне пиздец, я знаю. Помогайте – занервничал Виноградов. Засадил стопарь коня и заел его лимоном. Мелкий последовал его примеру. Я решил не выделяться тоже. Конь был не очень, как и все армянские бренди, а лимончик очень даже.

- Автомобиль на федеральные трассы не выезжал, точно – Рома закончил разговор и поднялся – так что он где то тут, в окрестносях. Машина очень приметная. Я сейчас сориентировал наряды. По сути всё решим сейчас уже. Валя, давай на улицу выйдем, надо по руководству прозвонить и по Москве.

- Алексей Ильич – это уже Виноградову – Вы пока не звоните никому, минут пятнадцать, такие вопросы тишину любят.

- Ну пойдём – чуя некий замут, поднялся я – ты тут посиди, ладно – это я уже Мелкому.

Мелкий с удовольствием остался, наложив хищные грабки на поделие армянских самогонщиков.

- Спасибо – вслед нам сказал Виноградов.

Мы вышли. Рома стал обходить строение сцены сзади.

- Ну и что за комедию ты устроил?

- Знаешь детскую песню «у оленя дом большой»? - вопросом на вопрос ответил мне Роман.

- Нет, но ты продолжай

- Так вот я готов поспорить, что у учредителя дом не просто большой. А огромный. Блядь, да он даж не олень, а лось какой-то! Я эту Тундру видел у фудкорта, когда сюда шли! – Рома выглядел как кошак, обожравшийся сметаны с добавленной в неё валерьянкой.

- Пойдем посмотрим, убедимся точно.

И действительно, за самым ближним к сцене красным фургоном с бургерами, очень далеко от заявленного места пропажи был небрежно брошен огромный лифтованный пикап. Чорный-чорный, блестящий, тонированный по кругу даже с задними габаритами. На огромной дуге была целая вязанка прожекторов. Номера машины совпадали. Мы подошли к ней, подергали за ручки. Блин этот алкаш её даже не соизволил закрыть!

- Да, Рома, ты красавчик – только и оставалось признать мне – как ты её увидел?

- Ой, да как то сама в глаза бросилась – заскромничал герой.

Ровно через обещанные пятнадцать минут мы вернулись обратно. Двое ждунов в кафе уже изрядно поднакидались коньячком и дымили уже внутри, не обращая внимание на злобные взгляды двух перезревших дам сидевших рядом. Дамы, на бейджах которых было написано «персонал», к владельцу бейджа «организатор» и к владельцу компактной , но злобной уголовной рожи без бейджа, кроме взглядов ничего применить не могли.

- Ну что? – подскочил Виноградов.

- Машину нашли. Никто её не угонял.  – сообщил я Виноградову версию, призванную загнать его в моральные долги - Её по ошибке загрузили на эвакуатор и везли на платку. Машина без повреждений. Её привезут сюда очень быстро. Не спрашивай, кого подключали, но пизды все получили, так что руководство тревожить не надо.

- Спасибо, мужики!!! - подскочил и расцвёл Виноградов. По его лицу было видно что благодарность искренняя и восторженная, а спиртное не даёт ему даже шанса на  критическое мышление. Мелкий, кстати тоже смотрел на нас, как на героев вселенной DC.

- Ну, нам конечно пришлось мозгами пошевелить… - поднабил цену  Рома – столько людей на уши поставили!

- Я услышал, с меня поляна! – ликовал счастливый организатор – вы где обитаете, там же?

- Да – изобразил несчастье на лице Рома – в наших болотах. Будем казённой гречкой давиться вечером...

- Ладно, Алексей, когда машину сгрузят, я тебе наберу, где она - Рому понесло, и я поспешил закончить – и не переживай, там у всех чёткие указания, чтоб не царапинки.

- Спасибо огромное – Алексей вытащил откуда-то из ящиков литровый пузырь «Метаксы» - может, на ход ноги?

Обратно мы выходили через ту же лазейку у сцены. Задержались послушать экспрессивного Шнура, который прыгал по сцене как молодой. Слава богу не в чём мать родила, хотя этот фест и такое видел. (Кстати, в тему недавнего скандала с «голой вечеринкой». За годы проведения этого опенэйра, тут прыгали и голыми, и в носке, и ссали со сцены и ничто из этого никогда не было проблемой. Приколом, да, но не скандалом. Всё таки изменилось общество уже, да). В общем послушали пару песен, даже поорали под «В Питере пить» и вышли с площадки. Здесь было потише, я набрал Виноградову и сообщил, где машина.  Проходя у фудкорта, увидели человек двадцать народа,  окружающего «Тундру» как муравьи. Среди них возвышался давешний амбал в черном и пара атлетов ему под стать.

Всё, официальная часть марлезонского балета была исполнена, все параллельные цепочки взаимодействий отлажены,  можно и отдохнуть. Если ничего не случится.

Тьфу-тьфу-тьфу. Я постучал костяшками по своей деревянной голове.

К часу ночи мы подготовили праздничный стол. Надо сказать, что кубинский ром отлично заходил с полученными в шатре обеспечения казёнными котлетками и типа «салат» из нарезанных огурцов и помидоров. Осклизлые макароны, прилагавшиеся к котлетам, были безжалостно вышвырнуты в выкопанную за палаткой яму. К столу, помимо троих нас присоединились двое сотрудников ГУПЭ со вторыми половинами,  решившие заночевать тут в машинах. Третий уехал.

