Напившись, Ларс отыскал глазами зеркало. Подкрутил усы, расчесал рыжие волосы и поскреб щеткой бороду. Придирчиво вгляделся в отражение. Увы, но ржавая растительность на лице, вместе с расплывшимся носом, делали его похожим на спившегося трубадура, а не на известного в воровских кругах афериста.

Приведя себя в порядок, Ларс облачился в потертый дуплет. Дополнил образ высокими сапогами, приспустил торчащую из кармана посеребренную цепочку. В зеркале красовался то ли наемный охранник, то ли приказчик гильдии – тех и других в Тальграфе была тьма тьмущая. Необходимость в маскараде объяснялась важным делом, сулившим неплохой барыш.

…Ближе к полудню ветер сменился на южный, принеся со стороны доков запах водорослей и стылый дождь. Видимо, где-то в недрах Брюха, как еще называли район речных причалов за способность без остатка переваривать человеческие судьбы, какой-то чернокнижник решил поиграться со стихией.

Пожелав недоумку скорой встрече с имперскими мистиками, Ларс бродил под навесами стихийного рынка и бросал взгляды в сторону трактира, где подавали горячий грог. Увы, но из питейной не просматривалась калитка во вратах казарм Святого Мартина.

В обитель порядка шли за защитой и справедливостью. Наружу «Конура» – как ее прозвали горожане – выплевывала отряды стражников. В блестевших от влаги серых плащах, они отчего-то напоминали Ларсу злых ос, которых могло спровоцировать одно неосторожное слово.

Нервозность стражи объяснялась просто – война между соседями Кальфарской империи превратила расположенный на стыке трех государств Тальграф в эпицентр событий.

Город наводнили беженцы из воюющих государств. Не имея работы и крова, голодранцы сбивались в общины и подминали под себя окраины. На улицах то и дело вспыхивали схватки. Стражу никто не звал. Победители забирали трофеи, проигравшие – тела товарищей.

Город стал перевалочной базой для отрядов наемников, желающих поучаствовать в сваре соседей. Нарваться на клинок благородного или кого-либо из его свиты стало привычным делом. Преступления расследовались стражей туго из-за титулов обвиняемых и их скоротечного убытия на войну.

Неразбериха стала маяком для проходимцев всех мастей. А потом поползли слухи о ритуальных убийствах, почти в центре города. Очевидцы шептали про нечестивые алтари, которые душегубы сооружали из сожженных тел. Кто и зачем это делал – было неведомо. Но слухи про адептов чернокнижия ходили самые душераздирающие…

– Дядь, а дядь! – рядом с Ларсом возник чумазый малец. – А не найдется ли у вас пенни для больной матушки?..

– Пшел вон! – замахнулся Китобой. Пацана как ветром сдуло.

От криков продавцов закладывало уши; насыщенный влагой воздух пропитывал тяжелый запах рапсового масла; под башмаками хрустели гниющие объедки. Дождь мешал обзору, капюшоны скрывали угрюмые лица.

Ларс рискнул перебрался поближе к воротам. Из них должен был появиться курьер, который относил рапорты стражи в канцелярию Тальграфского университета, к мистикам.

Всего лишь нужно подделать одно из донесений. Плевое дело, хорошая плата – в Брюхе можно месяц кутить без продыху. Одно условие – курьер не должен ничего заподозрить и доставить рапорты без задержки.

Пришлось принять задаток и обязательства тонкой игры.

Аферам он научился еще в юности, когда бороздил моря на грузовой шхуне в составе театральной труппы. Тогда все казалось простым и понятным, а счастье – легко достижимым. Обман приносил деньги, простакам доставались шишки и уроки, которые они все равно не могли усвоить…

Внезапно Ларс узнал мальчишку-курьера. Школяр крепко сжимал плоскую кожаную сумку и держал курс в сторону Тальграфского университета. Надвинул на глаза промокшую шляпу, Китобой пристроился у него в фарватере.

