889900

889900

Пикабушница
поставилa 60055 плюсов и 17233 минуса
отредактировалa 1 пост
проголосовалa за 1 редактирование
Награды:
С Днем рождения, Пикабу!10 лет на Пикабу лучший длиннопост недели более 1000 подписчиков лучший длиннопост недели лучший пост недели лучший длиннопост недели
2.7КК рейтинг 3981 подписчик 117 подписок 7349 постов 3992 в горячем

Новогоднее наркоманское4

Молодой человек, 30+, приехал к кистевым хирургам — где-то со всей дури схватился за колючую проволоку. И ничего страшного с его рукой не было — достаточно простых перевязок. Но прямо в приемнике его накрыло. 

Болезный орал, трясся и вырывался одновременно, сопровождая всё это рёвом больного слона. Для усыпления понадобились слоновьи же дозы седатиков и ИВЛ.

Следующие три дня, стоило немного снизить дозировку седатика и сердце начинало колотиться до 160 в мин, а непробудившееся тело трястись. На четвёртый день тахикардия уменьшилась. Его разбудили, он сам вырвал из горла интубационную трубку. В целом, контакт есть, но всё ещё потряхивает, сознание гуляет: он то в больнице, то едет в поезде к другу на день рождения. Психиатр расписал хорошие дозы седатиков с нейролептиками. Лежит, дремлет, зреет.

Ещё один молодой человек, на этот раз приехал к урологам с орхитом. В тот же вечер был отправлен к нам: он носился по коридору, явно искал выход и опять же орал как больной слон. К орхиту и психозу прилагается нелеченная ВИЧ-инфекция и гепатит С. Со слов психиатра, он сидит на такой дозе метадона, что абстиненция будет длиться не меньше месяца. Через сутки седатиков он пришел в себя и даже оказался доступен голосу разума. К этому моменту урологи решили, что для лечения его орхита вполне хватит просто антибиотиков, которые можно принимать где угодно, так что болезного отправили в инфекционку лечить ВИЧ-инфекцию.

Перед транспортировкой санитарка отправилась за его вещами на склад. Оттуда она прикатила тележку с кучей сумок и баулов. Содержимое потрясающее: восемь пачек сливочного масла, десяток упаковок доширака, распорки для обуви, новые, в упаковках, гора всякого похожего и кухонный нож. Стальной, острый. С каким лицом бригада скорой рассматривала и описывала всё это хозяйство...

Третий молодой человек, тоже 30+. Кольнул бедро особо грязной иглой. Вообще все его ноги в характерных пятнах — так выглядят следы от «крокодила». Место неудачного укола банально расплавилось — на операции вытекло поллитра гноя. На левом плече аккуратный рубец со швами — след остеосинтеза. Месяц-два назад ему явно собирали плечо, а зайти снять швы болезному оказалось недосуг. Рентген показал, что в месте операции кость срослась хорошо, а ниже — сломана заново. Когда — неизвестно, но свежей гематомы не видно. Трясётся молодой человек знатно, чуть успокоился только на постоянной инфузии дексдора.

Четвёртый давно ничего не употребляет. Тоже 30+, хотя выглядет на 60, старше собственной мамы.

Худой, бледный, парализован ниже пояса, весь в пролежнях, гемоглобин на входе 30.

Развалились три грудных позвонка со спондилодисцитом, натёчниками и сдавлением спинного мозга. Нейрохирурги сказали, что не возьмут, пока не заживут пролежни и не поднимется гемоглобин. Каждый день переливаем кровь. Каждый день он говорит, что чувствует себя лучше и просит ещё крови. Я называю его вампиром, он радостно кивает. На гемоглобине 70 останавливаемся и переходим на препараты железа. Мама приносит ему пряники, он с удовольствием ест. Как-то медсестра отвернулась и пряник из его тумбочки стащил наркоман с ВИЧ-инфекцией.

Сегодня его отправили в хирургию — долечивать пролежни и готовиться к нейрохирургической операции. Мама надеется, что его прооперируют и он начнёт двигаться. Вряд ли. Эти операции довольно опасные, а результат совсем не гарантирован, тем более у такого пациента.

