Прочитал пост с интересом и с... ненавистью! Да-да, полыхнуло малость. Ибо, там вот императрицы бунты подавляют, тут мошенники о троне мечтают, а еще там и сям всякие высокородные и не очень, роскошная жизнь, дворцы и яхты, ухаживания и балы.... кто то претендует на российский престол, не ведая даже русского языка и более того, не разу не видав того, кто его, мошенника, потом кормить будет. Все эти князья и высокородные, богатые и типа успешные... да пошли вы все в жопу! Большую такую ЖОПУ!!!! Как же я понимаю революцию... Бегали, интрижки и роскошь, а кормил все это тот единственный, незаменимый и самый почетный и уважаемый мною человек:
Художник Малютин Сергей Васильевич "Пахарь"
Это единственный человек, у которого нет родословной, можно сказать и имени в массе людей нет, но это лучшее из всего человечества. Все эти элитки, это мусор и генетический хлам.
Княжну-красавицу распластали на вшивой постели. Офицер первым позабавился и, сыто ухмыляясь, кивнул солдатам: "Ваша очередь".
Бедная княжна смотрела в желтый, с черными пятнами плесени, потолок подвала. Слезы текли по ее лицу. Теперь ей не хотелось ни денег, ни славы, ни власти.
Лишь бы все это побыстрее кончилось.
"Фройляйн Франк" называли ее в 1770 году в немецком городе Киле, где она блистала на балах и светских раутах.
Молоденькую женщину описывали как невысокую, стройную красавицу с копной блестящих, темных волос. Будучи, по всей видимости, немкой, "фройляйн Франк" больше была похожа на уроженку солнечной Италии. Это придавало Франк пикантности и привлекало к ней повышенное внимание мужчин.
Немного позднее "фройляйн Франк" перебралась из Киля в Берлин, где с ней приключилась некая неприятная история, к сожалению, оставшаяся неизвестной. Из Берлина фройляйн пришлось спешно уехать.
Осела красавица в бельгийском Генте. Здесь она представлялась всем как "Фройляйн Шелль".
Вскоре на одном из балов фройляйн познакомилась с сыном голландского купца ван Турса. Молодой мужчина без ума влюбился в красавицу, и она не упустила возможности пустить по ветру все его состояние.
В Генте фройляйн Шелль атаковали вездесущие бельгийские кредиторы. С женщины требовали огромные суммы, которые она беззастенчиво занимала у знакомых аристократов. В 1771 году Шелль пришлось спешно бежать из Гента в Лондон, прихватив с собой ван Турса, бросившего семью ради темноволосой красавицы.
В Лондоне фройляйн назвалась госпожой де Тремуйль, аристократкой и путешественницей. Едва беглецы ступили на землю Туманного Альбиона, как де Тремуйль потребовала, чтобы ван Турс взял у английских купцов огромный кредит. Деньги женщина забрала себе.
Художник Франческо Беда.
Весной 1772 года кредиторы стали угрожать ван Турсу долговой тюрьмой. Голландец под именем "барон Эмбс" сбежал в Париж. "Госпожа де Тремуйль" на протяжении некоторого времени оставалась в Лондоне, но затем присоединилась к Турсу, причем, в сопровождении нового поклонника - авантюриста, пройдохи и мота барона Шенка.
В Париже "Госпожа де Тремуйль" стала спешно искать новые возможности обогащения. Молодая женщина обожала роскошь, ей необходимы были шикарные наряды, кареты, украшения.
Великолепно владевшая несколькими языками, авантюристка могла общаться с богачами изо всех стран Европы. Однако в Париже женщина поняла, что европейцам хочется некой экзотики, что аристократические красавицы немецких, английских или голландских кровей уже не так популярны.
Так появилась princesse de Voldomir - "принцесса де Волдомир", или же "княжна Елизавета Владимирская". Многоликая европейская авантюристка выдала себя за дочь русской императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита графа Алексея Григорьевича Разумовского.
Новоявленная княжна утверждала, что она оказалась в Персии, где провела детство. Достигнув совершеннолетия, прибыла в Европу для того, чтобы заявить свои права на наследство, оставшееся в Российской империи.
Елизавета Петровна и Алексей Разумовский - "мать" и "отец" "княжны Владимирской".
Перевоплощение в русскую княжну оказалось чрезвычайно удачным. Интерес к авантюристке среди европейской аристократии многократно вырос. Еще бы! Теперь она была не некой "фройляйн", а потенциальной наследницей русского престола!
У княжны немедленно начали появляться новые богатые поклонники. Престарелый маркиз де Марин был без ума от "русской красавицы". Граф Рошфор де Валькур, гофмейстер при дворе графа Лимбургского, пошел еще дальше и предложил княжне руку и сердце. Молодая женщина предложение приняла, однако, свадьба так и не состоялась: в начале 1773 года кредиторы настигли беглянку и ее сообщников в Париже. Ван Турс и барон Шенк были схвачены и заключены в долговой тюрьме.
Княжне Владимирской удалось сбежать при помощи ее нового влиятельного знакомого, литовского великого гетмана князя Михаила Казимира Огинского, который, весьма вероятно, принимал непосредственное участие в создании образа "princesse de Voldomir".
Князь Михаил Казимир Огинский.
На протяжении некоторого времени княжна скрывалась в деревне под Парижем. Когда Шенк и ван Турс (официально принявший фамилию Эмбс) были выпущены из долговой тюрьмы под поручительство старика маркиза де Марина, авантюристы немедленно отправились во Франкфурт, надеясь там скрыться от кредиторов.
Однако заимодавцы настигли троицу и во Франкфурте. Княжну, голландца и барона-пройдоху должны были заключить в местную долговую тюрьму, но этого не случилось благодаря влиятельному поклоннику красавицы.
42-летний граф Фердинанд де Лимбург был так очарован красотой авантюристки, что не просто освободил ее из гостиницы, где она была заблокирована кредиторами, но и оплатил все долги молодой женщины!
Де Лимбург предложил княжне пожить в его замке Нойсес во Франконии. Авантюристка с удовольствием приняла это предложение. Де Лимбургу "княжна" назвалась совершенно другим именем - Али-Эметы или же султанши Алины.
Влюбленный граф был исключительно щедр. Де Лимбург позволил "султанше" распоряжаться доходами от земель вокруг замка по своему усмотрению. Наконец-то у женщины появился стабильный и постоянный доход!
В Нойсесе у "Алины" был роскошный двор, фрейлины и служанки. Мужчинам-поклонникам "султанша" вручала орден "Азиатский крест".
Деньги де Лимбурга "Алина" тратила напропалую. Так, она убедила любовника приобрести соседнее графство Оберштейн, для чего графу пришлось занять огромную сумму.
Осенью 1773 года Лимбург сделал "султанше" предложение и взял на себя обязательство оставить невесте графство Оберштейн, если помолвка по какой-то причине расстроится.
В замке Нойсес начали готовиться к свадьбе. Невесте нужно было предоставить конференц-министру фон Горнштейну документы о ее происхождении. Так появилась единственная "автобиография" авантюристки:
Владения отца моего были подвергнуты секвестру в 1749, и находясь под ним двадцать лет, освобождены в 1769 году. Я родилась за четыре года до этого секвестра; в это печальное время умер и отец мой. Четырёхлетним ребёнком взял меня на своё попечение дядя мой, живущий в Персии, откуда я воротилась в Европу 16-го ноября 1768 года.
Единственный портрет самозванки "принцессы Владимирской".
В письме "Алины" конференц-министру содержится единственное указание на ее дату рождения - 1745-й год. Если принять это на веру, то в 1773-ем году женщине было 28 лет.
"Султанша" не указала в письме имен своих родителей, однако, уточнила, что она - подданная русской императрицы Екатерины и "принцесса Азова". Граф Лимбург, прочтя автобиографию авантюристки, заподозрил было неладное, но "Алина" смогла убедить жениха, что копию письма она отправила "своему опекуну", вице-канцлеру Александру Голицыну. Конечно же, копия отправлена не была.
Колоссальные траты на двор "Алины", покупка графства Оберштейн, подготовка к свадьбе почти полностью разорили графа Лимбурга: теперь он сам стал объектом преследования со стороны кредиторов, грозивших ему долговой ямой.
Кроме того, конференц-министр Горнштейн выразил сомнения в подлинности биографии "султанши". Стали достигать замка Нойсес и слухи о похождениях невесты графа.
Лимбург наконец-то решил навести справки, и узнал, что Голицын не является опекуном "Алины", что происхождение этой женщины туманное, и, скорее всего, самое что ни на есть низменное.
Граф немедленно расторг помолвку и отказался передать невесте графство Оберштейн.
Алина заявила, что поедет в Петербург и там получит официальную бумагу о своем благородном происхождении.