Вопреки скверной погоде, кровь бурлила в жилах – первый акт пьесы шел как по маслу. Ларс часто именовал аферы «пьесами», их невольных участников – актерами, а самого себя скромно определял в драматурги, не гнушаясь отыгрывать и главные роли.

Курьер свернул в переулок – Ларс подал знак. Юношу окликнула миловидная женщина в кокетливой шляпке, отороченной мехом накидке и червонной юбке. Несмотря на слегка потрепанный облик, женщина обладала манерами и статью. Она напоминала бывшую леди, которую судьба загнала в такие жизненные условия, где ради выживания пришлось поступиться частью моральных принципов.

Расчет оправдался, парочка скрылась в доме напротив. Выждав положенное время, Ларс ворвался следом.

– С делами ужо к обеду расквитался, разрази меня гром! – рявкнул он на пороге. – Эк расхлябало же небеса! А ну-ка, жена, плесни стаканчик для сугрева!

Школяр попытался бежать через окно, но мешали спущенные штаны. Взревев белугой, Китобой кинулся наперерез. Удар вышел смачным – кулак врезался в подбородок с глухим хрустом, тело отлетело под стол, как сломанная марионетка.

Ларс стрельнул взглядом в сторону женщины. Подобный «удар плавником» он отрабатывал годами, согласно принципу – «бей и беги».

Но напарница равнодушно поправляла одежду. Ларс раздраженно хлопнул по столу.

– Лили, черт бы тебя побрал! Принеси чернила и перья, которые сказывал купить.

– Получишь тогда, как молодого императора увижу, – хрипло отозвалась Лили, в миг разрушив образ бедствующей леди.

– Жадная стерва, – пробормотал Китобой и швырнул на стол пару монет.

Деньги тут же исчезли в недрах декольте.

– На полке в шкатулке все найдешь, – глаза Лили умаслились. – А ты держишь себя в форме, Ларс. Приходи вечером в Оловянный Горшок – обещаю, только с тобой буду.

– Не откусывай больше, чем сможешь проглотить, – проворчал Китобой.

Переложив из кулака в карман свинцовый брусок, Ларс придвинул свечу и просмотрел донесения.

– Ага…

Развернув документ, он пробежался глазами по строкам, налету запоминая подчерк и стиль писаря. Приготовил чистый бланк с печатью, купленный у сержанта стражи, который любил подзаработать. Зачиркал пером. Без изменений переписал некий адрес лавки антиквара, по которому стража Конуры требовала провести проверку, затем продублировал номер распоряжения и подделал роспись.

Оставалось главное.

Строку:

«Антиквар подозревается в чернокнижие, требуется тщательная проверка мистиком высокого ранга».

Ларс переписал как:

«Антиквар торгует оккультными подделками, требуется практикант или студент для изъятия оных».

Расправив письмо, Ларс дал чернилам просохнуть и вернул корреспонденцию в надлежащий вид. Проще было бы уничтожить рапорт, но ему запретили. Видать, что-то задумали. Что там грозило школяру Ларса не интересовало – за достойную плату он сплясал бы с самим морским дьяволом.

Приближая эпилог, Ларс плеснул водой на лицо курьера.

– Вставай, парень! Обмишурился я – свояченицу за свою русалку принял, снасти дырявые. Иди своей дорогой.

Тот и бровью не пошевелил. Китобой ухватил парня за ухо, но остановился, заметив кровь. Рассечение оказалось несильным, но оклемается ли до вечера, вот в чем вопрос…

Ларс ощутил неприятный холодок в холке. Если университет не получит поддельный рапорт сегодня – труп Китобоя в лучшем случае всплывет где-нибудь в Брюхе… кверху брюхом.

Скрипнула дверь.
– Ты совсем рехнулся?! – отпрянула Лили, увидев кровь. – Ты не говорил про убийство!

– Живой он, дура! – Ларс сжал кулаки, чувствуя, как пот стекает по спине. – В обмороке. На руках Китобоя никогда не было невинной крови. Перевяжи потуже его дурную башку. Я сам отнесу эти чертовы письма.

