С Леной я дружила с первого класса, мы сидели за одной партой, всегда ходили вместе, в общем, были подружки - не разлей вода. Лена никогда не делала домашнюю работу и всегда оправдывалась тем, что дома ей не дают нормально заниматься. Мы приходили немного раньше начала уроков, и она переписывала решения с моих тетрадок. Любые контрольные работы я ей так же давала великодушно списать. Мне даже нравилось это ощущение собственной значимости.
Такая идиллия продолжалась до конца третьего класса, пока не произошло одно событие, которое оскорбило меня до глубины души и, собственно, повлекло за особой окончание нашей дружбы.
Ученицей я была примерной и поэтому была уверена, что по всем предметам за год будут только пятерки. В предпоследний день учебы мы сдали дневники учительнице, после чего она сказала, что назовет фамилии отличников, которым нужно остаться после уроков на торжественное награждение. Я даже дыхание затаила, чтобы не пропустить свою фамилию, но меня так и не назвали. Лену назвали, а меня нет. Это было странно, поскольку оценки у нас всегда были одинаковыми. Я была жутко расстроена, но решила не подходить к учителю (у нас с ней, кстати, были особые «теплые» отношения), а посмотреть потом в дневнике, где ж я так накосячила. Домой вернулась в подавленном настроении, у меня был еще день в запасе, чтобы придумать, как объяснить строгой маме, откуда у меня взялась (а может, и не одна) четверка.
Следующий день в школе начался с того, что ко мне подбежали все наши отличники (за исключением Лены), спросили, почему меня вчера не было на награждении, и сказали, что вручали поздравительные открытки для родителей и шоколадку «Сникерс». Моему удивлению не было предела.
Тут заходит Зоя Романовна (наша учительница) и начинает на меня орать: какого хрена я вчера проигнорировала ее просьбу остаться после уроков, меня директор аж три раза вызывал на сцену. Я пытаюсь доказать, что моя фамилия в списке не прозвучала, однако это было бесполезно. Зоя Романовна посоветовала мне лучше уши чистить и не мечтать на уроках. От нее я узнаю, что за меня на сцену выходила Лена, она же и забрала мою награду. Высунув язык и в предвкушении шоколадки, мчусь к Лене.
Чтоб было понятно, дело происходило в середине 90-х, я тогда сладости только на новый год видела. И осознание того, что мне перепал целый сникерс, создало ощущение любви ко всем окружающим, даже к ненавистной Зое Романовне. Лена была как-то не в духе с утра, что-то пробурчала себе под нос и отдала мне открытку.
- А шоколадка? Где шоколадка? - спрашиваю я.
- Она дома, - отвечает Лена.
- Как дома? Почему ты ее не взяла с собой?
- Я забыла.
- Ну ладно, - говорю, - бывает. Тогда сегодня после уроков мы пойдем мимо твоего дома, и ты вынесешь мне шоколадку.
После этих слов у Лены еще больше испортилось настроение, однако я не связывала эти события между собой.
Закончился последний урок, я не отстаю от Лены ни на шаг. Она не сильно разговорчива, но у меня нет желания это обдумывать, ведь впереди маячит шоколадка! Мы дошли до ее дома.
- Стой здесь, я сейчас вынесу, – сказала Лена и зашла в подъезд.
Ждала я долго. Прям очень долго. В какой-то момент поняв, что уже 200 раз можно было выйти, я поднялась к ней сама. Дверь открыла мама, Лена же на заднем плане на кухне во всем домашнем спокойно обедала.
- Лена, ты что делаешь? Ты же должна была мне шоколадку вынести! – возмутилась я. И тут Лена соскочила со стула и заорала:
- Да съела я твою шоколадку, съела! Нету ее больше!
- Как съела? Это же была МОЯ шоколадка! Ты же моя подруга, как ты могла так поступить?
- Ну и что? – сказала Лена. – Захотела и съела. Ты же вчера не пришла. Надо было приходить и забирать самой. И не подруга я тебе. И никогда мы не были подругами. Это ты сама все выдумала.
Ленина мама, вместо того, чтобы вершить справедливость и купить мне эту долбаную шоколадку, лишь пожала плечами, сказала, что так бывает, и закрыла перед моим носом дверь.
Домой я брела со слезами на глазах. Такое разочарование: и шоколадку потеряла, и подругу. И я придумала план мести: когда начнется следующий учебный год, я пересяду за другую парту и никогда больше не дам Лене списывать. Вот тогда и посмотрим, как она попляшет.
Мама была уже дома, она взяла открытку и похвалила меня. А на историю с шоколадкой лишь сказала: «Да? Ничего себе!». И ушла на кухню готовить обед. Сейчас я уже взрослый человек, и мне кажется, что если бы такая ситуация произошла у моего ребенка, я бы нашла деньги и купила бы этот сникерс, все-таки, ребенок так старался весь год. Много ли ему для счастья надо было. Не знаю, почему мама тогда об этом не подумала.
А план мести мне так и не удалось воплотить в жизнь. Меня перевели в другую школу, и с Леной я больше никогда не встречалась.
Пы.сы. Прошу сильно не кидать тапками, я не писатель))) баянометр ругался на все картинки, но мне кажется, они лучше всего здесь подходят.