Лимбург через несколько дней передумал и слезно просил прощения у красавицы. Однако авантюристке он уже был не интересен: "султанша Алина", снова став "русской княжной", загорелась новым "выгодным делом". Вскоре выяснилось, что "выгодное дело" - это притязания на престол Российской империи.
"Княжна Тараканова" в сериале "Екатерина. Самозванцы".
В декабре 1773 года самозванка заявила, что, раз она дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского, значит, имеет права на русский трон. По мнению историков, лже-княжну вдохновило на подобное заявление начавшееся в России восстание Емельяна Пугачева, назвавшего себя "чудом выжившим" императором Петром III.
Заявление авантюристки осталось бы простым сотрясанием воздуха, если бы ее не поддержала антироссийская Барская конфедерация, созданная краковским епископом Каетаном Солтыком.
Поляки с удовольствием начали распространять слух о появлении законной наследницы "принцессы Волдомир".
В 1774 году "княжна" вступила в переписку с виленским воеводой Каролем Радзивиллом по прозвищу "Пане Коханку", одним из виднейших деятелей Речи Посполитой. Старый враг России, Радзивилл надеялся использовать самозванку для расшатывания ситуации в империи. "Елизавета Алексеевна", в свою очередь, тянула из поляка деньги.
Кароль Радзивилл "Пане Коханку".
Пока в России на самозванку не обращали внимания, "принцесса Владимирская" чувствовала себя вполне вольготно.
В мае 1774 года "княжна" отправилась в Венецию на встречу с Радзивиллом. Назвавшись графиней Пиннеберг, самозванка поселилась в огромном доме, принадлежавшем посольству Франции. У авантюристки был собственный двор, фрейлины, множество поклонников.
"Пане Коханку" пообещал "русской княжне" всецелую поддержку со стороны Барской конфедерации, в том числе, военную. Главное условие - после получения престола, "Елизавета Алексеевна" должна была предоставить Польше полную независимость.
В Венеции "княжна" щедро раздавала "Кемски волости" разного рода просителям и авантюристам. В обмен на русские земли многоликая самозванка получала энные суммы денег.
"Великая княжна всероссийская" пыталась взять колоссальный кредит у венецианского купечества, но негоцианты оказались людьми недоверчивыми и отказали просительнице.
Разочаровавшись в Венеции, "княжна" попросила Радзивилла доставить ее в Стамбул: женщина надеялась, что османские богачи будут щедрее венецианских.
Джованни Антонио Каналетто "Венеция".
В июне "княжна" отплыла из венецианского порта Маламокко. Провожали "Елизавету Алексеевну" с большими почестями. В Турцию авантюристка по какой-то причине не поехала: 30 июня ее корабль причалил в Рагузе (ныне - Дубровник, Хорватия). Город являлся столицей так называемой Дубровницкой республики.
"Принцесса Владимирская", едва ступив на причал, была приглашена в дом французского консула Дериво, который оказывал знатной иностранке всевозможные почести.
Консулу "княжна" рассказала трагическую, но полностью ложную историю своего детства. Екатерина II сослала малышку в Сибирь с ее няней. Няня не выдержала лишений и скончалась, воспитанием девочки занимался священник. Позднее именно священник помог "Лизе" бежать из-под стражи. "Княжна" добралась до "Донской столицы", где ее спрятали казаки.
Екатерина II пыталась отравить девочку, но ей удалось спастись. Лишь после того, как верные казаки вывезли Елизавету Алексеевну в Персию, она почувствовала себя в безопасности. Воспитывалась "княжна" при дворе шаха Жамаса.
По словам самозванки, Емельян Пугачев был ее родным братом, сыном императрицы Елизаветы Петровны и князя Разумовского. "Он пытается вернуть мне престол", - заявила молодая женщина консулу Дериво.
Художник Владислав Чахурский.
Рассказы "княжны" были не так опасны, как деятельность Кароля Радзивилла, прикрывшегося ее именем. Подняв на знамя самозванку, воевода стремительно нанимал на собственные средства албанцев и боснийцев для удара по России с Запада и соединения с войском Емельяна Пугачева.
В Дубровницкой республике происходящее вызвало панику - авантюра "принцессы" грозила обернуться войной с Российской империей. Сенат крошечного государства обратился к "великой княжне" с просьбой покинуть страну.
"Елизавета Алексеевна" приняла представителей сената с холодной надменностью, как и подобает особе императорских кровей. "Я буду находиться здесь, сколько пожелаю, вы мне не указ", - заявила самозванка.
Власти Дубровницкой республики не оставили свои попытки выдворить опасную гостью. Сенат обратился к российскому министру иностранных дел Никите Ивановичу Панину. Так о существовании самозванки наконец-то узнала Ее Императорское Величество Екатерина II.
Портрет Екатерины II.
Впрочем, государыня была занята подавлением Пугачевского бунта, и деятельностью "княжны" она не сильно заинтересовалась.
Для "принцессы Владимирской" отсутствие внимания со стороны русских было своего рода индульгенцией на продолжение аферы. "Княжна Тараканова", как ее прозвали в России, действовала все более нагло.
Самозванка создала поддельное завещание своей матери Елизаветы Петровны. В докУменте черным по белому было написано: по достижению 18 лет следует короновать дочь императрицы, Елизавету Алексеевну.
Между тем, военная афера Кароля Радзивилла терпела крах. Османская империя отказалась участвовать в войне с Россией, боснийцы и албанцы вступали в войско "Пане Коханку" неохотно: всего набралось не более 300 человек.
Кроме того, Радзивилл совершенно разорился, а попытка взять огромный кредит в Риме завершилась безуспешно.
Поняв, что сажать "русскую княжну" на трон ему предстоит с тремя сотнями ратников, Кароль отказался от авантюры. Потерявший почти все состояние, пан отступил и начал искать возможность примириться с императрицей Екатериной II.
Пане Коханку.
Отказ Пане Коханку спонсировать ее "предприятие", стал мощным ударом по "княжне Владимирской". Вскоре последовал и второй удар: восстание Емельяна Пугачева, "дорогого брата" авантюристки, было разгромлено.
"Княжне" срочно был нужен новый мощный союзник. Самозванка написала письмо турецкому султану, в котором пообещала колоссальные территории в Российской империи в обмен на военную помощь. Радзивилл, которого "княжна" попросила передать письмо, даже не удосужился сделать это, настолько глубоко было его разочарование в "наследнице".
С каждым днем положение самозванки ухудшалось. Россия заключила мирный договор с Турцией. Польша была в очередной раз усмирена. В Рагузе над "великой княжной" стали откровенно потешаться: в газетах публиковали фельетоны и рассказы о запретной связи "Елизаветы Алексеевны" с Емельяном Пугачевым.
Последним ударом стал отказ консула Дериво в дальнейшем предоставлении "принцессе Владимирской" апартаментов. Авантюристка в буквальном смысле оказалась на улице.
Единственным верным другом самозванки остался граф Лимбург, который звал ее в замок Нойсес для замужества и рождения детей.
Княжна Тараканова. Кадр из сериала "Екатерина. Самозванцы".
Но Лимбург плохо знал княжну Тараканову. Привыкшая к роскоши и отношению как к наследнице престола, она не собиралась отказываться от своих привилегий.
Княжна была готова продолжать борьбу, вот только она не догадывалась, что победившая Емельяна Пугачева императрица Екатерина Великая наконец-то обратила на нее своей пристальный взгляд.
Несмотря на то, что сторонники Таракановой от нее отвернулись, что ей уже мало кто верил, государыня не собиралась прощать самозванку.
Императрица поручила графу Алексею Орлову захватить княжну Тараканову и доставить ее в Петербург.
К 1774 году влияние Орловых на государыню кардинально уменьшилось. Старший брат Алексея, Григорий Орлов, уже не являлся фаворитом царицы. Пленение самозванки могло помочь Орловым вернуть былое расположение императрицы.
Алексей Григорьевич в то время стоял с русской эскадрой в итальянском порту Ливорно. О княжне Таракановой граф был наслышан, а та, в свою очередь, прекрасно знала, что Орловы оказались в немилости, посему самозванка надеялась привлечь Алексея, а затем и Григория, на свою сторону.
Граф Алексей Орлов.
Самозванка написала Орлову письмо, в котором сулила ему огромные должности после воцарения "Елизаветы Алексеевны". Алексей немедленно переправил послание императрице. По мнению графа, княжна Тараканова могла быть "выдумана" французами, однако, это не делало ее менее опасной. Алексей Григорьевич писал государыне:
"Есть ли этакая, или нет, я не знаю, а буде есть и хочет не принадлежащаго себе, то б я навязал камень ей на шею да в воду. И моё мнение, буде найдётся такая сумасшедшая, тогда заманя её на корабли, отослать прямо в Кронштадт, и на оное буду ожидать повеления: каким образом повелите мне в оном случае поступить, то всё наиусерднейше исполнять буду".
