Однажды Майкл Бонд, английский писатель, придумавший мишку Паддингтона, узнал, что в Йоркшире злостно нарушаются его авторские права. Некая семейная пара, которая раньше мастерила на продажу чайные бабы – популярные в Великобритании чехлы для заварочных чайников – переключилась на изготовление мягких игрушек. Мишки Паддингтон из Йоркшира были очень милыми, но не приносили автору роялти.

Через адвокатов Майкл Бонд назначил Эдварду Кларксону – изготовителю нелегальных игрушек – встречу в лондонском офисе.

То, что неминуемо должно было закончиться разносом и тяжбой, неожиданно вылилось в начало дружбы. Майкл и Эдвард буквально с первых секунд общения прониклись взаимной приязнью. Вместо повестки в суд Эдвард Кларксон получил разрешение бесплатно выпускать медведей.

В конце концов, кларксоны станут эксклюзивным поставщиком мишек Паддингтон для сети магазинов игрушек Hamleys. Именно на эти деньги Эдвард и Ширли Кларксон оплатят своему сыну Джереми обучение в престижных Hill House School и Repton School.

Если вы думаете, что речь о каком-то «другом» Кларксоне, то ошибаетесь.

Кстати, именно в Рептоне Джереми познакомится с Энди Уилманом – не только своим близким другом, но и человеком, придумавшим формат перезапуска Top Gear.

По совокупности заслуг мишка Паддингтон, получается, тот еще петролхэд.

Телеграм-канал Запах Новой Машины

2007 год

Источник - https://t.me/belavibe/242

Давайте сначала покажу, что у нас получилось.

Съемка проходила весной 2023 года. Меня попросили записать небольшую пробу, что я и сделал. Не берусь судить, как получилось, но меня выбрали.

Проба была такая (вроде бы этот вариант посылал, было несколько дублей):

Меня вызвали утром в выходной (для школы) день, по плану у меня была всего одна сцена. Что ж, меня это вполне устраивало. С собой взял на всякий случай свой костюм, но костюмеры решили меня одеть целиком и полностью, что даже лучше.

Народу было довольно много, особенно детей – ведь это же все «одноклассники Лизы» и дети из других классов. Ух, вспомнил школьные времена… Все были собраны в спортивном зале, и я там же с ними сидел и ждал своей сцены.

Неожиданно встретил брата и сестру, которые у меня тренировались. Они были на съемке с мамой, и девочка как раз была в роли одноклассницы Лизы. Забавно получилось.

Что ж, долго ждать не пришлось. Меня быстро провели в класс. Со всеми поздоровался – и сразу за дело. Честно говоря, вот так с наскока не всегда сразу получается сбросить волнение, так что на одном из дублей я сказал свои фразы медленнее, чем требовалось, на что режиссер Александр Жигалкин сказал, что так не надо, мы же не сказку читаем. 😄

В общем, несколько дублей сделали, но чаще поправляли парнишку, который стоял рядом со мной у доски. Хотели сыграть переглядку по финалу с мальчиком, но, видимо, не сложилось, поэтому оставили вариант без нее. В целом сняли всё довольно быстро – и меня отпустили. А дети еще остались там на целую смену.

Самое грустное, что меня хотели затем позвать на второй сезон (также географом), планировалось два съемочных дня – и, как назло, один из дней у меня уже был занят другими съемками. Что ж, значит – не судьба. Но все равно было приятно поработать в этом проекте.

Вот такие дела.

Кстати, это второй сериал, в котором меня увидели и опознали знакомые и родственники (первый был «Склифосовский», о котором я рассказывал). Причем увидели даже раньше, чем я узнал о выходе сериала. 😁 Прислали такие фото:

В общем, не спорьте с учителем, учитель всегда прав (кроме тех случаев, когда он неправ). 😊

До новых встреч!

Я сидел на съемке и вдруг поймал себя на ощущении, что это не работа.
Это больше похоже на сканер человека.

Ты смотришь не на людей, а сквозь них. И почти сразу становится видно: у кого в кадре есть глубина, а у кого нет. В том, как человек просто существует под светом. Не сразу понял, почему так происходит. Просто отметил это про себя, как факт, который не хочется проговаривать вслух.

В этот момент в кадр зашел другой актер. Обычное движение, ничего демонстративного. Оператор попросил чуть сдвинуться. Свет переставили и тень легла иначе. И вдруг вся мизансцена изменилась. Тот же человек. То же лицо. Но в одном случае камера будто за что-то цеплялась, а в другом — скользила, не находя опоры. Я тогда подумал, что дело в настроении. Но чем дольше смотрел, тем яснее становилось.

У одних в кадре возникало ощущение тишины. Будто внутри есть пространство, в котором что-то происходит, даже когда человек молчит. У других — пустота. И вот тут я впервые подумал слово «рентген». Не как метафору, а почти буквально. Как будто свет не освещает, а просвечивает. Только спустя время я начал понимать, почему это вообще возможно.

Если отмотать назад.
Черный костюм. Белая рубашка. Темный фон. Минимум деталей. Ничего, за что можно спрятаться. Никакой одежды, которая отвлекает. Никакого интерьера, который берет внимание на себя. Остается только лицо. И глаза.

Это не художественная съемка ради атмосферы. Не ностальгия по Америке 30-х.
Это актерская проверка. Съемка в стиле нуара нужна не для портфолио.
Она нужна, чтобы понять, насколько ты готов существовать в кадре без подпорок. Есть ли в тебе внутренняя история. Есть ли что-то, что камера может читать. Или пока только внешняя форма. Нуар не объясняет и не утешает. Он просто показывает. И именно поэтому для актера эта съемка работает как рентген.