***

…Университетский квартал Тальграфа состоял из комплекса аудиторий с огромными винтажными окнами, мужских и женских дортуаров, библиотек и архивов, квартир администрации и кучи других строений, о предназначении которых Китобой мог только догадывался.

Наступало время обеда, внутренние дворики пестрели от студенческих мантий.

Ларс почесал затылок. И где ему швартоваться?..

Внезапно его внимание привлек высокий сухощавый сеньор в длинном черном сюртуке с блестящими пуговицами. Простые кожаные штаны, удобные сапоги без излишеств – практичный образ дополняла шляпа с широкими полями и значком скарабея на тулье.

Высокий лоб, хищный нос с горбинкой и заостренные скулы выдавали в незнакомце бывшего лейтарского аристократа. Судя по отрешенному взгляду серо-голубых глаз – сеньор был полностью погруженным в свои мысли.

Мужчина шел в одиночестве, помахивая тростью.

Ларс не раздумывая двинулся на абордаж. Незнакомец показался ему беженцем из Лейтарии, которому повезло устроиться в университет. Обедневший дворянчик, бежавший от войны. Такой не станет болтать со стражей, даже если запомнит его усатую физиономию.

Поравнявшись с мужчиной, Ларс осознал, что обманулся в догадках – что случалось нечасто. Пуговицы на сюртуке оказались из настоящего серебра, лоб незнакомца пересекал глубокий шрам от ожога, а нос не единожды страдал в крепкой кулачной драке.

Ощущая себя карасем, нарвавшимся на щуку, Ларс тем не менее не отступил.

– Денечек выдался! Небеса прохудились – что парусина дешевая.

– Это вы мне? – переспросил сеньор с неуловимым лейтарским акцентом, хоть в чем-то подтверждая предположение Ларса.

– Дождливо, не находите?.. – Ларс ткнул пальцем в небо.

– А, вы про погоду, – наконец понял сеньор. Его зрачки внезапно расширились, будто пытаясь рассмотреть за пеленой дождя что-то недоступное человеческому глазу. – Мне нравится, когда дождливо. Вода смывает пепел.

Ларс не стал уточнять, какой пепел имеется ввиду. Он приподнял шляпу и с ходу представился именем одного стражника, которого знал.

– Сержант Девин Бойл, городская стража. Я спешу знаете ли…

– А торопится не надо, – взгляд сеньора сделался осмысленным. – Мистик Вир Талио, в настоящее время – магистр-практик.

– Подскажите, где у вас здесь канцелярия?.. Направьте, так сказать, ветер в мои паруса.

– Это туда, – показал магистр.

Откланявшись, Ларс рысцой проследовал у указанном направлении. Он не оглядывался, но шкурой чувствовал, как странный мистик буравит его спину взглядом.

За столами трудились клерки с черными пальцами. Китобой помахал сумкой.

– Рапорты из Конуры…, э-э-э, то есть из канцелярии городской стражи. Кто примет бумаги?

От него отмахнулись, как от мухи.

– Прямо по коридору, третья дверь налево.

Смахнув с лица пот, Ларс вломился куда было сказано.

– Документы от секретаря стражи! Заберете, наконец?!

Среди стеллажей в одиночестве трудилась симпатичная девица. Ее бровки съехались к переносице.

– Вы еще кто такой? А где…

– Сержант Девин Бойл. Ваш тупоголовый школяр… э-э-э… попал под лошадь. Живой, но слегка помятый. Меня отправили доставить документы до адресата. Будьте любезны, не тратьте мое время!

Девица потянулась к журналу учета, но Ларс резко хлопнул ладонью по столу:

– Некогда! – и добавил. – Мне в патруль через час!

Подействовало. Девица быстро перебрала письма, сверилась с формуляром, заверила росписью какой-то корешок и вручила тот Ларсу. Китобой выскочил из канцелярии вон, будто за ним гнался сам морской дьявол, едва не сбив в дверях какого-то школяра.