Таким образом, план похищения был готов: заманить "самозванку" на корабль и вывести в Российскую империю.
В январе 1775 года Орлов отправил своих людей на поиски княжны Таракановой. Обнаружить самозванку было непросто: за годы преследований кредиторов она научилась прятаться.
Авантюристка, испугавшись интереса со стороны русских, выехала из Рагузы в Рим, где стала называться графиней Пиннеберг. В Риме молодая женщина вела столь нетипичный для себя малозаметный и скромный образ жизни. На улицу выходила редко, в свет не выезжала. Если нужно было куда-то поехать в карете, окна тщательно завешивались темной тканью.
Тем не менее, слух о приезде "русской княжны" распространился по Риму. Княжна Тараканова, к тому времени уже страдавшая туберкулезом, была крайне этим обеспокоена. Тем не менее, она принимала в своем доме знатных господ, брала у них деньги.
Состояние здоровья княжны, между тем, становилось все хуже. Тараканова часто лежала в постели, отправляя, при этом, письма турецкому султану, полякам, кардиналу Алессандро Альбани. У всех она просила денег и военных для возвращения престола.
Оставшись вовсе без денег, княжна отправила послание английскому послу Гамильтону, через которого бумага попала в руки графа Алексея Орлова. Охота на княжну перешла в завершающую стадию.
По поручению Орлова в Рим выехал генерал-адъютант Иван Христинек. Блестяще образованный и очень красивый генерал был замечен княжной Таракановой и приглашен в дом.
Иван, прежде всего, сообщил: он "от графа Алексея Орлова". По словам генерал-адъютанта, граф верит "наследнице" и жаждет вернуть ей "украденное". Христинек пообещал Таракановой любую помощь, а также огромный кредит от "заинтересованных лиц" в России.
Княжна, которую вовсю атаковали кредиторы, согласилась встретиться с Орловым в Пизе.
В иллюстративных целях.
Для встречи с Орловым "княжна" выбрала один из своих многочисленных псевдонимов - "графиня Зелинская". Самозванка прибыла в Пизу в середине января. В городе молодая женщина поселилась во дворце, специально снятом для нее Алексеем Орловым.
Вскоре граф впервые увидел самозванку. Вот как он описал княжну в письме к Екатерине II:
"Оная ж женщина росту небольшого, тела очень сухова, лицом ни бела, ни черна, а глаза имеет большие и открытые, цветом тёмнокарие и косы, брови тёмнорусые, а на лице есть и веснушки".
Несмотря на сухость этих строк, на Алексея женщина произвела огромное впечатление. Орлов общался с самозванкой чрезвычайно вежливо, и был вынужден признать: обаяние этой женщины несомненно.
Тараканова, в свою очередь, была поражена статью и красотой русского мужчины. Княжна быстро прониклась доверием к графу, и стала писать ему трогательные письма:
Заклинаю Вас Богом, князь, не оставляйте меня, Бог благословит Вас и всех, кто Вам дорог. Бог Справедлив, мы страдаем, но Он нас не оставляет, имею честь быть с самыми искренними чувствами, князь, Вашего Сиятельства покорнейшая и преданная слуга.
Княжна Тараканова не знала, что все послания Орлов немедленно пересылал Ее Императорскому Величеству.
Граф Алексей Григорьевич Орлов.
Влюбленная в Орлова, самозванка потеряла осторожность. Молодая женщина стала ездить с графом в открытом экипаже, посещать с ним оперу. В Ливорно, куда вскоре перебрались Алексей и "наследница", мало кто сомневался, что между этими людьми страстный роман.
Алексей Григорьевич в письме к Екатерине II был согласен заключить брак с Таракановой, "лишь только достичь бы того, чтобы волю Вашего Величества исполнить".
Между тем, "княжна" сообщила Орлову о своих планах посетить Турцию, попросить у султана денег и армию. Граф понял, что мешкать больше нельзя. Похитить женщину прямо с улицы - скандал международного уровня.
Алексей Григорьевич вернулся к первоначальному плану и предложил княжне лично осмотреть русский флот, который "верен ей" и готов к бою.
Тараканова, по всей видимости, была так влюблена, что не распознала опасности.
22 февраля 1775 года самозванка со своей свитой, с Алексеем Орловым и Иваном Христенком поднялись на корабль русского флота "Святой Исидор".
Охота была завершена: княжна больше никогда не ступила на итальянский берег.
Кадр из сериала "Екатерина. Самозванцы".
Поначалу все было прекрасно. Как только красавица-княжна ступила на палубу, русские матросы и офицеры в парадной форме приветствовали ее криками "Ура!". Тут же "наследницу" пригласили в каюту адмирала Грейга, где был накрыт великолепный стол по всем русским традициям.
Орлов, Христинек, другие собравшиеся выпили за здоровье "великой княжны".
Между тем, на пристани собрались чуть ли не все жители Ливорно. Горожан заранее оповестили, что русская эскадра устроит зрелищные маневры. Маневры, и правда, произошли, и никто не обратил внимания, как адмиральский корабль "Святой Исидор" отделился от группы и, набрав полные паруса, взял курс в открытое море.
Граф Орлов, поцеловав ручку княжне Таракановой, сообщил, что ему нужно выйти по делам. Как только Алексей вышел, в каюту спустились моряки под командованием капитана Литвинова. Литвинов заявил, что самозванка арестована.
Таракановой ложно сообщили, что Орлов и Христинек также схвачены за подготовку заговора против Ее Императорского Величества.
Княжна написала Алексею трогательное письмо, призывала его держаться, клялась в любви. Граф Орлов, по свидетельству английского консула Дика, деятельного участника похищения, побледнел как полотно, читая послание самозванки. Граф попросил предоставить Таракановой как можно больше книг на иностранных языках: это единственное, что он мог сделать для этой женщины.
Совершив маневр в открытом море, "Святой Исидор" под покровом ночи причалил в Ливорно. Граф Орлов сошел на берег: ему предстояло командовать эскадрой.
Тараканову же "Святой Исидор" понес прямиком к российским берегам.
Художник Владислав Чахурский.
В дороге "княжна" постоянно плакала. У молодой женщины несколько раз случались нервные припадки, она теряла сознание, когда ее повели гулять на палубу, попыталась прыгнуть за борт.
В марте "Святой Исидор" достиг Балтийского моря, где путь ему преградили плавучие льды. Непогоду пришлось пережидать в Зунде. Вскоре сюда же прибыла и русская эскадра, командовал которой Алексей Орлов.
Лишь 11 мая русские суда достигли Кронштадта. Тараканову свели на берег, тут же посадили в карету и доставили в Комендантский дом на территории Петропавловской крепости. Свита "княжны" была распределена по другим местам.
В Комендантском доме Тараканову поместили в подвал - сырой и холодный.
Комендантский дом. В подвале содержалась княжна Тараканова.
Вскоре началось расследование. На допросе пленница изменила рассказ о своем детстве. На этот раз ее преследователем была не Екатерина II, а ненавистный императрице Петр III. По словам княжны, она никогда не претендовала на трон, а хотела лишь оказать государыне помощь в налаживании торговых отношений с Персией.
Екатерина Великая хотела, чтобы самозванка призналась, кто она на самом деле. Для этого к Таракановой были применены меры воздействия. "Княжну" кормили скудно - в основном, хлебом да водой. В ее камере бегали крысы, на полу стояла вода.
Кроме того, в одном помещении с женщиной находилось два солдата и офицер. Этим мужчинам было приказано не шибко "якшаться" с самозванкой. Караульные относились к Таракановой без малейшего уважения и, по всей видимости, не отказывали себе в удовольствии воспользоваться беспомощным положением арестантки.
К.Д. Флавицкий "Княжна Тараканова". 1864 год.
Тараканова, между тем, наотрез отказывалась признать себя безродной. Княжна писала Екатерине письма, в которых убеждала государыню в своем благородном происхождении и подписывалась "Elisabeth".
Екатерина над письмами Таракановой смеялась и приказывала расследователям:
…велите к тому прибавить, что никто ни малейшего не имеет сомнения о том, что она авантюрьерка, и для того вы ей советуйте, чтоб она тону убавила и чистосердечно призналась в том, кто её заставил играть сию роль, и откудова она родом, и давно ли плутни сии примышленны.
Здоровье "княжны" быстро ухудшалось. На все жалобы и просьбы об улучшении содержания, Екатерина повелела сообщить пленнице, что ее ждет пожизненное заключение именно в таких условиях. Ее положение улучшится лишь в том случае, если она откроет правду о своем происхождении.
