Друзья, перед вами одна из самых причудливых акул в мире – австралийская бычья акула.

Несмотря на не слишком-то впечатляющую длину в 1,5 метра, рыба эта исключительно прожорлива и опасна.

Такой ротище позволяет ей есть абсолютно всё: рыба и головоногие моллюски режутся на флажки передними, острыми как бритва, зубами, а твёрдая добыча, типа крабов, иглокожих и раковинных моллюсков, крошится в труху задними большими и плоскими зубищами. Мимо подводной бычары не проскользнёт никто, ведь обоняние у неё будь здоров – вы только посмотрите на этот нос!

В отличие от большинства акул, которым для дыхания необходимо двигаться с приоткрытой пастью, эти чудачки способны одновременно дышать и есть. Закачивая воду через первые, более крупные, жаберные щели, они выпускают её через остальные 4 пары жаберных щелей, Прокачивая воду через жабры, они обеспечивают себя кислородом. Поэтому акулы этого вида могут длительное время оставаться неподвижными на дне. Ну если надо спрятаться или кого подкараулить.

А ещё, чтобы пообщаться со своими. Удивительно, но взрослые акулы этого вида социально активны. Они собираются на песчаном дне подводных пещер для совместного отдыха, проводя вместе довольно много времени. Причём группы формируются с учётом размера, пола и возраста: общаться австралийские бычьи акулы предпочитают с ровней.

А молодые акулы способны засасывать жертву, закопавшуюся в песок, при этом песок высыпается обратно через жаберные щели. Если вам мало впечатлений от ротика, носика и жаберно-дыхательных навыков, то у акулы для вас есть ещё пара сюрпризов. Ну для начала, она ядовита! Яд, содержащийся в шипах спинных плавников, бычья акула использует для самозащиты. Всегда ведь найдётся хищник побольше. Токсин этот слабо изучен, но, по мнению ряда исследователей, имеет парализующий эффект и к смерти не приводит – только даёт время, чтобы успеть смотать удочки.

В вопросах размножения австралийские бычьи акулы тоже соригинальничали. Никакого живорождения, только яйца, причём очень странные. Вы только посмотрите на их форму!

После откладывания яйца самка берёт его в рот и несёт к подходящему месту — обычно это расщелина в скале, густые заросли водорослей или просто нагромождение камней на дне. Затем акула буквально ввинчивает или заклинивает яйцо в укрытие. Спиральная форма помогает капсуле надёжно застрять в щели, и хищнику сложно вытащить такое «закрученное» яйцо. И это важно, потому что созревает яйцо почти целый год, прежде чем из него выйдет акулья мелочь.

Самка прячет эти яйца на небольшой глубине в расщелинах рифов или между камнями. Но как бы она не старалась, часть яиц всё равно будет съедена, причём близкими родственниками. Вот тут, например, шлемовидная бычья акула лакомится яйцом австралийской бычьей акулы. Плохо спрятала мать, стало быть.

Но учитывая, что яиц самка производит каждый год от 12 до 16 штук, а живут эти акулы до 30 лет, то даже потеря большей части кладки никак не сказывается на численности вида. На сегодняшний день ему ровным счётом ничего не угрожает, и я очень надеюсь, что так и останется в дальнейшем.

Приглашаю вас также на свой канал Записки учителя биологии – там ещё больше интересного о живой природе.

Легенда о Рэмбо началась с такой мелочи, что могла бы уместиться на обертке от конфеты Fantales*.

«Кто я? Я родился в Пиллиге в 2018-м. Рано потерял родителей и стал изгоем. С тех пор значусь в списке «Самых разыскиваемых в Австралии». Несмотря на вознаграждения за моё поимку и множество попыток меня поймать, отравить, застрелить или выследить, я до сих пор на свободе. Ответ: я — Рэмбо, самый неуловимый лис в мире».

Друзья, перевёл пост из рубрики «Сегодня я узнал», который победил в голосовании. Надеюсь вам понравится. Приятного чтения!

Это было в 2019-м — когда Уэйн Спэрроу ещё мог шутить. Тогда этот операционный менеджер еще мог позволить себе толику иронии в еженедельном отчете для команды Австралийского фонда охраны дикой природы (AWC). Тогда казалось немыслимым, сумасбродным предположение, что многомиллионный план по возвращению исчезающих видов в Национальный парк Пиллига может сорваться из-за одного-единственного лиса.

Но сегодня, мчась по пустынным дорогам Пиллиги, вздымая за собой шлейф красной пыли, мимо мелькающих стай эму и кенгуру, Спэрроу лишь кривится. «Если это и не самая великая или долгая охота на лиса в истории, то уж точно одна из самых невозможных, — говорит он. — Вы только посмотрите на эти заросли. Лис может быть в десяти метрах от нас, а мы его и не заметим. Но будьте покойны, он-то нас видит как на ладони».