Автор - https://sovenok101.livejournal.com/473453.html

Показать полностью

Про неожиданный диабет

Два молодых мужчины, 40+. Очень похожи.
Первый споткнулся на лестнице, ударился бедром, образовалась гематома. Через несколько дней поднялась температура и бедро распухло. Раньше ничем не болел, только от давления пил таблетки, совершенно нерегулярно. Не обследовался.

Гнойные хирурги вскрыли нагноившуюся гематому во всё бедро. К нам перевели из-за обширности раны и начинающейся почечной недостаточности. К тому же пациент был подозрительно суетлив и ажиатирован, хотя и клялся, что не пьёт.
При дообследовании врач УЗИ обратил внимание, что артерии на ногах уже с признаками атеросклероза. С чего бы это так рано?
Ответ нашелся просто — диабет. Не агрессивный, глюкоза поднималась максимум до 14, никакого кетоацидоза. Но достаточный, чтобы спровоцировать гной и запустить атеросклероз.

Второй пациент поступил с панкреонекрозом. Огромный живот, кишечник не шевелится, вот это всё. Не скрывал, что пьёт ежедневно, сколько себя помнит. Тоже атеросклероз: пару месяцев назад стентирована коронарная артерия. Сердечная недостаточность: левый желудочек выбрасывает всего 40% крови (в норме 60%).Тоже диабет, тоже впервые выявленный, тоже объяснение необычно раннего атеросклероза.
Лежат они друг напротив друга, болтают, обмениваются мнениями обо всём вокруг. Половину времени болтают по телефонам — да, у нас это теперь можно. Вечером обоих пришлось седатировать — интересная штука совместная абстиненция! Бред одного синхронизируется с бредом другого, так что любопытно послушать. Выспавшись, на утро оба выглядели вполне спокойными, никаких треморов и психозов. У первого разрешилась почечная недостаточность, а на перевязке всё оказалось уже совсем не плохо. У второго на фоне эпидуральной анестезии разрешился парез кишечника, ему даже разрешили пить сиппинги через рот, до этого питание вводилось в зонд, заведенный в тонкий кишечник. И, одновременно, в вену. Он бурчал, что хочет наконец нормально поесть. Хорошая штука эпидуралка: болей нет и всё кажется ерундой.

Пролежали они у нас три дня. Острота разрешилась, на третьи сутки они разъехались первый в гнойную, а второй в чистую хирургию. Эндокринолог успела им рассказать, как теперь придется организовывать жизнь и чем грозит непослушание. Услышали ли они? Вряд ли. Скорее вего, продолжат пить и считать, что всё хорошо.

Автор - https://sovenok101.livejournal.com/468569.html

Показать полностью

Варенье из крыжовника

- Иди отсюда! – Диана ткнула в Смерть утюгом дефибриллятора. Монитор рисовал кривую с хорошо узнаваемыми узорами. Минуту назад там мигало хаотичное каля-маля.
Смерть пожала плечами и отправилась в ординаторскую.
– Ну чего ты на неё набрасываешься?  – упрекнула Док Диану.

– Она меня раздражает, – буркнула та. – Мешает сосредоточиться.
Кожа пациентки потеряла мраморность и приобрела оттенок, близкий к нормальному. Монитор довольно молчал. Аппарат ИВЛ делал своё дело почти бесшумно. Шесть инфузоматов исправно закачивали лекарства в трубку на правой стороне шеи. Пациентка спала, не реагируя ни на пикировки, ни на аппаратуру.
– Она варенье варила, –рассказывал сын пациентки.– Из крыжовника. Её оса укусила в шею. А потом заболело ухо.

Док терпеливо слушала. Уши приподнимали белую шапочку, делая голову похожей на толстый боровик. Сын пациентки выглядел низеньким, испуганным и очень старательным.
– Мы капали в ухо капли, а потом заболело горло. И начало пухнуть. Она полоскала, но становилось всё хуже. Я сразу сказал, надо в больницу, а она отказывалась: август, урожай, сами понимаете.
Док кивнула. Про урожай она почти ничего не знала, но это было не важно.
– А потом она захрипела и … - сын пациентки начал икать.
Док усадила его на стул и пошла в ординаторскую за стаканом воды. По дороге воду разбавили несколько капель феназепама– проверенное средство для каждого, кто икает на стуле перед дверью реанимационного блока.
– Что с ней будет? – ладони вжимались в чашку, кончики пальцев побелели. Это была очень крепкая чашка, она помнила много вжимавшихся в неё ладоней.
– Посмотрим. Тут не спрогнозируешь.
***
– Доброе утро!