Стол же, по причине большого количества людей и отсутствия опасности в виде проверяющих вытащили из палатки и расположили в уютном дворике образованном палаткой, нашим фордом и одним из кроссоверов гостей.

Не успели выпить по третьей и начать разговоры «за жизнь»  со стороны поля фестиваля раздалось тарахтенье. К ограждению площадки, а с этой стороны ограждение представляло собой  просто натянутую полосатую ленту, подъехал небольшой квадроцикл.

- Это к нам – подорвался Рома, с ним поскакал любопытный Мелкий. ( Пока мы шли по полю и забирали служебно-тренировочное питание, он выяснил все подробности нашей операции «Спасти Тундру», буквально боготворил Рому и очень жалел за оставленную организаторам «метаксу», и, видимо, принял решение теперь вообще не выпускать нас из прямой видимости)

Пока суть да дело, поговорил немного с народом из центрального аппарата о последних веяньях, о знакомых сотрудниках. Люди оказались интересные, один с отдела по религиозному экстремизму, вторая с отдела, по сути, информационной безопасности.

Заговорили и про причины нынешнего целого зоопарка направлений мысли, при чём почти всегда скатывающихся к радикальным: религиозные сектанты и радикалы, нацики, нодовцы, какие-то радикальные леваки, идеи которых не имеют никакого отношения к социализму, либерахи, точно так же не имеющие отношения к здоровому либерализму и т.д.

Бахнули под это дело по стопочке рома.

- Мне вот думается – немного понесло меня ( ну люблю я немножко в дебри поуходить, это ещё с истфака) – раньше была чёткая идеология. Она работала через пропаганду и  настройку всего общества на единый манер, чтобы стройными рядами в счастливое будущее. Сейчас же рулят политтехнологи, которые стройных рядов не предусматривают, и вообще их задача противопоставить части общества друг другу путём манипуляций с массовым сознанием.

-Согласна  - кивнула представитель ИБ – причём это не делает какое то  «глубинное государство», это происходит из-за, как раз, расслоения общества, как экономически, так и культурно, но внутри общества старательно, людьми зарабатывающими на этом деньги, сеются семена раздора. Клинья вбиваются с умыслом, и вбиваются не чужими - своими. А если будет ещё и какое то внешнее влияние, какой то толчок типа войны, мы получим такой комплект злобы, что про единство народа перед лицом сильного врага, который никуда не денется, можно будет забыть. Радикализм высказываний зашкаливает,  абсурдность звучащих обвинений порой очевидна даже слепому... Даже вконтактик глянуть или фейсбух, там комменты просто пышат ненавистью, причём ко всем, левым, правым, православным, мусульманам, велосипедистам, собачникам, мясоедам и веганам.

- Пиздец какой-то…- начал третий, однако тут его, да и всю цепочку размышлений грубо прервали. На площадочку торжественно зашёл Рома, неся перед собой огромный, вкусно пахнущий садж, а за ним тихонько тарахтя двигателем китайского квадрика, величественно заехал Мелкий.

- Это нам комплимент от лучших людей в этой дыре – Рома скопировал Иствуда. Блин, сегодня день неудачных пародий какой-то! Видимо творческая атмосфера так влияет.

Рома поставил садж на стол и быстро улетучился. Мелкий плюхнулся к столу зажёг свечку под саджем и разлил всем ром. В чугунном блюде, размером с канализационный люк, оказались тушёные овощи и свинина.

- Мы воспользовались ресурсом и нам дали на ночь ещё и квад. – Мелкий кивнул на квадроцикл, облепленный эмблемами фестиваля - Можно покататься, но до семи утра нужно вернуть.

(Я прям слышу этот разговор попутавшего берега Мелкого и охуевшего человека, который на нём приехал. А так же мысли Виноградова, которому позвонил, скорее всего, Рома.  Типа квад недорогой, менты убьют его – да и хер с ним)

- Это кто вам такое подгоняет? – заинтересовались гупэшники

- Да мы тут главным на фестивале помогли сильно, это от них – распетушился Мелкий. Я незаметно наступил ему на ногу.

- Да, мы тут же не первый раз, а сегодня помогли решить головняк… автопарка начальнику – добавил мути я – он и прислал технику. А это - кивнул я на садж, с банкета у них осталось, нам и предложили… Его даже не ставили на стол. Там много такого.

(Не стоит рассказывать хоть и своим, но министерским, контакты и процессы, лучше скромничать.)

- О, за это надо выпить – появился из темноты Рома, ведя на прицепе двух знакомых сотрудниц с отдела ревизий УЭБиПК – садитесь девчонки.

- Прикинь, Валь, их руководство просто у столба поставило, в темноте и без смены. Просто типа стойте всю ночь, помогайте на досмотре ЧОПу. Холодкин постарался. – Рома притащил с палатки ещё пару раскладных стульчиков.

- Привет! - поздоровался я с ними. – Неудивительно. Этому пидору аукнется, так ему и передайте!