Этот лис — Рэмбо. И, как Спэрроу будет повторять мне не раз: «Он не обычный лис».

Четыре года Рэмбо водит за нос Спэрроу, Фонд, Службу национальных парков и дикой природы Нового Южного Уэльса и целую армию охотников, трапперов, следопытов, рейнджеров и ученых в этой далеко не веселой погоне. Прямо сейчас тщательно огороженный заповедник «Спасая наши виды» площадью 5800 гектаров должен был бы кишеть жизнью: большими билби, кистехвостыми беттонгами, бандикутами Шарк-Бэй... Некоторые из этих видов не ступали на эту землю целое столетие. И не ступят, пока этот лис разгуливает на свободе за оградой.

И все же: 108 000 «камеро-ночей» фотоловушек, 41 ночная вылазка со стрелками и 465 часов в засадах, более 2865 отравленных приманок, 25 дней работы ищеек, 21 ночь дежурства тепловизионных дронов, полдня работы снайперов с вертолета, 97 инфракрасных камер, снимающих по 40 часов в неделю, плюс, по самым скромным подсчетам Спэрроу, почти 4500 человеко-часов, потраченных им и его командой, — а Рэмбо все еще там.

Заросли Пиллиги — это, пожалуй, квинтэссенция австралийской глуши. Раскинувшиеся между Наррабри и Кунабарабраном, они бесплодны, как пустыня, и в то же время остаются крупнейшим диким лесом страны к западу от Большого Водораздельного хребта. Когда британский исследователь Джон Оксли прошел здесь в 1818-м, он увидел «безрадостные... убогие... пустынные дебри». Местное племя Камиларои видело в этом же месте миллион акров дикого леса, полных эвкалиптов и железных деревьев, цветущие долины и коварные зыбучие пески, кишащие жизнью.

Дорога к заповеднику разбита и раскисла от шквалистых ливней, что пришли следом за мной. По обе стороны непроходимой стеной заросло болотным дубом, давшим имя этой местности. Но вот я замечаю рыжую вспышку: маленький лис, уши торчком. Он ныряет в деревья, но тут же оборачивается, чтобы смерить меня взглядом. Моя белая машина становится цвета охры, пока я ползу по грязи к лагерю Швагерс-Бор, последнему приюту лесорубов, которые 150 лет кромсали здешние кипарисы на паркет для австралийских домов. Лесозаготовки прекратились в 2000-м, но земля так и осталась покрыта шрамами.

Высокий, как скипидарное дерево, и коричневый, как его кора, Уэйн Спэрроу кажется неотъемлемой частью этого пейзажа. Будто он здесь вырос. По правде говоря, до того, как стать менеджером AWC в 2017-м, Спэрроу исколесил всю Австралию, работая рейнджером, батраком и пожарным. В свои 39 он видел достаточно, чтобы не удивляться причудам и уловкам природы. «Буш (термином буш в Австралии называют почти любую малонаселённую местность) у меня в крови, — улыбается он. — Я люблю животных, тишину, простоту».

Спэрроу не суеверен, хотя, казалось бы, имеет на то полное право. За шесть месяцев до его рождения Уэйн Спэрроу-старший погиб на тракторе в семейном миндальном саду. «Мама говорит, я — его точная копия, — тихо произносит он. — Хоть я его и не знал, я всегда чувствую его присутствие». Он смотрит на горизонт, где гора Капутар пронзает иссиня-багровое небо, а по кустам носятся птенцы эму. «Особенно здесь».

Увы, после четырех лет унизительных поражений от Рэмбо, Спэрроу начинает терять сон. Не он ли сам, дав врагу это имя в отчете и невольно выказав ему уважение, распахнул ворота для его позорной славы? «Если честно, это бьет по рукам, — признается он. — Этого лиса видели всего дважды за четыре года, и в те редкие моменты, когда он попадает на камеру, он смотрит прямо в объектив, будто дразня: «Поймай меня, если сможешь».

Прямо сейчас, пока вы это читаете, в среднем на квадратный километр вашего района шныряет до 10 лис. Возможно, больше. В каком бы пригороде вы ни жили, Vulpes vulpes (лисица обыкновенная) уже там. Живет и процветает, слоняется с неясными намерениями, наблюдая за вами и вашей семьей, пока растит свою. Днем они таятся в норах, в укромных лощинах, за дренажными трубами, под школьными вагончиками, в бурьяне парков и на бескрайних полях для гольфа. Но с наступлением сумерек они выходят, вспыхивая в темноте рыжими искрами.