"Княжна" говорить правду отказалась.
В ноябре 1775 года Екатерина получила письмо от английского посланника сэра Ганнинга. Ганнинг вполне убедительно утверждал, что самозванка - дочь трактирщика из Праги.
Об этом сообщили Таракановой. Это был единственный раз, когда "княжна" занервничала, не знала, что ей сказать. Собравшись с духом, авантюристка заявила, что выцарапает глаза тому, кто возвел на нее напраслину.
4 декабря 1775 года женщина, чье настоящее имя осталось неизвестным, а перечень ее псевдонимов займет целую страницу, скончалась от туберкулеза в подвале Комендантского дома.
Она была и "наследницей русского трона", и "графиней", и "султаншей", и Бог знает, кем еще. В русской же истории эта женщина осталась княжной Таракановой.
с) Василий Гавриленко (Грусть)
Дорогие читатели, если вам нравятся мои статьи, подпишитесь, пожалуйста на мой Телеграм "Женщины в истории", там немало новых текстов: https://t.me/istoriazhen
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!
Люблю такие истории. Но чаще такие вещи были иными. Падчерица заимела ребенка о левого парня, дело юное, бывает. Чтобы снять с неё вину, отчим рассказал эту историю, мол сам обрюхатил и убил потом ребенка. Скорее ребенка он и убил, но он был не от него. В итоге не падчерица так себе, а отчим козёл. Достаточно посмотреть что жена отчима и падчерица не поднимали шума, потому что понимали. А перед свадьбой отчим начал каяться понимая что после первой брачной ночи женишок поймет что жена имела связи до него, а потом пойдут вопросы неприятные.
Живот Аленке раздуло по весне. Отец места себе не находил: ходит смурной, думу думает. Соседи все удивляются: чего на Ефрема-то нашло?
И мать Аленкина, Марфа, странной стала. Все плачет, платочком глаза утирает. Но, главное, саму Аленку соседи видеть перестали. Была девка - и как в воду канула..
Странные дела творились в крестьянской семье Колосковых!
Художник Ростислав Филицын.
18 января 1880 года шумно было в деревне Сидоровка Чернского уезда Тульской губернии. Крестьянин Ефрем Колосков выдавал замуж свою 17-летнюю падчерицу Елену (Алёну) Егоровну.
Жених Алёнке достался хоть куда - пригожий, молодой, работящий крестьянин Павел Андрианов.
Казалось бы, 45-летнему Ефрему Колоскову только радуйся, но глава семейства сидел за столом мрачнее тучи.
Вот настал момент, когда, по обычаю, Ефрем должен был невесту родительски благословить перед отправлением в церковь, но Колосков внезапно из-за стола выскочил и спрятался в сарае. Хозяина дома разыскала его сестра Марья Крючкова и привела в дом. Однако жених уже увез невесту в церковь.
Узнав об этом, Ефрем взволновался, выскочил на улицу и, упав на колени перед всем честным народом, произнес, разодрав на груди рубаху:
«Простите меня братцы, я грешник».
Пораженные таким поведением Ефрема, соседи и родня стали спрашивать, что же случилось. Ефрем несвязно сообщил, что от падчерицы Елены у него "случился ребятенок", который был ему не нужен, и, отняв дитя у матери, Колосков с ним расправился, а затем зарыл под плетнем.
Ефрем указал гостям место, два мужика взялись за лопаты - и жуткое признание Колоскова подтвердилось.
Кадр из фильма "Жила одна баба".
ннкионоНебольшой деревянный ящичек был отправлен на экспертизу в Тулу. Медик дал заключение:
В деревне Сидоровка начали работать следователи. Выяснилось, что Ефрем Колосков "сневольничал" падчерицу Елену еще два года назад, когда был сильно пьян. Впоследствии издевательство неоднократно повторялось.
При этом, Ефрем по-отечески любил Алёнку и сильно беспокоился за ее судьбу. Когда падчерица понесла, Колосков стал одержим идеей скрыть от всех произошедшее, чтобы не опорочить Елену. Жене Марфе (матери Алёнки) было строго-настрого приказано не распускать язык.
Владимир Маковский, "Свёкор".
8 ноября 1879 года Ефрем отправился в лес по дрова, и, когда вернулся, узнал о рождении ребенка. Дитя было спрятано Марфой в погребе, чтобы соседи не услышали.
Колосков спустился в погреб и около получаса рыдал там навзрыд. Затем, взяв тяжелую доску, Ефрем совершил черное дело.
Марфа, хотя и подозревала о намерениях мужа, была крепко напугана и собиралась заявить на Ефрема. Лишь угроза смертоубийства заставила ее молчать.
Вскоре к красавице-Алёнке посватался Павел Андрианов, крестьянин из соседней деревни.
Ефрем был рад, но вина за содеянное грызла его, и, не выдержав, он во всем сознался прямо на свадьбе падчерицы.
Художник И.М. Львов.
Уголовное дело поступило в Тульский губернский окружной суд, причем, обвиняемых по делу было двое - Ефрем Колосков и ... его падчерица Елена Андрианова. 18-летнюю крестьянку обвинили в беспутном поведении.
В ходе суда было полностью доказано, что все "отношения" Елены с Ефремом были из-под палки. О том, что отчим собирается сделать с младенцем, Алена не знала. Андрианова была полностью оправдана и отправилась к своему мужу.
А вот Марфу Колоскову суд не отпустил. Женщина утверждала, что ничего не знала и была уверена: Ефрем "кому-нибудь подкинет дитя". Между тем, крестьяне Александр Матвеев и Анисим Маликов заявили, будто уже после признания Ефрема имели с ним беседу и тот невзначай обмолвился, что Марфа советовала бросить ящик в реку.
Знала Марфа и о том, что происходило между ее супругом и дочерью.
Сцена из спектакля "Власть тьмы".
Страшная история семьи Колосковых стала известна на всю Тульскую губернию. Узнал о ней и самый знаменитый житель здешних мест - Лев Николаевич Толстой.
Дело настолько потрясло писателя, что он встретился в тюрьме с Ефремом Колосковым. Преступник выражал раскаяние, плакал.
21 октября 1880 года Тульский окружной суд вынес Ефрему приговор - 10 лет каторжных работ в крепостях. Марфу Колоскову отправили на каторжные работы на заводах на 8 лет.
В те времена считалось, что каторга на такие сроки - это почти смертный приговор. Марфа и Ефрем писали прошения о смягчении наказания, но все их просьбы были оставлены без удовлетворения.
Дальнейшая судьба Марфы и Ефрема осталась неизвестной.
Художник Фирс Журавлев.
Для Льва Толстого знакомство с Колосковым не прошло бесследно. В 1886 году он начерно написал пьесу под названием "Коготок увяз, всей птичке пропасть". Пьеса была в полной мере основана на потрясшем Тульскую губернию уголовном деле. И теперь история несчастной Алёнки и ее дитяти потрясла всю Россию.
Под пером Льва Николаевича крестьянская драма развернулась в мощнейшее общечеловеческое полотно, в котором одними из главных преступников были нищета и необразованность. И, как следствие, власть предержащие.
Лев Николаевич Толстой.
Драму, которую Лев Николаевич переименовал во "Власть тьмы", начали было репетировать в Александринском театре, но под давлением обер-прокурора Священного Синода Константина Победоносцева, запретили как вредоносную.
Лишь в январе 1890 года "Власть тьмы" пробилась на сцену, чтобы с тех пор триумфально шагать по миру вплоть до сегодняшнего дня.
А что же Аленка? Увы, и о судьбе бедной девушки ничего неведомо. Остается только надеяться, что муж ей попался хороший, добрый, и за все перенесенные мучения она, наконец, стала счастливой.
с) Василий Гавриленко (Грусть)
Дорогие читатели, если вам нравятся мои статьи, подпишитесь, пожалуйста на мой Телеграм "Женщины в истории", там немало новых текстов: https://t.me/istoriazhen
"Нагая уже?" - спросил государь, входя в мертвецкую. Петру пришлось наклониться, чтобы не удариться головой: такой низкий был потолок. Доктор-немец засуетился, загремел инструментом.
"Сейчас, Ваше Величество, сейчас. Нужны только особые ... щипчики".
Художник Владислав Нагорнов.
Царь терпеливо ждал. И правда, куда ему торопиться, если вопрос о чистоте жены его болезненного брата интересовал государя вот уже 33 года, и сейчас он, наконец, будет решен окончательно и бесповоротно.
Немец поднял голову, лоб его был покрыт испариной.
"Ну? - грозно спросил царь. - Чиста?"..
