Хищение

В Петербурге в середине октября, напомним, были вскрыты многомиллионные кражи дорогих лекарств от рака, закупленных за счет бюджета. Рассказывая о том, как полиция брала расхитителей, мы заметили нестыковки между документами в деле и рапортом полицейской пресс-службы. Некоторые детали в ролике на сайте ГУ МВД выглядели так смешно, что не верилось уже и в саму спецоперацию. Как на самом деле полиция раскрутила многолетние кражи лекарств у больных раком, «Новой» рассказал консультант по фармацевтической безопасности, как он сам себя называет, Владимир Аникеев. В прошлом он оперативник ОБЭП, потом — юрист фармацевтической компании, сейчас ведет частную юридическую практику.

Владимир Аникеев, консультант по фармацевтической безопасности

— Когда впервые у полиции появились сведения, что в онкологических стационарах воруют лекарства?

— Это дело началось лет пять-шесть назад. Кражи впервые выявили благодаря пилотному проекту по маркировке лекарств (как раз тогда, в 2015 году, он начался). Тогда же, в 2014–2015-м, на российский рынок вышли первые отечественные высокоценовые дженерики. Маркировка позволяла проследить путь упаковки с лекарством от производителя до стационара, но видеть это могли только сами фармацевтические компании.

И вот там стали замечать: упаковка должна находиться в Петербурге, а она вдруг всплыла в Сыктывкаре.

Со временем стало понятно, что речь идет о многомиллионном обороте, причем вторичном. То есть похищенные препараты по новой продают не как-нибудь, а оптом через госзакупки.

— Как это поняли?

— В 2015 году одна крупная фармкомпания, которую я не называю из этических соображений, отгрузила препарат «Ацеллбия» — 3800 упаковок. Отгружали всю серию только в Петербург, больше никуда. И вдруг эксперты компании начали обнаруживать упаковки с этим номером серии в других регионах, в частности в Сыктывкаре. Написали заявление в милицию. Какая версия в таких случаях приходит на ум первой? Сама фармкомпания производит левак, какая-нибудь ночная смена гонит.

— Или, например, подделка.

— Мы и эту версию отработали. Изъяли в Сыктывкаре упаковки, провели экспертизы — нет, оригинал. Провели аудит производства. Но там оказалось просто

технически невозможно изготовить левак: на каждой производственной линии действует тотальная система контроля.

То есть третья и четвертая смены тоже отпали, потому что из конкретного количества сырья получается конкретное количество препарата. А сырье закупают лимитированно.

Семья торговцев ворованными лекарствами оборудовала квартиру под склад. Кадры оперативной съемки

— А недолить сырья?

— Невозможно. Производственная линия стоимостью в несколько миллионов евро абсолютно автоматизирована. Все делает робот. Надо быть мегахакером, чтобы в ней что-то поменять, но вы все равно оставите следы.

— То есть вы начали искать, как препараты попали из Петербурга в Сыктывкар?

— Мы начали искать, кто ими торгует. Именно тогда впервые в поле нашего зрения попали люди, которые сейчас арестованы: Сергей Войтович и Михаил Шаршин.

— История, которую вы рассказываете, это «дело Roche» 2018 года. Вы хотите сказать, что фигуры Войтовича и Шаршина уже тогда появились?

— Сначала в поле нашего зрения попал бывший сотрудник Roche Владислав Александров.

справка

Дело Roche

Уголовное дело о кражах лекарства от рака крови (действующее вещество ритуксимаб, торговые названия «Ацеллбия» и «Мабтера») было возбуждено в 2017 году. Обвиняемыми проходят сотрудники российского представительства швейцарской фирмы Roche (производит «Мабтеру») и онкогематологи.

Врачи за взятки выписывали рецепты для бесплатного получения препарата в аптеке, отдавали их фармпредставителям, те забирали лекарства из аптек и перепродавали.

В мае 2019 года бывший сотрудник ЗАО «Рош-Москва» Владислав Александров получил два года условно, в октябре 2019-го гематолог Ирина Зотова — три года условно. Кроме них, в деле на начальной стадии фигурировали бывшие сотрудники «Рош-Москва» Дмитрий Валякин, Андрей Кириевский и Игорь Климко. В начале 2018 года появлялись новости об обысках в их квартирах. Информации о судах над ними пока нет.

— Помог нам тогда онколог Илья Фоминцев (сейчас глава фонда профилактики рака «Не напрасно». — И. Т.). Он стал замечать на форумах предложения о продаже онкологических препаратов, в том числе и «Ацеллбии». И мы стали искать, что за люди торгуют, где они берут лекарство, какие серии продают.

