Масленица

Третье действующее лицо беззвучно смеялось и должно было быть, как мне потом объяснили, в стельку пьяным, но почему-то нет. Лицо оказалось шри-ланкийцем, которому решили сделать широкую масленицу, и не выдавшим блинов за всю свою жизнь, также, как и до этого -- снега (кстати, про снег и иностранцев можно пилить отдельный пост). А ещё этот шри-ланкиец "выжрал всю нашу водку и ему хоть бы что, блин. Он уже на семдесят процентов из спирта состоит, а не из воды, но от него даже не пахнет!"

Вдоволь насмотревшись на кутерьму с блинами, я подошла к пацанам и сказала, что теперь их блины буду печь я, потому что мне больше всех надо, а они меня за это ими покормят. Бартер был радостно принят, я раскритиковала тесто в пух и прах, заставив Петеньку мчать за нужными ингредиентами.

Когда я начала переворачивать, блины подкидывая их в воздух, протрезвели даже те, кто не пил.

После чего тарелка была утащена в комнату к Петеньке, туда же утащили и меня со шри-ланкийцем -- есть. И уже там я поняла одну очень прикольную вещь... Такую, что сейчас почти четыре ночи, а я одна в комнате с пятью незнакомыми мне парнями (пятью - потому что петенькиных соседей по комнате никто не отменял). В голове проплывал тот-самый-мем, я плавно проплывала в сторону выхода. Вышла. Выдохнула.

...Вернулась с банкой перетертой бабушкиной смородины, потому что лес я знаю, сек... А, нет, это из другой сказки "а чо они мне сделают? Я же им больше блинов не пожарю, если обидят". Да, мой блинный авторитет стал непререкаем.

Часов до пяти утра мы сидели у Петеньки под тихое уютное матюками соседей, которым было к первой паре и в семь утра ваще-то вставать. В своё оправдание скажу, что сидела я тихо и одергивала тех, кто пытался сидеть как-то иначе. Людям и правда к первой вставать. А ещё я учила шри-ланкийца сворачивать блины треугольничком, мазать их тертой чёрной смородиной и запивать всё это чёрным чаем с лимоном. Или сперва мазать смородиной пополам со сметаной, а уже потом сворачивать треугольничком. Он внимательно смотрел, кивал, и повторял.

Шри-ланкиец потом здоровался со мной до конца универа, пока не уехал обратно. На Шри-Ланку.

На одной из прошлых работ. Лаборатория разрушающего контроля. Бедненько, но работспособно.
Завлаб занят изготовлением образцов блинов на Масленицу, коллеги потом изучат их органолептически.
Мне не хочется выкладывать фото с нынешего места работы. Два монитора, клава, чашка кофе. Как у многих.

В следующую минуту я встретила Петю и покачала головой:

– Вы бы, Петя, форму гимназистскую сняли да переоделись во что другое. Масленица же, все рукава испачкаете! Марфа вон блины наготовила и с припеками, и с начинками, и из сдобного теста, и из простого…

– Не переживайте так, Анна Алексеевна, - улыбнулся мне брат, которому нравилось называть меня официальным именем. Я шуточно погрозила ему пальцем, зная, что он специально надел форму, чтобы покрасоваться перед девицами – те любят гимназистов.

– Петя, сходите на кухню да распорядитесь, чтобы матушке подали чаю с медом да блинов с икрою – белужьей и осетровой. Ей сегодня нездоровится, она весь день проведет в постели. Да не забудьте сказать, чтобы на обед ей принесли рыбный суп с налимьей печенью и грибами, медвежатину с картошкой и соленьями, клюквенный кисель.

Брат ушел выполнять мою просьбу, а я еще раз выглянула в окно, радуясь весне. Вот потеплеет и к лету и поедем на воды. В Кисловодске матушке всегда становилось лучше – серость лица заменял свежий румянец, настроение ее поднималось, голос становился звонче, и она даже соглашалась подарить один-другой танец какому-нибудь офицеру с позволения отца.

Вскоре к народному гулянью все было готово и к нашему двору стремительно стали стягиваться горожане. Дети бегали от одного стола к другому, пробуя блины, оладьи и ватрушки. Я велела, чтобы всем ребятишками сегодня раздавали пряники, баранки и конфеты. Женщины и девушки весело прохаживались и плясали под игру приглашенных музыкантов. Артисты из театра готовились дать представление, как только молодые женихи и взрослые мужчины закончат традиционные масленичные бои. Я распорядилась, чтобы выигравшему жениху дали в награду янтарные бусы, чтобы порадовать какую-нибудь девицу, а выигравшему мужчине – расшитый платок для жены.

– Аня! – ко мне подошел раскрасневшийся Михаил – гимназист и сын градоначальника. С Мишей мы давно дружили, а наши отцы в шутку говорили, что через несколько лет наши семьи породнятся. Этот вздор последнее время заставлял мои щеки алеть, а в груди делалось очень тепло, иногда даже жарко.

– Здравствуйте, Миша. Как вам праздник?

– Замечательный! Давно в городе не было ничего яркого и интересного. Даже отец сказал, что за всю жизнь не видел столь широкой Масленицы, чтоб почти весь город собрался.

Я расплылась в улыбке, ведь этот праздник удумала и организовала я в свои-то скромные года!

– Анна Алексеевна, - вдруг официально назвал меня Миша, с чего-то засмущавшись, - разрешите подарить.

Михаил протянул мне бусы. Те самые, что я лично покупала для награды в масленичном бое среди женихов. Я нахмурилась, хотя мне и сделалось очень приятно:

– Некрасиво это – хозяйке праздника принимать в дар то, что предназначалось другим.

Миша расстроился:

– Я их для вас в честном бою…

– А зря! Гимназист и в драку полез. Какой пример вы подаете?

Мой друг совсем стушевался, и мне стало стыдно от того, что я на него накинулась и была так сурова. Хотела я извиниться, как рядом с нами возник мальчонка в тулупчике:

– Дяденька гимназист, дяденька гимназист!

Нам с Мишей сделалось смешно – какой же он дяденька? Но мы сдержали смех и только улыбнулись, чтобы не смущать мальчика.

– Ну, чего тебе, малец?

– А вы бусы барыне дарить будете? Она же богатая, зачем ей?

Тут мы не сдержались и засмеялись. Действительно, зачем богатой барыне дарить какие-то янтарные бусы, когда прямо сейчас платок заколот брошью с рубинами.

Михаил присел рядом с мальчишкой и протянул ему бусы:

– Держи, малец, маме своей подаришь.

– Спасибо, дяденька гимназист! – счастливо прокричал мальчик, посчитав, что чем громче он крикнет, тем больше будет его благодарность.

– Вот, Миша, это вы сделали правильно, - похвалила я друга, который задумал мне в кавалеры набиваться. От этой мысли я только заулыбалась. – А пойдемте чаю выпьем с блинами, Масленая неделя же, а потом пост – когда мы еще себя побалуем.

Михаил взял меня под руку и повел в сторону столов с самоварами, застенчиво глядя на меня из-под по-девичьи пушистых ресниц. От чего-то я была уверена, что думаем мы сейчас об одном и том же и то были вовсе не блины. Но всему свое время.