В 1664 году семейство стольника Матвея Васильевича Апраксина и его супруги Домны Богдановны, урожденной Ловчиковой, пополнилось четвертым по счету ребенком. После дочери Марии да двух сыновей Петра и Федора, Господь послал родителям еще одну девочку. Окрестили новорожденную Марфой в честь бабушки по отцовской линии.
6 ноября 1668 года 4-летняя Марфа лишилась батюшки: стольника Матвея Апраксина, возвращавшегося из Астрахани в Москву, зарубили в степи лихие разбойники. Вместе со стольником погибло сорок человек его дворовых людей.
Несмотря на раннюю потерю отца, детство Марфушеньки (так называла ее мать) было вполне благополучным. Семья Апраксиных, хоть и не была особо знатной и богатой, но доступ в палаты царские имела через свояка Ивана Максимовича Языкова, окольничего государя Федора Алексеевича. Языков с августа 1680 года стал ближайшим советником 18-летнего царя, и, по сути дела, его единственным настоящим другом.
Федор Алексеевич, отличавшийся крайне слабым здоровьем, страдавший цингой, из-за которой у него постоянно опухали ноги, нуждался в постоянном присмотре и дружеском участии.
Царь Федор III Алексеевич.
Заботы эти и взял на себя Иван Языков, причем, ничего не требуя взамен, в отличие от Милославских - многочисленной родни покойной матери государя.
В конце июля 1681 года 19-летний царь Федор пережил страшную трагедию: после родов скончалась его 18-летняя красавица-жена, царица Агафья Семеновна Грушецкая. Спустя десять дней умер и новорожденный царевич, которого успели окрестить редчайшим для Романовых именем Илья.
Федор крепко горевал из-за смерти жены и ребенка, здоровье его, и без того хрупкое, резко ухудшилось. Милославские, во главе с царевной Софьей, затаились: новый брак болезненного государя, который в любой момент мог помереть, был им невыгоден.
Иное дело Иван Языков. Чтобы упрочить свое положение при дворе, Иван Максимович решил породниться с царем, выдав за него свойственницу, 17-летнюю красавицу Марфу Апраксину.
Осенью 1681 года Языков стал вывозить царя "на гуляния", делая так, чтобы карета Федора Алексеевича проезжала мимо терема Апраксиных. Ну, а в тереме сидела, потупив очи, нарядная Марфа. Боярышня, говорят, была настолько красивой, что у терема собирались толпы черни.
Федор Алексеевич приметил девушку и влюбился. Уже в декабре 1681 года Марфа Апраксина была официально объявлена царской невестой.
Марфа Апраксина.
15 февраля 1682 года в Распятской церкви Московского кремля состоялось венчание, провел которое митрополит Илларион, в свое время возвышенный царем Федором.
Добившись своего, Иван Языков начал вовсю пользоваться своим новым положением свойственника самой царицы. Так, он упросил Марфу повлиять на царя в вопросе возвращения из ссылки своего ближайшего сторонника, боярина Артамона Матвеева.
Языков строил и другие планы, но сбыться им было не суждено. 27 апреля 1682 года Царь и Великий Князь всея Руси Федор Алексеевич скончался в возрасте 20 лет.
Прожив с мужем всего лишь чуть больше двух месяцев, 18-летняя Марфа стала вдовой, и сразу же надела траур.
Царица Марфа.
Наследника Федор Алексеевич не оставил: младенец Илья умер, а Марфа Матвеевна так и не забеременела. Милославские, да и Нарышкины, и вовсе, были убеждены, что болезненный Федор не смог консумировать брак.
Боярская дума, в которой сильнее позиции были у Нарышкиных, провозгласила царем 10-летнего Петра. 16-летний Иван был обойден из-за слабости здоровья.
Большинство сподвижников покойного царя, в том числе, Иван Языков, приняли сторону Петра.
Милославских такое положение категорически не устраивало, и 25-летняя царевна Софья Алексеевна начала подстрекать стрельцов к бунту.
Софья Алексеевна.
Сделать это Софье было несложно: стрельцы были крайне раздражены своим положением в государстве после создания полков нового типа, а, кроме того, они ненавидели Ивана Языкова, сурово наказавшего солдат за бунт против головы стрелецкого приказа Богдана Пыжова.
15 мая 1662 года боярин Иван Милославский со своим племянником Петром Толстым проскакали по стрелецким слободам, выкрикивая, что Нарышкины задушили царевича Иоанна Алексеевича.
Тут же над Москвой начал бить набатный колокол, и стрельцы стали стягиваться к Кремлю.
А.П. Рябушкин Стрелецкий дозор у Ильинских ворот в старой Москве
Марфа в это время находилась в Грановитой палате, вместе со всем царским семейством, а также с боярами. Лютый страх сковывал всех: дети плакали, женщины причитали. Царевна Софья Алексеевна, и та дрожала от ужаса.
Легко расправившись с охраной, стрельцы заняли Соборную площадь перед царскими палатами. Царица Наталья Кирилловна Нарышкина была вынуждена выйти на Красное крыльцо перед беснующейся толпой с царевичами Иваном и Петром. Марфа следовала позади, прямо за своим деверем Иваном. Болезненный царевич, с трудом ворочая языком от страха, заявил стрельцам:
Меня никто не изводит, и жаловаться мне не на кого.
Марфа и Наталья Кирилловна тут же увели Ивана от греха подальше. Разгоряченные стрельцы, увидав живого царевича, не прекратили бесчинствовать. Очень быстро насилие превысило все мыслимые рамки, и ручаться за сохранность своей жизни не мог никто, даже царевна Софья с Милославскими.
Н.Д. Дмитриев-Оренбургский "Царица Наталья Кирилловна показывает Ивана V стрельцам, чтобы доказать, что он жив-здоров".
Вечером 15 мая Марфа находилась в покоях царицы Натальи, когда стрельцы ворвались во дворец. Перепуганным женщинам бунтовщики заявили, что ищут Ивана Нарышкина, дядю Петра I, про которого пустили слух, будто он примеривал корону и спал в царской постели.
К тому времени уже были убиты боярин Артамон Матвеев, князь Григорий Ромодановский, думный дьяк Ларион Иванов.
Не пощадили стрельцы и Ивана Максимовича Языкова - всегдашняя удача изменила окольничему, и он пал под ударами бердышей.
Марфа заявила стрельцам, что не знает, где Иван Нарышкин, хотя тот прятался в чулане у Натальи Кирилловны. Не посмев обыскивать покои царицы, стрельцы ушли из Кремля и всю ночь бесчинствовали в городе.
На следующее утро бунтовщики вернулись и снова начали искать столь ненавистного им боярина. Иван Кириллович к тому моменту покинул "ближние покои", принадлежавшие Наталье Кирилловне, и укрылся в комнатах 9-летней царевны Натальи Алексеевны.
Когда стрельцы приблизились к покоям девочки, Иван Кириллович с детьми и женщинами скрылись в последнем доступном убежище - в "дальних покоях" вдовствующей царицы Марфы.
Порыскав по дворцу, стрельцы удалились.
Иван Кириллович Нарышкин.
17 мая бунтовщики явились с ультиматумом: ежели им не выдадут Нарышкина, они перебьют всех бояр. Бояре, испугавшись, стали убеждать Наталью Кирилловну:
Брату твоему не отбыть от стрельцов; не погибать же нам всем за него!
К просителям примкнула и царевна Софья, вполне оправданно опасавшаяся за свою жизнь. Несмотря на то, что она участвовала на первых порах в организации бунта, обезумевшие стрельцы ей, по большому счету, не подчинялись.
Наталья Кирилловна не желала выдавать брата, но мужественный Иван Кириллович сказал:
«Смерти я не боюсь, желаю только, чтобы моей невинной кровью прекратилось кровопролитие
».
В результате Иван Нарышкин был выдан стрельцам. Те схватили боярина, избили с лютою бранью, и потащили в застенки Константино-Еленинской башни, где подвергли жестокой пытке. После пытки Нарышкина четвертовали.
Алексей Корзухин "Стрельцы выволакивают из дворца Ивана Нарышкина".
Расправившись с Нарышкиным, стрельцы успокоились, хотя бесчинства продолжались до 18 мая. Так, был убит немецкий лекарь фон Гаден, которого бунтовщики обвинили в отравлении царя Федора Алексеевича. Царица Марфа, отважно выйдя к стрельцам, попыталась спасти доктора, заявив, что фон Гаден самолично пробовал все лекарства, которые пил царь. Тщетно: никто Марфу не послушал.
Лекарь, который неоднократно помогал Марфе во время болезней, был казнен прямо на глазах у вдовствующей царицы.
23 мая в царские покои пришли представители стрельцов и передали челобитную, в которой содержалось требование сделать Ивана Алексеевича старшим царем. Править Ивану и Петру надлежало при регентстве царевны Софьи.