- Да мы ему сами выскажем, он, гадёныш, домой уехал - проворчала старшая из них, Лена.

- Вы какие напитки предпочитаете? – галантно улыбнулся хуев джентльмент Мелкий, держа в руках и ром и наливку.

Вечер удался. Катались на квадроцикле, дважды в ночи гоняя на пункт досмотра транспорта изымая у Тыченко алкашку и пугая рёвом квадрика чутких омоновцев. Во вторую поездку Мелкий налутал там ещё бит и топоров. Рома с гупэшниками и бэпницами ходили плясать к малой сцене, где бесновался какой-то монах-рейвер. К двум часам ночи в расположении нарисовался уже в сиську пьяный следователь Портнов, который приехал на фестиваль за свой счёт простым зрителем и ходил в футболке с черепами и чёрной бандане. Портнова напоили гупэшной бормотухой и уложили спать в машину. К трём часам ночи у стола внезапно возник некий проверяющий, которому кто-то стуканул на шум. Проверяющему были показаны министерские ксивы, после чего он так же технично растворился в темноте.

После этого Мелкий зацепился в большой палатке с уголовным розыском, выискивая среди них того, кто стуканул и закономерно за малым не словил пиздюлей. Проблему решила вторая поездка к Тыченко и простава незаслуженно обиженным парням.

Полчетвёртого утра, увидев светлую полоску у края неба, я пошёл спать. К шести надо было вставать на утренний развод.

Уснул мнгновенно, под тарахтение квадрика, глухие разговоры и буханье малой сцены.

Однако поспать даже намеченные полтора часа не удалось. Без десяти пять утра телефон разорвало аккордами «Shut Your Mouth». Я разодрал глаза, тапнул по экрану

- Слушаю...

- Арнов? ЦПЭ? Замначальника управления  по охране общественного порядка полковник Мальвинова беспокоит. Прошу подойти к штабу побыстрее. Тут по вашей части человека привели.

- Там сильно серьёзное что то?  - только и поинтересовался я.

- Человека привели, он со свастикой ходил.

Понятно. Административка. Сам справлюсь.

- Хорошо. Через пятнадцать минут подойду.

Я вылез из спальника, огляделся. В палатке на соседней раскладушке дрых Мелкий. Натянул кроссовки, вышел на утренний холодный воздух. Светало. На столе горой лежали остатки ночного пиршества. Сразу видно что здесь одни профессионалы – ни одной бутылки видно не было, мусор был в пакетах, всё очень цивильно. Рядом  стоял грязный, как чёрт, квадроцикл. На лобовом Форда был предусмотрительно накинут кусок брезента, видимо Рома залёг там. Тишина. Солнце только встало. На поле виднелись одинокие фигуры, бродящие с непонятными целями. Где то далеко играла гитара и орали пьяные женские голоса.

Я умылся водой из бутылки, почистил зубы вытащенной из рюкзака щёткой, осмотрел свой наряд, состоящий из штанов от «Горки», футболки и надетой поверх антимоскитной брезентухи. Всё было в пределах нормы, визуальную проверку пройду. А красные глаза можно списать на недосып.

Выкурил сигарету, завёл квадроцикл и, за пару минут доехал до квадрата штабных палаток, всё так же выглядевших идеально. На входе вместо собаки стоял злющий, невыспавшийся прапорщик, добрую минуту рассматривавший моё удостоверение. (скорее всего подозрения вызвал квадрик)

Пошел по деревянной дорожке к самой большой надувной белой палатке, в которой располагался штаб. Открывая дверь, столкнулся с Растопцевым, выходящим наружу.

- О, привет! – улыбнулся он.

- Доброе утро! –ответил я – тебя тоже дёрнули?

- Да, но там исключительно ваша тема. Мы таким не занимаемся. Да и вообще…- махнул он рукой – шляпа какая-то.

- Ну и отлично -  Растопцев пездеть не будет, шляпа она и есть шляпа –пойду посмотрю.

- Давай – зевнул фэшник – а я в нору.

В штабе, в углу на пластиковом стульчике сидел  понурый молодой парень, лет двадцати пяти, коротко стриженый, в камуфляже и шлёпках на босу ногу.

Рядом с ним сидел в телефоне полузнакомый пэпээсник. Дальше за столом виднелась впечатляющая фигура Марии Ивановны Мальвининой, полковника полиции, заместителя Болотова. Говорили, в своё время, это была очень красивая женщина, но это время давно и безвозвратно ушло.  Теперь это была полноватая пятидесятипятилетняя женщина с резкими чертами лица, обильно накрашенная. (Мне она всегда напоминала промоутера Джоуи из «Друзей», если кто помнит). Она постоянно носила форму, пошитую в ателье по её вкусу, всегда выглядевшую как наряд куклы барби, и никогда не носила головной убор, по причине оригинальных и высоких причёсок с тысячей заколок. Причёски всегда сопровождались розовым или голубоватым окрасом. Она много курила и обладала удивительным даром ответить любому доебавшемуся до неё так, что собеседник резко опадал как озимый и спешил по своим делам. Ещё она очень любила барабанить и сплетничать. Весьма колоритная мадам.