Пациентка смотрела на Диану с осуждением. За окном было совсем не утро, скорее, глубокий послеобеденный покой. Но Диана считала, что утро наступает ровно тогда, когда просыпаешься.
Для пациентки ночь продлилась почти две недели. Отёк гортани плавно перешёл в воспаление лёгких, сердце не соглашалось ни с болезнями, ни с лечением, все остальные органы тоже по очереди вступали в забастовку. Сын пациентки приходил каждый вечер, держал её за неподвижную руку, а потом сидел на том самом стуле и чего-то ждал.
До прихода сына оставалась несколько часов. Диана приподняла изголовье и ответила на незаданные, но обычные вопросы: какой сегодня день, что случилось и что происходит сейчас, какие планы на оптимистичное будущее. Судя по выражению лица пациентки, эта информация ей совсем не понравилась.
Сын был счастлив. Теперь он сидел у койки не меньше часа и вдохновенно рассказывал матери про все мировые события и про то, как всё будет хорошо.

Идиллия продлилась недолго, пока пациентка, голос которой похищал аппарат ИВЛ, не обрела долгожданную силу в руках и планшет с бумагой и карандашом.
– “О-с-т-а-в-ь м-е-н-я в п-о-к-о-е”  – озвучивал сын одну за другой дрожащие буквы.
– Депрессия критических состояний,  – объясняла Док за дверями блока.  – Бывает, довольно часто. Мозг пострадал от недостатка кислорода. Должно пройти.
Не проходило. Пациентка лежала неподвижно, мотала головой, когда ей предлагали поесть и сопротивлялась любым тренировкам, в том числе тренировкам дыхания. На  попытки аппарата передать её мышцам хотя бы часть работы, она отвечала неподвижностью, на уговоры реабилитолога  – злобными взглядами и неприличными жестами.
– Надо убедить её, что жизнь – штука приятная,  – втолковывала Док сыну в уже родном для него коридорчике перед блоком.  – Что она любит? Любила?
– Внуков,  – ответил он, не задумываясь.  – И шахматы.
Но ни видеопослания от внуков, ни айпад с шахматами ничего не изменили. Видеопожелания на три разновозрастных голоса сначала вызывали интерес, потом стали раздражать. Планшет был закопан под одеяло после пары партий. Диана проверила: пациентка выиграла, но удовольствия от выигрыша, похоже, не получила. 

В книгах самого разного содержания она прочитывала пару страниц и тоже закапывала их в недрах кровати.
– Давайте снизим ожидания,– рассуждала Док. – Какую еду она любит?

Впервые вопрос загнал сына в тупик. Морщины на и без того складчатом лбу выглядели совсем безнадежно.
– Варенье из крыжовника?  – подсказала Док. Сын удивленно замотал головой.

– Нет, что вы. У неё диабет. Она в рот не берёт сладкого. Все банки отдаёт нам. Жена любит. И дети.
Уши Док удивлённо приподняли шапочку.
– Крыжовник? С орехами? Не любит? Его все любят!
Сын вздохнул, но принести баночку согласился. Пациентка замотала головой, отказываясь лизнуть ложечку. Еда продолжала капать прямо в желудок через трубку в носу, не тревожа вкусовые рецепторы. Съесть что-то обычным образом, через рот, пациентка отказывалась.
– Неудивительно! Наша больничная еда такая безопасная, её можно есть только когда умираешь с голоду, – заявила Диана в ординаторской.
– Похоже, в жизни она питалась примерно так же, если верить сыну.
Док налила кофе в чашку с зелёным динозавром, подумала и добавила ложечку сахара. Отпила и поморщилась. Зачерпнула ложкой того самого варенья  – сын подарил баночку  – выловила длинную полупрозрачную ягоду, сунула в рот и хрустнула ореховым ядром.  – Божественно! Попробуй!  – она протянула баночку и чистую ложку фигуре в чёрном балахоне, оккупировавшей кресло и компьютер в углу. Пергаментного цвета рука с длинными пальцами и жемчужным маникюром взяла ложечку и поднесла к капюшону.