Тогда действовала госпрограмма «Семь нозологий», по которой закупались редкие и дорогостоящие препараты. Препараты выдавали больным по рецептам. Такая странная была схема: препарат вводился пациенту в стационаре, но сначала больной сам шел и получал его по рецепту. А перед этим он еще должен был сходить на комиссию за заключением о том, что ему нужен именно этот препарат. И только в конце мог идти с лекарством в назначенный день в стационар на процедуру.

Возможно, в этом была какая-то логика, связанная с распределением, потому что заказчик был единый на всю страну — Минздрав, в регионе лекарства хранились централизованно, получать их надо было в одной конкретной аптеке.

— Но речь идет о тяжелобольных людях, которым такое количество перемещений может быть просто не под силу.

— На этом в итоге и построили схему хищений. Многие пациенты действительно не могли пройти такой путь, сидеть в очередях и так далее. Так возникла идея, что нужны волонтеры, которые больным людям помогут. И во многих случаях такими волонтерами начали выступать представители фармкомпаний.

— Почему именно они?

— Это люди, которые часто контактируют с медиками. И вот, например, является представитель к онкологу, а тот ему жалуется: мол, видишь, сколько скопилось рецептов, а никто не приходит. Фармпредставитель заинтересован, чтобы препарат его компании со склада забирали, иначе в следующий раз купят меньше. И вот такой волонтер забирал у врача пачку рецептов, шел с ними в аптеку, потом приносил в больницу коробки лекарств для нескольких больных сразу.

И в какой-то момент родилась идея: а зачем я несу лекарства в больницу, если можно попробовать договориться с врачом.

— Как это? Он же не просто несет лекарства в больницу, а под конкретные рецепты для конкретных больных?

— Сначала просто больные приходили не всегда, и невостребованные препараты у врача накапливались. Но потом вся эта компания пошла дальше.

Скажем, пациент весит 70 килограммов, ему нужна такая-то дозировка. А они пишут — 120 килограммов. И выписывают, например, не три флакона, а шесть.

Но — двумя рецептами: три плюс три. Один рецепт отдают пациенту в руки, а второго тот даже не видит.

И механизм заработал. «Волонтер» получал лекарства в аптеке коробками. Вы не представляете себе этих масштабов. Одна врач сумела выписать лекарств на 59 миллионов рублей. И это только то, что доказали.

— Куда и как это все сбывали?

— Сбыт и стали замечать фармкомпании. Они обнаруживали, что некие юрлица выходят на аукционы с их же, фармкомпаний, товаром и продают его дешевле, чем производители, легко выигрывая один аукцион за другим. Представьте: какое-нибудь ООО «Аргентум» побило на аукционе фармгиганта вроде «Биокада» или Roche с их же товаром!

В 2016 году такие мелкие фирмы стали грозой отрасли. «Русэкомед», «Аргентум», «Веста-плюс», «Бизнес-классик» и другие, всего около десяти штук. Если не ошибаюсь, в общей сложности они выиграли по 80–90 госконтрактов на каждую фирму.

Совокупный оборот этих фирм составлял около миллиарда рублей в год, и все — на ворованных лекарствах.

Они торговали только ворованным. У них не было ни одного официального контракта с производителями.

— Но они же получали лекарства от фармпредставителей. Они сами-то понимали, что те несут им краденое?

— Конечно. Это вообще были даже не фирмы, а, можно сказать, преступная группа.

Руководителем ее называли владельца «Русэкомеда» Евгения Захарова. У него в офисе стояли стеллажи с бумажечками на полках: «Аргентум», «Веста-плюс» и так далее. Это номинальные истории.

— Чтобы эти «номинальные истории» выигрывали в тендерах, они должны были иметь реальные лицензии на фармацевтическую деятельность.

— Фармлицензия стоит миллион рублей. Наберите в интернете «куплю юрлицо с фармлицензией» — и вы все поймете. Но эти ребята, я вам скажу, лицензий не покупали, они их очень легко получали. У них везде были договоренности. И вообще дело у них было поставлено широко.

Когда мы приехали в Екатеринбург и начали присматриваться к офису Захарова, то увидели, насколько там все чинно-благородно. На стоянке были только автомобили с тремя семерками.

Юристы ездили на «Лексусе». Парень, который перевозил ворованные препараты из города в город, ездил на «Бентли». Отдельные люди мониторили все аукционы в стране в режиме 24/7.

Их справочные книжки были заполнены с невероятной педантичностью, туда вносили телефоны всех главврачей — и всех обзванивали.

Сотрудники СОБР

— В каком качестве вы туда приехали?

— Я приехал вместе с сотрудниками полиции на стадии доследственной проверки. Тогда мы еще просто хотели понять, какая связь между хищениями в Петербурге и фирмой «Аргентум», продавшей лекарства в Сыктывкар. Так мы и узнали, что есть такой Захаров.

