Биология

Мое первое посещение Зоологического музея Академии наук подарило мне почти три сотни фамилий, известных и позабытых. Огромное поле для биографий, можно с головой зарыться и всласть надышаться архивной пылью с клещами.

Начнем с небольшого вступления.

Девятнадцатый век породил целую плеяду сумасшедших и талантливых зоологов и путешественников. В наш век, когда материки пересекли вены дорог, а в небе от самолетов тесно, когда самое дальнее путешествие измеряется часами, когда в дороге и покормят, и фильм покажут, эти люди кажутся какими-то титанами духа.

Свен Гедин, в кибитке проезжающий зимой по Памиру, или Пржевальский, пробирающийся по пустыне Гоби… Из теплой квартиры эти люди кажутся кем-то вроде богов или персонажей легенд. И, черт подери, как же приятно быть хотя бы на толику сопричастным к их деяниям, пройти той же дорогой или подержать в руках собранный ими экземпляр!

Так, настоящим счастьем было найти в коллекции ЗИН небольшую коробку парусников рода Бутанитис (Bhutanitis), самой молодой бабочке в коробке не так давно исполнилось 90 годиков. Я всегда любил старые экземпляры и в музеях всегда высматриваю именно такие, пытаясь найти фамилии сборщиков. Известных, или пока нет, ведь если повезет, то интернет или архивы помогут раскрыть историю, написанную на клочке бумаги, подколотого на булавку под экземпляром.

Один из наиболее значимых и ценных экземпляров в этой коробке - самка Bhutanitis lidderdali, вы можете увидеть ее на фото. Самки этого вида чрезвычайно редки в коллекциях, и встретить такой экземпляр большая удача.

А вот этикетка заставила меня на секунду затаить дыхание и нецензурно выругаться. И вот почему.

Эту бабочку поймал в августе 1889 года Уильям Догерти - один из величайших путешественников и зоологов 19 века. Большая часть его коллекции осела в музеях Европы и США. Но и до нашего белокаменного Мордора долетело несколько бабочек. Благодаря усилиям Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Михайловича Романова, покровителя лепидоптерологии рубежа XIX-XX веков, мецената и обладателя прекрасной коллекции чешуекрылых. Именно к его коллекции принадлежит этот экземпляр.

Теперь познакомлю вас с первым героем нашего россказа, храбрым путешественником, талантливым ученым Уильямом Догерти. Родился он в Цинциннати, штат Огайо, 15 мая 1857 года. В детстве он не отличался крепким здоровьем, поэтому поступил в школу только в одиннадцать лет.
Его родные не воспринимали всерьез увлечение естествознанием, из-за чего в университете Цинцинатти он пытается изучать юриспруденцию.
В 1877 году он уезжает в небольшое путешествие по Европе, а оттуда вместо университетской скамьи отправляется в Персию, потом снова в Европу, потом в Индию, Бирму, Индонезию, Андаманские острова и Африку, где и оборвется его жизненный путь. Во время своего путешествия по Найроби он заболеет дизентерией и умрет в местном госпитале в возрасте 43 лет. Но это будет потом. А пока что наш герой молод, полон сил и находится где-то на пути в сказочную Индию.

Теперь же стоит сказать пару слов о самом роде парусников бутанитис. Это крохотный род бабочек, насчитывающий всего 4 вида. Живут они в горных лесах Южной Азии.
Один из самых редких сейчас видов этого рода Bhutanitis lidderdali (бутанитис лиддердайли).
В мае 1868 года врач армии Бенгальского президентства Ричард Лиддердайл (R. Lidderdale) поймал первый экземпляр этой бабочки, как сказано в этикетке: "Near Buxa, in the Bhutan Himalayas, at an elevation of 5000 feet".
Сейчас Букса - это заповедник для тигров в Западной Бенгалии, в Индии. В 1872 году Лиддердейл собрал ещё 2 экземпляра и зарисовал один из них. Рисунок вошел в статью с описанием вида.

Между 1886 и 1890 годами на поиски этой, уже легендарной, бабочки, о которой мечтали все коллекционеры Туманного Альбиона, известный коллекционер и ловец бабочек Генри Джон Элвис отправил три партии местных сборщиков из Дарджилинга. Первая была разграблена бхотами (бхотия, бхутия (Bhotia) - это группа людей и каст, живущих в Пенджабе, Раджастане, Синд и Гуджарате). Вторая едва не погибла из-за лихорадки, поразившей членов экспедиции. А в третьей группе одним из членов экспедиции пообедал тигр, остальные предпочли вернуться в лагерь. Так что в этот раз Генри Элвис остался без бутанитисов. Но не на долго. Несколько экземпляров этого вида удалось получить А.В. Книветту, инспектору полиции, который передал их Элвису (так уж и передал, думаю, очень за дорого передал).

Но вернемся к Уильму Догерги, который в 1890 году посетил индийский штат Нагаланд и обнаружил большую популяцию бутанитис лиддердайли в окрестностях Маса, на высоте от 6000 до 8000 футов. В погоне за одной из бабочек Догерти чуть не погиб, упав в ловчую яму для тигров, заботливо вырытую нагами (наги — группа горных племён и народностей , числом более двадцати, большинство которых населяет штат Нагаленд, частично Манипур, Аруначал-Прадеш и Ассам в северо-восточной части Индии, а также северо-запад Мьянмы).
И вот перед нами один из тех легендарных экземпляров, пойманных в августе 1889 Уильямом Догерти, лежит себе в коробке в Петербурге и ждет своего летописца.