Если вы — сентиментальный горожанин, вас, возможно, даже умиляет соседство со столь красивым и умным диким созданием. Может, вы даже чувствуете родство душ с этим очаровательным пришельцем, так ловко освоившим городские джунгли. Лисы резвятся на наших пляжах, воруют мячи с полей для гольфа и утаскивают обувь с заднего крыльца (у них необъяснимая страсть к коже). Они кутят на лужайках парламента Виктории и даже проносятся мимо резиденции премьер-министра в Киррибилли-Хаус.

Еще в 2014-м в Новом Южном Уэльсе было законно держать лису как домашнего питомца. Джон Коко в 80-х приютил лисенка из найденного другом осиротевшего выводка. «Элвин жил в доме, спал на коврике, сворачивался клубком в машине, — с ностальгией вспоминает Коко. — Однажды на Новый год он весь вечер просидел у девчонок на коленях, а они кормили его с рук рождественскими жуками. Прямо как римский император, вкушающий виноград!»

Но не поддавайтесь чарам «Бесподобного мистера Фокса».

«Рыжая лисица — худший вредитель из всех, что когда-либо ступали на австралийскую землю, — кипятится маммолог Тим Флэннери, «Австралиец года 2007» и первооткрыватель более 30 видов млекопитающих. — Лисы хуже кошек, хуже мышей и крыс, хуже даже кроликов. Они выкосили популяции валлаби, кволлов, бандикутов и билби, всех мелких и средних млекопитающих. Для меня в лисах нет абсолютно ничего хорошего».

И это так. В марте исследование... показало, что 1,7 миллиона австралийских лис ежегодно убивают около 367 миллионов млекопитающих и 111 миллионов птиц. И хотя это меньше половины того, что истребляют 6,6 миллиона одичавших кошек (да, ваш милый пухлый котик, возможно, главный серийный убийца страны), на счету этого дуэта 697 миллионов рептилий, 510 миллионов птиц и 1,435 миллиарда млекопитающих. Итог: 2,6 миллиарда живых существ, убитых кошками и лисами. Каждый год.

С тех самых пор, как первые рыжие лисы сошли на берег, началось катастрофическое вымирание местных млекопитающих весом от 35 граммов до 5,5 килограммов. В марте 2021-го правительство Австралии подтвердило страшные опасения: 34 эндемичных вида, вольно живших здесь до 1950 года, официально признаны вымершими. И хотя кошки, вероятно, были главной причиной, а пожары и расчистка земель сыграли свою роль, лисы всегда были где-то поблизости, в центре этого кровавого пира.

Теперь идет бой за тех, кто еще остался...

«Все животные — даже лисы — заслуживают уважения. Но этим коренным видам нужна наша помощь», — говорит Мел Холл... Малые пингвины, которых она защищает в Сиднее, до сих пор не оправились от лисьего набега в 2015-м. «Пингвины создают пару на всю жизнь, и та трагедия почти уничтожила колонию... Из всех опасностей, что им грозят — катера, скудеющие запасы рыбы, потепление воды, — лисы являются худшей».

Австралия — мировой лидер по темпам вымирания млекопитающих. «Катастрофический» показатель... Хотя с 2014 года правительство якобы потратило 535 миллионов долларов на спасение видов, лисы оказались проворнее.

«Я люблю и уважаю лис как поразительных, умных, эффективных и адаптивных животных, — говорит эколог Пол Мик, посвятивший им 30 лет. — Но я их и ненавижу. Суровая правда в том, что они вырывают сердце из дикой природы Австралии».

Хитрый. Коварный. Пронырливый. Мстительный. Гениальный. Нас с детства учат: лис — это зло. Однако в тотемах коренных американцев лис — целитель. Легенды апачей гласят, что именно лис подарил людям огонь. В Японии кицунэ — почитаемые посланники богини риса. В скандинавских мифах лис — символ победы разума над силой... Похоже, человечество всегда понимало: лис делает то, что должен, чтобы выжить.

Мрачная ирония судьбы: лисы прибыли в Австралию не для того, чтобы охотиться, а для того, чтобы стать добычей. К 1835 году британская аристократия, устав от пьянства и драк на улицах, запретила пороки простолюдинов: собачьи, медвежьи и петушиные бои. Но охота на лис, развлечение джентльменов, осталась легальной. Истребив собственных волков, медведей и рысей, знать тоже нуждалась в развлечениях.

Первых лис тайно завезли в Австралию около 1855 года. Их разводили, а затем выпускали в дикую природу — на забаву всадникам в красных камзолах, чтобы травить их собаками и убивать.