— Как вы узнали о нем, если в названных вами фирмах он не фигурирует никак?

— Здесь ключевую роль сыграли сотрудники Росздравнадзора.

Вот представьте себе, что все это время в Екатеринбурге Росздравнадзор бился с этими ребятами в неравном бою. Они пытались не давать лицензии, пытались отзывать лицензии, понимая, что происходит что-то не то. Доказать, что лекарства украдены, они не могли. Но они следили за этими ребятами как могли, фиксировали любую мелочь и накопили в итоге огромный массив информации. Когда мы пришли к ним с вопросом, они страшно обрадовались: вот здесь, говорят, десять юрлиц, мы не знаем, откуда у них товар. А товар-то у них из Питера.

Дальше двое сотрудников ФСБ в Свердловской области оказались классными ребятами. Вот просто как в фильмах про честных ментов. Все вместе — они, питерские оперативники и Росздравнадзор — собрались и обменялись информацией. И пазл сложился. Появились фамилии. Людей взяли под наблюдение: с какими врачами общаются, как получают рецепты. Установили врачей. Это было в 2015 году, 2016-й ушел на разработку группы, а в 2017-м была реализация. В один день сразу десятки обысков в Екатеринбурге и в Питере. Заходили группы с ОМОНом, СОБРом. У Захарова в офисе как раз в тот момент, когда к ним пришли, девушки сидели и снимали коробки с просроченными препаратами, переупаковывали. То есть

они еще и просроченным торговали, перебивая даты. Потому что не все краденое удавалось вовремя сбыть.

После этого у полиции уже была вся информация: кто, кому, когда и как продавал.

В записных книжках Захарова мы нашли не только Валякина с Александровым. Там были еще какие-то Сережа и Миша из Петербурга.

— Это и были Войтович и Шаршин?

— Фамилий там не было, зато фиксировались какие-то поставки от них. Полиция взяла себе на заметку, что есть два таких кекса. Но в тот момент на их поиск просто не было сил. И так было слишком много адресов, фамилий и остального, что надо проверять. К тому же хищения в Петербурге сразу прекратились. Питерский товар просто исчез с серого рынка, его боялись брать.

Чтобы вы понимали: ущерб одной только российской компании, производящей ритуксимаб, от деятельности этой группы оценивался в два миллиарда рублей в год, а с 2018-го он практически свелся к нулю.

— И все-таки Сережа и Миша где-то в «оперативной памяти» у полиции остались?

— Конечно, они остались в материалах дела. И работать полиция на самом деле не прекратила. Но надо было завершить предыдущий этап, прежде чем переходить к Сереже и Мише. И тут возникла новая проблема: на складе в Петербурге стухла «Ацеллбия». Знакомая история?

— Это была очень громкая история в конце 2018 года. Среди просроченных препаратов, найденных на центральной фармбазе, две трети были онкологические лекарства на 200 млн рублей. Но как это связано с «делом Roche», если «излишки», выписанные врачами, воровали?

— Так их раньше воровали. А в 2017 году перестали, потому что тех, кто воровал, задержали. А закупленные в расчете на их рецепты препараты остались.

— То есть на фармбазе нашли не недополученное больными, а недоукраденное мошенниками?

— Совершенно верно. И по этой находке можно оценить, какие объемы выносили: 200 миллионов — это только онкологические лекарства, из них 120 миллионов — только «Ацеллбия». Но тогда комздрав реально не мог понять, откуда взялись излишки. Они-то не знали, что надо учитывать систему хищений, а тут приходят — и на складе это все лежит. И врачи понять не могут, потому что в основном-то врачи не воруют. Просто было несколько их коллег, которые выписывали на 59 миллионов в год лишнего.

Обнаружен склад с редкими лекарствами, у которых истек срок годности

В августе 2020 года в Московский районный суд Петербурга поступило уголовное дело в отношении Людмилы Сычевской — бывшей главы управления по организации работы фармацевтических учреждений Комитета по здравоохранению. Ее обвиняют в халатности: отвечая за бюджетные закупки лекарств, она вовремя не корректировала потребность в пяти дорогостоящих препаратах. Поэтому, считает следствие, к 2018 году на центральной фармбазе скопились и пришли в негодность лекарства на 200 миллионов рублей.

— Как все-таки полиция вышла на Сережу и Мишу из Петербурга?

— Заниматься ими начали в 2018 году. Установили, кто из них общается с медсестрами, с какими медсестрами, кто торгует препаратами.

Все это было в целом похоже на то, что полиция нашла в 2017-м, только не было выписанных врачами рецептов. Врачи в схемах теперь вообще не были задействованы. Это я хочу подчеркнуть: в деле не фигурирует ни одного врача.