Это требование было выполнено, и в России впервые в истории появилось сразу два царя - Иван V и Петр I.
Иван V и Петр I. Коронационный альбом.
19 августа в честь коронации должен был пройти крестный ход в Донском монастыре. Царская семья воспользовалась этим и, свернув на проселочную дорогу, сбежала в Коломенское, а затем - в Воздвиженское. Вдовствующие царицы Наталья, Марфа, два царя, восемь царевен, включая регентшу-царевну Софью Алексеевну - все спасались от беспредела стрельцов.
Вскоре в резиденцию начали стекаться верные Романовым силы. Лидер стрельцов, князь Хованский с сыном Андреем, встревоженные происходящим, прискакали в Воздвиженское для передачи покаянной челобитной правительнице Софье, но были схвачены и казнены.
Софья Алексеевна объявила о сборе ополчения против стрельцов, решивших "извести" царей. Перепуганные бунтовщики отправляли регентше одну челобитную за другой, клялись в верности, обещали служить "не щадя живота".
В конце концов, Софья проявила милость, потребовав только выдачи зачинщиков бунта: все они были казнены. Стрелецкий бунт, свидетельницей которого была юная Марфа Апраксина, наконец, завершился.
В ноябре Софья Алексеевна с царем Иоанном V вернулись в Москву. Царица Наталья Кирилловна решила, что ей небезопасно ехать с Петром I в Белокаменную, и перебралась в село Преображенское. Марфа Апраксина могла ехать и с Милославскими, и с Нарышкиными - ей все были рады. Она выбрала Нарышкиных и поселилась в Преображенском.
Село Преображенское.
Софья Алексеевна правила семь лет, до сентября 1689 года, когда повзрослевший Петр I отстранил ее от власти, и жестоко подавил второй стрелецкий бунт.
Настала новая эпоха - петровская.
Царице Марфе в 1689 году исполнилось 25 лет, и с момента смерти супруга она носила траур. Пережив тяжелейшее потрясение во время Стрелецкого бунта, царица вполне благополучно жила в Преображенском, пользуясь огромным уважением Натальи Кирилловны Нарышкиной.
Марфа была еще вполне молода и красива, но о том, чтобы снова выйти замуж, она даже не помышляла.
Петр относился к "невестушке" по-доброму: он прекрасно помнил, как Марфа своей грудью закрывала его с сестрой Натальей от беснующихся стрельцов. Кроме того, государь понимал, что бездетность Марфы в коротком браке с Федором дала ему возможность занять трон.
Петр Алексеевич приблизил к себе братьев Марфы, особенно Федора Апраксина, ставшего одним из главных "птенцов гнезда Петрова", создателем Российского военно-морского флота.
В 1707 году царица Марфа Матвеевна переехала в Петербург, в собственный дворец на углу Адмиралтейской площади и Невской перспективы. Неподалеку находился дворец ее брата, генерал-адмирала Ф.М. Апраксина.
Марфа Матвеевна великолепно поняла дух новой эпохи. Она полностью поддержала европейские устремления Петра, при необходимости, участвовала в царских пирушках, позволяла царю над собой подшучивать.
Все это, надо полагать, было сложно для царицы, ведь она была глубоко религиозной женщиной. Из-за траура, который Марфа Матвеевна носила, юные фрейлины прозвали ее "черницей".
Царица Марфа.
В политической жизни страны, а также в придворных кознях, заговорах и интригах Апраксина участия не принимала.
Государь назначил вдовствующей царице полное государственное содержание, и, в целом, относился к ней весьма уважительно.
В декабре 1715 года Петр Алексеевич занемог. Царица Марфа, собрав у знакомых знахарок лучших трав и кореньев, отправилась "спасать государя". Петр, и правда, быстро пошел на поправку, а вот Марфа, слегла.
Узнав о болезни царицы, Петр лично приехал проведать ее, привез своих лучших докторов. Доктора выяснили, что причиной недомогания царицы являлось отравление маринованными грибами. Казалось бы, пустяк, но состояние женщины стремительно ухудшалось.
31 декабря 1715 года Марфа Матвеевна умерла в возрасте 51 года. С момента смерти своего мужа и до последнего вздоха царица носила траур.
После смерти Марфы Матвеевны произошла удивительная история, которая вполне демонстрирует пытливый, но, мягко говоря, странный, характер Петра I.
Государь, по выражению князя Петра Долгорукова, "захотел узнать правду об этом кратком браке". По видимости, Петра занимали слухи о том, что его старший брат так и не смог консумировать второй брак.
Ну, да Марфе Матвеевне все эти манипуляции Петра были уже безразличны: мертвые сраму не имут.
Зато государь распорядился похоронить царицу в Петропавловском соборе в соответствии со старыми религиозными обрядами, которых придерживалась Марфа при жизни. В результате вдовая царица-"черница" стала последним представителем дома Романовых, которую погребли с традиционными для Руси причитаниями по усопшему.
Так сложилась жизнь русской царицы, которая потеряла супруга через два месяца после брака, чтобы хранить ему верность до конца своих дней.
с) Василий Гавриленко (Грусть)
Дорогие читатели, если вам нравятся мои статьи, подпишитесь, пожалуйста на мой Телеграм "Женщины в истории", там немало новых текстов: https://t.me/istoriazhen
"Ехай в Московию, откуда явилась!" - прошипела старуха-литовка, с ненавистью глядя на Елену. Молодая княгиня остановилась напротив гневливой бабки и, ласково улыбаясь, протянула ей монету. Старуха денежку взяла костлявой рукой, но тут же плюнула вслед благотворительнице.
Полотно художника Петра Топольского.
Елена шла к церкви твердым шагом, но внутри у нее все сжималось от боли. Нищая старуха, настропаленная против русской княгини знатью, и не знала, что Елена не может "ехать в Московию", ведь ее не пускают. А здесь, в Литве, она - ненужная невеста..
19 мая 1476 года во граде Москве били во все колокола. Софья Палеолог, законная супруга Государя и великого князя всея Руси Ивана III Васильевича, подарила своему венценосному супругу прелестное дитя. Несмотря на то, что это была девочка, радовался люд московский, христосовался, хотя Пасха не так давно прошла - в тот год великий праздник был 23 апреля.
Радость да звон колокольный не случайными были - три предыдущих ребенка Софии и Ивана умерли во младенчестве. Тревожно было родителям и на этот раз. Если обыкновенно детей в Московском государстве крестили на сороковой день, то по приказу царя новорожденную окрестили на третий - если уж помрет, то с христианским именем. Назвали девочку Еленой.
Княжна росла в богатых хоромах, которые отец выстроил для ее матери - заморской принцессы, прибывшей в ноябре 1472 года в Москву из далекой и загадочной Византии.
Еленушке довелось появиться на свет в неспокойные, тяжкие времена. В 1480 году, когда девочке исполнилось четыре года, на Москву в очередной раз напали татары - хан Ахмат пожаловал за данью. Софья с детьми, коих к тому времени у княжеской четы было уже трое, отправились в Дмитров, а затем - на Белоозеро (ныне - г. Белозерск, Вологодская область). В случае, если бы Ахмат захватил Москву, князь Иван приказал жене бежать дальше, к северным морям.
Однако Ахмат так и не решился на генеральное сражение: постоял четыре дня напротив русской рати на берегу реки Угры, да и удалился восвояси, так и не решившись на генеральное сражение. Татаро-монгольское иго на Руси окончательно завершилось.
Зимой Софья с детьми воротилась в Москву.
Фёдор Бронников "Встреча царевны Софьи Палеолог".
В 1493 году Елене исполнилось семнадцать лет. Будучи плодом любви русского князя и византийской царевны, княжна отличалась отменной красотою. Иван III давно поговаривал о том, что "засиделась Ленушка в девках", однако, занятый войной с литовцами, откладывал поиск жениха. Как выяснилось, не напрасно.
В 1494 году так называемая "Странная война", продолжавшаяся семь лет с 1487 года, наконец-то завершилась. "Странной" историки назвали этот конфликт, потому что литовцы и русские сражались, не объявляя другу другу войны.
Выходит, войны как бы и не было, однако, мирный договор был заключен, и частью этого договора стало сватовство 33-летнего великого князя литовского Александра Ягеллончика к княжне московской Елене Ивановне.
Ян Матейко "Александр Ягеллончик".
Для Ягеллончика это был очень важный брак: литовскому князю, потерпевшему ряд тяжелых поражений и непопулярному в народе, был необходим мир с Москвой, кроме того, Александр надеялся, что московский владыка, став его тестем, вернет Литве часть утраченных в ходе войны земель. Иван III Васильевич, со своей стороны, породнившись с Ягеллончиком, рассчитывал предотвратить уничтожение в Литве православной митрополии.