Дело сделано – поддельный рапорт доставлен, на проверку антикварной лавки отправят какого-нибудь недотепу. Остальное Ларса уже не заботило.

***

Анны думала о пострадавшем, когда ее вновь отвлекли. Белобрысый школяр обвел взглядом пустой кабинет и игриво подмигнул.

Анна потупила взгляд.

– Стефан, я занята! Зайди позже…

Он подскочил к Анне, усадил прямо на стол и расцеловал щеки и губы.

Документы разлетелись по комнате будто сухие осенние листья.

– Блаженный? – пискнула Анна. – Я работаю!

– Гулять пойдешь вечером? – спросил Стефан. – Пара лекций и я свободен как ветер в поле.

– Погоду видел? Вот еще!

– Отец денег прислал. Купим белого вина, козьего сыра и…, – он хитро прищурился. – Настоящий ананас!

Анна задумалась, огляделась с сомнением.

– Работы полно. Да и вечером еще холоднее будет…

Юноша жестом фокусника выудил из кармана связку ключей.

– От флигеля профессора Альриха. Он в экспедиции… и очень просил приглядеть за библиотекой, – Стефан понизил тон. – Видела бы ты, Анна, какой там огромный камин! А ковры! А диваны! Развалишься на таком у огня, вино откупоришь, ноги в ковровый ворс окунешь – благодать охватывает, настоящим герцогом себя ощущаешь. Всю ночь можно просидеть!

– Врешь как дышишь! – засмеялась Анна. – И что мы там будем делать всю ночь-то?.. Наскучит, небось.

Стефан молча схватил ближайший листок, оторвал половину и принялся водить пером. Когда Анна догадалась – прыснула и залилась краской.

– Убери это, наглец! Х-м… камин и вино, говоришь?

– Не забудь! – расправив плечи, школяр вышел вон, не забыв сунуть в карман скабрезный рисунок.

Анна собрала разбросанные документы. В руки попал порванный Стефаном листок – рапорт с адресом антикварной лавки. Но, что требовалось людям Дрейкфорда – осталось загадкой. Именно нижняя половина листа оказалась оторвана.

Чертов Стефан! И что там было?..

Анна решила перестраховаться. Положив перед собой чистый бланк, девушка настрочила внутренний приказ о проверке мастерской антиквара. Указала сегодняшнюю дату – успеют, до вечера еще далеко.

Дойдя до графы с именем проверяющего, девушка решительно вписала имя мистика, заходившего недавно по личному вопросу.

Магистр-практик Вир Талио.

Если там что-то серьезное – этот странный лейтарец быстро разберется. Если потратит вечер в пустую, можно похлопать ресницами и сослаться на досадную ошибку.

Всегда срабатывало.

Анна мимоходом попыталась вспомнить, зачем к ней сегодня заходил сеньор Талио. Ах да, просил сделать запрос в канцелярию стражи об одном наемнике по имени Крешник, получившим кличку «Капеллан» во время службы в имперской гвардии.

Вспомнив глаза лейтарца во время просьбы, девушка поежилась. Чтобы там не натворил этот наемник, дорогу мистику он перешел зря.

– Я от сержанта, – пояснил Вир. – Который Бойл. Не томись.

Небритая харя просветлела.

– Наверху, с Лили. Пятый номер.

Вир поднимался, и впереди него по ступеням ползла его же тень – сгорбленная, будто под непомерной ношей. Безмолвные крики выдавливали виски изнутри. Пальцы в перчатке до хруста сжимали набалдашник трости. Серп, примеряясь, вспарывал воздух. Его острие подрагивало.

За нужной дверью – мужские голоса. Натянуты, будто тетива перед выстрелом.

Вир покрутил запястьем, разгоняя кровь.

– Рапорт… отнес в канцелярию. К мистикам! Подделал, как просила баба эта – клянусь морским дьяволом! – первый растерянный, принадлежал Китобою.