В 2019 году полиция вышла на обыск в квартире Войтовича. У них с женой двушка в элитном жилом комплексе на проспекте Юрия Гагарина. Там нашли 30 коробок с онкологическими препаратами.

— Я не помню, чтобы такие новости появлялись в 2019 году.

— Почему-то тогда никого из сильных мира сего это не заинтересовало. Резонанса не было.

— А без резонанса не может быть следствия?

— Оперативники пришли в следствие Московского района.

И произошла какая-то странная история: следователи перестали отвечать на звонки.

То есть лекарств изъято миллионов на восемьдесят, по маркировке все бьется — видно, что препараты поставлялись в конкретные больницы. Но всем на это плевать, следствие не берет трубки. Оперативников игнорируют.

— Начальство этих районных следователей в главке тоже не брало трубки, и дело умерло?

— Ну мы-то с вами можем догадываться, как оно умерло. Или как ему помогли умереть. Те 30 коробок с лекарствами отдали на ответственное хранение фармкомпании. То есть вещдоки просто бросили. Компания писала по этому поводу жалобы, а следствие отвечало им какую-то полную дичь. Все было похоронено и забыто. Поэтому, кстати, Войтович и сейчас уверен, что у него снова все получится.

Но питерские оперативники — это не те люди, которые просто умылись. Они сказали: ничего, Сережа, мы, наверное, плохо подготовились, мы подготовимся получше.

И с этого момента они мониторили всю Сережину жизнь. Фиксировали каждую встречу с каждой медсестрой. В каких местах встречаются. Какого цвета пакеты, в которых лекарства передавали. Какие суммы. Какие наименования препаратов выносят чаще всего.

Главврачи очень помогли полиции, делали ровно то, что и должны были делать: помогали оперативникам разобраться, как технически все организовать.

— И целый год полиция просто наблюдала, как из онкологических клиник крадут и крадут лекарства?

— Они несколько раз обращались за возбуждением дела — им не согласовывали. Якобы недостаточно крупный размер хищений. Дело сдвинулось, когда подключился центральный аппарат ФСБ.

— А этот центральный аппарат — он как узнал, что надо бы подключиться?

— Ну попала к ним каким-то образом информация.

— Сама попала? Ногами пришла?

— Давайте так: попала. Скажем, по воздуху. И попала, видимо, в правильный ящик. После этого подключился и начальник УМВД по Петербургу и Ленобласти. Они все ознакомились с фактурой, сказали, что это просто бомба. И очень грамотно произошла реализация: 35 обысков в один день. Бригада начала работать ночью в пятницу, реализация была утром в субботу, а закончили они вечером в воскресенье.

— Часть этой реализации нам показала пресс-служба ГУ МВД. Вы хотите сказать, что огромные помещения с офисными потолками — это и есть элитная двушка Войтовича? Зачем тогда Войтовичи клеили на дверцы шкафчика этикетки «для неотложной помощи»? Зачем нам показали золотые слитки из серебра и виноградный сертификат за 300 рублей? Это же ровно тот случай, когда маленькая ложь рождает большое недоверие.

— Слушайте, ну я не знаю, из каких кадров пресс-служба делала этот ролик, я его вообще не видел. Пресс-служба, насколько я знаю, готовила релизы за неделю до реализации. Это свой мир, живущий отдельно от оперативников. В пресс-службе люди, бывает, носят генеральские погоны. И вы хотите, чтоб они согласовывали что-то с лейтенантами?

— Но перед нашим разговором вы говорили, что оперативники обиделись на «Новую» за наше к ним недоверие.

— Они не обиделись, а расстроились, потому что работа-то реально была проделана крутейшая.

Но я понимаю, что вы анализировали то, что у вас было перед глазами.

Потолки в квартире реально высокие. Правда, это уже не двушка. После обыска в 2019 году Войтовичи поняли, что негоже хранить дома ворованные лекарства, и арендовали маленькую однушечку. А чтобы не ходить далеко за ворованными лекарствами, арендовали ее в том же доме, где сами живут.

И смотрите, что произошло. Приходят оперативники с обыском в их квартиру, а Алеся выходит веселая: ребята, да вы что, чтобы мы и лекарства — ни-ни. И действительно, в квартире чистота, порядок, от лекарств ни этикеточки.

И тут один оперативник смотрит — чего это у них на одной связке столько ключей? Алеся на глазах начинает грустнеть.

А видно, что все ключи от квартир, причем все похожие. Дом-то элитный, двери квартир тоже элитные, поэтому замки везде однотипные.