При подготовке брака Елены и князя Александра вопросу веры уделялось огромное внимание. Иван Васильевич изъявлял желание, чтобы молодых обвенчал митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси Макарий I. Католик Ягеллончик от этого наотрез отказался. Более того, Александр настаивал, чтобы Елена перешла в католичество. Для переговоров по этому вопросу в Москву был отправлен писарь Великого княжества Литовского Адам Якубович.
В конце концов, стороны сошлись на том, что обряд венчания будет произведен католическим и православным иерархами. Иван III распорядился собирать в Литву невесту, которая ни разу в глаза жениха не видела.
В январе 1495 года 19-летняя Елена со многочисленной свитой выехала из Белокаменной. Отец дал за дочерью невероятное приданное: свадебный поезд невесты растянулся на сотни метров. Вот всего лишь отрывок из огромной "росписи" приданного:
"20 сороков соболей да 20000 белки, да 2000 горностаев; «шелковые рухляди», «бархаты венедицкие», «бархаты бурские», камку, тафту, «розные шелки», драгоценности, среди которых «чепь золота», «запанка золота с яхонты и с лальски зерны новгородскими".
Князь Иван не поскупился, отправил на Запад дары русские, все в надежде на то, что с его дочерью будет соответствующее обращение.
Александр Ягеллончик встретил невесту в Вильно, и был поражен красотою невесты. Ну, и свадебный поезд с дарами, конечно же, произвели на князя огромное впечатление.
А вот литовская католическая знать, состоявшая по большей части в оппозиции к Александру, относилась к московской княжне враждебно. Над Еленой насмехались, называли "ненужной невестой", намекая на то, что с Московским государством Литве нельзя иметь никаких дел.
Н. Дмитриев-Оренбургский "Великий князь литовский Александр встречает невесту свою Елену, дочь Иоанна III в Вильне".
Тем не менее, бракосочетание прошло 15 февраля 1495 года в костеле святого Станислава в Вильно. Венчали молодых виленский епископ Войтех Табор и прибывший вместе с Еленой русский священник Фома.
Александр Ягеллончик в ходе венчания пообещал не неволить Елену к переходу в католическую веру, сохранив за ней "греческий закон", то есть, веру православную. Таким образом, Елена становилась Великой княгиней Литовской православного вероисповедания, что позволяло ей стать заступницей всех единоверцев в княжестве.
Взяв московскую княжну в жены, великий князь сразу же принялся отправлять письма в Москву к тестю с просьбой вернуть часть земель. Иван III отвечал уклончиво, и вскоре стало понятно, что ничего возвращать он не будет - да и не было такой договоренности.
Александр, однако, был крайне недоволен и лишил молодую жену владений, которые положены были великим княгиням литовским.
Елена, впрочем, отнеслась к этому более чем спокойно. Молодая московская княжна проявила при литовском, негативно настроенном к ней, дворе, завидную выдержку, такт и ум. На собственные средства она приобретала имения, оказывала поддержку православном монастырям и церквям.
В те времена литовские католики всячески пытались провести унию, то есть, православные должны были стать католиками. Православное меньшинство всячески этому сопротивлялось.
Католический епископ Войтех Табор лично посещал Елену Московскую дабы убедить ее отказаться от православной веры, стать сторонницей унии. Великая княгиня отвечала уклончиво, говорила, что отец не велит, а ослушаться его она не может.
Папа римский Александр VI, известный в миру как Родриго Борджиа и подозреваемый в противозаконной связи с родной дочерью Лукрецией, был главным гонителем Елены в Европе. Понтифик требовал от Александра Ягеллончика заставить супругу принять унию, ежели же она откажется, развестись с нею, лишить всего имущества и предать церковному суду.
Великий князь литовский, очень привязавшийся к молодой жене, отверг требования Борджиа.
Александр Ягеллончик и Елена Московская.
Для Александра ситуация была по-настоящему тяжелой. На великого князя давили все - знать, духовенство, папа римский. Литовский правитель на все требования отвечал уклончиво, старался защитить жену от нападок.
При дворе больше всего страданий Елене причиняла свекровь, королева Польши Елизавета Габсбург, ярая католичка:
«Мать Александра, королева Елизавета, игнорировала Елену, но вместе с тем понуждала ее перейти в католичество» - Э. Гудавичус.
Елизавета Габсбург.
В 1500 году ряд литовских православных феодалов, недовольных давлением на Елену Ивановну, а также своим собственным положением в княжестве, перешли на московскую службу. Это стало поводом для очередной русско-литовской войны.
Война ожидаемо ухудшила и без того тяжелое положение московской княжны в Литве. Раздавались даже призывы о расправе над великой княгиней, но неизменной защитой для Елены становился ее супруг Александр Ягеллончик.
Война для Литвы складывалась плохо, а насаждение унии, и вовсе, полностью провалилось. Проигрывая, литовцы внезапно увидели в Елене свое преимущество, ведь она могла участвовать в переговорах о мире. Великая княгиня, несмотря на все нанесенные ей обиды и притеснения, всячески содействовала делу мира, в письмах к отцу отстаивала интересы Литовского государства.
Вместе с тем, Елена сообщала о страхе, что после смерти мужа над нею могут учинить насилие.
Страх великой княгини был вполне понятен. В Литве она чувствовала себя заложницей. Помимо мужа, защитой для нее мог стать статус матери наследника престола, но вот беда, родить Елена никак не могла. Дважды она была беременна от Александра, и дважды произвела на свет мертворожденных детей.
19 августа 1506 года случилось то, чего так боялась Елена - ее супруг Александр Ягеллончик скончался в возрасте 45 лет. На смертном одре Великий князь составил завещание, в котором попросил своего преемника сохранить за Еленой ее владения, быть к ней добрым и держать под защитой.
Титулы Великого князя Литовского и короля Польши достались младшему брату Александра, Сигизмунду I.
Сигизмунд I.
Поначалу новый правитель относился к Елене вполне достойно. Сигизмунд даже надеялся использовать вдову для подавления мятежа видных литовских аристократов братьев Глинских, тяготевших к Москве.
После того, как брат Елены, новый Великий князь Московский и Государь всея Руси Василий III дал Глинским убежище в Москве, Сигизмунд полностью разочаровался во вдове своего брата.
Для 30-летней Елены настали мрачные времена. Фактически, она стала заложницей Сигизмунда I для давления на ее брата Василия.
У Елены стали одно за другим отбирать имения, опустошать ее земли. В Вильно молодая вдова чувствовала себя птицей в клетке, и постоянно боялась за свою жизнь.
После смерти мужа ее престиж в Литве упал, и местная знать прекратила с нею считаться, настраивала против Елены простой народ. Между тем, все без исключения иностранки - вдовы литовских монархов ранее покидали страну.
В 1511 году Елена решила последовать примеру своих предшественниц. Ей следовало попросить позволения у Сигизмунда, но женщина прекрасно знала, что государь не разрешит ей покинуть страну.
Тогда Елена решила в буквальном смысле сбежать. План был прост: великая княгиня под предлогом осмотра имений, отправлялась на границу с Русью, а там ее должен был ждать отряд русских ратников.
Василий III поручил исполнение плана князьям Петру Одоевскому и Семену Курбскому.
Увы, случилось предательство. Кто-то сообщил о готовящемся побеге Елены виленскому воеводе Николаю Радзивиллу, а тот сообщил королю. Сигизмунд поручил немедля арестовать Елену.
Арест был постыдным. Великая княгиня молилась в православном храме, когда туда вошли воеводы Сигизмунда. Женщину "взяли за рукава" и вывели их храма, хотя согласно древним обычаям в церкви человек неприкосновенен.
Василию III, разозленному непочтительным обращением с сестрой, Сигизмунд написал, что великую княгиню никто не арестовывал, а ее лишь "убрали" от границы, так как там небезопасно. Василия такой ответ не удовлетворил, в результате чего началась очередная русско-литовская война.
С. Иванов "Поход москвичей против литовцев", 1903 год.
Елену по приказу Сигизмунда отправили в Браслав. Страдания и бесконечный, навязчивый страх, преследовавший женщину после кончины ее супруга, надломили великую княгиню. 20 января 1513 года Елена Ивановна скончалась. Ей было всего-навсего 36 лет.
Огромные владения великой княгини отошли королеве Барбаре Запольи. Сигизмунд I равнодушно отреагировал на известие о смерти той, которую его брат перед смертью завещал беречь. В письме краковскому епископу король заявил, что смерть Елены стала "избавлением от многих забот".
Тем не менее, Сигизмунд позволил похоронить московскую княжну в православном Пречистенском соборе Вильно.
Так сложилась судьба женщины, русской княжны, которая во враждебной обстановке отстаивала свое право исповедовать веру предков, быть самой собой.