Но у лисы были свои планы. Привыкшая к европейским лугам и лесам, здесь, на земле антиподов, лиса обрела край столь же дикий, как и она сама, с бесчисленными укрытиями. Кролики, прибывшие с Первым флотом, были повсюду. А еще тут были другие, более вкусные и трагически наивные существа.

Последний из диких псовых Европы молниеносно обрел дом в стране изгоев. Всего через 20 лет после первого официального появления... лисы распространились так широко, что их объявили вредителями. Они покорили материк...

...За 100 лет лисы захватили 75% Австралии. (Тасмания вела программу искоренения лис с 2002 по 2014 годы, это стоило 50 миллионов.)

Но сильнее всего они заполонили города. В Мельбурне их плотность достигает 20 особей на квадратный километр. Сидней не отстает... «Я слышал цифру в 7 миллионов лис по всей Австралии, и я в нее верю», — говорит Марк Фенби из службы контроля вредителей Outfoxed...

На темных окраинах наших городов лисы пируют, а биоразнообразие гибнет... «У нас нет долгосрочного решения проблемы с лисами, — признает эколог Джон Мартин. — Впрочем, у нас его нет и для проблемы расчистки земель, изменения климата или одичавших кошек. А это угрозы куда более страшные».

Лисья чума в Австралии — это «то, что бывает, когда лезешь в дела Матери-Природы», — рассуждает Фенби. «Лис не просил его сюда привозить. Мы сами заварили эту кашу, и только нам ее расхлебывать... Мы вскрываем лис и видим, что за сутки они сожрали пять, а то и десять разных местных видов».

Тим Флэннери тоже в тупике. «Я не знаю ответа... Подавив динго и вырубив леса, мы сами открыли им дверь. В Европе лисы веками жили рядом с нами... В Австралии же они стали преступником номер один... если не считать нас самих».

Охота на охотника — это военное искусство. Лис Рэмбо назван в честь Джона Рэмбо из фильма «Первая кровь» — ветерана Вьетнама, восставшего против системы... В фильме Рэмбо так и не ловят. И тот охотник, что дал лису это прозвище, тоже ушел, поджав хвост.

«Поначалу каждый охотник, стрелок и траппер мечтал заполучить Рэмбо как трофей, — говорит Уэйн Спэрроу. — Но все до единого ушли ни с чем. Теперь я с трудом могу найти хоть кого-то, кто готов поставить на кон свою репутацию и рискнуть публично сесть в лужу из-за Рэмбо».

Никто из них и не горел желанием поговорить со мной для этой статьи. «В Пиллиге полно крутых парней, — пожимает плечами Спэрроу, — а гордый охотник секретов не выдает». Ну да, — думаю я, — а неудачливый охотник не спешит трубить о своих провалах.

Наконец, я выхожу на Джимми Лэнгли, аборигена, который год выслеживал Рэмбо и был одним из двух людей, кто видел его живьем.

«Этот (чертов) лис — он просто с другой планеты, — тут же усмехается он. — В тот раз нас было пятеро, с шестью собаками... Я уже почти дошел до машины, как вдруг заметил одно бревно... Лис метнулся из него оранжевой молнией, прижавшись к земле, хвост — как натянутая стрела. «Вот он!» — заорал я. Но было поздно. Лис растворился».

Лэнгли рассказывает, что перед началом охоты они провели ритуал окуривания, прося духов предков о помощи. С ним был еще один следопыт. «Мой друг Ларри, он охотился на все и везде... Он абсолютно слит с этой землей, — говорит Лэнгли. — И у него с этим лисом была какая-то телепатическая связь, я вам клянусь. Ему снилось, что делает лис. Но даже он не подобрался к нему и близко. Теперь этот лис его преследует — до сих пор не дает ему спать по ночам».

Рыжие лисы — непревзойденные хищники, и именно это делает их столь грозной добычей. Лис видит в шесть раз лучше человека. Его обоняние в 10 000 раз острее нашего... Спэрроу даже считает, что Рэмбо «улавливает электромагнитные поля — гул электроизгороди, жужжание камеры. Он слышит нас и наши игрушки за милю».

И это не бред. В сетчатке лис есть белок криптохром, помогающий им видеть магнитное поле Земли. Лис, выслеживающий невидимую жертву в высокой траве, может активировать этот биокомпас... Как только углы совпадают, лис просчитывает дистанцию и бросается — с 75-процентным шансом на успех.

Лисята учатся этому у родителей. «Логово завалено костяшками, панцирями, костями — их игрушками. Когда готовы, их берут на охоту. Кровавая баня из птиц — мех и перья во все стороны — это обычно выпускной экзамен».