Алесю попросили показать квартиру, от которой лишние ключи. Она оперативников послала. Тогда они просто взяли ключи и пошли по всему жилому комплексу — подбирать замок. И через три часа нашли нужную дверь. Зашли — а там стеллажи, термоконтейнеры и так далее, и так далее, и так далее.

В этой квартире изъято 24 хладоконтейнера и 12 картонных коробок с препаратами теплового хранения. Всего 2700 упаковок. И не забудьте, что в прошлом году изъяли столько же. Если прошлогоднее дело реанимируют, если его не уничтожили совсем, то количество может удвоиться. Потому что 2700 упаковок — это, похоже, квартальный объем, явно не годовой. Там были препараты, произведенные в мае 2020 года. Только произведенные! То есть их едва-едва успели отгрузить в больницу — и они попали к Войтовичу.

— Из документов, которые оглашались в суде по мере пресечения Войтовичу, известно, что медсестры недоливали препарат в капельницы, а потом выносили излишки.

— Да, у медсестер были найдены схроны с препаратами. Но чтобы вы понимали: лекарства выносили через день-два после их поступления на склад больницы. Они банально не успели бы создать излишки. Поэтому в большинстве случаев тупо шли на склад, расписывались, что берут для введения пациенту, и сразу выносили. А уже потом в процедурные дни миксовали капельницы из того, что было.

— Им совсем было плевать на больных?

— Ну слушайте. Люди занимаются хищениями с 2008 года. Вы представляете, какая происходит с ними деформация?

— Вы много рассказали про Сережу из Питера — и ничего не сказали про Мишу из Питера. Какой была роль Шаршина?

— Я не знаю, как в итоге распределятся роли всех, кого взяли, кто окажется главарем. Но чаще всего, как я понимаю, Михаил Шаршин выступал как поставщик препаратов для Войтовича, у него был какой-то пул знакомых медсестер. Правда, и у Войтовича он был, и у его жены Алеси. У Войтовича, как мне кажется, было более высокое положение в этой иерархии. Но все они — промежуточное звено, все поставляли лекарства еще выше.

— Выше — это куда?

— А вот об этом мы пока не будем говорить. Это у полиции «десерт». Пока они «обедают» и не хотят портить себе аппетит «десертом» раньше времени.

Санкт-Петербург

Материал подготовлен при содействии фонда профилактики рака «Не напрасно».

справка

В приговоре Кировского районного суда Екатеринбурга от 2 октября 2019 года Евгений Александров назван руководителем и владельцем ООО «НПП Русэкомед». По данным СПАРК, официально он ни тем ни другим не числился. В 2014 году компания получила в Росздравнадзоре лицензию на фармацевтическую деятельность. И сразу начала торговать ритуксимабом, заключив контракты на 3 миллиона рублей. В 2015-м она заключила уже 152 контракта на 240 миллионов. Фирме действительно удавалось «побить» производителя российского ритуксимаба, поставляя его же «Ацеллбию», но дешевле на пару тысяч за пачку.

Евгений Захаров числится владельцем трех фармацевтических компаний в Свердловской области. Одна из них, «Фармконтинент», в 2009 и 2010 годах выигрывала абсолютно все тендеры, в которых участвовала. Но поставляла в основном простенькие препараты вроде анальгина. Потом исчезла. На 46 миллионов в 2011–2012 годах назаключало госконтрактов ООО «Отечественные лекарства» Захарова. Тут у него в поставках впервые появился ритуксимаб.

ООО «Аргентум» с 2015 по 2017 год заключило госконтрактов на 163 миллиона рублей, по большей части на ритуксимаб и другие противоопухолевые. «Веста Плюс» развернуться не успела. Она получила лицензию в 2016 году, в 2017-м подписала два договора на 273 тысячи, но не успела их отработать.

https://novayagazeta-ru.turbopages.org/novayagazeta.ru/s/articles/2020/10/27/87726-serezha-i-misha-iz-peterburga?promo=navbar&utm_referrer=https://zen.yandex.com&utm_campaign=dbr

Меня поражает лишь одно,  неужели мы превратились в моральных уродов? 

Впервые лично столкнулся с уникальным кибермошенничеством.

С моего лицевого счета абонента «Мегафон» через услугу «Мобильные платежи» неизвестными лицами похищено более 65 тыс. руб.

Загуглил «Мегафон мошенничество» и нашел похожие случаи: все из Казани и произошли в течение нескольких последних месяцев. Часть из них опубликована на пикабу:

Мошенники научились подделывать СМС-сообщения. Осторожно, может коснуться каждого!

Мошенничество через Мегафон. Что то новенькое?

Также показательными являются отзывы на banki.ru:

https://www.banki.ru/services/responses/bank/response/104170...

https://www.banki.ru/services/responses/bank/response/104159...

https://www.banki.ru/services/responses/bank/response/103906...