(с) Василий Гавриленко (Грусть)
Дорогие читатели, если вам нравятся мои статьи, подпишитесь, пожалуйста на мой Телеграм "Женщины в истории", там немало новых текстов: https://t.me/istoriazhen
Аринка рыдала навзрыд: свёкор хотел большего. Его взгляды, намеки, ухмылки преследовали бедняжку повсюду. Теперь Аринке стало ясно: Никифор Сидорович - снохач. Глотая слезы, бедняжка повторяла это липкое, холодное как жаба, слово: "Он снохач, снохач".
Близилась ночь, а мужа на полатях больше не было - сослал отец 13-летнего Потапа...
Художник Н. Богданов-Бельский.
15-летняя крестьянка Аринка Матфеева из села Маминское Екатеринбургского уезда Пермской губернии не знала, радоваться ей или печалиться. Батюшка нашел ей жениха из соседнего села Кисловское, и, с одной стороны, заманчиво было обзавестись собственной семьей, а с другой, женишок был больно молод - всего 13 годков. Аринка видела суженого всего один раз, и Потап, - так звали парня, - показался ей совсем мальчишкой, еще младше своих лет.
В родительском доме Аринке жилось худо: у отца и матери было семеро детей мал-мала-меньше, пропитание добывали тяжким трудом, и все равно не хватало: иной раз в доме даже тюри не было. Дети работали с ранних лет, а Аринке, как старшей, приходилось гнуть спину больше других.
Проплакав всю ночь из-за малого возраста жениха, Аринка смирилась. Впрочем, ее согласия никто и спрашивать не собирался: батюшка сказал жениться, - и баста!
"Жалко тебя отпускать, Аринка, - сказал. - Работница ты хорошая, но да пора тебе на мужнины харчи".
Летом 1842 года сыграли свадьбу в селе Кисловское, после чего родня Аринки уехала восвояси, а девочка осталась в родительском доме своего юного супруга.
Дом семьи Ялуниных был не чета матфеевской избушке, накрытой соломой. Большой дом, с покатой крышей, покрытой осиновыми дощечками, с резными ставнями на окнах, с просторными сенями и клетью. Одни полати между стеной избы и русской печью были такими огромными, что Аринке чудилось, будто только они больше всего домишки ее отца и матери. В подклете - просторном, холодном - хранились съестные припасы. Соленья, варенья, сало - Аринка отродясь столько еды не видела.
В.М. Максимов "Крестьянская изба", 1869 год.
Но девочка быстро поняла, что у Ялуниных, несмотря на изобильный подклет да полный амбар - не разжиреешь. Ели скудно, но не от бедности, как Матфеевы, а от скупердяйства. Скупердяйства хозяина дома, Никифора Сидоровича Ялунина.
Никифору Сидоровичу было за пятьдесят. Это был крупный мужчина с окладистой бородой да черными очами, грозно смотрящими на домочадцев из-под вечно нахмуренных бровей. Ох и боялась бедная Арина грозного свекра!
А трудиться у Ялуниных приходилось не меньше, чем у родителей. Причем, - Аринка сразу заметила, - ее Никифор Сидорович нагружал работой несравнимо больше, чем жену старшего сына, 20-летнюю Степаниду. Муж Степаниды давно был забрит в солдаты, но девица не бедствовала. И наряды у нее были, и пряники печатные порой ела да хвасталась.
Арина, которой и хлеба не всегда доставалось, завидовала, расспрашивала Степаниду: откуда такой почет? Та улыбалась загадочно, но ничего не говорила.
Вскоре Арина узнала, откуда пряники да наряды. Отправила ее свекровь в амбар за грузом для бочки с капустой, и вот там, на мешках с зерном и увидала крестьянская дочь, как Степанида заслужила у свёкра такое ласковое отношение.
В.Е. Маковский «Свёкор», 1888 год.
Перепуганная Арина возвратилась в дом, в глаза свекрови не смотрит, лицо горит стыдливым огнем.
"Увидала чего в анбаре? - усмехнулась свекровь. - Не пужайся. Пусть их помилуются, дело молодое".
Никифор Сидорович, и правда, выглядел гораздо моложе своей жены: та была сухая, сморщенная, совсем старуха.
С того случая в амбаре Арина стала все чаще замечать на себе взгляд свёкра. Тяжелый взгляд, но, вместе с тем, мелькало в нем как будто и что-то ласковое. И вот эта ласковость и пугала Арину.
В 1843 году Никифор Сидорович отослал Арининого мужа в город, где тому предстояло стать учеником приказчика мясной лавки. Потап юной женой практически не интересовался и относился к ней, как к батрачке родителей. Тем не менее, Арина сильно убивалась, плакала, когда Потапа провожали. Свекор смотрел на страдания невестки с ухмылкой, соломинку жевал.
Полотно И.С. Куликова.
Спровадили Потапа, а как настала ночь, Никифор Сидорович забрался к Арине на полати.
"Сдайся, невестушка, - прошептал. - Гостинцев дам получше, чем Степаниде".
Арина голой пяткой взбрыкнула, вырвалась, с полатей соскочила. Глотая слезы, выпалила негромко, чтобы не разбудить никого:
"Закричу, Никифор Сидорович! Как есть закричу!".
Свекор - страшный, огромный, на медведя похожий с горящими глазами, - отступил, проворчав:
"Ну, погодь же ты у меня. Я тебе устрою жисть!".
И устроил. Работы у Арины стало намного больше, а еды - гораздо меньше. И свекровь, до того приветливая, вдруг словно с цепи сорвалась: кричит на невестку, понукает, один раз волосы драть кинулась. Свекор тоже не отстает, - нет-нет, да и поколотит бедняжку - нечего задарма чужой хлеб есть.
Арина чужой хлеб есть не захотела, и, улучив момент, сбежала к родителям. А там... Отец с порога кнут схватил, кричит:
"Убирайся к законному мужу, чтобы глаза мои тебя не видели! Ишь, чего удумала!".
В иллюстративных целях.
Пришлось Арине возвращаться к свекру. Вскоре стала она носить сарафаны дорогие, пряники есть, бруснику моченую, сахарок. Свекор то волком смотрел, да вдруг подобрел, улыбается, мимо пройдет, погладит, приголубит. И свекровь подобрела враз - работой не нагружает, щей наливает погуще.
Одно худо: на улице дразнить Арину стали. Парни молодые обидные песни пели, бабы "утехой снохача" обзывали.
В 1844 году Арина родила девочку, из-за чего на семью Ялуниных обратил внимание священник Петропавловской церкви села Кисловского, сообщивший властям следующее:
"...Дошло до сведения нашего, что крестьянина Потапа Никифорова Ялунина жена Ирина Матфеева занимается предосудительной прелюбодейной связью с свекором своим Никофором Ялуниным, от которой и принесла младенца женского полу, чрез что и соблазняет людей нашего прихода".
Таким образом, в глазах священника виновной в снохачестве оказалась Арина, а Никифор Сидорович вроде как был не при делах.
До волостного суда дело о снохаче Ялунине и его красавице-молодице так и не дошло. Судьбу Арины и Никифора Сидоровича решили на сельском сходе. Крестьяне потребовали, чтобы снохач "выделил" сына со снохой - то есть, купил либо построил им отдельную избу.
Ялунин согласился, но дочку от Арины он отдать отказался, оставил в своей семье.
В 1847 году из города вернулся повзрослевший, возмужавший Потап. Арина со страхом ждала возвращения мужа: боялась, что тот либо устроит ей "вывод", либо отца на вилы посадит.
К счастью, ничего этого не случилось. Потап в городе общался с молодыми разночинцами и смотрел теперь на крестьянскую жизнь совершенно иначе. Своей молодой жене, оказавшейся игрушкой в руках отца, Потап сочувствовал.
Семейная жизнь Арины в новой избе оказалась вполне благополучной. Муж не попрекал супругу прошлым, не бил. Вскоре у Ялуниных родился сын, затем - дочь.
И.С. Куликов «Семья лесника», 1909 год.
В 1850 году внезапно скончался Никифор Сидорович, и Потап согласился забрать в свою семью дочь жены и своего отца.
Сведения о семье Ялуниных содержатся в материалах знаменитого "Этнографического бюро" русского фабриканта и мецената князя В.Н. Тенишева. К сожалению, мы не знаем, что произошло с Ариной, ее мужем и детьми впоследствии. Хочется верить, что все у них сложилось хорошо. Насколько это вообще было возможно в тех исторических реалиях...
Дорогие мои читатели! Моя книга о русских женщинах в истории вышла благодаря вам! Сердечное вам спасибо! В честь приближающегося праздника 8 Марта на Вайлдберрис большая скидка на мою книгу!
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.