- Доброе утро! – бодренько сообщил ей я

- Что-то Вы долго – на меня нацелилась сигарета и крючковатый нос – больше пятнадцати минут прошло.

- Территория обслуживания большая. Работы много, времени мало – ответил ей я, придав себе максимально похуистический вид – ещё раз доброе утро, Марья Ивановна !

- Доброе утро – всё-таки пришлось поздороваться старой пизде.

- Это наш клиент? – я бросил взгляд на паренька у входа. Тот смотрел на меня как Ленин на буржуазию.

-Да. Его обнаружил утром наш инспектор. Размахивал флагом с фашисткой свастикой и пел. Пьяный – она посмотрела на парня выделив это слово так, как будто это приговор - его задержали по акту, флаг изъяли. Вот акт изъятия, его паспорт, там флаг, официально передаю его Вам. Она протянула мне бумажки.

- А протокол задержания? – спросил я.

- А это Вы сами оформляйте – она высокомерно тряхнула протянутыми бумагами – и в сводку нас включить не забывайте. У меня всё.

- А, ну окей – я забрал материалы, подошёл к задержанному.

- Ну, бери, чё там у тебя, пойдём – сказал я парню.

Он подобрал с пола удочку с намотанным на неё белым полотнищем (странно, почему белым) и встал.

- Можете поработать здесь – выдохнула дым Марьиванна –место есть.

- Нет спасибо. Мы у себя побеседуем. Пойдем.

Вышли на улицу, прошли за территорию штаба. Парень плёлся за мной. Я походя смотрел его паспорт. Семёнов Валентин Игоревич, город Воронеж, двадцать четыре года.

- Так, Арнов Валерьян, сотрудник Центра по противодействию экстремизму - представился я, когда мы подошли к квадрику и показал Семёнову ксиву – покажи, что там за флаг.

Он развернул флаг. Я, конечно, ожидал всего, но не этого. На белом фоне оказался принт из известной фотографии парада Победы, на котором солдат бросает флаг со свастикой к кремлёвской стене.

Блядь, сказочные долбоёбы! Вот из-за таких тупорылых, которые не могут даже на секунду включить свой мозг и возникают административки, впоследствии смакующиеся всеми, кто захочет. В некоторых субъектах мозга у людей нет вообще и такая хуйня доходит до суда. Ладно ещё, если доёбываются до дебильных наклеек на машину «можем повторить», где очеловеченная фигурка с серпом и молотом ебёт фигурку со свастикой, но вот это?

- Спасибо, сматывай – сказал я Валентину, сел на квадрик и достал сигареты – Куришь?

Он кивнул. Я протянул ему пачку честера. Закурили. Я полистал акт, запомнил фамилию инспектора, составившего его. Потом слез с квадрикадошёл до мусорного бака, стоящего перед входом, порвал акт и выбросил его туда на глазах наблюдавшего за всем этим прапора.

Вернулся  обратно, отдал парню паспорт.

- Тебя откуда привезли? – спросил я парня – издалека?

Он кивнул. Я завёл квадроцикл.  - Садись, поехали, покажешь. И флаг возьми.

Полями , вдоль спящих рядов машин и палаток, мимо пунктов досмотра, мимо шарахнувшегося от меня, как чёрт от ладана, Тыченко (очевидно подумавшего, что я снова за бухлом) доехали до дальней, третьей парковки, где стоял серый Шевроле Авео с воронежскими номерами и скромная палатка. Из палатки на шум  вышла черноволосая девушка. Далековато его тащили.

Я заглушил квадрик.

- Всё, извини, вопросов к тебе нет. До таких картинок только дауны доёбываются. А в России их, к сожалению много. Считай, извиняюсь официально за них.

- Спасибо – удивлённо и не веряще сказал Валентин – а чего сразу не сказали?

- Слушай, давай на «ты», ладно. Ты б отказался ехать, сто пудов, и, пока  шёл, злился бы, так? А я тебя довёз, поводов злится у тебя нет. Тебе приятно и мне спокойней. Ладно, давай, Воронеж хуй догонишь, я поехал.

- Спасибо...тебе – улыбнулся Валентин уже пораскованней. Немногословный парень, впрочем о чём ему со мной пиздеть. Хотя…

- Слушай, а тебе очень ценен этот флаг? - спросил я.

- А Вам зачем? – снова напрягся он.

- В кабинете повешу, над столом рабочим. Чтоб дебилов просвещать.

Этот флаг висел у меня в кабинете до самого моего увольнения.

Нас не подписывали на досмотры, мы имели допуск на все площадки фестивали и даже за эти площадки, и единственные, кто мог внести сумятицу в веселье, это руководство и проверяющие всех мастей ( а этого добра приезжает много, и нашего, и фэшного, и прокурорского, и гражданского). Если эти суетологи, заметят, например, гомосяцкий флаг, вывешенный в палатках каким-нибудь любителем пиздюлей, придется отбивать долбоеба от толпы злобных говнарей, а потом еще и беседовать о том, чего ему уже никогда в жизни не понять. А позже ещё и отчитываться до посинения. Поэтому, проработав долгое время, знаешь, что все сорта активизаторов как правило существа дневные, и ночью куда менее активны.