Прочитав все эти отзывы, нетрудно выявить ряд закономерностей:

- все списания происходят в Казани (Республика Татарстан),

- получатели средств - Билайн (ПАО «Вымпелком») и Gamemoney,

- во время хищения происходит изменение устройства (со сменой IMEI).

Сейчас я уже познакомился с некоторыми авторами и меня добавили в группу потерпевших, которые также столкнулись с мошенничеством.

У них и уголовные, и судебные дела. Ребята большие молодцы - объединились, собрали огромный материал собственного расследования.

Несмотря на все это, от Мегафона и банка Раунд на обращения абонентов поступают шаблонные ответы непрофильного сотрудника, суть их сводится к следующему: «Вы сами совершили операцию, мы посредники, ни за что не отвечаем. Обращайтесь в полицию».

А теперь подробнее о моем случае.

8 октября 2020 года по счету телефонного номера, к которому привязана банковская карта Мегафон (банк Раунд), произошли списания на сумму 65 699,92 руб., из них:

00:42:48 перевод на абонентский номер 9655908232 (Билайн ПАО «ВымпелКом»)

100,00 + 8,5 (8,50% - ставка комиссии) = 108,50

00:45:04 перевод в пользу "gamemoney" 10 841,55 + 2 276,73 (21,00%) = 13 118,28

00:52:47 перевод в пользу "gamemoney" 10 841,55 + 2 276,73 (21,00%) = 13 118,28

00:57:27 перевод в пользу "gamemoney" 10 841,55 + 2 276,73 (21,00%) = 13 118,28

01:04:18 перевод в пользу "gamemoney" 10 841,55 + 2 276,73 (21,00%) = 13 118,28

01:08:10 перевод в пользу "gamemoney"  7 589,10 +  1 593,71 (21,00%) =  9 182,81

01:12:35 перевод в пользу "gamemoney"  3 252,47 +  683,02 (21,00%) =  3 935,49

Всего: 54 307,77 + 11 392,15 (комиссия) = 65 699,92 руб.

Предупреждая вопрос: почему у меня такая крупная сумма лежала на счету? Отвечу, что пользовался услугой «мегафон банк» с выдачей карты, привязанной к счету. Но суть не в этом, так как деньги были списаны не через банковские операции, а через обычные мобильные переводы.

О списаниях мне стало известно 10 октября 2020 года после проверки остатка по счету в личном кабинете. Я незамедлительно обратился на горячую линию Мегафона, где оператор сообщил, что данные операции совершены с помощью услуги «Мобильные платежи» через банк Раунд в пользу торгово-сервисной организации «Gamemoney».

Согласно детализации на дату хищения – 8 октября 2020 года – были отправлены исходящие и получены входящие смс-сообщения с использованием телефонного устройства, имеющий идентификационный номер IMEI 017331095885270.

В детализации видно, что смс поступают и отправляются с неизвестного мне телефонного устройства.

Кроме того, есть входящее сообщение с номера 7522 – гуглинг показал, что благотворительные фонды с «одностраничным» сайтом используют его для приема денежных средств.

Мой кнопочный телефон Нокиа 112. Как бы сильно не хотел, но установить приложения на нем невозможно. Никаких вирусов, естественно, тоже не может быть.

Существенными являются следующие факты:

• данные переводы я не совершал, согласие на их осуществление не предоставлял;

• устройство с идентификационным номером IMEI 017331095885270 мне неизвестно;

• на протяжении всего времени сим-карта находилась в кнопочном телефоне Nokia 112 с идентификационным номером IMEI 35****;

• никаких сообщений в указанное время не отправлял и не получал, в памяти телефона данные сообщения отсутствуют;

• телефон с сим-картой находился у меня и никогда третьим лицам не передавался;

• наличие вредоносных приложений невозможно (телефон «кнопочный»);

• в рамках услуги «Мобильные платежи» максимальная сумма платежей в месяц составляет 40 000 руб., однако по моему счету за один день произошли списания на общую сумму 65 699,92 руб. (ПРЕВЫШЕНИЕ ЛИМИТА НА 64%). Это как вообще может быть???

Хронология моих действий:

08.10.2020 произошло списание

10.10.2020 обнаружил данный факт, оставил обращение по факту хищения и мошенничества на горячей линии

11.10.2020 направил претензию через электронную почту на адрес info@megafon.ru, через форму обратной связи на сайте Мегафона (https://tatarstan.megafon.ru/bezopasnoe_obschenie/fraud_on_t...), а также передал в письменном виде в ближайший офис Мегафона.

12.10.2020 обратился в центральный офис Мегафона в Казани по адресу Парковая 24, но попасть на прием к руководству так и не получилось: не пустила охрана.