«Мы постоянно искали закономерность, — вспоминает Джимми Лэнгли. — Большинство лис ходят циклами — по фазам луны. Но этот парень никогда не ходил одной и той же тропой дважды». Лэнгли и Спэрроу пытались использовать нос Рэмбо против него, раскладывая «пахучие ловушки» с мочой самки, рыбьим жиром, тухлой курицей... Следы показывали, что Рэмбо подходил понюхать, но ни разу не поддался искушению. Вместо этого он оставлял свой собственный дразнящий аромат...

«Уэйн как-то провел там в засаде три ночи, — говорит Лэнгли. — Сидел на вышке с тепловизором, ждал. Этот лес — вообще странное место. О нем ходят легенды — про Йови (австралийского йети), про призрак Принцессы Пиллиги... Просидишь там достаточно долго в одиночестве — и не такое привидится!» Но засада Спэрроу провалилась. «На следующий день он вернулся, — говорит Лэнгли. — Прямо под его вышкой лежал свежий лисий помет! Это Рэмбо передал ему «привет».

Поскольку живые приманки запрещены, они пробовали яд «1080» (торговое название фторацетата натрия, высокотоксичного химического соединения, используемого в качестве яда для контроля популяции вредителей)... «Но у лиса был принцип: что не убил сам, того не ест», — заключает Лэнгли. Более того, судя по помету, диета Рэмбо в корне отличается от обычной. «В ней почти нет ни меха, ни перьев, — размышляет Спэрроу. — Обычно он набит насекомыми: тараканами, сверчками, кузнечиками...»

Диета из насекомых, говорит Спэрроу, может указывать на то, что он плохой охотник, или что его просто не научили убивать. «Может, Рэмбо — вегетарианец?» — спрашиваю я. Спэрроу изгибает бровь. «Возможно. Мы даже не уверены, что Рэмбо — это самец!»

Небинарный, не-хищный, нонконформист... Да что, лис побери, с ним не так?

Пока Рэмбо разгуливал на свободе в 5800-гектарном заповеднике, Фонд пошел на риск: они создали специальную зону размножения внутри ограды и выпустили туда 60 больших билби... Из тех 60 особей теперь получилось 150.

Проблема лис не решена, но модель работает, и возрождение дикой природы началось.

В мой последний день в Пиллиге я спрашиваю Уэйна Спэрроу, разгадал ли он свою загадку с конфетного фантика: Кто такой Рэмбо? «Он не «супер-лис»! — усмехается он. — Правда в том, что он — сирота. Когда мы в 2018-м ставили забор, Рэмбо был щенком. Думаю, его мать попала в капкан, а брат или сестра съели приманку. Это и стало его школой выживания. Ранняя изоляция и сделала его этим нелюдимым, пугливым, дерганым зверем».

И тут Спэрроу рассказывает историю, от которой у меня по спине бегут мурашки.

«Когда мы закончили забор в 2019-м, внутри остались 12 хищников: шесть кошек и шесть лис. Кошек мы быстро переловили, лис — отравили. Со временем на камерах осталась только одна кошка и, очень редко, один лис. Однажды мы заметили, что они ходят одной тропой... Когда кошка резко сворачивала, лис повторял ее маневр. Мы поняли, что лис выслеживает кота».

Дуэль двух высших хищников достигла своей кровавой развязки.

«В конце концов, они сошлись, — говорит Спэрроу. — Кошка успела нанести несколько точных ударов по голове... но лис ее прикончил. С тех пор в объективы попадает только один хищник: лис с порванными ушами. Рэмбо».

Поймают ли Рэмбо? Однозначного ответа нет. «Лисы не доживают до старости по глупости, — говорит Марк Фенби из Outfoxed. — Этот лис умен, и чем дольше он живет, тем умнее становится».

Тим Флэннери вторит ему: «У Рэмбо вдоволь еды, куча укрытий и никакой конкуренции. Он не то чтобы умнее своих преследователей-людей, но он, похоже, эволюционировал чуть дальше обычного лиса. Он вполне может дожить до глубокой старости».

*Fantales — это популярные австралийские конфеты. У них на фантиках печатают мини-загадки-викторины о знаменитостях или необычных персонажах. Формат обычно такой:
«Кто я? Я родился…, сделал то-то…, меня знают потому что…»

Ну вот и всё, фух... Это был по-настоящему объемный перевод, но, вроде, я справился. Надеюсь, оно того стоило! Читайте, наслаждайтесь, и пусть у вас все будет хорошо.

Всем добра и лис 🦊!

P.S. Хотите читать ВСЕ 7 переводов недели, а не 1? Я открыл Boosty для своих!