Наш дзен: https://dzen.ru/id/6309229a98f36728dd8046f0

Текст: #Андреевич@inbioreactor
Редактура: #panda_684@inbioreactor
#operkfs@inbioreactor

Всем привет. Меня зовут Лёха. Я работаю в зоопарке экскурсоводом. В последнее время стал замечать, что в ленте куча какого-то говнища из Одноглазников или баяны с башорга. Это привело меня в неописуемую ярость, мне в голову начали стучать различные телесные жидкости, и я принял решение разбавить всё это дело своим собственным говнищем на околобиологическую тематику. Планирую выложить серию, если читателям понравится.

Сразу должен предупредить, что тексты этих постов уже выкладывались в группе зоопарка, в котором я работаю. У меня там своя авторская рубрика (даже две). Тем не менее, пишу эти тексты я, а значит и тег "мое" ставить имею полное право. Но у меня нет цели рекламировать группу, поэтому ссылку на неё оставлять не считаю необходимым. Члены Лиги детективов, если захотят, сами легко найдут, что за группа.

И еще кое-что...

С детства обожал поглощать любую информацию о животных, но на биофак надо было сдавать химию. А в химии я полный буратино. По образованию я не биолог, а филолог. Потому и содержание постов немного необычное - филолого-, бля, биологическое.

Все, народ, погнали...

У меня однажды знатно припекло в области «жала» после прочтения в одной из многочисленных групп ВК поста о скорпионе и комментариев к нему. Оказалось, что очень многие люди весьма отдаленно себе представляют, что такое жало и с чем его едят, а посему неверно употребляют этот термин в своей речи. Давайте разбираться.

Начнем с самого распространенного заблуждения: "змея жалит".

Нет, не жалит. Жалить может лишь тот, кто имеет жало. У змей его нет. У них есть зубы, соединенные канальцами с ядовитыми железами – они работают по принципу иглы шприца. И именно при помощи них эти рептилии доставляют неудобства и причиняют смерть тем, кого кусают. Некоторые даже называют жалом язык змеи, что вообще не имеет никакого смысла. Язык нужен совсем для другого – в частности, это один из органов, участвующих в восприятии запахов. Змея кусает.

"Крапива жалит".

Тоже весьма неточное определение феномена. Жгучий волосок крапивы – одна большая клетка, напоминающая ампулу с лекарством: «колючая» часть выступает за пределы внешней поверхности стебля или листа, а когда обламывается при механическом воздействии (прикосновении), острие вместе с содержимым «ампулы» проникает под кожу. Жжение возникает в результате воздействия гистамина, холина и муравьиной кислоты. Разумно будет употреблять слова «стрекает» или, в крайнем случае, «жжет», поскольку активные вещества из стрекательных клеток вызывают химический ожог.

"Пауки жалят".

Жал у пауков тоже нет. У них есть хелицеры (видоизмененные в процессе эволюции конечности, считающиеся частью ротового аппарата), работающие приблизительно таким же образом, как и ядовитые зубы змей. Хелицеры оканчиваются «коготками», на вершине которых открываются протоки ядовитых желез. Логично говорить «укус паука». Иногда есть смысл говорить «место укуса» или «место прокола».

"Комары жалят".

И снова в молоко! У комара есть хоботок – видоизмененный ротовой аппарат, при помощи которого они прокалывают кожу и высасывают кровь. Не все комары пьют «красненькую». Многие (даже в пределах одного вида) питаются нектаром цветков. А некоторые вообще не питаются. Имеем в итоге следующее: комары прокалывают кожу и кусают.

Осы, пчелы, шершни и иже с ними.

Здесь ситуация диаметрально противоположная. У них есть жало, но мы часто можем услышать или прочитать «укус пчелы/осы/шершня/шмеля». Да, у них есть ротовой аппарат, и они способны на «укус». Но чаще всего в быту мы имеем дело именно с уколом при помощи жала. Так что в этом случае правильнее говорить «укол», а не «укус».

Скорпионы жалят.

Тут уже спорный вопрос. Для начала скажем, что на конце его «хвоста» (который вовсе и не хвост, а метасома) находится игла с протоком, ведущим к мешочку с ядом, которую зоологи остерегаются называть жалом. Хотя некоторые, например, К. Г. Михайлов, не остерегаются и называют. Вердикт: называть жало скорпиона жалом можно, но осторожно. Можно и нарваться.

Муравьи жалят. И да, и нет. Существуют виды муравьев, у которых жало имеется. Существуют и те, у которых жала нет. Тут все просто: те, у кого жала нет – кусают при помощи челюстей. Те, у которых оно есть, могут и укусить, и ужалить.

Медуза стрекает. Тут вроде бы все верно, принцип схож с принципом работы волосков на крапиве. Тем не менее, термин «жалит» тоже применим, поскольку микроскопические жала напрямую связаны со стрекательными клетками и болевые ощущения мы испытываем от уколов этими самыми жалами.

Подводя итог, скажем, что в разговорной речи возможны любые вольности. На то она и разговорная, но мы ведь – люди образованные – не допускаем подмены понятий, правда?