– Вкусно,– кивнул капюшон.– Дай-ка ещё!
– Диана, присоединяйся, а то опоздаешь,– позвала Док.
Диана подошла к Смерти и решительно протянула руку, отбирая варенье.
***
– Овсянка, рис, куриный или говяжий бульон с овощами. У меня всё детство был диатез, почти ничего было нельзя. А у неё– сначала диабет,потом гипертония и это…пан..панкр…в общем, никаких специй. И никакого холестерина. Сначала она не ела ничего такого, что мне было нельзя. Позже мне стало можно, но привычка...

Когда появился сад, научилась варенье варить. А сама - ни-ни.
– А в детстве?
– Я же сказал, диатез.
–Да нет, в её детстве. Она же вам рассказывала?
***
На следующий день пациентку навестила невестка. Сын куда-то уехал. Невестка развила бурную деятельность и пациентка вдруг перестала выглядеть тяжело больной бабушкой: она теперь была немолодой женщиной с чуть заострёнными, но очень чёткими чертами лица, чёрными с проседью волосами, и неправдоподобно– синими, глазами, упорно метавшими молнии. Невестке достался только недовольный взгляд в старомодное зеркальце-пудреницу. Комплименты расточала Диана. Пока не заорал монитор на соседней койке, а в ногах её не появилась та самая фигура в чёрном плаще. Невестка ойкнула и выбежала в коридор. А пациентка приподняла руку в приветствии. Смерть отошла от соседней койки – сердце соседа забилось ровно, будто и не выделывало только что всяческие пируеты– и уставилась на преобразившуюся немолодую женщину. Пару минут они играли в гляделки, потом Смерть развернулась и отправилась в ординаторскую.

Сын пациентки ввалился на следующий вечер, благоухая морем, с термосумкой, полной термосов, контейнеров и свёртков фольги. По палате поплыл рыбно-лимонный аромат, затем его перебил запах наполненного солнцем апельсина. Из палаты он вышел поникший.
– Это вам. Свежайшие!
Креветки разложились узором – улиткой, прикрывшись ломтиками лимона. Дольки форели, слоёные розетки с икрой, всё переливалось оттенками розового и оранжевого.
– Она выросла на южном побережье. С тётей и дядей, двоюродными. Я подумал, если привезти…Там остались троюродные…Они мне собрали, что в их семье любили. Суп особый, желе с апельсинами, рыбу. Не то, отказалась.
– Хотела бы я, чтобы мне кто-то вот так, с побережья…- Диана вздохнула и подцепила вилкой пару креветок.
– Так он тебе и привёз. И нам тоже. Но дело не в этом?– Док намотала на вилку ломтик форели и отправила в рот, прижав уши от удовольствия.
Диана молчала.
– Я вспомнила её. То есть не её, ей было лет десять или около того, – заявила Смерть. – Терпеть не могу рыбу, – добавила она и потянулась к свёртку с чем-то апельсиновым.
– Она уже умирала?– поперхнулась креветкой Диана.
– Не она, – качнула капюшоном Смерть. - Её мать. Сейчас она очень похожа на мать, только старше.

Док терпеливо ждала, когда Смерть нальёт себе очередную чашку кофе, добавит сливок и шесть ложечек сахара, размешает и заест получившийся сироп чем-то шоколадно-апельсиновым. Диана продолжала кипеть и уничтожать тарталетки с икрой.
– Был обвал, в горном селе, – Смерть ткнула куда-то вверх облизанной ложкой. – В Голубых горах. Работы было…– ложка качнулась маятником, а потом снова вонзилась в десерт. – Их придавило прямо в доме. Мать прикрыла девочку телом, а голову ей расплющило. Но она отказывалась уходить, пока дочку не найдут. Так и кружила вокруг, подпинывала спасателей к дому, а потом возвращалась к дочери и гладила, пела песенки. Девочка была без сознания и это к лучшему. Потом их достали, девочка пострадала, но не сильно, а мать ушла со мной. Я её запомнила призраком. Забудешь такое: я работаю, а она кружит вокруг и умоляет не уводить дочь. Как будто я этот обвал устроила.
Диана уставилась на чёрный капюшон. Смерть налила себе ещё кофе.
– Хорошо, что она была без сознания, – проговорила Диана, после паузы. – Лежать, придавленной трупом матери! Ничего себе воспоминаньеце!
– А по-моему, это история про любовь. Вся история, – Док ткнула вилкой в опустевшее блюдо. – Просто любовь – не всегда про красоту. Иногда она – про ужас и боль. И всё-таки любовь это всегда надежда…
***