Друзья! Каждую неделю в рубрике «Сегодня я узнал», мы с вами видим 7 интересных анонсов. Каждую неделю вы голосуете. И каждую неделю только 1 пост получает перевод, а 6 других, часто не менее крутых, просто исчезают.

Сколько раз бывало, что пост, за который вы голосовали, уступал победителю всего 5-10 голосов? Сколько раз вы с сожалением смотрели на ссылку и думали: «Эх, жаль, что не перевели, было бы интересно почитать»?

Я вас услышал.

Как вы знаете, у меня есть основная работа, а качественный перевод — это часы кропотливого труда. Я просто физически не мог переводить всё. До этого момента.

Я запускаю свой Boosty!

Это сервис, где вы можете оформить небольшую ежемесячную подписку (буквально как чашка кофе) и получить то, чего не было раньше — полный доступ ко ВСЕМ переводам.

Что это значит для вас?

1. Бесплатный пост-победитель ОСТАЕТСЯ. Как и раньше, он будет выходить здесь и телеграм-канале, в общем доступе.

2. Эксклюзивный доступ к 6 дополнительным переводам каждую неделю. (Это ~24-25 дополнительных материалов в месяц, которые больше не увидит никто, кроме вас).

3. Полную картину. Вы больше не упустите тот самый пост, который уступил в голосовании всего пару голосов.

4. Удобный архив. Все эксклюзивные переводы будут храниться здесь, и вы сможете прочитать их в любое время.

5. Прямая поддержка автора. Ваша подписка — это то, что позволяет мне посвящать этому проекту больше времени, находить лучший контент и делать качественные переводы.

Больше никаких «упущенных» знаний. Больше никакого «жаль, что проиграл». Вы получаете всё.

Ваша подписка — это не просто плата за контент. Это ваша прямая поддержка, которая позволяет мне выделять гораздо больше времени на то, что я люблю — находить и переводить для вас лучший контент со всего мира. Это наша с вами общая инвестиция в качественные материалы без кликбейта.

Как подписаться?

1. Перейдите на мою страницу: https://boosty.to/ofigenno

2. Выберите удобный уровень подписки.

3. Наслаждайтесь всеми семью переводами каждую неделю!

Спасибо, что вы со мной. Вы — лучшая аудитория, и я невероятно воодушевлен этой новой главой нашего проекта! Жду вас на Boosty!

Очередной анекдот из Австралии.

Мало известный факт, но Австралия является крупнейшим экспортёром легальных наркотиков в мире. 50% легального опиума который идёт на производство лекарств идёт из Австралии. Поля с маками очень жётско охраняются и регулируются. Они окружены металическим забором с сенсорами, периметр постоянно патрулируется и освещается. Все поля и хранилища под постоянной охраной.

Тем сильнее было охренение Тасманийских опиумных фермеров, когда они обнаружили на своих полях круги и фигуры, как фильмах о пришельцах.

Причём обнаружили не на одном поле, а на нескольких. Волосы встали дыбом у всех. Кто-то сразу ударился в конспирологию и Секретные Материалы. Кто-то в панику и ожидания звиздюлей, потому как посреди режимного охранемого предприятия, какие-то умники устроили пранк, и охранные системы их не засекли. Причём круги появлялись не раз и не два не смотря усиленные патрули.

В итоге на одном поле весь периметр заставили камерами и посадили кучу народу их мониторить. Благодаря подбным мерам загадка была раскрыта.

Тасмания является ареалом обитания Валлаби Браннета. Особой породы достаточно крупных и прыгучих кенгуру.

Вот эти самые сумчатые, пробираясь между патрулями и перепрыгивая заборы пробирались на поля, где ели опиумный мак и под кайфом и плохой координацией, прыгали по кругу вытаптывая знаки и круги.

После войны с Эму и охотой на лиса Рэмбо, Австралия всё ещё продолжает удивлять выходками своего животного мира.

Сурс.

https://aussieanimals.com/wildlife/species/stoned-wallabies-...

Это что за смешнюля нам тут язык показывает?

А это, друзья, сумчатый муравьед, или намбат – ещё один необычный зверёк из эвкалиптовых и акациевых лесов Австралии. Намбат – товарищ некрупный: длина тела не превышает 27 см, а весит он не более 500 граммов, но, несмотря на скромные размеры зверь он крепенький и невозмутимый.

Сумчатым там или не сумчатым, но муравьедом кого попало не назовут. Как и его плацентарный друг из Южной Америки, намбат приспособлен к потреблению муравьёв и термитов в поистине промышленных масштабах, ежедневно поедая до 20 тыс. насекомых. Правда, термитов он любит больше. Отыскав источник вкусняшек с помощью чрезвычайно острого обоняния, он ловит термитов с помощью своего липкого языка, а затем глотает их целиком или чуть раздавив хитиновые покровы.