Именно поэтому, из своей природной неконфликтности и лени,  я всегда старался взять себе в дежурство ночь. И у меня это всегда получалось.

Ночью дышится легче, форма одежды проще, вечером можно поспать, пойти послушать хэдлайнеров, после часа ночи вполне можно пожарить шашлычка и немного бахнуть. Причем это в полной мере касается руководства, которое так же кучкуется ночью в зависимости от количества звезд и серьезности поставленных МСЧ диагнозов. Большинство же проверяющих в ночное время вообще сливаются с местностью в виде раскладушки и щемят до утра, плотно закрывая двери и не выходя в ночь, где можно и отхватить неожиданного леща. Правда и косяки ночью случаются хоть и реже, но куда серьёзнее, но это уже такое. Дело удачи.

Подходя к конторе с этими мыслями, я обнаружил Мелкого и Рому, которые млели возле нашего Форда. Я поздоровался с ними и закинул в багажник свой рюкзак. Места для него оказалось весьма немного, там со вчерашнего дня лежала моя большая палатка, раскладушки, разборный мангал, питание и шмотки остальных. Покурили. Попиздели. Поехали.

Маршрут был отработан предыдущими годами. Километров за пятнадцать до места фестиваля, от самого поворота с федеральной трассы, стандартно начиналась лютая пробка из москвичей и иногородних, не знающих обходных троп. Там все азартно сигналили друг-другу, выпивали в машинах, радостно орали и косились на обочечников (злобно), на байкеров (с завистью, особенно в жару) и иногда выдавали и тем и тем зачётных пиздюлей. Короче начинали праздновать заранее. Поэтому, не доезжая до этого пати на колёсах,  мы свернули с федералки немного раньше, покружились среди нищебродских коттеджей на пять этажей, полей гольф-клубов, небольших ипподромов и выехали практически к полю фестиваля. Здесь нам пришлось, показав ксивы гаишникам, нацепить заранее полученный пропуск для машины на лобовое и нацепить покерфейс на свои ебала. Под ненавидящими взглядами московского офисного планктона, простоявшего по три-четыре часа в пробище, мы внаглую, под прикрытием гайцов, выкатили на обочину и дотряслись по ней до места нашей дислокации, возле главного входа.

Место дислокации, небольшой пятачок травы был обставлен по кругу служебными машинами и огражден сеткой рабицей. Въезд на него открывал срочник – ввшник, которых нагнали сюда стоять по периметру. Почти по центру стояла шикарная военная палатка уголовного розыска. Розыск всегда завозил её сюда заранее, туда протягивалось электричество, стояли столы, стулья и электрический чайник. Рядом с палаткой, пока ещё неработающая, стояла световая колонна МЧС на генераторе. Её запускали вечером и всю ночь она тарахтела и освещала наше место, привлекая кровососущих насекомых и алкососущих гостей фестиваля.

Мы поставили форд на свободном месте, рядом с нашими патриком и приорой, ближе к полю фестиваля. Пообщались с подошедшим к нам СН, который был старшим сектора днем и дежурившими вместе с ним Вовой, Артуром и нашими девушками-аналитиками. Проблем за день не было, кроме большого количества солнца, девчонки загорели не хуже, чем в Турции. Немного потрепавшись, я в машине переодел шорты на штаны от «Горки» и с СН пошел на развод, заставив Рому и Мелкого собирать палатку. (Кстати, вообще, блядь, не понимаю ненависти больших начальников к шортам. Жара, ходят все потные, а вот шорты – табу! Бред какой-то)

На разводе ничего интересного не прозвучало, мне определили позывной, и зону ответственности, выдали радиостанцию, талоны на питание на всю группу, билеты для прохода на территорию фестиваля. Руководил  всем зам по МОБ Болотов. Билеты на фестиваль он раздавал крайне неохотно, однако помня о том, что зависит от нас по информации, с нами сильно не спорил. Однако пытался втюхать мне всего пять билетов для прохода в вип-зоны. Уже зная, что их понадобиться в разы больше (уже точно приедут люди с ГУПЭ, полюбасу будут халявщики со следственного комитета и другие) я, правдами и неправдами, выудил у него еще десять. Там же мы забрали с СН по упаковке двухлитровых бутылок воды и пошли к базе. Вечерело, орали сверчки, навстречу стали появляться первые бухие и пока робкие говнари. Вдалеке бухало и орало что-то неразборчивое, по-моему «Звери», светилась здоровая сцена.

У касс фестиваля я обменял три билета на шесть браслетиков (по два самых понтовых: синий как персоналу организаторов и зёлёный в ВИП-зону). В лагере дневная смена уже рвалась домой, кукуя в машинах и дожидаясь только СН. Послушали увещевания Ломтёва быть повнимательнее, покивали, попрощались до завтра, коллеги попылили  домой. Мы же обоснованно посчитали вечер открытым.