Теперь сын отсутствовал почти неделю. Пациентку навещала невестка. Она же читала все ругательства, которые царапала на бумаге слабая упрямая рука, кивала, соглашалась и выдумывала свекрови новые прически. “Интересно, кто-нибудь из внуков унаследовал эти чёрные волосы и нос, такой, чуть крупнее, и чуть острее привычного?” – размышляла Диана. Оба родителя внуков были довольно бесцветными блондинами, вечно встревоженными и вечно занятыми. Упорство, с которым пациентка отказывалась поправляться, возмущало и вызывало смутное уважение. До тех пор пока упрямое лицо не запылало очередным витком лихорадки.
– Внутрибольничная инфекция,– объясняла Док невестке.– У нас тут слишком чисто, выживают самые изобретательные бактерии. Здесь опасно долго лежать.
Пациентку опять окружили аппараты, опутали датчики, к шее сходились линии десятка инфузоматов. Невестка заходила просто подержать за руку, но причесывать и подкрашивать уже не пыталась.
– Я не знаю, что сказать мужу, – призналась она Док. – Он кажется нашел, что искал, и полон надежд. Вы знаете, что она, – подбородок мотнулся в сторону блока, – помнит себя с десяти лет, у тети на южном побережье? И никаких гор, ничего такого. Просто ребёнок без родителей.
Док покачала головой. Утром к пациентке подходила Смерть, но её удалось отогнать.

Сын пришел печальный, но решительный. Невестка успела его подготовить. Термосумка выглядела не такой объёмной, но явно не пустой. Пациентка тоже подготовилась – с утра спала лихорадка, аппарат ИВЛ снизил поддержку, пару инфузоматов убрали. К обеду она открыла глаза и согласилась полежать с приподнятым головным концом кровати. Улучшение или затишье перед окончательной битвой? Диана не знала, Док тоже.
***
Сын достал из сумки круглый пирог и баночку с чем-то белым.
– Села больше нет, никто не вернулся. Но внизу, в городе, я нашел семью выживших, оттуда. Они согласились рассказать и приготовить. Это праздничный пирог – его пекли на свадьбы и именины. Странный на мой вкус. А это вроде сметаны, только не мягкая, а острая и кислая, за язык щиплет. Выжившая, она старше мамы, говорит, что эта не-сметана поднимает мёртвого, если успеть вовремя. Я же успел?

– Возьмите кислородный баллон, – посоветовала Док. – А лучше два. Там с непривычки дышать будет тяжеловато.
Сын кивнул, а потом рванул к лифту и приволок коробку с чем-то звякающим.
– Это вам. Из крыжовника с орехами. Она слышала, что вам понравилось, и велела привезти.
Пациентка в кресле не улыбалась. Говорить ещё было тяжело, но смотрела она строго и чуть-чуть свысока.
– Спасибо! – махнула ушами Док.
Пациентка царственно кивнула и протянула немного дрожащую руку.

Автор - https://sovenok101.livejournal.com/464014.html

Показать полностью

Про звуки

Пациенту с циррозом печени заводят зонд Блэкмора. Очень толстый и мучительный зонд с двумя раздувающимися баллонами, нужен для остановки кровотечения из вен пищевода. Всю премедикацию пациент получил, но всё равно процедуру сопровождают чудовищные звуки — никакой метоклопрамид не выключит рвоту, когда в тебя запихивают такое. А наркоз тут давать плохо: чтобы зонд встал правильно, важен контакт с пациентом. Так что обезболиваем, приглушаем рефлексы и даём лёгкую седацию. 

Утонченный ангиохирург, забежавший глянуть пациентку, рванул к выходу со словами: «Приснятся ещё такие звуки!»