Впрочем, если вы сейчас представили себе действия муравьеда южноамериканского, то совершенно напрасно. Лапки у намбата слабенькие и взломать здоровенный и очень прочный термитник ему не под силу. Он может только раскопать рыхлую почву или разломать гнилую древесину острыми когтями, а в таких местах его излюбленная добыча бывает только днём, когда насекомые в поисках корма передвигаются по подземным галереям или под корой деревьев. Вот и приходится бедолаге-намбату, в отличие от других сумчатых, вести дневной образ жизни, синхронизируясь с термитами.

Намбат – зверёк проворный и осторожный, а также великолепно лазает по деревьям. При малейшей опасности он прячется в укрытие – но только если в данный момент не занят поглощением термитов. В процессе трапезы он совершенно не обращает внимания на окружающую обстановку. В такие моменты его можно погладить или даже взять в руки.

Да и сон у намбата очень глубокий. Когда он забирается на ночь в своё укрытие в норе, трухлявом пне или дупле дерева, то разбудить его просто невозможно. Можно подумать, что он впал в анабиоз – вот только очень короткий. Местные жители рассказывают, что вместе с валежником не раз случайно собирали спящих намбатов.

Ну а когда намбат всё же просыпается и понимает, что его поймали, то не кусается и не царапается, а только отрывисто посвистывает и ворчит. Тоже мне, мол, удумали тут – намбатов собирать. К сожалению, эта невозмутимость и способность беспробудно спать сыграли со зверьком злую шутку. На сегодняшний день вид находится под серьезной угрозой исчезновения, страдая, как и другие дикие животные, от хозяйственного освоения земель и пожаров. Но самый серьёзный урон численности намбатов наносят ввезённые на континент хищники, наловчившиеся легко добывать спящих или увлечённо обедающих намбатов. На них охотятся хищные птицы, динго, одичавшие кошки и особенно рыжие лисы, которых в XIX в. завезли в Австралию.

К счастью, намбаты совсем не прочь размножаться в неволе – лишь бы кормили хорошо и выспаться давали, так что австралийцы организуют программы по разведению родных муравьедов. Например, зоопарк города Перта разводит намбатов для выпуска в дикую природу с 1986 года.

В природе же намбаты общественный образ жизни не признают и соглашаются потерпеть рядом представителя своего вида только в период размножения. Но чтобы кого-то потерпеть, этого кого-то сначала нужно ещё отыскать, и эта задача ложится на самцов. В брачный сезон они покидают свои охотничьи угодья и отправляются на поиски дамы сердца, по пути помечая территорию особым мускусным секретом, который у них выделяется специальной железой, расположенной – внезапно! – на груди.

Ну а после спаривания работа самца закончена, дальше дело за будущей мамой. Через 2 недели на свет появляются до 4 крошечных недоразвитых детёнышей, и им бы в этот момент к маме в сумку дозревать, но тут, понимаете ли, засада. У самок сумчатого муравьеда сумок не имеется! Поэтому бедняги просто повисают на сосках, цепляясь за шерсть матери, да так и болтаются около 4 месяцев, пока не вырастут хотя бы до 5 см в длину.

После этого жизнь мамы становится попроще: деток можно оставить в укрытии и целый день охотиться на термитов налегке, ночами возвращаясь домой, чтобы покормить малышню. Ну а ещё через пару месяцев они начнут выходить из норы и учиться самостоятельно питаться термитами под строгим контролем матери. В результате на всё про всё уходит более 9 месяцев – зато какая красота получается!

Приглашаю вас также на свой канал Записки учителя биологии – там ещё больше интересного о живой природе.

Австралия – страна контрастов. Кенгуру это национальный символ. Их изображают на гербе, на монетах, на сувенирах. Они прыгают по обочинам шоссе, запрыгивают на фермерские поля, мелькают на туристических открытках и спортивной форме.

Привет мои дорогие подписчики. Я тут на Пикабу не так давно и спасибо, что вы со мной. "Удивлю вас" сегодня новой статьёй, а вы подпишитесь на мой дзен канал "Формула Удивления", где каждый день я пишу необычные новые статьи. Всем добра, дорогие. И спасибо, всем кто поддержит. Начинаем!

А теперь представьте: большая часть мяса этих самых кенгуру идёт на экспорт. И не куда-нибудь в экзотическую Азию, а в Россию. Где из него делают колбасы, котлеты и стейки. Вы же ели в 90-х фарш и котлеты готовые, но не знали, что это за мясо.