В предбаннике палатки уже стоял столик с раскладными стульчиками, в основном отделении свободно расположились три раскладушки со спальниками. Короче было  комфортно и удобно. Джентльменский ужин, с шашлыками и прихваченным холодным пузырём водки мы предполагали  попозже, после двенадцати, когда закончат хедлайнеры (сегодня ожидался Шнур) и основное количество народа уйдет к себе в палатки. А сейчас, на закате, мы с Ромой попили кофейка, Мелкий ужалился банкой пива. Надо было ещё сходить наладить взаимоотношения с дежурившими сегодня фээсбэшниками, Росгвардией, розыском, дойти до смены организаторов, чтобы исключить любые непредвиденности в реагировании на проблемы. Да, и ещё провести на территорию трёх стоящих на данный момент в пробке знакомых сотрудников ГУПЭ. Организацию взаимодействия взяли на себя мы с Ромой (поэтому пока без подогрева), ну а Мелкому я отдал три билета, чтоб он получил и раздал браслеты народу с министерства.

Пока суть да дело, я сходил  в палатку розыска, потрепался со старшим у них, сверил номера телефонов и узнал, что Ломтёв уже добазарился о периодическом использовании электрических розеток у них в палатке. НС уже воткнул в выделенную нам привезённый с собой с утра электрический чайник. Так сказать, забил на будущее. Красавчик.

Выйдя от розыска, махнул Роме, и мы пошли обозревать окрестности. Знакомится, так сказать, с оперативной обстановкой на  участке оперативного обслуживания. Над огромным полем отгорал шикарный закат, вокруг нас гудело, орало и бухало. Было грязно, после обеда прошла гроза и теперь полевую почву размесили толпы зрителей до состояния хорошей, чёрной и жирной сметанки. У пропускных пунктов на фестиваль стояли огромные очереди, и народ подтягивался послушать матерки Сергея Владимировича. Такие же очереди стояли к фуд-тракам с пивом и пирогами, цена которых превышала себестоимость раза в три. Это однодневки, люди которые приезжают на день или на вечер. Те, кто обосновался в палатках, еду и бухло почти не покупают.

Дошли до первой локации.  За огороженным заборчиком стояли белые «Камазы» штаба МЧС, синие надувные палаточки личного состава, где было тепло светло и мухи не кусали. Образцовый пункт временной дислокации. Машины выстроены по линеечке, между входами в их кунги и палатками проложены дорожки из досочек. Трава особенного, зеленого цвета и покошена. Казалось, даже пролетающие мимо вечерние комары в этой зоне имели пропуска и спецзвания.

Здесь располагался штаб всей операции по охране фестиваля. Тут же, в выделенной палатке жили сотрудники ФСБ.

Небрежно показали ксивы овчарке в окружении дам из кинологической службы на входе и прошли. Внимание на нас обратил только собакевич, дамы общались о чём-то наболевшем. Умный пёс же, видимо, наизусть знал все ментовские рожи, поэтому молча дал добро на проход.

Расшаркиваясь со встречными, обмениваясь рукопожатиями со знакомыми, дошли до палатки ФСБ. В ней оказался один человек, лежавший на одной из раскладушек и читавший книгу. Нам обоим он был знаком, Кирилл Растопцев, с ним как раз работал Рома по своей Исломовой. Отлично. Ничего не делали, а считай, взаимодействие налажено. Буду, если придётся, сгружать взаимодействие с ФСБ на Рому. Пообщались о жизни, выяснили, что пока и по их линии головняков не было. Оставили Растопцева дочитывать «Всю кремлёвскую рать» (мне, кстати, не зашло,  из-за отсутствия вменяемой аналитики и источников информации, что делало её просто лёгким бульварным чтивом, равным по качеству Навальновским роликам) и пошагали дальше, на локацию пунктов досмотра въезжающего автотранспорта.

Здесь традиционно стояли сотрудники областного УЭБиПК. Работа было суетной, тяжелой, но приносила дивиденды в виде огромного количества изъятого колюще-режущего, а так же бьющегося-спиртосодержащего. Работали там на ногах, по несколько часов, сменяя друг друга на нескольких досмотровых пунктах, просто шатрах под которые заезжала машина и  два-три сотрудника осматривали автомобиль, заставляя выбрасывать, или сдавать или уничтожать запрещенные организаторами к провозу предметы.. А организаторы от года в год становились все жаднее и запрещали даже пиво в пластиковой таре и консервы, не говоря про алкоголь, ножи и топоры.

Запреты публиковались на сайте, однако народ проявлял чудеса изобретательности в попытках провезти два – три литра крепкого бухла на фестиваль, чтобы не платить за теплое «Типаэтотожепиффко» по 150 рублей за банку. Самым надежным методом было просто перекинуть бухло через ограждение своим ранее приехавшим товарищам. Некоторые, самые  продуманные, приезжали на поле заранее и закапывали алкашку в специальных тайниках. За такими охотились местные жители, при удаче окапывающие и уносящие из тайников литров по десять-двадцать. Но всё равно была куча людей, которые пытались везти запрещёнку в машинах, надеясь на авось, служебное положение или взятку ментам или организаторам.