Где-то вдалеке, у лифта, раздаются истошные крики, сперва приглушенные, они быстро приближаются и становятся невыносимыми. Две полуоглушенных медсестры завозят кричащую бабушку. Мощь её вокала выключает все аналитические способности, но слова «Убивают!» и «Саша спаси меня!» звучат довольно чётко. В истории болезни рекомендации психиатра: перевести в реанимацию, седатировать (расписан подробный рецепт), а когда заживёт палец — в больницу она попала с нагноившимся пальцем - вернуть назад, в психиатрический стационар, откуда её и привезли. Коктейль подействовал минут через десять, ещё десять минут ушли на укладывание на койку и набор лекарств в шприц. За это время бабушка не только не охрипла, но добилась потрясающей чистоты звука. 

Дедушка, за которым приехала бригада, чтобы перевести его в инфекционную больницу, вдруг начинает кричать, что здесь ему нравится куда больше и он никуда ехать не собирается. Его голос составляет интересный дуэт с кричащей в соседнем блоке бабушкой. 
Когда все крики стихают, зонд Блэкмора занимает правильную позицию, а звон в ушах немного приглушается, из ближайшего блока раздается стук. Стучит пациент с менингитом (догулялся с больным ухом!) Он ничего не слышит — тугоух изначально, а слуховой аппарат надевался на прооперированное ухо. В сознание он пришел совсем недавно, начал дышать сам — вчера, в разум вернулся очень частично.  Сегодня мы собирались убрать трахеостомическую трубку. Смотрим с коллегами друг на друга, на лицах — понимание, что сейчас и он начнет говорить так же громко, как стучит... и переносим процедуру на потом.

Я меланхолично раздумываю, что мои наушники-затычки всё-таки сильно проигрывают лопухам с активным шумоподавлением, какие носят дома мои дети. А по особому блеску в глазах медсестёр понимаю, что седатики в крови бабушки спасли не только её от срыва голоса, но и всю бригаду от индуцированного психоза.

И тут из дальнего блока выходит шафранового цвета фигура — абсолютно голая, в пятнах крови поверх надутого асцитом живота и потёках кофейной гущи через безволосую грудь. Кровь течёт ленивой струйкой из открытого центрального катетера. В руке — тот самый зонд Блэкмора с раздутыми баллонами.  Всегда удивлялась, как люди выдирают эти баллоны сквозь носовой ход. 
Хочется сказать: Занавес. Но увы. Пока ординаторы с медсёстрами укладывают болезного на место, я звоню хирургу и выслушиваю всё, что он думает о наших способностях и уважению к его работе. Он прибегает с новым зондом Блэкмора, а я втыкаю наушники в оба уха и врубаю аудиокнигу на полную громкость.

Автор - https://sovenok101.livejournal.com/463636.html

Показать полностью

Серёга. Грустно. Две медистории

Звонит охранник с первого этажа:
— Тут пациенту из гноя что-то плохо.
Они всегда звонят нам, если что.
Хватаем реанимационное барахло, бежим. Пациент вышел покурить на улицу, закружилась голова, покрылся потом, осел на землю. Рядом уже Серёга.
Серёга — персонаж не из реальности. Хотя три года вижу его на работе каждый день. Можно пощупать. Настоящий.
Лет сорока. Могучий. Всегда улыбчивый. Лихо сдвинутая на бок медицинская шапочка. Санитар в самом нуждающемся в санитарах отделении — гнойной хирургии. Раньше их было двое, прошлая осень всё изменила — Серёга остался единственным мужчиной на такой женской должности.
Мы с лежачей каталкой, барахло реанимационное явно не нужно, просто забираем к себе с низким давлением. Готовимся втроём поднимать с пола на каталку, но тут Серёга подхватывает болезного на руки и в одиночку аккуратно укладывает. Хватает каталку и везёт к нам. Мы с медсестрой бредём за ним, с барахлом в руках. Пока доходим до отделения, пациент уже раздет и устроен на койке.
Серёга монополист на поездки с пациентами: забрать, нежно и спокойно переложить, отвезти, в одиночку — надо видеть наши каталки! Они и двоих-то с трудом слушаются. В отделение, в операционную. Привезти к нам.