В итоге на все мои обращения поступили формальные ответы.

Шаблонный ответ Мегафона, который получали и другие потерпевшие.

Следует обратить внимание на получателя средств «Gamemoney».

В интернете по этому запросу есть несколько сайтов:

1) gamemoney.com - этот домен зарегистрирован регистратором GoDaddy Online Services Cayman Islands Ltd.

Каймановы острова - это офшорная зона на территории Северной Америки, относятся к Британским заморским территориям, поэтому вне юрисдикции РФ.

Сама компания зарегистрирована по адресу: Opletalova 1603/57, Nové Město, 110 00 Praha 1, Czech Republic (Чехия, Прага).

2) gm.money/ru/ - домен зарегистрирован в CZ (Чехия), адрес компании Narva mnt. 7, Tallinn, VI floor (Эстония, Таллин).

3) gamemoney.tech - домен зарегистрирован в Arizona US. Этот зеркальный сайт переводит на game-pay.tech.

Реквизиты компании: GAMES AND TECH LTD, Company number: 11193629, 26 Old Shoreham Road, Southwick, BN42 4HS (адрес в Великобритании).

Сходу видно, что сайт «одностраничный» и очень древний.

В разделе «MOBILE COMMERCE RULES AND LIMITS» (http://game-pay.tech/mobile_commerce/) представлены способы пополнения и лимиты: все через операторов сотовой связи и только для Мегафона есть ссылка (https://sprypay.ru/agreements/megafon.pdf) на условия оказания услуги «Мобильные платежи», но сама ссылка переадресовывает на сайт sprypay.ru.

Данный сайт зарегистрирован на компанию ООО «ПИНИЯ» (ИНН 1001200251).

Напрашивается вопрос: как Мегафон заключил договор на переводы с сомнительной организацией за пределами юрисдикции РФ? И почему, даже после многочисленных жалоб абонентов, в течение нескольких месяцев, на списания в пользу этой «шараги» она так и осталась в списке организаций, в пользу которых осуществляются мобильные переводы? Правильно, есть заинтересованность…

С таким безразличным отношением в одной из крупнейших компаний к массовым хищениям со счетов абонентов я не встречался.

Впереди борьба, берегите себя и будьте осторожны!

Для обратной связи электронная почта: telefon-home@mail.ru

Очередное предприятие «Роскосмоса» оказалось в центре скандала. Руководство НПО «Техномаш» проверяют на причастность к целому ряду преступлений при исполнении закрытого госконтракта. Госкорпорация могла потерять на этом как минимум 350 млн рублей — столько, по данным источника «Известий» в правоохранительных органах, авансом выплатили субподрядчику за изготовление вакуумной камеры, где планировалось проводить электронно-лучевую сварку деталей для ракетно-космической техники. Однако камера так и не появилась, а к договорным документам просто приложили поддельную расписку. Опрошенные «Известиями» эксперты считают, что в недалеком будущем может быть выявлено большое количество подобных преступлений. По их словам, внешнюю проверку качества исполнения закрытых госконтрактов провести просто невозможно. А «Роскосмос» многое засекречивал и продолжает это делать.

Ни товара, ни денег

Правоохранительные органы заинтересовались деятельностью научно-производственного объединения «Техномаш» при исполнении закрытого госконтракта для «Роскосмоса». Ущерб для госкорпорации, по данным «Известий», может составить 547,6 млн рублей. «Неустановленные лица» из числа руководителей «Техномаша» проверяются на совершение преступлений по ст. 159 («Мошенничество») и ст. 292 («Служебный подлог») УК РФ.

В управлении Следственного комитета по Москве «Известиям» сообщили, что проверку проводит отдел по расследованию преступлений на метрополитене, особо режимных объектах и в экологической сфере.

— В настоящее время проверка еще не завершена и следователями проводится комплекс мероприятий по установлению всех обстоятельств,

— рассказали в ведомстве, отказавшись раскрывать подробности дела.

По данным источника «Известий» в правоохранительных органах, в августе 2014 года «Роскосмос» и НПО «Техномаш» заключили госконтракт на выполнение опытно-конструкторских работ. Главной целью было разработать технологию электронно-лучевой сварки в локальном вакууме заготовок шпангоутов толщиной до 140 мм, а также изготовить врезные фланцы в конические и сферические днища корпуса ракетно-космической техники из перспективных алюминиевых сплавов. Завершить все работы планировалось в ноябре 2018 года.

Осенью 2016 года НПО «Техномаш» решило привлечь в качестве субподрячика ЗАО ПК «СтанкоПресс», которое должно было заняться изготовлением оборудования для электронно-лучевой сварки. Проведенный внутренний аудит «Роскосмоса» выявил неисполнение договора со стороны предприятия — опытные образцы установок оно так и не предоставило, подчеркнул источник «Известий». Однако в 2017 году «Техномаш» принял у «СтанкоПресса» якобы проведенные работы.