Бэпники нарабатывали бесценный опыт отыскивания тайников в автомобилях, который потом использовали при поиске скинутых мелкими чиновничками взяток и спрятанных фальшивок. После пары случаев оформления «палок» по даче взятки на денежных посетителей, организаторы стали предупреждать, что этого делать не надо. А особо конфликтующим и вопящим про «нехочу отдавать» и «вас тут всех накажут» предлагалось выпить привезённый  алкоголь до заезда на фестиваль и сдать острое железо в камеру хранения. (Самые жадные и глупые, например, демонстративно хуячили бухло прямо перед постом досмотра)

Естественно, все это порождало горы изъятого алкоголя в багажниках служебных автомобилей, кучи топоров, ножей, лопат, палок, бит и еще черт его знает чего прямо на траве.  На все это изобилие жадно косились обитающие рядом в служебных тачках гаишники, в обязанности которых входило ловить пьяных автолюбителей и не допускать пробки, и ОМОНовцы, налаживающие быт в своих КАМАЗах и Уралах рядом с пунктами досмотра. Причем если гайцов интересовал в первую очередь алкоголь, (а так же водители из числа тех, самых жадных и упертых, которые перед досмотром выжрали алкашку и сели за руль – таких долбоебов гаишники особенно любят)  то омоновцев манили сверкающие в траве железяки. Через какое то время после начала работы и те и те робко подходили к старшему на досмотре (обычно это был какой нибудь зам начальника отдела и нач. отделения)  и жалостливыми голосами просили поделиться. Не отказывали никому, ибо говна было не жалко. По истечении первых же суток гаишники вместе с мигалками пропадали до конца фестиваля, а ОМОНовские автомобили внутри становились похожи на орочьи дредноуты из Вахи 40000.

Мы с Ромой знали всю эту тему от и до, потому, что раньше сами на этих пунктах досмотра отпахали не по одной смене. Однако нас интересовал сейчас командиры ОМОНа, с которыми надо было договориться о взаимопомощи на ближайшие три ночи.

Тащиться к пунктам досмотра надо было через два поля, заполненных автомобилями, палатками возле них, шатрами , мотоциклами и другими интересными вещами. Мы шли, обсуждая самое интересное из увиденного, мимо полноценных кемпингов на двадцать человек  с газом, водой и туалетом и одиночных китайских палаток из недошитых ветровок, мимо губастых девиц в белых шортах готовящих барбекю и спящих в траве полураздетых панков, всё лицо которых было облеплено комарами, мимо «Порше Карреры» с армянскими номерами и свежеоторванным бампером и  припаркованной рядом с ним  «Волгой» с запорожскими номерами и жёлто-блакитным флажком под лобовым,  мимо групп бородатых байкеров на блестящих чопперах и слушающих попсу, визжащих обладателей японских хрустиков ( не менее отвратительно визжащих спортбайков). Интересно было идти, пока не стемнело.

До места дошли уже в темноте. Вышли из ниоткуда к несильно горевшему костру, спрятанному за служебными машинами, и немножко напугали чаёвничующих там бэпников. Поздоровались со всеми под ржанье и обмен смехуёчками. Узнали, что сегодня досмотром рулит наш с Ромой товарищ, бывший сосед по кабинету Тыченко. Рома направился к нему, а я постучался в стоящий поблизости серый фургон с зарешёченными окнами.

- Здрасьте  - учтиво сообщил я выглянувшему летёхе в сером камуфляже, махнув ксивой, - я из центра по экстремизму, а как командира увидеть?

- Сейчас вызову – буркнул он и удалился в тёмное нутро кунга, откуда доносился неразборчивый гул общения некоторого количества мужиков.

- Сейчас подойдёт – снова выглянул он – здесь будешь?

- Да – сказал я - тут подожду.

Минут пять понаблюдал, как МЧСники с матерками запускали капризничавший генератор световой колонны возле шатров. У них получилось, затарахтел двигатель, стало светло и уютно.  В круг света от ОМОНовских машин вышел невысокий и жилистый майор в горке.

- Здавствуйте. Вы меня ждете? – протянул руку он

- Да, добрый вечер. Я с Центра по экстремизму, Арнов, автопарковки тоже наша территория, хотел бы обговорить связь, если что. А лучше телефонами обменяться. Обещаю не дергать по пустякам – улыбнулся я. – Так на всякий пожарный.

ОМОНовцы на фестиваль приезжали и из соседних областей, сегодня здесь стояли как раз соседи. Обменялись телефонами, немножко обсудили наши и их региональные новости. Быстро перешли с майором на «ты»

- Слушай, а ты людей на досмотре знаешь? – перешёл на интересную для него тему майор. – Мы мясо намутили, а пожарить не на чем. Я там шампура видел кучами.

- О чём вопрос! Пойдем познакомлю. Мы небыстро пошли к шатрам досмотра.

Здесь было очень суетно. Одна за другой в три шатра заезжали машины, усталые сотрудники в белых строительных перчатках быстро проговаривали водителям фразу про досмотр, про необходимость сдать запрещённые предметы и открыть все двери машины для досмотра. Водители говорили шутки и колкости, не подозревая, что они неоригинальны и эти же шутки и колкости говорили и скажут ещё тысячи раз.

Мне приветливо помахали рукой девчонки с отдела ревизий, досматривающие машину у первого шатра. Я сделал ручкой в ответ. Тут же находились столы, куда сносилось всякое колюще режущее, и бакланили Рома с Тыченко. Ромина джинсовая куртка подозрительно плохо сидела на нём, чего раньше не замечалось.