Быстро, лихо, не протаранив углы и припарковавшись именно там, куда метил.
В морг — тоже Серёга. «Девочки, я сам, чего вы будете ходить!» У нас сплошные девочки, как вы понимаете.
Качать остановившегося больного: «Доктор, устала же, давай я!» Хватать и тащить к нам со словами «Что-то захужел!» Ошибается очень редко, глаз-алмаз. Ласково посмотреть на зарвавшегося наркомана, так чтобы тот быстро сообразил, что вести себя нужно вежливо. Успокоить бабушку, которой страшно, просто подержав за руку. Всё это Серёга. Большой, сильный, весёлый и внимательный. Умеющий носить больных на руках. Любых больных.
Сегодня первый день без Серёги. Он уволился. Никаких конфликтов или чего-то такого. Просто решил, что пора заняться чем-то более доходным и с карьерным ростом. Сколько зарабатывает санитар — можете себе представить. Мало. Очень мало. И с уважением к работе проблемы. Хотя Серёгу все любят, но это не совсем то.
За пациентами теперь приезжают две девочки-санитарки. Им сложно — наши пациенты редко бывают худенькими и так же редко способны сами перелезть с кровати на каталку. Помогаем, конечно. И они приспособятся. Но это уже совсем не так, как с Серёгой.

******

Совсем-совсем юная девушка. Регулярно попадает в стационары с отравлением всякими веществами. В предпредпоследнюю госпитализацию захлебнулась рвотой, долго была на ИВЛ. В предпоследнюю обнаружился стеноз трахеи, постинтубационный. Трахею бужировали, похоже, неудачно, девушку выписали с трахеостомой и рекомендацией обратиться планово туда, где занимаются трахеями.
Сейчас у нас, после передоза банального алкоголя. Было ли что-то ещё — покажет анализ. Приехала в коме, через несколько часов пришла в себя. Красивая, изящная и с трахеостомой. Ещё случаются судороги, противосудорожные не пьёт — они не совместимы с алкоголем.
Сейчас всё в порядке — привели в сознание и отправляем в отделение, в сторону выписки. С трахеостомой всё в порядке. Пить она, увы, не мешает. Грустно.

Автор - https://sovenok101.livejournal.com/

Показать полностью

Справились

Я ещё на работу не приехал, меня уже дернули в реанимацию. Малыш поступил, крохотный совсем. Два с половиной месяца от роду.

Те кто работают одни на весь район, а он у нас не маленький, раньше то полноценная реанимация была, бригада реаниматологов работала. Потом оптимизация, экономизация, да и врачей уже не хватает, реаниматологи то сейчас краснокнижные, где их сейчас найти?

В общем, когда поступают дети, чувствуешь внутренний дискомфорт. Я ведь по взрослым профи, мне даже больше нравятся бомжики, пьяненькие, коматозненькие, вонючие и облеванные, они самые благодарные пациенты. Когда они очухиваются, оживают, озираются- белая простыня, вкусная, почти домашняя нямка, они такие довольные, они прям благодарят и здороваются при любом случае. Доктор в белом халате для них бог. Мне ведь ничего не надо, просто спасибо и здрасти достаточно.

Я что то отвлекся. Сорри. Так вот, поступил этот малыш. Бледненький, худесенький, крохотуля, квохчет, тёмные глазки запавшие, серенькая кожица сухая, нажимаешь пальцем, белое пятно медленно исчезает. Животик как у лягушенка, большой, в прошлые сутки пять раз рвота, на рентгене-признаки непроходимости.

Ему в месяц кишку уже подрезали в областной больнице. На моей бритой башке волосы дыбом встали, страшно стало. Добили меня мои оруженосцы анестезисты- искололи всё, вены исчезли. Крайняя степень обезвоживания, капать не куда. Мама молодая, в грязненьком польтишке, рассеянно и с мольбой смотрит. Она не требует ничего, просто села на стульчик, голову обхватила, плачет. Эх, хоть бы раньше обратились, трое суток малыш толком не кушает, срыгивает.

А мне то что, мне надо действовать. Этож под наркозом надо ткнуть в маленькое тщедушное тельце иглу и найти центральную вену. Наркоз в таком состоянии крайне опасен, игла может лёгкое пробить, все такое крохотное. Но делать не чего, в нашем деле нельзя показывать страх, потом, когда всё сделаешь, можно пожаловаться.

Сёстрам приказал готовить все для масочной анестезии и катетеризации подключичной вены.