Почему жители страны, буквально переполненной кенгуру, сами едят это мясо неохотно – а вот мы, в десятках тысяч километров, охотно покупаем, жарим и пробуем? В этом – парадокс.

От национального символа до экспортного продукта

Кенгуру в Австралии – не просто животное. Это что-то вроде священной коровы в Индии. Они окружены особым статусом, полунаучным, полусказочным. Их не просто уважают – ими гордятся.

Да что там – кенгуру даже изображён на государственном гербе вместе с эму. Не просто так: эти двое, по легенде, не могут пятиться назад. А значит, Австралия как бы символически движется только вперёд. На этом культурном контрасте и начинается история.

Всё началось не с кухни, а с телевизора. В 1960-х годах на австралийских экранах появился сериал "Скиппи". Это была история о добром, умном кенгуру, который спасал детей, находил преступников и чуть ли не разговаривал. Для поколения зрителей этот зверёк стал чем-то большим, чем просто представитель местной фауны. Он стал другом. Членом семьи.

Психологи называют это "эмоциональным запечатлением". Когда образ животного связывается в сознании с чем-то добрым, светлым, личным – идея есть его вызывает внутренний протест.

Кенгуру стали героями мультиков, детских книг, логотипов благотворительных фондов и игрушек. Их образ встроился в детскую память, как нечто милое и недопустимое для поедания.

И вот здесь – первый невидимый барьер. Не санитарный, не рациональный, а именно эмоциональный. Потому что есть того, кого ты в детстве считал героем – сложно. Даже если мясо нежное, полезное и экологичное.

Санитарные моменты

Но не всё кроется в эмоциях. Есть и прагматические причины, почему кенгурятина не пользуется массовым спросом в Австралии. Главное – способ добычи.

Кенгурятину нельзя просто взять и вырастить на ферме, как вонючую свинью или антибиотиковую корову. Это дикие животные. Их отстреливают в определённые сезоны, в строго отведённых зонах. При этом действуют квоты, контроль, обязательная сертификация. Но всё равно – мясо не проходит тот же путь гигиены и стерильности, что фермерское. У некоторых кенгуру в прямой кишке черви и парзиты.

Некоторые опасаются именно паразитов. Кто-то не доверяет условиям забоя – ведь это не ферма с белыми халатами и лабораторными анализами, а степь, пыль, охотники с грязными руками, которые не моют жидким мылом.

К тому же, мясо кенгуру – на вкус довольно специфично. Оно постное, с ярко выраженным диким ароматом. Без жира, с волокнами, напоминающими оленину. Не всем нравится. Требует умения в готовке, правильных специй и определённого подхода.

Международный рынок

И всё же кенгурятина – это не исчезающий продукт. Она не просто существует. Она едет за границу. Пах кенгуру тоже часто попадается в вакуумных упаковках. Там нежное но более вонючее мясо.

На экспорт ежегодно уходит тысячи тонн мяса кенгуру. Его покупают рестораны, перерабатывающие заводы и компании, занимающиеся производством специализированного питания – в том числе и для животных. В том числе и в Россию. Да, та самая кенгурятина может оказаться в колбасе "охотничьей" или в котлетах для фастфуда.

Для зарубежного рынка кенгурятина – это экзотика. Натуральный продукт, без антибиотиков, с низким содержанием жира и высокой концентрацией белка. Плюс – маркетинговая подача: "дикое мясо с австралийских просторов". Звучит вкусно. И выглядит красиво.

Россия, Германия, Франция, Китай – далеко не полный список стран, куда идёт это мясо. Где-то оно идёт в премиум-сегмент. Где-то – в мясные полуфабрикаты. А где-то – и вовсе в корма для собак. Всё зависит от качества, партии и целей поставки. А австралийцы спокойно обходятся без.

Пища на экспорт

Так почему же на столах австралийцев кенгурятина – редкость, а в наших магазинах она встречается всё чаще? Ответ не один. Их много.

Это и культурные табу, связанные с образом "героя детства". Это и санитарные опасения – ведь мясо добыто не в стерильных условиях. Это и вкусовые привычки, ведь кенгурятина требует не просто желания, а кулинарной сноровки. Это и логика рынка – зачем продавать то, что у себя не идёт, если за границей готовы платить?

В итоге – парадокс: страна, где кенгуру прыгают по лужайкам, почти не ест их. А страны, где никто кенгуру вживую не видел, жарят их на сковородке. А вы ели кенгуру? Как вам на вкус? Пишите в комментах. Всем добра, родные и здоровья.

Источник расширенной версии моей статьи.