- О, привет, Серёга! - Я дружески хлопнул Тыченко по плечу.- Тут коллеги хотят познакомиться – я представил омоновского майора и бэповского подполковника друг-другу.

- Людям железок надо – сказал я Тыченко.

- Да берите, сколько надо - тот широким жестом указал на стол – за ними всё равно не придут, а мы будем при пересменке выкидывать, только аккуратнее прошу, не палитесь. Снимут на телефон в форме и пиздец. ИЛС тут шляется рядом.

- А я сейчас человека в гражданке отправлю – сказал майор.

Я заметил, что на нас, как на отвлекающих старшего от дел бездельников стали недобро косится досматривающие неподалёку машины сотрудники, кивнул Роме, сцапал со стола топор (пригодится в служебке), и мы удалились в темноту, сказав Тыченко  бессмертное «I,ll be back».

Шли обратно уже в полной темноте. Рома подсвечивал предусмотрительно взятым фонариком, я – смартфоном. Вокруг шумел, ворочался, пел и орал огромный лагерь.  Вдалеке загремели басы и замелькали шарящие по небу прожектора основной сцены. Даже сюда долетел глухой рёв толпы. Судя по всему началось выступление  кого-то известного.

Мы почти дошли до края автопарковки, когда Ромин фонарик  высветил проблему.

Чуть в стороне от накатанной дороги, уже в сторону палаток в подсохшей, но  ещё грязной яме стоял небольшой гламурный «Мини» белого и красного цвета с питерскими номерами, возле которого суетились две девушки в розовом камуфляже. С первого взгляда было понятно, что «Мини» засел плотно, на брюхо, передние колёса просто крутились в воздухе.

- Что, девчонки, помочь? - поинтересовался я.

- Да… -  почти плача протянула одна – нам тут уже пытались, но не вытолкать.

- Конечно, не вытолкать – весомо, со знанием дела, сказал Рома – тут всё. Тут разбирать надо.

- Как разбирать?! – напряглись уже обе – новая машина!

- Да всё – продолжил Рома – у вас же коробка автомат? Буксировать нельзя. Катать нельзя. Только разбирать. Ща бампера снимем, движок зафиксируем и норм будет! Инструмента у нас только мало, придётся этим!

Я помахал топором.

- Ну правда… - модные камуфляжницы поняли шутку – можете помочь?

- Можем – ответил я – подождите. Я отошел в сторону и набрал по телефону омоновскому майору. По итогам коротких переговоров, узнав в чём дело, он  пообещал прислать несколько человек на подмогу.

Минут десять я слушал как Рома распускает хвоста перед питерскими дамами, пока в темноте не засветились мигалки и огни аж целого «Урала».

- О, вот и кавалерия – сказал я и пошёл встречать.

- Вы кто такие? – услышал я как заудивлялись девушки, и даже уловил что-то ответное от Ромы про «мстителей».

Оказавшись в свете фароискателя, я помахал водителю. Урал остановился. Из машины вылезло человек двенадцать во главе с одетым по гражданке, уже знакомым летёхой.

Я быстро описал ситуацию, после чего мы быстро, и даже несильно напрягаясь подняли  машину из ямы и поставили на сухое. Единственный, кто не принимал участие в операции спасения был Рома, который вовсю ржал и что-то рассказывал девушкам в сторонке. Прошматрос хуев.

- Ну всё, мы пойдем дальше – сказал я вылезая из ямы – больше не застревайте.

- Подождите! - подорвалась одна из камуфляжниц. Она открыла багажник, вытащив целый ящик с баночками энергетиков - Это вам, спасибо.

- Нифига себе! – удивился я, увидев почти полностью забитый багажник – зачем вам столько?

- Это для работы, мы рекламой этих напитков занимаемся. Расходники –улыбнулась она – Спасибо вам еще раз.

- Да фигня, вам спасибо.

Второй такой же ящик достался ОМОНовцам. Мы оставили их с дамами и пошли дальше с добычей.

- Ты не подохуел? – спросил я по пути у Ромы – чё за самоустранение?

- А я общался – без тени раскаянья, нагло ответил он – и мне ещё ром беречь надо было.

- Что за ром? – собственно, не удивился я (ага, вот что он там отжал у Тыченко).

- Хороший – ухарь показал литровую бутылку тёмного кубинского рома – два литра. Тыченко выдал из изъятого в обмен на один пропуск для жены. Он утром придёт.

- Вот ты пиздец - заржал я – барыга…

- Не льсти себе – в тон мне ответил Рома – ты б так же порешал.

В палатке Мелкий просто из шкуры вылез, когда мы выложили пренесённое. Свои дела он тоже переделал, встретив и сопроводив на площадку гупэшников, получив от них в качестве благодарности пузырь домашней наливки. Этим пузырём он попытался хвалится, но быстро сник, как озимый,  под лицезрением двух литров тростникового пойла.  Скучая, он даже изготовил бутерброды с паштетом. Под немножко налитого в пластиковые стаканчики рома сожрали по бутеру. Поскольку дела ещё переделаны не были, мы просто сложили ништяки и выдвинулись к главной сцене. Мелкий на этот раз увязался с нами, в надежде на новые приключения.