При этом «СтанкоПресс» получил аванс в 350 млн рублей, что нарушало условия заключенного договора: по ним компания могла рассчитывать только на 293,4 млн рублей. Собеседник редакции отметил, что указание об оплате сверх возможного могло поступить от тогдашнего гендиректора «Техномаша» Дмитрия Панова. Сам он обвинялся в мошенничестве на 500 млн рублей при выполнении госконтракта по реконструкции производства смесевого твердого топлива.

Также в документах по договору оказалась поддельная расписка в подтверждении выполненных работ от НПО «ЦНИИТМАШ». В ней указывалось, что объединение совместно со «СтанкоПрессом» изготовило вакуумную камеру, проставку передних и задних узлов станка и салазку. В самом ЦНИИТМАШ отрицали сотрудничество с компанией и подписание расписки, подчеркнул источник в правоохранительных органах. Официально оперативного комментария НПО «Известиям» не предоставило.

В ходе расследования выявленных эпизодов была установлена аффилированная связь между «Техномашем» и «СтанкоПрессом», утверждает собеседник редакции. По его данным, председатель совета директоров «СтанкоПресса» Владимир Пирогов до августа 2018 года работал в НПО в должности советника гендиректора — уже упомянутого Дмитрия Панова. Кроме того, женой Пирогова оказалась заместитель гендиректора НПО «Техномаш» по финансам Анастасия Брагина.

В «Роскосмосе» в ответ на запрос «Известий» подтвердили проведение доследственной проверки, не вдаваясь в детали произошедшего.

За закрытой дверью

Подобных коррупционных преступлений может быть выявлено большое количество, отмечают опрошенные «Известиями» эксперты. По их словам, внешнюю проверку качества исполнения закрытых госконтрактов провести просто невозможно.

— «Роскосмос» многое засекречивал и продолжает засекречивать. Законом не запрещено привлекать к соисполнению любую компанию, но по согласованию с заказчиком. В любом случае такие даже закрытые контракты можно публично размещать, скрывая от общественности только явно секретную информацию,

— пояснил «Известиям» гендиректор Центра размещения госзаказа, юрист Александр Строганов.

Он заметил, что вокруг госкорпорации «постоянно вьются» какие-то организации, и ситуация не поменялась даже с приходом Дмитрия Рогозина. А закрытость «Роскосмоса» от общественности, по мнению эксперта, создает гигантское поле для коррупции.

— Проведение внутреннего аудита тоже спорное явление. На бумагах может быть всё очень красиво, а по факту оказаться полной профанацией,

— считает юрист.

Решением сложившейся проблемы может стать независимое проведение проверок субподрядчиков, считает член Общественного совета при «Роскосмосе», председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов.

— Бывает такая ситуация, когда в закрытый госконтракт привлекается компания, которая даже не имеет режимно-секретного подразделения. Подрядчики обычно утверждают, что просто заказывают у них обычные болты,

— рассказал «Известиям» эксперт.

— Внешнюю проверку субподрядчика могут провести только по сигналу о некачественном исполнении контракта. При других обстоятельствах такие проверки запрещены законом. Надо понимать, что такая коррупционная система создавалась очень долго и одним днем выкорчевать ее не получится.

Эксперт подчеркнул, что вопрос об усилении контроля за подрядчиками и субподрядчиками поднимают уже давно. Кирилл Кабанов заявил, что планирует обратиться к Дмитрию Рогозину с предложением о привлечении к этому членов Общественного совета при «Роскосмосе».

Ранее на подконтрольных «Роскосмосу» предприятиях неоднократно выявляли крупные преступления. Так, в августе «Известия» писали, что правоохранительные органы заинтересовались деятельностью дочернего предприятия госкорпорации «Роскосмос». Бывшего гендиректора РКК «Энергия» Владимира Солнцева заподозрили в хищении более 1 млрд рублей. Деньги могли пропасть в процессе поставок электронно-компонентной базы (ЭКБ) для модуля МКС.

В апреле 2020 года стало известно о проведении доследственной проверки в отношении заместителя гендиректора Центра имени Хруничева Романа Хохлова. Он может стать фигурантом уголовного дела по факту исчезновения более 50 млн рублей при исполнении госконтрактов.

В октябре 2017-го было заведено уголовное дело по факту хищения свыше 20 млн рублей при модернизации производства ракет-носителей «Ангара» на ракетно-космическом заводе Центра имени Хруничева.

https://iz.ru/1064549/elena-sidorenko/ushli-v-vakuum-roskosm...