– Прислали не того, – скрипел второй голос, будто стекло толкли в ступке. – Криворукий дурак. – И тут тембр неожиданно изменился, став на полтона выше и ядовитее, хотя исходил из той же груди. – Дьявола к ночи помянуть – дурная примета. Безбожник. Тебя надо… очистить.

– Я отдам – все, и сверху!

Вир положил руку на дверь, но вдруг замер.

– Спуск в тюрьму оказался походом в чистилище. Там души вопят, – голос вновь огрубел. – Уходили через катакомбы, по пояс в дерьме. Я устал… – и опять потек патокой. – Антиквар сказал – чтобы понять знаки на руке, мне нужно излиться. Пора начинать, – он вдруг забормотал что-то, похожее на молитву. – И не будет покоя... и не будет сна… и не будет лица…

Первый возразил, но поперхнулся.

Послышалась возня.

Услышав достаточно, Вир плечом рванул дверь.

Ларс Китобой едва доставал пола ногами. Его шею капканом удерживал лысый бугай. Шум не испугал его. Он лишь дернулся, как хищник треплет свою жертву, когда прервали расправу.

В следующий миг раскосые глаза бугая округлились. Не страх – растерянность. Отшвырнув обмякшее тело, он выхватил уродливое распятие, почти огрызок.

– Ты жив… – смятение уступило место чистому ужасу, смешанному с отвращением. – Ты не должен быть жив! Горишь же… до сих пор горишь!

Он шагнул вперед, будто хотел коснуться. Убедиться, что перед ним не призрак.

Вир угрожающе поднял серп.

Лысый будто беса узрел во плоти. Издав визжащий клекот, он отшатнулся к окну и рухнул вниз, во тьму. Брызги стекла и ошметки рамы полетели следом.

Что-то щелкнуло в сознании Вира. Сдвинулось с места, но не встало на свое. Лицо… знакомое до тошноты. И чуждое, будто кошмар. Этот осколок распятия… он был уверен, что видел его раньше.

На лестнице застучали каблуки сапог. Много. Дурак изрядно нашумел. У стены замерла шлюха в меховой накидке – она стояла здесь все время.

Пускай, не помешает.

Вир ухватил рыжего за волосы, рывком оголил шею. Тот открыл глаза, еще не зная, что делает это в последний раз.

Вир процедил.

– Узнаешь.

Китобой вгляделся в его лицо, увидел острую сталь. Неуверенно хихикнул, потом еще, громче и громче. Он смеялся навзрыд, тряс горлом, давился слюной.

И хохотал, как безумец.

Серп взметнулся, вдруг – визг! За спиной, женский, истошный. Вир обернулся – женщина стояла вполоборота, таращилась не на них – в зеркало. И кричала, пока не кончился воздух.

В зеркале – тоже Вир, но другой. Вцепился когтями в раму, высунулся – смотрел. В глазах алчность, нетерпение. Трепетал, ждал, когда упадет лезвие. Перерубит ниточку.

Вир – как держал – швырнул серп. Осколки зеркала разлетелись дождем, острие застряло в стене.

Отшвырнул слюнтяя. Схватился за голову.

– Не так, – прошептал. – Все не так.

Отер лицо, посмотрел на мокрые ладони, спросил:

– Ты кто?

Рыжий смог уловить суть вопроса.

– Никто. Мелкая вошь, – он отерся рукавом. – Ты чего?!

– Лысый с распятием – зачем?

– Я ошибся… то есть нет, – Ларс заморгал. – Он так считает.

– Кто? Антиквар?

– Да.

– Пойдешь со мной.

В дверь сунулось любопытное лицо – и мгновенно исчезло, получив тычок тростью.

– Следующий – лишится глаза, – Вир не крикнул, а прошипел так, что слова обожгли воздух. На лестнице мгновенно стало тихо. – Мы уходим.

p.s. Есть на author.today