Через маску дал дыхнуть анестетика, малыш перестал двигаться, передал маску анестезистке, та продолжила давать наркоз. Вторая анестезистка стала ассистировать в манипуляции. Обработал впалую куринную грудь, сочинил молитву, мысленно вспомнил всех богов. Иглой, зашел под ключицу, продвинул в сторону чуть выше грудины, тёмная, венозной кровь окрасила физиологический раствор. Я сжался, крепко зажал иглу, дабы не сдвинуться, не выйти, не порезать чего, отсоединил шприц, ввёл с иглу пластиковую леску, вытащил иглу и по леске провёл катетер. Фух, получилось. Ура, можно, лечить, капать.

Взяли анализы, начали капать растворы, антибиотики.
Спустя три часа, дитя стошнило, чем то коричневым. Поставил зонд, потекло кишечное отделяемое. Непроходимость. В области собирают бригаду, дабы забрать дитя. У меня стоит задача, сделать его более менее компенсированным.

Целый граненный стакан из желудка на бежало, животик опал. Стало легче дышать. Появилась надежда, что мы справимся. Расписал лечение, пошел в инфекционную больницу лечить пациента с тяжёлой пневмонией.

Не успев дописать лечение, позвонили. Судороги. Пляя, неужели на фоне тяжёлого обезвоживания, мозги отекли??? Или это электролитные судороги, нехватка кальция??? Судороги у неэпилептика, говорят о катастрофе, совсем рядом ходит смерть. Я побежал.

Малыша тянуло, глаза закатились, содержание кислорода в крови, безудержно падало.

- Кислород! Готовим на интубацию!!! Ноль один реланиум в вену!!!

Не теряя ни секунды, опытные сестры в мгновение выполнили команду. Малыш расслабился, задышал, порозовел. В вену потек кальций.

Исскуственной вентиляции не потребовалось.

Через полчаса приехали коллеги из области. Меня прям отпустило, удалось расслабить напряжённые как канат нервы. Ещё час мы его капали, увезли. Спустя неделю его прооперировали. Непроходимость была частичной, но без операции он бы не прожил. Справились.

Автор - https://doktorbel.livejournal.com/841728.html

Показать полностью

Носок. Что-то переживаю

Висит 5-ый день, слетел, видимо, при сильном ветре с чужого балкона, немного раздражает, сижу на кухне и боковым зрением отвлекает, вдруг ждёт второго, а он вряд ли прилетит, что делать то?

Носок. Что-то переживаю Носки, Переживания
Показать полностью 1

Хоть стой, хоть падай

Не рассказать не могу, уважаемые, ну реально, хоть стой, хоть падай...

Повод к вызову - мужчина 38 лет травма головы, кровотечение, вызывает сам.
Короче, мужик по жёниному списку в Ашане закуплялся и в еёных прокладках заблудился. Умнее ничего не придумал, как спросить совета у незнакомки, закуплявшейся тем же товаром. То ли она на свой вкус ему присоветовала, то ли не поняла, какие именно надо, но прокладки он не те приволок, не брендовые, а попроще, подешевле.

Дома отважно и гордясь собой, рассказал🙈 о блестящем выходе из положения и неосторожно красоту душевную и финансовую грамотность незнакомки той похвалил, типа вот видишь, разницы никакой в прокладках-то, а 78 рубчиков в кармане. Экономия, ёпт! Учися, супружница!

Вобщем, и за экономию ему прилетело чем-то тяжёлым, и за качество продукции, и за общение с незнакомками, когда по делам ходишь. Сознания не терял, но кружится весь, и рана на лбу сантиметрика четыре, шить надо...

Отвезли в 67 ГКБ страдальца.
Благодарил нас за помощь, а в машине нас спросил, а что, девчат, реально есть разница в них, прокладках-то? Вроде одинаковые они, я не при делах, тока ценник конский на некоторых, я вот думал сэкономлю...
Чёто жалко даже его стало нам, хороший такой, незлой, симпатишный, чуть не плачет прямо, ну вот ляпнул не подумавши не то...Мы говорим, мол , не из-за этого она так взвилась, а чтоб чужую бабу не хвалил!

P.S. Жена из комнаты даже не вышла, пока мы его бинтовали. Мужик сказал - плачет там, меня ей жалко...
Во как!

Стырено отсюда https://vk.com/wall-147947594_431668

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!